Пучков Лев. Пасынки Джихада

   — Ты заснул там, Седьмой?!
   — Да че тут думать? — пожал плечами Вася. — Сто пудов — они!
   Из калитки показался Руденко. В бинокль я заметил, что он слегка изменился в лице, увидев, кто к нему пожаловал. Полковник коротко поздоровался с гостями, и все трое сели в салон «мерса».
   — Думаю, это наши клиенты, — наконец, решился я. — По всем признакам — они.
   — Ну и слава богу, — с облегчением буркнул Иванов. — Зашли?
   — Нет, сели в машину. Вместе с «объектом».
   — Очень хорошо. Берем. Вариант номер два. Как поняли?
   — Понял, — подтвердил я.
   — Вариант два, понял, — ответил Костя.
   — Ну и ладушки. Внимание всем: поехали!..

Глава 2
Диверсант

   Я не садист. Не маньяк-убийца. Я не испытываю наслаждения при виде смертельно раненного мною человека...
   Читал про больших маньяков. У них, почти у всех поголовно, были приступы жажды убийства, связанные с геоклиматическими и иными природными отклонениями. Кто-то свирепел на ветер, кто-то выл на луну, а кто нож точил при перепадах атмосферного давления и в преддверии магнитных бурь.
   Я далек от всего этого.
   Сверхчеловеком себя не считаю. Это из разряда «тварь я дрожащая или право имею?». Меня никогда такой вопрос не занимал, потому что я отношусь к себе очень объективно и даже критично. Но и угрызений совести по поводу совершенных мною деяний не испытываю. То есть мальчики кровавые, равно как и девочки, по ночам мне не снятся. Потому что по ночам я обычно работаю. Впрочем, я и днем частенько работаю, так что вообще не снятся. Хе-хе...
   Шутка. Поспать я не дурак, в любое время суток и в самых неподходящих для этого условиях, а работаю нечасто... А не снится мне ничего, потому что я умею управлять своей психикой. Вот в этом я точно мастер. Это большой талант, и дано такое далеко не каждому. Встречал я разных мастеров ратного дела, но таких, которых можно было бы назвать господами своей психики, видел очень немного. А вернее сказать, видел всего двоих — себя в зеркале и еще одного типа. Но тот вообще уникум по всем параметрам, так что его можно в расчет не брать.
   Прошу не путать господство над своей психикой с умением владеть собою в критической ситуации. С последним у мастеров все в порядке, на то они и мастера. Чем в этом плане мастер отличается от просто специалиста? Знаете, как у нас бывает: учат человека специальной тактике — стрельбе в любых условиях, обращению со спецсредствами и взрывчаткой, разным хитрым приемам. Учат долго и кропотливо, тратят на него время и деньги. И вроде бы все он умеет, на зачетах показывает отличный результат, даже если условия максимально приближены к боевым...
   Но вот попал он в район боевых действий — и началось! То кажется ему, что колонна движется быстрее, чем надо, и он раньше времени нажимает кнопку радиовзрывателя. То элементарно высчитать упреждение и поправку на ветер не может, потому что над головой пули свистят. То вообще, откроет огонь по дозорному отделению противника, поддавшись на дубовый солдатский прикол из серии «оба-на, попался!» (позже расскажу, что это такое), и тщательно продуманная засада летит к чертовой матери. И так далее и тому подобное, перечислять можно долго, потому что в любой военной ситуации отыщется удобное место для критической ошибки. Со временем ошибок становится меньше — опыт появляется, если не убили сразу, но ошибки все равно имеют место. И цена таких ошибок — твоя или чья-то жизнь, потому что война безжалостна к ошибающимся.
   Самое смешное, что все эти неурядицы в критических ситуациях происходят из-за элементарной биохимии. И не только со специалистами ратного дела, но и вообще со всеми без исключения людьми. Даже если вы на войну не попали, все равно, хулиганы или какие-нибудь злые грабители хоть раз в жизни к вам приставали в темном уголке. Это ведь тоже критическая ситуация. Хе-хе...
   Некоторые об этом не знают, но это факт, с которым не поспоришь: Природа-мать создавала человека вовсе не для сидения за компьютером, поглощения пива у телевизора или плетения макраме. Нет-нет, идея была другая.
   Человек был задуман, как БМВ — не «бумер», воспетый в одноименном фильме, а Боевая Машина Выживания. Человек планировался на роль универсального солдата, и Природа-мать с большим запасом дала ему все, чтобы он преуспел на этом поприще. Не буду перечислять преимущества человека перед хищниками других видов — есть товарищи, которые делают это более профессионально и с научным обоснованием. Для примера скажу лишь, что на моих глазах один тип среднего сложения, не знакомый с хитрыми приемами, но в совершенстве владеющий психотехникой, за семь секунд голыми руками убил напавшего на него стаффордширского терьера. Бедная псина даже укусить его не успела. В общем, задавил, помыл руки, пошел на кухню и доел борщ. Это он баловался за обедом, кость собачке швырнул. Кость неловко попала под плиту, собачка не могла достать, тип решил помочь, а стаффордшир истолковал это как-то превратно...
   Так вот, человеку дали все, чтобы он преуспел в деле выживания. А он не преуспел. Скурвился под натиском эволюции. А чего? За мамонтом гоняться не надо, удирать от хищников — неактуально, выслеживать добычу — анахронизм, лежи себе на диване и читай газеты.
   Поэтому нам, профессионалам ратного дела, на войне значительно легче и проще, чем основной массе, которую пинками согнали с дивана (выдернули из родного огорода, из-за компьютера или из институтского лектория) и швырнули в мясорубку кровавых забав. Мы — специалисты по выживанию.
   Какова нормальная реакция обычного индивида на необычную военную ситуацию (читай — на внезапно возникшую реальную смертельную опасность)? В первую очередь, это резкое изменение химических процессов в организме. Типа, увеличение процента содержания железа. Когда в тебя в упор высадят пару магазинов, процент содержания железа ощутимо увеличивается, это и дебилу понятно. Хе-хе...
   Но это необязательно. Это уже потом, если неправильно воспользовался природой даденным подарком. А вначале бывает примерно так.
   — Щелк! — сработало что-то в черепе — кровь мгновенно сделалась густой, до отказа заполнила вены и потекла страшно медленно. Звук приближающегося мотора сел на четыре тона ниже и стал похож на отдаленный рев танкового двигателя (на полигоне слышал — там танки ездили).
   — По-е-ха-ли! — протяжно скомандовал кто-то в голове.
   Негнущимися пальцами юноша обхватил гранату, рванул кольцо предохранительной чеки, высунул руку из трубы и, заученным движением пихнув стальное «яичко» на аллею, зажал уши и широко разинул рот.
   — И-и-иии!!! — надсадным нескончаемым скрежетом завизжали тормоза — реакция у водителя была отменная, в секунду сумел рассмотреть невесть откуда свалившийся посторонний предмет и нажать на педаль.
   Впрочем, спасти ситуацию это уже не могло.
   — Бу-бу-уххх! — труба скакнула, ощутимо подбросив юношу, виски сдавило тисками, в ушах прочно поселился металлический гул, изгнав на время все остальные звуки.
   — По-шел! — скомандовал себе юноша и принялся выламываться из трубы — страшно медленно, с неимоверным трудом преодолевая каждый, сантиметр.
   — Анализ физиологии... Кровь!
   Да, кровь, зараза такая, подкачала. Раньше такого не бывало, даже на самых сложных практических занятиях. Кровь вдруг сделалась вязкой, загустела раз в десять против нормы и теперь очень медленно ползла по жилам, до отказа заполняя систему и грозя вот-вот превысить давление в какой-нибудь важной артерии.
   — Ту-дух! Ту-дух! — натужно работало сердце, отдавая в виски...
   Это вариант, когда человечек впервые на деле. Все знает и умеет, но это его первый бой. И физиология его ведет себя соответствующим образом — описано все, как бывает в реальности.
   А вот вариант с этим же человечком, но уже на второй операций. То есть в первый раз он не умер, баланс железа остался в норме. Хе-хе...
   ...Пока следовали от машины к крылечку, юноша героически боролся с самопроизвольно рванувшей вскачь физиологией и пытался сосредоточиться на обстановке.
   Жирный запах шашлыка. Стекла помещения вибрируют низами. Товарищи внутри слушают музыку. Встречать никто не выскочил. Хорошее начало.
   Во дворе трое. Слева от крыльца, метрах в пяти — мангал. Мужлан в переднике. Внешне безоружен, приветлив, зубоскален. Боец рядом, боец на крылечке. Оружия в руках нет, куртки оттопыриваются. Либо пистолеты, либо «УЗИ», или что-то из того же разряда. Матерые бойцы, взгляды волчьи — видимо, опытные и искушенные в ратном деле. Минус... Но, в любом случае, куртки застегнуты, мгновенно изготовиться не получится. Плюс.
   Камера над входом. Сектор обзора ограничен — камера статична. Если встать на крыльце, прямо под ней, попадаешь в мертвую зону. Справа и слева по трети двора в сектор не влезают — в том числе и шашлычник с мангалом. Еще плюс.
   Какой-то нездоровый стук, «красавицы» отчего-то не спешат, боец на крыльце до странности медленно разверзает пасть в улыбке... Что за беда ? А, ну да — все понятно!
   — Физиология — на место! Мы уже все из себя опытные, нечего тут...
   Не хочет на место. Сердце прыгнуло в уши, кровь вязнет, медленно бия в виски, время резиново растягивается. Ноги как деревянные, каждое движение дается с заметным усилием. Но в целом ничего, деревянные — не ватные. Это существенно. В целом работать можно. Страха нет. Сконцентрировались на физиологии, контролируем параметры, не до страха...
   Это я привел отрывки из книги одного проходимца. На мой взгляд, достаточно верное описание как первого случая, так и второго.
   Если не вдаваться в подробности, можно сказать, что организм сам, помимо нашей воли и независимо от нашей цивилизованной сущности, реагирует на смертельную опасность. И реагирует очень правильно.
   Да, а при чем здесь подарок, спросите вы. В чем суть подарка? Да сами посмотрите, если отбросить все лишнее, отчетливо вырисовывается основной принцип. Заложенный в нас природой древний механизм восприятия смертельной опасности (именно восприятия, а не реакции! Реакция на опасность — это уже ваше личное дело) значительно замедляет для нас течение времени. Можно сказать, перемещает нас в другое временное измерение. Тем самым, в сравнении с хищниками других видов, которыми в таких случаях руководит ограниченный набор рефлексов, нам дается великая поблажка в виде предоставления свободы выбора своих дальнейших действий...
   Уфф, много сказал, да? Ну что поделать, все-таки высшее образование за плечами, психологию учил в свое время, и не по Фрейду и Изарду, а на практике, сугубо в прикладных аспектах. Так что иногда бывает — несет, как того хрестоматийного Остапа.
   Для чего я приплел всю эту мишуру к основному контексту? Да чтобы наглядно продемонстрировать разницу между мастером и специалистом. Заметьте, об обычных нормальных людях, лишь на время адаптированных к войне (а таковых в районе БД большинство), здесь речь не идет. Мы рассматриваем две категории — мастеров и специалистов. Потому что здесь и далее речь пойдет обо мне, о тех, кто работает со мной, и тех, кто нам реально противостоит. А мы — все те, кто перечислен в предыдущем предложении, мы все немного отличаемся от обычных нормальных людей. И нормальному человеку некоторые вещи, изложенные далее, могут показаться дикими, в то время как для нас это обыденность...
   Да, как раз вспомнил насчет солдатского прикола из серии «оба-на, попался!».
   Наверное, все знают, что такое походное охранение, и не надо об этом напоминать. Если надо, то коротко, «на пальцах»: от основных сил, совершающих перемещение (или какие-либо другие телодвижения) в зоне БД, выделяется элемент боевого порядка, именуемый походным охранением. Например, от батальона — ГПЗ (головная походная застава) в составе взвода, а от роты — дозорное отделение. Лично мне обычно приходилось иметь дело именно с отделением, редко со взводом. Такова особенность локальных войн, у нас как-то все больше в составе батальонов и ниже перемещаются, полками не принято маршировать.
   Задачей такого отделения является своевременное обнаружение затаившегося противника и предупреждение внезапного нападения на основные силы, двигающиеся несколько позади.
   Как это на практике бывает: едет впереди основных сил БТР или «бардак» (БРДМ), на нем пять-семь охламонов. Прокатились, спрыгнули, осмотрели местность, старший по рации доложил «чисто», поехали дальше. В наиболее удобных для устройства засады местах (сужение дороги, ущелье, густая непросматриваемая «зеленка» и так далее) — исключительно пешком, обшаривая взглядом каждый квадратный метр.
   Однако, смотри не смотри, но, будь ты хоть Финистом Ясным Соколом или последним из могикан семи пядей во лбу, обязательно что-нибудь пропустишь. Потому что засады на такие силы, что могут выставить боевое охранение (а значит, это не обычная тыловая колонна в три-четыре машины), как правило, устраивают специалисты, люди для этого дела подготовленные, обученные и имеющие определенный опыт в этой сфере. Люди эти, добавим, воюют на своей земле, знают местность как свои пять пальцев. А те, что в дозорном отделении идут, — «гости». Это уже из личной практики: если засада подготовлена правильно, то основные силы начинают организованно умирать как раз после очередного доклада «чисто» — минуты через три. Ну, может, через пять-семь. Это уже зависит от того, с какой скоростью они двигаются вслед за походным охранением, преступно прозевавшим затаившегося врага.
   Опытные вояки все это прекрасно знают и, чтобы избежать печальной участи своих предшественников, придумывают разные уловки. Наиболее распространенные и не требующие особого напряжения извилин — это «профилактический» прострел подозрительных участков и вот это «оба-на!». Многим военным профи прострел кажется самым эффективным средством борьбы с засадами, едва ли ни панацеей. Нашпиговал окрестные кусты свинцом и гуляй себе дальше. Если кто-то прячется, есть большая вероятность задеть его или просто спровоцировать на ответный огонь.
   Это и в самом деле работает, но только с дилетантами. Те, кто делает засады регулярно, в курсе всех этих приятных мелочей и потому в первую очередь заботятся о своей безопасности, страхуясь от разных случайностей. Ложатся за бугорок, на обратные склоны или, если это невозможно, хорошенько окапываются. Метр земли-матушки — надежный гарант от любого носимого автоматического оружия.
   А вот «оба-на» срабатывает значительно чаше. Бывалый дозорный командир, не найдя в удобных для засады местах внешних признаков вражьего присутствия, иногда делает вот что. Прежде чем выдать по рации очередное «чисто», выведет ствол в горизонт, мотнет им вправо-влево градусов на тридцать (сектор воздействия заметно увеличивается, чем если просто стоять или ткнуть пальцем в одну точку) да как рявкнет: «Вот он, сука!!!». Ну или еще что-нибудь из этой же оперы.
   Смешно? А знаете, что многие клюют на это — и даже порой опытные специалисты? Вроде бы все знают о таком приколе, и все равно — бывает. Лежит себе засадник, грамотно зарытый, со всех сторон упакованный, крохотная щель для наблюдения оставлена... А как рявкнет тупоголовый сержант, нервы не выдерживают — кажется засаднику, что конкретно на него смотрят, и персонально в него сейчас начнут садить в семь стволов! Ну и валит он этого крикуна, который, по сути, камикадзе работает. И летит к черту тщательно продуманная засада...
   Так вот, разница между мастером и специалистом в том, что мастер всегда с ювелирной точностью использует подарок природы для организации своих действий на поле боя. То есть принимает единственно верное решение в сложившейся ситуации. И будьте уверены, раньше времени из лежки не выскочит.
   А специалист, увы, это всего лишь хорошо обученный боец, не обладающий интуицией мастера. И потому подарком он, конечно, пользуется эффективнее, чем иные воины с меньшим опытом... но с переменным успехом. Грубо говоря, через раз. Раз все в полном объеме, раз — немного недотянул. А раз на раз, как известно, не приходится, смотри выше насчет ошибок на войне.
   Ну вот, с мастерами, специалистами и подарком природы разобрались. Считайте это моим портфолио, как сейчас модно называть подобное, или просто рекомендациями.
   Я диверсант. Специализация — автономная работа в глубоком тылу противника. Что? Нет, это не шутка, я в курсе, что сейчас не сорок третий и пускать паровозы под откос уже не надо. Паровозы — это анахронизм. Это как раз забава дилетантов. Посмотрите внимательно — вокруг полно более достойных объектов для моей работы.
   Несмотря на сравнительно небольшой жизненный цикл (мне двадцать семь лет), за моими плечами солидный боевой путь и немало успешных операций. Как на той, так и на этой стороне...
   Позже вы поймете, что я имею в виду, говоря насчет сторон, а пока — пара слов об умении управлять своей психикой.
   Я ведь недаром упомянул о том, что встречал очень немного людей, умеющих на сто процентов управлять своей психикой. Хороший результат, когда человек умеет делать это хотя бы отчасти. И напротив, сплошь и рядом я наблюдал обратную картину. Например, как после особо «памятных» рейдов внешне феноменально здоровых и монументально спокойных бойцов трясет в припадке: они плачут, катаются по земле, вопят с пеной у рта или хохочут как сумасшедшие.
   С точки зрения стороннего наблюдателя, этот аспект может показаться несущественным. Есть психиатры, пусть занимаются. Кто не желает к психиатру, есть транки, наркотики, водка.
   Но это очень существенно с точки зрения тех, кому приходится работать рука об руку с такими людьми, которые не справляются с собой хотя бы даже частично. Это, знаете ли, чревато, непредсказуемо и очень опасно. Нам и так несладко приходится, а когда твой напарник в самый ответственный момент внезапно «слетает с катушек» — тут уж извините...
   Вся эта беда имеет достаточно простое объяснение. И знать это надо не просто для общего развития, а для того чтобы правильно работать над собой.
   Вкратце суть вот в чем. Инстинкт убийства заложен в каждом из нас издревле. Человек убивал направо и налево, и не потому что такой гад, а просто для того, чтобы покушать. Короче, валил все, что движется. Все — кроме представителей своего вида.
   Все заповеди типа «не убий», общечеловеческие принципы и постулаты, внушаемые каждому из нас с детства, — все это полная фигня в сравнении с природным запретом, который генетически передается из поколения в поколение. «Не убей себе подобного» было заложено в основание мировоззрения хомо прямоходящего мудрой природой вовсе не в угоду каким-то там надуманным принципам человеческого общежития и гуманизма. Принципы эти появились значительно позже, и природа о них вообще понятия не имеет. В природе все устроено исключительно по принципу целесообразности. Если присмотреться повнимательнее, в природе нет ничего лишнего. Все, что существует, так или иначе взаимосвязано с другими составляющими окружающего мира и обязательно имеет какое-то практическое применение. Как в хорошо отлаженном механизме.
   А просто было мало прямоходящих, вот что. Каждый — на вес золота. А факторов и условий, способствующих скоротечной кончине хомо, было хоть отбавляй. Вот природа и распорядилась: создала на генном уровне табу. Мяса вокруг навалом, колбась кого хошь, а «двуногих без перьев» — ни в коем разе!
   Показательно, что питекантропы и неандертальцы — те виды homo, которые по каким-то невыясненным причинам пренебрегли этим табу и ударились в каннибализм (жрали, короче, друг друга!), очень быстро передохли, уступив место кроманьонцам, которые по сути являются нашими предками. Кроманьонцы друг друга не хавали, поэтому они и жили долго и... Нет, почитав историю, не скажешь, что долго и счастливо — какое тут, на фиг, счастье! Но факт — жили долго и нескучно.
   Теперь это табу — анахронизм, потому что расплодилось нашего брата немерено и угрозы существованию вида нет.
   Но табу осталось, и мы с ним живем себе помаленьку. Очень обидно, что от нашего сознания и мировоззрения это не зависит. Мы не вольны соучаствовать в этом либо, напротив, препятствовать этому. Это просто автоматически дается нам по праву родовой принадлежности к видовой группе. По сути насильственно вшивается в нашу подкорку, как идентификационный номер в фантастических фильмах.
   Поэтому любого диверсанта-головореза, если только он не болен на всю голову (а такие среди нашего брата попадаются крайне редко, поскольку специфика деятельности предполагает наличие холодного здравого ума), всю его сознательную жизнь сопровождают проблемы психического характера. Не морально-нравственного — это все чушь и наносное, — а именно психического. Проблемы эти вызваны тем самым, внешне незаметным и никому не подконтрольным природным табу...
   — Вот, собственно, и все. Лекция окончена.
   — Ну ты... Ну вообще — профессор! Ты где всего этого набрался?!
   — Да так... Отовсюду помаленьку...
   — Ну, давай за это...
   — Погоди, Ильяс... Ты что, хочешь сказать, что ты можешь отключать вот это... икх! Ой, блин... ну, в смысле — табу...
   — Табу? Нет, это нельзя «отключить». Я же сказал, это нам неподвластно... Но можно отключить свою психику. Отключил, сделал дело — опять включил. И живи себе спокойно дальше, как ни в чем не бывало. Никаких тебе припадков, кошмаров и тому подобных заморочек...
   — Никаких?
   — Абсолютно.
   Артур призадумался, а Ильяс покачал головой и хмыкнул.
   — Извини, братишка... Но, по-моему, ты гонишь.
   И смерил меня взглядом, совсем не характерным для сильно пьяного. Ильяс и Артур — оба из нашей когорты, прекрасно знают, что бывает после рейда даже с опытными бойцами.
   Да, забыл сказать. Это я не просто перед вами распинался, умника из себя корчил, а действительно читал лекцию своим бойцам. Посвящал их в кое-какие детали, которые в самое ближайшее время предстоит обкатать на практике.
   Нас тут шестеро. Сидим в номере дешевой гостиницы, седьмой час кряду жрем водку. Большое испытание для организма, не хуже двадцатикилометрового марш-броска с полной выкладкой.
   Вернее сказать, сидим мы четверо: я, мои бойцы, Артур и Ильяс, и наш новый «кореш» Андрей. Еще двое уже давно отрубились, пластами валяются на койках. Андрей и его дружки — со Ставрополья, из казачьей станицы. Они контрактники, приехали выбивать в местной дивизии свои «боевые». Получается у них не очень, есть мысль ехать в Ростов, там вроде бы контрактники собираются проводить всероссийскую голодовку по данному вопросу.
   Насчет бухла эти хлопцы очень тренированные, просто мастера. А мы даже не специалисты. Это не наш профиль. В норме не им, а нам бы давно уже валяться, но мы приняли специальный препарат. Утром нам будет очень плохо: препарат не способствует нейтрализации алкоголя, а всего лишь, если выражаться попросту, не дает организму пьянеть. То есть яд беспрепятственно всасывается в кровь и работает в полном объеме.
   Но сейчас мы красавчики. Перепили могучих ставропольских казаков, скорешились с ними дальше некуда, выкачали массу полезной информации, на добычу которой в ином случае потребовалась бы как минимум неделя. Самый мелкий, но, как ни странно, самый выносливый из них — Андрей, пока не падает, но уже ничего не соображает. Сидит, уставившись в стену стеклянными глазами, временами глупо лыбится и изрекает невпопад:
   — Да, еб... Это уж точно...
   — Что значит — «гонишь»? Ты хочешь сказать, что не веришь мне?
   — Я хочу сказать, что ты гонишь. Нет, ну ты сам подумай: захотел — отключил, захотел — включил... Ты что — аппарат, что ли?
   — Ну, может, я немного забуксовал в терминах. Но в целом так оно и выглядит. Сейчас я покажу. Вот смотри. Вот видишь — Андрюха...
   Я похлопал по плечу сидящего рядом со мной Андрея.
   — И что? — Ильяс, сидевший напротив Андрея, внимательно посмотрел на него, не обнаружил ничего для себя нового и с недоумением пожал плечами.
   — Нормальный парень, симпатичный. Лично против него я ничего не имею. Более того, мы с ним как-то даже похожи. Оба всю жизнь на войне, к обоим судьба была неласкова...
   — Да, еб... это уж точно! — неожиданно в тему вставил Андрей и перевел стеклянный взгляд на свой стакан. — Нали-и-вай!
   — Документы их нам не нужны, у нас свои в порядке. Светиться нам сейчас — смерти подобно. Правильно?
   — Я что-то не врубился, к чему, вообще, весь этот базар...
   — Встаньте оба и отойдите в сторону. А лучше вообще встаньте сзади меня.
   — Зачем? — с удивлением вскинул бровь Артур.
   — Тебе, братишка, лучше прилечь, — Ильяс саркастически хмыкнул. — По-моему, тебе хватит...
   — Нет, я не понял — зачем нам надо...
   — Затем, что кровью забрызгает.
   Я встал со стула, сделал шаг за спину Андрея и положил левую руку ему на голову. Затем выдернул из внутреннего кармана свой боевой нож и одним движением располосовал казаку горло.
   — Бульк!
   Точно, забрызгало. Не с ног до головы, но по пояс — точно. Когда вскрывают артерию, в первый момент брызжет метра на три и более.
   Андрей умер, так и не поняв, что с ним случилось. Хорошая смерть, легкая и безболезненная. Ни тебе пыток, ни отчаянных воплей, ни конвульсий. Многие из тех, что имели со мной дело, о такой смерти просто мечтали...