Распе Рудольф Эрих. Приключения барона Мюнхаузена (с иллюстрациями)

   Я задумался. Что же мне делать? Где достать такую длинную лестницу, чтобы добраться до самой Луны?

ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛУНУ

   К счастью, я вспомнил, что в Турции есть такой огородный овощ, который растёт очень быстро и порою дорастает до самого неба.
   Это – турецкие бобы. Ни минуты не медля, я посадил в землю один из таких бобов, и он тотчас же начал расти.
   Он рос все выше и выше и вскоре дотянулся до Луны!
   – Ура! – воскликнул я и полез по стеблю вверх.
   Через час я очутился на Луне.

   Нелегко мне было найти на Луне серебряный свой топорик. Луна серебряная, и топорик серебряный серебра на серебре не видно. Но в конце концов я всё же отыскал мой топорик на куче гнилой соломы.
   Я с радостью засунул его за пояс и хотел спуститься вниз на Землю.
   Но не тут-то было: солнце высушило мой бобовый стебелёк и он рассыпался на мелкие части!
   Увидя это, я чуть не заплакал от горя.
   Что делать? Что делать? Неужели мне никогда не вернуться на Землю? Неужели я так и останусь всю жизнь на этой постылой Луне? О нет! Ни за что! Я подбежал к соломе и начал вить из неё верёвку. Верёвка вышла недлинная, но что за беда! Я начал спускаться по ней. Одной рукой я скользил по верёвке, а другой держал топорик.
   Но скоро верёвка кончилась, и я повис в воздухе, между небом и землёй. Это было ужасно, но я не растерялся. Недолго думая, я схватил топорик и, крепко взявшись за нижний конец верёвки, отрубил её верхний конец и привязал его к нижнему. Это дало мне возможность спуститься ниже к Земле.

   Но всё же до Земли было далеко. Много раз приходилось мне отрубать верхнюю половину верёвки и привязывать её к нижней. Наконец я спустился так низко, что мог рассмотреть городские дома и дворцы. До Земли оставалось всего три или четыре мили.
   И вдруг – о ужас! – верёвка оборвалась. Я грохнулся наземь с такой силой, что пробил яму глубиною по крайней мере в полмили.
   Придя в себя, я долго не знал, как мне выкарабкаться из этой глубокой ямы. Целый день я не ел, не пил, а все думал и думал. И наконец додумался: выкопал ногтями ступеньки и по этой лестнице выбрался на поверхность земли.
   О, Мюнхаузен нигде не пропадёт!

НАКАЗАННАЯ ЖАДНОСТЬ

   Опыт, приобретённый таким тяжёлым трудом, делает человека умнее.
   После путешествия на Луну я изобрёл более удобный способ избавлять своих пчёл от медведей.
   Вечером я вымазал мёдом оглоблю телеги и спрятался неподалёку.
   Как только стемнело, к телеге подкрался огромный медведь и стал жадно слизывать мёд, которым была покрыта оглобля. Обжора так увлёкся этим лакомством, что и не заметил, как оглобля вошла ему в глотку, а после в желудок и в конце концов вылезла у него позади. Этого я только и ждал.
   Я подбежал к телеге и вбил в оглоблю позади медведя толстый и длинный гвоздь! Медведь оказался надетым на оглоблю. Теперь уж ему не соскользнуть ни туда, ни сюда. В таком положении я оставил его до утра.

   Утром услышал об этой проделке сам турецкий султан и пришёл взглянуть на медведя, пойманного при помощи такой удивительной хитрости. Он долго смотрел на него и хохотал до упаду.

ЛОШАДИ ПОД МЫШКАМИ, КАРЕТА НА ПЛЕЧАХ

   Вскоре турки отпустили меня на свободу и вместе с другими пленными отправили обратно в Петербург.
   Но я решил уехать из России, сел в карету и покатил на родину. Зима в том году была очень холодная. Даже солнце простудилось, отморозило щеки, и у него сделался насморк. А когда солнце простужено, от него вместо тепла идёт холод. Можете себе представить, как сильно я продрог в моей карете! Дорога была узкая. По обеим сторонам шли заборы.
   Я приказал моему ямщику протрубить в рожок, чтобы встречные экипажи подождали нашего проезда, потому что на такой узкой дороге мы не могли бы разъехаться.
   Кучер исполнил моё приказание. Он взял рожок и стал дуть. Дул, дул, дул, но из рожка не вылетало ни звука! А между тем навстречу нам ехал большой экипаж.
   Делать нечего, я вылезаю из кареты и выпрягаю моих лошадей. Затем взваливаю карету на плечи – а карета тяжело нагруженная! – и одним прыжком переношу карету опять на дорогу, но уже позади экипажа.

   Это было нелегко даже мне, а вы знаете, какой я силач.
   Немного отдохнув, я возвращаюсь к моим лошадям, беру их под мышки и такими же двумя прыжками переношу их к карете.
   Во время этих прыжков одна из моих лошадей начала отчаянно брыкаться.
   Это было не очень удобно, но я засунул её задние ноги в карман моего сюртука, и ей поневоле пришлось успокоиться.
   Потом я впряг лошадей в карету и спокойно доехал до ближайшей гостиницы.

   Приятно было согреться после такого лютого мороза и отдохнуть после такой тяжёлой работы!

ОТТАЯВШИЕ ЗВУКИ

   Мой кучер повесил рожок неподалёку от печки, а сам подошёл ко мне, и мы начали мирно беседовать.
   И вдруг рожок заиграл:
   «Тру-туту! Тра-тата! Ра-рара!»
   Мы очень удивились, но в ту минуту я понял, почему на морозе из этого рожка нельзя было извлечь ни единого звука, а в тепле он заиграл сам собой.
   На морозе звуки замёрзли в рожке, а теперь, отогревшись у печки, оттаяли и стали сами вылетать из рожка.
   Мы с кучером в течение всего вечера наслаждались этой очаровательной музыкой.

БУРЯ

   Но не думайте, пожалуйста, что я путешествовал только по лесам и полям.
   Нет, мне случалось не раз переплывать моря и океаны, и там бывали со мной приключения, каких не бывало ни с кем.
   Шли мы как-то в Индии на большом корабле. Погода была отличная. Но когда мы стояли на якоре у какого-то острова, поднялся ураган. Буря налетела с такой силой, что вырвала на острове несколько тысяч (да, несколько тысяч!) деревьев и понесла их прямо к облакам.
   Огромные деревья, весившие сотни пудов, летели так высоко над землёй, что снизу казались какими-то пёрышками.
   А чуть только буря кончилась, каждое дерево упало на своё прежнее место и сразу пустило корни, так что на острове не осталось никаких следов урагана. Удивительные деревья, не правда ли?
   Впрочем, одно дерево так и не вернулось на место. Дело в том, что, когда оно взлетело на воздух, на его ветвях находился один бедный крестьянин с женой.
   Зачем они взобрались туда? Очень просто: чтобы нарвать огурцов, так как в той местности огурцы растут на деревьях.

   Жители острова любят огурцы больше всего на свете и ничего другого не едят. Это их единственная пища.
   Бедным крестьянам, подхваченным бурей, невольно пришлось совершить воздушное путешествие под облаками.
   Когда буря стихла, дерево начало опускаться на землю. Крестьянин и крестьянка были, как нарочно, очень толстые, они накренили его своей тяжестью, и дерево упало не туда, где росло прежде, а в сторону, причём налетело на тамошнего короля и, к счастью, раздавило его, как букашку.

   – К счастью? – спросите вы. – Почему же к счастью?
   Потому, что этот король был жестокий и зверски мучил всех жителей острова.
   Жители были очень рады, что их мучитель погиб, и предложили корону мне:
   – Пожалуйста, добрый Мюнхаузен, будь нашим королём. Сделай нам одолжение, царствуй над нами. Ты такой мудрый и смелый.
   Но я наотрез отказался, так как я не люблю огурцов.

МЕЖДУ КРОКОДИЛОМ И ЛЬВОМ

   Когда буря кончилась, мы подняли якорь и недели через две благополучно прибыли на остров Цейлон.
   Старший сын цейлонского губернатора предложил мне пойти вместе с ним на охоту.
   Я с большим удовольствием согласился. Мы отправились в ближайший лесок. Жара стояла страшная, и я должен сознаться, что с непривычки очень скоро устал.
   А сын губернатора, сильный молодой человек, чувствовал себя на этой жаре превосходно. Он жил на Цейлоне с детства.

   Цейлонское солнце было ему нипочём, и он бодро шагал по раскалённым пескам.
   Я отстал от него и вскоре заблудился в чаще незнакомого леса. Иду и слышу шорох. Оглядываюсь: передо мною громаднейший лев, который разинул пасть и хочет меня растерзать. Что тут делать? Ружьё моё было заряжено мелкой дробью, которой не убьёшь и куропатки. Я выстрелил, но дробь только раздразнила свирепого зверя, и он накинулся на меня с удвоенной яростью.
   В ужасе я бросился бежать, зная, что это напрасно, что чудовище одним прыжком настигнет меня и растерзает. Но куда я бегу? Впереди передо мною разинул пасть огромный крокодил, готовый проглотить меня в ту же минуту.

   Что делать? Что делать?
   Сзади – лев, впереди – крокодил, слева – озеро, справа – болото, кишащее ядовитыми змеями.
   В смертельном страхе я упал на траву и, закрыв глаза, приготовился к неминуемой гибели. И вдруг у меня над головой словно что-то прокатилось и грохнуло. Я приоткрыл глаза и увидел изумительное зрелище, которое доставило мне великую радость: оказывается, лев, бросившись на меня в то мгновение, когда я падал на землю, перелетел через меня и угодил прямо в пасть крокодила!

   Голова одного чудовища находилась в глотке другого, и оба напрягали все силы, чтобы освободиться друг от друга.
   Я вскочил, вытащил охотничий нож и одним ударом отсек голову льву.
   К моим ногам свалилось бездыханное тело. Потом, не теряя времени, я схватил ружьё и ружейным прикладом стал вколачивать голову льва ещё глубже в пасть крокодила, так что тот в конце концов задохся.

   Вернувшийся сын губернатора поздравил меня с победой над двумя лесными великанами.

ВСТРЕЧА С КИТОМ

   Вы можете понять, что после этого на Цейлоне мне не очень понравилось.
   Я сел на военный корабль и отправился в Америку, где нет ни крокодилов, ни львов.
   Мы плыли десять дней без приключений, но вдруг невдалеке от Америки с нами случилась беда: мы налетели на подводную скалу.
   Удар был такой сильный, что сидевшего на мачте матроса отбросило в море на три мили.
   К счастью, падая в воду, он успел ухватиться за клюв пролетавшей мимо красной цапли и цапля помогла ему продержаться на поверхности моря, пока мы не подобрали его.

   Мы налетели на скалу так неожиданно, что я не мог устоять на ногах: меня подбросило вверх, и я ударился головой о потолок своей каюты.
   От этого моя голова провалилась ко мне в желудок, и лишь в течение нескольких месяцев мне удалось понемногу вытащить её оттуда за волосы.
   Скала, на которую мы налетели, оказалась вовсе не скалой.
   Это был кит колоссальных размеров, который мирно дремал на воде.
   Налетев на него, мы разбудили его, и он так разозлился, что схватил наш корабль зубами за якорь и целый день, с утра до ночи, таскал нас по всему океану.
   К счастью, в конце концов якорная цепь оборвалась и мы освободились от кита.
   На обратном пути из Америки мы снова встретились с этим китом. Он был мёртвый и лежал на воде, занимая своей тушей полмили. Нечего было и думать, чтобы втащить эту громадину на корабль. Поэтому мы отрезали от кита только голову. И какова же была наша радость, когда, втащив её на палубу, мы нашли в пасти чудовища и наш якорь и сорок метров корабельной цепи, которая вся помещалась в одной дыре его гнилого зуба!
   Но не долго длилась наша радость. Мы обнаружили, что в нашем корабле большая пробоина. Вода так и хлынула в трюм.
   Корабль стал тонуть.
   Все растерялись, закричали, заплакали, но я быстро придумал, что делать. Даже не снимая штанов, я сел прямо в дыру и заткнул её своею заднею частью.
   Течь прекратилась.
   Корабль был спасён.

В ЖЕЛУДКЕ У РЫБЫ

   Через неделю мы приехали в Италию.
   Был солнечный, ясный день, и я пошёл на берег Средиземного моря купаться. Вода была тёплая. Я отличный пловец и заплыл далеко от берега.

   Вдруг вижу – прямо на меня плывёт огромная рыба с широко разинутой пастью! Что было делать? Удрать от неё невозможно, и поэтому я съёжился в комок и ринулся в её разинутую пасть, чтобы поскорее проскользнуть мимо острых зубов и сразу очутиться в желудке.
   Не всякому пришла бы в голову такая остроумная хитрость, но я вообще человек остроумный и, как вы знаете, очень находчивый.
   В желудке у рыбы оказалось темно, но зато тепло и уютно.
   Я стал расхаживать в этой темноте, прогуливаться взад и вперёд и скоро заметил, что это очень не нравится рыбе. Тогда я начал нарочно топать ногами, прыгать и танцевать как безумный, чтобы хорошенько помучить её.
   Рыба завопила от боли и высунула из воды свою огромную морду.
   Скоро её заметили с итальянского корабля, проходившего мимо.
   Этого-то я и хотел! Моряки убили её гарпуном, а потом втащили к себе на палубу и стали советоваться, как лучше всего им разрубить необыкновенную рыбину.
   Я сидел внутри и, признаться, дрожал от страха: я боялся, как бы эти люди не разрубили и меня вместе с рыбой.
   Как было бы ужасно!
   Но, к счастью, их топоры не задели меня. Едва только блеснул первый свет, я стал кричать громким голосом на чистейшем итальянском языке (о, я знаю итальянский язык превосходно!), что я рад видеть этих добрых людей, которые освободили меня из моей душной темницы.

   Услышав человеческий голос из рыбьего брюха, матросы застыли от ужаса.
   Их изумление возросло ещё больше, когда из рыбьей пасти выскочил я и приветствовал их любезным поклоном.

МОИ ЧУДЕСНЫЕ СЛУГИ

   Спасший меня корабль направлялся в столицу Турции.
   Итальянцы, среди которых я теперь очутился, сразу увидели, что я человек замечательный, и предложили мне остаться на корабле вместе с ними. Я согласился, и через неделю мы причалили к турецкому берегу.
   Турецкий султан, узнав о моём прибытии, конечно, пригласил меня обедать. Он встретил меня на пороге своего дворца и сказал:
   – Я счастлив, мой милый Мюнхаузен, что могу приветствовать вас в своей древней столице. Надеюсь, вы в добром здоровье? Я знаю все ваши великие подвиги, и мне хотелось бы поручить вам одно трудное дело, с которым не справится никто, кроме вас, потому что вы самый умный и находчивый человек на земле. Могли бы вы немедленно поехать в Египет?
   – С радостью! – отозвался я. – Я так люблю путешествовать, что готов хоть сейчас на край света!

   Султану мой ответ очень понравился, и он возложил на меня поручение, которое на веки веков должно остаться тайною для всех, и потому я не могу рассказать, в чём оно заключалось. Да, да, султан доверил мне великую тайну, так как он знал, что я самый надёжный человек во всём свете. Я поклонился и немедленно тронулся в путь.

   Едва я отъехал от турецкой столицы, как мне попался навстречу маленький человек, бежавший с необыкновенной быстротой. К каждой его ноге была привязана тяжёлая гиря, и всё же он летел как стрела.
   – Куда ты? – спросил я его. – И зачем ты привязал к ногам эти гири? Ведь они мешают бежать!
   – Три минуты назад я был в Вене, – отвечал на бегу человечек, – а теперь иду в Константинополь поискать себе какой-нибудь работы. Гири же повесил к ногам, чтобы не бежать слишком быстро, потому что торопиться мне некуда.
   Очень понравился мне этот удивительный скороход, и я взял его к себе на службу. Он охотно последовал за мной.
   На другой день у самой дороги заметили мы человека, который лежал ничком, приложив ухо к земле.
   – Что ты тут делаешь? – спросил я его.
   – Слушаю, как в поле растёт трава! – ответил он.
   – И слышишь?
   – Отлично слышу! Для меня это сущий пустяк!
   – В таком случае поступай ко мне на службу, любезнейший. Твои чуткие уши могут пригодиться мне в дороге.
   Он согласился, и мы отправились дальше.

   Вскоре я увидел охотника, у которого в руках было ружьё.
   – Послушай, – обратился я к нему. – В кого это ты стреляешь? Нигде не видно ни зверя, ни птицы.
   – На крыше колокольни в Берлине сидел воробей, и я попал ему прямо в глаз.
   Вы знаете, как я люблю охоту. Я обнял меткого стрелка и пригласил его к себе на службу. Он с радостью последовал за мной.
   Проехав много стран и городов, мы приблизились к обширному лесу. Смотрим у дороги стоит человек огромнейшего роста и держит в руках верёвку, которую он накинул петлёю вокруг всего леса.
   – Что это ты тащишь? – спросил я его.

   – Да вот понадобилось дров нарубить, а топор у меня дома остался, – ответил он. – Я и хочу изловчиться, чтобы обойтись без топора.
   Он дёрнул за верёвку, и огромные дубы, как тонкие былинки, взлетели в воздух и упали на землю.
   Я, конечно, не пожалел денег и тотчас же пригласил этого силача к себе на службу.
   Когда мы приехали в Египет, поднялась такая страшная буря, что все наши кареты и лошади кувырком понеслись по дороге.

   Вдали мы увидели семь мельниц, крылья которых вертелись как бешеные. А на пригорке лежал человек и зажимал свою левую ноздрю пальцем. Увидев нас, он учтиво меня приветствовал, и буря в один миг прекратилась.
   – Что ты тут делаешь? – спросил я.
   – Верчу мельницы своего хозяина, – ответил он. – А чтобы они не сломались, я дую не слишком сильно: только из одной ноздри.
   «Этот человек мне пригодится», – подумал я и предложил ему ехать со мною.

КИТАЙСКОЕ ВИНО

   В Египте я скоро выполнил все поручения султана. Моя находчивость помогла мне и здесь. Через неделю я вместе со своими необыкновенными слугами вернулся в столицу Турции.

   Султан был рад моему возвращению и очень хвалил меня за мои удачные действия в Египте.
   – Вы умнее всех моих министров, милый Мюнхаузен! – сказал он, крепко пожимая мне руку. – Приходите ко мне сегодня обедать!
   Обед был очень вкусный, – но увы! – на столе не оказалось вина, потому что туркам по закону запрещено пить вино. Я был весьма огорчён, и султан, чтобы утешить меня, повёл меня после обеда в свой кабинет, открыл потайной шкаф и вынул оттуда бутылочку.

   – Такого превосходного вина вы не пробовали во всю свою жизнь, мой милый Мюнхаузен! – сказал он, наливая мне полный стакан.
   Вино действительно было хорошее. Но я после первого же глотка заявил, что в Китае у китайского богдыхана Фу Чана вино ещё почище этого.
   – Мой милый Мюнхаузен! – воскликнул султан. – Я привык верить каждому вашему слову, потому что вы самый правдивый человек на земле, но клянусь, что сейчас вы говорите неправду: лучше этого вина не бывает!
   – А я вам докажу, что бывает!
   – Мюнхаузен, вы болтаете вздор!
   – Нет, я говорю сущую правду и берусь ровно через час доставить вам из богдыханского погреба бутылку такого вина, в сравнении с которым ваше вино – жалкая кислятина.
   – Мюнхаузен, вы забываетесь! Я всегда считал вас одним из правдивейших людей на земле, а теперь я вижу, что вы бессовестный лгун.
   – Если так, я требую, чтобы вы убедились немедленно, правду ли я говорю!
   – Согласен! – ответил султан. – Если к четырём часам вы не доставите мне из Китая бутылку лучшего в мире вина, я прикажу отрубить вам голову.
   – Отлично! – воскликнул я. – Я согласен на ваши условия. Но если к четырём часам это вино будет у вас на столе, вы отдадите мне столько золота из вашей кладовой, сколько за один раз может унести один человек.

   Султан согласился. Я написал китайскому богдыхану письмо и попросил его подарить мне бутылку того самого вина, которым он угощал меня три года назад.
   «Если вы откажете мне в моей просьбе, – писал я, – ваш друг Мюнхаузен погибнет от руки палача».
   Когда я кончил писать, было уже пять минут четвёртого.
   Я кликнул моего скорохода и послал его в китайскую столицу. Он отвязал гири, висевшие у него на ногах, взял письмо и в одно мгновение скрылся из глаз.
   Я вернулся в кабинет султана. В ожидании скорохода мы осушили до дна начатую нами бутылку.
   Пробило четверть четвёртого, потом половину четвёртого, потом три четверти четвёртого, а мой скороход не показывался.
   Мне стало как-то не по себе, особенно когда я заметил, что султан держит в руках колокольчик, чтобы позвонить и позвать палача.
   – Разрешите мне выйти в сад подышать свежим воздухом! – сказал я султану.
   – Пожалуйста! – ответил султан с самой любезной улыбкой. Но, выходя в сад, я увидел, что за мною по пятам следуют какие-то люди, не отступая от меня ни на шаг.
   Это были палачи султана, готовые каждую минуту наброситься на меня и отрубить мою бедную голову.
   В отчаянии я взглянул на часы. Без пяти четыре! Неужели мне осталось жить всего только пять минут! О, это слишком ужасно! Я позвал своего слугу того самого, который слышал, как растёт в поле трава, и спросил его, не слышит ли он топота ног моего скорохода. Он приложил ухо к земле и сообщил мне, к моему великому горю, что бездельник скороход заснул!
   – Заснул?!
   – Да, заснул. Я слышу, как он храпит далеко-далеко.
   У меня ноги подкосились от ужаса. Ещё минута – и я погибну бесславною смертью.
   Я кликнул другого слугу, того самого, который целился в воробья, и он тотчас же взобрался на самую высокую башню и, приподнявшись на цыпочках, стал вглядываться в даль.

   – Ну что, видишь ли ты негодяя? – спросил я, задыхаясь от злобы.
   – Вижу, вижу! Он развалился на лужайке под дубом недалеко от Пекина и храпит. А рядом с ним бутылка… Но погоди, я тебя разбужу!
   Он выстрелил в вершину того дуба, под которым спал скороход.
   Жёлуди, листья и ветви посыпались на спящего и разбудили его.
   Скороход вскочил, протёр глаза и бросился бежать как угорелый.
   До четырех часов оставалось всего полминуты, когда он влетел во дворец с бутылкой китайского вина.
   Можете себе представить, как велика была моя радость! Отведав вина, султан пришёл в восторг и воскликнул:
   – Милый Мюнхаузен! Разрешите мне спрятать эту бутылочку подальше от вас. Я хочу распить её один. Я и не думал, что на свете бывает такое сладкое и вкусное вино.
   Он запер бутылку в шкаф, а ключи от шкафа положил себе в карман и приказал немедленно позвать казначея.

   – Я разрешаю моему другу Мюнхаузену взять из моих кладовых столько золота, сколько может унести за один раз один человек, – сказал султан.
   Казначей низко поклонился султану и повёл меня в подземелья дворца, доверху набитые сокровищами.
   Я позвал своего силача. Он взвалил себе на плечо все золото, какое было в кладовых у султана, и мы побежали к морю. Там я нанял огромный корабль и доверху нагрузил его золотом.

   Подняв паруса, мы поспешили выйти в открытое море, пока султан не опомнился и не отнял у меня своих сокровищ.

ПОГОНЯ

   Но случилось то, чего я так боялся. Едва мы отъехали от берега, казначей побежал к своему повелителю и сказал ему, что я дочиста ограбил его кладовые. Султан пришёл в ярость и послал за мной вдогонку весь свой военный флот.
   Увидав множество боевых кораблей, я, признаться, не на шутку струсил.
   «Ну, Мюнхаузен, – сказал я себе, – пришёл твой последний час. Теперь уж тебе не будет спасения. Вся твоя хитрость не поможет тебе».
   Я почувствовал, что моя голова, только что укрепившаяся у меня на плечах, снова как бы отделяется от туловища.

   Вдруг ко мне подошёл мой слуга, тот, у которого были могучие ноздри.
   – Не бойтесь, они нас не догонят! – сказал он со смехом, побежал на корму и, направив одну ноздрю против турецкого флота, а другую против наших парусов, поднял такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань.

   А наш корабль, подгоняемый моим могучим слугою, быстро помчался вперёд и через день добрался до Италии.

МЕТКИЙ ВЫСТРЕЛ

   В Италии я зажил богачом, но спокойная мирная жизнь была не по мне.
   Я жаждал новых приключений и подвигов.
   Поэтому я очень обрадовался, когда услышал, что недалеко от Италии разразилась новая война, англичане воевали с испанцами. Ни минуты не медля, вскочил я на коня и помчался на поле сражения.
   Испанцы осаждали тогда английскую крепость Гибралтар, я тотчас же пробрался к осаждённым.

   Генерал, командовавший крепостью, был мой хороший приятель. Он принял меня с распростёртыми объятиями и стал показывать мне воздвигнутые им укрепления, так как он знал, что я могу дать ему дельный и полезный совет.

   Стоя на стене Гибралтара, я увидел сквозь подзорную трубу, что испанцы направляют дуло своей пушки как раз в то место, где стояли мы оба.