Страница:
Хотя, может, они просто не успели этого сделать. Массивная дверь зала содрогалась от ударов - ее все-таки успели закрыть, и заложить темным от времени поперечным брусом. Еще не успев остыть после боя, готовый сражаться дальше - до тех пор, пока не умрет последний ливонец, Кузнецов подошел ближе, и приказал, покачав окровавленным мечом: - Открывайте, здесь немцы уже кончились. Судя по всему, многие из одноклубников испытывали те же самые эмоции, поскольку Леша Комов и Игорь Берч с готовностью сбили брус с крюков и отскочили в стороны, давая возможность новым противникам распахнуть створки. В открывшийся проход ринулось с лестницы десяток одетых в коричневую кожу, вооруженных мечами и боевыми топориками воинов. Двое тут же оскользнулись в крови, а остальные замерли, созерцая открывшуюся перед ними картину побоища. - По-русски кто-нибудь понимает?! - рявкнул на орденских кнехтов Кузнецов. - Или немчура одна собралась? - Понимаем немного, - отозвался из угла за камином Егор. - Чай, местные все. Из деревень здешних нас господа кавалеры забрали. Клепатник выбрался из своего укрытия, в котором просидел всю схватку и, осторожно ступая между тел, встал перед Виктором. Не то, чтобы он был трусом - всю польскую войну в общем строю прошел - но какой смысл блистать отвагой, если фогта Ругольда зарезали чуть не в первую минуты схватки? Перед кем храбрость выказывать, если господин все равно убит? Руки ливонец старательно держал как можно дальше от рукояти меча, и на дистанцию удара к предводителю победителей старательно не приближался. Воины в дверях так же немного попятились и опустили оружие. Драться за приезжих из далекой Германии сеньоров имело смысл только тогда, когда это сулило награду или избавляло рабов от гнева и наказания. А погибать просто так забранные от сохи земледельцы не собирались. - Приберите здесь, - поняв, что сражение закончилось, Виктор опустил меч. Азарт схватки сменился неожиданным ознобом. - Выбросите трупы и почистите пол. Вопросы есть? - Слушаюсь, господин, - признал власть над собой нового владельца замка Клепатник, низко поклонился и, прихватив за ноги труп фогского начетника, поволок его к дверям. Поскользнувшиеся в крови воины поднялись, засунули топорики за ремни и взялись помогать: рыцаря, ведавшего сбором налогов и штрафов, не любил никто. Кузнецов, зябко передернув плечами, наклонился, вытер клинок о солому, вложил его в ножны, отошел к столу, налил полную чашку вина и в несколько глотков выпил: - Не знаю, как вы, мужики, - повернулся он к одноклубникам. - А я жрать хочу, как сто китайцев. Те сразу заговорили во весь голос, отчего по залу, отражаясь от голых каменных стен, принялось гулять неразборчивое эхо, кто-то начал даже смеяться, заново переживая перипетии боя, еще кто-то оживленно размахивал мечом над головой. Виктор нашел взглядом девушку в коричневом сюрко и с растрепанными волосами: - Неля! Иди сюда! А ну, признавайся, красавица, чем это ты рыцарей шуганула? - Да собак я боюсь, - смутилась она. - До смерти боюсь. Ну, вот и ношу с собой баллончик с перцовым аэрозолем. "Антидог" называется. - "Антинемец" его называть нужно, - рассмеялся Кузнецов и, в порыве радости, крепко ее обнял. - Молодчина! А то ведь нас и вправду раздели бы и загнали свиней кормить. Никто ведь воспротивиться не попытался. Давай я тебе вина налью. Оно теплое, согреешься... Я сейчас, через секунду вернусь... Налив девушке вина, Виктор отошел к наводящим порядок сервам и распорядился уложить погибших из числа своих знакомых в прохладном помещении и заказать им гробы, а с немцами разрешил поступить по собственному усмотрению. Воины гарнизона, надрессированные на послушание, как станки с цифровым управлением, кивнули. - И принесите теплого вина, - добавил Кузнецов. - Кувшины на столах остыли. Не то, чтобы он оставался безразличен к гибели недавних друзей - но пережитые во время боя эмоции словно заблокировали на время жалость, сострадание и боль. В его сознании чувства словно умерли, и остался только холодный разум. А разум подсказывал: сейчас путникам необходимо согреться, поесть, немного отдохнуть. Погибшим уже все равно... - Ты прямо как король, - улыбнулась ему разрумянившаяся Неля. Распоряжаешься с такой властностью, что хочется вытянуться по струнке и отдать честь... На последнем слове девушка запнулась и густо покраснела. - Не король, а старшина, - поправил ее Витя. - Королей вокруг пруд пруди, а до старшины еще дослужиться нужно. Руки хозяйской здесь не хватает. Полы загажены, стекол нет. Ставни нараспашку, не смотря на холод, стол на каких-то козлах строительных стоит. Ничего, мы тут порядок наведем. - Какой порядок?! - возмутился пузатенький тонконогий мужчина. - Вы тут что, остаться хотите? Бежать надо немедленно, пока никто про нас не узнал! Это же Орден! Мы на рыцарей Ордена покусились! Да нас тут всех в порошок сотрут, уничтожат, на осинах распнут и колья в сердца вколотят. Бежать! Взлохмаченный, без белого плаща и в разодранном жилете Великий магистр настолько не совпадал со своей привычной, величественной внешностью, что Виктор узнал его далеко не сразу. - Брось, Саша, - отмахнулся он, отламывая гусиное крыло и запуская в него зубы. - В замке нас так просто не взять. Отобьемся. Во всяком случае до весны. Не в лесу же нам зимовать, в самом деле?! - Какая весна, Виктор?! - задохнулся Великий магистр. - Это же Ливонский Орден! Самая могущественная военная организация в мире, братство закованных в сталь воинов. Как только они узнают, что тронули кого-то из крестоносцев, сметут вас вместе с замком! - Положим, сегодня смести не смогли, - напомнил Кузнецов. - Их застигли врасплох! Они не успели ни латы надеть, ни вооружиться. Сойдись вы в честном поединке, и каждый рыцарь стоил бы десяти таких, как вы! - Так уж и десяти? - вчерашний слесарь, успевший озаботиться проблемами порядка и отдыха, еды и нарядов по замку мысленно вновь стал старшиной: царем и богом артиллерийского батальона, выше которого нет никого и ничего, поскольку даже офицеры все хозяйственные вопросы вынуждены решать через него. Он больше не воспринимал главу клуба как безусловного руководителя, а всего лишь как одного из собеседников. - Ты забываешь, Саша, что мы находимся в тысяча пятьсот пятьдесят втором году, а не в конце двадцатого века. Здешние рыцари отстают от нас почти на полтысячелетия. А искусство фехтования все это время на месте не стояло.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента