Страница:
В комнате не должно быть ярких ламп, потому что в течении девяти месяцев ребенок жил в абсолютной темноте и у него очень нежные глаза, которые никогда не видели света. А во всех ваших больницах яркие лампы, лампы дневного света и ребенок неожиданно видит свет ... Многие люди из-за этого страдают плохим зрением, и позже им приходится носить очки. Очки не нужны ни одному животному. Видели ли вы животных читающих в очках газету? Их глаза совершенно здоровы всю жизнь, до момента смерти. Это только человек. А начало закладывается в самом начале. Нет, ребенку нужно рождаться в темноте или при очень мягком свете, при свечах например. Темнота была бы лучше всего, но если нужен небольшой свет, то свечей будет достаточно.
А что врачи делают по сей день? Они не дают ребенку даже короткого времени, чтобы он мог познакомиться с новой реальностью. Тот способ, которым они встречают ребенка безобразен, держат его за ноги и шлепают по ягодицам. Идея этого глупого ритуала заключается в том, что он якобы поможет ребенку дышать, потому что в чреве матери он не дышал самостоятельно, мать дышала за него, ела за него, все делала за него.
А когда вас встречают в этом мире, подвесив вверх ногами и шлепнув по ягодицам — это не очень хорошее начало. Но врач спешит — иначе ребенок начнет дышать сам. Ребенка нужно оставить на животе матери, на верхней части живота. Перед тем, как связующая пуповина перерезана, он должен быть положен на живот матери. Он был внутри живота, внизу; теперь он снаружи. Это не большая разница. Мать здесь, он снаружи. В этом нет существенной разницы. Мать здесь, он может потртгать ее, он может почувствовать ее. Он знает ее вибрации. Он полностью осознает, что это его дом. Он вышел наружу, но это его дом. Позвольте ему побыть с матерью немного дольше, так чтобы он познакомился с матерью снаружи; изнутри он знает ее. И не перерезайте пуповину, которая соединяет его, пока он не начнет дышать самостоятельно.
А сейчас, что происходит? Мы перерезаем пуповину и шлепаем ребенка так, что ему приходится дышать. Но это форсирование, это насилие, это совершено ненаучно и противоестественно. Позвольте ему сначала вздохнуть самостоятельно. Это займет несколько минут. Не спешите так. Это вопрос всей жизни человека. Вы можете выкурить свою сигарету две или три минуты спустя, вы можете пошептаться со своей подружкой на несколько минут позже. Это не принесет никакого вреда. Что за спешка? Почему не дать ему три минуты? Ребенку не нужно болше. Просто предоставьте его самому себе и в течении трех минут он начнет дышать. А когда он начнет дышать, он приобретет уверенность, что может жить полагаясь на себя самого. Тогда вы можете перерезать пуповину, она бесполезна теперь, и это не будет потрясением для ребенка.
Наиболее важное — не заворачивайте его в одеяла и не кладите в кровать. Нет, в течении 9 месяцев он был без одеял, обнаженный, без подушек, без простыней, без кровати — не меняйте все слищком быстро. Ему нужна небольшая ванна с тем же водным раствором, который был в чреве матери — это в точности океаническая вода: то же количество соли, то же количество химикалиев, абсолютно то же. Это еще одно доказательство того, что жизнь должно быть случилась вначале в океане. Итак приготовьте такой же раствор в маленькой ванночке и позвольте ребенку лежать в ней, и он будет ощущать, что радушно принят миром. Это тот раствор, с которым он уже знаком.
В Японии, один дзенский монах провел великолепный эксперимент: он помог трех месячному ребенку плавать. Медленно он шел к боле раннему возрасту. Вначале он попытался сделать это с девитимесячными детьми, затем с 6-ти месячными детьми, теперь с трех месячными детьми. А я говорю, что он еще далек от цели. Даже только что рожденный ребенок способен плавать, потому что он плавал в утробе матери.
Итак, дайте ребенку шанс, подобный тому, который он имел в утробе матери. И он будет более уверенным; и никакой священник не сможет так легко его эксплуатировать, рассказывая ему об адском огне и всякой подобной чепухе.
Глава 5.
Глава 6.
Глава 7.
А что врачи делают по сей день? Они не дают ребенку даже короткого времени, чтобы он мог познакомиться с новой реальностью. Тот способ, которым они встречают ребенка безобразен, держат его за ноги и шлепают по ягодицам. Идея этого глупого ритуала заключается в том, что он якобы поможет ребенку дышать, потому что в чреве матери он не дышал самостоятельно, мать дышала за него, ела за него, все делала за него.
А когда вас встречают в этом мире, подвесив вверх ногами и шлепнув по ягодицам — это не очень хорошее начало. Но врач спешит — иначе ребенок начнет дышать сам. Ребенка нужно оставить на животе матери, на верхней части живота. Перед тем, как связующая пуповина перерезана, он должен быть положен на живот матери. Он был внутри живота, внизу; теперь он снаружи. Это не большая разница. Мать здесь, он снаружи. В этом нет существенной разницы. Мать здесь, он может потртгать ее, он может почувствовать ее. Он знает ее вибрации. Он полностью осознает, что это его дом. Он вышел наружу, но это его дом. Позвольте ему побыть с матерью немного дольше, так чтобы он познакомился с матерью снаружи; изнутри он знает ее. И не перерезайте пуповину, которая соединяет его, пока он не начнет дышать самостоятельно.
А сейчас, что происходит? Мы перерезаем пуповину и шлепаем ребенка так, что ему приходится дышать. Но это форсирование, это насилие, это совершено ненаучно и противоестественно. Позвольте ему сначала вздохнуть самостоятельно. Это займет несколько минут. Не спешите так. Это вопрос всей жизни человека. Вы можете выкурить свою сигарету две или три минуты спустя, вы можете пошептаться со своей подружкой на несколько минут позже. Это не принесет никакого вреда. Что за спешка? Почему не дать ему три минуты? Ребенку не нужно болше. Просто предоставьте его самому себе и в течении трех минут он начнет дышать. А когда он начнет дышать, он приобретет уверенность, что может жить полагаясь на себя самого. Тогда вы можете перерезать пуповину, она бесполезна теперь, и это не будет потрясением для ребенка.
Наиболее важное — не заворачивайте его в одеяла и не кладите в кровать. Нет, в течении 9 месяцев он был без одеял, обнаженный, без подушек, без простыней, без кровати — не меняйте все слищком быстро. Ему нужна небольшая ванна с тем же водным раствором, который был в чреве матери — это в точности океаническая вода: то же количество соли, то же количество химикалиев, абсолютно то же. Это еще одно доказательство того, что жизнь должно быть случилась вначале в океане. Итак приготовьте такой же раствор в маленькой ванночке и позвольте ребенку лежать в ней, и он будет ощущать, что радушно принят миром. Это тот раствор, с которым он уже знаком.
В Японии, один дзенский монах провел великолепный эксперимент: он помог трех месячному ребенку плавать. Медленно он шел к боле раннему возрасту. Вначале он попытался сделать это с девитимесячными детьми, затем с 6-ти месячными детьми, теперь с трех месячными детьми. А я говорю, что он еще далек от цели. Даже только что рожденный ребенок способен плавать, потому что он плавал в утробе матери.
Итак, дайте ребенку шанс, подобный тому, который он имел в утробе матери. И он будет более уверенным; и никакой священник не сможет так легко его эксплуатировать, рассказывая ему об адском огне и всякой подобной чепухе.
Глава 5.
Лицо Бога.
Возлюбленный Ошо,
Как можно сделать так, чтобы дети сохраняли свое настоящее лицо?
Настоящее лицо каждого ребенка — это лицо Бога. Конечно мой Бог не христианин, не индуист, не еврей. Мой Бог это даже не существо, это только присутствие. Это скорее не цветок, а лишь аромат. Вы можете почувствовать его. но вы не можете схватить его. Вы можете быть захвачены им , но вы не можете обладать им.
Мой Бог, это не что-то объективное, где-то там.
Мой Бог субъективен, он здесь.
Мой Бог не может никогда быть обозначенным словом "то". Он может быть обозначенным лишь словом "это".
Бога моего видения и опыта нельзя искать в синагогах, храмах, мечетях, церквях, в Гималаях и в монастырях. Он не там, потому что он постоянно здесь. А вы продолжаете искать Его там.
Когда я говорю, что естественное лицо ребенка это лицо Бога, я имею ввиду, что Бог — это синоним жизни, существования. Все, что ни есть — все божественно, священно. И нет ничего, кроме Бога.
Бог не может быть понят количественно, он может быть понят как качество. Вы не можете измерить Его. Вы не можете сделать статую из него, вы не можете нарисоваь картину с него. В этом смысле он совершенно безличностный. И если вы посмотрите в лица детей, когда они прибывают, только что, от самого источника жизни, вы увидите определенное присутствие, которому нет названия — безымянное, неопределимое.
Ребенок живой. Вы не можите определить его живость, но она присутствует, вы можете чувствовать ее. Она настолько здесь, что как бы вы слепы не были, вы не можете пропустить ее. Она свежа. Вы можете вдыхать свежесть возле ребенка. Аромат исчезает медленно, очень медленно. И если, к несчастью, ребенок становится удачливым — знаменитостью, президентом, премьер-министром, священником, тогда этот же самый ребенок загнивает.
Он пришел с необычайным ароматом , неопределимым, безымянным. Посмотрите в глаза ребенка — вы не можете найти ничего глубже. Глаза ребенка — это бездна, они бездонны.
К несчастью, так как общество разрушает его, вскоре его глаза будут только поверхностными; за слоями и слоями условностей, эта глубина, эта необозримая глубина исчезла давным давно. А то было его естественное лицо. У ребенка нет мыслей. О чем он может думать? Чтобы думать, нужно прошлое, чтобы думать, нужны проблемы. У него нет прошлого, у него есть только будущее. У него еще нет проблем, он без проблем. Для него нет никакой возможности думать. О чем он может думать?
Ребенок сознателен, но без мыслей. Это естественное лицо ребенка. Когда то это было и вашим лицом тоже, хотя вы забыли об этом, оно все еще там, внутри вас, ждет, чтобы кто-нибудь открыл его вновь. Я говорю открыть вновь потому, что вы открывали его много раз в прошлых жизнях и снова и снова вы продолжаете забывать.
Возможно даже в этой жизни были моменты, когда вы подходили очень близко к тому, чтобы узнать его, чтобы почувствовать Его, чтобы быть Им. Но мир слишком сильно влияет на людей. Сила его притяжения велика — мир тянет нас в тысячу и одну сторону. Он тянет нас в столь многих направлениях, что вы распадаетесь на части. Это чудо, как людям удается сохранить все эти части вместе.
Иначе одна их рука улетела бы на север, другая рука на юг, голова должна была бы подняться к небу; все части летали бы по всему пространству. Это несомненное чудо, что вы не разрываетесь на части.
Возможно давление со всех сторон слишком велико, так что ваши руки, ноги и голова не могут летать. Вы сдавлены везде.
Даже если вам случится встретится со своим настоящим лицом, вы не сможете узнать его — оно будет таким незнакомым. Взможно, что время от времени такие встречи происходят случайно,но вы даже не говорите "Привет!" Это незнакомец, и возможно глубоко внутри есть некоторый страх — как всегда бывает при встрече с незнакомцем.
Вы спращиваете меня, как мы можем спасти настоящее лицо наших детей? Вам не нужно ничего делать прямо. Все сделанное прямо будет вмешательством. Вы должны научиться искусству неделания. Это очень сложное искусство. Это не что-то такое, что вы должны делать, чтобы защитить, спасти настоящее лицо ребенка. Что бы вы ни делали — это разрушит настоящее лицо. Вы должны научится неделанию: вы должны научится как держаться в стороне, в стороне от пути ребенка. Вам прийдется быть очень мужественными, потому что это риск, предоставить ребенка самому себе. Тысячи лет нам твердили, что если ребенок предоставлен самому себе он будет дикарем. Это чистая чепуха. Я сижу перед вами — но разве я похож на дикаря. А я жил без всякого вмешательства со стороны моих родителей. Да, им это принесло много хлопот, и у вас тоже будет много хлопот, но оно стоит того.
Настоящее лицо ребенка настолько ценно, что любые хлопоты стоят того. Это настолько ценно, что что бы вам ни пришлось заплатить за это — это дешевая цена; вы получаете это за бесценок. И радость в тот день, когда вы обнаружите настоящее лицо своего ребенка неповрежденным, с той же красотой, которую он принес в этот мир, с той же невинностью, с той же чистотой, с той же радостью, весельем, живостью ... чего еще можно желать?
Вы ничего не можете дать ребенку, вы можете только взять. Если вы хотите дать дар ребенку, вот единственно возможный дар: не вмешивайтесь. Рискните и позвольте ребенку идти по неизвестному маршруту, не нанесенному на карту. Это сложно.Великий страх охватывает родителей, кто знает, что случится с ребенком? Из-за этого страха они начинают форсировать определенные образцы поведения ребенка. Из-за страха они начинают направлять его определенным образом к определенной цели, но они не знают, что из-за своего страха они убивают ребенка. Он никогда не будет благодарен вам, он всегда будет испытывать вражду по отношению к вам.
Зигмунт Фрейд обладает глубоким пониманием этого вопроса, он говорит: "Каждая культура уважает отца. Нет ни одной культуры, существующей ныне или когда либо существовавшей на Земле, которая не предлагала бы идею, что отца нужно уважать. Зигмунт Фрейд говорит: "Это уважение к отцу возникло потому, что некогда, в доисторичекие времена дети должно быть убили своего отца, просто чтобы спасти себя от него и не быть искалеченными им".
Это странная идея, но очень важная. Он говорит, что уважение воздается отцу из чувства вины, и что это чувство живет тысячи лет. Где-то ... это не исторический факт, но полный значения миф, что молодые люди должно быть убили отца и затем раскаялись — естественно, потому что он был их отцом; он он заставил их идти теми дорогами, где они не были счастливы.
Они убили его, но затем они раскаялись. И из-за страха они начали поклоняться духам предков, отцов, праотцов, потому что их души могли отомстить. И затем мало по малу стало общепринятым уважать старших. Но почему?
Я бы хотел, чтобы вы уважали детей. Дети все заслуживают самого большого уважения, на какое вы только способны, потому что они так свежи, так невинны, так близки к божественному. Пора отдать им уважение, а не заставлять их уважать испорченных/развращенных/ людей — хитрых, лживых, полных дерьма — просто потому, что они старше.
Я хотел бы все это перевернуть: уважайте детей, потому что они ближе к источнику; вы очень далеки. Они пока еще подлинные, а вы уже копия. А вы понимаете, что может произойти, если вы будете уважаеть детей? Тогда если вы любите и уважаете их вы можете спасти их от ошибок, они будут двигаться в правильном направлении — не из-за вашего страха, но из-за вашего уважения и любви.
Мой дедушка ... Я не мог лгать моему дедушке потому что он так уважал меня. Когда вся семья была против меня, я мог по крайней мере положиться на этого старика. Его не беспокоили любые доказательства, которые говорили против меня. Он говорил: "Мне все равно, что он сделал. Если он сделал это, он должно быть прав. Я знаю его, он не может поступать неправильно”.
И конечно, когда он за меня, вся семья должна была отступить. Я рассказывал ему обо всем, и он говорил: "Не нужно волноваться. Делай все, что ты чувствуешь правильным, потому что, кому же еще решать? В твоей ситуации, на твоем месте, только ты можешь решать. Делай все, что ты считаешь правильным, и всегда помни, что я здесь чтобы поддержать тебя, потому что я не только люблю тебя, я также уважаю тебя."
Его уважение ко мне было величайшим сокровищем, которое я мог получить. Когда он умирал, я был на расстоянии 80 миль. Он сообщил мне, что я должен приехать немедленно, потому что времени осталось мало. Я приехал быстро. Я был там в течении 2-х часов. А он как будто ждал лишь меня. Он открыл глаза и сказал: "Я пытался продолжать дышать, чтоб ты смог добраться до меня. Я хочу сказать лишь одно: меня не будет здесь, чтобы поддерживать тебя, а тебе будет нужна поддержка. Но помни, где бы я ни был, моя любовь и мое уважение остануться с тобой. Не бойся никого. Не бойся мира."
Это были его последние слова: "Не бойся мира".
Уважайте детей, делайте их бесстрашными. Но если вы сами полны страхов, как вы можете сделать их бесстрашными? Не заставляйте их уважать вас, потому что вы отец, вы их папочка, их мамочка и тому подобное. Измените это отношение и вы увидите какую трансформацию произведет уважение с вашими детьми. Они будут слушать вас более внимательно, если вы уважаете их. Они попытаются понять вас и ваш образ мыслей более внимательно. Им прийдется. И никаким образом ничего не навязывайте; если вследствии понимания они чувствуют, что вы правы, — они следуют за вами, и тогда они не теряют свое настоящее лицо.
Настоящее лицо не теряется при следовании по определенному пути. Оно теряется, если вы форсируете детей, форсируете против их воли.
Любовь и уважение могут прекрасно помочь им быть более понимающими мир, могут помоь им быть более бдительными, осознанными, внимательными — потому что жизнь драгоценна, это дар существования. Мы не должны напрасно терять ее. В момент смерти мы должны иметь право сказать, что мы оставляем мир лучше, более прекрасным, более милосердным. Но это возможно только, если мы покидаем мир со своим настоящим лицом, с тем же лицом, с которым мы вошли в него.
Как можно сделать так, чтобы дети сохраняли свое настоящее лицо?
Настоящее лицо каждого ребенка — это лицо Бога. Конечно мой Бог не христианин, не индуист, не еврей. Мой Бог это даже не существо, это только присутствие. Это скорее не цветок, а лишь аромат. Вы можете почувствовать его. но вы не можете схватить его. Вы можете быть захвачены им , но вы не можете обладать им.
Мой Бог, это не что-то объективное, где-то там.
Мой Бог субъективен, он здесь.
Мой Бог не может никогда быть обозначенным словом "то". Он может быть обозначенным лишь словом "это".
Бога моего видения и опыта нельзя искать в синагогах, храмах, мечетях, церквях, в Гималаях и в монастырях. Он не там, потому что он постоянно здесь. А вы продолжаете искать Его там.
Когда я говорю, что естественное лицо ребенка это лицо Бога, я имею ввиду, что Бог — это синоним жизни, существования. Все, что ни есть — все божественно, священно. И нет ничего, кроме Бога.
Бог не может быть понят количественно, он может быть понят как качество. Вы не можете измерить Его. Вы не можете сделать статую из него, вы не можете нарисоваь картину с него. В этом смысле он совершенно безличностный. И если вы посмотрите в лица детей, когда они прибывают, только что, от самого источника жизни, вы увидите определенное присутствие, которому нет названия — безымянное, неопределимое.
Ребенок живой. Вы не можите определить его живость, но она присутствует, вы можете чувствовать ее. Она настолько здесь, что как бы вы слепы не были, вы не можете пропустить ее. Она свежа. Вы можете вдыхать свежесть возле ребенка. Аромат исчезает медленно, очень медленно. И если, к несчастью, ребенок становится удачливым — знаменитостью, президентом, премьер-министром, священником, тогда этот же самый ребенок загнивает.
Он пришел с необычайным ароматом , неопределимым, безымянным. Посмотрите в глаза ребенка — вы не можете найти ничего глубже. Глаза ребенка — это бездна, они бездонны.
К несчастью, так как общество разрушает его, вскоре его глаза будут только поверхностными; за слоями и слоями условностей, эта глубина, эта необозримая глубина исчезла давным давно. А то было его естественное лицо. У ребенка нет мыслей. О чем он может думать? Чтобы думать, нужно прошлое, чтобы думать, нужны проблемы. У него нет прошлого, у него есть только будущее. У него еще нет проблем, он без проблем. Для него нет никакой возможности думать. О чем он может думать?
Ребенок сознателен, но без мыслей. Это естественное лицо ребенка. Когда то это было и вашим лицом тоже, хотя вы забыли об этом, оно все еще там, внутри вас, ждет, чтобы кто-нибудь открыл его вновь. Я говорю открыть вновь потому, что вы открывали его много раз в прошлых жизнях и снова и снова вы продолжаете забывать.
Возможно даже в этой жизни были моменты, когда вы подходили очень близко к тому, чтобы узнать его, чтобы почувствовать Его, чтобы быть Им. Но мир слишком сильно влияет на людей. Сила его притяжения велика — мир тянет нас в тысячу и одну сторону. Он тянет нас в столь многих направлениях, что вы распадаетесь на части. Это чудо, как людям удается сохранить все эти части вместе.
Иначе одна их рука улетела бы на север, другая рука на юг, голова должна была бы подняться к небу; все части летали бы по всему пространству. Это несомненное чудо, что вы не разрываетесь на части.
Возможно давление со всех сторон слишком велико, так что ваши руки, ноги и голова не могут летать. Вы сдавлены везде.
Даже если вам случится встретится со своим настоящим лицом, вы не сможете узнать его — оно будет таким незнакомым. Взможно, что время от времени такие встречи происходят случайно,но вы даже не говорите "Привет!" Это незнакомец, и возможно глубоко внутри есть некоторый страх — как всегда бывает при встрече с незнакомцем.
Вы спращиваете меня, как мы можем спасти настоящее лицо наших детей? Вам не нужно ничего делать прямо. Все сделанное прямо будет вмешательством. Вы должны научиться искусству неделания. Это очень сложное искусство. Это не что-то такое, что вы должны делать, чтобы защитить, спасти настоящее лицо ребенка. Что бы вы ни делали — это разрушит настоящее лицо. Вы должны научится неделанию: вы должны научится как держаться в стороне, в стороне от пути ребенка. Вам прийдется быть очень мужественными, потому что это риск, предоставить ребенка самому себе. Тысячи лет нам твердили, что если ребенок предоставлен самому себе он будет дикарем. Это чистая чепуха. Я сижу перед вами — но разве я похож на дикаря. А я жил без всякого вмешательства со стороны моих родителей. Да, им это принесло много хлопот, и у вас тоже будет много хлопот, но оно стоит того.
Настоящее лицо ребенка настолько ценно, что любые хлопоты стоят того. Это настолько ценно, что что бы вам ни пришлось заплатить за это — это дешевая цена; вы получаете это за бесценок. И радость в тот день, когда вы обнаружите настоящее лицо своего ребенка неповрежденным, с той же красотой, которую он принес в этот мир, с той же невинностью, с той же чистотой, с той же радостью, весельем, живостью ... чего еще можно желать?
Вы ничего не можете дать ребенку, вы можете только взять. Если вы хотите дать дар ребенку, вот единственно возможный дар: не вмешивайтесь. Рискните и позвольте ребенку идти по неизвестному маршруту, не нанесенному на карту. Это сложно.Великий страх охватывает родителей, кто знает, что случится с ребенком? Из-за этого страха они начинают форсировать определенные образцы поведения ребенка. Из-за страха они начинают направлять его определенным образом к определенной цели, но они не знают, что из-за своего страха они убивают ребенка. Он никогда не будет благодарен вам, он всегда будет испытывать вражду по отношению к вам.
Зигмунт Фрейд обладает глубоким пониманием этого вопроса, он говорит: "Каждая культура уважает отца. Нет ни одной культуры, существующей ныне или когда либо существовавшей на Земле, которая не предлагала бы идею, что отца нужно уважать. Зигмунт Фрейд говорит: "Это уважение к отцу возникло потому, что некогда, в доисторичекие времена дети должно быть убили своего отца, просто чтобы спасти себя от него и не быть искалеченными им".
Это странная идея, но очень важная. Он говорит, что уважение воздается отцу из чувства вины, и что это чувство живет тысячи лет. Где-то ... это не исторический факт, но полный значения миф, что молодые люди должно быть убили отца и затем раскаялись — естественно, потому что он был их отцом; он он заставил их идти теми дорогами, где они не были счастливы.
Они убили его, но затем они раскаялись. И из-за страха они начали поклоняться духам предков, отцов, праотцов, потому что их души могли отомстить. И затем мало по малу стало общепринятым уважать старших. Но почему?
Я бы хотел, чтобы вы уважали детей. Дети все заслуживают самого большого уважения, на какое вы только способны, потому что они так свежи, так невинны, так близки к божественному. Пора отдать им уважение, а не заставлять их уважать испорченных/развращенных/ людей — хитрых, лживых, полных дерьма — просто потому, что они старше.
Я хотел бы все это перевернуть: уважайте детей, потому что они ближе к источнику; вы очень далеки. Они пока еще подлинные, а вы уже копия. А вы понимаете, что может произойти, если вы будете уважаеть детей? Тогда если вы любите и уважаете их вы можете спасти их от ошибок, они будут двигаться в правильном направлении — не из-за вашего страха, но из-за вашего уважения и любви.
Мой дедушка ... Я не мог лгать моему дедушке потому что он так уважал меня. Когда вся семья была против меня, я мог по крайней мере положиться на этого старика. Его не беспокоили любые доказательства, которые говорили против меня. Он говорил: "Мне все равно, что он сделал. Если он сделал это, он должно быть прав. Я знаю его, он не может поступать неправильно”.
И конечно, когда он за меня, вся семья должна была отступить. Я рассказывал ему обо всем, и он говорил: "Не нужно волноваться. Делай все, что ты чувствуешь правильным, потому что, кому же еще решать? В твоей ситуации, на твоем месте, только ты можешь решать. Делай все, что ты считаешь правильным, и всегда помни, что я здесь чтобы поддержать тебя, потому что я не только люблю тебя, я также уважаю тебя."
Его уважение ко мне было величайшим сокровищем, которое я мог получить. Когда он умирал, я был на расстоянии 80 миль. Он сообщил мне, что я должен приехать немедленно, потому что времени осталось мало. Я приехал быстро. Я был там в течении 2-х часов. А он как будто ждал лишь меня. Он открыл глаза и сказал: "Я пытался продолжать дышать, чтоб ты смог добраться до меня. Я хочу сказать лишь одно: меня не будет здесь, чтобы поддерживать тебя, а тебе будет нужна поддержка. Но помни, где бы я ни был, моя любовь и мое уважение остануться с тобой. Не бойся никого. Не бойся мира."
Это были его последние слова: "Не бойся мира".
Уважайте детей, делайте их бесстрашными. Но если вы сами полны страхов, как вы можете сделать их бесстрашными? Не заставляйте их уважать вас, потому что вы отец, вы их папочка, их мамочка и тому подобное. Измените это отношение и вы увидите какую трансформацию произведет уважение с вашими детьми. Они будут слушать вас более внимательно, если вы уважаете их. Они попытаются понять вас и ваш образ мыслей более внимательно. Им прийдется. И никаким образом ничего не навязывайте; если вследствии понимания они чувствуют, что вы правы, — они следуют за вами, и тогда они не теряют свое настоящее лицо.
Настоящее лицо не теряется при следовании по определенному пути. Оно теряется, если вы форсируете детей, форсируете против их воли.
Любовь и уважение могут прекрасно помочь им быть более понимающими мир, могут помоь им быть более бдительными, осознанными, внимательными — потому что жизнь драгоценна, это дар существования. Мы не должны напрасно терять ее. В момент смерти мы должны иметь право сказать, что мы оставляем мир лучше, более прекрасным, более милосердным. Но это возможно только, если мы покидаем мир со своим настоящим лицом, с тем же лицом, с которым мы вошли в него.
Глава 6.
Создание Будды.
Возлюбленный Ошо,
Как вам удалось остаться чистым, как ребенок и не позволить себя усреднить взрослым вокруг вас? Откуда вы взяли это мужество?
Невинность — это мужество и чистота. Вам не нужно мужество, если вы невинны. Нет необходимости и в какой-то чистоте также, потому что ничто не может быть более чистым, кристально чистым, чем невинность. Поэтому весь вопрос в том, как защитить свою невинность.
Невинность, это не что-то, что нужно достичь. Это не что-то, чему нужно научиться. Это не что-то, вроде таланта: живопись, музыка, поэзия, скульптура. Она не похожа на все это. Это больше напоминает дыхание, нечто данное от рождения.
Невинность в природе каждого. Никто не рождается без нее. Как можно без нее родиться?
Рождение означает, что вы вошли в мир как tabula rasa, ничто на вас не написано. У вас есть только будущее, нет прошлого. Вот что значит невинность. Поэтому сперва попытайтесь понять все значения невинности.
Во-первых: нет прошлого, есть лишь будущее. Вы пришли в мир невинным свидетелем. Каждый приходит так, с тем же качеством сознания.
Вопрос в том, как мне удалось сохранить мою невинность, чистоту, откуда я взял это мужество? Как мне удалось не быть униженным взрослыми в этом мире? Я ничего не делал, поэтому нет вопроса как. Это просто случилось, и я не могу приписать это себе как заслугу.
Возможно это случается с каждым, но вы начинаете интересоваться другими вещами. Вы начинаете сделку с миром взрослых. У них есть многое, что они могут дать вам; у вас есть только одно, что вы можете дать, и это ваша целостность, ваше самоуважение. У вас нет многого, единственная вещь — вы можете назвать это чем угодно: невинность, разум, подлинность. У вас есть лишь это.
А ребенок естественно очень интересуется всем, что он видит вокруг. Он постоянно хочет иметь это, иметь то; это часть человеческой природы. Если вы посмотрите на маленького ребенка, даже на новорожденного, вы увидите, что он начинает хватать что-либо, его руки пытаются что-то обнаружить. Он начал путешествие.
В этом путешествии он потеряет себя, потому что вы не можете получить что-либо в этом мире, не заплатив за это. И бедный ребенок не может понять, что то, что он отдает настолько ценно, что если целый мир на одной стороне, а его целостность на другой стороне, то даже тогда его целостность будет более весомой, более ценной. Ребенок не может знать об этом. Это проблема, потому что то, что он имеет, он просто имеет. Он принимает это как само собой разумеющееся. Вы спрашиваете меня как мне удалось не потерять свою невинность и чистоту. Я ничего не сделал; просто, с самого начала ... Я был одиноким ребенком, потому что я воспитывался дедушкой и бабушкой по материнской линии; я не был со своим отцом и матерью. Эти два пожилых человека были одиноки и они хотели ребенка, который был бы радостью их последних дней. Поэтому мой отец и мать согласились: я был их старшим ребенком, первенцем; они послали меня.
Я не помню никаких отношений с семьей моего отца в ранние годы моего детства. С этими двумя стариками — моим дедушкой и его старым слугой, который был поистине прекрасным человеком — и моя старая бабушка ... эти три человека. И пропасть была так велика..
Я был совершенно один. Это была не компания, это не могло быть компанией. Они изо всех сил пытались быть так дружественны со мной как только можно, но это было просто невозможно.
Я был предоставлен самому себе. Я не мог им ничего сказать. У меня больше никого не было, потому что в этой маленькой деревне моя семья была самой богатой; а это была такая маленькая деревня — не более чем две сотни людей всего — и такая бедная, что мои родители не позволили бы мне общаться с деревенскими детьми. Они были грязны и конечно, они были почти нищими.
Поэтому не было способа заиметь друзей. Это послужило величайшим толчком. За всю свою жизнь я никогда не был другом, и никто не был другом мне. Да, знакомые у меня были.
В эти первые, ранние годы я был так одинок, что начал наслаждаться этим, и это действительно была радость. Поэтому это не было проклятием для меня, это оказалось благословением. Я начал наслаждаться этим, я начал чувствовать самодостаточность; я не зависел от кого-либо.
Я никогда не интересовался играми по той простой причине, что с самого детства я не мог играть, не с кем было играть. Я все еще вижу себя в те ранние годы, просто сидящим.
Там, где стоял наш дом, прямо перед озером было прекрасное местечко. Уединенное озеро ... оно было так прекрасно и так молчаливо. Лишь изредка можно было увидеть белых летящих журавлей или услышать их любовный зов и тогда покой был нарушен; иными словами это было совершенно правильное место для медитации. И когда покой нарушался любовным зовом птиц ... после этой песни покой преобретал большую глубину, становился глубже.
Озеро было покрыто цветами лотосов, и я бывало сидел часами настолько самоудовлетворенный, как будто весь мир не имел никакого значения; лотосы, белые журавли, тишина ...
А мои дедушка и бабушка очень хорошо знали одно — то, что я наслаждался своим одиночеством. Они постоянно видели, что у меня не было желания идти в деревню и встречаться с кем-то, или разговоривать с кем-то. Даже если они хотели разговаривать моими ответами были да или нет. Сам я обычно разговора не начинал. Поэтому они осознали — что я наслаждался своим одиночеством и их священной обязанностью было не мешать мне.
Бывает так, что вы говорите детям: "Молчите, потому что папа думает, дедушка отдыхает. Успокойтесь, сидите тихо". У меня в детстве случалось наоборот. Теперь я не могу сказать почему и как; это просто случалось. Вот почему я сказал, что это просто случалось в этом нет моей заслуги.
Эти три старых человека постоянно делали знаки друг другу.
"Не мешайте ему — ему так хорошо". И они начали любить мою тишину. Тишина имеет свои вибрации; она заразная, особенно тишина ребенка, когда ее не форсируют, которая происходит не потому, что вы говорите: "Я побью тебя, если ты бедешь мешать или шуметь". Нет, это не тишина. Это не создает радостных вибраций, о которых я говорю, если ребенок молчалив сам по себе, если он наслаждается без причины, его счастье не обусловлено; это создает больше волн вокруг.
В лучшем мире каждая семья будет учиться у детей. Вы так спешите учить их. Никто кажется не учится у них, а у них есть многое, чему вы можете научиться.
Лишь потому, что вы старше и вы сильней, вы начинаете делать их подобными вам даже не думая о том, кто вы, чего вы достигли, каков ваш статус во внутреннем мире. Вы нищие; и вы хотите того же для своего ребенка?
Но никто не думает; иначе люди учились бы у маленьких детей. Дети несут так много из иного мира потому что они прибыли лишь недавно. Они все еще несут в себе тишину чрева, тишину самого существования.
Итак, это было лишь случайным стечением обстоятельств, что семь лет меня никто не тревожил — не было никого, кто бы придирался ко мне, готовил бы меня к миру бизнеса, политики, дипломатии. Мои бабушка и дедушка были более заинтересованы в том, чтобы оста- вить меня настолько естественным, насколько возможно — особенно моя бабушка. Она — одна из причин — эти мелочи влияют на модели поведения всей вашей жизни — она одна из причин моего уважения ко всем женщинам.
Она была простой женщиной, необразованной, но необыкновенно чувствите
Как вам удалось остаться чистым, как ребенок и не позволить себя усреднить взрослым вокруг вас? Откуда вы взяли это мужество?
Невинность — это мужество и чистота. Вам не нужно мужество, если вы невинны. Нет необходимости и в какой-то чистоте также, потому что ничто не может быть более чистым, кристально чистым, чем невинность. Поэтому весь вопрос в том, как защитить свою невинность.
Невинность, это не что-то, что нужно достичь. Это не что-то, чему нужно научиться. Это не что-то, вроде таланта: живопись, музыка, поэзия, скульптура. Она не похожа на все это. Это больше напоминает дыхание, нечто данное от рождения.
Невинность в природе каждого. Никто не рождается без нее. Как можно без нее родиться?
Рождение означает, что вы вошли в мир как tabula rasa, ничто на вас не написано. У вас есть только будущее, нет прошлого. Вот что значит невинность. Поэтому сперва попытайтесь понять все значения невинности.
Во-первых: нет прошлого, есть лишь будущее. Вы пришли в мир невинным свидетелем. Каждый приходит так, с тем же качеством сознания.
Вопрос в том, как мне удалось сохранить мою невинность, чистоту, откуда я взял это мужество? Как мне удалось не быть униженным взрослыми в этом мире? Я ничего не делал, поэтому нет вопроса как. Это просто случилось, и я не могу приписать это себе как заслугу.
Возможно это случается с каждым, но вы начинаете интересоваться другими вещами. Вы начинаете сделку с миром взрослых. У них есть многое, что они могут дать вам; у вас есть только одно, что вы можете дать, и это ваша целостность, ваше самоуважение. У вас нет многого, единственная вещь — вы можете назвать это чем угодно: невинность, разум, подлинность. У вас есть лишь это.
А ребенок естественно очень интересуется всем, что он видит вокруг. Он постоянно хочет иметь это, иметь то; это часть человеческой природы. Если вы посмотрите на маленького ребенка, даже на новорожденного, вы увидите, что он начинает хватать что-либо, его руки пытаются что-то обнаружить. Он начал путешествие.
В этом путешествии он потеряет себя, потому что вы не можете получить что-либо в этом мире, не заплатив за это. И бедный ребенок не может понять, что то, что он отдает настолько ценно, что если целый мир на одной стороне, а его целостность на другой стороне, то даже тогда его целостность будет более весомой, более ценной. Ребенок не может знать об этом. Это проблема, потому что то, что он имеет, он просто имеет. Он принимает это как само собой разумеющееся. Вы спрашиваете меня как мне удалось не потерять свою невинность и чистоту. Я ничего не сделал; просто, с самого начала ... Я был одиноким ребенком, потому что я воспитывался дедушкой и бабушкой по материнской линии; я не был со своим отцом и матерью. Эти два пожилых человека были одиноки и они хотели ребенка, который был бы радостью их последних дней. Поэтому мой отец и мать согласились: я был их старшим ребенком, первенцем; они послали меня.
Я не помню никаких отношений с семьей моего отца в ранние годы моего детства. С этими двумя стариками — моим дедушкой и его старым слугой, который был поистине прекрасным человеком — и моя старая бабушка ... эти три человека. И пропасть была так велика..
Я был совершенно один. Это была не компания, это не могло быть компанией. Они изо всех сил пытались быть так дружественны со мной как только можно, но это было просто невозможно.
Я был предоставлен самому себе. Я не мог им ничего сказать. У меня больше никого не было, потому что в этой маленькой деревне моя семья была самой богатой; а это была такая маленькая деревня — не более чем две сотни людей всего — и такая бедная, что мои родители не позволили бы мне общаться с деревенскими детьми. Они были грязны и конечно, они были почти нищими.
Поэтому не было способа заиметь друзей. Это послужило величайшим толчком. За всю свою жизнь я никогда не был другом, и никто не был другом мне. Да, знакомые у меня были.
В эти первые, ранние годы я был так одинок, что начал наслаждаться этим, и это действительно была радость. Поэтому это не было проклятием для меня, это оказалось благословением. Я начал наслаждаться этим, я начал чувствовать самодостаточность; я не зависел от кого-либо.
Я никогда не интересовался играми по той простой причине, что с самого детства я не мог играть, не с кем было играть. Я все еще вижу себя в те ранние годы, просто сидящим.
Там, где стоял наш дом, прямо перед озером было прекрасное местечко. Уединенное озеро ... оно было так прекрасно и так молчаливо. Лишь изредка можно было увидеть белых летящих журавлей или услышать их любовный зов и тогда покой был нарушен; иными словами это было совершенно правильное место для медитации. И когда покой нарушался любовным зовом птиц ... после этой песни покой преобретал большую глубину, становился глубже.
Озеро было покрыто цветами лотосов, и я бывало сидел часами настолько самоудовлетворенный, как будто весь мир не имел никакого значения; лотосы, белые журавли, тишина ...
А мои дедушка и бабушка очень хорошо знали одно — то, что я наслаждался своим одиночеством. Они постоянно видели, что у меня не было желания идти в деревню и встречаться с кем-то, или разговоривать с кем-то. Даже если они хотели разговаривать моими ответами были да или нет. Сам я обычно разговора не начинал. Поэтому они осознали — что я наслаждался своим одиночеством и их священной обязанностью было не мешать мне.
Бывает так, что вы говорите детям: "Молчите, потому что папа думает, дедушка отдыхает. Успокойтесь, сидите тихо". У меня в детстве случалось наоборот. Теперь я не могу сказать почему и как; это просто случалось. Вот почему я сказал, что это просто случалось в этом нет моей заслуги.
Эти три старых человека постоянно делали знаки друг другу.
"Не мешайте ему — ему так хорошо". И они начали любить мою тишину. Тишина имеет свои вибрации; она заразная, особенно тишина ребенка, когда ее не форсируют, которая происходит не потому, что вы говорите: "Я побью тебя, если ты бедешь мешать или шуметь". Нет, это не тишина. Это не создает радостных вибраций, о которых я говорю, если ребенок молчалив сам по себе, если он наслаждается без причины, его счастье не обусловлено; это создает больше волн вокруг.
В лучшем мире каждая семья будет учиться у детей. Вы так спешите учить их. Никто кажется не учится у них, а у них есть многое, чему вы можете научиться.
Лишь потому, что вы старше и вы сильней, вы начинаете делать их подобными вам даже не думая о том, кто вы, чего вы достигли, каков ваш статус во внутреннем мире. Вы нищие; и вы хотите того же для своего ребенка?
Но никто не думает; иначе люди учились бы у маленьких детей. Дети несут так много из иного мира потому что они прибыли лишь недавно. Они все еще несут в себе тишину чрева, тишину самого существования.
Итак, это было лишь случайным стечением обстоятельств, что семь лет меня никто не тревожил — не было никого, кто бы придирался ко мне, готовил бы меня к миру бизнеса, политики, дипломатии. Мои бабушка и дедушка были более заинтересованы в том, чтобы оста- вить меня настолько естественным, насколько возможно — особенно моя бабушка. Она — одна из причин — эти мелочи влияют на модели поведения всей вашей жизни — она одна из причин моего уважения ко всем женщинам.
Она была простой женщиной, необразованной, но необыкновенно чувствите
Глава 7.
Семилетнее колесо циклов.
Возлюбленный Ошо,
Как правильно помочь ребенку вырасти?
Вам нужно понять несколько очень важных возростных особенностей. Жизнь имеет семилетний цикл, она движется по семилетним циклам подобно как Земля вращается вокруг своей оси за 24 часа. Сейчас никто не знает, почему не 25, почему не 23? Нет способа ответить на этот вопрос: это просто факт.
Земля обращается вокруг Солнца за 365 дней. Почему 365? Никто не знает и никому не надо знать. И вобщем это не имеет никакого значения. И, если бы это происходило за 400 дней, какое бы это имело для нас значение? ... или 300 дней?
... Вопрос оставался бы прежним . Почему?
Таким образом, запомните одно: любой вопрос является абсурдным, если он с любым ответом остается тем же. За 24 часа Земля осуществляет вращение вокруг своей оси. Почему? Превратите их в 25 ..., 26,30,60 ... во столько, во сколько хотите- вопрос остается прежним.
Поэтому не спрашивайте меня, почему жизнь имеет семилетний цикл. Я не знаю. Но достаточно того, что я знаю, что она его имеет. И если вы поймете этот семилетний цикл, вы сможете многое понять о человеческом росте.
Первые семь лет самые важные, потому что закладывается фундамент человеческой жизни. Вот почему все религии очень озабочены тем, как бы захватить ребенка как можно раньше.
Евреи делают ребенку обрезание.Какая нелепость! Но они пометили ребенка как еврея; это примитивное клеймо. Вы по-прежнему делаете это на скоте. Я видел это клеймо. Все хозяйства выжигают клеймо на скоте, иначе он может смешаться с чужими. Это жестокая вещь. Это проделывается, используя до красна раскаленный стальной прут, он выжигает клеймо на коже. И тогда скот становится вашей собственностью, отныне он не может быть ни потеряным, ни украденным.
Что же такое обрезание? Это метка для скота. Но в этом случае скотом являются евреи.
Индусы имеют свои собственные способы. Все религии имеют свои собственные способы. Необходимо знать, чьим скотом вы являетесь, кто ваш пастырь — Иисус? Моисей? Мухаммед? Вы не хозяин самому себе.
Те первые семь лет, это годы, когда вам навязывают условности, и всякого вида идеи, которые будут преследовать вас всю вашу последующую жизнь, которые отвлекут вас от вашей индивидуальности, которые развратят вас, которые никогда не позволят вам видеть ясно. Они всегда будут как облака застилать вам глаза и все вы потеряете ясность зрения. Вещи сами по себе ясны, очень ясны — существование абсолютно ясно, но на ваших глазах многослойная пыль. И вся эта пыль была собрана за первые семь лет вашей жизни, когда вы были столь невинны, столь доверчивы, что все, чтобы вам не было сказано, вы принимали за истину. И то, что было заложено в вас станет очень трудно обнаружить, потому что оно, как бы войдет в вашу кровь, в костный мозг. Вы зададите тысячи вопросов, но так никогда и не спросите о том, на чем же в самом деле покоится ваша вера.
Самое первое выражение любви к ребенку — позволить ему быть абсолютно невинным, необусловленным, дать возможность ему быть полностью диким, языческим.
Он не должен быть обращен ни в индуизм, ни в магометанство, ни в христианство. Любой, кто старается обратить ребенка в какую то веру не имеет ни сострадания, ни милосердия, он жесток, он отравляет чистую душу вновь прибывшего существа. Еще до того как ребенок начинает задавать вопросы — ему уже даны ответы, состоящие из заранее отштампованых философий, догм, идеологий.
Как правильно помочь ребенку вырасти?
Вам нужно понять несколько очень важных возростных особенностей. Жизнь имеет семилетний цикл, она движется по семилетним циклам подобно как Земля вращается вокруг своей оси за 24 часа. Сейчас никто не знает, почему не 25, почему не 23? Нет способа ответить на этот вопрос: это просто факт.
Земля обращается вокруг Солнца за 365 дней. Почему 365? Никто не знает и никому не надо знать. И вобщем это не имеет никакого значения. И, если бы это происходило за 400 дней, какое бы это имело для нас значение? ... или 300 дней?
... Вопрос оставался бы прежним . Почему?
Таким образом, запомните одно: любой вопрос является абсурдным, если он с любым ответом остается тем же. За 24 часа Земля осуществляет вращение вокруг своей оси. Почему? Превратите их в 25 ..., 26,30,60 ... во столько, во сколько хотите- вопрос остается прежним.
Поэтому не спрашивайте меня, почему жизнь имеет семилетний цикл. Я не знаю. Но достаточно того, что я знаю, что она его имеет. И если вы поймете этот семилетний цикл, вы сможете многое понять о человеческом росте.
Первые семь лет самые важные, потому что закладывается фундамент человеческой жизни. Вот почему все религии очень озабочены тем, как бы захватить ребенка как можно раньше.
Евреи делают ребенку обрезание.Какая нелепость! Но они пометили ребенка как еврея; это примитивное клеймо. Вы по-прежнему делаете это на скоте. Я видел это клеймо. Все хозяйства выжигают клеймо на скоте, иначе он может смешаться с чужими. Это жестокая вещь. Это проделывается, используя до красна раскаленный стальной прут, он выжигает клеймо на коже. И тогда скот становится вашей собственностью, отныне он не может быть ни потеряным, ни украденным.
Что же такое обрезание? Это метка для скота. Но в этом случае скотом являются евреи.
Индусы имеют свои собственные способы. Все религии имеют свои собственные способы. Необходимо знать, чьим скотом вы являетесь, кто ваш пастырь — Иисус? Моисей? Мухаммед? Вы не хозяин самому себе.
Те первые семь лет, это годы, когда вам навязывают условности, и всякого вида идеи, которые будут преследовать вас всю вашу последующую жизнь, которые отвлекут вас от вашей индивидуальности, которые развратят вас, которые никогда не позволят вам видеть ясно. Они всегда будут как облака застилать вам глаза и все вы потеряете ясность зрения. Вещи сами по себе ясны, очень ясны — существование абсолютно ясно, но на ваших глазах многослойная пыль. И вся эта пыль была собрана за первые семь лет вашей жизни, когда вы были столь невинны, столь доверчивы, что все, чтобы вам не было сказано, вы принимали за истину. И то, что было заложено в вас станет очень трудно обнаружить, потому что оно, как бы войдет в вашу кровь, в костный мозг. Вы зададите тысячи вопросов, но так никогда и не спросите о том, на чем же в самом деле покоится ваша вера.
Самое первое выражение любви к ребенку — позволить ему быть абсолютно невинным, необусловленным, дать возможность ему быть полностью диким, языческим.
Он не должен быть обращен ни в индуизм, ни в магометанство, ни в христианство. Любой, кто старается обратить ребенка в какую то веру не имеет ни сострадания, ни милосердия, он жесток, он отравляет чистую душу вновь прибывшего существа. Еще до того как ребенок начинает задавать вопросы — ему уже даны ответы, состоящие из заранее отштампованых философий, догм, идеологий.