Страница:
Лунный удар
(голубая папка)
Люди науки утверждают, что с каждым может случиться “лунный удар”, когда благопристойный человек превращается в преступника. Луна, говорят они, регулирует настроение, вызывает чувство угнетенности и агрессии.
Колдовство, заговоры, порча, расположение планет – все это, возможно, и существует. Но думаю, что большая часть таких бессмысленных, не поддающихся никакой логике преступлений происходит в момент внутренней разрядки человека, некоего расслабления души и тела, наступивших в результате бурной пьянки.
Не секрет ведь, что в каждом из нас днями, а то и годами копятся злость, раздражение. Они никуда не исчезают, а, как черная кровь больного, застаиваются в теле, скапливаются отравой на дне души. И разъедают ее изнутри, требуя выхода.
Иначе, наверное, не выжить.
И он наступает… такой момент. Как говорил один мой знакомый, в прошлом зек: “Тормоза сняты, все выходит наружу!”
Близость раздражителей – конкретных, живущих рядом людей, родни, приятелей – может оказаться тем запалом, который способен взорвать накопленный годами заряд.
Не случайно же после совершенного, как признаются сами преступники, наступают спокойствие, усталость, разрядка.
Оттого бьют и крушат они без раздумья, как бы механически, и терзают свои жертвы, увечат, изгаляясь даже над трупом. А поостыв и придя в себя, не могут понять, даже вспомнить, что же они натворили.
Действие явно одноразовое. С таким же успехом этот человек мог совершить и героический поступок в каком-то другом конкретном случае. То есть излить свой праведный гнев на врага и даже закрыть грудью амбразуру.
Две стороны медали в поведении “афганцев” тому пример: там, на чужбине они были героями, хотя и убивали, а по возвращении за такое же их осуждают и сажают.
Для большей наглядности приведу дела из одной какой-нибудь папки. Мы, разумеется, читаем их каждую неделю.
“Пили двое, братья. Один убил другого ножом, а на полу кровью написал: “убил дурака””.
“Двое пришли выпить к приятелю в котельную, а он пить не хотел и стал их гнать. Тогда они его избили и живьем засунули в топку, где он и сгорел…”
“Пили двое… Некая Трубачева Люба поругалась с мужем и, когда он уснул, облила его бензином и сожгла…”
“Пили двое… Тракторист Патрикеев распил с приятелем дома три бутылки коньяка. Утром опохмелился (сколько выпил, неизвестно) и пришел на работу, где они с этим приятелем ремонтировали трактор. Во время работы они употребили коньяк, принесенный из дома. Около 14 часов закончили работу
(можно представить, чего они там наработали!) и разошлись по домам. Но вскоре приятель снова пришел к Патрикееву домой, и они снова стали пить. Во время выпивки зашел разговор о женщинах и приятель заявил, что он находится в интимных отношениях с женой Патрикеева. Последний взял нож и убил его…”
“Пили двое… Муж стал выражать недовольство приготовленным женой обедом. Она взяла кухонный нож и его убила”.
“Пили двое: Коновалов и Бескровный. Первый пообещал отрубить другому голову. Второй сходил за топором и отдал первому, а потом положил голову на чурбак и сказал: “Руби!” Коновалов взял топор и… отрубил дурную голову…”
“Пили двое: он и сожительница, после чего он, как водится, заснул, а она… обиженная, что он пьет и ее приучил к спиртному, взяла кухонный нож и воткнула ему в живот… И убила…”
“Пили двое… Некий Кузнецов с приятелем. И вспомнил, что тот не отдал деньги за проданную ему куртку. В ссоре он оторвал карман у брюк и затолкал этот карман в рот приятелю, отчего он задохнулся…”
“Пили двое, потом один из них (Иванов) сел на трактор и на прицепе повез дружка к дому, но тот вывалился на дорогу на ходу, был травмирован и умер…”
“Пили двое, отец и сын, и ссора произошла из-за спора, как метать стога сена. Отец взял со стола нож и пырнул сына в живот… И убил, доказав свою правоту…”
Этот угарно пьяный список можно продолжать до бесконечности.
Он длинен как Млечный Путь, где каждая крошечная звездочка все равно чья-то судьба.
Не скрою, у меня не раз, не два возникал вопрос, а когда же эти люди работают, если они все время пьют и пьют. Пришлось заняться математикой, и она оказалась исключительно занимательной: каждый четвертый, потом – третий (а в последних папках даже каждый второй) из тех, кто совершил преступление, вообще никогда и нигде не работал. Притом, что у многих малые дети, старики родители.
На какие денежки они пьют, понять невозможно. Скорей всего, пропивают то, что зарабатывают женщины, и был случай, когда муж требовал от жены деньги на пропой, а она не давала (у них трое детишек), но потом под нажимом или физическим принуждением отдала десятку, а трешку сохранила: все-таки мать! Вот из-за этой оставшейся трешки на глазах детей он и убил жену.
Некий Югов, двадцати пяти лет, пришел в дом к своей тетке и попросил выпить. А тетка стала его стыдить, – такой молодой, а ходит и побирается, вытолкнула из дома. Югов обиделся и ударом кулака сбил тетку наземь, схватил за горло и удушил.
Труп сбросил в подпол, а до этого обшарил карманы и нашел кошелечек, а в нем 72 рубля, деньги пропил…
А некий Банщиков в течение дня (рабочего, естественно) распил на двоих пять бутылок водки и не мог после этого вспомнить, как убивал сожительницу.
Погоня за бутылкой приводит людей в состояние близкое к помешательству.
В одном деле рассказывалось о грузовике, который вез водку и застрял на мосту. По деревне прошел слух, все бросились к грузовику. Вы думаете, кому-нибудь пришла в голову мысль помочь и вытащить машину из грязи? Ничего подобного! Более двадцати человек на всех видах транспорта бросились к мосту и потребовали от водителя немедля отдать водку. Судьба машины и пассажиров их не волновала.
Далее в деле сказано: “опасаясь нападения, водитель и двое пассажиров отдали им часть водки…” Что означает эта
“часть”, не указано, но можно представить, что это несколько ящиков. Через некоторое время, прикончив захваченное, группа из шести человек снова вернулась к мосту и потребовала остальное. При этом они обыскали кабину, нанесли водителю несколько ударов руками и ногами, разбили лицо, потом стучали палками по кабине и угрожали машину поджечь.
Обнаружив неподалеку от машины еще две бутылки, выпили, успокоились и уехали.
В печати описывался случай, как на Урале в донорских пунктах за триста граммов крови выдавали 180 граммов водки и стояла очередь рабочих с ближайшего завода, жаждавших отдать хоть всю кровь, лишь бы получить спиртное.
То же и в Чечне, боевики (непьющие) рассказывали, что за два ящика водки получали от наших солдатиков новенький бронетранспортер, но, правда, при этом давали обещание не стрелять в ближайшую неделю. А уже через две недели и стреляли, и убивали.
Променять грузовик или трактор на бутылку никогда не было в
России грехом. И когда рабочему говорили, что водка, мол, растет в цене, он лишь с усмешкой отмахивался, уверяя, что если уворованный аккумулятор стоил бутылку, то он и будет стоить бутылку… И нет валюты надежней, чем бутылка!
Я прочитал около полусотни папок (в каждой более ста дел), и везде неработающих – я имею в виду самую активную часть мужчин, от двадцати пяти до пятидесяти лет, – насчитывалось около половины. Из этой половины не менее половины спившихся. Примерно такую же цифру называют наши наркологи, они утверждают, что страна, в результате повального пьянства, теряет около четверти производственного потенциала.
Думаю, что цифра возрастет, если учесть, что некоторые из молодых лишь числились при работе, как-то: сторожа в пионерлагерях, дворники, грузчики, истопники и тому подобные.
Можно утверждать, что в России работает лишь менее половины трудоспособного населения, остальные же граждане тунеядствуют и пьют за их счет.
Такое пренебрежение, даже ненависть к труду выработались не только за время советского рабства, но при нем окрепло и стало национальным менталитетом, как и само пьянство. И воровство.
Все три коренные привычки завязаны в один крепкий узел.
Отсюда понятней непрерывное желание перераспределить незаконным путем нажитое в свою пользу, а попросту говоря, что-нибудь стащить, украсть, чтобы опять же потом пропить…
Итак, пили двое… Трое… Четверо…
Пил народ…
Люди науки утверждают, что с каждым может случиться “лунный удар”, когда благопристойный человек превращается в преступника. Луна, говорят они, регулирует настроение, вызывает чувство угнетенности и агрессии.
Колдовство, заговоры, порча, расположение планет – все это, возможно, и существует. Но думаю, что большая часть таких бессмысленных, не поддающихся никакой логике преступлений происходит в момент внутренней разрядки человека, некоего расслабления души и тела, наступивших в результате бурной пьянки.
Не секрет ведь, что в каждом из нас днями, а то и годами копятся злость, раздражение. Они никуда не исчезают, а, как черная кровь больного, застаиваются в теле, скапливаются отравой на дне души. И разъедают ее изнутри, требуя выхода.
Иначе, наверное, не выжить.
И он наступает… такой момент. Как говорил один мой знакомый, в прошлом зек: “Тормоза сняты, все выходит наружу!”
Близость раздражителей – конкретных, живущих рядом людей, родни, приятелей – может оказаться тем запалом, который способен взорвать накопленный годами заряд.
Не случайно же после совершенного, как признаются сами преступники, наступают спокойствие, усталость, разрядка.
Оттого бьют и крушат они без раздумья, как бы механически, и терзают свои жертвы, увечат, изгаляясь даже над трупом. А поостыв и придя в себя, не могут понять, даже вспомнить, что же они натворили.
Действие явно одноразовое. С таким же успехом этот человек мог совершить и героический поступок в каком-то другом конкретном случае. То есть излить свой праведный гнев на врага и даже закрыть грудью амбразуру.
Две стороны медали в поведении “афганцев” тому пример: там, на чужбине они были героями, хотя и убивали, а по возвращении за такое же их осуждают и сажают.
Для большей наглядности приведу дела из одной какой-нибудь папки. Мы, разумеется, читаем их каждую неделю.
“Пили двое, братья. Один убил другого ножом, а на полу кровью написал: “убил дурака””.
“Двое пришли выпить к приятелю в котельную, а он пить не хотел и стал их гнать. Тогда они его избили и живьем засунули в топку, где он и сгорел…”
“Пили двое… Некая Трубачева Люба поругалась с мужем и, когда он уснул, облила его бензином и сожгла…”
“Пили двое… Тракторист Патрикеев распил с приятелем дома три бутылки коньяка. Утром опохмелился (сколько выпил, неизвестно) и пришел на работу, где они с этим приятелем ремонтировали трактор. Во время работы они употребили коньяк, принесенный из дома. Около 14 часов закончили работу
(можно представить, чего они там наработали!) и разошлись по домам. Но вскоре приятель снова пришел к Патрикееву домой, и они снова стали пить. Во время выпивки зашел разговор о женщинах и приятель заявил, что он находится в интимных отношениях с женой Патрикеева. Последний взял нож и убил его…”
“Пили двое… Муж стал выражать недовольство приготовленным женой обедом. Она взяла кухонный нож и его убила”.
“Пили двое: Коновалов и Бескровный. Первый пообещал отрубить другому голову. Второй сходил за топором и отдал первому, а потом положил голову на чурбак и сказал: “Руби!” Коновалов взял топор и… отрубил дурную голову…”
“Пили двое: он и сожительница, после чего он, как водится, заснул, а она… обиженная, что он пьет и ее приучил к спиртному, взяла кухонный нож и воткнула ему в живот… И убила…”
“Пили двое… Некий Кузнецов с приятелем. И вспомнил, что тот не отдал деньги за проданную ему куртку. В ссоре он оторвал карман у брюк и затолкал этот карман в рот приятелю, отчего он задохнулся…”
“Пили двое, потом один из них (Иванов) сел на трактор и на прицепе повез дружка к дому, но тот вывалился на дорогу на ходу, был травмирован и умер…”
“Пили двое, отец и сын, и ссора произошла из-за спора, как метать стога сена. Отец взял со стола нож и пырнул сына в живот… И убил, доказав свою правоту…”
Этот угарно пьяный список можно продолжать до бесконечности.
Он длинен как Млечный Путь, где каждая крошечная звездочка все равно чья-то судьба.
Не скрою, у меня не раз, не два возникал вопрос, а когда же эти люди работают, если они все время пьют и пьют. Пришлось заняться математикой, и она оказалась исключительно занимательной: каждый четвертый, потом – третий (а в последних папках даже каждый второй) из тех, кто совершил преступление, вообще никогда и нигде не работал. Притом, что у многих малые дети, старики родители.
На какие денежки они пьют, понять невозможно. Скорей всего, пропивают то, что зарабатывают женщины, и был случай, когда муж требовал от жены деньги на пропой, а она не давала (у них трое детишек), но потом под нажимом или физическим принуждением отдала десятку, а трешку сохранила: все-таки мать! Вот из-за этой оставшейся трешки на глазах детей он и убил жену.
Некий Югов, двадцати пяти лет, пришел в дом к своей тетке и попросил выпить. А тетка стала его стыдить, – такой молодой, а ходит и побирается, вытолкнула из дома. Югов обиделся и ударом кулака сбил тетку наземь, схватил за горло и удушил.
Труп сбросил в подпол, а до этого обшарил карманы и нашел кошелечек, а в нем 72 рубля, деньги пропил…
А некий Банщиков в течение дня (рабочего, естественно) распил на двоих пять бутылок водки и не мог после этого вспомнить, как убивал сожительницу.
Погоня за бутылкой приводит людей в состояние близкое к помешательству.
В одном деле рассказывалось о грузовике, который вез водку и застрял на мосту. По деревне прошел слух, все бросились к грузовику. Вы думаете, кому-нибудь пришла в голову мысль помочь и вытащить машину из грязи? Ничего подобного! Более двадцати человек на всех видах транспорта бросились к мосту и потребовали от водителя немедля отдать водку. Судьба машины и пассажиров их не волновала.
Далее в деле сказано: “опасаясь нападения, водитель и двое пассажиров отдали им часть водки…” Что означает эта
“часть”, не указано, но можно представить, что это несколько ящиков. Через некоторое время, прикончив захваченное, группа из шести человек снова вернулась к мосту и потребовала остальное. При этом они обыскали кабину, нанесли водителю несколько ударов руками и ногами, разбили лицо, потом стучали палками по кабине и угрожали машину поджечь.
Обнаружив неподалеку от машины еще две бутылки, выпили, успокоились и уехали.
В печати описывался случай, как на Урале в донорских пунктах за триста граммов крови выдавали 180 граммов водки и стояла очередь рабочих с ближайшего завода, жаждавших отдать хоть всю кровь, лишь бы получить спиртное.
То же и в Чечне, боевики (непьющие) рассказывали, что за два ящика водки получали от наших солдатиков новенький бронетранспортер, но, правда, при этом давали обещание не стрелять в ближайшую неделю. А уже через две недели и стреляли, и убивали.
Променять грузовик или трактор на бутылку никогда не было в
России грехом. И когда рабочему говорили, что водка, мол, растет в цене, он лишь с усмешкой отмахивался, уверяя, что если уворованный аккумулятор стоил бутылку, то он и будет стоить бутылку… И нет валюты надежней, чем бутылка!
Я прочитал около полусотни папок (в каждой более ста дел), и везде неработающих – я имею в виду самую активную часть мужчин, от двадцати пяти до пятидесяти лет, – насчитывалось около половины. Из этой половины не менее половины спившихся. Примерно такую же цифру называют наши наркологи, они утверждают, что страна, в результате повального пьянства, теряет около четверти производственного потенциала.
Думаю, что цифра возрастет, если учесть, что некоторые из молодых лишь числились при работе, как-то: сторожа в пионерлагерях, дворники, грузчики, истопники и тому подобные.
Можно утверждать, что в России работает лишь менее половины трудоспособного населения, остальные же граждане тунеядствуют и пьют за их счет.
Такое пренебрежение, даже ненависть к труду выработались не только за время советского рабства, но при нем окрепло и стало национальным менталитетом, как и само пьянство. И воровство.
Все три коренные привычки завязаны в один крепкий узел.
Отсюда понятней непрерывное желание перераспределить незаконным путем нажитое в свою пользу, а попросту говоря, что-нибудь стащить, украсть, чтобы опять же потом пропить…
Итак, пили двое… Трое… Четверо…
Пил народ…
Бутылку за жизнь
(голубая папка)
Краснов Никита, чуваш, лет так сорока пяти, пил с женой с самого утра, а потом оба пошли по делам. Жена вернулась домой первая и, обнаружив запрятанную мужем бутылку водки, всю ее вылакала и отрубилась. Вернувшийся муж обнаружил пропажу и увидел лежавшую на полу жену. Взбешенный, он нанес жене множество ударов руками и ногами (грозное оружие в руках недобравшего свое мужика) и убил… Вот и спрашивается, на сколько же потянула та бутылка… На жизнь человека, с которым он прожил более двадцати лет и вырастил двух дочерей?
К пьянке безоглядной, бесшабашной, массовой, практически всенародной мы, наверное, будем возвращаться еще не раз, поскольку это та почва, на которой произрастает большинство преступлений.
Вот и статистика подтверждает, что 60% убитых и 80% убийц в момент преступления были под градусами. Там же есть еще более впечатляющая цифра: за два года потери от пьяных преступлений в нашей стране составили 400 тысяч человек.
Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении нескольких сотен дел подряд. Практически каждое из них начинается со слов:“пили двое… трое… четверо… пятеро…” и т. д., а заканчивается обычной дракой и убийством. Иногда тяжкими телесными повреждениями, но лишь потому, что кто-то кого-то не добил.
А вот жестокость при этом проявляется поразительная. Некий
Силин (55 лет) избивал свою жену, с которой обычно вместе пил, а бил он ее, как перечислено в деле: руками, ногами, резиновым шлангом, палкой, поленом, ведром. Задействованы все домашние предметы быта. Ночью жена от таких побоев скончалась, это его не тронуло. И то слава Богу, что не скинул в погреб, не отвез в водоем и не порубил на части…
Он просто продолжил, как значится в деле… “свое веселье…”.
Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет.
Когда же он пребывает самим собой?
Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.
Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пояс от халата. Или брючный ремень.
Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.
А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям тела…”. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным частям тела… И, наконец, добил…”.
Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.
Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.
Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:
25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.
А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.
У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли
120 тысяч умственно отсталых детей.
Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.
Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.
Перечисляю:
Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.
Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.
Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.
Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.
Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.
Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.
Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.
Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.
Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.
Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового, кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.
Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.
Не случайно в моей книге я прежде всего пишу об этой проблеме, в отчаянии оттого, что не могу предложить никаких средств для спасения.
Бутылку за жизнь
(голубая папка)
Краснов Никита, чуваш, лет так сорока пяти, пил с женой с самого утра, а потом оба пошли по делам. Жена вернулась домой первая и, обнаружив запрятанную мужем бутылку водки, всю ее вылакала и отрубилась. Вернувшийся муж обнаружил пропажу и увидел лежавшую на полу жену. Взбешенный, он нанес жене множество ударов руками и ногами (грозное оружие в руках недобравшего свое мужика) и убил… Вот и спрашивается, на сколько же потянула та бутылка… На жизнь человека, с которым он прожил более двадцати лет и вырастил двух дочерей?
К пьянке безоглядной, бесшабашной, массовой, практически всенародной мы, наверное, будем возвращаться еще не раз, поскольку это та почва, на которой произрастает большинство преступлений.
Вот и статистика подтверждает, что 60% убитых и 80% убийц в момент преступления были под градусами. Там же есть еще более впечатляющая цифра: за два года потери от пьяных преступлений в нашей стране составили 400 тысяч человек.
Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении нескольких сотен дел подряд. Практически каждое из них начинается со слов:“пили двое… трое… четверо… пятеро…” и т. д., а заканчивается обычной дракой и убийством. Иногда тяжкими телесными повреждениями, но лишь потому, что кто-то кого-то не добил.
А вот жестокость при этом проявляется поразительная. Некий
Силин (55 лет) избивал свою жену, с которой обычно вместе пил, а бил он ее, как перечислено в деле: руками, ногами, резиновым шлангом, палкой, поленом, ведром. Задействованы все домашние предметы быта. Ночью жена от таких побоев скончалась, это его не тронуло. И то слава Богу, что не скинул в погреб, не отвез в водоем и не порубил на части…
Он просто продолжил, как значится в деле… “свое веселье…”.
Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет.
Когда же он пребывает самим собой?
Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.
Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пс олата. Или брючный ремень.
Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.
А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям т. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным чстям тела… И, наконец, добил…”.
Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.
Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.
Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:
25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.
А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.
У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли
120 тысяч умственно отсталых детей.
Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.
Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.
Перечисляю:
Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.
Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.
Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.
Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.
Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.
Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.
Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.
Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.
Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.
Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового, кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.
Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.
Не случайно в моей книге я прежде всего пишу об этой проблеме, в отчаянии оттого, что не могу предложить никаких средств для спасения.
Краснов Никита, чуваш, лет так сорока пяти, пил с женой с самого утра, а потом оба пошли по делам. Жена вернулась домой первая и, обнаружив запрятанную мужем бутылку водки, всю ее вылакала и отрубилась. Вернувшийся муж обнаружил пропажу и увидел лежавшую на полу жену. Взбешенный, он нанес жене множество ударов руками и ногами (грозное оружие в руках недобравшего свое мужика) и убил… Вот и спрашивается, на сколько же потянула та бутылка… На жизнь человека, с которым он прожил более двадцати лет и вырастил двух дочерей?
К пьянке безоглядной, бесшабашной, массовой, практически всенародной мы, наверное, будем возвращаться еще не раз, поскольку это та почва, на которой произрастает большинство преступлений.
Вот и статистика подтверждает, что 60% убитых и 80% убийц в момент преступления были под градусами. Там же есть еще более впечатляющая цифра: за два года потери от пьяных преступлений в нашей стране составили 400 тысяч человек.
Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении нескольких сотен дел подряд. Практически каждое из них начинается со слов:“пили двое… трое… четверо… пятеро…” и т. д., а заканчивается обычной дракой и убийством. Иногда тяжкими телесными повреждениями, но лишь потому, что кто-то кого-то не добил.
А вот жестокость при этом проявляется поразительная. Некий
Силин (55 лет) избивал свою жену, с которой обычно вместе пил, а бил он ее, как перечислено в деле: руками, ногами, резиновым шлангом, палкой, поленом, ведром. Задействованы все домашние предметы быта. Ночью жена от таких побоев скончалась, это его не тронуло. И то слава Богу, что не скинул в погреб, не отвез в водоем и не порубил на части…
Он просто продолжил, как значится в деле… “свое веселье…”.
Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет.
Когда же он пребывает самим собой?
Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.
Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пояс от халата. Или брючный ремень.
Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.
А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям тела…”. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным частям тела… И, наконец, добил…”.
Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.
Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.
Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:
25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.
А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.
У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли
120 тысяч умственно отсталых детей.
Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.
Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.
Перечисляю:
Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.
Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.
Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.
Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.
Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.
Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.
Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.
Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.
Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.
Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового, кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.
Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.
Не случайно в моей книге я прежде всего пишу об этой проблеме, в отчаянии оттого, что не могу предложить никаких средств для спасения.
Бутылку за жизнь
(голубая папка)
Краснов Никита, чуваш, лет так сорока пяти, пил с женой с самого утра, а потом оба пошли по делам. Жена вернулась домой первая и, обнаружив запрятанную мужем бутылку водки, всю ее вылакала и отрубилась. Вернувшийся муж обнаружил пропажу и увидел лежавшую на полу жену. Взбешенный, он нанес жене множество ударов руками и ногами (грозное оружие в руках недобравшего свое мужика) и убил… Вот и спрашивается, на сколько же потянула та бутылка… На жизнь человека, с которым он прожил более двадцати лет и вырастил двух дочерей?
К пьянке безоглядной, бесшабашной, массовой, практически всенародной мы, наверное, будем возвращаться еще не раз, поскольку это та почва, на которой произрастает большинство преступлений.
Вот и статистика подтверждает, что 60% убитых и 80% убийц в момент преступления были под градусами. Там же есть еще более впечатляющая цифра: за два года потери от пьяных преступлений в нашей стране составили 400 тысяч человек.
Невозможно передать отчаяние, которое охватывает при чтении нескольких сотен дел подряд. Практически каждое из них начинается со слов:“пили двое… трое… четверо… пятеро…” и т. д., а заканчивается обычной дракой и убийством. Иногда тяжкими телесными повреждениями, но лишь потому, что кто-то кого-то не добил.
А вот жестокость при этом проявляется поразительная. Некий
Силин (55 лет) избивал свою жену, с которой обычно вместе пил, а бил он ее, как перечислено в деле: руками, ногами, резиновым шлангом, палкой, поленом, ведром. Задействованы все домашние предметы быта. Ночью жена от таких побоев скончалась, это его не тронуло. И то слава Богу, что не скинул в погреб, не отвез в водоем и не порубил на части…
Он просто продолжил, как значится в деле… “свое веселье…”.
Когда наш народ пьет, он звереет. Это известно. Но когда он не пьет, он тоже звереет.
Когда же он пребывает самим собой?
Читая эти дела, я могу заранее прогнозировать любое из них, прочтя лишь первую строчку. В них все похоже, условия жизни и биографии героев, методы убийства и решения суда.
Ну, правда, в другом случае наш герой уже бьет свою подружку стульями, шваброй, металлическим карнизом… Результат тот же. Или же, в третьем случае, используются кочерга, совок, разделочная доска, половая щетка… При удушении удачно применяется электрошнур или пс олата. Или брючный ремень.
Некий Якунин, молодой еще, 23 года, задушил на почве ревности свою жену, положил в металлическую бочку и бросил в водоем… пускай, мол, поплавает.
А вот другой герой, застав сожительницу у своего дружка, вывел ее на улицу и бил обухом топора… “по различным, – как сказано, – частям т. Застав там же второй раз уже… “бил табуреткой по различным чстям тела… И, наконец, добил…”.
Каждое такое дело единично, но, собранные вместе, они предстают как ОБЩЕЕ ДЕЛО на весь наш народ, который до того спился, что не ведает, не осознает, что же он творит.
Я поездил по разным странам, видел тамошние тюрьмы, заключенных. Но я нигде не наблюдал такой бесшабашной, безоглядной нетрезвой жизни, без просвета, которая уже и не жизнь, а некое затмение, переходящее в мрак.
Недавно в газетах промелькнуло сообщение, которое мало кем замечено. В нем были приведены цифры, из которых явствовало, что по потреблению алкоголя мы вышли на первое место в мире:
25 литров в год на человека, включая женщин, стариков и младенцев.
А между тем Всемирная Организация здравоохранения определила, что, если норма потребления превышает 8 литров в год на человека, страна вступает в опасную зону генетического риска. Попросту говоря, вырождается.
У нас же еще до перестройки насчитывалось, хоть эту цифру тогда скрывали, 22 миллиона алкоголиков, которые поставляли
120 тысяч умственно отсталых детей.
Не случайно в наших делах так часто встречаются преступники, имеющие психические отклонения.
Однажды я взял голубую папку, назначенную на следующее заседание, и стал выписывать дело за делом: за что же у нас убивают.
Перечисляю:
Ионов (35 лет) убил сторожа-пенсионера, который не дал со склада (совхозного) бесплатно мешок картошки.
Коршунов (60 лет) – Первая жена не пустила в дом, после того как он женился и переехал к другой; убил топором при пятилетней внучке.
Кокорин (36 лет) после общей пьянки зарезал хозяйку перочинным ножом, когда она предложила уйти домой.
Колядина (34 года) убила соседа кухонным ножом, когда он после совместной пьянки отказался вступить с ней в половую связь.
Кукишева (19 лет) убила кувалдой мать, которая во время совместной пьянки не долила ей вина.
Лебедева (27 лет) пришла пьяная из гостей и застала пьяного же мужа. Возмутившись, ударила его ножом в спину и пошла вызывать скорую помощь. Муж умер.
Майков (21 год) – афганец, убил приятеля, который взял спиртное (наверное, в долг?) и не отдал.
Мартено (32 года) убил соседа, который не там поставил машину.
Менюк (47 лет) застал дома сожительницу пьяную, спящую с другим мужчиной. Хозяин вернулся с рыбалки, был нетрезв и убил пьяного соперника пешней.
Девять дел, могло быть и сто девять. Но ничего бы нового, кроме разве каких-то мелких деталей, не появилось.
Давайте же подытожим: на фоне всех остальных преступлений, мафиозных стычек, наемных убийц, террористов и прочая и прочая самым страшным преступником оказывается народ, убивающий сам себя. Преступления, творящиеся втихомолку за стенами домов, при общем равнодушии общества, и есть главная опасность для всех нас, какие бы ужасы ни расписывала печать о маньяках и крестных отцах.
Не случайно в моей книге я прежде всего пишу об этой проблеме, в отчаянии оттого, что не могу предложить никаких средств для спасения.
Цибиногова и ее муж
(голубая папка)
Потому и выделил в отдельную главку это дело, что оно заняло в моей жизни особое место. Не лучшее, так скажу. Когда прочитал его, не был ни удручен, ни потрясен, ни даже травмирован, хотя и это случается. Я был убит.
Вот так и понимайте, как написано.
Неведомая мне Цибиногова преступным росчерком своей жизни перечеркнула что-то очень важное в моей. Хотя до сих пор считал и был твердо уверен, что нужны какие-то особые крайние обстоятельства, чтобы на склоне своих лет я мог что-то в себе изменить.
А вот изменился. И сам почувствовал это. Что-то надломилось во мне из-за этой женщины. Если ее можно назвать женщиной.
После ее дела я вообще усомнился в высоком назначении женщины как матери. И с этих пор как бы им ни поклонялся, ну, почти как Булат, а где-то в сердцевине яблока скрюченный червячок сомнения: хоть женщина и высшее, и прекрасное, и божественное создание, но ведь существует и Цибиногова, которая погубила Ниночку…
Вера Алексеевна Цибиногова, 1954 года рождения, была замужем. Муж осужден по этому же делу. У нее престарелая мать и две дочери 9 и 15 лет, воспитывающиеся в школе-интернате. Ранее не судилась, была директором Дома культуры.
Цибиногова и ее муж зарегистрировали брак 4 марта 1981 года, до этого состояли в фактических брачных отношениях. А вскоре у них родилась дочь Нина. Родители мужа были против их брака, и у Цибиноговой сложились с ними неприязненные отношения. Они даже переехали в другой район. Однако обстановка в семье не нормализовалась. Цибиногова и ее муж считали, что виновница всех их домашних неурядиц Нина, и, как написано в деле, возненавидели ее.
Как-то вернувшись с работы, Цибиногова увидела, что двухлетняя дочка полощет в ведре свои колготки, а муж от стола крикнул: “Убери эту мразь, иначе я ее убью…”
Скорей всего, именно его отношение, а он был много моложе жены, и решило судьбу Ниночки. Сам он почему-то считал, что это не его ребенок, что ребенок зачат от свекра.
Далее чувствительного читателя я прошу закрыть страницу и открыть там, где последует наказание: десять лет тюрьмы.
Сознаюсь, что не без усилий попробую сообщить какие-то подробности: каждое слово для меня здесь мучительно. Лишь напомню, все дальнейшее будет происходить с ребенком, которому от одного до пяти лет.
Цибиногова и ее муж систематически избивали Ниночку по незначительному поводу и без такового.
Они на длительное время ставили ее в угол, лентами связывали руки за спиной, ограничивали в пище и воде, отвели ей для наказания специальное место между шкафом и печкой, некоего рода карцер, где оставляли девочку на длительное время, а потом подвешивали за руки на гвозде…
Может, хватит?
Разве этого недостаточно, чтобы расстрелять такую мать? Или
– посадить ее в клетку, в зверинец, вместе с гиенами. Хотя гиены такое со своими зверенышами не творят.
Но, превозмогая себя, продолжу…
В феврале 1983 г. (Ниночке почти два года) Цибиногова была в гостях и ударила дочь по лицу только за то, что девочка не смогла сама одеться, разбила ей губу до крови.
В начале мая Цибиногова избила дочь палкой так, что на спине остались следы, как написано в приговоре: “в виде полос
“елочкой”. В ноябре нетрезвый муж избил дочь, повредив ей ухо, которое не зажило до последних дней жизни ребенка.
Летом 1985 г. (Ниночке четыре года) родители неоднократно, оставляя детей одних, запихивали девочку в заполненную водой покрышку от трактора “К-700”, в которой она сидела связанная, выбраться сама не могла. Спать укладывали в корыто на старые телогрейки…
В середине декабря 85 года Цибиногова в присутствии мужа избила дочь раскаленной кочергой по ногам… Муж, подстрекаемый женой, схватил корыто и бросил его на пол вместе с находившейся в нем дочерью и избил ее, только за то, что она испачкала постель… Наверное, их постель, ведь жила и спала она в холодном чулане на тряпье…
Прервусь. Никак не могу привыкнуть, что все это как бы в прошлом…
Но мы-то, мы живы (в отличие от Ниночки) и раз уж прикоснулись к ее судьбе, должны как-то представить, если не сердцем, то умом, что же мог пережить до пяти лет ребенок…
Да и что, вообще, он понимал в окружающем его мире, где все, что произошло, возможно.
Но, может, девочка так и восприняла, и уходя, унесла с собой образ земного ада, где существует лишь одна жестокость, где всесильные взрослые люди ежедневно, ежечасно тело твое мучают, как в том аду… И где места для таких как она все равно нет.
И как дальше мне жить, если и сейчас, рассказывая эту историю, а прошло больше десяти лет, я начинаю ненавидеть незнакомую мне Цибиногову, ее мужа, весь этот проклятый ребенком мир?!
…28 декабря ваши дети украшали елку, ждали подарков, завороженно поглядывали в заледенелое узорчатое окно, с тайной мечтой о Деде Морозе, который непременно узнает их самые заветные желания… В этот предпраздничный день за украденный кусок хлеба Ниночку, догола раздетую, вытолкали ногами на улицу… На мороз… А когда она, окоченевшая, попросилась домой (можете представить такую новогоднюю картинку?), ее схватили и со словами: “Тебе холодно, сейчас тебе будет жарко!” – посадили на горячую плиту, причинив, как написано в деле (хоть можно бы далее не писать!), сильные ожоги ягодиц…
А на следующий день связали руки лентой и подвесили за руки на гвоздь…
Ниночке четыре с половиной года… Счастливый праздник
Рождества Христова и близок уже ее конец… И конец ее мучениям.
Потому и выделил в отдельную главку это дело, что оно заняло в моей жизни особое место. Не лучшее, так скажу. Когда прочитал его, не был ни удручен, ни потрясен, ни даже травмирован, хотя и это случается. Я был убит.
Вот так и понимайте, как написано.
Неведомая мне Цибиногова преступным росчерком своей жизни перечеркнула что-то очень важное в моей. Хотя до сих пор считал и был твердо уверен, что нужны какие-то особые крайние обстоятельства, чтобы на склоне своих лет я мог что-то в себе изменить.
А вот изменился. И сам почувствовал это. Что-то надломилось во мне из-за этой женщины. Если ее можно назвать женщиной.
После ее дела я вообще усомнился в высоком назначении женщины как матери. И с этих пор как бы им ни поклонялся, ну, почти как Булат, а где-то в сердцевине яблока скрюченный червячок сомнения: хоть женщина и высшее, и прекрасное, и божественное создание, но ведь существует и Цибиногова, которая погубила Ниночку…
Вера Алексеевна Цибиногова, 1954 года рождения, была замужем. Муж осужден по этому же делу. У нее престарелая мать и две дочери 9 и 15 лет, воспитывающиеся в школе-интернате. Ранее не судилась, была директором Дома культуры.
Цибиногова и ее муж зарегистрировали брак 4 марта 1981 года, до этого состояли в фактических брачных отношениях. А вскоре у них родилась дочь Нина. Родители мужа были против их брака, и у Цибиноговой сложились с ними неприязненные отношения. Они даже переехали в другой район. Однако обстановка в семье не нормализовалась. Цибиногова и ее муж считали, что виновница всех их домашних неурядиц Нина, и, как написано в деле, возненавидели ее.
Как-то вернувшись с работы, Цибиногова увидела, что двухлетняя дочка полощет в ведре свои колготки, а муж от стола крикнул: “Убери эту мразь, иначе я ее убью…”
Скорей всего, именно его отношение, а он был много моложе жены, и решило судьбу Ниночки. Сам он почему-то считал, что это не его ребенок, что ребенок зачат от свекра.
Далее чувствительного читателя я прошу закрыть страницу и открыть там, где последует наказание: десять лет тюрьмы.
Сознаюсь, что не без усилий попробую сообщить какие-то подробности: каждое слово для меня здесь мучительно. Лишь напомню, все дальнейшее будет происходить с ребенком, которому от одного до пяти лет.
Цибиногова и ее муж систематически избивали Ниночку по незначительному поводу и без такового.
Они на длительное время ставили ее в угол, лентами связывали руки за спиной, ограничивали в пище и воде, отвели ей для наказания специальное место между шкафом и печкой, некоего рода карцер, где оставляли девочку на длительное время, а потом подвешивали за руки на гвозде…
Может, хватит?
Разве этого недостаточно, чтобы расстрелять такую мать? Или
– посадить ее в клетку, в зверинец, вместе с гиенами. Хотя гиены такое со своими зверенышами не творят.
Но, превозмогая себя, продолжу…
В феврале 1983 г. (Ниночке почти два года) Цибиногова была в гостях и ударила дочь по лицу только за то, что девочка не смогла сама одеться, разбила ей губу до крови.
В начале мая Цибиногова избила дочь палкой так, что на спине остались следы, как написано в приговоре: “в виде полос
“елочкой”. В ноябре нетрезвый муж избил дочь, повредив ей ухо, которое не зажило до последних дней жизни ребенка.
Летом 1985 г. (Ниночке четыре года) родители неоднократно, оставляя детей одних, запихивали девочку в заполненную водой покрышку от трактора “К-700”, в которой она сидела связанная, выбраться сама не могла. Спать укладывали в корыто на старые телогрейки…
В середине декабря 85 года Цибиногова в присутствии мужа избила дочь раскаленной кочергой по ногам… Муж, подстрекаемый женой, схватил корыто и бросил его на пол вместе с находившейся в нем дочерью и избил ее, только за то, что она испачкала постель… Наверное, их постель, ведь жила и спала она в холодном чулане на тряпье…
Прервусь. Никак не могу привыкнуть, что все это как бы в прошлом…
Но мы-то, мы живы (в отличие от Ниночки) и раз уж прикоснулись к ее судьбе, должны как-то представить, если не сердцем, то умом, что же мог пережить до пяти лет ребенок…
Да и что, вообще, он понимал в окружающем его мире, где все, что произошло, возможно.
Но, может, девочка так и восприняла, и уходя, унесла с собой образ земного ада, где существует лишь одна жестокость, где всесильные взрослые люди ежедневно, ежечасно тело твое мучают, как в том аду… И где места для таких как она все равно нет.
И как дальше мне жить, если и сейчас, рассказывая эту историю, а прошло больше десяти лет, я начинаю ненавидеть незнакомую мне Цибиногову, ее мужа, весь этот проклятый ребенком мир?!
…28 декабря ваши дети украшали елку, ждали подарков, завороженно поглядывали в заледенелое узорчатое окно, с тайной мечтой о Деде Морозе, который непременно узнает их самые заветные желания… В этот предпраздничный день за украденный кусок хлеба Ниночку, догола раздетую, вытолкали ногами на улицу… На мороз… А когда она, окоченевшая, попросилась домой (можете представить такую новогоднюю картинку?), ее схватили и со словами: “Тебе холодно, сейчас тебе будет жарко!” – посадили на горячую плиту, причинив, как написано в деле (хоть можно бы далее не писать!), сильные ожоги ягодиц…
А на следующий день связали руки лентой и подвесили за руки на гвоздь…
Ниночке четыре с половиной года… Счастливый праздник
Рождества Христова и близок уже ее конец… И конец ее мучениям.