Из таких людей собираются целые сообщества христиан, которые боятся жить. Не грешить, а именно жить. Чувствуя свою постоянную зависимость от греха, они боятся делать любое дело, потому что за него придется отвечать. Испуганный человек ни на что не способен, не способен он стать и членом Церкви, потому что не может выполнить никакого послушания. А вдруг не выполнит и согрешит? Лучше не делать. Одна женщина на мой вопрос: «Что же ты не помолишься за такого-то?» – ответила: «Как же я за него буду молиться? Начну молиться – пойдут искушения. Искушения пойдут, я их не выдержу, согрешу. Я не могу молиться за такого человека».
И многое другое люди не делают из страха согрешить. Есть даже известная поговорка «Побольше поспишь, поменьше согрешишь». Эти люди представляют в Церкви достаточно большую массу аморфных, испуганных и забитых прихожан. В нашем поколении таких очень много, иногда они производят впечатление умопомраченных, потому что их боязнь жизни сопряжена с различными фобиями. Боящийся жизни начинает бояться людей, ему кажется, что все вокруг него злые, не так на него смотрят, чего-то от него хотят, а оставшись в вакууме, он становится агрессивным. Это несчастные люди, которые были напуганы неправильным отношением к исповеди и ко греху. Человек, который любит Бога, не может жить с таким сознанием, потому что любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18).
Если в бездействии нет возможности согрешить, то нет и возможности принести какие-то плоды для Бога.
И когда снова падешь, снова кайся
В притче о талантах (см.: Мф. 25, 14–30) господин раздает своим рабам таланты, кому – пять, кому – два, кому – один, каждому по силе его, и просит употребить их в дело. Говоря проще, нашим языком, это некая финансовая сделка, может быть, банковская операция, в которой человек должен вложить деньги и получить на них банковский процент. Операция эта достаточно рискованная: вложишь не туда – и тебя обманут. Можно все деньги потерять, но ведь можно и что-то приобрести, если поступить правильно.
Раздавая деньги своим рабам, господин понимает, что рискует. Определенная доля риска заложена во всякой финансовой операции. Вложенные средства могут принести прибыль, но могут быть и убытки. В притче не говорится прямо, но можно понять, что господин дает своим рабам право ошибиться, потерять эти деньги. Но он не дает им одного-единственного права – эти деньги зарыть.
Господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал (Мф. 25, 24), – говорит господину раб. Вот сознание людей, которые боятся жить и поступать по-христиански. «Как же я возьмусь это дело делать, если за него придется отвечать на Страшном суде! Как же я буду помогать близким или молиться за них… Как же я возьму на себя труд ухаживать за старушкой, а если я не смогу? Если не потяну? Как же потом отвечать перед Господом? Да я лучше вообще ничего делать не буду!»
Но разве Господь человек жестокий? Отвечая на это, Господь говорит: «Вот только за то, что ты испугался жить, не захотел даже попробовать что-то сделать, испугался, вот за это я тебя буду судить, раб ленивый и лукавый, а не за то, что ты потерял бы эти деньги, что ты мог бы их не сохранить».
С нами чаще всего так и бывает: Господь нам дает таланты, а мы их не сохраняем. Таинство исповеди как раз имеет своей целью примирение с Господом человека, который не сохранил свои таланты, не зарыл, а именно не сохранил. Ему дана была возможность их употребить, но он не смог этого сделать по своей глупости, по своей неловкости, по своему неумению, по своему легкомыслию, по какой угодно причине, просто по своей греховности. Он их растерял, но он их не зарыл. И поэтому он имеет возможность примириться с Богом через исповедь.
Но для человека, который зарыл свои таланты, исповедь как Таинство может не состояться, потому что он перед Богом как бы ни в чем не виноват. Внутренний протест против Бога как против человека жестокого, которого боишься, которого трепещешь только потому, что тебе придется отвечать за свои ошибки, не дает человеку возможности исповедовать свои грехи, даже если он часто приходит на исповедь.
Но вспомним, что говорит Господь Каину перед тем, как тот готовится убить Авеля. Он говорит: …у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт. 4, 7).
Грех не должен над вами господствовать
Когда Святая Троица творит свободного человека, из этого неизбежно вытекает возможность греха. Господь знает о Своем крестном подвиге, и он мыслится именно как дарование свободы и искупление Богом человека. Если человек не искупается Богом, то отвечает за свои поступки по закону. Но Господь изначально приносит Себя в жертву за наш грех, и это позволяет нам поступать так, как мы решаем в данный момент. Господь дает нам свободу, а свобода, данная человеку, предполагает ошибки.
Свобода слишком великий дар, его нельзя зарывать. Она делает человека Богоподобным. Она дает ему возможность бороться с грехом и приступать к Таинству покаяния.
Осознать рабство, почувствовать в грехе свою несвободу может только свободный человек. Грех тем и характерен, что он делает человека рабом, а обладающий рабским сознанием, раболепствующий, живущий в постоянном страхе и унынии человек не может бороться с грехом. Он будет только бегать от греха, как от бешеной собаки, но грех всегда будет настигать его в каком-то другом месте, как об этом написано у Пушкина:
Одно из тяжелых состояний, которое человек выносит из своей исповеди и духовной жизни – боязнь быть виноватым. Самая главная свобода христианина в том, чтобы не бояться быть виноватым перед Богом. Будьте как дети, говорит Господь (см.: Мф. 18, 3). Дети не думают, что они боятся быть виноватыми перед родителями, хотя часто бывают виноваты перед ними. Но они знают, что вина их, какая бы она ни была, все равно будет прощена: дети есть дети, родители есть родители. И поэтому дети не боятся жить. Конечно, можно запугать ребенка до такой степени, что он будет бояться своих родителей, но любить их он не будет.
Можно бояться Бога, как забитые дети боятся своих жестоких родителей, но это совершенно не спасительно и убийственно для человека. Жить надо безбоязненно, потому что Господь дает нам некую фору. Он прекрасно знает, что мы не можем не грешить, что по своей падшести мы обязательно согрешим в том или в другом. Но Он нас любит не за то, что мы праведные, а за то, что мы есть.
Ненавидь грех и люби грешника
Как часто, глядя на наших ближних, мы думаем, что их греховные поступки и есть сам человек. Но святые отцы учат, что нельзя отождествлять человека с грехом. И Евангелие дает нам удивительный образ того, как Господь смотрит на человека и как нам надо научиться смотреть на ближнего.
В каждом человеке есть свой Иоанн Креститель – это голос его совести, глас Божий, всегда обличающий нашего внутреннего Ирода, который пытается жить против закона Божия. В Евангелии рассказывается, как Ирод посадил Иоанна в темницу, но тем не менее приходил к нему и многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20). Удивительно это… Ведь Иоанн Креститель обличал Ирода достаточно грозно. Читая Евангелие, мы слышим, как он называл фарисеев, приходящих креститься на Иордан, порождениями ехиднины, то есть змеиным отродьем (см.: Мф. 3, 7). Примерно так же мог он разговаривать и с Иродом. Представим только, станут ли нас слушать люди, если мы попытаемся говорить с ними в такой манере, особенно если они имеют возможность не слушать нас, а посадить в темницу. Но здесь все выходит совсем по-другому.
Ирод – это сын того самого Ирода Великого, который убил Захарию, отца Иоанна Крестителя. Сам Ирод, может быть, этого и не знал, но Иоанн Креститель прекрасно знал, что посадивший его в темницу – сын убийцы его отца. Как должен был говорить Иоанн Креститель с Иродом, чтобы тот с удовольствием его слушал? Какие слова говорил пророк этому развратному человеку, живущему в открытом прелюбодеянии, творящему вокруг себя только зло и беззаконие, что тот его слушал со сладостью и многое делал по слову его? Так мог говорить только человек, который не отождествлял Ирода с его грехом, который несмотря ни на что видел в Ироде Богоподобную личность, образ и подобие Божие. Очевидно, что только с любовью к Ироду можно было говорить необидно обидные вещи, говорить жестокую правду так, чтобы она доставляла человеку сладость, проникала до глубины его сердца, действовала на его совесть, чтобы заставляла даже Ирода поступать по слову Божию.
Из Евангелия становится совершенно очевидно, что если бы Ирод не уступил Иродиаде, поступил бы по совести, по закону Божию, он стал бы совсем другим человеком, может быть, стал бы мучеником за Христа, святым стал бы. Такое преображение могло бы с ним случиться, потому что образ Божий, хотя и изуродованный, не теряется и даже такой ужасный человек способен ко спасению, к покаянию и исправлению. Зная это, Иоанн его любил и спасал.
И это должен знать каждый кающийся грешник: он и грех – совсем не одно и то же. Грех может быть так близок к человеку, что уродует его, как кожная болезнь, как проказа. Человек в этой проказе – как в панцире. Но это не он. Он совсем другой. Грех действительно можно стряхнуть с себя в один момент. Так мог бы измениться Ирод, нужен был только решительный шаг ко Христу, и он сразу стал бы другим, Евангелие стало бы другим, мир стал бы другим, все стало бы иным. Но он его не сделал.
Самое главное, что человек должен знать о грехе и зле, – что их нет. Одним шагом можно все изменить: и свою жизнь, и жизнь людей вокруг себя. А можно, наоборот, все погубить, как погубил Ирод и себя, и всех вокруг, а потом погубил и Христа.
Страх греха не спасает от греха, радость о Господе спасает
Лучшее, что можно прочитать, готовясь к исповеди, это евангельские притчи о грешниках. Мне кажется, они должны предварять любую книгу о покаянии. Самое главное, о чем мы должны помнить, когда готовимся к исповеди, это не списки с перечислением наших грехов, а Евангелие, где говорится о любви Христа ко грешникам, о том, как Он обличает праведников, как Он пришел грешников спасти, как Он берет заблудшую овцу на Свои плечи. Лик Христа, Который милует грешника, Который грешника любит, Который не отождествляет грешника и грех, может убедить человека не бояться жить.
Прежде чем человек идет на исповедь, прежде чем ему взять книжечку с перечислением грехов, он должен прочитать Евангелие и увидеть, как к Господу приходят грешники: как к Нему приходит блудница и Он ее прощает; как к Нему приходит блудный сын и Он его принимает; как приходят прокаженные и Он их очищает; как приходит к нему множество совершенно разных людей, ужасных, больных, и как Он к ним относится, как Он любит этих грешников. Как он с Пилатом разговаривает! Как Он говорит с первосвященниками. С какой любовью Он смотрит на людей, которые его распинают, плюют в него, бьют Его по лицу. Если человек это увидит, он не будет бояться жить. Он поймет, что Христос эту жизнь дарует любому человеку, самому ужасному и плохому. Он почувствует, что Христос вместе с ним, что Христос побеждает этот грех за него. И вот тогда он уже не захочет жить с грехом.
Мы все равно останемся грешниками, но это нас не будет пугать, потому что мы знаем, что Господь любит грешников, Он прощает грешников. Но если мы будем грешить по своей воле, то, значит, мы не читали Евангелие, потому что нельзя совместить жизнь в грехе с жизнью в Боге. Значит, мы будем с грехом бороться.
Кто это поймет, тому не будет страшно жить, но ему будет тяжело оставаться прежним, грех будет ему противен, мерзок. Но бояться его он уже не будет, потому что он может его победить.
Сокровенное мое не таково, как видимое
Пришли два человека в храм помолиться. И один говорил: «Господи, благодарю, что я не такой, как прочие», а второй, не смея возвести глаза к небу: «Боже, милостив буди мне грешному» (см.: Лк. 18, 10–13). И первый ушел осужденным, а второй – оправданным.
Так бывает очень часто. Мы приходим в храм, как мытари, а потом почему-то вдруг становимся, как фарисеи. Первый приход человека в храм – решительный, важный. Это приход мытаря, не смевшего возвести глаз к небу. И удивительно, Господь снисходит к такому человеку, возносит его, действительно возвышает до Себя только ради этих слов: «Боже, милостив буди мне грешному!» – ради сокрушения сердечного, ради глубокой решимости, невозможности быть таким мытарем, нести на себе груз лжи, неправды и развращенности. Невозможно жить с грехом. Грех – это мука. Грех – это ад. И вот когда человек в таком состоянии приходит к Богу, Господь видит его, милует его, смиренного, и возносит до Себя. И человек сразу чувствует, что изменился, что жизнь его стала сродни свободе, и он не может не говорить Господу: «Господи, благодарю Тебя!» Оглядывается назад, а рядом стоит такой же мытарь, каким был он сам, и вот он уже восклицает: «Благодарю Тебя, что я не такой». Такое бывает. Пришел человек в храм, стоит, молится, красивый, благообразный, с благородными чертами лица, по виду христианин, оборачивается, а рядом стоит панк с оранжевыми волосами, и человек радуется: «Господи, благодарю Тебя, что я не такой!» Мы выходим в мир, видим, какой он страшный, и благодарим Господа, что мы не такие, как эти, и эти, и эти…
И многое другое люди не делают из страха согрешить. Есть даже известная поговорка «Побольше поспишь, поменьше согрешишь». Эти люди представляют в Церкви достаточно большую массу аморфных, испуганных и забитых прихожан. В нашем поколении таких очень много, иногда они производят впечатление умопомраченных, потому что их боязнь жизни сопряжена с различными фобиями. Боящийся жизни начинает бояться людей, ему кажется, что все вокруг него злые, не так на него смотрят, чего-то от него хотят, а оставшись в вакууме, он становится агрессивным. Это несчастные люди, которые были напуганы неправильным отношением к исповеди и ко греху. Человек, который любит Бога, не может жить с таким сознанием, потому что любовь изгоняет страх (1 Ин. 4, 18).
Если в бездействии нет возможности согрешить, то нет и возможности принести какие-то плоды для Бога.
И когда снова падешь, снова кайся
И когда снова ошибешься и падешь, снова кайся. Не отчаивайся, найди в себе отвагу и надежду. Говори: «Прости меня, Христе мой, снова каюсь!» Не говори: «Мне уготован гнев Божий». Не грех ли? Человецы есмы.
Старец Иосиф Афонский
В притче о талантах (см.: Мф. 25, 14–30) господин раздает своим рабам таланты, кому – пять, кому – два, кому – один, каждому по силе его, и просит употребить их в дело. Говоря проще, нашим языком, это некая финансовая сделка, может быть, банковская операция, в которой человек должен вложить деньги и получить на них банковский процент. Операция эта достаточно рискованная: вложишь не туда – и тебя обманут. Можно все деньги потерять, но ведь можно и что-то приобрести, если поступить правильно.
Раздавая деньги своим рабам, господин понимает, что рискует. Определенная доля риска заложена во всякой финансовой операции. Вложенные средства могут принести прибыль, но могут быть и убытки. В притче не говорится прямо, но можно понять, что господин дает своим рабам право ошибиться, потерять эти деньги. Но он не дает им одного-единственного права – эти деньги зарыть.
Господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал (Мф. 25, 24), – говорит господину раб. Вот сознание людей, которые боятся жить и поступать по-христиански. «Как же я возьмусь это дело делать, если за него придется отвечать на Страшном суде! Как же я буду помогать близким или молиться за них… Как же я возьму на себя труд ухаживать за старушкой, а если я не смогу? Если не потяну? Как же потом отвечать перед Господом? Да я лучше вообще ничего делать не буду!»
Но разве Господь человек жестокий? Отвечая на это, Господь говорит: «Вот только за то, что ты испугался жить, не захотел даже попробовать что-то сделать, испугался, вот за это я тебя буду судить, раб ленивый и лукавый, а не за то, что ты потерял бы эти деньги, что ты мог бы их не сохранить».
С нами чаще всего так и бывает: Господь нам дает таланты, а мы их не сохраняем. Таинство исповеди как раз имеет своей целью примирение с Господом человека, который не сохранил свои таланты, не зарыл, а именно не сохранил. Ему дана была возможность их употребить, но он не смог этого сделать по своей глупости, по своей неловкости, по своему неумению, по своему легкомыслию, по какой угодно причине, просто по своей греховности. Он их растерял, но он их не зарыл. И поэтому он имеет возможность примириться с Богом через исповедь.
Но для человека, который зарыл свои таланты, исповедь как Таинство может не состояться, потому что он перед Богом как бы ни в чем не виноват. Внутренний протест против Бога как против человека жестокого, которого боишься, которого трепещешь только потому, что тебе придется отвечать за свои ошибки, не дает человеку возможности исповедовать свои грехи, даже если он часто приходит на исповедь.
Но вспомним, что говорит Господь Каину перед тем, как тот готовится убить Авеля. Он говорит: …у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним (Быт. 4, 7).
Грех не должен над вами господствовать
Рим. 6, 14
Смерть и время царят на земле, Ты владыками их не зови. Все, кружась, исчезает во мгле. Негасимо лишь Солнце любви.
В. Соловьев
Когда Святая Троица творит свободного человека, из этого неизбежно вытекает возможность греха. Господь знает о Своем крестном подвиге, и он мыслится именно как дарование свободы и искупление Богом человека. Если человек не искупается Богом, то отвечает за свои поступки по закону. Но Господь изначально приносит Себя в жертву за наш грех, и это позволяет нам поступать так, как мы решаем в данный момент. Господь дает нам свободу, а свобода, данная человеку, предполагает ошибки.
Свобода слишком великий дар, его нельзя зарывать. Она делает человека Богоподобным. Она дает ему возможность бороться с грехом и приступать к Таинству покаяния.
Осознать рабство, почувствовать в грехе свою несвободу может только свободный человек. Грех тем и характерен, что он делает человека рабом, а обладающий рабским сознанием, раболепствующий, живущий в постоянном страхе и унынии человек не может бороться с грехом. Он будет только бегать от греха, как от бешеной собаки, но грех всегда будет настигать его в каком-то другом месте, как об этом написано у Пушкина:
Кто кем владеет? Кто кому хозяин? Если действительно грех властвует над нами и мы боимся его как нашего господина, а себя признаем его рабами, то мы никогда не станем рабами Божиими, грех не даст нам возможности дышать, жить, он нас запугает, как злая собака пугает маленького ребенка, так что он боится выходить из дома. Но мы можем властвовать над грехом.
Напрасно я бегу к сионским высотам.
Грех алчный гонится за мною по пятам.
Так, ноздри пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев следит оленя бег пахучий.
Одно из тяжелых состояний, которое человек выносит из своей исповеди и духовной жизни – боязнь быть виноватым. Самая главная свобода христианина в том, чтобы не бояться быть виноватым перед Богом. Будьте как дети, говорит Господь (см.: Мф. 18, 3). Дети не думают, что они боятся быть виноватыми перед родителями, хотя часто бывают виноваты перед ними. Но они знают, что вина их, какая бы она ни была, все равно будет прощена: дети есть дети, родители есть родители. И поэтому дети не боятся жить. Конечно, можно запугать ребенка до такой степени, что он будет бояться своих родителей, но любить их он не будет.
Можно бояться Бога, как забитые дети боятся своих жестоких родителей, но это совершенно не спасительно и убийственно для человека. Жить надо безбоязненно, потому что Господь дает нам некую фору. Он прекрасно знает, что мы не можем не грешить, что по своей падшести мы обязательно согрешим в том или в другом. Но Он нас любит не за то, что мы праведные, а за то, что мы есть.
Ненавидь грех и люби грешника
Злословить – значит сказать о ком-либо: такой-то солгал, или сблудил, или погневался… А осуждать – значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив. Вот такой осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его…
Авва Дорофей
Как часто, глядя на наших ближних, мы думаем, что их греховные поступки и есть сам человек. Но святые отцы учат, что нельзя отождествлять человека с грехом. И Евангелие дает нам удивительный образ того, как Господь смотрит на человека и как нам надо научиться смотреть на ближнего.
В каждом человеке есть свой Иоанн Креститель – это голос его совести, глас Божий, всегда обличающий нашего внутреннего Ирода, который пытается жить против закона Божия. В Евангелии рассказывается, как Ирод посадил Иоанна в темницу, но тем не менее приходил к нему и многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его (Мк. 6, 20). Удивительно это… Ведь Иоанн Креститель обличал Ирода достаточно грозно. Читая Евангелие, мы слышим, как он называл фарисеев, приходящих креститься на Иордан, порождениями ехиднины, то есть змеиным отродьем (см.: Мф. 3, 7). Примерно так же мог он разговаривать и с Иродом. Представим только, станут ли нас слушать люди, если мы попытаемся говорить с ними в такой манере, особенно если они имеют возможность не слушать нас, а посадить в темницу. Но здесь все выходит совсем по-другому.
Ирод – это сын того самого Ирода Великого, который убил Захарию, отца Иоанна Крестителя. Сам Ирод, может быть, этого и не знал, но Иоанн Креститель прекрасно знал, что посадивший его в темницу – сын убийцы его отца. Как должен был говорить Иоанн Креститель с Иродом, чтобы тот с удовольствием его слушал? Какие слова говорил пророк этому развратному человеку, живущему в открытом прелюбодеянии, творящему вокруг себя только зло и беззаконие, что тот его слушал со сладостью и многое делал по слову его? Так мог говорить только человек, который не отождествлял Ирода с его грехом, который несмотря ни на что видел в Ироде Богоподобную личность, образ и подобие Божие. Очевидно, что только с любовью к Ироду можно было говорить необидно обидные вещи, говорить жестокую правду так, чтобы она доставляла человеку сладость, проникала до глубины его сердца, действовала на его совесть, чтобы заставляла даже Ирода поступать по слову Божию.
Из Евангелия становится совершенно очевидно, что если бы Ирод не уступил Иродиаде, поступил бы по совести, по закону Божию, он стал бы совсем другим человеком, может быть, стал бы мучеником за Христа, святым стал бы. Такое преображение могло бы с ним случиться, потому что образ Божий, хотя и изуродованный, не теряется и даже такой ужасный человек способен ко спасению, к покаянию и исправлению. Зная это, Иоанн его любил и спасал.
И это должен знать каждый кающийся грешник: он и грех – совсем не одно и то же. Грех может быть так близок к человеку, что уродует его, как кожная болезнь, как проказа. Человек в этой проказе – как в панцире. Но это не он. Он совсем другой. Грех действительно можно стряхнуть с себя в один момент. Так мог бы измениться Ирод, нужен был только решительный шаг ко Христу, и он сразу стал бы другим, Евангелие стало бы другим, мир стал бы другим, все стало бы иным. Но он его не сделал.
Самое главное, что человек должен знать о грехе и зле, – что их нет. Одним шагом можно все изменить: и свою жизнь, и жизнь людей вокруг себя. А можно, наоборот, все погубить, как погубил Ирод и себя, и всех вокруг, а потом погубил и Христа.
Страх греха не спасает от греха, радость о Господе спасает
Он, как видим в Евангелии, никем не гнушался, кто Его ни звал к себе; не возгнушается и нами, яко Человеколюбец, аще покаянием очистим домы наша и со смирением попросим Его.
Свт. Тихон Задонский
Лучшее, что можно прочитать, готовясь к исповеди, это евангельские притчи о грешниках. Мне кажется, они должны предварять любую книгу о покаянии. Самое главное, о чем мы должны помнить, когда готовимся к исповеди, это не списки с перечислением наших грехов, а Евангелие, где говорится о любви Христа ко грешникам, о том, как Он обличает праведников, как Он пришел грешников спасти, как Он берет заблудшую овцу на Свои плечи. Лик Христа, Который милует грешника, Который грешника любит, Который не отождествляет грешника и грех, может убедить человека не бояться жить.
Прежде чем человек идет на исповедь, прежде чем ему взять книжечку с перечислением грехов, он должен прочитать Евангелие и увидеть, как к Господу приходят грешники: как к Нему приходит блудница и Он ее прощает; как к Нему приходит блудный сын и Он его принимает; как приходят прокаженные и Он их очищает; как приходит к нему множество совершенно разных людей, ужасных, больных, и как Он к ним относится, как Он любит этих грешников. Как он с Пилатом разговаривает! Как Он говорит с первосвященниками. С какой любовью Он смотрит на людей, которые его распинают, плюют в него, бьют Его по лицу. Если человек это увидит, он не будет бояться жить. Он поймет, что Христос эту жизнь дарует любому человеку, самому ужасному и плохому. Он почувствует, что Христос вместе с ним, что Христос побеждает этот грех за него. И вот тогда он уже не захочет жить с грехом.
Мы все равно останемся грешниками, но это нас не будет пугать, потому что мы знаем, что Господь любит грешников, Он прощает грешников. Но если мы будем грешить по своей воле, то, значит, мы не читали Евангелие, потому что нельзя совместить жизнь в грехе с жизнью в Боге. Значит, мы будем с грехом бороться.
Кто это поймет, тому не будет страшно жить, но ему будет тяжело оставаться прежним, грех будет ему противен, мерзок. Но бояться его он уже не будет, потому что он может его победить.
Сокровенное мое не таково, как видимое
Увы мне! В каком я стыде! Сокровенное мое не таково, как видимое! Подлинно, у меня только образ благочестия, а не сила его. С каким лицом прииду к Господу Богу, Который знает сокровенности сердца моего?
Прп. Ефрем Сирин
Пришли два человека в храм помолиться. И один говорил: «Господи, благодарю, что я не такой, как прочие», а второй, не смея возвести глаза к небу: «Боже, милостив буди мне грешному» (см.: Лк. 18, 10–13). И первый ушел осужденным, а второй – оправданным.
Так бывает очень часто. Мы приходим в храм, как мытари, а потом почему-то вдруг становимся, как фарисеи. Первый приход человека в храм – решительный, важный. Это приход мытаря, не смевшего возвести глаз к небу. И удивительно, Господь снисходит к такому человеку, возносит его, действительно возвышает до Себя только ради этих слов: «Боже, милостив буди мне грешному!» – ради сокрушения сердечного, ради глубокой решимости, невозможности быть таким мытарем, нести на себе груз лжи, неправды и развращенности. Невозможно жить с грехом. Грех – это мука. Грех – это ад. И вот когда человек в таком состоянии приходит к Богу, Господь видит его, милует его, смиренного, и возносит до Себя. И человек сразу чувствует, что изменился, что жизнь его стала сродни свободе, и он не может не говорить Господу: «Господи, благодарю Тебя!» Оглядывается назад, а рядом стоит такой же мытарь, каким был он сам, и вот он уже восклицает: «Благодарю Тебя, что я не такой». Такое бывает. Пришел человек в храм, стоит, молится, красивый, благообразный, с благородными чертами лица, по виду христианин, оборачивается, а рядом стоит панк с оранжевыми волосами, и человек радуется: «Господи, благодарю Тебя, что я не такой!» Мы выходим в мир, видим, какой он страшный, и благодарим Господа, что мы не такие, как эти, и эти, и эти…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента