Пумпур Андрей. Лачплесис

   Но он кружит в море северном,
   Да и молод - не дорос рассудком,
   Чтоб найти в морях дорогу к нам!"
   Крикнул с моста витязь великану:
   "Чепуху ты порешь, чучело!
   Я дорос кой до чего рассудком,
   У твоих ворот я жду тебя!"
   Всадник, бывший Иодсом трёхголовым,
   Отвечал с громовым хохотом:
   "Если впрямь ты будешь Лачплесис,
   Выйдем силами померяться!"
   И пошёл на остров с Иодсом витязь,
   Рос вокруг непроходимый лес.
   "Дуй на этот лес! - промолвил всадник,
   Чтоб просторно было биться нам".
   "Сам сдувай! - Ведь у тебя три глотки!
   Иль боишься опозориться?"
   Дунул йоде, и сразу на три мили
   Лес вокруг исчез, как скошенный.
   Тут на Лачплесиса йоде рванулся,
   Так его по шлему треснул он
   Палицей, что витязь от удара
   Погрузился в землю на четверть.
   Но в ответ его мечом тяжёлым
   С силою ударил Лачплесис,
   И одну из трёх голов у Йодса
   Отхватил одним ударом он.
   Размахнулся снова Йодс свирепый.
   Всё же витязь одолел его,
   Изловчился, снёс вторым ударом
   Сразу остальные головы;
   Из земли он высвободил ноги,
   Спрятал в чаще труп убитого;
   Словно ничего и не случилось,
   Воротился утром к спутникам.
   Ничего не знали мореходы,
   Поутру, беспечны, веселы,
   Пить и есть уселись беззаботно,
   Напились, наелись досыта,
   Лачплесиса упросили снова,
   Чтобы ночь стоял на страже он.
   Снова Лачплесис вооружился,
   Стал среди моста высокого.
   Ровно в полночь страшный видом всадник
   Из дремучей чащи выехал.
   Сам с собою громко говорил он:
   "Где ты, братец, запропастился?
   Уж не с Лачплесом ли повстречался?
   Только быть не может этого!
   Заблудился он во льдистом море
   И оттуда не воротится..."
   Встав ему навстречу, крикнул витязь:
   "Ну и чушь ты мелешь, чучело!
   Лачплес - я! не твоему ли братцу
   Я отсек вчера все головы?"
   Верховой тот был шестиголовым
   Йодсом. Заревел он яростно:
   "Если брата моего убил ты,
   В порошок сейчас сотру тебя!
   Сдуй-ка этот лес, чтоб место было
   Драться нам!" - И молвил Лачплесис:
   "Сам сдувай, ведь у тебя шесть глоток!
   Иль боишься опозориться?"
   Дунул Йодс, и на шесть миль пред ними,
   Словно пух, слетел столетний лес.
   Размахнулся Иодс своей дубиной,
   Так хватил по шлему витязя,
   Что ушёл до половины бёдер
   В островную землю Лачплесис.
   И дрались они друг с другом долго.
   Победил под утро Лачплесис,
   И в густом лесу неподалёку
   Скрыл чудовище убитое.
   Воротился он домой усталый
   И проспал далёко за полдень.
   Вечером же спутникам сказал он,
   Что опять на страже станет он,
   Но чтобы они всю ночь не спали,
   Чтоб сидели дома, бодрствуя,
   Ибо всем, быть может, им придётся
   Этой ночью помогать ему.
   Чистую затем взял витязь чашу,
   Налил чистою водой её.
   Чашу посреди стола поставил
   Перед Стабурадзе зеркалом.
   И сказал. "Когда вода в той чаше
   До утра чиста останется,
   Вы спокойно дома отдыхайте,
   Помощь ваша мне не надобна.
   Ну, а если ночью станет в чаше
   Чистая вода кровавою,
   Выходите вы тогда на помощь
   Все ко мне без промедления,
   И с собой - смотрите, не забудьте!
   Захватите это зеркало!"
   Снарядился он, вооружился,
   Стал среди моста высокого.
   В полночь всадник девятиголовый,
   Всех страшней, из лесу выехал.
   Чёрный конь его у въезда на мост
   На дыбы вставал, шарахался.
   Всадник заревел- "Чего боишься?
   Что тебя перепугало там?
   Если б даже Лачплесис явился,
   Братья с ним давно бы справились!"
   "Я убил твоих обоих братьев!
   Громко с моста крикнул Лачплесис.
   И тебя судьба их не минует.
   Вот я - Лачплесис Я жду тебя1"
   Взбеленилось чудище, взревело:
   "Если ты и вправду Лачплесис,
   Силою померяйся со мною.
   Выходи! Сдуй лес на острове!"
   "Девять крепких глоток ты имеешь.
   Сам сдувай!" - ответил Лачплесис.
   Дунул Йодс, что буря заревела,
   Сдул столетний лес миль на девять,
   Налетел на витязя, по шлему
   Так его ударил палицей,
   Что забил его одним ударом
   В почву каменную по пояс.
   Рубанул по шеям Йодса витязь
   Три башки мечом срубил ему.
   И ещё раз Йодс его ударил
   И забил в гранит по грудь его.
   И опять ударил Йодса витязь,
   Три башки ещё срубил ему.
   Долго они бились, истомились,
   Под конец из силы выбились.
   С нетерпеньем Лачплесис подмоги
   Ждал обещанной от спутников,
   Но они давно спокойно спали,
   Позабывши про наказ его...
   Уж одна башка торчит у Йодса,
   До подмышек в камне Лачплесис.
   Развернулся витязь из последних
   Сил, за мост забросил палицу,
   И она, три мили пролетевши,
   Дверь двойную в доме вышибла.
   И от грохота проснулись люди,
   Разом повскакали на ноги,
   Увидали: в чаше кровь клокочет,
   Через край переливается.
   Взяв оружье, дружно побежали
   По мосту на помощь Лачплесу.
   И в тот миг, когда ударом новым
   В землю Йодс хотел загнать его,
   Люди витязю подать успели
   В руки Стабурадзе зеркало.
   Йодс, увидев зеркало, на землю
   Пал, окаменел от ужаса.
   Выкопали Лачплесиса люди,
   На ноги его поставили.
   Встал он, отрубил мечом тяжёлым
   Йодсу голову последнюю,
   Крепко выбранил за ослушанье
   Незаботливых товарищей.
   "А теперь,- сказал он им,- мы будем
   Властвовать над этим островом!
   Только вдоль и поперёк сначала
   Мы не раз должны пройти его.
   Может быть, ещё у братьев Йодсов
   Есть на острове сообщники!"
   Два-три дня спустя, как только витязь
   После боя пооправился,
   Он пошёл с товарищами вместе
   Землю новую осматривать.
   Долго лесом шли они и вышли
   На цветущую поляночку.
   Посреди поляны был колодец,
   А над ним густая яблонька.
   Бросились к колодцу мореходы,
   Так как все томились жаждою.
   Но дорогу преградил им витязь,
   Запретил им эту воду пить.
   Трижды по колодезному срубу
   Он мечом ударил, вырубил
   Треугольник. И в колодце кровью
   Сделалась вода прозрачная.
   В глубине ж колодца, словно кто-то
   Тяжко ранен, стоны слышались,
   Но уже через мгновенье стоны
   Стихли в глубине колодезной,
   Улеглась густая муть, и влага
   Стала, как янтарь, прозрачною.
   "Ну теперь, - промолвил Лачплесис,
   Пейте же! вреда не будет вам".
   А на яблоне возле колодца
   Рдели яблоки румяные.
   Люди, жажду утолив, хотели
   Подойти, отведать яблоков.
   Удержал их силой Лачплесис,
   Чтобы яблоков не трогали.
   Размахнулся он, хотел ударить
   По стволу её мечом своим.
   Вдруг листвой она зашелестела,
   Молвила: "Не убивай меня!"
   И в тот миг, как витязь изумлённый
   Отшатнулся прочь от яблони,
   Дерево вдруг девушкою стало
   Молодою и прекрасною.
   В изумленья на неё глядел он
   С чувством непередаваемым.
   То была виновница всех бедствий
   Враг его заклятый - Спидала!
   Девушка к ногам его упала,
   Умоляла пощадить её;
   Обещала до скончанья жизни
   Больше зла не делать витязю.
   Причинённый вред клялась исправить,
   Искупить клялась вину свою.
   Хоть словам её и мало верил,
   Всё же витязь пощадил её:
   Богатырь, чудовищ поражавший,
   Воевать не станет с женщиной.
   Спидала во всех своих злодействах
   Повинилась и поведала,
   Как она и Кангарс заманили
   В сети Лаймдоту и Кокнеса,
   Но что друг и милая невеста
   Всюду и всегда верны ему.
   Ведьма старая, которую он
   Видел прежде, в яме чортовой,
   Колдовала здесь, притягивала
   Корабли и лодки к острову.
   Моряков же в глыбы каменные
   Превращала ведьма старая.
   Были сыновьями ведьмиными
   Йодсы, Лачплесом убитые.
   И порой, когда полакомиться
   Им хотелось человечиной,
   Им на завтрак оживляла она
   Двух ли, трёх ли корабельщиков.
   А как сыновей её убил он,
   Обернулась ведьма старая
   На пути его лесным колодцем,
   А она с ней рядом - яблоней.
   Если б из колодца люди пили,
   До того как трижды Лачплесис
   Надрубил его, то все бы вскоре
   Тут же в страшных муках умерли.
   Но колдунья от его удара
   Умерла на дне колодезном.
   То б и с ней, со Спидалой, случилось,
   Если б он не пощадил её.
   "Лачплесис, ты победил! - в глубоком
   Молвила она волнении.
   От чудовищ, сумпурней и йодсов
   Боги Балтии спасли тебя.
   Но теперь в отчизне нашей милой
   Ждут тебя труды великие.
   Знай, пока ты по морям блуждаешь,
   Чужаки терзают родину!
   Воротись в родимые пределы,
   Разгони толпу насильников!
   Как бы я помочь тебе хотела,
   Если б я была свободною,
   Если б я была чиста душою,
   Как твоя невеста Лаймдота!
   Но ведь кто же сможет воротить мне
   Договор мой вечный с дьяволом,
   Что сама писала я когда-то
   В страсти гнева кровью собственной!"
   Кончила: закрыв лицо руками,
   Горько Спидала заплакала.
   Лачплесис теперь не сомневался
   В искреннем её раскаяньи.
   И внезапно в этот миг он вспомнил
   Про неведомую грамотку,
   В свиток свёрнутую, что когда-то
   Он унёс из ямы чортовой.
   С корабля принесть велел он свиток,
   Отдал свиток в руки Спидале.
   Спидала, едва его увидя,
   Вскрикнула в великой радости.
   Горячо благодаря, припала
   Вновь она к коленям витязя:
   "Лачплесис! Всю жизнь мою тебе я
   Отдаю, хочу служить тебе!
   Это договор мой с тёмной силой,
   Кровью собственной подписанный.
   Вместе с ним вернул ты мне свободу,
   Вырвана из власти ада я.
   Я сожгу проклятый этот свиток,
   И всю жизнь стремиться буду я
   Делать доброе усердно так же,
   Как доныне злое делала!"
   И она достала из колодца
   Колдовскую клюшку ведьмину,
   Ту, которой страшная старуха
   Оживляла корабельщиков.
   Долго Спидала с клюкой ходила
   От судна к судну по берегу,
   Трогала клюкой окаменелых,
   И живыми стали мертвые
   Им казалось, что они проспали
   Только ночь на этом острове
   Радостно они с высоких палуб
   Толпами сходили на берег
   Лачплесис приглядывался зорко,
   И с великим изумлением
   Он узнал среди толпы оживших
   Друга Кокнеса и Лаймдоту.
   Как увёз в Неметчине из плена
   Лаймдоту отважный Кокнесис,
   Долгий путь пройдя, они достигли,
   Наконец, морского берега.
   Здесь нашли они корабль, поднявший
   Паруса пред дальним плаваньем.
   Должен он был некий новый город
   Посетить на устье Даугавы.
   Кокнесис и Лаймдота не знали
   Ничего о новом городе.
   О родных, о милых сердцу также,
   Как живётся им,- не ведали...
   Потому-то им и не терпелось
   Поскорей попасть на родину.
   Но не сразу всё ж сбылось, не скоро
   Их горячее желание.
   Как на витязя, на них наслала
   Ветры, бури ведьма старая
   И умчала их в неведомое
   Море от пути обычного.
   Долго-долго в море проблуждавши,
   В некий день пловцы увидели
   На краю небес красивый остров
   И корабль к нему направили.
   Приближаясь к острову, корабль их
   Мчался, как гонимый бурею,
   Всё быстрее и с неудержимой
   Силой выбросился на берег.
   С берега пловцам навстречу вышла
   Бабушка с лицом приветливым,
   Повела их всех с собой по мосту
   В дом, где славно угостила их.
   Угостившись, воротились люди
   На корабль свой и уснули там,
   И глубоким спали сном, покамест
   Спидала не разбудила их.
   Передашь ли бурю чувств, объявших
   Их сердца при встрече с витязем?
   Кокнес обнимал его. Припала
   Лаймдота к плечу любимого.
   И когда к ним речи дар вернулся,
   Начали они рассказывать
   Обо всём, что на морях и землях
   Пёстрая судьба дарила им.
   И исчезла в сердце Лачплесиса
   Тень последняя сомнения.
   Новой клятвою незыблемою
   Был скреплён союз великий их.
   Спидала лишь в стороне стояла,
   В радости их не участвуя.
   За руку тогда её взял витязь
   И к друзьям своим подвёл её.
   Рассказал, что лишь её стараньем
   Были оба спасены они;
   И наперебой благодарили
   Лаймдота и Кокнес Спидалу.
   Горячо её упрашивали,
   Чтобы к ним вошла в содружество.
   И сердечно им пообещала
   Быть их вечным другом Спидала,
   И в грядущем, чтобы ни случилось,
   Вместе быть в беде и в радости.
   Спидале чудесный этот остров
   Хорошо известен раньше был,
   И отныне добрым провожатым
   Стала Спидала друзьям своим.
   Этот остров в море безымянном
   Был богат землёю тучною.
   Пожелали там навек остаться
   Многие из корабельщиков.
   Лачплесис, ту землю взявший с бою,
   Сам и править ею должен был.
   Потому, чтоб навести порядок,
   Задержался он на острове.
   А когда обжили остров люди,
   Он назначил им старейшину.
   Четверо друзей всё это время
   Жили в доме Йодсов за мостом.
   Тайники и склады все в богатом
   Доме ведьмы знала Спидала.
   Полные несчитанных сокровищ
   Кладовые отперла она
   Также и припасов им хватило б
   На сто лет для пропитания.
   Если бы всего дороже в мире
   Не была им Родина,
   То они совсем бы жить остались
   На прекрасном этом острове.
   Но не такова была их доля
   Беззаботно, в счастьи век прожить.
   Властно их звала к себе отчизна,
   Радость, горе и борьба её.
   В некий день, когда почти совсем был
   Их корабль готов к отплытию,
   И давал уже наказ последний
   Лачплесис всем остающимся,
   Шёл без цели, думами объятый,
   Кокнес под вечер по острову
   И достиг поляны, где в колодце
   Околела ведьма старая.
   И заметил Кокнес издалёка
   У колодца пламя малое.
   Подойдя, он Спидалу увидел,
   Около костра стоящую.
   Разглядел: она в руках держала
   Пёструю клюку и грамотку.
   Бросила в огонь клюку и свиток
   И сама себе промолвила:
   "Уходите прочь, развейтесь вихрем,
   Как летучий дым исчезните!
   Ваша власть бессильна надо мною,
   Навсегда от вас свободна я!"
   В то ж мгновенье столб огня огромный
   Из костра со свистом вырвался,
   Превратился в огненного змея,
   С треском, в искрах прочь унёсся он.
   И потух костёр возле колодца.
   Дол покрылся мягким сумраком.
   Спидала на землю опустилась
   И, казалось, тихо плакала.
   В это время Кокнес подошёл к ней
   И, подняв с земли, спросил её:
   "Почему, сестрица, ты в печали?
   Почему в слезах глаза твои?"
   Спидала смутилась, но, поднявши
   Голову, ему ответила:
   "Вновь на будущее я надеюсь.
   Эти слёзы - слёзы радости.
   Верю я, что жизнь начну сначала,
   Тёмное забывши прошлое.
   В тайне сохрани, чему сегодня
   Был свидетелем ты, Кокнесис!
   Скоро мы расстанемся навеки,
   Но тебя не позабуду я".
   За руку её схвативши, Кокнес
   Слово вымолвил сердечное:
   "Ведай, Спидала, твою я тайну
   Навсегда похороню в себе.
   Что мне прошлое? Я знаю только
   Избавительницу милую!
   Но теперь тебе я неотложно
   Должен вверить тайну некую.
   Если сердцем ты её услышишь,
   Никогда мы не расстанемся.
   Спидала, иди со мною в жизни
   Вечно вместе! Я люблю тебя!"
   Спидала, то слыша, побледнела,
   Часто подымалась грудь её.
   "Кокнес, знаешь ли,- она спросила,
   Кем была твоя любимая?
   Договор свой с силою нечистой
   Я сожгла сегодня вечером".
   "Знаю, - тихо ей ответил Кокнес,
   Видел я, как нечисть сгинула.
   Но кто пал и снова встал, тот крепче
   Не изведавших падения!.."
   И пока она раздумывала,
   С грустью говорил ей Кокнесис,
   Коль его любовь отвергнутою
   Остаётся, лучше было бы,
   Если б он всегда лежал на взморья
   Бездыханной глыбой каменной...
   И уж не раздумывая больше,
   Спидала ему ответила:
   "Если так любовь твоя прекрасна,
   То и я хочу любить тебя!
   Не могу иначе! Буду верной,
   Любящей везде всегда тебе!"
   Кокнес крепко обнял её, слёзы
   Осушая поцелуями.
   Нежным ветерком их обвевало
   Лаймы-матери дыхание.
   Поутру корабль свой Лачплесис
   Колыхаться по волнам пустил.
   Рухнули все чары ведьмы старой,
   Плыл корабль по воле кормщика.
   И в любви своей друзьям открылись
   В море Спидала и Кокнесис.
   Радовались Лаймдота и Лачплес
   Счастью их, друзья и милые.
   Пережитые в скитаньях дальних
   Позабыты были горести.
   И одно у всех желанье было:
   Поскорей попасть на родину.
   И в пути помех им не встречалось.
   Ветры, бури их не трогали;
   Будто Мать морей, попутно вея,
   В плаваньи оберегала их.
   Наконец на дальнем крае неба
   Поднялись леса сосновые.
   Берега росли и приближались.
   Вплыл корабль их в устье Даугавы.
   ЛАЧПЛЕСИС. СКАЗАНИЕ ШЕСТОЕ
   Раз в году приходит Лиго65
   Гостьей в край детей своих,
   И над Латвией в то время
   "Лиго! Лиго!" - слышится.
   Щёлкай над речным излуком
   Ласковей, соловушка!
   Праздник Лиго, полночь Лиго
   Снова воротились к нам.
   Как костры пылали ярко
   Над горою Синею!
   Как рога трубили звонко,
   Созывая родичей.
   Шли на зов отцы и деды,
   Юноши и девушки.
   Старцы мёд несли и пиво,
   Жёны - угощение,
   Молодёжь - цветы и травы
   И венки весенние.
   Все венками украшались
   На великом празднике,
   Пили, ели, песни пели,
   Утешались плясками,
   Жертвенники возжигали
   Лигусоны66 важные,
   Хмельный мед на пламя лили,
   Масло ароматное
   И пока светло пылало
   Пламя благовонное
   Всем народом запевали
   Песню восхваления:
   "Будь всегда к нам милостива,
   Лиго, Лиго!
   От друзей тебе поклоны, Лиго!
   Освяти хозяйство наше,
   Лиго, Лиго,
   Полни клети, полни чаши, Лиго!
   На коне своем красивом
   Лиго, Лиго,
   Обьезжай поля и нивы, Лиго!
   Сохрани их от потравы,
   Лиго, Лиго!
   Дай лугам густые травы, Лиго!
   Дай лугам густые травы,
   Лиго, Лиго,
   Нашим телкам корм на славу, Лиго!
   Дай овса нам в изобильи,
   Лиго, Лиго,
   Чтобы кони сыты были, Лиго!
   По горам и по долинам,
   Лиго, Лиго,
   Рассыпай свои цветы нам, Лиго!
   Чтоб сплетали наши дочки,
   Лиго, Лиго,
   Из цветов твоих веночки, Лиго!
   Дай парням невест хороших,
   Лиго, Лиго,
   Работящих и пригожих, Лиго!
   Дочкам добрых дай любимых,
   Лиго, Лиго,
   Пахарей неутомимых, Лиго!
   Навести в зелёных сёлах,
   Лиго, Лиго,
   Детушек своих весёлых, Лиго!
   Сохрани их от печалей,
   Лиго, Лиго,
   Чтоб тебя мы вспоминали, Лиго!
   Чтобы мы тебя любили,
   Лиго, Лиго,
   Никогда не позабыли, Лиго!"
   А когда той песни звуки
   Лес и дол наполнили,
   Появились в древней роще
   Под дубами тёмными
   Тени прадедов умерших,
   Добрых покровителей.
   Вайделоты, лигусоны
   Славных духов видели
   И, почтительно склоняя
   Головы, встречали их...
   Вайделот меж тем старейший
   Поучал собравшихся
   В дружбе жить, держаться вместе
   В крепком единении,
   Помогать друг другу в бедах,
   Защищать в несчастиях.
   Руки подали друг другу
   Юные и старые,
   Радостно клялись друг другу
   В дружбе меж собою жить.
   Враждовавшие спешили
   Поскорее встретиться,
   Заключили мир навеки,
   Позабыть вражду клялись.
   Предками благословенный,
   Под горою Синею67,
   Пировать народ садился
   Пред лицом богов своих.
   Матери и жёны пищу
   Роздали собравшимся;
   Чаши с брагой да кувшины,
   Пивом пенным полные,
   Двигались от ряда к ряду
   По кругам пирующих.
   Блюда пирогов и сыра
   Шли вослед за чашами.
   За едой вели соседи
   Разговоры дельные.
   Мужи здесь мужей встречали
   Братьев и соратников,
   Жёны здесь подруг встречали,
   Живших в отдалении.
   Деды древние встречали
   Стариков, с которыми
   Вместе выросли когда-то
   И дружили в юности.
   Но всех больше полночь Лиго
   Молодежи нравилась:
   Про любовь, гурьбой собравшись,
   Хором пели юноши.
   На любовь не отвечая,
   Девушки лукавили,
   Но любви желала втайне
   Каждая и думала:
   Скоро ли счастливой с милым
   Встречи миг приблизится?
   Ближе, ближе подходили
   Парни к хору девушек,
   Тут свою мгновенно каждый
   Подхватил избранницу,
   И уж вместе все весёлый
   Общий танец начали.
   На пригорке под священной
   Старою дубравою
   Собралися вайделоты
   И племён старейшины,
   Среди них был мудрый Буртниеекс
   И почтенный Айзкрауклис,
   Куниг Лиелварды позднее
   Присоединился к ним.
   Были сумрачны их лица,
   Разговор нерадостен
   В знаках рун они читали
   Чёрные пророчества.
   Был особенно печален
   Старый куниг Лиелвардский;
   Поприветствовав сердечно
   Стариков-товарищей,
   Сел в их круге и такие
   Вести он поведал им:
   "Вижу я, вожди народа,
   Вы ещё не знаете,
   Что беда нависла грозно
   Над свободной Балтией,
   Что у Даугавы на взморьи
   Пришлые торговые
   Люди с позволенья ливов
   Город свой построили.
   Позже, каждою весной, к ним
   Приплывали с Запада
   Воины, закованные
   В панцыри железные.
   Стал теперь тот новый город
   Крепостью могучею.
   Крепостями также стали
   Саласпилс и Икшкиле.
   И оттоль враги, как звери,
   На охоту вышедши,
   Как лукавые лисицы,
   Добрыми прикинутся,
   А потом, как злые волки
   На людей набросятся.
   И теперь пришельцы эти
   Разоряют начисто
   Землю ливов, жгут их нивы,
   Грабят их селения,
   Истязают, убивают
   Всех, кто им противится,
   Остальных в чужую веру
   Обращают силою.
   Лютый замысел лелеют
   Захватить всю Балтию,
   Подчинить навеки гнету
   Нивы наши вольные,
   А народ её свободный
   Превратить в рабов своих.
   И однажды возвестили
   Мне мои дозорные,
   Что отряд людей железных
   Подъезжает к Лиелвардэ.
   Я велел вооружиться
   Всем, кто в замке-был со мной,
   Сам с мечом в руках и в латах
   Стал перед воротами.
   Коротко спросил я пришлых,
   Что у нас им надобно?
   От отряда отделился
   Некий рыцарь. Молвил он:
   "Даньел Баннеров68 зовусь я!
   Прислан я епископом,
   Чтоб занять твой старый замок,
   В долю мне доставшийся.
   Если ты добром уступишь,
   То тебе позволю я
   В деревянном старом доме
   Мирно дни дожить свои.
   Для себя же я построю
   Рядом замок каменный.
   Жителей в селеньях ваших
   Обложу я податью.
   С каждого двора себе я
   Часть возьму десятую,
   И для церкви - десятину
   От посева всякою,
   От порубки и запашки
   Десятину стребую69".
   Разумеется, отверг я
   Предложенье дерзкое.
   И за это был разрушен
   Старый дом отцов моих,
   Люди в доме перебиты,
   А добро разграблено.
   Сам же с маленьким отрядом
   Уцелевших воинов
   В крепость Гауи ушёл я.
   Приютил нас Дабрелис70.
   Несколько вождей латышских
   Там нашли убежище
   Со своими воинами.
   Замок окопали мы
   Валом, рвами окружили.
   И оттоль решили мы
   Воевать против пришельцев,
   В нашу землю вторгшихся.
   Но епископ рижский Альберт,
   Извещённый Даньелом,
   Войско рыцарей большое
   Выслал против Гауи.
   Шёл на нас с немецким войском
   Каупо - куниг Турайды,
   Узы кровные забывший,
   В Риме окрестившийся,
   Подружившийся с врагами
   На погибель родине.
   И теперь с врагами вместе
   Осадил он Гаую,
   И вождей старейших наших
   Стал он уговаривать,
   Чтоб они богов забыли,
   В лжебогов поверили,
   Мол, великий папа римский
   К ним прислал наместника,
   Мол, наместник будет с ними
   Справедлив и милостив,
   Как отец с детьми своими,
   Коль добром решат они
   Новой власти подчиниться.
   А когда с высокого
   Вала замка куниг Русиньш
   Отвечать хотел ему
   И, как принято издревле,
   Кунью шапку снял свою,
   Некий латник иноземный
   Выпустил стрелу в него.
   И стрела вонзилась прямо
   В лоб открытый Русиньша.
   Замертво, не молвив слова,
   Пал на землю вирсайтис71.
   Гневом нас зажгло великим
   Это дело мерзкое.
   Грозно мы с крутого вала
   Ринулись на рыцарей
   И побили их и к ночи
   В бегство обратили их.
   Но пришли на помощь вскоре
   К ним отряды новые.
   Отступить пришлось обратно
   Нам на насыпь Гауи.
   Там врагов мы отражали
   Много дней и месяцев,
   Наконец могучий замок
   Пал под вражьим натиском.
   Хоть сражались, как герои,
   Крепости защитники,
   Все погибли обагряя
   Кровью насыпь крепости;
   И теперь врагам открыта
   Вся земля латышская.
   Говорят, что снова Альберт
   Собирает полчища.
   Братья! все ль слыхали вы
   Весть мою печальную?
   Час придет и волей неба
   Счастье к нам воротится!
   Есть ещё в отчизне руки,
   Нам мечи кующие,
   Есть ещё в отчизне руки
   Меч держать могущие.
   Так трубите в трубы, бейте
   В барабаны, родичи!
   Чтобы снова весь народ наш
   Грозно изготовился
   Умереть или свободу
   Отстоять от недругов!"
   А пока вожди народа
   Вести злые слушали,
   Песни праздничные Лиго
   Стихли по окрестностям.
   В чаще загремели клики:
   "Лачплесис! Наш - Лачплесис!"
   И, сопровождаем шумным
   Общим ликованием,
   У костра в священной роще
   Появился Лачплесис.
   Своего отца сердечно
   Обнял он, и радостно
   Были встречены отцами
   Лаймдота и Спидала.
   Кокнесис, как подобает,
   Стариков приветствовал.