Пронин Виктор Алексеевич. Будет немножко больно (Женщина по средам)

   — Ну, не так уж я и виноват...
   — А как ты виноват?
   — Посидели, поговорили...
   — Девчонку трахали?
   — Понимаете...
   — Я задал вопрос! — заорал Кошаев. — А ты, мразь поганая, сучий потрох, обязан на него отвечать. Если отвечать не желаешь, то через полчаса будешь в камере. Там о твоей жирной заднице давно мечтают. Человек двадцать в камере... На всех нарах перебываешь.
   — Я же не отказываюсь...
   — А я задал вопрос. Было?
   — Ну... было.
   — Все трое?
   — Да...
   — Кто первый?
   — Понимаете...
   — Повторяю вопрос... Кто первый?
   — Ну... Ребята сказали... Иди ты...
   — Кому сказали? — бесконечно терпеливым голосом произнес капитан Кошаев.
   — Мне...
   — И ты пошел?
   — Пришлось...
   — Бедный... Как же он страдал! — Кошаев посмотрел по сторонам, призывая милиционеров в свидетели. — Я же сказал — главарь. Так и оказалось. — Ты сколько весишь? — неожиданно спросил он у Бориса.
   — Что? — не понял тот.
   — Повторяю вопрос для идиотов... Твой вес? В килограммах.
   — Ну... Восемьдесят семь... Может быть, девяносто...
   — Ясно. Центнер. Алексей! — крикнул Кошаев в сторону кухни. А когда из двери выглянул участковый, спросил, — Сколько весит, по-твоему, эта девочка... Потерпевшая?
   — Да на сорок пять потянет... С сумкой.
   — Представляете картину? — Кошаев снова всех обвел гневным взглядом. — Представляете, что делал на ребенке этот вонючий центнер с яйцами?
   — Она, между прочим, была уже... — начал было Борис, но Кошаев не дал ему закончить.
   — Заткнись, дерьмо! Там вся простынь в крови! Это что, твоя кровь? Отвечай на вопрос!
   — Я же не гинеколог, капитан, — попытался свести все к шутке Борис, но капитан проявил твердость.
   — Ты им станешь. Обещаю. Пишите протокол. А потом повезем всех на экспертизу. Они же еще члены не успели отмыть, хряки вонючие.
   И Кошаев прошел в спальню, где с некоторой вольностью, забросив ногу на ногу, сидел в низком кресле Игорь и терпеливо, с явной снисходительностью, объяснял старшине, что он ни в чем не виноват, что только стечение странных обстоятельств вынудило его... Не говоря ни слова, Кошаев с силой поддал красивую загорелую ногу Игоря.
   — Сидеть прилично! — гаркнул он сознательно громко, сразу ломая тихую задушевную беседу.
   — Не понял, — улыбнулся Игорь, но ногу все-таки подтянул поближе к сиденью кресла.
   — Сидеть прилично! — снова заорал капитан и изо всей силы поддал вторую ногу Игоря.
   — Мне кажется, капитан, — начал Игорь с некоторым вызовом, — что ведете вы себя несколько...
   — Что?! — Кошаев приблизился к самому лицу Игоря. — Что тебе кажется, мудак недоделанный? А ну повтори!
   — Прежде чем так говорить...
   — Ну? Ну? — поощряюще прошипел Кошаев. — Ну?
   — Надо разобраться... Дело в том, что...
   — Дело в том, что твои сраные подельники уже дали показания. И подписали протоколы. Из них следует, что главный преступник ты, пидор позорный! Ты заволок девчонку в квартиру! Ты затеял все это дело! Ты! — и, схватив Игоря за нос, капитан с такой силой сжал его, что из глаз парня потекли слезы.
   — Вы ответите! — сумел выкрикнуть Игорь, но мощная пощечина, которую влепил Кошаев, не дала ему возможности продолжить предупреждения.
   — Пока отвечать будешь ты. Кто затащил девчонку в квартиру? Отвечать!
   — Вы взялись, капитан, так круто, что право же я затрудняюсь...
   — Затрудняешься? — ласково улыбнулся Кошаев. — Помогу. Сейчас твои мозги обретут необходимую ясность. Только что я пообещал твоему толстожопому приятелю отправить вас на ночь в камеру к уголовникам.
   — Ну и что?
   — Не возражаешь?
   — Если у вас есть такие права... Пожалуйста.
   — А ты знаешь, что делают уголовники с такими красавчиками, как ты? С такими вот красавчиками, которые попадаются на изнасилованиях? Знаешь? Сначала они их полотенцем попридушат, чтоб не очень сопротивлялись, чтоб тело приобрело нужную мягкость, податливость, женственность... А потом трахают. По очереди. Вся камера человек из двадцати. Отказываться у них не принято. А когда все насытятся вами, сволочами, то передадут в другую камеру... А там тоже несколько десятков крутых ребят, истосковавшихся по женской ласке. Ты даже не представляешь, каким станешь любвеобильным к концу первой недели... И это уже на всю жизнь, красавчик. Это уже навсегда.
   — Вы этого не сделаете, — в полной растерянности пробормотал Игорь. — Вы этого не сделаете...
   — Почему? — поинтересовался капитан.
   — Это жестоко.
   — Да? В самом деле? Тогда скажи мне, пожалуйста, ответь будь добр, сучий ты потрох... Откуда взялись эти кровавые пятна на простыне? Как они появились?
   — Я здесь не хозяин... Это квартира Бориса...
   — Так, начинаем валить друг на друга. Не переживай, — перебил Кошаев, заметив, что Игорь опять хочет возмутиться. — Ты не первый. Твои подельники уже успели все на тебя свалить. Говорят, если бы ты не затащил девчонку в квартиру, то вообще ничего бы не было... Старшина, — повернулся капитан, — созвонись с ребятами... Пусть приготовят камеру... Чтоб она была достаточно населена, чтоб там уже ждали любовных ласк и готовились...
   — Вы этого не сделаете...
   — Только так! — отрезал Кошаев. — Только так. А дальше мне уже будет совершенно неинтересно, сколько вам дадут, будет ли суд, отпустят ли вас на свободу, может быть даже президентские награды выдадут, с некоторыми это случается... Вы свое уже получите. Паскуда, — прошипел капитан самое страшное ругательство, которое только подвернулось в этот момент. — По скольку раз трахнули девчонку?
   — По одному...
   — Ты первый?
   — Нет... Борис.
   — Ты второй?
   — Да.
   — Старшина! Пиши протокол. И этот хряк зловонный готов дать чистосердечные показания. А я пошел за соседями. Такие важные для суда показания лучше закрепить понятыми. Там уже вся площадка забита народом, есть из кого выбрать.

* * *

   Когда капитан вышел на площадку, люди, собравшиеся из соседних квартир, расступились, и он увидел, что по лестнице поднимается полковник милиции. Кошаев озадаченно крутанул головой, удивился, но самообладания не потерял.
   — Что происходит? — негромко спросил полковник. Его пухловатое лицо было румяным, гладко выбритым, надушенным. Капитан явственно уловил запах сильного одеколона, который распространялся от полковника.
   — Задержали насильников.
   — Сколько их?
   — Трое.
   — Трезвые?
   — Почти.
   — Пройдемте, — сказал полковник и первым шагнул в квартиру. Когда капитан вошел следом, он поставил на место искореженную выстрелами дверь, отгородившись от толпы на площадке.
   — Кто эти трое? — спросил полковник негромко.
   — Хозяин квартиры Борис Чуханов, Игорь Зворыгин... Не то студент, не то спортсмен... И Вадим Пашутин, сосед. Где-то рядом живет.
   — Так, — озадаченно проговорил полковник и протянул капитану руку. — Познакомимся... Пашутин. Николай Петрович.
   — Очень приятно, — напряженно ответил капитан, пожимая большую, плотную, надушенную руку. — Капитан Кошаев.
   — Так, — полковник не знал, видимо, с чего начать. — И что же они... Сознались?
   — Да, — охотно ответил капитан, и в его голосе прозвучало удовлетворение, хотя он сразу понял, что означает совпадение фамилий у полковника и одного из насильников. — Составлены протоколы, — он заговорил громче, привлекая внимание мелькнувшего в дверях старшины. — Все протоколы преступники подписали. И понятые тоже заверили, — капитан яростно подмигнул старшине — не теряй времени, поторопись.
   Старшина тут же исчез.
   И через минуту-вторую протоколы, до этого момента еще не законченные, были задержанными подписаны. А понятые... Понятым можно потом все объяснить и они подтвердят показания насильников. Насильников нигде не любят.
   — Быстро работаете, — проговорил полковник с легкой досадой.
   — Стараемся, — капитан расчетливо стал в проходе так, что полностью перегородил выход в комнату и полковник не только не мог пройти мимо, он даже не видел того, что происходит в квартире. А капитан не торопился освобождать проход, вроде бы для того, чтобы иметь возможность поговорить с гостем без свидетелей. Капитан сразу догадался, что полковнику свидетели не нужны.
   Кошаев понимал, что не зря появился здесь полковник Пашутин, но не выдержав затянувшейся паузы все-таки спросил:
   — А вы-то как узнали о происшествии? Догадались? — Капитан улыбнулся, пытаясь смягчить последнее, неосторожно сорвавшееся словцо.
   — Соседи позвонили, — холодно ответил полковник. — Они знают моего кретина... И позвонили... Вы тут такую стрельбу устроили, — полковник кивнул в сторону изуродованной двери, — что они просто в ужас пришли.
   — Не хотели открывать, — пояснил капитан. — Были подозрения, что у них там еще жертвы оставались...
   — И что же? Нашлись?
   — Нет, — капитану не понравился вопрос полковника, какая-то в нем издевка прозвучала, снисходительная усмешка. — Были только эти трое. Полупьяные, достаточно наглые, очевидно уверены в безнаказанности, — нашел и капитан возможность уколоть нежданного гостя.
   Полковник понял намек, усмехнулся.
   — Дерзите, капитан.
   — Виноват, — капитан покорно вытянул руки вдоль тела, склонил голову.
   — Да ладно... — полковник махнул рукой. — Что намерены делать? — Он явно тянул время, не зная, как поступить, капитан это видел. Задача полковника была для него ясна — освободить, забрать домой сына. Но насильников трое, а настаивать на освобождении всех полковник не мог. Слишком громким оказалось задержание — у подъезда собралось не менее полусотни жителей окрестных домов, возбужденных, нетерпеливых, готовых на скорую расправу. И вот так просто выйти с сыном и увести его...
   Нет, это уже было невозможно.
   — Доставим по назначению, — ответил Кошаев. — Пусть переночуют, подумают, сны посмотрят... А утром ими займется следователь. Так примерно.
   — В отделение доставите?
   — Даже не знаю, — слукавил капитан. — Помещение у нас... Сами понимаете...
   — Ясно. А если я попрошу доставить их все-таки в отделение? Ведь это в вашей власти?
   — Некуда, товарищ полковник! Не укладывать же их на ночь в кабинете начальства...
   — Под скамьями переночуют... А? — полковник прекрасно понял затею капитана — отправить насильников на ночь в тюрьму, а уж там они свое получат.
   — Жестко будет под скамьями-то, — усмехнулся капитан.
   — А может, столкуемся?
   — Ну, что ж, — Кошаев не хотел так быстро сдаваться. — Позвоните дежурному по городу, объясните положение... Если поступит такое указание... Нет проблем.
   — Пойдите мне навстречу, капитан, — Пашутин дружески похлопал Кошаева по плечу. — Вам зачтется.