Страница:
– Оставьте ватман в покое! Забор мажьте, обильно – потом сверху пришлепнете и тряпками прогладите. Шевелись, юнги!
Борман глянул с уважением: наверное, получилось медленно и величаво, как всегда в такие моменты.
В общем, надо посмотреть, что там у нас во дворе, и быть в готовности подпереть калитку чуркой: пока приклеют да схватится – нужно какое-то время.
Классическое «заглянуть в подворотню» не получилось: вредные иноземные строители оставили под воротами и калиткой такие узкие щели, что, наверное, и котенку ухо не просунуть. Вот это я вам припомню, рачительные вы мои. Как стану президентом, готовьтесь к массовой депортации – хлопково-маковые плантации уже затосковали по вашим под кирпич переученным ручонкам, они заходятся в немом вопле: вернитесь, сыны Азии, ну ее в гудок, эту неблагодарную Россию!
Крутанув массивную медную ручку, осторожно потянул калитку на себя – не заперто. Ну и правильно, зачем такому человеку запираться?
Присел на корточки, калитку приоткрыл чуть пошире – чтобы голову можно было просунуть, и приступил к беглому осмотру внутренней территории усадьбы.
Центральный вход с крылечком прямо напротив калитки, метрах в двадцати. Справа свежевыструганная сауна, между сауной и домом врыт в землю довольно объемный бассейн с мраморными бортиками, до краев наполненный водой. Дальше декоративная плетеная изгородь (стиль «Валенсия», то ли Карпаты – выбирайте), что за ней, отсюда не видно.
Слева от дома – огромная беседка, обсаженная по периметру едва пустившими зелень кустами (вид не разобрал – не ботаник я, да и неважно это сейчас). Что в беседке, мне не видно, а рядом вяло копошится субтильное бледное существо мужеска полу в спортивном костюме и «сланцах» – достает из большой коробки тарелки и ставит на перила беседки.
Две стопки тарелок на перилах уже стоят, это будет третья. Куда им столько? Тут как минимум на полсотни персон можно сервировать.
– Готово!
Борман с Ромой закончили клеить рядом с калиткой, побежали мазать забор слева от ворот.
– Молодцы. Давайте и дальше в том же духе...
В этот момент из бани выскочили три Афродиты (то есть совсем без ничего, из одежды – только клубы пара и пена, но вряд ли морская) и с истошным визгом бултыхнулись в бассейн.
Ух ты... Это, значитца, у нас тут вот такой сугубо судейский досуг? Занятно...
Вслед за Афродитами из сауны выломился здоровенный волосатый мужлан в ядовито-желтых трусьях и с первобытным рыком ухнул в бассейн. А брызг было – будто зрелый гиппопотам с эстакады сорвался.
– Это че такое было? – насторожился Борман.
– Работайте, не отвлекайтесь. Ничего особенного – просто люди отдыхают.
Мужлан – начальник горотдела. Большой человек во всех отношениях, и по комплекции, и по положению. А на отсутствие усадьбы не обращайте внимания – он у нас недавно, не успел еще заработать. Предшественника его посадили (то ли много брал, то ли мало делился – там как-то все непонятно), а усадьбу конфисковали. Возможно поэтому лохматый богатырь не торопится, понимает, что в нашей интересной стране все преходяще. И уходяще.
Богатырь принялся подныривать под Афродит и с молодецким гиканьем хватать их за разные места, девчата отбивались и азартно вопили, а я так засмотрелся на все эти водно-эротические экзерциции, что на какое-то время утратил контроль над обстановкой и выпустил крылечко из поля зрения.
И тут же за это поплатился.
– Та-а-ак...
Я повернул голову на возглас и замер как истукан.
Прямо передо мной, в двух метрах, стоял судья.
В легеньком банном халате цвета зрелого гонобобеля, с полным патронташем через плечо и двустволкой в руках.
– Икк-ххх! – от страха я икнул, непроизвольно сжался в комок и принялся доставать свой обтянутый отвратительной маской череп из калиточного проема.
И казалось мне, что делаю я это страшно медленно, а мир вокруг меня вдруг остановился и завис, как старенький гусевский комп при загрузке ресурсоемкой навороченной программулины...
– Киношники едут, – тягуче доложил слева Борман. – Мы – все. Пора уже валить, а то в кадр попадем...
– Ма-ка-ка!!! – радостно взревел судья, зачем-то направляя ствол в мою сторону и с мягкими щелчками взводя курки. – Ы-ы-гы-гы!!!
О нет, сэр, нет – вовсе не макака! Ну Кинг-Конг ведь, вольно же вам над зоологией глумиться. Хотя, какая, к бабуинам, сейчас разница...
– Виктор Иваныч! – крикнул от беседки бледный мужчинка, зазывно потряхивая тарелкой. – Давать?
На все это – от панического икания, до глубинного понимания – на кой уньк, собственно, нужно было выкладывать батарею тарелок на перила беседки – ушло секунды две-три, – за это время я успел таки достать личико из проема, захлопнуть калитку и чуть отодвинуться назад.
– Ту-дух!!! – шарахнуло дуплетом с той стороны забора.
Стальная дверь тонко взвизгнула, принимая на себя сдвоенный дробовой заряд и распахнулась настежь.
– Ну ни х... себе! – моторный Борман молнией метнулся к калитке, рывком захлопнул ее, привалил чуркой, и, крепко ухватив меня под локоток, поволок к машине.
Актуальное деяние, я вам скажу! У меня в буквальном смысле подкашивались ноги – не мог идти!
– Макака, б...!!! – калитка тотчас же затряслась от ударов. – Стоять!!! А-а-а, б...!!!
Добрались до машины, плюхнулись на сиденья, я дрожащей рукой воткнул передачу – выноси, родимая!
«Шоха» еще не стронулась с места, а реактивный Борман уже кому-то названивал.
– Кому?
– Ленке, – Борман кивнул в зеркало. – Она же с ними...
Глянул в зеркало: от центра города к нам медленно катит микроавтобус, с аршинным логотипом одного из центральных каналов телевидения на морде. С правого борта торчат две камеры – ребята снимают «с колес», времени даром не тратят.
– Лен? Разворачивайтесь бегом – и уе... отсюда... Да ниче! Он совсем в ах..., по людям палит! Сваливайте, пока не поздно...
И как этот бесенок все держит в памяти? У меня, например, совсем из головы вылетело, что Ленка сегодня работает гидом у столичной съемочной группы.
– Ма-ка-ка!!! Стоять!!!
Оторваться на дистанцию безопасного удаления мы так и не успели: в тот момент, когда я воткнул вторую передачу, судья успел разобраться с нашей чуркой и вывалился на улицу. Да, надо отдать ему должное – хороший охотник: даром, что пьян в три звезды, пока долбил в калитку плечом, успел перезарядить ружье.
– Ходу, ходу, ходу! – взвыл Борман. – Пригнись, б...!
Да я и так – ходу, это что вам, «Бентли», что ли?! А, пригнуться?
– Ту-дух!!! – опять шарахнул дуплет – по багажнику сыпануло мелким горохом, заднее стекло плюнуло в салон рубленным крошевом и приказало долго жить.
Просквозив юзом по обочине, мы выровнялись на шоссе, и, наконец-то обретя должное ускорение, рванули к выезду из города.
В зеркало можно было рассмотреть, что судья споро перезаряжает ружье, а киношный микроавтобус, заложив крутой вираж, разворачивается для экстренной ретирады.
– Все, нам пиз... – печально подытожил Борман. – Федя убьет за тачку...
Глава 2
Борман глянул с уважением: наверное, получилось медленно и величаво, как всегда в такие моменты.
В общем, надо посмотреть, что там у нас во дворе, и быть в готовности подпереть калитку чуркой: пока приклеют да схватится – нужно какое-то время.
Классическое «заглянуть в подворотню» не получилось: вредные иноземные строители оставили под воротами и калиткой такие узкие щели, что, наверное, и котенку ухо не просунуть. Вот это я вам припомню, рачительные вы мои. Как стану президентом, готовьтесь к массовой депортации – хлопково-маковые плантации уже затосковали по вашим под кирпич переученным ручонкам, они заходятся в немом вопле: вернитесь, сыны Азии, ну ее в гудок, эту неблагодарную Россию!
Крутанув массивную медную ручку, осторожно потянул калитку на себя – не заперто. Ну и правильно, зачем такому человеку запираться?
Присел на корточки, калитку приоткрыл чуть пошире – чтобы голову можно было просунуть, и приступил к беглому осмотру внутренней территории усадьбы.
Центральный вход с крылечком прямо напротив калитки, метрах в двадцати. Справа свежевыструганная сауна, между сауной и домом врыт в землю довольно объемный бассейн с мраморными бортиками, до краев наполненный водой. Дальше декоративная плетеная изгородь (стиль «Валенсия», то ли Карпаты – выбирайте), что за ней, отсюда не видно.
Слева от дома – огромная беседка, обсаженная по периметру едва пустившими зелень кустами (вид не разобрал – не ботаник я, да и неважно это сейчас). Что в беседке, мне не видно, а рядом вяло копошится субтильное бледное существо мужеска полу в спортивном костюме и «сланцах» – достает из большой коробки тарелки и ставит на перила беседки.
Две стопки тарелок на перилах уже стоят, это будет третья. Куда им столько? Тут как минимум на полсотни персон можно сервировать.
– Готово!
Борман с Ромой закончили клеить рядом с калиткой, побежали мазать забор слева от ворот.
– Молодцы. Давайте и дальше в том же духе...
В этот момент из бани выскочили три Афродиты (то есть совсем без ничего, из одежды – только клубы пара и пена, но вряд ли морская) и с истошным визгом бултыхнулись в бассейн.
Ух ты... Это, значитца, у нас тут вот такой сугубо судейский досуг? Занятно...
Вслед за Афродитами из сауны выломился здоровенный волосатый мужлан в ядовито-желтых трусьях и с первобытным рыком ухнул в бассейн. А брызг было – будто зрелый гиппопотам с эстакады сорвался.
– Это че такое было? – насторожился Борман.
– Работайте, не отвлекайтесь. Ничего особенного – просто люди отдыхают.
Мужлан – начальник горотдела. Большой человек во всех отношениях, и по комплекции, и по положению. А на отсутствие усадьбы не обращайте внимания – он у нас недавно, не успел еще заработать. Предшественника его посадили (то ли много брал, то ли мало делился – там как-то все непонятно), а усадьбу конфисковали. Возможно поэтому лохматый богатырь не торопится, понимает, что в нашей интересной стране все преходяще. И уходяще.
Богатырь принялся подныривать под Афродит и с молодецким гиканьем хватать их за разные места, девчата отбивались и азартно вопили, а я так засмотрелся на все эти водно-эротические экзерциции, что на какое-то время утратил контроль над обстановкой и выпустил крылечко из поля зрения.
И тут же за это поплатился.
– Та-а-ак...
Я повернул голову на возглас и замер как истукан.
Прямо передо мной, в двух метрах, стоял судья.
В легеньком банном халате цвета зрелого гонобобеля, с полным патронташем через плечо и двустволкой в руках.
– Икк-ххх! – от страха я икнул, непроизвольно сжался в комок и принялся доставать свой обтянутый отвратительной маской череп из калиточного проема.
И казалось мне, что делаю я это страшно медленно, а мир вокруг меня вдруг остановился и завис, как старенький гусевский комп при загрузке ресурсоемкой навороченной программулины...
– Киношники едут, – тягуче доложил слева Борман. – Мы – все. Пора уже валить, а то в кадр попадем...
– Ма-ка-ка!!! – радостно взревел судья, зачем-то направляя ствол в мою сторону и с мягкими щелчками взводя курки. – Ы-ы-гы-гы!!!
О нет, сэр, нет – вовсе не макака! Ну Кинг-Конг ведь, вольно же вам над зоологией глумиться. Хотя, какая, к бабуинам, сейчас разница...
– Виктор Иваныч! – крикнул от беседки бледный мужчинка, зазывно потряхивая тарелкой. – Давать?
На все это – от панического икания, до глубинного понимания – на кой уньк, собственно, нужно было выкладывать батарею тарелок на перила беседки – ушло секунды две-три, – за это время я успел таки достать личико из проема, захлопнуть калитку и чуть отодвинуться назад.
– Ту-дух!!! – шарахнуло дуплетом с той стороны забора.
Стальная дверь тонко взвизгнула, принимая на себя сдвоенный дробовой заряд и распахнулась настежь.
– Ну ни х... себе! – моторный Борман молнией метнулся к калитке, рывком захлопнул ее, привалил чуркой, и, крепко ухватив меня под локоток, поволок к машине.
Актуальное деяние, я вам скажу! У меня в буквальном смысле подкашивались ноги – не мог идти!
– Макака, б...!!! – калитка тотчас же затряслась от ударов. – Стоять!!! А-а-а, б...!!!
Добрались до машины, плюхнулись на сиденья, я дрожащей рукой воткнул передачу – выноси, родимая!
«Шоха» еще не стронулась с места, а реактивный Борман уже кому-то названивал.
– Кому?
– Ленке, – Борман кивнул в зеркало. – Она же с ними...
Глянул в зеркало: от центра города к нам медленно катит микроавтобус, с аршинным логотипом одного из центральных каналов телевидения на морде. С правого борта торчат две камеры – ребята снимают «с колес», времени даром не тратят.
– Лен? Разворачивайтесь бегом – и уе... отсюда... Да ниче! Он совсем в ах..., по людям палит! Сваливайте, пока не поздно...
И как этот бесенок все держит в памяти? У меня, например, совсем из головы вылетело, что Ленка сегодня работает гидом у столичной съемочной группы.
– Ма-ка-ка!!! Стоять!!!
Оторваться на дистанцию безопасного удаления мы так и не успели: в тот момент, когда я воткнул вторую передачу, судья успел разобраться с нашей чуркой и вывалился на улицу. Да, надо отдать ему должное – хороший охотник: даром, что пьян в три звезды, пока долбил в калитку плечом, успел перезарядить ружье.
– Ходу, ходу, ходу! – взвыл Борман. – Пригнись, б...!
Да я и так – ходу, это что вам, «Бентли», что ли?! А, пригнуться?
– Ту-дух!!! – опять шарахнул дуплет – по багажнику сыпануло мелким горохом, заднее стекло плюнуло в салон рубленным крошевом и приказало долго жить.
Просквозив юзом по обочине, мы выровнялись на шоссе, и, наконец-то обретя должное ускорение, рванули к выезду из города.
В зеркало можно было рассмотреть, что судья споро перезаряжает ружье, а киношный микроавтобус, заложив крутой вираж, разворачивается для экстренной ретирады.
– Все, нам пиз... – печально подытожил Борман. – Федя убьет за тачку...
Глава 2
Нет, что ни говори, а Федя у нас не злой.
Вот прикиньте: вы дали другу машину – прокатиться, строго предупредили: смотри, аккуратнее, только что из сервиса... А он вернул вам ее без заднего стекла и с похожим на дуршлаг багажником?
Согласитесь, тут могут быть варианты. От «закатить истерику» и «закатать в дыню» – до радикального «забирай эту железяку, а мне пригони точно такую же новую – или по судам затаскаю».
По окончании первично-истеричного выяснения – нет ли раненых, Федя слегка успокоился, еще раз обошел машину, внимательно осмотрел, и, обхватив голову руками, обреченно пробормотал:
– Вот же непруха... А из гранатомета не пробовали? Вернее было бы...
– Я это... Восстановлю все, – клятвенно пообещал я. – За свой счет. Вот получка будет...
– Ты лучше свою тупую башку восстанови, – рассеянно пробормотал Федя. – Чтоб она не заставляла твою тупую ж... лезть в такие места, где ее могут порвать на британский флаг. И не тащила за собой другие ж... – такие же тупые и е... на всю голову...
Я не стал цепляться к анатомическому парадоксу, прозвучавшему в последнем предложении – Федя в прострации, ему простительно – а просто изобразил покаяние и покорно промолчал. Иронизировать в такой ситуации – себе дороже, это мы уже проходили.
Ладно, Федины переживания пока оставим: докладываю об итогах операции «заполучи, судья, агитку».
Что-что? Кто-то из публики интересуется, почему Федя в прострации. Вроде бы здоровенный мужичара, спортсмен и все такое – какие, на фиг, переживания?! Да не обращайте внимания – у Феди комплекс. Природу комплекса доведу чуть позже, а сейчас слушайте итоги.
Можете себе представить: этот любитель неплановых сафари на макак догадался-таки стрельнуть по микроавтобусу съемочной группы! И неплохо, я вам скажу, стрельнул – серьезно повредил им задние двери.
Чудом никого не зацепило: разворачивались они метрах в двадцати, рукой подать.
Вот за это дурацкое деяние – поясной поклон ему от вашего покорного слуги и от всего честного народа нашего славного городка. Потому что столичная штучка от такой выходки пришла в ярость.
– Я его со свету сживу! – за достоверность не отвечаю – передаю с Ленкиных слов. – Я эту сволочь посажу – далеко и надолго! Он у меня в тундре леммингов судить будет!! Там-то его от запоев вылечат быстренько!!!
По-моему, в тех местах, напротив, все решительно спиваются – но это неважно: отзвучав по сути происшествия, штучка похерила утвержденный план, горячо поблагодарила Ленку за животрепещущую тему и немедля умчалась в Москву – готовить экстренный материал для трехчасового выпуска новостей.
Хе-хе... Сомневаюсь, что судье грозит что-то из обещанного – он в хорошей обойме и с патологически крепким тылом, – но если материал сгоряча выпустят в минимальной редакции (а у нас такое иногда случается), это уже само по себе будет очень здорово. И для народа славно и мне плюс – факт в биографию. Потом, когда буду лидером, это пригодится (ай да молодец, наш парень, не просто так штаны просиживал, смотри, как активно боролся с произволом!).
Обедали у Гусевых – тетя Галя, как обычно в выходные, напекла ведро пирожков и сварила свой фирменный борщ. Все, кроме Феди, пребывали в приподнятом настроении.
Ленке приключение понравилось. Не полагаясь на столичную съемочную группу, она снимала на свою камеру – получилось весьма недурственно. А то, что по ним стреляли, она просто проигнорировала с присущим непуганому идиоту легкомыслием. Ой, нет, это же про Ленку – лучшую в мире женщину... Ну ладно, пусть будет так: с беспечностью никогда не получавшего огнестрельные ранения человека.
Со мной, думаю, все понятно. На мой взгляд, все получилось значительно лучше, чем планировали: результат предвосхитил самые смелые ожидания. Даже если операторы не запечатлели наши дрянные картинки во всех подробностях, все равно – скандал удался на славу, и при этом никто из наших не пострадал. Так что тут я кругом молодец.
Борман с Ромой были двоякодовольны. Мало того, что отхватили приключение на ровном месте средь бела дня, так ведь еще и поучаствовали в общественно-полезном деянии. Обратите внимание, никто даже на секунду не усомнился, что деяние полезное: это ведь я придумал, а я тут «самый умный и никогда ничего просто так, без скрытого умысла, не делаю».
А, да: Рому тоже кормили – заработал. Единственный из всех получил травмы: поранил битым стеклом палец и мочку уха. Сидит теперь в пластыре и мечет за обе щеки. Впрочем, даже если бы и не заработал, все равно кормили бы. Рома – тень Бормана, регулярно подъедается у Гусевых, он у них почти что член семьи, и единственный из учеников моей школы зовет директрису не по имени-отчеству, а «тетя Галя». Родители Ромы погибли в 2001 году, во время аварии на комбинате. Теперь они с бабушкой перебиваются на ее пенсию и небольшое пособие, выплачиваемое комбинатом.
Галина Юрьевна сияла от счастья – мы ее посвятили в суть акции. Нет-нет, ей глубоко поровну, что там у нас получилось, каков будет резонанс, жив ли вообще судья и его присные или их по ошибке продали в рабство.
Борман не нюхал клей – вот что главное!
У тети Гали комплекс.
И у Феди комплекс.
Заметили? Этакая комплексная семейка.
Я вас сейчас коротко посвящу в природу этих комплексов – а кому не надо, могут сразу перевернуть две страницы и читать дальше со слов «Ну все – п... котенку...»
Наши отцы – мой и Федин, были друзьями. Выросли в одной казачьей станице на Кубани, вместе учились, вместе к девчатам бегали, вместе служили, потом одномоментно ушли в запас: мой подполковником, Федин – полковником, и по какой-то там совковой разнарядке двинули в этот славный городишко. Освоились, обжились, поменяли ряд должностей, в итоге мой пошел в охрану комбината, Федин – в мэрию. А там у них работа непростая, требующая большущих душевных трат и предполагающая регулярные фуршеты: в результате Федин отец очень быстро пристрастился к дармовой выпивке. Ну и, понятно, моего стал «подтягивать» – таскал на разные мероприятия, знакомил с «нужными» людьми и так далее... Дома скандалы были, папахен постоянно под шофе приходил, а то и вообще его привозили и сгружали на коврик в прихожей...
Не знаю, чем бы все это кончилось для моей семьи... но пять лет назад Федин отец умер от алкогольного отравления.
Как сейчас помню – случилось это утром восьмого января. Что поделать, в нашей стране первая новогодняя неделя для многих граждан – период не просто суровый, а прямо-таки зловещий...
Теперь тетя Галя боится, что Борман будет алкоголиком или наркоманом.
За Федю не боится: он парень правильный и ответственный. А Борман-шалопут дает повод для этих опасений и регулярно выпадает из «чисто спортсменской» колеи. Иначе говоря, его эпизодически ловят с разными ненормативными запахами и неестественно блестящими глазенками.
На мой взгляд, это нормально: кто из нас в его возрасте не вел себя точно так же? Однако попробуйте это объяснить тете Гале: втемяшилось ей, что ввиду большого внешнего сходства с отцом (просто копия – Федя, например, больше на маму похож) Борман прочно сидит в группе риска, и все тут. И вроде бы педагог со стажем, заслуженный учитель России, а в данном вопросе – дремучая крестьянка: только охи, вздохи, да регулярные истерики, наподобие вчерашней.
Все, по тете Гале доложил, теперь слушайте про Федю.
Федя, если можно так выразиться, болен «комплексом ответственности». Он двадцать четыре часа в сутки отвечает за всех, кто ему близок. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.
У меня был старший брат Игорь – Федин ровесник. Они с Федей были друзьями, как и наши отцы, и, возможно, повторили бы их судьбу. То есть отслужили бы, «ушли на дембель», потом один помер бы на Рождество от перепоя, а другой лечился бы от «белочки». Знаете, такой типичный жизненный цикл для многих семей нашей страны...
Однако, Судьба так выкинула кость, что началась Вторая русско-чеченская война и друзья разом угодили в зону боевых действий. Вернее, не совсем разом: Игорь там был практически сразу, с сентября 1999 года, а Федя прибыл в марте 2000 – его в составе какой-то спецкоманды не пойми для чего готовили полгода в тренировочном лагере.
В общем в марте 2000 они встретились во время боя, быстренько обнялись и побежали заниматься делами: Федину команду как раз прислали, чтобы вытащить подразделение Игоря из очередной внеплановой ж... каких случалось на этой войне просто не меряно.
А через полчаса война для обоих закончилась.
Игорь погиб, а раненого Федю эвакуировали на «большую землю».
Оправившись от ран, Федя первым делом накатал рапорт и больше в часть не являлся (в тот период по собственному желанию уволиться было сложно, не отпускали). Уволили его со скандалом, по дискредитации.
Ну вот, собственно, и вся военная история, насчет других подробностей я не в курсе. Что именно там произошло, не знаю, но факт: Федя должен был «прикрывать» Игоря и по какой-то причине не справился с задачей...
С той поры, если Феде случается напиться до помрачения сознания (не буду передергивать, это происходит весьма редко), он плачет навзрыд, бьет башкой в стену и причитает: «Он сказал – прикрой, брат... А я... Я не смог... Не получилось, б...!!! Я последняя сука и п... – ты понимаешь, нет?!!! Это я его убил...»
Видите, как все непросто? Вроде бы давно было, восемь лет прошло, а все остается по-прежнему. У нас же ведь с этими вояками, тем более уволенными по разным неприятным поводам, никто не занимается. Не сдохли на войне? Ну и радуйтесь – живите себе, как бог на душу положит, никому вы на фиг не нужны, мясо окопное...
До той войны мы с Федей вообще не дружили: он относился ко мне как к пустому месту. Я – слабак – не тянул даже на роль бледной тени своего крутого братца, и, понятное дело, просто был Феде не интересен как личность.
После войны все изменилось. Федя стал принимать живейшее участие в моей жизни и заменил мне брата. И назначил себя ответственным за всех, кто ему дорог. За Бормана, который может стать алкоголиком или наркоманом. За меня – я слабак и меня без него могут легко побить. За Ленку – она вообще женщина, и без сильного мужика не может даже пары шагов ступить.
Как там остальные миллионы женщин, слабаков и склонных к алкоголизму подростков справляются одни – его ни капли не волнует. А за своих переживает, как уже было сказано, круглые сутки. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.
Как вы думаете, это комплекс? Я думаю – да. А может даже нечто большее.
Ну а теперь попробуйте поставить себя на место Феди. Согласитесь: не обязательно быть отставным спецназовцем, чтобы по характеру повреждений на автомобиле представить себе, что было бы с Ленкой, Борманом, или мной, если бы этот ретивый макаколюб влупил не по машине, а по кому-нибудь из нас.
– Ну все, п... котенку, – тихо и вполне серьезно заявил Федя. – Хорош уже старому п... резвиться, пора и о душе подумать. Теперь он будет №1...
У Феди есть список главных негодяев города, которые мешают жить хорошим людям. По этому списку будет работать зондеркоманда, но не прямо сейчас, а несколько позже, когда для этого придет подходящее время. Хе-хе... (А может вовсе и не «хе-хе»? Когда об этом заходит разговор, Федя загадочно улыбается и подмигивает. Напомню, он у нас любит обстоятельно приколоться – по настроению, но... Кто знает, может это и не прикол вовсе, а еще один комплекс, но латентный, не имеющий пока что явных проявлений...)
Как бы там ни было, но судья теперь в этом списке – №1. Так что, даже и не знаю, что думать...
В три пополудни посмотрели выпуск новостей на N канале.
Смотрели, затаив дыхание: сами понимаете, в нашей до упора демократической стране всегда возможны варианты, от туманного «материал отредактирован в соответствии с требованиями руководства» до простого и ясного «сюжет снят с эфира без каких-либо объяснений». Борман записывал весь выпуск новостей на видеомагнитофон – для истории.
Столичная штучка не подкачала: сюжет получился – застрелись!
Не знаю, каков у них был общий объем отснятого материала, но создавалось такое впечатление, что все показали совсем без купюр, в первозданном виде.
Судья добросовестно стрелял и на полставки работал ярмарочным павианом: дико вопил, некрасиво скакал и пучеглазо таращился в стремительно удирающую камеру, корча при этом какие-то просто мерзейшие рожи.
Плакаты на заборе, заботливо увеличенные профессиональной аппаратурой, радовали глаз мельчайшими подробностями и длиннющим стоп-кадром: их показывали минуты три, в двух статичных ракурсах, пока штучка за кадром ядовито-ласковым голосом вещала о злодеяниях судьи, которые, собственно, и были запечатлены на плакатах – и не сказать, чтобы уж совсем в гротескной форме.
Ах да, кто-то из аудитории напоминает, что содержание плакатов, равно как и злодеяния судьи, не были доведены до сведения широкой публики, а телепатов подвезти забыли – так что людям остается только домысливать, какие картинки мы смотрели в пятнадцатичасовом выпуске новостей и о чем вещала за кадром столичная штучка.
Ради бога извините, совсем из головы вылетело. Сей же момент исправляюсь.
Судья вообще немало хорошего сделал для жителей нашего города, но три его последние выходки были особо отмечены широкими массами и нашли должный отклик в людских сердцах.
Выходка №1. «Челюсти»
Иноземец-строитель имел необузданное желание крепко и внезапно приласкать юную деву, возвращавшуюся вечером от подруги домой. Поскольку дева отчаянно сопротивлялась и желание не сбылось, иноземец весьма основательно покусал деву. Короче, едва до смерти не загрыз – хорошо, пацаны проходили мимо, вмешались[1].
Несмотря на вопиющую виновность и, казалось бы, стопроцентную перспективу посадки, кусучий иноземец был оправдан и освобожден из-под стражи в зале суда.
Выходка №2. «Месть и закон»
В 16-этажной «свечке» – это в двух кварталах от комбината, в новом микрорайоне – соплеменник кусучего иноземца, работавший там дворником, напал в подъезде на девятилетнего мальчишку и пытался изнасиловать. Папаша мальчишки выскочил из квартиры и быстренько забил иноземца до смерти.
Нет, понятно, что папаша погорячился, но... Представьте себя на его месте. Вы уверены, что стали бы читать насильнику лекцию о том, что его деяния не совсем совпадают с нашими представлениями о поведении гостей из иных стран, и отнюдь не способствуют укреплению дружбы между народами?
Короче. Папаша-линчеватель получил девять лет «строгача» и уехал осваивать мордовские просторы.
Выходка №3. «Назад, в Спарту»
В январе у нас сгорел «стардом», располагавшийся в северо-западном пригороде. Сгорел, как спичка, дотла, за семнадцать минут, вместе с двумя десятками обитателей.
О том, что это поджог, знает любой вменяемый житель нашего города. Об этом же, не моргнув глазом, заявили в камеры местного телевидения пожарники на месте происшествия, милиция и прокуратура. И все знают, что заведующий этого пансионата – тов. Уяуев, двоюродный брат председателя совета директоров строительной компании, которая в настоящий момент возводит на пожарище «элитную» многоэтажку. (Кстати, кусучий иноземец – как раз с этого самого строительства.)
В общем, вы, наверное, уже и сами догадались: тов. Уяуев оправдан. Подчистую.
Да, думаю, следует заметить, что «иноземство» оправданных в данном случае совершенно ни при чем, просто так уж все совпало. Будь на их месте наши мерзавцы, коренные, никто бы не стал относиться к судье лучше. Мерзавцы – они и в волшебной стране Блюмбосипиздумии мерзавцы, с ее мельхиоровыми закатами и фиалковыми SPA-дождями, а правосудие должно быть беспристрастным даже в преисподней.
А теперь: картинки в студию!
Вот что было у нас на плакатах.
По центру – пожарище (черные головешки с вялыми языками пламени, обугленные берцовые кости и черепа) из которого вырастает остов многоэтажного дома. Под домом стоит дородный товарищ в черной мантии и белом парике, подняв руки вверх (стрелка с надписью «майна»!!!), которому два веселых иноземца в монтажных касках спускают на кране пухлый мешок с баксами. Слева от дома кустики и окровавленная, зверски искусанная девица. Да, каюсь, гротеск получился, такое впечатление, будто акула поработала. Ну так это ведь карикатура, правильно?
От кустиков вдаль – в верхний левый угол плаката убегают огромные челюсти на тонких ножках, но в тюбетейке. Стрелка, надпись: «Свобода! Да здравствует ВАШ суд – самый гуманный суд в мире!!!».
Справа от дома-пожарища – автозак увозит вверх по плакату печального долговязого мужика, вцепившегося в прутья решетки. Стрелка, надпись: «Ну и кто теперь будет их кормить?!». Те, кого некому кормить – плачущая мать и двое детей, остаются в самом низу, в правом углу плаката.
Как видите, плакат не особо забит сюжетами, там довольно просторно и, если знаешь, о чем речь, воспринимается все буквально на раз – можно было бы и без надписей обойтись.
Рисовал Ромчик. Есть у парня явная склонность. Сюжеты придумал ваш покорный слуга. Не бог весть что, но, согласитесь, все же лучше так, чем совсем ничего.
В общем, как видите, репортаж получился на пять баллов. Наши дрянные картинки посмотрела вся Россия, судья опозорен, так что теперь можно идти в кабак и пить шампанское. Даже Федя за нас порадовался, и, подпав под влияние общего настроения, воспрял духом и повеселел.
Вот прикиньте: вы дали другу машину – прокатиться, строго предупредили: смотри, аккуратнее, только что из сервиса... А он вернул вам ее без заднего стекла и с похожим на дуршлаг багажником?
Согласитесь, тут могут быть варианты. От «закатить истерику» и «закатать в дыню» – до радикального «забирай эту железяку, а мне пригони точно такую же новую – или по судам затаскаю».
По окончании первично-истеричного выяснения – нет ли раненых, Федя слегка успокоился, еще раз обошел машину, внимательно осмотрел, и, обхватив голову руками, обреченно пробормотал:
– Вот же непруха... А из гранатомета не пробовали? Вернее было бы...
– Я это... Восстановлю все, – клятвенно пообещал я. – За свой счет. Вот получка будет...
– Ты лучше свою тупую башку восстанови, – рассеянно пробормотал Федя. – Чтоб она не заставляла твою тупую ж... лезть в такие места, где ее могут порвать на британский флаг. И не тащила за собой другие ж... – такие же тупые и е... на всю голову...
Я не стал цепляться к анатомическому парадоксу, прозвучавшему в последнем предложении – Федя в прострации, ему простительно – а просто изобразил покаяние и покорно промолчал. Иронизировать в такой ситуации – себе дороже, это мы уже проходили.
Ладно, Федины переживания пока оставим: докладываю об итогах операции «заполучи, судья, агитку».
Что-что? Кто-то из публики интересуется, почему Федя в прострации. Вроде бы здоровенный мужичара, спортсмен и все такое – какие, на фиг, переживания?! Да не обращайте внимания – у Феди комплекс. Природу комплекса доведу чуть позже, а сейчас слушайте итоги.
Можете себе представить: этот любитель неплановых сафари на макак догадался-таки стрельнуть по микроавтобусу съемочной группы! И неплохо, я вам скажу, стрельнул – серьезно повредил им задние двери.
Чудом никого не зацепило: разворачивались они метрах в двадцати, рукой подать.
Вот за это дурацкое деяние – поясной поклон ему от вашего покорного слуги и от всего честного народа нашего славного городка. Потому что столичная штучка от такой выходки пришла в ярость.
– Я его со свету сживу! – за достоверность не отвечаю – передаю с Ленкиных слов. – Я эту сволочь посажу – далеко и надолго! Он у меня в тундре леммингов судить будет!! Там-то его от запоев вылечат быстренько!!!
По-моему, в тех местах, напротив, все решительно спиваются – но это неважно: отзвучав по сути происшествия, штучка похерила утвержденный план, горячо поблагодарила Ленку за животрепещущую тему и немедля умчалась в Москву – готовить экстренный материал для трехчасового выпуска новостей.
Хе-хе... Сомневаюсь, что судье грозит что-то из обещанного – он в хорошей обойме и с патологически крепким тылом, – но если материал сгоряча выпустят в минимальной редакции (а у нас такое иногда случается), это уже само по себе будет очень здорово. И для народа славно и мне плюс – факт в биографию. Потом, когда буду лидером, это пригодится (ай да молодец, наш парень, не просто так штаны просиживал, смотри, как активно боролся с произволом!).
Обедали у Гусевых – тетя Галя, как обычно в выходные, напекла ведро пирожков и сварила свой фирменный борщ. Все, кроме Феди, пребывали в приподнятом настроении.
Ленке приключение понравилось. Не полагаясь на столичную съемочную группу, она снимала на свою камеру – получилось весьма недурственно. А то, что по ним стреляли, она просто проигнорировала с присущим непуганому идиоту легкомыслием. Ой, нет, это же про Ленку – лучшую в мире женщину... Ну ладно, пусть будет так: с беспечностью никогда не получавшего огнестрельные ранения человека.
Со мной, думаю, все понятно. На мой взгляд, все получилось значительно лучше, чем планировали: результат предвосхитил самые смелые ожидания. Даже если операторы не запечатлели наши дрянные картинки во всех подробностях, все равно – скандал удался на славу, и при этом никто из наших не пострадал. Так что тут я кругом молодец.
Борман с Ромой были двоякодовольны. Мало того, что отхватили приключение на ровном месте средь бела дня, так ведь еще и поучаствовали в общественно-полезном деянии. Обратите внимание, никто даже на секунду не усомнился, что деяние полезное: это ведь я придумал, а я тут «самый умный и никогда ничего просто так, без скрытого умысла, не делаю».
А, да: Рому тоже кормили – заработал. Единственный из всех получил травмы: поранил битым стеклом палец и мочку уха. Сидит теперь в пластыре и мечет за обе щеки. Впрочем, даже если бы и не заработал, все равно кормили бы. Рома – тень Бормана, регулярно подъедается у Гусевых, он у них почти что член семьи, и единственный из учеников моей школы зовет директрису не по имени-отчеству, а «тетя Галя». Родители Ромы погибли в 2001 году, во время аварии на комбинате. Теперь они с бабушкой перебиваются на ее пенсию и небольшое пособие, выплачиваемое комбинатом.
Галина Юрьевна сияла от счастья – мы ее посвятили в суть акции. Нет-нет, ей глубоко поровну, что там у нас получилось, каков будет резонанс, жив ли вообще судья и его присные или их по ошибке продали в рабство.
Борман не нюхал клей – вот что главное!
У тети Гали комплекс.
И у Феди комплекс.
Заметили? Этакая комплексная семейка.
Я вас сейчас коротко посвящу в природу этих комплексов – а кому не надо, могут сразу перевернуть две страницы и читать дальше со слов «Ну все – п... котенку...»
Наши отцы – мой и Федин, были друзьями. Выросли в одной казачьей станице на Кубани, вместе учились, вместе к девчатам бегали, вместе служили, потом одномоментно ушли в запас: мой подполковником, Федин – полковником, и по какой-то там совковой разнарядке двинули в этот славный городишко. Освоились, обжились, поменяли ряд должностей, в итоге мой пошел в охрану комбината, Федин – в мэрию. А там у них работа непростая, требующая большущих душевных трат и предполагающая регулярные фуршеты: в результате Федин отец очень быстро пристрастился к дармовой выпивке. Ну и, понятно, моего стал «подтягивать» – таскал на разные мероприятия, знакомил с «нужными» людьми и так далее... Дома скандалы были, папахен постоянно под шофе приходил, а то и вообще его привозили и сгружали на коврик в прихожей...
Не знаю, чем бы все это кончилось для моей семьи... но пять лет назад Федин отец умер от алкогольного отравления.
Как сейчас помню – случилось это утром восьмого января. Что поделать, в нашей стране первая новогодняя неделя для многих граждан – период не просто суровый, а прямо-таки зловещий...
Теперь тетя Галя боится, что Борман будет алкоголиком или наркоманом.
За Федю не боится: он парень правильный и ответственный. А Борман-шалопут дает повод для этих опасений и регулярно выпадает из «чисто спортсменской» колеи. Иначе говоря, его эпизодически ловят с разными ненормативными запахами и неестественно блестящими глазенками.
На мой взгляд, это нормально: кто из нас в его возрасте не вел себя точно так же? Однако попробуйте это объяснить тете Гале: втемяшилось ей, что ввиду большого внешнего сходства с отцом (просто копия – Федя, например, больше на маму похож) Борман прочно сидит в группе риска, и все тут. И вроде бы педагог со стажем, заслуженный учитель России, а в данном вопросе – дремучая крестьянка: только охи, вздохи, да регулярные истерики, наподобие вчерашней.
Все, по тете Гале доложил, теперь слушайте про Федю.
Федя, если можно так выразиться, болен «комплексом ответственности». Он двадцать четыре часа в сутки отвечает за всех, кто ему близок. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.
У меня был старший брат Игорь – Федин ровесник. Они с Федей были друзьями, как и наши отцы, и, возможно, повторили бы их судьбу. То есть отслужили бы, «ушли на дембель», потом один помер бы на Рождество от перепоя, а другой лечился бы от «белочки». Знаете, такой типичный жизненный цикл для многих семей нашей страны...
Однако, Судьба так выкинула кость, что началась Вторая русско-чеченская война и друзья разом угодили в зону боевых действий. Вернее, не совсем разом: Игорь там был практически сразу, с сентября 1999 года, а Федя прибыл в марте 2000 – его в составе какой-то спецкоманды не пойми для чего готовили полгода в тренировочном лагере.
В общем в марте 2000 они встретились во время боя, быстренько обнялись и побежали заниматься делами: Федину команду как раз прислали, чтобы вытащить подразделение Игоря из очередной внеплановой ж... каких случалось на этой войне просто не меряно.
А через полчаса война для обоих закончилась.
Игорь погиб, а раненого Федю эвакуировали на «большую землю».
Оправившись от ран, Федя первым делом накатал рапорт и больше в часть не являлся (в тот период по собственному желанию уволиться было сложно, не отпускали). Уволили его со скандалом, по дискредитации.
Ну вот, собственно, и вся военная история, насчет других подробностей я не в курсе. Что именно там произошло, не знаю, но факт: Федя должен был «прикрывать» Игоря и по какой-то причине не справился с задачей...
С той поры, если Феде случается напиться до помрачения сознания (не буду передергивать, это происходит весьма редко), он плачет навзрыд, бьет башкой в стену и причитает: «Он сказал – прикрой, брат... А я... Я не смог... Не получилось, б...!!! Я последняя сука и п... – ты понимаешь, нет?!!! Это я его убил...»
Видите, как все непросто? Вроде бы давно было, восемь лет прошло, а все остается по-прежнему. У нас же ведь с этими вояками, тем более уволенными по разным неприятным поводам, никто не занимается. Не сдохли на войне? Ну и радуйтесь – живите себе, как бог на душу положит, никому вы на фиг не нужны, мясо окопное...
До той войны мы с Федей вообще не дружили: он относился ко мне как к пустому месту. Я – слабак – не тянул даже на роль бледной тени своего крутого братца, и, понятное дело, просто был Феде не интересен как личность.
После войны все изменилось. Федя стал принимать живейшее участие в моей жизни и заменил мне брата. И назначил себя ответственным за всех, кто ему дорог. За Бормана, который может стать алкоголиком или наркоманом. За меня – я слабак и меня без него могут легко побить. За Ленку – она вообще женщина, и без сильного мужика не может даже пары шагов ступить.
Как там остальные миллионы женщин, слабаков и склонных к алкоголизму подростков справляются одни – его ни капли не волнует. А за своих переживает, как уже было сказано, круглые сутки. Бессменно, бессрочно, без права передачи полномочий.
Как вы думаете, это комплекс? Я думаю – да. А может даже нечто большее.
Ну а теперь попробуйте поставить себя на место Феди. Согласитесь: не обязательно быть отставным спецназовцем, чтобы по характеру повреждений на автомобиле представить себе, что было бы с Ленкой, Борманом, или мной, если бы этот ретивый макаколюб влупил не по машине, а по кому-нибудь из нас.
– Ну все, п... котенку, – тихо и вполне серьезно заявил Федя. – Хорош уже старому п... резвиться, пора и о душе подумать. Теперь он будет №1...
У Феди есть список главных негодяев города, которые мешают жить хорошим людям. По этому списку будет работать зондеркоманда, но не прямо сейчас, а несколько позже, когда для этого придет подходящее время. Хе-хе... (А может вовсе и не «хе-хе»? Когда об этом заходит разговор, Федя загадочно улыбается и подмигивает. Напомню, он у нас любит обстоятельно приколоться – по настроению, но... Кто знает, может это и не прикол вовсе, а еще один комплекс, но латентный, не имеющий пока что явных проявлений...)
Как бы там ни было, но судья теперь в этом списке – №1. Так что, даже и не знаю, что думать...
* * *
После обеда я привычно воспользовался компом Бормана (я, между прочим, от его имени блог веду – а все думают, что это он сам такой весь из себя умный и вундеркиндистый): наскоро поковырялся в сети, собрал кое-какую информацию и скинул на принтер. Это «домашняя заготовка» для легионеров – в формате предстоящих переговоров. Если все пойдет как я задумал, в нужный момент предъявлю и дополнительно озадачу – пусть поморщат репы, да понервничают слегка.В три пополудни посмотрели выпуск новостей на N канале.
Смотрели, затаив дыхание: сами понимаете, в нашей до упора демократической стране всегда возможны варианты, от туманного «материал отредактирован в соответствии с требованиями руководства» до простого и ясного «сюжет снят с эфира без каких-либо объяснений». Борман записывал весь выпуск новостей на видеомагнитофон – для истории.
Столичная штучка не подкачала: сюжет получился – застрелись!
Не знаю, каков у них был общий объем отснятого материала, но создавалось такое впечатление, что все показали совсем без купюр, в первозданном виде.
Судья добросовестно стрелял и на полставки работал ярмарочным павианом: дико вопил, некрасиво скакал и пучеглазо таращился в стремительно удирающую камеру, корча при этом какие-то просто мерзейшие рожи.
Плакаты на заборе, заботливо увеличенные профессиональной аппаратурой, радовали глаз мельчайшими подробностями и длиннющим стоп-кадром: их показывали минуты три, в двух статичных ракурсах, пока штучка за кадром ядовито-ласковым голосом вещала о злодеяниях судьи, которые, собственно, и были запечатлены на плакатах – и не сказать, чтобы уж совсем в гротескной форме.
Ах да, кто-то из аудитории напоминает, что содержание плакатов, равно как и злодеяния судьи, не были доведены до сведения широкой публики, а телепатов подвезти забыли – так что людям остается только домысливать, какие картинки мы смотрели в пятнадцатичасовом выпуске новостей и о чем вещала за кадром столичная штучка.
Ради бога извините, совсем из головы вылетело. Сей же момент исправляюсь.
Судья вообще немало хорошего сделал для жителей нашего города, но три его последние выходки были особо отмечены широкими массами и нашли должный отклик в людских сердцах.
Выходка №1. «Челюсти»
Иноземец-строитель имел необузданное желание крепко и внезапно приласкать юную деву, возвращавшуюся вечером от подруги домой. Поскольку дева отчаянно сопротивлялась и желание не сбылось, иноземец весьма основательно покусал деву. Короче, едва до смерти не загрыз – хорошо, пацаны проходили мимо, вмешались[1].
Несмотря на вопиющую виновность и, казалось бы, стопроцентную перспективу посадки, кусучий иноземец был оправдан и освобожден из-под стражи в зале суда.
Выходка №2. «Месть и закон»
В 16-этажной «свечке» – это в двух кварталах от комбината, в новом микрорайоне – соплеменник кусучего иноземца, работавший там дворником, напал в подъезде на девятилетнего мальчишку и пытался изнасиловать. Папаша мальчишки выскочил из квартиры и быстренько забил иноземца до смерти.
Нет, понятно, что папаша погорячился, но... Представьте себя на его месте. Вы уверены, что стали бы читать насильнику лекцию о том, что его деяния не совсем совпадают с нашими представлениями о поведении гостей из иных стран, и отнюдь не способствуют укреплению дружбы между народами?
Короче. Папаша-линчеватель получил девять лет «строгача» и уехал осваивать мордовские просторы.
Выходка №3. «Назад, в Спарту»
В январе у нас сгорел «стардом», располагавшийся в северо-западном пригороде. Сгорел, как спичка, дотла, за семнадцать минут, вместе с двумя десятками обитателей.
О том, что это поджог, знает любой вменяемый житель нашего города. Об этом же, не моргнув глазом, заявили в камеры местного телевидения пожарники на месте происшествия, милиция и прокуратура. И все знают, что заведующий этого пансионата – тов. Уяуев, двоюродный брат председателя совета директоров строительной компании, которая в настоящий момент возводит на пожарище «элитную» многоэтажку. (Кстати, кусучий иноземец – как раз с этого самого строительства.)
В общем, вы, наверное, уже и сами догадались: тов. Уяуев оправдан. Подчистую.
Да, думаю, следует заметить, что «иноземство» оправданных в данном случае совершенно ни при чем, просто так уж все совпало. Будь на их месте наши мерзавцы, коренные, никто бы не стал относиться к судье лучше. Мерзавцы – они и в волшебной стране Блюмбосипиздумии мерзавцы, с ее мельхиоровыми закатами и фиалковыми SPA-дождями, а правосудие должно быть беспристрастным даже в преисподней.
А теперь: картинки в студию!
Вот что было у нас на плакатах.
По центру – пожарище (черные головешки с вялыми языками пламени, обугленные берцовые кости и черепа) из которого вырастает остов многоэтажного дома. Под домом стоит дородный товарищ в черной мантии и белом парике, подняв руки вверх (стрелка с надписью «майна»!!!), которому два веселых иноземца в монтажных касках спускают на кране пухлый мешок с баксами. Слева от дома кустики и окровавленная, зверски искусанная девица. Да, каюсь, гротеск получился, такое впечатление, будто акула поработала. Ну так это ведь карикатура, правильно?
От кустиков вдаль – в верхний левый угол плаката убегают огромные челюсти на тонких ножках, но в тюбетейке. Стрелка, надпись: «Свобода! Да здравствует ВАШ суд – самый гуманный суд в мире!!!».
Справа от дома-пожарища – автозак увозит вверх по плакату печального долговязого мужика, вцепившегося в прутья решетки. Стрелка, надпись: «Ну и кто теперь будет их кормить?!». Те, кого некому кормить – плачущая мать и двое детей, остаются в самом низу, в правом углу плаката.
Как видите, плакат не особо забит сюжетами, там довольно просторно и, если знаешь, о чем речь, воспринимается все буквально на раз – можно было бы и без надписей обойтись.
Рисовал Ромчик. Есть у парня явная склонность. Сюжеты придумал ваш покорный слуга. Не бог весть что, но, согласитесь, все же лучше так, чем совсем ничего.
В общем, как видите, репортаж получился на пять баллов. Наши дрянные картинки посмотрела вся Россия, судья опозорен, так что теперь можно идти в кабак и пить шампанское. Даже Федя за нас порадовался, и, подпав под влияние общего настроения, воспрял духом и повеселел.