Прохоренко Иван Денисович & Курегян Самвел Вазгенович
Азиатский способ производства и Азиатский социализм

   Прохоренко Иван Денисович
   Курегян Самвел Вазгенович
   Азиатский
   способ производства и
   Азиатский социализм
   Монография посвящена азиатскому способу производства. В ней показываются особенности становления общественно-экономических отношений азиатского социализма. Раскрываются его основные черты на современном этапе развития. Это позволяет совершенно по-иному взглянуть на общество, в котором мы живем.
   Адресуется научным работникам, преподавателям вузов и всем интересующимся социально-экономическими проблемами современного общества.
   ПРЕДИСЛОВИЕ
   В прошлом внимание исследователей привлекала мысль о том, что наше общество имеет много общего с азиатским способом производства (государственная собственность, деспотическая власть и другое). Казалось, что это обстоятельство должно было подсказать экономистам правильный путь исследования общества.
   Однако этого не произошло, и одной из главных причин явилось то, что экономисты исходили из того, что наше общество пришло на смену капитализму. Отсюда большинство работ строилось на сравнении мифического социализма с уже не существующим капитализмом, на их противопоставлении. Конечно, такого рода изыскания не имели ничего общего с научным анализом реальных экономических отношений, в результате чего истина была поставлена вверх ногами.
   Построенное общество выдавалось за истинный социализм, практическое воплощение научного социализма, в действительности же построенный социализм не имел ничего общего c марксизмом, более того, был введен вопреки ему.
   Сегодня, когда поставлены под сомнение многие идеи марксизма, со всех сторон раздаются вопли (и особенно громко они слышны со стороны тех, которые в прошлом отличались восхвалением и апологией существующей системы и порядка вещей) о банкротстве социалистических и коммунистических идей, и стремительно завершилось крушение так называемой мировой системы социализма, у нас возникли потребность и желание по-новому разобраться в существующей экономической системе, критически ее осмыслить. Для этого нужно исходным пунктом ее становления и развития взять азиатские, деспотические отношения, которые были преобладающими в начале века. Думается, что здесь лежит ключ к пониманию нашего общества, которое характеризуется нами как азиатский социализм. Это позволит также осознать суть нового этапа его развития.
   В ходе исследования будет показано, что наше общество вступает в новый переходный период, теперь уже от азиатского социализма к капитализму. Сейчас трудно сказать, сколько времени продлится этот период и к какому состоянию приведет он наше общество (это будет зависеть от многих внутренних и внешних факторов), но одно ясно, что он не будет легким и быстротечным, займет целую историческую полосу. Конечный успех переходного периода во многом будет зависеть от деятельности государства. Парадокс исторического момента заключается в том, что государство, теряя свою былую власть и собственность, само должно возглавить процесс создания новых экономических отношений, при этом видоизменяясь и становясь другим. Жизнь ставит перед экономистами новые задачи и, прежде всего, изучение социально-экономических проблем переходного периода.
   В современных условиях изменения необходимы и в области преподавания экономической теории. Известно, что многие десятилетия в наших вузах преподавалась политическая экономия, которая не соответствовала ее назначению, потому что не была направлена на изучение реальных производственных отношения, действующих в нашем обществе. Именно отрыв от жизни является одной из главных причин её дискредитации. Сейчас многие вузы постепенно избавляются от этой дисциплины, заменяя ее другими, в частности, распространение получает широко известный на Западе куре "Экономикс", кстати, тоже не имеющий ничего общего с нашей действительностью. В настоящее время, исходя из создавшихся социально-экономических условий, в вузах, на наш взгляд, следует читать курс "Экономика переходного периода". Учитывая, что данный период будет довольно длительным, этот курс может совершенствоваться по мере развития нашего общества. Когда общество вернется в свое стабильное и естественное состояние, мы вновь вернемся к политическое экономии (оставим в стороне вопрос о том, какой она будет а новых условиях). Только потом, на более высоком уровне развития производительных сил и экономических отношений она уступит свое место другой дисциплине, возможно, той же "Экономикс" или "Теории хозяйства", но созданной на нашей экономической и культурной почве, обогащенной нашим практическим опытом.
   ____________________________________________________________
   Глава I. АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА КАК ОСНОВА СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ
   АЗИАТСКОГО СОЦИАЛИЗМА
   В марксизме мы находим разработку основных положений азиатского способа производства, особенно подробно об экономической структуре этого способа производства мы встречаем у К. Маркса в первоначальном варианте "Капитала" /экономические рукописи, 1857-1859 гг./, где речь идет о формах, предшествующих капиталистическому способу производства.
   Основой любого способа производства является структура форм собственности. Вместе с тем она определяет и уровень развития его производительных сил, характер политической надстройки (власти).
   Общая собственность на землю составляет базис азиатского способа производства. Земля же в свою очередь служит базисом коллектива (общины). Она является и средством труда, и материалом труда, и местом жительства членов общины. Отдельный человек реализует свое отношение к этой земле именно как член данной общины. Поэтому К. Маркс определяет собственность исходя из этих двух факторов: "Собственность означает принадлежность индивида к какому-либо племени (коллективу) /означает иметь в нем основу для своего субъективно-объективного существования/, а через посредство отношения этого коллектива к земле как к своему неорганическому телу - отношение индивида к земле, к внешнему первоначальному условию производства (так как земля есть одновременно и сырье, и орудие, и плод) как к неотъемлемой предпосылке его индивидуальности, к способу существования последней".(1)
   Из этого тезиса следует, что основное экономическое отношение состоит в том, что отдельные члены общины не являются реальными собственниками земли, а являются ее совладельцами. По сути реализуются общинная форма собственности и индивидуальная форма совладения средствами производства. Отдельный человек не может претендовать на объекты этой собственности, потому что субъектом собственности выступает община. "В азиатской (по крайней мере преобладающей) форме не существует собственности отдельного лица, а существует лишь его владение; действительный, настоящий собственник - это община; следовательно, собственность существует только как общая собственность на землю."(2) Отдельный работник реализует свое положение собственника не непосредственно, а через посредство той общины, которой он принадлежит. Более того, работник сам выступает объектом собственности, являясь принадлежностью данной общины. При этом факте, когда отдельный человек "никогда не становится собственником, а является только владельцем, он, по сути дела, сам - собственность, раб того, в ком олицетворено единое начало общины."(3)
   В азиатской собственности имеют место формы соподчинения подчинение одной общины другой. Отношение между различными общинами не равное. Единым началом, объединяющим различные общины (находящиеся на различных уровнях) в целое, выступает государство, которое осуществляет централизованное управление. Функцией центральной власти является обеспечение общих для всех условий по созданию ирригационных систем, средств сообщения и т.п. Централизованная форма управления масштабных общественных работ при их неправильном ведении приводит к большим потерям в национальном масштабе.
   Касаясь централизованного управления при азиатском способе производства, К.Маркс выделяет три ведомства (отрасли) управления: 1) финансовое. 2) военное; 3) ведомство общественных работ.(4) Возможно, существовали и другие ведомства, но очевидно, что эти три ведомства должны быть основными для любого деспотического централизованного управления. К. Маркс особо выделяет функции организации общественных работ, которые в условиях азиатских стран, в силу их климатических и прочих условий, играют очень важную роль. Так как действительным собственником средств производства (и сельскохозяйственного, и промышленного производства, которые в азиатской форме сочетаются), является единое начало, т.е. государство, то и результаты труда членов общины присваиваются государством. Для выражения этой связи Л.В. Васильев, на наш взгляд, удачно использует понятие власть-собственность. "Суть феномена власти-собственности сводится к тому, что в условиях формирования надобщинных политических образований, протогосударств, владение и распоряжение ресурсами нерасчлененного коллектива становится функцией ставших над общинами субъектов властей, вождей и их окружения. Коллективная собственность общины трансформируется в верховную государственную собственность как функцию власти. Власть и собственность слиты воедино...".(5) Здесь необходимый продукт ограничен и идет, в основном, на обеспечение существования работника и его семьи. Это разновидность рабочего фонда. Результаты труда воплощаются также и в прибавочном продукте. Некоторая часть этого прибавочного продукта направлена на создание условий воспроизводства и обмен. Основная же его часть в виде дани поступает в распоряжение "отчасти действительного деспота, отчасти воображаемого племенного существа, бога."(6) Таким образом, в общине все его члены были поставлены в одинаковые условия по отношению к средствам производства, кроме этого единого начала и деспота, которые в силу своего монопольного положения и осуществляли действительное присвоение результатов этих средств производства. Поэтому в общине нет сильной классовой дифференциации. Выделялись два класса - класс производителей и господствующий класс в лице единого начала и деспота, которые и присваивали большую часть прибавочного продукта. Продукт в этом обществе является носителем прибавочного продукта, но он в своей массе не является стоимостью. Здесь отсутствует эта общественная связь. В общинах отсутствует частная собственность, они функционируют как обособленные образования и замкнутые системы. Экономической целью является производство потребительной стоимости для воспроизводства индивида в его ограниченности. Последнее означает, что человек при этом способе производства не становится самостоятельным по отношению к общине, т.е. он не свободен. В такой системе общественных отношений не могло быть свободного и полного развития индивида. Это развитие будет всегда иметь ограниченный характер, определяемый принадлежностью к данной общине. Несмотря на это, человек в этой системе выступает как цель производства, так как производство обеспечивает существование человека.
   Человек, трудящийся в условиях азиатского способа производства, в силу неразвитости материальных средств производства является главной, незаменимой производительной силой. В целом азиатская форма собственности отличалась устойчивостью по той причине, что сами производительные силы в результате соединения промышленности и сельского хозяйства, города и деревни, оказались очень устойчивыми. Можно считать, что в данном случае длительное время форма собственности соответствовала уровню развития производительных сил. В качестве первой производительной силы выступает сама община.
   Таким образом, налицо все стороны способа производства (взаимодействие производительных сил, производственных отношений и политической надстройки), который определяется азиатским. Поэтому не случайно, что среди других способов производства К. Маркс однозначно выделяет и азиатский.(7) Однако термин "азиатский", как правильно разъясняет Р.М. Нуреев, "никогда не имел строго регионального значения и применялся для обозначения универсальной стадии развития человечества. Маркс и Энгельс считали ее распространенной не только в древнем и средневековом Востоке (Индия, Турция, Персия, Китай и т.д.), но и в государствах Африки (Египет), Америки (Мексика, Перу), Европы (этруски и др.) на определенном этапе их развития. Поэтому термин "азиатский" является своего рода иррациональной категорией: обозначая часть, он в то же время характеризует целое."(8) Отличительными чертами этого способа производства можно считать следующие: 1) господство общественной собственности и отсутствие частной собственности; отдельные члены общины являются совладельцами средств производства; 2) эксплуатация человека государством в лице центральной власти и деспота, 3) централизованное управление общественными работами; 4) общинная система хозяйствования и жизнедеятельности; 5) застойность в развитии производительных сил; целью производства является производство потребительной стоимости и человека; 6) деспотизм как форма власти.
   Основные черты азиатского способа производства были присущи не только таким его классическим странам, как Индия и Китай, но и России, в которой господствовала общинная форма хозяйствования и общинная форма собственности. В работах К. Маркса и Ф. Энгельса этой форме придавалось особое значение с точки зрения социалистических и коммунистических перспектив. Вопрос об общинном укладе и собственности в России изучался К. Марксом и Ф. Энгельсом с течение двадцати лет. Ему были посвящены статья Ф. Энгельса "О социальном вопросе в России" (1875 г.), совместное с Марксом предисловие ко второму русскому изданию "Манифеста" (1882 г.)..Во всех указанных работах придается исключительное значение русской общине при переходе к социализму. Однако во всех случаях это связывается с пролетарской победой в странах Западной Европы, которые могли бы в этом случае помочь России поднять производительные силы до необходимого уровня развития. В русской общине классики видели зародыш будущего общества, основанный на общественной собственности. И с этой точки зрения, несомненно, особый интерес представляют рассуждения Энгельса о русской общине: "В то время как в Западной Европе капиталистическое общество распадается и неустранимые противоречия его собственного развития грозят ему гибелью, в это самое время в России около половины всей обрабатываемой земли находится еще, как общая собственность, в руках крестьянских общин.".(9) Таким образом, еще в конце XIX века русская община продолжала существовать почти в своем первозданном виде, однако, за сотни лет она не смогла выработать "из самой себя высшую форму общей собственности".(10) Ф.Энгельс далее подчеркивает, что все формы общины "имеют с будущим социалистическим обществом только то общее, что известные вещи, средства производства, находятся в общей собственности и в общем пользовании известных групп. Однако это общее свойство не делает низшую общественную форму способной создавать из себя самой будущее социалистическое общество, этот последний продукт капиталистического общества, порождаемый им самим.".(11) Итак, общинная собственность, сама по себе являясь зародышевой формой социалистической общественной собственности, т.е. основой социализма, не могла создать из самой себя эту форму. При этом было два пути ее развития. Либо общинная форма собственности должна выла существовать до социалистической революции на Западе, чтобы последний мог помочь поднять ее до уровня социалистической, либо эта общинная собственность должна была перейти в другую форму, а именно перейти во владение отдельных людей, т.е. превратиться в парцельную собственность. И тогда Россия должна была пройти длительный путь капиталистического развития. Впрочем, Энгельс и в конце XIX века считал, что "Россия ни на основе общины, ни на основе капитализма не может достичь социалистического переустройства общества.".(12) России еще длительное время пребывала во власти докапиталистических, азиатских экономических и политических форм.
   Нельзя не остановиться на оценке азиатского способа производства, данной В.И. Лениным в "Докладе об Объединительном съезде РСДРП". Он непосредственно не говорит об азиатском способе производства, а просто повторяет доводы делегата, назвавшего себя на этом съезде Демьяном и выступившего против аргументов Г.В. Плеханова, который ратовал за "муниципализацию" земли и выступал против ее национализации. Плеханов в муниципализации видел гарантию от реставрации азиатского способа производства в России: "Аграрная история России, - говорил - Плеханов, более похожа на историю Индии, Египта, Китая и других восточных деспотий, чем на историю Западной Европы. В этом нет ничего удивительного, потому что экономическое развитие каждого народа совершается в своеобразной исторической обстановке. У нас дело сложилось так, что земля вместе с земледельцами была закрепощена государством, и на основании этого закрепощения развился русский деспотизм. Чтобы разбить деспотизм, необходимо устранить его экономическую основу, поэтому я - против национализации... Иное дело муниципализация. В случае реставрации, она не отдает земли в руки политических представителей старого порядка; наоборот, в органах общественного самоуправления, владеющих землею, она создает оплот против реакции".(13) В заключительной речи по аграрному вопросу Т.В. Плеханов вновь подчеркнул, что "необходимо разрушить эту экономическую основу, благодаря которой наш народ все больше и больше сближается с азиатским народом; нужно вырвать ту экономическую основу, которую еще Энгельс назвал самой серьезной основой деспотизма". (14)
   Теперь посмотрим, что же говорил Демьян, аргументы которого Ленин назвал неопровержимыми и повторил на Съезде. Он сказал, что "не вышло у Плеханова ровно ничего из той реставрации, которой он вздумал нас пугать. Из посылки его аргументации вытекает реставрация Московской Руси, т.е. реставрация азиатского способа производства, т.е. чистейшая бессмыслица в эпоху капитализма"(15).
   Далее Ленин приводит ответ Плеханова: "Он ответил необыкновенно ловко. Ленин - эсер, - воскликнул он, - а товарищ Демьян кормит меня какой-то Демьяновой ухой... Я позволю себе думать, что "Демьянова уха" станет "историческим выражением" не по отношению к тов. Демьяну, ...а по отношению к тов. Плеханову."(16). Здесь же Ленин называет возможность экономической реставрации московской Руси "юмористической".
   В этом докладе, давая оценку выступлению Плеханова, Ленин вновь касается проблем азиатского способа производства. "В самом деле, говорил В.И. Ленин, - взгляните сначала на эту "национализацию в московской, допетровской Руси". Не будем уже говорить о том, что исторические воззрения Плеханова состоят в утрировке либеральнонароднического взгляда на московскую Русь. Говорить о национализации земли в допетровской России серьезно не доводится - сошлемся на Ключевского, Ефименко и др. Но оставим эти исторические изыскания. Допустим на минуту, что в московской, допетровской Руси в ХУШ веке существовала действительно национализация земли. Что отсюда следует? По логике Плеханова отсюда следует, что ввести национализацию, значит облегчить реставрацию московской Руси, но такая логика есть именно софизм, а не логика, или игра в слова, без анализа экономической основы явлений или экономического содержания понятий. Поскольку в московской Руси была (или: если в московской Руси была) национализация земли, постольку экономической основой ее был азиатский способ производства. Между тем, в России во второй половине XIX века упрочился, а в XX веке стал уже безусловно преобладающим капиталистический способ производства. Что остается от доводов Плеханова? Национализацию, основанную на азиатском способе производства, он смешал с национализацией, основанной на капиталистическом способе производства. Из-за тождества слов он просмотрел коренное различие экономических, именно производственных отношений."(17)
   Какой вывод можно сделать из приведенных суждений Ленина? Он правильно подметил суть азиатского способа производства, но он не считал, что в допетровской России земля была национализирована. Он лишь допускал это. Значит он отрицал его существование в допетровской России, отсюда экономический строй в России в допетровский период он не считал азиатским способом производства. Но допущения Ленина с учетом того, что ему надо было критиковать аргументацию Плеханова против национализации земли, за которую он сам выступал, наводит на мысль, что Ленин все-же сомневался в этом. По крайней мере в его позиции не чувствуется четкости и твердости. Тем больше, что он сам признал, что на съезде лишь повторил аргументацию другого делегата. Аргументы Ленина о невозможности реставрации азиатского способа производства после социалистической революции в России были не очень убедительными потому, что капитализм XIX века и начала XX века в России еще не настолько окреп, с вытекающими отсюда зрелыми общественными отношениями, чтобы такая возможность полностью исключалась. В связи с этим несколько легковесна - и его оценка позиции Плеханова, которую он считал случайной, основанной на смешении двух совершенно разных экономических явлений, на основе тождества слов. Между тем Г. Плеханов посвятил анализу этих отношений специальную работу "К аграрному вопросу в России".(18)
   Нельзя не видеть определенную прямолинейность и у Плеханова, который проводил исторические аналогии, отвлекаясь от уровня развития производительных сил и сложившихся общественных отношений, которые безусловно могли оказать влияние на создавшиеся новые производственные отношения в результате социалистической революции. Хотя основы нового общественно-экономического строя могли быть сходны с прежними. Возникшие общественные отношения также могли иметь сходство. Трудно определить, кто здесь больше не прав:Плеханов, который отвлекся от реальных социально-экономических условий или Ленин, отвергший резонные опасения Плеханова, (причем сам не дал гарантий от такой реставрации) имеющие под собой определенную экономическую и политическую почву, и с которыми нельзя было ни считаться. Теперь, с высоты нашего времени, когда мы хорошо знаем, что вышло из этой национализации земли, можно констатировать, что "Демьянова уха" стала историческим выражением не по отношению к Плеханову, а по отношению к Ленину. Следует отметить и другое. В.И. Ленин, разбирая позицию Р. Люксембург относительно национального вопроса и автономии, фактически соглашается с ней в том, что в России в начале века (точнее речь идет об анализе общественных отношений в России первого десятилетия нашего столетия) господствовал строй азиатского деспотизма. "Всем известно, -пишет Ленин, - что подобного рода государственный строй обладает очень большой прочностью в тех случаях, когда в экономике данной страны преобладают совершенно патриархальные, докапиталистические Черты и ничтожное развитие товарного хозяйства и классовой дифференциации"(19). Таким образом, здесь речь идет об азиатском способе производства с главными его атрибутами.
   Покоившийся на насилии и деспотизме азиатский способ производства стал разрушаться под ударами капитализма. Отношения капитализма, как более прогрессивные, все настойчивее проникали в разные сферы экономики - более успешно в промышленность, медленнее в сельское хозяйство, возрастала эксплуатация наемного труда, происходили дальнейшая дифференциация и поляризация общества. Развивалось товарное производство. Целью производства все в большей мере становилось не производство потребительной стоимости, а стоимости и прибавочной стоимости. Внеэкономическое принуждение вытеснялось экономическим принуждением. Человек приобретал определенные политические и юридические свободы. Начался этап развития капиталистических производительных сил, однако капитализм в России еще не вполне окреп, он не стал господствующей и преобладающей формой общественных отношений, ещё были сильно развиты отношения азиатско-деспотические.
   На первый взгляд, может показаться, что из этой смешанной формы легче перейти к социализму, что с такой политической властью (азиатским деспотизмом) легче справиться (разделаться), чем со всеобщей властью крупного капитала. Однако, оказывается, сами по себе социалистические мероприятия ничего не дают общественному прогрессу, так как на определенной ступени развития производительных сил, они вновь с объективной необходимостью должны были восстановиться.
   На это убедительно показал Ф. Энгельс в статье "О социальном вопросе в России": "Только на известной, даже для наших современных условий, очень высокой степени развития общественных производительных сил, становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительно прогрессом, чтобы она стала прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства."(20) Нельзя перескочить с фактически доклассовых общественных отношений в бесклассовые, минуя антагонистические классовые отношения. А такой уровень производительных сил и общественных отношений достигает только капиталистический способ производства в его развитой форме. Энгельс метко замечает, что восстановление такого состояния, когда нет классовых различий, и в голову не может прийти уже по одному тому "что из этого состояния, с развитием общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия."(21). К сожалению, то, что не могло прийти в голову Энгельсу, в нашей стране было осуществлено на практике. Но социалистические преобразования, которые были осуществлены на еще недозревшей для них почве, как мы уже знаем, не могли привести к желаемым результатам.