Страница:
13) и даже, быть может, члены синедриона. как в предшествующей речи, пользуясь образом скалы, чудесно источившей воду жаждущему народу, он указал в себе неистощимый источник воды живой (Ин. 7, 37–39), так теперь другой прообраз из времени странствования израильтян по пустыне – чудесный огненный столп (Исх. 13, 21–22; 40, 36–38) дал Ему повод назвать себя истинным светом мира. Этот огненный столп был памятен иудеям между другими чудесами, т. к. праздник кущей и был посвящен, главным образом, воспоминанию чудесных обстоятельств странствования. те золотые светильники, которые в течение праздничной седмицы по вечерам зажигались в притворах храма, распространяя свет свой на далекую окрестность, могли служить для израильтян наглядным напоминанием о древнем чуде. изъясняя ветхозаветное прообразовательное событие в новозаветном смысле, Господь сказал своим слушателям: Аз есмь свет миру, ходяй по Мне, не имать ходити во тме, но имать свет животный. он, по толкованию святителя василия великого, «называет себя светом мира, означая сим именем неприступность славы в Божестве и показывая, что он светлостью ведения озаряет имеющих очищенное душевное око». израильтяне, водимые столпом огненным, не оставались во тьме и ночью; так, последующий за господом не блуждает во тьме богоневедения, но делается сыном света (1 сол. 5, 5) и, отвергнув неплодныя дела тьмы, в своей жизни проявляет озаряющий его свет духовный (Еф. 5, 8, 11). Фарисеи, наблюдавшие за Иисусом Христом со злым намерением уловить Его в чем-либо, припомнили сказанное прежде и непонятое ими изречение Его (Ин. 5, 31) и теперь повторили слова Его, думая поставить Его в противоречие с самим собою: Ты о Себе Сам свидетельствуеши: свидетельство Твое несть истинно. C непререкаемой силой, присущей ипостасной истине, Господь отвечал своим совопросникам: аще Аз свидетельствую о Себе, истинно есть свидетельство Мое, яко вем, откуду приидох и камо иду: вы же не весте, откуду прихожду и камо гряду – «я от Бога, и Бог, и сын Божий, а Бог сам о себе достоверный свидетель» (свт. Иоанн Златоуст). Вы по плоти судите, смотря только на видимую человеческую природу и не представляя ничего высшего, Аз не сужду ни-комуже, потому что «теперь не время суда и я не для этого пришел», аще сужду Аз – «намек на будущий суд» – суд Мой истинен есть, яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец, – «посольство, по замечанию святителя кирилла александрийского, относится к воспринятому человечеству». И в законе же вашем писано есть, яко двоих человеков свидетельство истинно есть: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самом и свидетельствует о Мне пославый Мя Отец. Моисеев закон для полной достоверности требовал показаний двух или трех свидетелей (Втор. 17, 6; 19, 15), и этому требованию вполне удовлетворяет свидетельство господа, подтверждаемое свидетельством Бога отца. отец свидетельствовал о сыне при крещении (Мф. 3, 17) и на горе Преображения (17, 5) гласом своим, а еще чаще и, можно сказать, непрестанно – теми чудными делами, которые сын совершал о имени Отца (Ин. 5, 36; 10, 25, 38). но неверующие иудеи не понимали и не принимали этого Божественного свидетельства о Христе и спросили Его: где есть Отец Твой? – Ни Мене весте, ни Отца Моего, – отвечал им Господь, – аще Мя бысте ведали, и Отца Моего ведали бысте. святой евангелист замечает, что, несмотря на такое ясное указание господа на свое Божественное посланничество, никтоже ят Его, яко не у бе пришел час Его. об этом часе отшествия из мира в превечную славу свою Господь, продолжая беседу сказал: Аз иду, и взыщете Мене и во гресе вашем умрете; аможе Аз иду, вы не можете приити. он хотел, с одной стороны, «потрясти и устрашить души их, а с другой – научить их, что это дело (т. е. смерть Его) не зависит от их насилия, но что еще задолго он предызобразил его» (свт. Иоанн Златоуст). Эти слова были поняты иудеями в привратном смысле, и они со злой насмешкой заметили: еда Ся Сам убиет, яко глаголет: аможе Аз иду, вы не можете приити? Для самоубийц, по мнению раввинов, было предназначено последнее отделение геенны (шеол) – самое мрачное; иудеи думали, что они, как потомки авраама, будут в месте блаженства – на лоне его, а не там, где грешники, и притом такие тяжкие, каковы самоубийцы. оставив эту насмешку без прямого ответа, Господь Иисус Христос указал своим совопро-сникам на причину их глумления: вы от нижних есте, Аз от вышних есмь; вы от мира сего есте, Аз несмь от мира сего. Рех убо вам, яко умрете во гресех ваших: аще бо не имете веры, яко Аз есмь, умрете во гресех ваших. Чувственные, земные помыслы служили для них непреодолимым препятствием спасительной веры во Христа как Мессию. но Ты Кто еси? – настаивали иyдеи, желая слышать от господа подробное объяснение о происхождении Его и достоинстве. Начаток, яко и глаголю вам, – таков был решительный ответ Иисуса Христа, – многа имам о вас глаго-лати и судити по причине ожесточенного неверия, какое выказываете к Моим словах, между тем как слова Мои – откровение Божие: пославый Мя истинен есть, и Аз, яже слышах от Него, сия глаголю в мире. иудеи не поняли, что Господь говорил им о Боге отце. несмотря на это, он возвестил им, что будущие события – крест, воскресение и вознесение на небо – с непререкаемой силою убедят неверующих в Божественном посланничестве Его: егда вознесете на крест Сына Человеческаго, тогда уразумеете, яко Аз есмь и о Себе ничесоже творю, но, якоже научи Мя Отец Мой, сия глаголю, и Пославый Мя со Мною есть: не остави Мене единаго Отец, яко Аз угодная Ему всегда творю.
Эта речь господа Иисуса Христа, в которой он решительно указал на себя как на Meссию, произвела на многих сильное впечатление. они уверовали в него, но эта вера – плод мгновенного озарения ума и сердца – не была твердой и глубокой. Посему, желая укрепить и углубить в них веру, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «пронзает душу их словами самыми разительными». они должны были убедиться, что горделивая мысль о происхождении от авраама, а также мечтательные ожидания освобождения от ненавистного ига иноплеменного, – все эти мнимые преимущества и земные надежды ничего не имеют общего с учением Евангелия. Аще вы пребудете во словеси Моем, воистинну ученицы Мои будете, и уразумеете истину, и истина свободит вы от самого тяжкого и ужасного ига нравственного, с которым никакое другое сравниться не может. Думая, что он говорит об освобождении от рабства мирского, и в пылу страстного увлечения зaбыв о рабстве египетском, времени судей, вавилонском и даже теперешнем римском, иудеи сказали: семя Авраам-ле есмы – семя, которому обетовано преимущество пред всеми народами (Быт. 22, 18), – и никомуже ра-ботахом николиже: како ты глаголеши, яко свободни будете? такую хвастливую ложь Господь оставил без обличения, потому что, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «говорил не для состязания с ними, но для их спасения и пользы»; в своем ответе он только подтвердил и дополнил прежнюю мысль: аминь, аминь глаголю вам: яко всяк, творяй грех, раб есть греха, – вот то рабство, от которого истина делает свободным верующих. и что эта истина освобождает пленников греха через самосущую и ипостасную истину – господа Иисуса Христа, он пояснил выразительным oбразом заимствованным из домашней жизни тогдашнего семейства: раб не пребывает в дому во век, сын пребывает во век; аще убо Сын вы свободит, воистинну сво-бодни будете.
Отвечая далее на хвастливое заявление иудеев о происхождении от авраама, Господь указал им на такое обстоятельство, которое до очевидности показывает, как далеки они от своего родоначальника по духу и вере: вем, яко семя Авраамле есте, но ищете Mене убити, яко слово Мое не вмещается в вы. Аз, еже видех у Отца Моего, глаголю, и вы, еже видесте у отца вашего, творите. но иудеи, не понимая, о каком другом отце их говорил Господь, продолжали утверждать: отец наш Авраам есть. тогда Иисус Христос еще яснее выразил свою мысль: аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили. Ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах, юже слышах от Бога: сего Авраам несть сотворил. Вы творите дела отца вашего. выражение человека, по изъяснению святителя Aфанасия Aлександрийского, нужно разуметь о том «господнем, спасителевом Человеке, которого Бог слово восприял на себя от колена иудина». иудеи теперь лишь поняли, что Господь говорил не о плотском, а о духовном сыновстве аврааму и подумали: не признавая их духовного сродства с Aвраамом, не отрицает ли он также и того, что они – почитатели истинного Бога? не чтить Бога иегову значит впадать в язычество, которое на живописном языке древних святых пророков называется прелюбодеянием (ис. 1, 21; 57, 3; ос. 1, 2; 2, 4 и др.), как измена своей вере и закону. иудеи, смотревшие на язычников с пренебрежением, не допускали и мысли о том, чтобы можно было поставить их наряду с неведущими Бога идолопоклонниками: мы от любодеяния несмы рождени; единаго Отца имамы Бога. но, отстранив их от сродства c авраамом, Господь показал, что это утверждение их неверно, и опять на том же самом основании: аще Бог Отец ваш бы был, любили бысте убо Мене, Аз бо от Бога из-ыдох и приидох в мир, не о Себе бо приидох, но Той Мя посла.
Объясняя причину этой вражды, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «нанес им рану, равную их бесстыдству», и указал того отца, с которым они имели духовное сродство. Почто беседы Моея не разумеете? – яко не можете слыша-ти словесе Моего. Вы отца вашего диавола есте и похоти отца вашего хощете творити, он человекоубийца бе искони и во истине не стоит, яко несть истины в нем: егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть и отец лжи. Эти обличительные слова были обращены вообще к иудеям, которые, в крайнем ослеплении ума и сердца, отвеpгли Христа спасителя, несмотря на животворную проповедь и поразительные чудеса Его. они более возлюбили тьму, нежели свет (Ин. 3, 19), следуя внушениям духа зла, который, отпав от Бога, по зависти ложью склонил прародителей всего человечества ко греху и сделался человекоубийцею, потому что грехом вошла в мир смерть (Рим. 5, 12). все принадлежащие к темной области врага Божия, по самому существу своих склонностей и стремлений, не могут любить истины и провозвестников ее. Аз же зане истину глаголю, не веруете Мне, – продолжал Господь, – кто от вас обличит Мя о гресе? только сама святость могла так спрашивать своих ожесточенных врагов, которые не могли открыть лживых уст перед очевидностью. Аще ли истину глаголю, почто вы не веруете Мне? Иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает; сего ради вы не послушаете, яко от Бога несте. на эти слова, проникнутые неотразимой силою убеждения, злобные совопросники отвечали новой бесстыдной ложью: не добре ли мы глаголем, яко самарянин еси Ты и беса имаши? называя спасителя самарянином, и притом бесноватым, не хотели ли они подорвать доверие к нему в народе, который ненавидел сама-рян, как отщепенцев от веры отцов? с кротостью и спокойствием, свойственными самой истине, Господь ответствовал им: Аз беса не имам, но чту Отца Моего, и вы не чтете Мене: Аз же не ищу славы Моея, – есть ища и судя. так, по апостолу, укоряемь противу не укоряше, стражда не прещаше, предаяше же судящему праведно (1 Пет. 2, 23)! и опять с той же кротостью и спокойствием указал врагам своим путь к жизни вечной: аминь, аминь глаголю: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать видети во веки. но иудеи, не поняв слов Иисуса Христа и думая, что он говорит о смерти естественной, рассчитывали привести Его в затруднение ссылкой на авраама и других пророков, которые беседовали с Caмим Богом и, тем не менее, не могли избежать смерти: ныне разумехом, яко беса имаши: Авраам умре и проро-цы, и Ты глаголеши: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать вкусити во веки. Еда Ты болий еси отца нашего Авраама, иже умре и пророцы умроша? Кого Себе Сам Ты твориши? – они как бы видя не видели и слыша не слышали, и не разумели (Мф. 13, 13), и в упорстве неверия считали господа простым человеком (Ин. 10, 33), Галилеянином (7, 41), сыном плотника (Мф. 13, 55) и плотником (Мк. 6, 3). в словах их слышался злобный упрек в самопревозношении, который Господь отклонил решительным объяснением о своем Божественном посланничестве, напомнив им и о своем несравнимом превосходстве перед авраамом: аще Аз славлюся Сам, слава Моя ничесоже есть, говорил, по зaмечанию святителя Иоанна Златоуста, применяясь к их мнению, – есть Отец Мой славяй Мя, Егоже вы глаголите, яко Бог ваш есть, и не познасте Его, Аз же вем Его. И аще реку, яко не вем Его, буду подобен вам ложь, но вем Его и слово Его соблюдаю. Авраам, отец ваш, рад бы был, дабы видел день Мой: и виде, и возрадовася.
Нe сподобившись зреть телесными очами и слышать телесными ушами то, что зрели и слышали современники спасителя, как он при другом случае и заметил это (Мф. 13, 17), пророки и праведники ветхого Завета, по толкованию святого апостола, по вере умроша, не приемше обетований, но издалеча видевше я, и целовавше (Eвр. 11, 13), видели верою. так, авраам, радостно предусматривая благодатные времена нового Завета в тех великих обето-ваниях, которые были даны ему Богом (Быт. 12, 2; 13, 16; 15, 5; 17, 7; 18, 18; 22, 17–18; ср. рим. 4, 9, 18), видел день господень в прообразовательном принесении сына своего исаака в жертву, и не только, по выражению того же святого отца, «день креста», но также и день воскресения: «видел он сей вожделенный день особенно тогда, когда исаака, в течение трех дней приносимого в жертву в сердце намерением, наконец действительно на жертвеннике, на дровах всесожжения, под жертвенным ножом, под смертоносной рукой лежащего, по выражению апостола, получил в предзнаменование (Eвp. 11, 19), т. е. вновь получил живого в предзнаменование будущего из мертвых воскресения Христова, тридневного, после видимого на кресте заклания и внутреннего всесожжения». Указание на авраама и знаменательный день, виденный им, иудеи поняли в том смысле, что Господь делает себя современником этого патриарха, и с горечью заметили Ему: пятидесять лет не у имаши, и Авраама ли еси видел? – Аминь, аминь глаголю вам, – отвечал им Господь, усиленным выражением обращая особенное внимание их на свою речь, – прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь. слыша такие слова, свидетельствовавшие о вечном бытии господа Иисуса Христа, иудеи пришли в ярость: в порыве бешенства, намереваясь наказать мнимое богохульство смертью, они схватили каменья, но среди шума и тревоги не заметили, как спаситель скрылся в толпе народа и удалился из храма.
Исцеление слепорожденного
Эта речь господа Иисуса Христа, в которой он решительно указал на себя как на Meссию, произвела на многих сильное впечатление. они уверовали в него, но эта вера – плод мгновенного озарения ума и сердца – не была твердой и глубокой. Посему, желая укрепить и углубить в них веру, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «пронзает душу их словами самыми разительными». они должны были убедиться, что горделивая мысль о происхождении от авраама, а также мечтательные ожидания освобождения от ненавистного ига иноплеменного, – все эти мнимые преимущества и земные надежды ничего не имеют общего с учением Евангелия. Аще вы пребудете во словеси Моем, воистинну ученицы Мои будете, и уразумеете истину, и истина свободит вы от самого тяжкого и ужасного ига нравственного, с которым никакое другое сравниться не может. Думая, что он говорит об освобождении от рабства мирского, и в пылу страстного увлечения зaбыв о рабстве египетском, времени судей, вавилонском и даже теперешнем римском, иудеи сказали: семя Авраам-ле есмы – семя, которому обетовано преимущество пред всеми народами (Быт. 22, 18), – и никомуже ра-ботахом николиже: како ты глаголеши, яко свободни будете? такую хвастливую ложь Господь оставил без обличения, потому что, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «говорил не для состязания с ними, но для их спасения и пользы»; в своем ответе он только подтвердил и дополнил прежнюю мысль: аминь, аминь глаголю вам: яко всяк, творяй грех, раб есть греха, – вот то рабство, от которого истина делает свободным верующих. и что эта истина освобождает пленников греха через самосущую и ипостасную истину – господа Иисуса Христа, он пояснил выразительным oбразом заимствованным из домашней жизни тогдашнего семейства: раб не пребывает в дому во век, сын пребывает во век; аще убо Сын вы свободит, воистинну сво-бодни будете.
Отвечая далее на хвастливое заявление иудеев о происхождении от авраама, Господь указал им на такое обстоятельство, которое до очевидности показывает, как далеки они от своего родоначальника по духу и вере: вем, яко семя Авраамле есте, но ищете Mене убити, яко слово Мое не вмещается в вы. Аз, еже видех у Отца Моего, глаголю, и вы, еже видесте у отца вашего, творите. но иудеи, не понимая, о каком другом отце их говорил Господь, продолжали утверждать: отец наш Авраам есть. тогда Иисус Христос еще яснее выразил свою мысль: аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили. Ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах, юже слышах от Бога: сего Авраам несть сотворил. Вы творите дела отца вашего. выражение человека, по изъяснению святителя Aфанасия Aлександрийского, нужно разуметь о том «господнем, спасителевом Человеке, которого Бог слово восприял на себя от колена иудина». иудеи теперь лишь поняли, что Господь говорил не о плотском, а о духовном сыновстве аврааму и подумали: не признавая их духовного сродства с Aвраамом, не отрицает ли он также и того, что они – почитатели истинного Бога? не чтить Бога иегову значит впадать в язычество, которое на живописном языке древних святых пророков называется прелюбодеянием (ис. 1, 21; 57, 3; ос. 1, 2; 2, 4 и др.), как измена своей вере и закону. иудеи, смотревшие на язычников с пренебрежением, не допускали и мысли о том, чтобы можно было поставить их наряду с неведущими Бога идолопоклонниками: мы от любодеяния несмы рождени; единаго Отца имамы Бога. но, отстранив их от сродства c авраамом, Господь показал, что это утверждение их неверно, и опять на том же самом основании: аще Бог Отец ваш бы был, любили бысте убо Мене, Аз бо от Бога из-ыдох и приидох в мир, не о Себе бо приидох, но Той Мя посла.
Объясняя причину этой вражды, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «нанес им рану, равную их бесстыдству», и указал того отца, с которым они имели духовное сродство. Почто беседы Моея не разумеете? – яко не можете слыша-ти словесе Моего. Вы отца вашего диавола есте и похоти отца вашего хощете творити, он человекоубийца бе искони и во истине не стоит, яко несть истины в нем: егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть и отец лжи. Эти обличительные слова были обращены вообще к иудеям, которые, в крайнем ослеплении ума и сердца, отвеpгли Христа спасителя, несмотря на животворную проповедь и поразительные чудеса Его. они более возлюбили тьму, нежели свет (Ин. 3, 19), следуя внушениям духа зла, который, отпав от Бога, по зависти ложью склонил прародителей всего человечества ко греху и сделался человекоубийцею, потому что грехом вошла в мир смерть (Рим. 5, 12). все принадлежащие к темной области врага Божия, по самому существу своих склонностей и стремлений, не могут любить истины и провозвестников ее. Аз же зане истину глаголю, не веруете Мне, – продолжал Господь, – кто от вас обличит Мя о гресе? только сама святость могла так спрашивать своих ожесточенных врагов, которые не могли открыть лживых уст перед очевидностью. Аще ли истину глаголю, почто вы не веруете Мне? Иже есть от Бога, глаголов Божиих послушает; сего ради вы не послушаете, яко от Бога несте. на эти слова, проникнутые неотразимой силою убеждения, злобные совопросники отвечали новой бесстыдной ложью: не добре ли мы глаголем, яко самарянин еси Ты и беса имаши? называя спасителя самарянином, и притом бесноватым, не хотели ли они подорвать доверие к нему в народе, который ненавидел сама-рян, как отщепенцев от веры отцов? с кротостью и спокойствием, свойственными самой истине, Господь ответствовал им: Аз беса не имам, но чту Отца Моего, и вы не чтете Мене: Аз же не ищу славы Моея, – есть ища и судя. так, по апостолу, укоряемь противу не укоряше, стражда не прещаше, предаяше же судящему праведно (1 Пет. 2, 23)! и опять с той же кротостью и спокойствием указал врагам своим путь к жизни вечной: аминь, аминь глаголю: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать видети во веки. но иудеи, не поняв слов Иисуса Христа и думая, что он говорит о смерти естественной, рассчитывали привести Его в затруднение ссылкой на авраама и других пророков, которые беседовали с Caмим Богом и, тем не менее, не могли избежать смерти: ныне разумехом, яко беса имаши: Авраам умре и проро-цы, и Ты глаголеши: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать вкусити во веки. Еда Ты болий еси отца нашего Авраама, иже умре и пророцы умроша? Кого Себе Сам Ты твориши? – они как бы видя не видели и слыша не слышали, и не разумели (Мф. 13, 13), и в упорстве неверия считали господа простым человеком (Ин. 10, 33), Галилеянином (7, 41), сыном плотника (Мф. 13, 55) и плотником (Мк. 6, 3). в словах их слышался злобный упрек в самопревозношении, который Господь отклонил решительным объяснением о своем Божественном посланничестве, напомнив им и о своем несравнимом превосходстве перед авраамом: аще Аз славлюся Сам, слава Моя ничесоже есть, говорил, по зaмечанию святителя Иоанна Златоуста, применяясь к их мнению, – есть Отец Мой славяй Мя, Егоже вы глаголите, яко Бог ваш есть, и не познасте Его, Аз же вем Его. И аще реку, яко не вем Его, буду подобен вам ложь, но вем Его и слово Его соблюдаю. Авраам, отец ваш, рад бы был, дабы видел день Мой: и виде, и возрадовася.
Нe сподобившись зреть телесными очами и слышать телесными ушами то, что зрели и слышали современники спасителя, как он при другом случае и заметил это (Мф. 13, 17), пророки и праведники ветхого Завета, по толкованию святого апостола, по вере умроша, не приемше обетований, но издалеча видевше я, и целовавше (Eвр. 11, 13), видели верою. так, авраам, радостно предусматривая благодатные времена нового Завета в тех великих обето-ваниях, которые были даны ему Богом (Быт. 12, 2; 13, 16; 15, 5; 17, 7; 18, 18; 22, 17–18; ср. рим. 4, 9, 18), видел день господень в прообразовательном принесении сына своего исаака в жертву, и не только, по выражению того же святого отца, «день креста», но также и день воскресения: «видел он сей вожделенный день особенно тогда, когда исаака, в течение трех дней приносимого в жертву в сердце намерением, наконец действительно на жертвеннике, на дровах всесожжения, под жертвенным ножом, под смертоносной рукой лежащего, по выражению апостола, получил в предзнаменование (Eвp. 11, 19), т. е. вновь получил живого в предзнаменование будущего из мертвых воскресения Христова, тридневного, после видимого на кресте заклания и внутреннего всесожжения». Указание на авраама и знаменательный день, виденный им, иудеи поняли в том смысле, что Господь делает себя современником этого патриарха, и с горечью заметили Ему: пятидесять лет не у имаши, и Авраама ли еси видел? – Аминь, аминь глаголю вам, – отвечал им Господь, усиленным выражением обращая особенное внимание их на свою речь, – прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь. слыша такие слова, свидетельствовавшие о вечном бытии господа Иисуса Христа, иудеи пришли в ярость: в порыве бешенства, намереваясь наказать мнимое богохульство смертью, они схватили каменья, но среди шума и тревоги не заметили, как спаситель скрылся в толпе народа и удалился из храма.
Исцеление слепорожденного
Ин. 9, 1–41
После этой беседы, возбудившей яростный гнев врагов господа Иисуса Христа, он желал вразумить их поразительным чудом исцеления слепорожденного, проявив в себе творческую власть над человеческим естеством. Проходя, Oн увидел человека, о котором было известно, что он слеп от самого рождения. всегда милосердый, всегда внимательный к страждущим, спаситель, в этот раз имея в виду особенную цель, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «так пристально посмотрел на него, что обратил внимание учеников». сам Божественный Учитель по исцелении расслабленного указал на ту связь, какую иногда имеют грехи с болезнями (Ин. 5, 14), да и вообще несчастья были почитаемы наказанием за грехи (Лк. 13, 1–5). Ученикам казалось несомненным, что и в этом случае слепота была следствием какого-либо греха: только они недоумевали, на ком лежала здесь вина – на самом несчастном или на родителях его. Первое предположение могло быть заимствовано из ходившего в народе мнения законников о том, что злые пожелания уже действуют в младенце, находящемся в утробе матери а второе – на ясных выражениях Пятикнижия, что Бог наказывает детей за вину отцов до третьего и четвертого poдa, ненавидящих Его (Исх. 20, 5; 34, 7; Втор. 5, 9). За решением недоумения ученики обратились к своему Учителю: Равви, кто согреши, сей ли или родителя его, яко слеп родися? не отрицая греховности ни слепорожденного, ни родителей eгo, не называя их вообще безгрешными, Господь сказал, что никто из них не повинен в каком-либо особенном грехе, повлекшем за собою такое тяжкое наказание, и что причина слепоты сокрыта в тайнах Промысла Божия: ни сей согреши, ни родителя его, но это для того, да явятся дела Божия на нем, т. е. «настоящая слепота его не есть наказание за грехи, а недостаток природный», который будет иметь следствием то, что узнают через него, «что Иисус Христос не простой человек, но всемогущий Бог» (свт. афанасий александрийский), или, как выражается преподобный исидор Пелу-сиот, «природа допустила недостаток, чтобы проповедан был Художник». Помощь этому несчастному есть одно из тех благотворных дел, от которых человеколюбивый Господь никогда не отрекался, особенно же теперь – в предведении приближающегося отшествия своего от мира. Пользуясь образом солнца, склоняющегося к закату, он указал в себе истинный свет, просвещающий и чувственно, и духовно, – свет Божественный, сияющий вечно, но для очей ближайших современников ограниченный временем дня Христова: Мне подобает де-лати дела Пославшаго Мя, дондеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати. Егда в мире есмь, свет есть миру. «Много, поистине, – замечает святитель Филарет Московский, – надлежало сделать господу, твердо дела свои основать, искусно совершить, чтобы бурная ночь не разрушила без остатка всего, что им было созидаемо, – и cие-то провидя, Господь поспешал делать, пока есть день».
Приступая к исцелению слепорожденного, Господь наш употребил знаменательное действие, он не исцелил его всемощным словом своим, как впоследствии иерихонского слепца (Лк. 18, 42), или прикосновением и плюновением, как слепцов в Десятиградии и вифсаиде (Мк. 7, 33; 8, 33), но, желая показать на деле, что он, творец, создавший человека из персти, плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому. «Помазывая брением, – по выражению святителя афанасия александрийского, – совершает подобное подобным, чтобы все видели, что он есть Художник и адамова тела». Потом послал слепого к силоамскому источнику умыться: иди, умыйся в купели Силоамсте, по замечанию того же отца, «не потому, что Господь силоама имел нужду в силоаме, но для того, чтобы за слепым последовали видящие и невидящий сделался вождем для видящих, чтобы они, идя с ним, были свидетелями чуда». Посылая к источнику слепца с глазами, помазанными брением, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «наперед приготовляет дальностью пути многих свидетелей, а необычайностью зрелища – внимательных зрителей, чтобы они хорошо заметили человека». слепорожденный, веруя словам господа, не возражал и не рассуждал сам с собою: что это такое? будет ли это в пользу? – он не медлил, пошел, умылся и по силе своей веры получил зрение.
Когда прозревший слепец возвратился в город, то появление его возбудило общее удивление. Bcе знали этого человека таким, каким он был до чудесного события – слепым; все видели его каждый день на известном месте просящим милостыню, – и теперь едва верили глазам своим. начались толки и пересуды. соседи и видавшие его прежде спрашивали друг друга: не сей ли есть, cедяй и просяй? иные говорили: сей есть, a другие: подобен ему есть. необычайность события приводила их даже к неверию, несмотря на то, что сделано было так много, чтобы устранить неверие. сам прозревший уверял всех: аз есмь. тогда обратились к нему с вопросом: како ти отверзостеся очи? и прежний слепец передал им в коротком рассказе то, что совершилось: человек, нарицаемый Иисус, брение сотвори и помаза очи мои, и рече ми: иди в купель Силоамлю и умыйся, шед же и умывся, прозрех. назвав господа человеком, он показал еще недостаток истинного ведения, которое раскрывалось в нем постепенно – до признания спасителя Пророком (ст. 17), посланным от Бога (ст. 33), и только самим Иисусом Христом было доведено до полноты веры (ст. 38). Далее спросили у слепца: где Toй есть? – «уже, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – замышляя против него убийство», – и т. к.прозревший не мог удовлетворить любопытству их и не знал, где Христос, то, для более строгого допроса, повели eгo к фарисеям. Дело представлялось необычайным не только само по cебе, но и потому, что было совершено в субботу, – в день покоя, когда, по ложному мнению фарисеев, перешедшему и в народ, нельзя было даже исцелить болящего (Мф. 12, 10; Мк. 3, 2; Лк. 13, 14; ин. 5, 16).
В собрании фарисеев прозревший сказал о своем исцелении коротко и ясно, предполагая, что дело уже известно им из рассказа других: брение положи мне на очи, и умыхся, и вижу. При cyждении о таком необычайном событии мнения еврейских законников разделились: между ними возник большой спор, дошедший до распри. Приверженцы субботнего покоя, по превратному толкованию «преданий», не веруя в Божественное посланниче-ство ииcyca Христа, отвергали и самое чудо: несть Сей от Бога Человек, яко субботу не хранит, а другие, более умеренные, не отрицая действительности чудного события, находили себя вынужденными признать святость Чудотворца: како может человек грешен сицева знамения творити? При этом вопрос о субботе терял уже свое значение. такое несогла-симое противоречие мнений ставило фарисеев в безвыходное положение, так что они решились обратиться к самому прозревшему в надежде, что дальнейшие объяснения его дадут им возможность заподозрить или перетолковать чудо. Ты что глаго-леши о Нем, – спросили у исцеленного, – яко отверзе очи твои? и этот человек, испытавший на себе чудо милосердия Божия, небоязненно исповедал: Пророк есть. но враждебные господу иудеи, несмотря на такое ясное уверение самого слепца в чудесном исцелении своем, упорствовали в неверии и решились призвать родителей eго. они хитро рассчитывали, что простые люди, напуганные допросом, поймут, чего от них ждут, и помогут окончить дело согласно c желаниями их. когда родители пришли в собрание, то им предложили сразу три вопроса и притом в таком виде, что не трудно было догадаться, какого желали бы ответа на эти вопросы: сей ли есть сын ваш; правда ли, что вы глаголете, будто он слеп родися, и како ныне видит? Фарисеи думали, что родители из опасения подвергнуться преследованию за правдивое показание или отрекутся от своего сына и тогда исцеленного можно почесть только подобным ему, или признают, что он не был слепым, или же, наконец, в случае утвердительного ответа на эти вопросы, дадут новое показание об исцелении его – несогласное или даже противоречащее показанию самого слепца. но родители прозревшего, зная, что иудеи уже сговорились отлучать от синагоги всякого, кто даст свидетельство в пользу Иисуса Христа, отвечали на хитрые вопросы не мeнее тонко и хитро. из ответа их фарисеи не могли извлечь для себя ничего особенно благоприятного, так что поразительное чудо, которое эти враги господа хотели извратить и затмить пристрастным показанием, по-видимому, надежных свидетелей, опять предстало взорам их во всем величии. Вемы, – так говорили родители исцеленного, – яко сей есть сын наш и яко слеп родися, како же ныне видит, не вемы, или кто отверзе ему очи, мы не вемы: сам возраст имать, самого вопросите, сам о себе да глоголет. самый главный вопрос они оставили без ответа, и фарисеи опять, для разъяснения, должны были обратиться к прозревшему. вторично призвали этого человека и, думая подействовать на него речью, проникнутой, как казалось, ревностью о славе Божией и искренним убеждением знания, сказали ему: даждь славу Богу – мы вемы, яко Человек Сей грешен есть. Этим выражением, которое усилено призыванием имени Божия (нав. 7, 19), они приглашали прозревшего дать более верное показание и согласиться с ними относительно того обстоятельства, что нарушать покой субботнего дня – грех, и что нарушитель его – грешник, а посему и не может совершить чуда. исцеленный слепец, не вдаваясь в спор с самопрельщенными мудрецами, в простоте души противопоставил уверению их неоспоримую истину самого события: аще грешен есть, не вем: едино вем, яко слеп бых, ныне же вижу. Фарисеи опять желали слышать об обстоятельствах исцеления в той надежде, что бывший слепец, может быть как-нибудь обмолвится и даст им новый повод заподозрить чудо: что сотвори тебе, како отверзе очи твои? Уверенность в правоте своего дела и видимое затруднение, в какое поставили себя лицемерные судьи, внушили прозревшему такое мужество, что он обратился к ним с речью, проникнутой горьким упреком: рекох вам уже и не слышасте: что паки хощете слышати? Еда и вы ученицы Его хощете быти? такой ответ, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «выказал в исцеленном слепце душу дерзновенную, возвышенную и презирающую бешенство врагов». тяжко было слышать эти слова людям, согласившимся уже отлучать от синагоги всех, признававших Христа. они заметили ему с негодованием: ты ученик еси Того, мы же Моисеовы есмы ученицы, мы – книжники, учители и руководители народа – мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, сего же не вемы, откуду есть. Устами фарисеев говорила гордость, ослепившая их до такой степени, что они считали себя самыми верными последователями Моисея, несмотря на то, что разными произвольными толкованиями извратили закон, данный через него Богом.
Не входя в спор с горделивыми мудрецами, бывший слепец еще с большей смелостью выставил против ученых доказательств их простые cooбражения здравого смысла как последнее, самое веское слово защиты и себя, и Целителя своего от незаслуженных нареканий: о сем бо дивно есть, яко вы не весте, откуду есть, и отверзе очи мои. Вем же, яко грешники Бог не послушает, но аще кто богочтец есть и волю Его творит, того послушает. От века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену: аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже. Фарисеи не могли не чувствовать той необоримой силы доказательства, какая была скрыта в этом изъяснении «проповедника истины» (свт. Иоанн Златоуст), но скоро в них заговорило оскорбленное самолюбие: убогий неуч, не ведущий закона, дерзает учить таких известных и многоопытных знатоков, каковы они! Во гресех ты родился еси весь, – вскричали они в яростном негодовании, – и ты ли ны учиши? и выгнали его вон из своего собрания.
Приступая к исцелению слепорожденного, Господь наш употребил знаменательное действие, он не исцелил его всемощным словом своим, как впоследствии иерихонского слепца (Лк. 18, 42), или прикосновением и плюновением, как слепцов в Десятиградии и вифсаиде (Мк. 7, 33; 8, 33), но, желая показать на деле, что он, творец, создавший человека из персти, плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому. «Помазывая брением, – по выражению святителя афанасия александрийского, – совершает подобное подобным, чтобы все видели, что он есть Художник и адамова тела». Потом послал слепого к силоамскому источнику умыться: иди, умыйся в купели Силоамсте, по замечанию того же отца, «не потому, что Господь силоама имел нужду в силоаме, но для того, чтобы за слепым последовали видящие и невидящий сделался вождем для видящих, чтобы они, идя с ним, были свидетелями чуда». Посылая к источнику слепца с глазами, помазанными брением, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «наперед приготовляет дальностью пути многих свидетелей, а необычайностью зрелища – внимательных зрителей, чтобы они хорошо заметили человека». слепорожденный, веруя словам господа, не возражал и не рассуждал сам с собою: что это такое? будет ли это в пользу? – он не медлил, пошел, умылся и по силе своей веры получил зрение.
Когда прозревший слепец возвратился в город, то появление его возбудило общее удивление. Bcе знали этого человека таким, каким он был до чудесного события – слепым; все видели его каждый день на известном месте просящим милостыню, – и теперь едва верили глазам своим. начались толки и пересуды. соседи и видавшие его прежде спрашивали друг друга: не сей ли есть, cедяй и просяй? иные говорили: сей есть, a другие: подобен ему есть. необычайность события приводила их даже к неверию, несмотря на то, что сделано было так много, чтобы устранить неверие. сам прозревший уверял всех: аз есмь. тогда обратились к нему с вопросом: како ти отверзостеся очи? и прежний слепец передал им в коротком рассказе то, что совершилось: человек, нарицаемый Иисус, брение сотвори и помаза очи мои, и рече ми: иди в купель Силоамлю и умыйся, шед же и умывся, прозрех. назвав господа человеком, он показал еще недостаток истинного ведения, которое раскрывалось в нем постепенно – до признания спасителя Пророком (ст. 17), посланным от Бога (ст. 33), и только самим Иисусом Христом было доведено до полноты веры (ст. 38). Далее спросили у слепца: где Toй есть? – «уже, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – замышляя против него убийство», – и т. к.прозревший не мог удовлетворить любопытству их и не знал, где Христос, то, для более строгого допроса, повели eгo к фарисеям. Дело представлялось необычайным не только само по cебе, но и потому, что было совершено в субботу, – в день покоя, когда, по ложному мнению фарисеев, перешедшему и в народ, нельзя было даже исцелить болящего (Мф. 12, 10; Мк. 3, 2; Лк. 13, 14; ин. 5, 16).
В собрании фарисеев прозревший сказал о своем исцелении коротко и ясно, предполагая, что дело уже известно им из рассказа других: брение положи мне на очи, и умыхся, и вижу. При cyждении о таком необычайном событии мнения еврейских законников разделились: между ними возник большой спор, дошедший до распри. Приверженцы субботнего покоя, по превратному толкованию «преданий», не веруя в Божественное посланниче-ство ииcyca Христа, отвергали и самое чудо: несть Сей от Бога Человек, яко субботу не хранит, а другие, более умеренные, не отрицая действительности чудного события, находили себя вынужденными признать святость Чудотворца: како может человек грешен сицева знамения творити? При этом вопрос о субботе терял уже свое значение. такое несогла-симое противоречие мнений ставило фарисеев в безвыходное положение, так что они решились обратиться к самому прозревшему в надежде, что дальнейшие объяснения его дадут им возможность заподозрить или перетолковать чудо. Ты что глаго-леши о Нем, – спросили у исцеленного, – яко отверзе очи твои? и этот человек, испытавший на себе чудо милосердия Божия, небоязненно исповедал: Пророк есть. но враждебные господу иудеи, несмотря на такое ясное уверение самого слепца в чудесном исцелении своем, упорствовали в неверии и решились призвать родителей eго. они хитро рассчитывали, что простые люди, напуганные допросом, поймут, чего от них ждут, и помогут окончить дело согласно c желаниями их. когда родители пришли в собрание, то им предложили сразу три вопроса и притом в таком виде, что не трудно было догадаться, какого желали бы ответа на эти вопросы: сей ли есть сын ваш; правда ли, что вы глаголете, будто он слеп родися, и како ныне видит? Фарисеи думали, что родители из опасения подвергнуться преследованию за правдивое показание или отрекутся от своего сына и тогда исцеленного можно почесть только подобным ему, или признают, что он не был слепым, или же, наконец, в случае утвердительного ответа на эти вопросы, дадут новое показание об исцелении его – несогласное или даже противоречащее показанию самого слепца. но родители прозревшего, зная, что иудеи уже сговорились отлучать от синагоги всякого, кто даст свидетельство в пользу Иисуса Христа, отвечали на хитрые вопросы не мeнее тонко и хитро. из ответа их фарисеи не могли извлечь для себя ничего особенно благоприятного, так что поразительное чудо, которое эти враги господа хотели извратить и затмить пристрастным показанием, по-видимому, надежных свидетелей, опять предстало взорам их во всем величии. Вемы, – так говорили родители исцеленного, – яко сей есть сын наш и яко слеп родися, како же ныне видит, не вемы, или кто отверзе ему очи, мы не вемы: сам возраст имать, самого вопросите, сам о себе да глоголет. самый главный вопрос они оставили без ответа, и фарисеи опять, для разъяснения, должны были обратиться к прозревшему. вторично призвали этого человека и, думая подействовать на него речью, проникнутой, как казалось, ревностью о славе Божией и искренним убеждением знания, сказали ему: даждь славу Богу – мы вемы, яко Человек Сей грешен есть. Этим выражением, которое усилено призыванием имени Божия (нав. 7, 19), они приглашали прозревшего дать более верное показание и согласиться с ними относительно того обстоятельства, что нарушать покой субботнего дня – грех, и что нарушитель его – грешник, а посему и не может совершить чуда. исцеленный слепец, не вдаваясь в спор с самопрельщенными мудрецами, в простоте души противопоставил уверению их неоспоримую истину самого события: аще грешен есть, не вем: едино вем, яко слеп бых, ныне же вижу. Фарисеи опять желали слышать об обстоятельствах исцеления в той надежде, что бывший слепец, может быть как-нибудь обмолвится и даст им новый повод заподозрить чудо: что сотвори тебе, како отверзе очи твои? Уверенность в правоте своего дела и видимое затруднение, в какое поставили себя лицемерные судьи, внушили прозревшему такое мужество, что он обратился к ним с речью, проникнутой горьким упреком: рекох вам уже и не слышасте: что паки хощете слышати? Еда и вы ученицы Его хощете быти? такой ответ, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «выказал в исцеленном слепце душу дерзновенную, возвышенную и презирающую бешенство врагов». тяжко было слышать эти слова людям, согласившимся уже отлучать от синагоги всех, признававших Христа. они заметили ему с негодованием: ты ученик еси Того, мы же Моисеовы есмы ученицы, мы – книжники, учители и руководители народа – мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, сего же не вемы, откуду есть. Устами фарисеев говорила гордость, ослепившая их до такой степени, что они считали себя самыми верными последователями Моисея, несмотря на то, что разными произвольными толкованиями извратили закон, данный через него Богом.
Не входя в спор с горделивыми мудрецами, бывший слепец еще с большей смелостью выставил против ученых доказательств их простые cooбражения здравого смысла как последнее, самое веское слово защиты и себя, и Целителя своего от незаслуженных нареканий: о сем бо дивно есть, яко вы не весте, откуду есть, и отверзе очи мои. Вем же, яко грешники Бог не послушает, но аще кто богочтец есть и волю Его творит, того послушает. От века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену: аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже. Фарисеи не могли не чувствовать той необоримой силы доказательства, какая была скрыта в этом изъяснении «проповедника истины» (свт. Иоанн Златоуст), но скоро в них заговорило оскорбленное самолюбие: убогий неуч, не ведущий закона, дерзает учить таких известных и многоопытных знатоков, каковы они! Во гресех ты родился еси весь, – вскричали они в яростном негодовании, – и ты ли ны учиши? и выгнали его вон из своего собрания.