Рауд Эно. Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 2, с иллюстрациями)

Эно Рауд.
Муфта, Полботинка и Моховая Борода

 

 

Полботинка вспоминает детство.

   Маленький красный автофургон остановился у развилки.
   – По какой дороге поедем? – спросил сидевший за рулём Муфта, Полботинка и Моховая Борода, высунувшись из окна, огляделись.
   – Похоже, у нас две возможности, – сказал Полботинка.
   – Да, выбор сделать трудно, – добавил Моховая Борода. – Будь возможность одна, всё было бы вдвое проще.
   Выбрать и в самом деле оказалось очень даже нелегко.
   – Надо всё взвесить, обсудить, и не спеша сделать выбор, – решил Муфта и выключил мотор.
   Извилистая дорога терялась в густом лесу. Слева виднелась деревня.
   Неподалёку от деревни возвышалась гора, вершину её венчали живописные развалины замка.
   – В лесу, конечно, много приятного, – задумчиво произнёс Моховая Борода. – Между прочим, моя борода явственно ощущает лето. Это значит, что укрытые от ветра лесные полянки, должно быть, красны от земляники.
   – Не имею ничего против земляники, – сказал Муфта. – Но с другой стороны, развалины замка потрясающе красивы, к тому же они наверняка обладают исторической ценностью, которую мы могли бы на досуге изучить.
   Полботинка заёрзал.
   – Честно говоря, у меня очень слабо развито чувство прекрасного, – сказал он. – И никогда я не испытывал особого интереса к истории. Но эти развалины оказывают на меня воздействие.
   – Какое воздействие? – осведомился Моховая Борода. Полботинка пожал плечами и, повернувшись к лесу, добавил:
   – Лес тоже оказывает на меня воздействие, и я должен сказать: воздействие это совершенно особое.
   Он открыл дверцу и вышел. Остальные нерешительно следовали за ним.
   – Это хорошо или плохо, особое воздействие? – озабоченно спросил Муфта.
   Полботинка не нашёл точного ответа.
   – Как сказать, – произнёс он. – Оно вроде бы и радует и вроде бы навевает грусть. Никак не пойму, что это за воздействие такое, но воздействует оно здорово.
   Полботинка медленно осматривал окрестности. Вдруг его взгляд остановился на придорожной лужайке.
   – Посмотрите! – прошептал он, вытянув руку. Муфта и Моховая Борода разом взглянули туда.
   – Это же… это же…
   От волнения Муфта не мог продолжать. Ноги его ослабели, и он опустился на край канавы.
   – Это же крысы, – сказал Моховая Борода.
   И точно. Шурша травой, к развалинам спешило не меньше тысячи крыс. Они бежали плотной массой, и чуть не каждая держала что-нибудь в зубах – корку хлеба или кусочек сыра, лоскут материи или кожи, кусок мяса или ещё что-то. А несколько крыс, перевернувшись на спину, держали в лапах куриные яйца. Другие крысы волокли их за хвосты.
   – С разбоя возвращаются, – пробурчал Полботинка. – Богатую добычу награбили.
   По счастью, крысы не обратили на троих друзей внимания. Только некоторые бросили на машину колючий, недобрый взгляд.
   – Умные у них глаза, – заметил Моховая Борода.
   Тут и Муфта, наконец, сумел произнести фразу от начала до конца:
   – Нет ничего ужаснее, чем злой ум.
   Стая приблизилась к краю ржаного поля и стала исчезать в хлебах.
   – И куда это они направились? – вслух размышлял Моховая Борода. – Куда это они тащат свою наживу?
   – Да в развалины замка, конечно! – неожиданно радостно воскликнул Полботинка, и лицо его прояснилось. – Это же место моего детства, понимаете?
   Моховая Борода и Муфта, ничего не поняв, вопросительно уста вились на Полботинка.
   – Всё ясно, – взволнованно продолжал Полботинка. – Ох, дорогие друзья мои, мы прибыли на землю моего детства! Как часто я мысленно бродил по тропинкам моего детства, и вот, наконец, я здесь! Здесь я родился и рос, играл и мужал! Как странно, что я не сразу узнал родные места!
   – Какое-то воздействие ты всё же чувствовал, – напомнил Моховая Борода.
   – Да, да, – закивал Полботинка. – Воздействие было могучее. О детство, золотое детство! Как незаметно ты пробежало! О детство, такое близкое и такое, увы, далёкое…
   Муфта и Моховая Борода, растроганные, молчали. Они никогда ещё не слышали, чтобы Полботинка говорил так возвышенно.

   К этому времени все крысы скрылись во ржи, и над лужайкой воцарился прежний покой.
   – Такие, значит, дела, – сказал Полботинка. – И что же будет дальше?
   – Должно быть, ты хочешь немного побродить по местам своего детства? – спросил Моховая Борода. – Раз уж ты так неожиданно сюда попал.
   – А крысы? – удручённо воскликнул Муфта. – Должен признаться: эта стая крыс совершенно вывела меня из душевного равновесия.
   Моховая Борода внимательно посмотрел на Муфту.
   – Пожалуй, я тебя понимаю, – сказал он, помедлив. – Крыса, в самом деле, не бог весть какое украшение природы. К счастью, существует множество средств, помогающих вернуть душевное равновесие. Наилучшее действие, на мой взгляд, оказывает успокаивающий настой. Надо взять одну часть тмина, две части листьев трифоли, три части валерьянового корня – вот и всё необходимое.

   – И это растёт в твоей бороде? – нерешительно спросил Муфта.
   – Чего нет, того нет, – улыбнулся Моховая Борода. – Но для чего же лес?
   – Верно! – обрадовался Полботинка. – Двинем в лес! О небо, как давно не бывал я в лесу моего детства!
   Они забрались в машину.
   – А крысы?! – снова вздохнул Муфта.
   – Не беспокойся, – успокоил друга Полботинка. – После набега крысы ещё долго не выйдут из развалин замка. Так было в дни моего детства, и, я уверен, так будет и теперь…
   Муфта завёл мотор.

Гадюка Матильда.

   Оставив машину у опушки, друзья в поисках растений для успокаивающего чая углубились в лес.
   Моховая Борода внимательно огляделся.
   – Лес достаточно разнообразен, – сказал он удовлетворённо. – Думаю, здесь найдём всё необходимое. – И он сунул за пазуху парочку зонтиков тмина.
   – Лесной воздух уже сам по себе действует на меня успокаивающе, – добавил Муфта, делая глубокие вдохи и выдохи. – Если выпить потом ещё успокаивающего чая, душевное равновесие будет восстановлено.
   Полботинка внимательно мерил взглядом кусты и деревья, пытаясь установить, насколько они подросли с поры его детства.
   Между прочим, это было не так просто, ведь и он подрос, правда не слишком. А камни или, к примеру, пни, уже не казались Полботинку такими огромными, как в далёкие детские годы.
   – Здесь мне знаком каждый клочок земли, – грустно сказал Полботинка. – Знаком и незнаком.
   – Всё течёт, всё изменяется, – кивнул Моховая Борода. – Таков уж закон природы. И звёзды в небе не вечны.
   Друзья не спеша углубились в лес. В этот прекрасный летний день прогулка была чудесной.
   Время от времени они останавливались, чтобы полюбоваться трудолюбивой суетой муравьев, посмотреть, как белки гоняются друг за дружкой в кронах деревьев, послушать стук дятла.
   Они вспугнули скрытого в траве большого тетерева, а потом набрели на ежа. Ёж тотчас свернулся клубком и сердито зафыркал.
   Время от времени Моховая Борода давал пояснения, в каких местах предпочитают расти те или иные травы.
   – Не стоит искать тмин в сырых местах, – поучал он. – Тмин любит сухой подлесок или обочину дороги. А если мы выйдем к ручью, глядите в оба: не растёт ли здесь трифоль или валериана.
   Указаниям Моховой Бороды не было цены, особенно когда друзья вышли к сыроватому берегу небольшого ручья.
   – Ого! – воскликнул Муфта. – Я, конечно, не бог весть, какой специалист по природоведению, но внутренний голос говорит мне, что растение с розовыми цветками между этих двух кочек может оказаться трифолью.
   – Совершенно верно, – кивнул Моховая Борода. – Это самая настоящая трифоль. Оборви-ка с неё листья.
   И едва Муфта успел сорвать несколько листьев, как Полботинка сказал:
   – Я знаю очень много лесных растений, но только одуванчики и валериану узнаю безошибочно. Вот вам, пожалуйста, и самая настоящая валериана.
   Он стремительно шагнул к небольшому кустику. Моховая Борода открыл было рот, чтобы сказать Полботинку слова одобрения, но тут…
   Тут раздался пронзительный крик. Этот душераздирающий вопль был настолько ужасен, что Моховая Борода и Муфта застыли от испуга. А с Полботинком произошло нечто совершенно противоположное: его буквально подбросило в воздух, как будто он наступил на мину.
   На мгновение воцарилась тишина, и снова закричал Полботинка – именно он издал этот первый, раздирающий душу крик. С отчаянной быстротой он устремился к Моховой Бороде и поспешно зарылся в бороду друга.
   – Что случилось, золотко? – спросил Моховая Борода. Его голос дрожал.
   А Полботинка под бородой трясся всем телом и не мог выдавить ни слова.
   Тут подошёл Муфта, запихивая в муфту собранные листья трифоли.
   – В траве что-то движется, – сообщил он встревоженно. Моховая Борода вздрогнул:
   – Что в траве? Где в траве?
   – Где Полботинка взлетел в воздух, – пояснил Муфта. – Там в траве что-то движется.
   – Движется, значит, – повторил Моховая Борода, в задумчивости наморщив лоб. – Так, значит, в траве что-то движется. Меня начинает это всерьёз интересовать.
   Моховая Борода с облегчением почувствовал, что страх мало помалу отступает, и только Полботинка трясся под его бородой с прежней силой.
   – Да перестань ты, наконец, – с укоризной заметил Моховая Борода. – Во-первых, дрожь унижает чувство собственного достоинства, а во-вторых, от этого у меня борода трясётся, как у старикашки.
   – Но ведь это… – голосовые связки Полботинка постепенно возвращались в нормальное состояние, – эт-т-то, эт-т-то гадюка, это гадюка ползает в траве! Я наступил на неё, честное слово!

   Голос Моховой Бороды сразу стал суровым.
   – Ты наступил на гадюку! – сказал он с упрёком и небрежным движением вытолкнул Полботинка из-под своей бороды. – Да куда же твои глаза смотрели, курица ты слепая!
   И Моховая Борода устремился туда, где трава колыхалась. Через мгновение он уже склонился над гадюкой и с нежностью говорил:
   – Маленькая ты моя! Конечно, грубый Полботинка наступил на тебя, потому ты так и дрожишь. Полботинка топтал тебя своими ужасными голыми пальцами! Он же глупый, но ведь он не нарочно. Давай простим Полботинка, ладно?
   Муфта украдкой подобрался к Полботинку и шёпотом спросил:
   – Она тебя не укусила?
   – Нет, – прошептал Полботинка. – Но чуть было не укусила. В последний момент я успел подпрыгнуть.
   – Твоё счастье, – сказал Муфта с облегчением, но тут же по его лицу пробежала тень ужаса. – Смотри, что делает Моховая Борода!
   – Ох, беда! – воскликнул Полботинка.
   – Берегись, Моховая Борода! – крикнул Муфта. Моховая Борода поднял гадюку и стал на неё дуть.
   Не обращая никакого внимания на тревогу друзей, он тихо бормотал:
   – Боль вороне, хворь сороке, наша Матильда скоро поправится.
   – Почему ты называешь её Матильдой? – спросил Муфта, успевший прийти в себя.
   – А что, разве она не похожа на Матильду? – улыбнулся Моховая Борода. – По-моему, Матильда как Матильда, у неё красивое имя.
   С этими словами он спокойно сунул гадюку в карман.
   – Послушай, – побледнел Полботинка, – надеюсь, ты не собираешься взять её с собой?
   – А почему бы и нет? – нахмурился Моховая Борода. – Разве не может она неделю-другую пожить в моём кармане?
   – Неделю-другую?.. – поперхнулся Муфта.
   – Да, да, – решительно заявил Моховая Борода. – Недели две, пока не поправится окончательно.
   Муфта и Полботинка поняли, что переубедить Моховую Бороду невозможно, и тяжело вздохнули.
   – Поскорей бы выпить успокаивающего отвара, – пробурчал Полботинка.
   Он направился к кустику валерианы и вырвал его. И они двинулись в обратный путь.
   Впереди Моховая Борода, за ним, шагах в двадцати, Муфта и Полботинка.

Полботинка проявляет беспокойство.

   Добравшись до машины, накситралли первым делом сварили себе успокаивающего отвара. И как только отвар немного остыл, выпили его без сахара.
   – Теперь надо немного подождать, – сказал Моховая Борода. – А там видно будет, как подействует.
   Они прождали довольно долго, но, увы, ни Муфта, ни Полботинка никак не успокаивались. Напротив – всё чаще они бросали беспокойные взгляды на карман Моховой Бороды. Карман шевелился.
   Крохотное облегчение Муфта и Полботинка почувствовали лишь после того, как Моховая Борода взял из машины молочный бидон и заявил, что пойдёт в деревню за молоком.
   – Так, – сказал Муфта, слабо улыбаясь. – До сих пор мы всё больше пробавлялись отваром и ягодным соком, а теперь, выходит, что…
   – Что ты собираешься стать молокососом, – закончил Полботинка недоговорённую фразу.
   Моховая Борода ухмыльнулся.
   – Сами вы молокососы, – сказал он почти сердито. – Я же не для себя стараюсь.
   – А для кого же? – спросил Полботинка.
   – Для Матильды, разумеется, – повысил голос Моховая Борода. – Или, по-твоему, больная Матильда не заслужила глоток свежего коровьего молока?
   Полботинка мудро промолчал, и маленькая перепалка не переросла в большую ссору.
   Моховая Борода отправился в путь.
   Муфта и Полботинка, словно сговорившись, вздохнули, потом ещё раз вздохнули и уселись. Некоторое время они озабоченно смотрели вслед Моховой Бороде и молчали.
   Наконец Полботинка вздохнул в третий раз и медленно перевёл взгляд на Муфту.
   – Послушай, Муфта, – сказал он тихо. – Выложить тебе всё начистоту или как?
   – Я охотно выслушаю тебя, – ответил Муфта.
   Полботинка продолжал:
   – Моховая Борода, конечно, отличный парень. Но… но правильно ли мы поступили, когда в пылу увлечения мороженым приняли его как своего?
   Муфта явно испытывал неловкость от этой беседы. Он принялся без видимой причины чесать свою муфту, покраснел и опустил глаза.
   – Так ты думаешь…
   – Я думаю, что мы слишком поторопились завязывать дружбу с Моховой Бородой, – продолжал Полботинка. – Прежде всего, следовало бы изучить его привычки и манеры. Но мы наелись сладкого мороженого и готовы были броситься на шею кому угодно.
   – Ну, ты не перегибай, – пробормотал Муфта. Но Полботинка уже разошёлся.
   – Я ни капельки не перегибаю! – воскликнул он. – Кто действительно перегибает, так это Моховая Борода! Или, по-твоему, это не перегиб, когда в карман засовывают змею? Может, по-твоему, таки должно быть?
   Муфта так не считал, но ему не нравилось обсуждать товарища за его спиной. Поэтому он коротко буркнул:
   – Моховая Борода – наш друг.
   – Вот именно! – вспыхнул Полботинка. – В том-то и беда, что нам попался такой друг. Ты только представь себе – друг, а пригрел змею!
   Муфта опустил голову. Он не знал, как ответить Полботинку. И вообще не хотел продолжать разговор за спиной Моховой Бороды. Конечно, могли быть у Моховой Бороды свои причуды, но другом он был добрым и попутчиком надёжным.
   Чтобы положить разговору конец, Муфта стал притворно зевать.
   – От этого успокоительного отвара страшно клонит ко сну, – сказал он, потягиваясь. – Не соснуть ли нам часок-другой?
   Полботинка тут же согласился с Муфтой.
   – Само собой, – кивнул он. – Кто знает, когда нам снова удастся вздремнуть. Я, во всяком случае, не могу себе представить, как буду спать на одной поляне с гадюкой.
   Муфта ничего на это не ответил, и Полботинка добавил с коварной усмешкой:
   – Или тебе понравится, если змея ночью заберётся к тебе в муфту?
   – Перестань, пожалуйста, – сказал Муфта, и его голос предательски дрогнул. – Оставь, наконец, эти змеиные разговоры.
   Он лёг на спину и закрыл глаза.
   – Ну ладно, ладно, – пробормотал Полботинка и последовал примеру Муфты. – Попытаемся заснуть. И не дай бог увидеть во сне эту проклятую гадюку!
   Поди знай, просто ли устали Муфта с Полботинком, или подействовал, наконец успокаивающий отвар, но очень скоро они крепко уснули.
   Вокруг стрекотали кузнечики и шумели всякие другие букашки. В лесу лениво пели птицы.
   Со стороны деревни послышался собачий лай – должно быть, Моховая Борода добрался туда со своим бидоном.
   Но Муфта с Полботинком не слышали ничего. Они не слышали и того, как со скандальными криками вылетела из леса сорока.
   Сорока уселась на растущий неподалёку куст орешника и с любопытством уставилась на накситраллей. Потом крикнула ещё раз, уже потише.
   Друзья не шевелились.
   Застыла на ореховой ветке и сорока. Теперь она ни на мгновение не отводила глаз от спящих. Алчным взглядом она всматривалась в сверкающие в ярких лучах солнца медали на груди Муфты и Полботинка.

Матильда пьёт сливки.

   Деревенские собаки встретили Моховую Бороду дружным лаем. Многие из них выскакивали за ворота, кровожадно рычали и скалились. Но Моховой Бороде, к счастью, хорошо были известны повадки деревенских собак, он прекрасно знал, что самое разумное – не обращать на них никакого внимания: если ты не замечаешь собаку, она вскоре прекратит всякое тявканье. Поэтому Моховая Борода продолжал путь. А чтобы сохранить спокойствие и не отвлекаться мыслями о собаках, он бормотал себе под нос: «Вот бы кренделя отведать, вот бы кренделя отведать…»
   Вскоре спокойствие Моховой Бороды начало действовать на собак. Они явно заколебались в своей собачьей отваге, потеряли веру в себя и пришли в замешательство. Лай становился всё нерешительнее и реже, пока не смолк совсем. В конце концов, собаки стали делать вид, будто Моховая Борода просто малоинтересное, а для собак и вовсе не интересное явление природы.
   Совершенно иначе повела себя молодая хозяйка, во двор которой вскоре завернул Моховая Борода в поисках молока для Матильды. Она никогда в жизни не видела такого забавного накситральчика и разглядывала Моховую Бороду прямо-таки с невежливым изумлением.
   Моховая Борода почтительно поклонился и приподнял шляпу.
   – Добрый день, доброго удоя, – вежливо сказал он.
   На круглом румяном лице хозяйки совсем некстати появилась широкая улыбка.
   – Боженьки, да ты умеешь даже говорить!
   – Я действительно обладаю этим скромным умением, – по-прежнему вежливо продолжал Моховая Борода. – Но, к сожалению, я владею только будничным языком. Если бы я умел сочинять стихи, как, например, мой друг Муфта, то с удовольствием сочинил бы для вас небольшое стихотворение.
   Он умолк. Отношение хозяйки к Моховой Бороде резко переменилось.
   – Да ну тебя! – воскликнула она нежным голосом. – Говоришь, стихи бы мне написал! Хотя ты не умеешь их писать, малыш, всё равно ты первый, кому такая мысль вообще пришла в голову – до сих пор никто не говорил со мной о стихах. Что я могу для тебя сделать?
   Моховая Борода указал глазами на пустой молочный бидон.
   – Мне бы немного свежего молока для больной… Хозяйка прервала его:
   – Для больной? Свежего молока? О, нет, нет! Я дам тебе не свежего молока, а свежих сливок! Ведь больная должна поправляться. Как ты думаешь?
   Не дожидаясь ответа, она выхватила у Моховой Бороды бидон и побежала к дому. В дверях она остановилась и оглянулась:
   – Что, эта больная – твоя родственница?
   – Не совсем, – ответил Моховая Борода. – Она, образно говоря, скорее, вроде друга.
   Хозяйка понимающе кивнула и исчезла в комнате, а вскоре появилась с бидончиком, уже наполненным свежими сливками. Теперь она ступала осторожно, чтобы не расплескать сливки.
   Вернувшись к Моховой Бороде, хозяйка участливо спросила:
   – Твой друг тяжело болен?
   – Сравнительно, – пробормотал Моховая Борода.
   – Тогда ему надо хорошо питаться, – сказала хозяйка, ставя бидон перед Моховой Бородой. – Сливки помогают от любой болезни.
   Моховая Борода кивнул.
   – Так чем же болен твой друг? – продолжала расспрашивать хозяйка.
   – На него наступили, – сказал Моховая Борода. Хозяйка оторопела:
   – Наступили? Как это наступили?
   – Очень даже просто, – пояснил Моховая Борода. – И прямо посередине. Дело серьёзное.
   – Ну конечно, – прошептала хозяйка.
   Она была настолько потрясена, что долго не могла прийти в себя.
   – Боженьки мои! – вымолвила она, наконец. – И чего только в наше время не случается! На тебя просто наступают. Да ещё посередине. Это ж надо! Передай своему другу привет и пожелай скорого выздоровления. Как его зовут?
   – Матильда.
   – Значит, Матильда…
   Поди знай, освоилась ли уже Матильда со своим именем, или просто ей стало душно, во всяком случае, она высунула голову из кармана Моховой Бороды.
   Глаза хозяйки мгновенно округлились.
   – У тебя же змея… в кармане, – заикаясь, выдавила она. – Подумать только!
   – Как вы сказали? – пробормотал Моховая Борода и безразлично взглянул на Матильду. – Ах да, действительно змея.
   И тут Матильда, по всей вероятности, почуяла запах свежих сливок. Через мгновение она уже наполовину вылезла из кармана и вертела продолговатой головкой. Ещё секунда – и змея соскользнула на траву.
   – Нет, вы только посмотрите! – Хозяйка скрестила на груди руки. – Нет, ну что ты скажешь!
   Теперь бидон оказался прямо перед Матильдой. Небольшое усилие – и голова змеи была в сливках.
   – А она не отравит сливки? – забеспокоилась хозяйка. – Ведь у гадюки есть ядовитый зуб.
   Но Моховая Борода рассеянно махнул рукой.
   – Ничего, – буркнул он.
   Когда Матильда утолила голод, Моховая Борода засунул её в карман, ласково приговаривая:
   – А теперь баиньки, Матильдочка. Сон прогонит все беды и все болезни.
   – Как? – навострила уши хозяйка. – Как ты её зовёшь?
   – Матильдой, – пробормотал Моховая Борода. Хозяйка помолчала, улыбнулась и сказала:
   – Да, наверное, у тебя золотое сердце, раз даже змея не причиняет тебе зла. И я ни капельки не удивлюсь, если в один прекрасный день из тебя получится поэт.
   Эти слова запали глубоко в душу Моховой Бороды, и он растроганно поблагодарил хозяйку. Затем он подхватил бидон – там оставалось сливок ещё на два, а то и на три обеда для Матильды – и двинулся в обратный путь, к друзьям.

Воровка сорока.

   С лёгким сердцем шагал Моховая Борода через поле. Одной рукой он энергично размахивал бидоном, а другой время от времени осторожно ощупывал карман, в котором нежилась и потихоньку переваривала сливки Матильда.
   Попутно Моховая Борода любовался окрестным пейзажем, скромная прелесть которого наполняла душу тихой радостью. Ржаное поле колыхалось от ласкового ветерка. Солнечные лучи золотили развалины на холме. Впереди синел лес.
   А вскоре показалась и стоящая на опушке машина Муфты. Ещё несколько шагов, и до слуха Моховой Бороды донеслось посапывание Муфты и Полботинка.
   Через несколько секунд Моховая Борода подошёл к своим спутникам, спавшим рядышком и так сладко, как спят только совсем маленькие дети. Но тут взгляд Моховой Бороды застыл, лоб прорезали задумчивые морщины.
   – Гм, – крякнул он в замешательстве, – что-то здесь вроде не так.
   Постепенно всё его внимание сосредоточилось на Полботинке. У него было такое чувство, будто что-то в Полботинке изменилось. Но что именно? Этого так вдруг он понять не мог. Может, Полботинка видел плохой, гнетущий сон и оттого казался каким-то странным? Но нет – лицо его оставалось совершенно спокойным. Нет, странная перемена была вызвана не сном.
   Моховая Борода был в недоумении. На всякий случай он решил разбудить друзей.
   Один ум хорошо, а три лучше, тем более третий принадлежит самому Полботинку. Вдруг Полботинка сам скажет, что с ним происходит.
   – Подъём! Подъём! – закричал Моховая Борода. – С Полботинком творится неладное!
   Полботинка и Муфта с трудом продрали сонные глаза и нехотя сели.
   – Вот я дам тебе по носу, ладно? – буркнул Полботинка, ещё непроснувшись окончательно. – Тогда и у тебя будет неладно.
   Не обращая внимания на недружелюбие Полботинка, Моховая Борода деловито продолжал.
   – Не подумай, что это глупая шутка, – сказал он Полботинку. – Что-то в тебе не так, как было раньше.
   – И в тебе кое-что не так, – не унимался Полботинка. – Раньше, например, ты не носил в карманах ядовитых змей.
   Моховая Борода задумчиво теребил бороду.
   – Это совсем другое, – сказал он. – Матильда, так сказать, прибавилась, а вот у тебя чего-то не хватает.
   – У кого действительно не хватает, так это у тебя, – засмеялся Полботинка и многозначительно постучал указательным пальцем полбу. – При здравом уме никто не станет заводить гадюк.
   Между тем и Муфта пристально посмотрел на Полботинка.
   – Оставь пока гадюку в покое, – вмешался он в разговор. – Мне кажется, Моховая Борода прав. Полботинка в самом деле изменился, только и мне никак не найти верное слово, чтобы это изменение назвать.
   – Да у вас у обоих в головах пусто, – хмыкнул Полботинка. Муфта мгновенно оживился.
   – Вот-вот, – воскликнул он. – Именно так, верное слово – пусто! Полботинка, ты опустел, поверь!
   На сей раз Полботинка не сказал ничего. Он только в смятении переводил взгляд с Муфты на Моховую Бороду.