Расул-Заде Натиг. Маешка

   Она показала ему кольцо на пальце, пошевелив пальцем, так что камень на кольце заиграл, заискрился, задышал.
   - Оно очень дорогое, - прибавила старуха. - Но я ставлю его в пол-цены.
   Давешний верзила, подобно монументу стоявший за спиной у нее в двух шагах, тут же склонился и что-то шепнул ей на ухо. Она и сейчас отмахнулась от него. Тогда верзила уставился но Маёшку вытаращенными глазами, будто предупредить его хотел о чем-то.
   - Знаете, вообще-то, не в моих правилах такое, - сказал Маёшка. Пол-цены, - повторил он задумчиво. - Нет. Это будет нечестная сделка.
   - Мне очень хочется проиграть его, - неожиданно сказала старуха.
   - Мне его привез муж. Из Испании. А потом долгие годы я делала все, чтобы он поскорее умер. Но он был здоров, очень силен. И однажды я отравила его. Это было давно. Давно, - старуха будто заговариваться начала, видимо, от усталости. Она даже на несколько секунд задремала будто. Маёшка сидел молча, уставившись на ее склоненную голову. Старуха, не поднимая головы, исподлобья, вдруг открыв глаза, уставилась на него.
   - Вы, наверно, очень устали? - спросил он.
   - И вот я жду с тех пор, когда же бог накажет меня, - продолжала старуха, проигнорировав его вопрос, - и не могу дождаться.
   Видно, он забыл обо мне, - старуха твердым взглядом уставилась на него, сняла кольцо с пальца и швырнула на середину стола.
   - Идет в пол-цены, - объявила она голосом крупье.
   На кольце неожиданно она стала выигрывать, даже разрумянилась от азарта, но везло ей недолго. Часа через три он отыграл все и впридачу выиграл ее кольцо.
   - Наденьте его на палец, - сказала она.
   Маёшка повертел кольцо перед глазами, разглядывая его равнодушно, как дешевую игрушку.
   - Маёшка, - тихо сказал он сверкающему камню. Старуха, улыбаюсь, следила за ним.
   - Знаете, - вдруг сказал он. - Я хочу вернуть вам кольцо. И прошу принять. Не отказывайтесь.
   - Наденьте его на палец, - повторила она мягче. - Красивые вещи должны украшать молодость, а не старость. Которую ничем уже не украсишь, - прибавила старуха. - Ничем, кроме глупости.
   Он надел кольцо на палец и невольно залюбовался им.
   Старуха сделала еле заметный жест, и к ней подскочил услужливый верзила.
   - Мне пора, - сказала она Маёшке. - Я хочу, чтобы ваш сегодняшний выигрыш принес вам радость.
   - Это вряд ли, - сказал он. - Но все равно, спасибо за добрые слова.
   - Прощайте, - сказала старуха.
   Верзила бережно взял ее на руки и понес из зала. Маёшка провожал их взглядом до самых дверей, и когда верзила уже исчезал за дверями, ему почудилось, что из-за широкой его спины выглянуло на миг светлое, лучезарное девичье личико с озорной улыбкой, предназначенной для него, Маёшки.
   Хозяин ждал его в кабинете. Маёшка вывалил на стол пачки денег, неряшливо набитые в карманы. Сели подсчитывать.
   - Хорошо, - подвел итоги хозяин. - Будем считать, что ты
   за все расплатился. ,
   - Мои десять процентов, - напомнил Маёшка.
   - Оставь у себя это кольцо, - милостиво согласился хозяин.
   И вот тебе немного. На дорогу.
   Он отделил от одной из пачек две купюры и бросил перед Маёшкой. Тот некоторое время смотрел на деньги.
   - Не забывай, что я дал тебе шанс, - произнес хозяин. - Без него у тебя вообще бы ничего не было. А так, по крайней мере у тебя кольцо. Дай-ка посмотреть.
   Маёшка снял с пальца и протянул хозяину кольцо.
   Тот, достав из ящика стола большую лупу, принялся со всех сторон разглядывать камень. Головой покачал.
   - Старая работа. Сейчас такие не в цене. Старая технология изготовления. Французский камень. Но на пять сотен потянет.
   - Он так сверкал, - сказал Маёшка задумчиво.
   - Могу купить, если хочешь, - предложил хозяин. - Хлопот будет меньше.
   - Давай сюда, - оказал Маёшка. - Если надумаю продать, вспомню тебя. Хозяин бросил ему кольцо. Маёшка положил кольцо в карман, непривычно было носить на пальце.
   Хозяин провожал его до дверей, как почетного гостя. Зал уже был почти пуст - дневные гости разошлись, утомившись от игры и азарта, ночные еще не подошли. Только за столом с рулеткой стояло двое-трое посетителей, хронических неудачников, надеясь еще вырвать у судьбы то, что им не полагалось.
   - Приходи еще, - сказал хозяин, провожая Маёшку, -когда будешь в ударе.
   Маёшка толкнул дверь на улицу и вышел в ночь.
   - Несчастный человек, - с неожиданно искренним сочувствием произнес ему вслед хозяин и, обращаясь к черту, оказавшемуся рядом в эту минуту, продолжил, - Больной, несчастный человек. У него семья, дочь.
   Живут, как нищие. Он все проигрывает. - И вдруг жестко, изменившимся металлическим голосом строго спросил у черта, - Ты думаешь, если б я отдал ему его долю, он стал бы лучше жить? Купил бы что-нибудь для семьи? Для дочери? Как бы ни так... Все бы спустил до копейки. Больной, несчастный человек...
   Черт в знак солидарности с мнением хозяина, стянул свою мрачную маску, как на панихиде снимают шапки, и оказался румяным амурчиком, похожим на педика викторианских времен. Хозяин глянул на него и в сердцах плюнул.
   Маёшка вышел на улицу и остановился, пошатываясь. После долгого дня, проведенного неподвижно в прокуренном помещении, ночная грязная, тихая улочка показалась ему санаторием для туберкулезников. Он вдохнул поглубже и почувствовал, как потемнело в глазах. Вдруг он вспомнил о кольце в кармане, вытащил, надел на палец, поиграл пальцами, любуясь камнем, потер его об рукав и снова полюбовался, вытянув руку и прищурясь на камень, словно знаток. Пошатываясь, он поплелся, сам не зная в какую сторону - нужную ли? - когда нагнала его машина с веселым и уютным зеленым огоньком и гостеприимно раскрылась передняя дверца. Он, не говоря ни слова, уселся рядом с водителем и туг же уснул. Проснулся он от того, что что-то неприятно холодило горло. Он открыл глаза и увидел таксиста, приставившего нож к его горлу.
   - Сегодня с утра меня хотят убить, - сообщил он таксисту.
   - Деньги давай, - оказан тот без лишних слов.
   Он вгляделся в таксиста и, кажется, узнал его. Только теперь вместо смокинга на его широченных плечах был какой-то похабный мешковатый пиджак.
   - Вообще-то, я не прочь умереть, - доверительно сообщил он таксисту.
   - В последний раз говорю...
   - В последний раз, - прерван его Маёшка, - я даже забрал всю зарплату у жены и проиграл. Продаю вещи из дома. Наверно, без меня им было бы легче жить. Как ты думаешь?
   - Деньга, - с тупым упрямством повторил квадратный таксист, не убирая ножа от горла пассажира.
   Маёшка почувствовал горячую каплю побежавшую вниз по горлу.
   - Ты мне порезал кожу, - сказал он.
   - Я тебя на куски изрежу, если не дашь деньги, - ласково произнес таксист.
   Маёшка глянул за окно машины: кривой забор, огромная мусорная свалка. Тьма.
   Он вспомнил свой сон.
   - Ничего не было видно, - сказал он. - А я думал - увижу другую жизнь. Дырка в заборе не скзозная была, - пояснил он шоферу.
   - Деньги! - теряя терпение, прорычал тот.
   - Не дам - спокойно ответил Маёшка.
   Шофер озверел, ударил его по лицу рукояткой финки, стал рвать ему карманы, но кроме двух мелких купюр ничего не нашел.
   - Ты же много выиграл! - заорал он. - Где деньги?!
   - Вот, - оказал Маёшка, снял с пальца кольцо, показан шоферу и тут же, проворно положив его в рот, проглотил. Шофер пришел в замешательство.
   - Ты что? - только и мог сказать он.
   - Через горло прошло, - почти задыхаясь, хрипло выдавил из себя Маёшка и указал на грудь. - Если ты теперь ударишь сюда, ты смотаешь достать его. Очень дорогое кольцо. Огромный бриллиант. Я у старухи взял его.
   Шофер, в бешенстве заорав, выволок Маёшку из машины и стал исступленно наносить ему удары ножом в грудь, в горло, в живот.
   Кольцо находилось именно там, где было указано. Морщась, шофер запустил свои толстые пальцы в грудь Маёшке и после продолжительной возни извлек кольцо.
   Он тщательно вытер руки и кольцо о тряпку, пахнущую бензином и спрятал тряпку под сидение, торопливо сел в машину и уехал, оставив возле кучи мусора окровавленное тело Маёшки. Тот еще дышал.
   - Мама! - вдруг среди ночи страшно закричала дочурка, проснувшись в слезах. - Мама! Маёшка умер!