Страница:
— А ты, паря, подыми свое стекло и… ежели в историю влипнуть не хочешь — выдь, погуляй, пока мы калякать будем. Кто его знает, как оно обернется…
Водила сделал большие глаза, поднял стекло и стремительно покинул салон. В этот момент горец приблизился к «Ниве» и что-то спросил у него, силясь рассмотреть сквозь тонированные окна, кто находится внутри. Крепыш что-то ответил, кивнув на лобовое стекло, и торопливо отошел в сторону блокпоста.
Горец презрительно выпятил губы, рванул правую заднюю дверцу, просунул голову в салон и по-русски, чисто, без акцента, начал было:
— Я не понял? Что за дела, начальник…
— На зоне будет тебе начальник. — Иван схватил его за химок и рывком водворил в салон. — Дверь аккуратно прикрой, мой красивый, и — тихо. — Для убедительности он ткнул грязным компенсатором автомата в живот горца, одним движением показав, что палец плотно лежит на спусковом крючке, а сектор переводчика предохранителя пребывает в положении «Ав».
— Вот это ты попал, мужик! — криво ухмыльнулся пленник, узнав вконец перепуганного Мориса. Он спокойно захлопнул дверь, никак не реагируя на свежее пятно на рубашке. — С вояками связался, значит! Ну-ну… Значит, получишь головы своих баб — за плохое поведение. А я думал, миром все решим, поговорим как следует…
— Рот закрой и слушай, — вмешался Иван, несколько оскорбленный тем, что на него не обратили должного внимания. — Два твоих пиздрона у меня сидят — дали полный расклад по всей банде и готовы писать заявление о явке с повинной. Есть альтернатива. Ориентировочно через час ты нам привозишь заложников куда укажу. Делаем торжественный обмен и расходимся потихоньку каждый в свою сторону. Если нет, тогда мы тебя сейчас забираем с собой и кое-куда едем. А через два часа последует заявление для прессы и крутой репортаж с твоим участием — в присутствии твоих хлопцев. Вывозим вас по уши в дерьме — как два пальца обоссать… Вопросы?
— О как! — воскликнул горец и с интересом уставился на Ивана. — Так, значит… Ну-ну… Теперь меня слушай, капитан…
— С чего это ты взял, что я капитан? — обескураженно поинтересовался Иван. — Ты че — мое личное дело читал? Или у меня на лбу погоны приклеены?1 — У тебя на роже написано, что ты офицер спецназа, — спокойно пояснил горец. — Тебе за тридцать, а все катаешься старшим группы сопровождения… — Тут он кивнул в сторону француза:
— На этого ты напоролся, когда ехал мимо с отделением сопровождения, так?
— Ты хорошо осведомлен о некоторых особенностях жизни Пограничья, — с досадой признал Иван. — Давай к делу — нечего тут психэтюды разыгрывать!
— А щас — щас к делу, — согласился горец. — Секунду — закончу…
Так вот — ты катаешься с отделением сопровождения, а не в штабе сидишь. Значит, на майора еще не вытянул. Для старлея стар. Ваши в твоем возрасте уже подполковниками ходят… Вывод? Да ты просто недотепа, парень! Я сам бывший офицер спецназа, прекрасно знаю эту специфику. Я, кстати, тоже ушел из армии капитаном — но не потому, что полный дебил. Просто я — «черный». Ты же знаешь, как к «черным» относятся. А ты — натуральный олух. Вот сейчас влип ты — по самые…
— У тебя есть минута, чтобы сделать выбор, — оборвал красноречивого «коллегу» Иван. — Да — место и время. Нет — поедешь с нами.
Шевелись!
— Слушай — тебе какой интерес с этого дела? — неожиданно искренне заинтересовался кавказец. — У этого — ясно. Горе у него, близких украли. — Он кивнул на француза напряженно следившего за диалогом. — Я хочу на этом деле хорошие бабки получить. Работа такая… А ты? Ведь тебе-то не обломится ни копейки! Зачем ты влез?
— У тебя осталось двадцать секунд, — флегматично напомнил Иван и приказал Морису:
— Высунься — водилу позови. Щас едем до хаты.
— Не зови, — спокойно возразил горец. — Никуда вы не едете… У тебя, капитан, еще есть время все поправить. Еще не поздно…
— Время вышло, — отрезал Иван. — Ты решения не принял. Значит, мы едем к нам, гостем будешь, — и прикрикнул на застывшего в нерешительности француза:
— Ты кого слушаешь, лягушатник?! Я тебе сказал — водилу зови!
— На КПП смотри. — Сузив зрачки, горец приглашающим жестом протянул ладонь в сторону КПП. — И не торопись. Я в принципе не боюсь смерти… но пожить бы еще хотелось…
Иван посмотрел. По обеим сторонам контрольно-пропускного пункта стояли «восьмидесятки» [7], расположенные на некотором возвышении и зарытые, как полагается, по самые башни в бетонные блоки. Пулеметы вопреки требованиям техники безопасности были опущены и направлены аккурат на их «Ниву». На башне правого «бэтээра» сидел мужлан с биноклем, облаченный в военную форму, смотрел опять же в их сторону и держал в руке какую-то штуковину — судя по всему, радиостанцию.
— Во, блин, — одобрительно пробормотал Иван и тут же деловито внес поправку:
— Для левого наши полкорпуса — в перекрытом пространстве, «КамАЗ» загораживает.
— Зато у правого мы как на ладони. — Горец принял поправку. — И все мы теперь заложники. Я должен показаться из салона и сделать два креста. — Он сложил руки перед собой, показав, что имеет в виду. — Тогда — все в норме. А если крестов не будет… в этом случае любой, кто выйдет из машины, будет расстрелян. Если поедете без крестов, то же самое… Ну как тебе, капитан?
— Очень даже ничего, — печально похвалил Иван. — Мы действительно заложники… Слушай, а если у тебя ненароком случится сердечный приступ… тогда как? Нам что тогда — жить в этой машине?
— Я совершенно здоров! — белозубо оскалился горец. — Приступ исключен… Но на всякий случай — если через час я не выйду из машины, сюда придет наряд гвардейцев и проверит… Не надо объяснять, что сто метров нейтралки от КПП — наша зона ответственности?
— Не надо, — согласился Иван. — Однако ты кто такой, «индеец»?
Отчего это гвардейцы тебя слушаются? Нет, я в курсе, что вы все заодно… но не до такой же степени!
— Я — Артур Бекбулатов, — скромно представился горец. — Командир отряда Национальной гвардии. Ну и по совместительству промышляю тут кое-чем — сам понимаешь… Давай, кстати, о деле — чего зря время терять!
— Наглый, как танк, — сокрушенно констатировал Иван. — Ничего не боится… Думаешь, тебе все вот так с рук сойдет? Да мы тебя на всю страну ославим, красивый ты мой! Тебя свои же соратники на площади расстреляют — за такой беспредел…
— Доказательств нет, — лениво зевнул Артур. — Кто тебе поверит, капитан? Я далек от мысли, что наша беседа записывается на диктофон — вы же торопились, недосуг было прихватить. А больше у тебя на меня ничего нет. Сейчас переговорю с французом, пройду сто метров — и можешь охотиться на меня всем вашим спецназом, вместе взятым. Так что — кушайте на здоровье!
— Спасибо, завтракал, — угрюмо ответил Иван и выложил свой козырь:
— Мои снайпера сидят тут неподалеку, в «зеленке», и внимательно наблюдают за событиями. Твои «индейцы» тоже сидят в моем «бэтээре». Напрасно ты недооцениваешь наш спецназ. Теперь я знаю, кто ты такой, так что…
— Тебе это не пригодится — можешь мне поверить, — беспечно отыгрался Артур. — И вообще ты тут лишний. Если хочешь облегчить положение вот этого дяди и его баб — отпусти моих парней. Я, так и быть, за это дело сотню штук баксов скину… А?
— Я не верю, что бойцы КПП получили команду стрелять по машине в тот момент, когда ты там сидишь. На самоубийцу ты не похож, — заметил Иван. — Но ты меня убедил что я лишний на этой вашей вечеринке. Так что пойду я потихоньку… Кстати, ты знаешь, сколько времени нужно наводчику, чтобы поменять сектор прицеливания башенных пулеметов?
— Э-э, погоди, ты чего? — забеспокоился вдруг Артур. — Ты что задумал, капитан?
— Сейчас я дам тебе по репе, и ты отключишься, — ласково пояснил Иван. — Француз заведет машину, она потихоньку тронется с места, в этот момент мы с ним выпрыгнем, нырнем под «КамАЗ» — и через секунду будем в кустиках с той стороны дороги. Пока твой мужик с рацией доложит обстановку экипажу левого «бэтээра», мы с Морисом как раз удалимся из его сектора. И посмотрим, как тебя разнесут в клочья твои гвардейцы. А если не разнесут, значит, ты соврал. Тогда мы вернемся в машину и отвезем тебя куда надо. Куда нам надо… Француз, заводи! — Иван ловко перехватил автомат и замахнулся для хлесткого удара прикладом.
— Стой! — злобно крикнул Артур, закрывая голову руками. — Верю!
Будем договариваться!
— Ладно, это всегда успеется, — быстро согласился Иван, опуская приклад и вновь направляя ствол в живот соседа. — Излагай твои условия.
— Ну, чтобы отпустить заложников за так, не может быть и речи — можешь меня прямо сейчас тут грохнуть. Это не только мой бизнес, меня за такие штуки не простят… — Теперь Артур смотрел на Ивана с уважением. — А ты молодец, капитан. Я бы с тобой поработал… Так вот, сначала был такой план — семьсот штук баксов. Мы расценки знаем — не впервой. Отдавайте моих людей — хорошо скошу. Допустим, двести штук. Итого — остается пол-"лимона". Нормально?
— Слово мужика? — ехидно осведомился Иван. — А как отдадим тебе «индейцев», опять накрутишь двести штук?
— Слово Артура Бекбулатова, — гордо поправил его собеседник. — Ты хорошо поработал, капитан, считай, двести штук для компании срубил. Они тебя за это должны…
— Мой компания готов платить миллион, — внезапно вмешался до сего момента молчавший Морис. — Только вы отдавать мой фемина — два. Пожалуйста! — Тут на глаза его навернулись слезы, он потащил из кармана носовой платок и с шумом высморкался.
— «Лимон» — это хорошо, — одобрил Артур. — Только ведь весь расчет как раз и строился на твоих бабах. За баб будешь беспокоиться и быстренько выдоишь из своей компании бабки. А если мы их отдадим, вы потом будете этот «лимон» год собирать. Нет, так не пойдет.
— Ты все испортил, индюк. — Иван угрюмо покачал головой. — Я ж тебе сказал — щеки надувай… — Я договаривать с президент компании. Он убеждать совет директоров. Группа эксперт приезжать — расследование. Банк переводить деньги. Я получать. Это дело долго. — У Мориса задрожали губы, и он всхлипнул. — Весь этот время… мой фемина — у бандит… Что он с ним делает?!
— Ну, это уж не мои проблемы, — лениво зевнул Артур. — Что делает… Жена твоя дочь родила, — значит, женщина. Обещаю, что девочку мои люди из нее делать не станут. — Он нехорошо хохотнул. — А вот насчет дочери — ничего обещать не могу. Сам понимаешь — горцы такие люди…
— Рот закрой, дебил, — злобно оскалился Иван. — Че ты несешь!
Морис их уже не слушал — худые плечи француза сотрясали безутешные рыдания. Дико было наблюдать за взрослым мужиком, плачущим, как дитя, — Иван невольно потянулся и погладил его по голове, промямлив что-то утешительное.
— Нет, насчет баб мы не договоримся, — продолжал Артур развивать свою мысль, никак не отреагировав на замечание Ивана. — Бабы — это наш гарант…
— Я сам… сам пойду! — сквозь слезы отчаянно воскликнул француз.
— Пусть я плен — фемина отпусти!
— Да ты совсем дурак, француз! — укоризненно сказал Артур. — А кто бабки будет добывать? Вот он, что ли? — Он ткнул указательным пальцем в сторону Ивана. — «Сам пойду…» Ты пойми — мы же не дураки. В этом деле весь расчет строится на том, чтобы кровно заинтересовать того, кто должен платить. Вот мы и заинтересовали. Да не хнычь ты, не мужик, что ли?
— Там молодой парень есть, родственник его, — вмешался Иван. — Чем тебе не интересант? Отпусти баб, командир, добром прошу!
— Нет, этот его родственник — не интересант, — упорствовал Артур.
— Что с мужиком станется? Да и двоюродный — брат-то… Не будет он рвать и метать за двоюродного. Вот если бы ты, капитан, пошел заместо баб — тогда другое дело. — Он возбужденно сверкнул глазами и подмигнул Ивану. — Тогда бы я, пожалуй, подумал. А что? Твои пацаны, пока ты у нас сидеть будешь, всю душу из этой конторы вытрясут — чтобы бабки побыстрее заплатили. Чем не гарант? — Он тонко рассмеялся, чрезвычайно довольный своей шуткой.
— Ага, все бросил и пошел, — проворчал Иван. — Всю жизнь ждал этого момента…
Неожиданно Морис перестал всхлипывать и уставился на него пронзительным немигающим взглядом. И столько боли было в этом взгляде, столько скрытой надежды, что Ивану стало не по себе.
— Че ты пялишься, рахит! — грубо прикрикнул он на француза. — Пялится он…
— Мой дети — все твой имя, — хрипло бормотал Морис. — Мой деньги — все твой. Дом на Парис — твой. Пожалуйста! Иди за фемина к бандит! Ты не… Ты не думать, что он там с ним делает?! Пожалуйста! — И вдруг он большим шурупом ввинтился между передними сиденьями, вцепился обеими руками в грязную Иванову кроссовку и принялся исступленно ее обцеловывать.
— Да еб… Ну-ка, бля… Да пошел ты, рахит! — возмутился Иван, силясь выдернуть ногу из цепких рук француза. — Щупальца убери! Все, все — уже иду!
— Далеко? — живо отреагировал Артур.
— В плен к тебе. Вместо его баб, — пробурчал Иван, выдернув, наконец, кроссовку из рук француза. — Вот ведь прицепился, зараза! Как клещ, блин…
— Не шутишь? — недоверчиво покосился на него Артур. — Офицер спецназа в плен? Добровольно?!
— Так точно — добровольно, в плен, — подтвердил Иван, избегая встречаться взглядом с глазами Мориса, загоревшимися огнем безумной радости. — Давай по-быстрому притащи его баб, я тебе отдаю твоих рахитов, садимся на твою тачку и едем…
— С трудом верится, — настороженно произнес Артур, поедая взглядом каменный Иванов профиль. — Что-то ты задумал, капитан…
— Да ну в задницу — какой тут «задумал»! — в сердцах воскликнул Иван. — Я отдаю тебе твоих пиздронов, ты отдаешь баб, я иду в комплект к его двоюродному брату и переводчику… а этот индюк, — кивок в сторону затаившего дыхание француза, — тем временем добывает тебе пятьсот штук баксов.
— Семьсот, — поправил Артур.
— Ты сам сказал — я за язык не тянул, — возмутился Иван. — Сказал — отдаете моих людей, двести штук сбрасываю. Слово дал… Или слово свое назад забираешь?
— Ладно, хрен с вами — согласен, — сдался Артур. — Давай обсудим порядок обмена…
Минут через сорок на небольшую полянку, примыкавшую к грунтовке и расположенную в километре от «нейтралки», выехал джип «Ниссан» и остановился метрах в пятидесяти от «бэтээра», возле которого рассредоточились бойцы отделения сопровождения. Из машины вышел Артур, помахал автоматом и весело крикнул:
— Капитан, иди погляди!
— Страховать, — привычно бросил Иван, положил автомат в траву и направился к джипу. Кого конкретно страховать, никто не понял: только что командир строго-настрого запретил стрелять в сторону машины с заложниками — что бы ни случилось.
В машине находились трое боевиков и женщины. Заглянув в салон, Иван моментально оценил обстановку: все боевики с автоматами плюс Артур — итого четыре ствола. Судя по всему, ребята выросли с оружием в руках и не страдают комплексом тотального гуманизма — это было написано на их наглых бородатых рожах. Помимо всего прочего, каждый из «индейцев», сидевших по обе стороны от женщин на заднем сиденье, держал в левой руке РГД-5 [8], демонстративно надев кольцо выдернутой предохранительной чеки на мизинец.
— Ну, это уже перебор, — кивнул Иван на гранаты и внимательнее пригляделся к женщинам. Мамаша, хорошо сохранившаяся блондинка лет сорока, держалась молодцом, хотя блузка на ней была разорвана, а шею и выглядывающее из прорехи левое плечо украшали кровоподтеки. Дочь — точная копия матери, упакованная в джинсовый комбинезон, делала отчаянно круглые глаза. Лицо ее покраснело и припухло от недавних рыданий.
— От уроды, бля! Дегенераты фуеголовые! — с тихой ненавистью процедил Иван, поворачиваясь к Артуру. — Когда успели — на ходу, что ли?
Кастрировать вас надо, бля — поголовно…
— Ну я ж не могу за всем подряд уследить, — флегматично заявил Артур, не отреагировав на оскорбление. — Давай построй своих в шеренгу перед «бэтээром» — посчитаю.
— Даю. — Иван поднял вверх правую руку и звонко щелкнул пальцами.
Тотчас же из-под «бэтээра» и над ним возникли руки, сжимавшие автоматы. Ни одной головы. Башня чуть сдвинулась вправо и вернулась в исходное положение.
— Не понял, — нахмурился Артур. — Ты чего?
— Я построю бойцов в шеренгу перед «бэтээром», а ты их одной очередью срежешь, — деланно зевая, пояснил Иван. — Че ж я — дурнее паровоза?
Считай — руки все правые, левшей не держим.
— Ну-ну, — неодобрительно буркнул Артур и пальцем посчитал автоматы. — Посчитал — семь плюс ты. Плюс наводчик — в «бэтээре» сидит. Норма.
— Местность смотреть будешь? — поинтересовался Иван. Артур впился в него взглядом и с полминуты изучающе рассматривал, будто пытался что-то уяснить для себя. Наконец хмыкнул и покрутил головой.
— Не буду. Все путем.
— А если я договорился с пацанами с блокпоста? — хитро прищурился Иван. — Сидит сейчас отделение в кустиках — как баб отдашь, так и струканут.
Или моих парочка? Достаточно двух хороших снайперов…
— Хорош придуряться. — Артур снисходительно усмехнулся. — Я, прежде чем ехать, взял бинокль и посчитал людишек на блокпосту — там все на месте. А у тебя в отделении девять человек — вместе с тобой.
— Откуда дровишки? — недоверчиво прищурился Иван. — У тебя что — прямая связь со штабом группировки?
— Тоже мне — военная тайна! Да наши вас ежедневно по пять раз пересчитывают — от нечего делать. Хватит дурковать — работать давай. Моих орлов покажи.
Иван опять поднял руку вверх и показал два пальца. Из «бэтээра» высадили захваченных «индейцев» и поставили их на землю, поддерживая за штаны.
— Били? — лаконично поинтересовался Артур, рассмотрев окровавленные лица соратников.
— Сами, — в тон ответил Иван. — Машина перевернулась.
— Ладно, хрен с ними. — Артур поморщился. — Живы — и то хлеб.
Поехали, что ли?
— Поехали, — согласился Иван и помахал правой рукой. Двое бойцов подвели задержанных «индейцев» метров на двадцать и встали за ними, уперев стволы автоматов в спины.
— В сторону отойди, — распорядился Артур. — А то шустрый больно…
— Отхожу. — Иван попятился назад и остановился метрах в десяти от джипа. Артур что-то сказал боевикам, находящимся в салоне, те медленно вышли, извлекли пленниц и, крепко обняв их за талии, направились к середине полянки.
Когда объекты обмена оказались друг от друга на расстоянии нескольких шагов, Артур крикнул:
— Стой! — и протянул Ивану наручники:
— Давай, братишка… Руки за спину и повернись к лесу передом, а ко мне задом.
— Сначала пусть вставят чеки на место и согнут усики, — заупрямился Иван. — И отойдут от дам на пару шагов. Наручники — это всегда успеется.
Артур на секунду задумался, впиваясь взором в лицо оппонента, затем нервно глотнул, поднял автомат и, прицелившись Ивану в грудь, скомандовал:
— Чеки — на место! Отошли на два шага.
«Индейцы» послушно выполнили распоряжение: привели гранаты в безопасное состояние, отошли на два шага и тотчас же направили автоматы на женщин.
— Ручки, — напомнил Артур, бросая Ивану наручники — Давай, капитан, не упрямься…
Иван, тяжко вздохнув, поднял наручники и окольцевался в положении «руки за спину», повернувшись к Артуру спиной.
— Очень приятно, — облегченно вздохнул Артур. — А теперь — давай, на переднее сиденье. Давай!
— Те двое — автоматы на предохранители, кругом и потопали сюда, — скомандовал Иван. — Потом — можно и в машину.
— Ты уже в наручниках, капитан, а все командуешь! — нервно хохотнул Артур. — Не поздно ли?
— Пока я здесь — я командир, — тихо сказал Иван. — Лучше на «бэтээр» посмотри. — И громко откашлялся. Пулеметы «бэтээра» плавно поехали влево и остановились на Артуре.
— На предохранитель — ставь! — недовольно крикнул Артур. — Кругом!
Бегом марш!
«Индейцы» на середине полянки поставили автоматы на предохранители, развернулись и затрусили к джипу. Иван, удовлетворенно крякнув, приблизился к машине и забрался на переднее сиденье. В этот момент у «бэтээра» происходила трогательная сцена: обезумевший от радости Морис тискал своих вновь обретенных женщин, не обращая внимания на отрешенное лицо супруги и сдержанные рыдания падчерицы.
— Стой! — вдруг заорал Шифер, догоняя «индейцев». — Стой, базар есть!
— Не понял! — насторожился Артур. — Что за дела?
— Сказать кое-что надо, — жестом успокоил его помощник Ивана, показывая руки — автомат он оставил возле бэтээра. — Все путем, старшой, все путем… Я хотел намекнуть насчет режима содержания…
— Чего там намекать, — нахмурился Артур. — Если твой командир будет себя хорошо вести, сразу отпустим — как только бабки получим.
— Не, я не про то, я не про то, — скороговоркой зачастил Шифер. — Ты вот что, старшой… Имей в виду… Короче, мы все в курсе, ну, насчет ваших жопошных замашек…
— Ты чего несешь, малый? — Артур обиделся. — Помоев поел?
— Не-не, обидеть не хочу, — заверил Шифер. — Просто предупреждаю… Ну, насчет педерастии вашей… Короче, ежели командира кто хоть пальцем тронет, мы вам тотальный впопураз устроим…
— Тотальный чего? — удивился Артур. — Как сказал?
— Ну, знаешь, как пословица гласит: «в попу раз — не педераст», — протараторил Шифер. — Вон, у нас для такого дела свой грузин есть — большой охотник… — Тут Шифер обернулся к «бэтээру», махнув призывно рукой, крикнул:
— Правильно я говорю, Коба?! — и изобразил непристойный жест. От «бэтээра» дружно заржали, а здоровенный ставропольский грузин Загрия плотоядно зарычал и почесал волосатую грудь.
— Ну а воще, кроме шуток, ежели кто хоть пальцем командира тронет, мы потом каждого мужика, кто с вашей стороны приедет, будем того… опускать. И подробно pacсказывать, почему такое свинство приключилось. Будете вы республикой пидоров. Усек? — дополнил Шифер.
— Ну и шутки у твоего подчиненного, капитан, — насупился Артур, укоризненно посмотрев на Ивана. — Хоть сейчас стреляй…
— Это не шутки, старшой, — веско сказал Шифер. — Никого обидеть не хотел, просто предупреждаю. Ты сам бывший спец — прекрасно знаешь, что такое боевое братство. В общем, поверь мне на слово — так и будет.
Артур пристально посмотрел на прапора.
— Ладно, учтем, — пообещал он. — Никто вашего командира пальцем не тронет. Это я тебе отвечаю…
…Покурив «шалы», Иван воровато огляделся и извлек из кармана крохотный кусочек четырехгранного надфиля. Сев лицом к выходу, он скрестил ноги и принялся за свою обычную послеобеденную процедуру — обтачивание заклепок на кандалах. Заклепки были массивные, такие и нормальным напильником стачивать — целый день уйдет. А уж работать сантиметровым огрызком стершегося надфиля — натуральный мазохизм. Зачем он это делает, Иван и сам толком не знал. Даже если удастся в один прекрасный день расковаться (именно день — на ночь пленникам надевали наручники, что делало работу невозможной) и в одиночку перебить всю охрану, удрать отсюда все равно не получится. «Нычка» располагается у них на довольно приличном расстоянии от границы Республики — вокруг села, жители которых немедленно схватят непонятно откуда взявшегося славянина и сдадут куда надо. Или вообще пристрелят из первых попавшихся кустиков, а потом подойдут посмотреть, нет ли у него чего хорошего в карманах. Так что надежда на досрочное освобождение была призрачной и эфемерной. Тем не менее вот уже почти неделю Иван с маниакальным упорством стачивал заклепки — должно быть, все из-за своего упрямого характера. Обыскивали их ежедневно, но на крохотный кусок надфиля никто внимания не обращал — так он и лежал в кармане вместе с обломками спичинок, ничем от них неотличимый на ощупь. Надфиль выбросил Махмуд, предварительно разбив его молотком на мелкие кусочки. Ну кто мог предположить, что эти кусочки на что-то еще годны?
Ближе к вечеру подъехал Артур — забирать Жюльена на переговоры.
Через день он возил переводчика куда-то в село, где был телефон. Жюльен упрашивал заведующего филиалом побыстрее заплатить обещанный выкуп и, разумеется, пользуясь случаем, жаловался, что бандиты плохо с ним обращаются.
Как и предполагал прозорливый Артур, со сроками выкупа возникли небольшие проблемы — компания не слишком торопилась отдавать похитителям полмиллиона долларов. Управляющий говорил, что на счет филиала пока что перевели двести пятьдесят тысяч. Вторая половина вот-вот ожидается. Очевидно, руководство компании уповало на правоохранительные органы Республики или какую-то счастливую случайность. Только случайностей здесь не бывает — тем более счастливых. А правоохранительные органы, декларативно объявившие войну похитителям живого товара, на самом деле таковую войну вести не в состоянии. Не будешь же воевать со всем своим народом…
В этот раз вопреки обыкновению обычно веселый Артур был замкнут и угрюм. Приказав отвести Жюльена в свой «Ниссан», он зашел в хибару и жестом показал тенью следовавшему за ним Махмуду, что желает общаться с Иваном тет-а-тет. Махмуд послушно нацепил на Ивана наручники в положении «спереди», смачным пинком выгнал Антуана и удалился сам.
— Твои хлопцы совсем оборзели, капитан, — криво ухмыльнувшись, начал Артур, присаживаясь на краешек замызганных нар. — Представляешь: выследили сегодня меня, когда к «соседям» ездил, остановили тачку посреди дороги и потребовали, чтобы я немедленно тебя освободил. Как бандиты, честное слово!
Водила сделал большие глаза, поднял стекло и стремительно покинул салон. В этот момент горец приблизился к «Ниве» и что-то спросил у него, силясь рассмотреть сквозь тонированные окна, кто находится внутри. Крепыш что-то ответил, кивнув на лобовое стекло, и торопливо отошел в сторону блокпоста.
Горец презрительно выпятил губы, рванул правую заднюю дверцу, просунул голову в салон и по-русски, чисто, без акцента, начал было:
— Я не понял? Что за дела, начальник…
— На зоне будет тебе начальник. — Иван схватил его за химок и рывком водворил в салон. — Дверь аккуратно прикрой, мой красивый, и — тихо. — Для убедительности он ткнул грязным компенсатором автомата в живот горца, одним движением показав, что палец плотно лежит на спусковом крючке, а сектор переводчика предохранителя пребывает в положении «Ав».
— Вот это ты попал, мужик! — криво ухмыльнулся пленник, узнав вконец перепуганного Мориса. Он спокойно захлопнул дверь, никак не реагируя на свежее пятно на рубашке. — С вояками связался, значит! Ну-ну… Значит, получишь головы своих баб — за плохое поведение. А я думал, миром все решим, поговорим как следует…
— Рот закрой и слушай, — вмешался Иван, несколько оскорбленный тем, что на него не обратили должного внимания. — Два твоих пиздрона у меня сидят — дали полный расклад по всей банде и готовы писать заявление о явке с повинной. Есть альтернатива. Ориентировочно через час ты нам привозишь заложников куда укажу. Делаем торжественный обмен и расходимся потихоньку каждый в свою сторону. Если нет, тогда мы тебя сейчас забираем с собой и кое-куда едем. А через два часа последует заявление для прессы и крутой репортаж с твоим участием — в присутствии твоих хлопцев. Вывозим вас по уши в дерьме — как два пальца обоссать… Вопросы?
— О как! — воскликнул горец и с интересом уставился на Ивана. — Так, значит… Ну-ну… Теперь меня слушай, капитан…
— С чего это ты взял, что я капитан? — обескураженно поинтересовался Иван. — Ты че — мое личное дело читал? Или у меня на лбу погоны приклеены?1 — У тебя на роже написано, что ты офицер спецназа, — спокойно пояснил горец. — Тебе за тридцать, а все катаешься старшим группы сопровождения… — Тут он кивнул в сторону француза:
— На этого ты напоролся, когда ехал мимо с отделением сопровождения, так?
— Ты хорошо осведомлен о некоторых особенностях жизни Пограничья, — с досадой признал Иван. — Давай к делу — нечего тут психэтюды разыгрывать!
— А щас — щас к делу, — согласился горец. — Секунду — закончу…
Так вот — ты катаешься с отделением сопровождения, а не в штабе сидишь. Значит, на майора еще не вытянул. Для старлея стар. Ваши в твоем возрасте уже подполковниками ходят… Вывод? Да ты просто недотепа, парень! Я сам бывший офицер спецназа, прекрасно знаю эту специфику. Я, кстати, тоже ушел из армии капитаном — но не потому, что полный дебил. Просто я — «черный». Ты же знаешь, как к «черным» относятся. А ты — натуральный олух. Вот сейчас влип ты — по самые…
— У тебя есть минута, чтобы сделать выбор, — оборвал красноречивого «коллегу» Иван. — Да — место и время. Нет — поедешь с нами.
Шевелись!
— Слушай — тебе какой интерес с этого дела? — неожиданно искренне заинтересовался кавказец. — У этого — ясно. Горе у него, близких украли. — Он кивнул на француза напряженно следившего за диалогом. — Я хочу на этом деле хорошие бабки получить. Работа такая… А ты? Ведь тебе-то не обломится ни копейки! Зачем ты влез?
— У тебя осталось двадцать секунд, — флегматично напомнил Иван и приказал Морису:
— Высунься — водилу позови. Щас едем до хаты.
— Не зови, — спокойно возразил горец. — Никуда вы не едете… У тебя, капитан, еще есть время все поправить. Еще не поздно…
— Время вышло, — отрезал Иван. — Ты решения не принял. Значит, мы едем к нам, гостем будешь, — и прикрикнул на застывшего в нерешительности француза:
— Ты кого слушаешь, лягушатник?! Я тебе сказал — водилу зови!
— На КПП смотри. — Сузив зрачки, горец приглашающим жестом протянул ладонь в сторону КПП. — И не торопись. Я в принципе не боюсь смерти… но пожить бы еще хотелось…
Иван посмотрел. По обеим сторонам контрольно-пропускного пункта стояли «восьмидесятки» [7], расположенные на некотором возвышении и зарытые, как полагается, по самые башни в бетонные блоки. Пулеметы вопреки требованиям техники безопасности были опущены и направлены аккурат на их «Ниву». На башне правого «бэтээра» сидел мужлан с биноклем, облаченный в военную форму, смотрел опять же в их сторону и держал в руке какую-то штуковину — судя по всему, радиостанцию.
— Во, блин, — одобрительно пробормотал Иван и тут же деловито внес поправку:
— Для левого наши полкорпуса — в перекрытом пространстве, «КамАЗ» загораживает.
— Зато у правого мы как на ладони. — Горец принял поправку. — И все мы теперь заложники. Я должен показаться из салона и сделать два креста. — Он сложил руки перед собой, показав, что имеет в виду. — Тогда — все в норме. А если крестов не будет… в этом случае любой, кто выйдет из машины, будет расстрелян. Если поедете без крестов, то же самое… Ну как тебе, капитан?
— Очень даже ничего, — печально похвалил Иван. — Мы действительно заложники… Слушай, а если у тебя ненароком случится сердечный приступ… тогда как? Нам что тогда — жить в этой машине?
— Я совершенно здоров! — белозубо оскалился горец. — Приступ исключен… Но на всякий случай — если через час я не выйду из машины, сюда придет наряд гвардейцев и проверит… Не надо объяснять, что сто метров нейтралки от КПП — наша зона ответственности?
— Не надо, — согласился Иван. — Однако ты кто такой, «индеец»?
Отчего это гвардейцы тебя слушаются? Нет, я в курсе, что вы все заодно… но не до такой же степени!
— Я — Артур Бекбулатов, — скромно представился горец. — Командир отряда Национальной гвардии. Ну и по совместительству промышляю тут кое-чем — сам понимаешь… Давай, кстати, о деле — чего зря время терять!
— Наглый, как танк, — сокрушенно констатировал Иван. — Ничего не боится… Думаешь, тебе все вот так с рук сойдет? Да мы тебя на всю страну ославим, красивый ты мой! Тебя свои же соратники на площади расстреляют — за такой беспредел…
— Доказательств нет, — лениво зевнул Артур. — Кто тебе поверит, капитан? Я далек от мысли, что наша беседа записывается на диктофон — вы же торопились, недосуг было прихватить. А больше у тебя на меня ничего нет. Сейчас переговорю с французом, пройду сто метров — и можешь охотиться на меня всем вашим спецназом, вместе взятым. Так что — кушайте на здоровье!
— Спасибо, завтракал, — угрюмо ответил Иван и выложил свой козырь:
— Мои снайпера сидят тут неподалеку, в «зеленке», и внимательно наблюдают за событиями. Твои «индейцы» тоже сидят в моем «бэтээре». Напрасно ты недооцениваешь наш спецназ. Теперь я знаю, кто ты такой, так что…
— Тебе это не пригодится — можешь мне поверить, — беспечно отыгрался Артур. — И вообще ты тут лишний. Если хочешь облегчить положение вот этого дяди и его баб — отпусти моих парней. Я, так и быть, за это дело сотню штук баксов скину… А?
— Я не верю, что бойцы КПП получили команду стрелять по машине в тот момент, когда ты там сидишь. На самоубийцу ты не похож, — заметил Иван. — Но ты меня убедил что я лишний на этой вашей вечеринке. Так что пойду я потихоньку… Кстати, ты знаешь, сколько времени нужно наводчику, чтобы поменять сектор прицеливания башенных пулеметов?
— Э-э, погоди, ты чего? — забеспокоился вдруг Артур. — Ты что задумал, капитан?
— Сейчас я дам тебе по репе, и ты отключишься, — ласково пояснил Иван. — Француз заведет машину, она потихоньку тронется с места, в этот момент мы с ним выпрыгнем, нырнем под «КамАЗ» — и через секунду будем в кустиках с той стороны дороги. Пока твой мужик с рацией доложит обстановку экипажу левого «бэтээра», мы с Морисом как раз удалимся из его сектора. И посмотрим, как тебя разнесут в клочья твои гвардейцы. А если не разнесут, значит, ты соврал. Тогда мы вернемся в машину и отвезем тебя куда надо. Куда нам надо… Француз, заводи! — Иван ловко перехватил автомат и замахнулся для хлесткого удара прикладом.
— Стой! — злобно крикнул Артур, закрывая голову руками. — Верю!
Будем договариваться!
— Ладно, это всегда успеется, — быстро согласился Иван, опуская приклад и вновь направляя ствол в живот соседа. — Излагай твои условия.
— Ну, чтобы отпустить заложников за так, не может быть и речи — можешь меня прямо сейчас тут грохнуть. Это не только мой бизнес, меня за такие штуки не простят… — Теперь Артур смотрел на Ивана с уважением. — А ты молодец, капитан. Я бы с тобой поработал… Так вот, сначала был такой план — семьсот штук баксов. Мы расценки знаем — не впервой. Отдавайте моих людей — хорошо скошу. Допустим, двести штук. Итого — остается пол-"лимона". Нормально?
— Слово мужика? — ехидно осведомился Иван. — А как отдадим тебе «индейцев», опять накрутишь двести штук?
— Слово Артура Бекбулатова, — гордо поправил его собеседник. — Ты хорошо поработал, капитан, считай, двести штук для компании срубил. Они тебя за это должны…
— Мой компания готов платить миллион, — внезапно вмешался до сего момента молчавший Морис. — Только вы отдавать мой фемина — два. Пожалуйста! — Тут на глаза его навернулись слезы, он потащил из кармана носовой платок и с шумом высморкался.
— «Лимон» — это хорошо, — одобрил Артур. — Только ведь весь расчет как раз и строился на твоих бабах. За баб будешь беспокоиться и быстренько выдоишь из своей компании бабки. А если мы их отдадим, вы потом будете этот «лимон» год собирать. Нет, так не пойдет.
— Ты все испортил, индюк. — Иван угрюмо покачал головой. — Я ж тебе сказал — щеки надувай… — Я договаривать с президент компании. Он убеждать совет директоров. Группа эксперт приезжать — расследование. Банк переводить деньги. Я получать. Это дело долго. — У Мориса задрожали губы, и он всхлипнул. — Весь этот время… мой фемина — у бандит… Что он с ним делает?!
— Ну, это уж не мои проблемы, — лениво зевнул Артур. — Что делает… Жена твоя дочь родила, — значит, женщина. Обещаю, что девочку мои люди из нее делать не станут. — Он нехорошо хохотнул. — А вот насчет дочери — ничего обещать не могу. Сам понимаешь — горцы такие люди…
— Рот закрой, дебил, — злобно оскалился Иван. — Че ты несешь!
Морис их уже не слушал — худые плечи француза сотрясали безутешные рыдания. Дико было наблюдать за взрослым мужиком, плачущим, как дитя, — Иван невольно потянулся и погладил его по голове, промямлив что-то утешительное.
— Нет, насчет баб мы не договоримся, — продолжал Артур развивать свою мысль, никак не отреагировав на замечание Ивана. — Бабы — это наш гарант…
— Я сам… сам пойду! — сквозь слезы отчаянно воскликнул француз.
— Пусть я плен — фемина отпусти!
— Да ты совсем дурак, француз! — укоризненно сказал Артур. — А кто бабки будет добывать? Вот он, что ли? — Он ткнул указательным пальцем в сторону Ивана. — «Сам пойду…» Ты пойми — мы же не дураки. В этом деле весь расчет строится на том, чтобы кровно заинтересовать того, кто должен платить. Вот мы и заинтересовали. Да не хнычь ты, не мужик, что ли?
— Там молодой парень есть, родственник его, — вмешался Иван. — Чем тебе не интересант? Отпусти баб, командир, добром прошу!
— Нет, этот его родственник — не интересант, — упорствовал Артур.
— Что с мужиком станется? Да и двоюродный — брат-то… Не будет он рвать и метать за двоюродного. Вот если бы ты, капитан, пошел заместо баб — тогда другое дело. — Он возбужденно сверкнул глазами и подмигнул Ивану. — Тогда бы я, пожалуй, подумал. А что? Твои пацаны, пока ты у нас сидеть будешь, всю душу из этой конторы вытрясут — чтобы бабки побыстрее заплатили. Чем не гарант? — Он тонко рассмеялся, чрезвычайно довольный своей шуткой.
— Ага, все бросил и пошел, — проворчал Иван. — Всю жизнь ждал этого момента…
Неожиданно Морис перестал всхлипывать и уставился на него пронзительным немигающим взглядом. И столько боли было в этом взгляде, столько скрытой надежды, что Ивану стало не по себе.
— Че ты пялишься, рахит! — грубо прикрикнул он на француза. — Пялится он…
— Мой дети — все твой имя, — хрипло бормотал Морис. — Мой деньги — все твой. Дом на Парис — твой. Пожалуйста! Иди за фемина к бандит! Ты не… Ты не думать, что он там с ним делает?! Пожалуйста! — И вдруг он большим шурупом ввинтился между передними сиденьями, вцепился обеими руками в грязную Иванову кроссовку и принялся исступленно ее обцеловывать.
— Да еб… Ну-ка, бля… Да пошел ты, рахит! — возмутился Иван, силясь выдернуть ногу из цепких рук француза. — Щупальца убери! Все, все — уже иду!
— Далеко? — живо отреагировал Артур.
— В плен к тебе. Вместо его баб, — пробурчал Иван, выдернув, наконец, кроссовку из рук француза. — Вот ведь прицепился, зараза! Как клещ, блин…
— Не шутишь? — недоверчиво покосился на него Артур. — Офицер спецназа в плен? Добровольно?!
— Так точно — добровольно, в плен, — подтвердил Иван, избегая встречаться взглядом с глазами Мориса, загоревшимися огнем безумной радости. — Давай по-быстрому притащи его баб, я тебе отдаю твоих рахитов, садимся на твою тачку и едем…
— С трудом верится, — настороженно произнес Артур, поедая взглядом каменный Иванов профиль. — Что-то ты задумал, капитан…
— Да ну в задницу — какой тут «задумал»! — в сердцах воскликнул Иван. — Я отдаю тебе твоих пиздронов, ты отдаешь баб, я иду в комплект к его двоюродному брату и переводчику… а этот индюк, — кивок в сторону затаившего дыхание француза, — тем временем добывает тебе пятьсот штук баксов.
— Семьсот, — поправил Артур.
— Ты сам сказал — я за язык не тянул, — возмутился Иван. — Сказал — отдаете моих людей, двести штук сбрасываю. Слово дал… Или слово свое назад забираешь?
— Ладно, хрен с вами — согласен, — сдался Артур. — Давай обсудим порядок обмена…
Минут через сорок на небольшую полянку, примыкавшую к грунтовке и расположенную в километре от «нейтралки», выехал джип «Ниссан» и остановился метрах в пятидесяти от «бэтээра», возле которого рассредоточились бойцы отделения сопровождения. Из машины вышел Артур, помахал автоматом и весело крикнул:
— Капитан, иди погляди!
— Страховать, — привычно бросил Иван, положил автомат в траву и направился к джипу. Кого конкретно страховать, никто не понял: только что командир строго-настрого запретил стрелять в сторону машины с заложниками — что бы ни случилось.
В машине находились трое боевиков и женщины. Заглянув в салон, Иван моментально оценил обстановку: все боевики с автоматами плюс Артур — итого четыре ствола. Судя по всему, ребята выросли с оружием в руках и не страдают комплексом тотального гуманизма — это было написано на их наглых бородатых рожах. Помимо всего прочего, каждый из «индейцев», сидевших по обе стороны от женщин на заднем сиденье, держал в левой руке РГД-5 [8], демонстративно надев кольцо выдернутой предохранительной чеки на мизинец.
— Ну, это уже перебор, — кивнул Иван на гранаты и внимательнее пригляделся к женщинам. Мамаша, хорошо сохранившаяся блондинка лет сорока, держалась молодцом, хотя блузка на ней была разорвана, а шею и выглядывающее из прорехи левое плечо украшали кровоподтеки. Дочь — точная копия матери, упакованная в джинсовый комбинезон, делала отчаянно круглые глаза. Лицо ее покраснело и припухло от недавних рыданий.
— От уроды, бля! Дегенераты фуеголовые! — с тихой ненавистью процедил Иван, поворачиваясь к Артуру. — Когда успели — на ходу, что ли?
Кастрировать вас надо, бля — поголовно…
— Ну я ж не могу за всем подряд уследить, — флегматично заявил Артур, не отреагировав на оскорбление. — Давай построй своих в шеренгу перед «бэтээром» — посчитаю.
— Даю. — Иван поднял вверх правую руку и звонко щелкнул пальцами.
Тотчас же из-под «бэтээра» и над ним возникли руки, сжимавшие автоматы. Ни одной головы. Башня чуть сдвинулась вправо и вернулась в исходное положение.
— Не понял, — нахмурился Артур. — Ты чего?
— Я построю бойцов в шеренгу перед «бэтээром», а ты их одной очередью срежешь, — деланно зевая, пояснил Иван. — Че ж я — дурнее паровоза?
Считай — руки все правые, левшей не держим.
— Ну-ну, — неодобрительно буркнул Артур и пальцем посчитал автоматы. — Посчитал — семь плюс ты. Плюс наводчик — в «бэтээре» сидит. Норма.
— Местность смотреть будешь? — поинтересовался Иван. Артур впился в него взглядом и с полминуты изучающе рассматривал, будто пытался что-то уяснить для себя. Наконец хмыкнул и покрутил головой.
— Не буду. Все путем.
— А если я договорился с пацанами с блокпоста? — хитро прищурился Иван. — Сидит сейчас отделение в кустиках — как баб отдашь, так и струканут.
Или моих парочка? Достаточно двух хороших снайперов…
— Хорош придуряться. — Артур снисходительно усмехнулся. — Я, прежде чем ехать, взял бинокль и посчитал людишек на блокпосту — там все на месте. А у тебя в отделении девять человек — вместе с тобой.
— Откуда дровишки? — недоверчиво прищурился Иван. — У тебя что — прямая связь со штабом группировки?
— Тоже мне — военная тайна! Да наши вас ежедневно по пять раз пересчитывают — от нечего делать. Хватит дурковать — работать давай. Моих орлов покажи.
Иван опять поднял руку вверх и показал два пальца. Из «бэтээра» высадили захваченных «индейцев» и поставили их на землю, поддерживая за штаны.
— Били? — лаконично поинтересовался Артур, рассмотрев окровавленные лица соратников.
— Сами, — в тон ответил Иван. — Машина перевернулась.
— Ладно, хрен с ними. — Артур поморщился. — Живы — и то хлеб.
Поехали, что ли?
— Поехали, — согласился Иван и помахал правой рукой. Двое бойцов подвели задержанных «индейцев» метров на двадцать и встали за ними, уперев стволы автоматов в спины.
— В сторону отойди, — распорядился Артур. — А то шустрый больно…
— Отхожу. — Иван попятился назад и остановился метрах в десяти от джипа. Артур что-то сказал боевикам, находящимся в салоне, те медленно вышли, извлекли пленниц и, крепко обняв их за талии, направились к середине полянки.
Когда объекты обмена оказались друг от друга на расстоянии нескольких шагов, Артур крикнул:
— Стой! — и протянул Ивану наручники:
— Давай, братишка… Руки за спину и повернись к лесу передом, а ко мне задом.
— Сначала пусть вставят чеки на место и согнут усики, — заупрямился Иван. — И отойдут от дам на пару шагов. Наручники — это всегда успеется.
Артур на секунду задумался, впиваясь взором в лицо оппонента, затем нервно глотнул, поднял автомат и, прицелившись Ивану в грудь, скомандовал:
— Чеки — на место! Отошли на два шага.
«Индейцы» послушно выполнили распоряжение: привели гранаты в безопасное состояние, отошли на два шага и тотчас же направили автоматы на женщин.
— Ручки, — напомнил Артур, бросая Ивану наручники — Давай, капитан, не упрямься…
Иван, тяжко вздохнув, поднял наручники и окольцевался в положении «руки за спину», повернувшись к Артуру спиной.
— Очень приятно, — облегченно вздохнул Артур. — А теперь — давай, на переднее сиденье. Давай!
— Те двое — автоматы на предохранители, кругом и потопали сюда, — скомандовал Иван. — Потом — можно и в машину.
— Ты уже в наручниках, капитан, а все командуешь! — нервно хохотнул Артур. — Не поздно ли?
— Пока я здесь — я командир, — тихо сказал Иван. — Лучше на «бэтээр» посмотри. — И громко откашлялся. Пулеметы «бэтээра» плавно поехали влево и остановились на Артуре.
— На предохранитель — ставь! — недовольно крикнул Артур. — Кругом!
Бегом марш!
«Индейцы» на середине полянки поставили автоматы на предохранители, развернулись и затрусили к джипу. Иван, удовлетворенно крякнув, приблизился к машине и забрался на переднее сиденье. В этот момент у «бэтээра» происходила трогательная сцена: обезумевший от радости Морис тискал своих вновь обретенных женщин, не обращая внимания на отрешенное лицо супруги и сдержанные рыдания падчерицы.
— Стой! — вдруг заорал Шифер, догоняя «индейцев». — Стой, базар есть!
— Не понял! — насторожился Артур. — Что за дела?
— Сказать кое-что надо, — жестом успокоил его помощник Ивана, показывая руки — автомат он оставил возле бэтээра. — Все путем, старшой, все путем… Я хотел намекнуть насчет режима содержания…
— Чего там намекать, — нахмурился Артур. — Если твой командир будет себя хорошо вести, сразу отпустим — как только бабки получим.
— Не, я не про то, я не про то, — скороговоркой зачастил Шифер. — Ты вот что, старшой… Имей в виду… Короче, мы все в курсе, ну, насчет ваших жопошных замашек…
— Ты чего несешь, малый? — Артур обиделся. — Помоев поел?
— Не-не, обидеть не хочу, — заверил Шифер. — Просто предупреждаю… Ну, насчет педерастии вашей… Короче, ежели командира кто хоть пальцем тронет, мы вам тотальный впопураз устроим…
— Тотальный чего? — удивился Артур. — Как сказал?
— Ну, знаешь, как пословица гласит: «в попу раз — не педераст», — протараторил Шифер. — Вон, у нас для такого дела свой грузин есть — большой охотник… — Тут Шифер обернулся к «бэтээру», махнув призывно рукой, крикнул:
— Правильно я говорю, Коба?! — и изобразил непристойный жест. От «бэтээра» дружно заржали, а здоровенный ставропольский грузин Загрия плотоядно зарычал и почесал волосатую грудь.
— Ну а воще, кроме шуток, ежели кто хоть пальцем командира тронет, мы потом каждого мужика, кто с вашей стороны приедет, будем того… опускать. И подробно pacсказывать, почему такое свинство приключилось. Будете вы республикой пидоров. Усек? — дополнил Шифер.
— Ну и шутки у твоего подчиненного, капитан, — насупился Артур, укоризненно посмотрев на Ивана. — Хоть сейчас стреляй…
— Это не шутки, старшой, — веско сказал Шифер. — Никого обидеть не хотел, просто предупреждаю. Ты сам бывший спец — прекрасно знаешь, что такое боевое братство. В общем, поверь мне на слово — так и будет.
Артур пристально посмотрел на прапора.
— Ладно, учтем, — пообещал он. — Никто вашего командира пальцем не тронет. Это я тебе отвечаю…
…Покурив «шалы», Иван воровато огляделся и извлек из кармана крохотный кусочек четырехгранного надфиля. Сев лицом к выходу, он скрестил ноги и принялся за свою обычную послеобеденную процедуру — обтачивание заклепок на кандалах. Заклепки были массивные, такие и нормальным напильником стачивать — целый день уйдет. А уж работать сантиметровым огрызком стершегося надфиля — натуральный мазохизм. Зачем он это делает, Иван и сам толком не знал. Даже если удастся в один прекрасный день расковаться (именно день — на ночь пленникам надевали наручники, что делало работу невозможной) и в одиночку перебить всю охрану, удрать отсюда все равно не получится. «Нычка» располагается у них на довольно приличном расстоянии от границы Республики — вокруг села, жители которых немедленно схватят непонятно откуда взявшегося славянина и сдадут куда надо. Или вообще пристрелят из первых попавшихся кустиков, а потом подойдут посмотреть, нет ли у него чего хорошего в карманах. Так что надежда на досрочное освобождение была призрачной и эфемерной. Тем не менее вот уже почти неделю Иван с маниакальным упорством стачивал заклепки — должно быть, все из-за своего упрямого характера. Обыскивали их ежедневно, но на крохотный кусок надфиля никто внимания не обращал — так он и лежал в кармане вместе с обломками спичинок, ничем от них неотличимый на ощупь. Надфиль выбросил Махмуд, предварительно разбив его молотком на мелкие кусочки. Ну кто мог предположить, что эти кусочки на что-то еще годны?
Ближе к вечеру подъехал Артур — забирать Жюльена на переговоры.
Через день он возил переводчика куда-то в село, где был телефон. Жюльен упрашивал заведующего филиалом побыстрее заплатить обещанный выкуп и, разумеется, пользуясь случаем, жаловался, что бандиты плохо с ним обращаются.
Как и предполагал прозорливый Артур, со сроками выкупа возникли небольшие проблемы — компания не слишком торопилась отдавать похитителям полмиллиона долларов. Управляющий говорил, что на счет филиала пока что перевели двести пятьдесят тысяч. Вторая половина вот-вот ожидается. Очевидно, руководство компании уповало на правоохранительные органы Республики или какую-то счастливую случайность. Только случайностей здесь не бывает — тем более счастливых. А правоохранительные органы, декларативно объявившие войну похитителям живого товара, на самом деле таковую войну вести не в состоянии. Не будешь же воевать со всем своим народом…
В этот раз вопреки обыкновению обычно веселый Артур был замкнут и угрюм. Приказав отвести Жюльена в свой «Ниссан», он зашел в хибару и жестом показал тенью следовавшему за ним Махмуду, что желает общаться с Иваном тет-а-тет. Махмуд послушно нацепил на Ивана наручники в положении «спереди», смачным пинком выгнал Антуана и удалился сам.
— Твои хлопцы совсем оборзели, капитан, — криво ухмыльнувшись, начал Артур, присаживаясь на краешек замызганных нар. — Представляешь: выследили сегодня меня, когда к «соседям» ездил, остановили тачку посреди дороги и потребовали, чтобы я немедленно тебя освободил. Как бандиты, честное слово!