Страница:
Она покраснела, вспомнив о том, как бесстыдно смотрела в эти зеркала, занимаясь любовью с капитаном Найтом. При этом воспоминании ее охватила дрожь, и ей стало не по себе. Но теперь хозяйка Лонгвуда уже не обманывала себя, утверждая, что сожалеет о случившемся. Если бы капитан сейчас оказался здесь, она бы с удовольствием снова занялась с ним любовью. Если бы он захотел, Мэри занималась бы с ним любовью целый день.
К своему стыду, она поняла, что вела себя с ним как развратная женщина, но не жалела об этом. Прошлой ночью она приняла решение и не изменит его даже сейчас, при ясном свете дня. Хорошо или плохо, умно или глупо, но она физически не в состоянии ему противиться. Да она и не хочет.
И что это меняет? Она больше не та доверчивая юная девочка, которую было легко обидеть. Теперь она взрослая женщина, достаточно умная, чтобы понять, что как бы пылко капитан ни занимался с ней любовью, Мэри для него ничего не значит. Как он хладнокровно заметил, она была для него удобна и доступна.
Ну, так и Клей был для нее тем же. Почему бы ей не спать с ним исключительно для того, чтобы получать плотские радости?
Мэри грустно улыбнулась, уловив иронию судьбы. Некогда ее муж любил ее, однако ей никогда не нравилось заниматься с ним любовью. Капитану Найту до нее дела нет, но он восхитительный любовник, он поднял ее до вершин эротического наслаждения.
Господи, какая странная штука жизнь!
Мэри сбросила простыню и встала с постели. Зевая, она отправилась в ванную, где минувшим вечером ее раздел капитан. Там она собрала свою разбросанную одежду и вернулась в спальню. Она увидела черный халат, лежавший на ковре рядом с белой дамастовой скатертью.
Мэри накинула халат и, держа в руках одежду, босиком прошла через гостиную, открыла дверь и осторожно выглянула. Потом быстро пересекла коридор и вошла в свою спальню.
– Вы сегодня поздно, Мэри Элен! – заметила одетая в белую форму медсестра миссис Стивене.
Она подняла голову и взглянула на Мэри, когда та вошла в парадную дверь госпиталя графства Шелби.
– Я знаю. Извините, пожалуйста!
– С вами все в порядке? – спросила ее медсестра. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Спасибо, все в порядке. Я просто проспала. – Полная пожилая медсестра окинула Мэри Элен взглядом с головы до ног и заметила:
– Вы слишком много работаете, детка! Вы сегодня выглядите бледной и усталой! – Женщина приложила пухлую ручку ко лбу Мэри. – Возможно, у вас легкий жар.
«Жар у меня действительно есть, – виновато подумала Мэри, – но только совсем иного рода».
– Нет, что вы, у меня нормальная температура. – Мэри улыбнулась нахмурившейся женщине, которая дежурила сутками. – Сегодня очень печет, а я забыла надеть шляпку. Просто я перегрелась, миссис Стивене, вот и все.
– Ну, будьте осторожны, милочка!
– Постараюсь! – ответила, улыбаясь, Мэри. – И обещаю больше не опаздывать.
Днем, во время работы, Мэри поймала себя на том, что считает часы. Ей не терпелось уйти домой. Ужас был в том, что ей настолько не терпелось снова оказаться в объятиях капитана Найта, что она едва могла дождаться вечера.
Долгий день был позади. Мэри устало поднялась по ступенькам своего дома. Она поймала себя на том, что оглядывается, стараясь отыскать взглядом смуглого капитана. Женщина нашла его в «штабе-столовой», где он был с двумя своими людьми. Одним из этих двоих был рыжеволосый лейтенант Бриггс. Все трое стояли и разговаривали. Из их разговора хозяйка Лонгвуда поняла, что совещание близится к концу. Капитан взглянул в ее сторону. Мэри была уверена, что он ее заметил.
Сердце ее застучало сильнее. Она решила, что к тому времени, когда совещание закончится, она будет поблизости. Ей очень хотелось посмотреть, как он станет себя вести.
Мэри вышла в холл и стала перебирать визитные карточки, оставленные посетителями в серебряной корзинке, которая всегда стояла на низенькой полочке возле небольшого зеркала. Сообщения на оставленных карточках были уже двухдневной давности, и она их уже читала, но капитан не мог этого знать.
Очень скоро в коридоре появились лейтенант Бриггс и второй моряк. Оба улыбнулись, кивнули ей, и вышли из дома. Через считанные минуты Мэри ощутила в воздухе знакомые электрические разряды – смуглый капитан был где-то рядом.
Мэри сделала вид, что не догадывается о его присутствии, бросила карточки в корзинку и повернулась, чтобы уйти. В этот момент капитан входил в холл. Взгляд его холодных серых глаз на мгновение задержался на ней, и тут же он перевел его на что-то другое, словно хозяйка Лонгвуда была ему совершенно не знакома. Он ничего ей не сказал и ничем не выдал, что заметил ее присутствие.
Клей прошел прямо к вешалке красного дерева, снял с верхнего колышка свой белый китель, перекинул его через плечо и вышел через парадную дверь.
Мэри была поражена. Она стояла и смотрела, как капитан не спеша, пересек тенистую галерею и спустился на освещенную солнцем дорожку. Там он остановился и надел китель. Потом он направился к воротам, где конюх тут же подвел к нему оседланного черного коня.
Капитан взял длинные кожаные поводья, но не сел на коня. Некоторое время он стоял, прислонившись к коню, и, перекинув руку через спину животного, беседовал с моложавым белокурым моряком.
Но Мэри видела одного только капитана. Она смотрела на его широкие плечи, обтянутые белым кителем, на иссиня-черные волосы, блестевшие в лучах вечернего солнца. Вот он что-то сказал, откинул красивую голову и засмеялся. Потом кивнул собеседнику, перебросил поводья через шею коня и вскочил в седло.
Мэри смотрела, как Клей легким галопом выехал по подъездной дороге на Ривер-роуд. Тогда она отвернулась от окна, почувствовав себя опустошенной и несчастной. Ей было очень не по себе. Когда она встретилась с капитаном, поблизости никого не было, однако он не сказал ей ни слова. Не заговорил, не улыбнулся и вел себя так, словно они вообще не были знакомы – он ее просто игнорировал. И уехал из поместья в то время, когда хозяйка Лонгвуда обычно возвращалась домой. Он был свежевыбрит, на нем была белая летняя форма. Куда же он направился? На военный совет в отель «Гайосо», где его ждет генерал С. С. Вошбен?
Но если это так, почему же он не захватил свой планшет?
Господи, она уже ему надоела! Вот в чем дело. Он заставил ее подчиниться своей воле, уговорил ее сдаться без всяких условий. Только это ему и было нужно! Он заставил ее потерять лицо. Заставил ее говорить неприличные вещи, совершать постыдные, шокирующие поступки. А теперь этот бесчувственный сукин сын решил, что она ему надоела!
Мэри вихрем пронеслась к себе в спальню. Там она долго ходила взад и вперед, ей мерещились всякие ужасы. Она подумала, что наскучила капитану, и он отправился на поиски новой женщины. А может, у него уже было назначено свидание. По прибытии в Мемфис он, конечно же, познакомился со множеством женщин, не считая тех, кого знал с детства.
Лия Томпсон говорит, что дамы из общества вовсю увиваются вокруг смуглого капитана Найта. Мэри скрипнула зубами. Она знала, что это правда. Понимала, что ему ничего не стоит найти себе женщину – или женщин, которые охотно станут развлекать его в своих гостиных. И в своих спальнях.
Возбужденная, рассерженная хозяйка Лонгвуда снова спустилась вниз. Она заглянула на кухню и предупредила слуг, что ужинать не будет. Она не голодна. Она собирается сходить в старую усадьбу Темплтонов и повидать свою подругу Лию Томпсон.
Мэтти кивнула, а старый Тайтес встревоженно покачал головой:
– Послушайте, мисс Мэри, на вашем месте я не стал бы этого делать!
– Но ты не я! – сердито ответила она.
– Скоро ночь, – сказал ей слуга, – а вы же знаете, что капитан не любит, когда вы выходите из дома одна после того, как стемнеет.
– Мне плевать на то, что любит капитан! – раздраженно заявила она. – Я хожу куда хочу и когда хочу! Тебе бы следовало это знать, Тайтес Пребл!
– Да, мэм, – ответил он и пошел следом за ней, когда она вышла из кухни.
Он что-то бормотал о том, что ей не следует слоняться по округе, что она накличет беду, если не будет осторожна.
Зная, что старый слуга желает ей добра, Мэри немного задержалась у входной двери. Она повернулась к сердитому Тайтесу и обняла его.
– Тайтес, дорогой мой Тайтес, добрая ты душа! Я уже не маленькая девочка!
Потом она улыбнулась и ласково сжала его плечо:
– Пожалуйста, не волнуйся! Со мной ничего не случится!
Глава 33
Глава 34
К своему стыду, она поняла, что вела себя с ним как развратная женщина, но не жалела об этом. Прошлой ночью она приняла решение и не изменит его даже сейчас, при ясном свете дня. Хорошо или плохо, умно или глупо, но она физически не в состоянии ему противиться. Да она и не хочет.
И что это меняет? Она больше не та доверчивая юная девочка, которую было легко обидеть. Теперь она взрослая женщина, достаточно умная, чтобы понять, что как бы пылко капитан ни занимался с ней любовью, Мэри для него ничего не значит. Как он хладнокровно заметил, она была для него удобна и доступна.
Ну, так и Клей был для нее тем же. Почему бы ей не спать с ним исключительно для того, чтобы получать плотские радости?
Мэри грустно улыбнулась, уловив иронию судьбы. Некогда ее муж любил ее, однако ей никогда не нравилось заниматься с ним любовью. Капитану Найту до нее дела нет, но он восхитительный любовник, он поднял ее до вершин эротического наслаждения.
Господи, какая странная штука жизнь!
Мэри сбросила простыню и встала с постели. Зевая, она отправилась в ванную, где минувшим вечером ее раздел капитан. Там она собрала свою разбросанную одежду и вернулась в спальню. Она увидела черный халат, лежавший на ковре рядом с белой дамастовой скатертью.
Мэри накинула халат и, держа в руках одежду, босиком прошла через гостиную, открыла дверь и осторожно выглянула. Потом быстро пересекла коридор и вошла в свою спальню.
– Вы сегодня поздно, Мэри Элен! – заметила одетая в белую форму медсестра миссис Стивене.
Она подняла голову и взглянула на Мэри, когда та вошла в парадную дверь госпиталя графства Шелби.
– Я знаю. Извините, пожалуйста!
– С вами все в порядке? – спросила ее медсестра. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Спасибо, все в порядке. Я просто проспала. – Полная пожилая медсестра окинула Мэри Элен взглядом с головы до ног и заметила:
– Вы слишком много работаете, детка! Вы сегодня выглядите бледной и усталой! – Женщина приложила пухлую ручку ко лбу Мэри. – Возможно, у вас легкий жар.
«Жар у меня действительно есть, – виновато подумала Мэри, – но только совсем иного рода».
– Нет, что вы, у меня нормальная температура. – Мэри улыбнулась нахмурившейся женщине, которая дежурила сутками. – Сегодня очень печет, а я забыла надеть шляпку. Просто я перегрелась, миссис Стивене, вот и все.
– Ну, будьте осторожны, милочка!
– Постараюсь! – ответила, улыбаясь, Мэри. – И обещаю больше не опаздывать.
Днем, во время работы, Мэри поймала себя на том, что считает часы. Ей не терпелось уйти домой. Ужас был в том, что ей настолько не терпелось снова оказаться в объятиях капитана Найта, что она едва могла дождаться вечера.
Долгий день был позади. Мэри устало поднялась по ступенькам своего дома. Она поймала себя на том, что оглядывается, стараясь отыскать взглядом смуглого капитана. Женщина нашла его в «штабе-столовой», где он был с двумя своими людьми. Одним из этих двоих был рыжеволосый лейтенант Бриггс. Все трое стояли и разговаривали. Из их разговора хозяйка Лонгвуда поняла, что совещание близится к концу. Капитан взглянул в ее сторону. Мэри была уверена, что он ее заметил.
Сердце ее застучало сильнее. Она решила, что к тому времени, когда совещание закончится, она будет поблизости. Ей очень хотелось посмотреть, как он станет себя вести.
Мэри вышла в холл и стала перебирать визитные карточки, оставленные посетителями в серебряной корзинке, которая всегда стояла на низенькой полочке возле небольшого зеркала. Сообщения на оставленных карточках были уже двухдневной давности, и она их уже читала, но капитан не мог этого знать.
Очень скоро в коридоре появились лейтенант Бриггс и второй моряк. Оба улыбнулись, кивнули ей, и вышли из дома. Через считанные минуты Мэри ощутила в воздухе знакомые электрические разряды – смуглый капитан был где-то рядом.
Мэри сделала вид, что не догадывается о его присутствии, бросила карточки в корзинку и повернулась, чтобы уйти. В этот момент капитан входил в холл. Взгляд его холодных серых глаз на мгновение задержался на ней, и тут же он перевел его на что-то другое, словно хозяйка Лонгвуда была ему совершенно не знакома. Он ничего ей не сказал и ничем не выдал, что заметил ее присутствие.
Клей прошел прямо к вешалке красного дерева, снял с верхнего колышка свой белый китель, перекинул его через плечо и вышел через парадную дверь.
Мэри была поражена. Она стояла и смотрела, как капитан не спеша, пересек тенистую галерею и спустился на освещенную солнцем дорожку. Там он остановился и надел китель. Потом он направился к воротам, где конюх тут же подвел к нему оседланного черного коня.
Капитан взял длинные кожаные поводья, но не сел на коня. Некоторое время он стоял, прислонившись к коню, и, перекинув руку через спину животного, беседовал с моложавым белокурым моряком.
Но Мэри видела одного только капитана. Она смотрела на его широкие плечи, обтянутые белым кителем, на иссиня-черные волосы, блестевшие в лучах вечернего солнца. Вот он что-то сказал, откинул красивую голову и засмеялся. Потом кивнул собеседнику, перебросил поводья через шею коня и вскочил в седло.
Мэри смотрела, как Клей легким галопом выехал по подъездной дороге на Ривер-роуд. Тогда она отвернулась от окна, почувствовав себя опустошенной и несчастной. Ей было очень не по себе. Когда она встретилась с капитаном, поблизости никого не было, однако он не сказал ей ни слова. Не заговорил, не улыбнулся и вел себя так, словно они вообще не были знакомы – он ее просто игнорировал. И уехал из поместья в то время, когда хозяйка Лонгвуда обычно возвращалась домой. Он был свежевыбрит, на нем была белая летняя форма. Куда же он направился? На военный совет в отель «Гайосо», где его ждет генерал С. С. Вошбен?
Но если это так, почему же он не захватил свой планшет?
Господи, она уже ему надоела! Вот в чем дело. Он заставил ее подчиниться своей воле, уговорил ее сдаться без всяких условий. Только это ему и было нужно! Он заставил ее потерять лицо. Заставил ее говорить неприличные вещи, совершать постыдные, шокирующие поступки. А теперь этот бесчувственный сукин сын решил, что она ему надоела!
Мэри вихрем пронеслась к себе в спальню. Там она долго ходила взад и вперед, ей мерещились всякие ужасы. Она подумала, что наскучила капитану, и он отправился на поиски новой женщины. А может, у него уже было назначено свидание. По прибытии в Мемфис он, конечно же, познакомился со множеством женщин, не считая тех, кого знал с детства.
Лия Томпсон говорит, что дамы из общества вовсю увиваются вокруг смуглого капитана Найта. Мэри скрипнула зубами. Она знала, что это правда. Понимала, что ему ничего не стоит найти себе женщину – или женщин, которые охотно станут развлекать его в своих гостиных. И в своих спальнях.
Возбужденная, рассерженная хозяйка Лонгвуда снова спустилась вниз. Она заглянула на кухню и предупредила слуг, что ужинать не будет. Она не голодна. Она собирается сходить в старую усадьбу Темплтонов и повидать свою подругу Лию Томпсон.
Мэтти кивнула, а старый Тайтес встревоженно покачал головой:
– Послушайте, мисс Мэри, на вашем месте я не стал бы этого делать!
– Но ты не я! – сердито ответила она.
– Скоро ночь, – сказал ей слуга, – а вы же знаете, что капитан не любит, когда вы выходите из дома одна после того, как стемнеет.
– Мне плевать на то, что любит капитан! – раздраженно заявила она. – Я хожу куда хочу и когда хочу! Тебе бы следовало это знать, Тайтес Пребл!
– Да, мэм, – ответил он и пошел следом за ней, когда она вышла из кухни.
Он что-то бормотал о том, что ей не следует слоняться по округе, что она накличет беду, если не будет осторожна.
Зная, что старый слуга желает ей добра, Мэри немного задержалась у входной двери. Она повернулась к сердитому Тайтесу и обняла его.
– Тайтес, дорогой мой Тайтес, добрая ты душа! Я уже не маленькая девочка!
Потом она улыбнулась и ласково сжала его плечо:
– Пожалуйста, не волнуйся! Со мной ничего не случится!
Глава 33
Было уже начало десятого, когда Мэри ушла от Томпсонов и отправилась домой. На душе у нее было неспокойно. Город и прилегающий к реке район были полны солдат-янки и разных подонков с прибывающих с севера торговых судов.
Не успела Мэри отойти и на сотню ярдов, как увидела, что ей навстречу едет группа солдат. Предчувствуя недоброе, женщина хотела, было вернуться к Томпсонам, но было поздно.
Солдаты были уже рядом с ней, и Мэри почувствовала, как бешено застучало ее сердце. Солдаты свистели и улюлюкали, а один из них наклонился с седла и спросил, не хочет ли она прокатиться с ним в ближайший лесок. Мэри не отвечала, не смотрела на них и продолжала решительно идти по Ривер-роуд. В конце концов, солдаты оставили ее в покое и поехали своей дорогой, смеясь и громко разговаривая.
Добравшись до ворот Лонгвуда, Мэри облегченно вздохнула. Стоявший на часах старшина открыл ей ворота.
Поднимаясь к дому, хозяйка Лонгвуда заметила нескольких моряков. Как всегда, они слонялись по галерее. Мэри намеренно проигнорировала их присутствие. Высоко подняв голову, она обошла молодого человека, который сидел на ступеньках, вытянув длинные ноги. С гордым и независимым видом Мэри пересекла галерею и вошла в притихший дом. Ей достаточно было мимолетного взгляда, чтобы убедиться, что внизу капитана нет. Она пересекла мраморный холл и поднялась по парадной лестнице.
Вероятно, капитан не вернется в Лонгвуд до рассвета. При мысли о том, что он сейчас в городе лежит где-нибудь в постели с хорошенькой девушкой или с одинокой вдовушкой, а может быть, и с чьей-нибудь загулявшей женушкой, Мэри почувствовала, как в груди у нее закипает гнев. Упомянутая дама вполне могла оказаться одной из ее подруг или знакомых.
Помрачнев, хозяйка Лонгвуда направилась в свою темную комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Постояв так немного, она тяжело вздохнула, прошла к столику с мраморной крышкой, взяла с него лампу и зажгла фитиль. Неяркий свет заполнил бело-желтую спальню. Мэри поставила лампу на место, повернулась и увидела Клея.
От неожиданности она прижала руку ко рту.
Обнаженный капитан Найт лежал в ее постели.
Он спал.
Вытянувшись на мягком матраце, Клей лежал на спине и казался очень большим и смуглым. Он был слишком большим для этой кровати и совершенно не вписывался в интерьер изящной бело-желтой девичьей спальни. Его мужественное крепкое тело выглядело довольно странно на отделанном кружевом белом постельном белье.
Опустив руку, Мэри рискнула подойти поближе и посмотреть на него. Она подробно рассмотрела красивое лицо с твердыми, словно изваянными резцом скульптора чертами. Рассмотрела длинные, черные как смоль ресницы, прямой нос и чувственный рот, в котором ей чудилось нечто жестокое. Оглядела каждый дюйм его длинного поджарого тела, некогда такого близкого, а теперь совершенно чужого, такого же чужого, как и сам капитан.
Это был совершенно другой человек, его она совсем не знала.
И этот смуглый чувственный незнакомец лежал сейчас в ее постели. Он выглядел угрожающе даже во сне. Даже во сне он не казался ей расслабленным и юношески ранимым. Напротив. В нем чувствовалось скрытое напряжение сжатой пружины, словно он в любой момент мог очнуться от сна и стать угрозой для окружающих.
Мэри продолжала осмотр. Она перевела взгляд на широкие мускулистые плечи, потом на заросшую волосами грудь. Дальше ее взгляд скользнул по ребрам к крепкому, как барабан, животу. В конце концов он добрался до той части мужского тела, которая так легко доказала ей, что она не леди.
Кровь прилила к лицу Мэри, когда она, не мигая, смотрела на мужскую плоть, расслабленно лежавшую в завитках черных волос, буйно разросшихся в паху капитана.
При мысли о том, что творил с ней этот столь невинно выглядевший сейчас орган, когда был полностью возбужден, Мэри ощутила дрожь во всем теле.
Она продолжала рассматривать интересующую ее часть мужского тела, и вдруг ее глаза удивленно расширились. Мягкая вялая плоть внезапно стала подниматься и на глазах становилась тугой и плотной. Пораженная, женщина в немом удивлении раскрыла рот. Она продолжала, не отрываясь смотреть на оживающую у нее на глазах плоть.
– Если ты в состоянии сделать это одним взглядом, то представляешь, что будет, если ты до него дотронешься? – раздался вдруг глубокий баритон.
Мэри вскинула голову. Клей уже проснулся и укоризненно смотрел на нее.
– Я… я не знала, что вы… – запинаясь, проговорила она.
– Иди сюда! – прервал ее капитан, в то время как его плоть все продолжала набухать.
Мэри подошла ближе, и Клей похлопал рукой по постели рядом с собой.
– Садись!
Женщина присела на край постели, глядя в лицо капитану. Он протянул руку, взял ее за предплечье и притянул к себе. Мужчина поцеловал Мэри теплыми от сна губами. Потом он раздвинул языком ее губы, и поцелуй стал более страстным.
Когда он, наконец, отпустил ее, Мэри выпрямилась.
Клей посмотрел ей в глаза и взял ее руку в свою. Он медленно провел ее рукой по своей груди, по животу, вниз, к своей пульсирующей мужской плоти. Там он отпустил ее руку.
– Люби меня! – попросил он и потянулся, чтобы расстегнуть корсаж ее платья.
– Да, – ответила она словно в трансе.
Ее изящная ручка ласково и осторожно погладила набухшую плоть вверх и вниз, поиграла с дергающейся головкой. Мэри облизала указательный палец и нарисовала влажный кружок вокруг открытого кончика.
– Ох, детка! Господи! Детка… – простонал капитан, тяжело дыша.
В конце концов, он приказал:
– Прекрати! Пожалуйста, Мэри, перестань!
– Тсс! – прошептала она и продолжала ласкать и дразнить его, доведя Клея до такого состояния, что он был уже вне себя от желания.
На смуглом лбу мужчины забилась жилка. Мгновенным движением он отбросил ее руку и уложил Мэри на постель.
Клей был слишком возбужден. Он не стал тратить драгоценное время и раздевать ее, он откинул до талии ее пышные юбки, быстро снял кружевные панталоны и погрузился в желанное тепло меж ее прелестных ножек.
Он глубоко вошел в ее лоно. Мэри удовлетворенно вздохнула, и на ее лице появилась виноватая улыбка. Она выгнулась ему навстречу и крепко притянула его к себе. Ее ногти впились в плечи Клея. Потом ее руки соскользнули ниже, и она прижала к себе его грудь.
Капитан еще глубже погрузился в нее, потом подался назад, оставив в ней лишь один кончик. Мэри посмотрела в его красивое лицо.
– Нет! – возмутилась она, и ее ногти впились в кожу его спины.
– Что «нет»? – хрипло спросил он, оставаясь в том же положении, когда женщина не могла получить то, чего она сейчас больше всего хотела. – Скажи мне, чего ты хочешь?
– Вы… вы… знаете… – выдохнула она, крепче прижимаясь к нему и изо всех сил прижимая к себе его бедра, призывая его снова погрузиться в нее.
– Скажи прямо, чего ты хочешь! – бесстыдно заявил он. – Скажи, и ты его получишь!
Возбужденная и в то же время негодующая, Мэри нахмурилась. Она жаждала, чтобы он вернулся в нее, но не хотела облекать свое желание в слова.
Клей понял это по ее темным глазам. Она была вся во власти желания, но не решалась произнести то, что от нее требовали. А он вознамерился это услышать. Капитан наклонился и страстно поцеловал Мэри. Потом он языком проделал влажную дорожку к ее ушку и прошептал ей то, что хотел от нее услышать.
– Нет! Я не могу! – возразила она, когда он опять навис над ней.
– Можешь! Я же знаю, что можешь! – ласково уговаривал он. – Ну, ради меня! Сделай это для меня!
Объятая огнем желания, Мэри, в конце концов, уступила и прошептала требуемое, глядя в его пылающие, как древесный уголь, глаза.
И получила то, что хотела. Получила все, что ей было нужно.
И блаженно вздохнула.
И пока они возбужденно двигались, Мэри удивлялась себе и ему. Ее поражало их взаимное бесстыдство, изумляла владевшая ими обоими бурная страсть и то, что их поведение напоминало скорее поведение диких животных, а не цивилизованных человеческих существ. Удивляло ее и то, что она оказалась способна произнести вслух то, что в принципе не могла произнести не только в присутствии мужчины, но даже наедине сама с собой.
И вот теперь она, полностью одетая – на ней были даже чулки и туфли, то есть все, кроме панталон, – как сумасшедшая занималась любовью с полностью обнаженным капитаном-янки, лежавшим на ее белом кружевном постельном белье в ее девичьей спальне, при свете лампы и при незапертой двери.
И это было просто божественно.
В тот же день, поздно вечером, когда лампа была потушена, а дверь заперта, Мэри лежала рядом с капитаном в кромешной тьме своей спальни, свернувшись калачиком. Она лежала на боку, спиной к нему. Мэри чувствовала, как жесткие волосы у него на груди приятно щекочут ей спину, как крепкие бедра мужчины обнимают ее обнаженные ягодицы, а перекинутая через ее бок длинная рука ласково держится за ее грудь.
Мэри слышала его глубокое ровное дыхание и понимала, что капитан спит.
Она отдавала себе отчет в том, что ей нравится лежать в его объятиях, когда он спит. Он спал так глубоко и спокойно и так ласково прижимал ее к себе, что она почти забыла о том, что это был тот самый человек, который хладнокровно и жестоко использовал ее для удовлетворения собственных сексуальных потребностей.
Мэри вспомнила о том, каким милым и добрым мальчиком он был в детстве, и слезы навернулись ей на глаза. Клей Найт никогда и никому преднамеренно не причинял боли. А если же ему нечаянно случалось кого-то обидеть, он мучился больше, чем пострадавший.
Из глаз Мэри закапали слезы. Они падали на ее обнаженное плечо.
Сколько она ни перебирала в уме прошлое, сколько ни убеждала себя в том, что ей следует считаться с фактами, молодая женщина так и не смогла поверить в то, что человек, которого она так любила в юности, никогда не любил ее.
А теперь он вернулся. Он в ее постели, занимается с ней любовью и доставляет ей огромное удовольствие.
И все же не любит ее.
Мэри поморгала, чтобы прогнать слезы.
Она не станет притворяться, что никогда не любила его. Любила. Она любила его всем сердцем. Никогда не любила никого другого. И никогда не полюбит. Но его она больше не любит. Она никого не любит. Не только у капитана ледяное сердце. Она может быть такой же безразличной, как и он.
Для нее совершенно не важно, что, занимаясь любовью, капитан отдает ей только свое тело, но не свое сердце. Она делает то же самое.
Эти размышления успокоили ее. Она сказала себе, что, хотя они и занимаются любовью, это обстоятельство не накладывает на них никаких обязательств. С этой мыслью Мэри заснула.
Она проснулась вскоре после восхода солнца и с удивлением увидела, что капитан по-прежнему лежит в ее постели.
Мэри подумала, что он еще спит, и осторожно убрала обнимавшую ее руку.
– Иди сюда, – раздался голос капитана, и он обнял ее за талию, потянул вниз и снова уложил на бок.
– Солнце уже встало, весь дом просыпается, – предупредила его Мэри.
– Пусть себе просыпается! – сказал он полусонным голосом, лаская ее загорелой рукой.
Его ладонь скользнула к животу Мэри, а от него – к треугольничку светлых волос, чтобы, лаская, дразнить и возбуждать крохотный островок, средоточие ее желания.
Мэри вздохнула и начала двигаться, когда почувствовала, как пульсирует зажатая меж ее ягодицами мощная мужская плоть.
– О-о-ох! – пробормотала она, невольно раздвигая ноги и выгибаясь, чтобы помочь ему войти. – О-о-ох! – вздохнула Мэри еще раз, когда почувствовала твердую плоть меж своих ног и ощутила, как эта плоть стала осторожно продвигаться в нее.
– Тебе не больно? – спросил он.
Она чувствовала у себя на затылке его горячее и прерывистое дыхание.
– Н-нет! – простонала она. – Но я не знаю как… Я никогда…
– Я покажу тебе, детка, – прошептал капитан, рассыпая жаркие поцелуи по ее плечам. – Расслабься и прижмись ко мне. Я все сделаю сам. Не волнуйся, я осторожно, я не буду спешить…
Клей вошел в нее чуть глубже. Мэри вздохнула и прижалась к нему.
Его сильные и нежные руки направляли ее движения. Он потянул ее бедра вниз, на себя, стараясь глубже проникнуть в нежное лоно. Как и обещал, он делал это не спеша, продвигаясь потихоньку – дюйм за дюймом, до тех пор, пока его мощная пульсирующая плоть не погрузилась в нее на всю длину.
– Как ты, Мэри? – заботливо спросил он.
– Да… – прошептала она. – Я… да… – Она дрожала в его объятиях.
Клей подождал некоторое время – лежал не двигаясь, давая ей возможность привыкнуть к новому для нее положению.
Одну руку он опустил между ног Мэри, другую протянул к ее груди. И эти искусные руки творили чудеса, возбуждая робкую, неопытную любовницу. Возбуждение женщины росло, она начала волнообразно двигаться, и капитан тут же уловил ее медленный, чувственный ритм.
Прижавшись, друг к другу, они двигались медленно и слаженно, их возбуждение все усиливалось, возрастало и получаемое ими удовольствие. Сердца обоих сильно стучали. Наконец их движения ускорились. Они вместе устремились навстречу блаженству.
Яркие лучи летнего солнца заливали комнату, освещая их тела теплым светом.
– О-о-ох, капитан… Ох! – охнула Мэри, когда первая волна оргазма охватила ее.
– Да, детка, я знаю… пусть будет… – хрипло поощрил ее он, зная, что и его оргазм на подходе.
Через несколько секунд их обоих уже затопили волны восторга, невероятного блаженства, сотрясавшие их так, словно они были тряпичными куклами.
Эти содрогания были такими мощными и продолжительными, что Мэри несколько раз вскрикивала от восторга, сотрясавшего все ее тело. Клей крепко держал ее, он сделал все от него зависящее, чтобы она получила как можно больше. И только после этого он застонал, достигнув оргазма.
Когда продолжительный оргазм миновал, оба рухнули без сил на постель, не разжимая объятий. Их бешено стучавшие сердца начали постепенно успокаиваться.
Удовлетворенной и расслабленной Мэри не хотелось вставать и куда-то идти. Ей хотелось лежать так до тех пор, пока солнце не пройдет зенит, снова не опустится и не спрячется за западным берегом реки, пока на землю снова не придет ночь.
Капитан шевельнулся позади нее. Мэри почувствовала, как он отделяется от нее и садится на постели. Клей наклонился, поцеловал ее в бедро, рассыпая по нему поцелуи вплоть до колена, потом, играя, легонько укусил и сказал:
– Жди меня в семь в моей спальне. – Мэри замурлыкала, не соглашаясь:
– В семь часов солнце еще высоко.
– Да, – ответил он. – Я знаю.
– Хорошо, – радостно согласилась Мэри.
– И вот еще что, Мэри…
– Что?
– Не дай Бог, если я еще узнаю, что ты выходила одна вечером!
Не успела Мэри отойти и на сотню ярдов, как увидела, что ей навстречу едет группа солдат. Предчувствуя недоброе, женщина хотела, было вернуться к Томпсонам, но было поздно.
Солдаты были уже рядом с ней, и Мэри почувствовала, как бешено застучало ее сердце. Солдаты свистели и улюлюкали, а один из них наклонился с седла и спросил, не хочет ли она прокатиться с ним в ближайший лесок. Мэри не отвечала, не смотрела на них и продолжала решительно идти по Ривер-роуд. В конце концов, солдаты оставили ее в покое и поехали своей дорогой, смеясь и громко разговаривая.
Добравшись до ворот Лонгвуда, Мэри облегченно вздохнула. Стоявший на часах старшина открыл ей ворота.
Поднимаясь к дому, хозяйка Лонгвуда заметила нескольких моряков. Как всегда, они слонялись по галерее. Мэри намеренно проигнорировала их присутствие. Высоко подняв голову, она обошла молодого человека, который сидел на ступеньках, вытянув длинные ноги. С гордым и независимым видом Мэри пересекла галерею и вошла в притихший дом. Ей достаточно было мимолетного взгляда, чтобы убедиться, что внизу капитана нет. Она пересекла мраморный холл и поднялась по парадной лестнице.
Вероятно, капитан не вернется в Лонгвуд до рассвета. При мысли о том, что он сейчас в городе лежит где-нибудь в постели с хорошенькой девушкой или с одинокой вдовушкой, а может быть, и с чьей-нибудь загулявшей женушкой, Мэри почувствовала, как в груди у нее закипает гнев. Упомянутая дама вполне могла оказаться одной из ее подруг или знакомых.
Помрачнев, хозяйка Лонгвуда направилась в свою темную комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Постояв так немного, она тяжело вздохнула, прошла к столику с мраморной крышкой, взяла с него лампу и зажгла фитиль. Неяркий свет заполнил бело-желтую спальню. Мэри поставила лампу на место, повернулась и увидела Клея.
От неожиданности она прижала руку ко рту.
Обнаженный капитан Найт лежал в ее постели.
Он спал.
Вытянувшись на мягком матраце, Клей лежал на спине и казался очень большим и смуглым. Он был слишком большим для этой кровати и совершенно не вписывался в интерьер изящной бело-желтой девичьей спальни. Его мужественное крепкое тело выглядело довольно странно на отделанном кружевом белом постельном белье.
Опустив руку, Мэри рискнула подойти поближе и посмотреть на него. Она подробно рассмотрела красивое лицо с твердыми, словно изваянными резцом скульптора чертами. Рассмотрела длинные, черные как смоль ресницы, прямой нос и чувственный рот, в котором ей чудилось нечто жестокое. Оглядела каждый дюйм его длинного поджарого тела, некогда такого близкого, а теперь совершенно чужого, такого же чужого, как и сам капитан.
Это был совершенно другой человек, его она совсем не знала.
И этот смуглый чувственный незнакомец лежал сейчас в ее постели. Он выглядел угрожающе даже во сне. Даже во сне он не казался ей расслабленным и юношески ранимым. Напротив. В нем чувствовалось скрытое напряжение сжатой пружины, словно он в любой момент мог очнуться от сна и стать угрозой для окружающих.
Мэри продолжала осмотр. Она перевела взгляд на широкие мускулистые плечи, потом на заросшую волосами грудь. Дальше ее взгляд скользнул по ребрам к крепкому, как барабан, животу. В конце концов он добрался до той части мужского тела, которая так легко доказала ей, что она не леди.
Кровь прилила к лицу Мэри, когда она, не мигая, смотрела на мужскую плоть, расслабленно лежавшую в завитках черных волос, буйно разросшихся в паху капитана.
При мысли о том, что творил с ней этот столь невинно выглядевший сейчас орган, когда был полностью возбужден, Мэри ощутила дрожь во всем теле.
Она продолжала рассматривать интересующую ее часть мужского тела, и вдруг ее глаза удивленно расширились. Мягкая вялая плоть внезапно стала подниматься и на глазах становилась тугой и плотной. Пораженная, женщина в немом удивлении раскрыла рот. Она продолжала, не отрываясь смотреть на оживающую у нее на глазах плоть.
– Если ты в состоянии сделать это одним взглядом, то представляешь, что будет, если ты до него дотронешься? – раздался вдруг глубокий баритон.
Мэри вскинула голову. Клей уже проснулся и укоризненно смотрел на нее.
– Я… я не знала, что вы… – запинаясь, проговорила она.
– Иди сюда! – прервал ее капитан, в то время как его плоть все продолжала набухать.
Мэри подошла ближе, и Клей похлопал рукой по постели рядом с собой.
– Садись!
Женщина присела на край постели, глядя в лицо капитану. Он протянул руку, взял ее за предплечье и притянул к себе. Мужчина поцеловал Мэри теплыми от сна губами. Потом он раздвинул языком ее губы, и поцелуй стал более страстным.
Когда он, наконец, отпустил ее, Мэри выпрямилась.
Клей посмотрел ей в глаза и взял ее руку в свою. Он медленно провел ее рукой по своей груди, по животу, вниз, к своей пульсирующей мужской плоти. Там он отпустил ее руку.
– Люби меня! – попросил он и потянулся, чтобы расстегнуть корсаж ее платья.
– Да, – ответила она словно в трансе.
Ее изящная ручка ласково и осторожно погладила набухшую плоть вверх и вниз, поиграла с дергающейся головкой. Мэри облизала указательный палец и нарисовала влажный кружок вокруг открытого кончика.
– Ох, детка! Господи! Детка… – простонал капитан, тяжело дыша.
В конце концов, он приказал:
– Прекрати! Пожалуйста, Мэри, перестань!
– Тсс! – прошептала она и продолжала ласкать и дразнить его, доведя Клея до такого состояния, что он был уже вне себя от желания.
На смуглом лбу мужчины забилась жилка. Мгновенным движением он отбросил ее руку и уложил Мэри на постель.
Клей был слишком возбужден. Он не стал тратить драгоценное время и раздевать ее, он откинул до талии ее пышные юбки, быстро снял кружевные панталоны и погрузился в желанное тепло меж ее прелестных ножек.
Он глубоко вошел в ее лоно. Мэри удовлетворенно вздохнула, и на ее лице появилась виноватая улыбка. Она выгнулась ему навстречу и крепко притянула его к себе. Ее ногти впились в плечи Клея. Потом ее руки соскользнули ниже, и она прижала к себе его грудь.
Капитан еще глубже погрузился в нее, потом подался назад, оставив в ней лишь один кончик. Мэри посмотрела в его красивое лицо.
– Нет! – возмутилась она, и ее ногти впились в кожу его спины.
– Что «нет»? – хрипло спросил он, оставаясь в том же положении, когда женщина не могла получить то, чего она сейчас больше всего хотела. – Скажи мне, чего ты хочешь?
– Вы… вы… знаете… – выдохнула она, крепче прижимаясь к нему и изо всех сил прижимая к себе его бедра, призывая его снова погрузиться в нее.
– Скажи прямо, чего ты хочешь! – бесстыдно заявил он. – Скажи, и ты его получишь!
Возбужденная и в то же время негодующая, Мэри нахмурилась. Она жаждала, чтобы он вернулся в нее, но не хотела облекать свое желание в слова.
Клей понял это по ее темным глазам. Она была вся во власти желания, но не решалась произнести то, что от нее требовали. А он вознамерился это услышать. Капитан наклонился и страстно поцеловал Мэри. Потом он языком проделал влажную дорожку к ее ушку и прошептал ей то, что хотел от нее услышать.
– Нет! Я не могу! – возразила она, когда он опять навис над ней.
– Можешь! Я же знаю, что можешь! – ласково уговаривал он. – Ну, ради меня! Сделай это для меня!
Объятая огнем желания, Мэри, в конце концов, уступила и прошептала требуемое, глядя в его пылающие, как древесный уголь, глаза.
И получила то, что хотела. Получила все, что ей было нужно.
И блаженно вздохнула.
И пока они возбужденно двигались, Мэри удивлялась себе и ему. Ее поражало их взаимное бесстыдство, изумляла владевшая ими обоими бурная страсть и то, что их поведение напоминало скорее поведение диких животных, а не цивилизованных человеческих существ. Удивляло ее и то, что она оказалась способна произнести вслух то, что в принципе не могла произнести не только в присутствии мужчины, но даже наедине сама с собой.
И вот теперь она, полностью одетая – на ней были даже чулки и туфли, то есть все, кроме панталон, – как сумасшедшая занималась любовью с полностью обнаженным капитаном-янки, лежавшим на ее белом кружевном постельном белье в ее девичьей спальне, при свете лампы и при незапертой двери.
И это было просто божественно.
В тот же день, поздно вечером, когда лампа была потушена, а дверь заперта, Мэри лежала рядом с капитаном в кромешной тьме своей спальни, свернувшись калачиком. Она лежала на боку, спиной к нему. Мэри чувствовала, как жесткие волосы у него на груди приятно щекочут ей спину, как крепкие бедра мужчины обнимают ее обнаженные ягодицы, а перекинутая через ее бок длинная рука ласково держится за ее грудь.
Мэри слышала его глубокое ровное дыхание и понимала, что капитан спит.
Она отдавала себе отчет в том, что ей нравится лежать в его объятиях, когда он спит. Он спал так глубоко и спокойно и так ласково прижимал ее к себе, что она почти забыла о том, что это был тот самый человек, который хладнокровно и жестоко использовал ее для удовлетворения собственных сексуальных потребностей.
Мэри вспомнила о том, каким милым и добрым мальчиком он был в детстве, и слезы навернулись ей на глаза. Клей Найт никогда и никому преднамеренно не причинял боли. А если же ему нечаянно случалось кого-то обидеть, он мучился больше, чем пострадавший.
Из глаз Мэри закапали слезы. Они падали на ее обнаженное плечо.
Сколько она ни перебирала в уме прошлое, сколько ни убеждала себя в том, что ей следует считаться с фактами, молодая женщина так и не смогла поверить в то, что человек, которого она так любила в юности, никогда не любил ее.
А теперь он вернулся. Он в ее постели, занимается с ней любовью и доставляет ей огромное удовольствие.
И все же не любит ее.
Мэри поморгала, чтобы прогнать слезы.
Она не станет притворяться, что никогда не любила его. Любила. Она любила его всем сердцем. Никогда не любила никого другого. И никогда не полюбит. Но его она больше не любит. Она никого не любит. Не только у капитана ледяное сердце. Она может быть такой же безразличной, как и он.
Для нее совершенно не важно, что, занимаясь любовью, капитан отдает ей только свое тело, но не свое сердце. Она делает то же самое.
Эти размышления успокоили ее. Она сказала себе, что, хотя они и занимаются любовью, это обстоятельство не накладывает на них никаких обязательств. С этой мыслью Мэри заснула.
Она проснулась вскоре после восхода солнца и с удивлением увидела, что капитан по-прежнему лежит в ее постели.
Мэри подумала, что он еще спит, и осторожно убрала обнимавшую ее руку.
– Иди сюда, – раздался голос капитана, и он обнял ее за талию, потянул вниз и снова уложил на бок.
– Солнце уже встало, весь дом просыпается, – предупредила его Мэри.
– Пусть себе просыпается! – сказал он полусонным голосом, лаская ее загорелой рукой.
Его ладонь скользнула к животу Мэри, а от него – к треугольничку светлых волос, чтобы, лаская, дразнить и возбуждать крохотный островок, средоточие ее желания.
Мэри вздохнула и начала двигаться, когда почувствовала, как пульсирует зажатая меж ее ягодицами мощная мужская плоть.
– О-о-ох! – пробормотала она, невольно раздвигая ноги и выгибаясь, чтобы помочь ему войти. – О-о-ох! – вздохнула Мэри еще раз, когда почувствовала твердую плоть меж своих ног и ощутила, как эта плоть стала осторожно продвигаться в нее.
– Тебе не больно? – спросил он.
Она чувствовала у себя на затылке его горячее и прерывистое дыхание.
– Н-нет! – простонала она. – Но я не знаю как… Я никогда…
– Я покажу тебе, детка, – прошептал капитан, рассыпая жаркие поцелуи по ее плечам. – Расслабься и прижмись ко мне. Я все сделаю сам. Не волнуйся, я осторожно, я не буду спешить…
Клей вошел в нее чуть глубже. Мэри вздохнула и прижалась к нему.
Его сильные и нежные руки направляли ее движения. Он потянул ее бедра вниз, на себя, стараясь глубже проникнуть в нежное лоно. Как и обещал, он делал это не спеша, продвигаясь потихоньку – дюйм за дюймом, до тех пор, пока его мощная пульсирующая плоть не погрузилась в нее на всю длину.
– Как ты, Мэри? – заботливо спросил он.
– Да… – прошептала она. – Я… да… – Она дрожала в его объятиях.
Клей подождал некоторое время – лежал не двигаясь, давая ей возможность привыкнуть к новому для нее положению.
Одну руку он опустил между ног Мэри, другую протянул к ее груди. И эти искусные руки творили чудеса, возбуждая робкую, неопытную любовницу. Возбуждение женщины росло, она начала волнообразно двигаться, и капитан тут же уловил ее медленный, чувственный ритм.
Прижавшись, друг к другу, они двигались медленно и слаженно, их возбуждение все усиливалось, возрастало и получаемое ими удовольствие. Сердца обоих сильно стучали. Наконец их движения ускорились. Они вместе устремились навстречу блаженству.
Яркие лучи летнего солнца заливали комнату, освещая их тела теплым светом.
– О-о-ох, капитан… Ох! – охнула Мэри, когда первая волна оргазма охватила ее.
– Да, детка, я знаю… пусть будет… – хрипло поощрил ее он, зная, что и его оргазм на подходе.
Через несколько секунд их обоих уже затопили волны восторга, невероятного блаженства, сотрясавшие их так, словно они были тряпичными куклами.
Эти содрогания были такими мощными и продолжительными, что Мэри несколько раз вскрикивала от восторга, сотрясавшего все ее тело. Клей крепко держал ее, он сделал все от него зависящее, чтобы она получила как можно больше. И только после этого он застонал, достигнув оргазма.
Когда продолжительный оргазм миновал, оба рухнули без сил на постель, не разжимая объятий. Их бешено стучавшие сердца начали постепенно успокаиваться.
Удовлетворенной и расслабленной Мэри не хотелось вставать и куда-то идти. Ей хотелось лежать так до тех пор, пока солнце не пройдет зенит, снова не опустится и не спрячется за западным берегом реки, пока на землю снова не придет ночь.
Капитан шевельнулся позади нее. Мэри почувствовала, как он отделяется от нее и садится на постели. Клей наклонился, поцеловал ее в бедро, рассыпая по нему поцелуи вплоть до колена, потом, играя, легонько укусил и сказал:
– Жди меня в семь в моей спальне. – Мэри замурлыкала, не соглашаясь:
– В семь часов солнце еще высоко.
– Да, – ответил он. – Я знаю.
– Хорошо, – радостно согласилась Мэри.
– И вот еще что, Мэри…
– Что?
– Не дай Бог, если я еще узнаю, что ты выходила одна вечером!
Глава 34
Мэри и капитана закружило в водовороте бурной любовной связи. Накал страстей соперничал с жаром палящего летнего солнца. Мэри и Клей не раз занимались любовью в большой хозяйской спальне перед оправленными в золоченые рамы французскими зеркалами. А также в просторной гардеробной на хозяйской половине дома. И в большой ванной комнате с мраморными стенами, и в самой мраморной ванне. А также в бело-желтой спальне Мэри и в каждой из комнат для гостей. А дважды – прямо в коридоре второго этажа.
Они были ненасытны.
Стоило им встретиться на втором этаже – они тут же начинали заниматься любовью. Мэри больше не скрывала, что хочет его так же сильно, как и он ее. Она никак не могла насытиться и снова и снова охотно уступала пылающей страсти, которую он в ней возбуждал. Уступала с энтузиазмом, несмотря на то, что он со странной настойчивостью каждый раз напоминал ей, что их пылкие любовные игры не имеют ничего общего с чувствами, что они не затрагивают его сердца.
То есть давал ей понять, что она сама для него ничего не значит.
Эти слова ранили. Мэри ненавидела капитана за его жестокость, но платила ему тем же. Она пылко заверяла его в том, что относится к нему точно так же, что их отношения устраивают их обоих, что это стремление к чисто физической, а не эмоциональной близости. Поэтому ему не стоит опасаться, что хозяйка Лонгвуда вдруг начнет испытывать к нему какие-то чувства. Этого ни в коем случае не произойдет. Ей нужно только то, что он ей дает.
И ничего больше.
Встречаясь вне второго этажа, капитан и Мэри вели себя как чужие. Не важно, встречались ли они наедине или в обществе других людей, они не подавали виду, что замечают друг друга. Они никогда не разговаривали. Никогда вместе не обедали. Никуда вместе не ходили. Не уделяли друг другу никакого внимания.
Ночью они были любовниками, днем – врагами.
И так продолжалось до того дня, когда капитан неожиданно прекратил преследовать Мэри. Когда это случилось впервые, она почувствовала себя потерянной. Дождливым августовским вечером, около девяти часов, она мельком увидела капитана, курившего в кабинете ее отца.
Они были ненасытны.
Стоило им встретиться на втором этаже – они тут же начинали заниматься любовью. Мэри больше не скрывала, что хочет его так же сильно, как и он ее. Она никак не могла насытиться и снова и снова охотно уступала пылающей страсти, которую он в ней возбуждал. Уступала с энтузиазмом, несмотря на то, что он со странной настойчивостью каждый раз напоминал ей, что их пылкие любовные игры не имеют ничего общего с чувствами, что они не затрагивают его сердца.
То есть давал ей понять, что она сама для него ничего не значит.
Эти слова ранили. Мэри ненавидела капитана за его жестокость, но платила ему тем же. Она пылко заверяла его в том, что относится к нему точно так же, что их отношения устраивают их обоих, что это стремление к чисто физической, а не эмоциональной близости. Поэтому ему не стоит опасаться, что хозяйка Лонгвуда вдруг начнет испытывать к нему какие-то чувства. Этого ни в коем случае не произойдет. Ей нужно только то, что он ей дает.
И ничего больше.
Встречаясь вне второго этажа, капитан и Мэри вели себя как чужие. Не важно, встречались ли они наедине или в обществе других людей, они не подавали виду, что замечают друг друга. Они никогда не разговаривали. Никогда вместе не обедали. Никуда вместе не ходили. Не уделяли друг другу никакого внимания.
Ночью они были любовниками, днем – врагами.
И так продолжалось до того дня, когда капитан неожиданно прекратил преследовать Мэри. Когда это случилось впервые, она почувствовала себя потерянной. Дождливым августовским вечером, около девяти часов, она мельком увидела капитана, курившего в кабинете ее отца.