Райчел Мид. Принцесса по крови

   – А я в первом, – сказала Джил.
   Осмотрев свою «семью», я заметила, что мы с Эдди, наверное, легко можем сойти за брата и сестру. У нас был схожий цвет лица, и не забывайте, что мы оба выглядели людьми. А вот Джил, хотя и не выглядела стопроцентным вампиром, все же выделялась своим телосложением и бледностью.
   Если Мика и заметил отсутствие фамильного сходства, он ничем это не показал.
   – Нервничаешь из-за поступления в школу? – спросил он Джил.
   Она покачала головой и ответила улыбкой на улыбку.
   – Я готова к любым сложностям.
   – Ладно, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, – сказал Мика. – А сейчас я должен начать встречу. Поговорим позже.
   Поскольку Мика сосредоточил внимание исключительно на Джил, было ясно – «если вам что-нибудь понадобится» адресовано именно ей. Ее румянец подтверждал, что она тоже это понимает. Джил улыбнулась, кинула на Мику быстрый взгляд и застенчиво потупилась. Я бы сочла это милым, если бы меня не тревожили перспективы такого общения. Джил находилась в школе, полной людей. И речи не шло о романтических отношениях с одним из них, и парней вроде Мики нельзя было поощрять. Эдди, похоже, не собирался об этом беспокоиться, но мне показалось, что в его поведении есть некая подоплека, ведь сам Мика его явно тревожил.
   Мика призвал группу к вниманию и начал ознакомительное занятие.
   Первая его часть была просто туром по территории школы. Мы следовали за Микой, то ныряя в кондиционированный воздух, то выныривая из него, пока наш гид показывал нам основные здания. Он объяснил, как ходит местный автобус, и мы проехали до Западного кампуса, который оказался почти зеркальным отражением Восточного.
   Парням и девочкам разрешалось ходить друг к другу в гости, за некоторыми ограничениями, – когда Мика объяснил эти правила, послышался легкий гул недовольства. Вспомнив грозную миссис Везерс, я почувствовала жалость к любому парню, который попытается нарушить правила ее общежития.
   В обоих общежитиях имелись собственные кафетерии, где мог питаться любой учащийся, и наша группа новичков пообедала, не покидая Западного кампуса. Мика присоединился ко мне и моим «брату с сестрой», чтобы поболтать.
   Эдди отвечал вежливо, кивал и задавал вопросы, но глаза его все еще были слегка настороженными. Джил сперва стеснялась, но, когда Мика начал с ней шутить, в конце концов оттаяла.
   «Как забавно, – подумала я, – что Эдди и Джил легче приспособиться к ситуации, чем мне».
   Они находились в непривычной обстановке, среди представителей другой расы, но все равно их окружали знакомые вещи вроде кафетериев и запирающихся шкафчиков. Они без труда вошли в свои роли. Между тем я, несмотря на былые путешествия и проживание во всевозможных уголках мира, чувствовала себя не в своей тарелке.
   Тем не менее прошло немного времени, и я вошла в ритм школьной жизни. Алхимиков обучают наблюдать и приспосабливаться, и, хотя все здесь было мне чужим, я быстро усвоила существующие порядки. И не боялась разговаривать с людьми, поскольку привыкла начинать беседы с незнакомцами и объяснять, как выхожу из разных ситуаций. Тем не менее мне еще кое над чем предстояло поработать.
   – Я слышала, ее семья может переехать в Анкоридж.
   Мы обедали в перерыве между вводными занятиями, и две мои одноклассницы, сидевшие рядом со мной, обсуждали свою подругу, которая сегодня не пришла.
   Вторая девочка округлила глаза.
   – Серьезно? Я бы умерла, если бы мне пришлось отсюда переехать.
   – Не знаю, – задумчиво проговорила я, возя вилкой по тарелке. – Здесь столько солнца и ультрафиолета, что в Анкоридже, возможно, продолжительность жизни больше. И там не нужен солнцезащитный крем, поэтому такой выбор места жительства еще и более экономичен.
   Я-то думала, что сделала ценное замечание, но, подняв глаза, увидела, как на меня таращатся с открытыми ртами. Судя по виду соседок, я вряд ли смогла бы подать более странную реплику.
   – Думаю, мне не стоит говорить все, что в голову взбредет, – шепнула я Эдди.
   Я привыкла, общаясь с людьми, вести себя открыто, но теперь мне пришло на ум, что более подходящим было бы просто согласиться и кивнуть.
   У меня было мало друзей-ровесников и маловато практики в общении с ними.
   Эдди ухмыльнулся.
   – Не знаю, сестренка. Ты довольно забавная. Продолжай в том же духе.
   После обеда наша группа вернулась в Центральный кампус, где мы разделились, чтобы встретиться с научными руководителями и распланировать свои занятия.
   Когда я села со своим руководителем, жизнерадостной молодой женщиной по имени Молли, меня не удивило, что алхимики прислали мои бумаги из воображаемой школы в Южной Дакоте. В этих бумагах даже точно описывалось то, что я изучала на своих домашних уроках.
   – Благодаря вашим оценкам и результатам тестов вы попадаете в наши самые продвинутые классы математики и английского, – сказала Молли. – Если будете хорошо успевать, сможете получить кредит для поступления в колледж.
   «Вот только в колледж я, к сожалению, не попаду», – с грустью подумала я.
   Молли пролистнула несколько страниц моего дела.
   – Постойте-ка, я не вижу никаких записей насчет иностранного языка. Таковы требования Амбервуда – все должны знать как минимум один иностранный язык.
   Ой! Алхимики напортачили, подделывая мои документы. На самом деле я изучила несколько языков. Отец позаботился о том, чтобы я занималась этим с ранних лет, поскольку алхимик никогда не знает, где окажется.
   Просматривая список иностранных языков, которые предлагал Амбервуд, я колебалась, гадая, следует ли мне солгать. Потом решила, что не очень-то хочется корпеть над спряжениями и именами, которые я уже выучила.
   – Я уже знаю все эти языки, – сказала я Молли.
   Молли скептически посмотрела на меня.
   – Все? Тут пять иностранных языков.
   Я кивнула и вежливо добавила:
   – Но японский я изучала всего два года. Поэтому, наверное, могу еще его подучить.
   Молли, похоже, все еще не верила.
   – Может быть, пройдете тесты?
   Таким образом, весь остаток дня я трудилась над тестами по иностранным языкам. Не так мне хотелось его провести, но я решила, что после труды окупятся – задания были пустяковыми.
   Когда три часа спустя я наконец-то разделалась со всеми пятью языками, Молли поторопила меня – пора было идти на примерку формы. Большинство новичков уже давно с этим покончили, и Молли беспокоилась, как бы кастелянша не ушла. Я быстро зашагала по коридорам, почти переходя на бег, и чуть было не врезалась в двух девушек, вышедших из-за угла.
   – Ой! – воскликнула я, смущенная. – Простите… Я опаздываю на примерку…
   Одна из девочек добродушно засмеялась. Она была темнокожей, атлетически сложенной, с волнистыми черными волосами.
   – Не беспокойся, – сказала она. – Мы только что прошли мимо ее комнаты. Она еще там.
   Вторая девочка была блондинкой, с волосами на оттенок светлее моих, высоко завязанными в «конский хвост». Обе девушки вели себя с непринужденной уверенностью тех, кто знает здесь все досконально. Они не были новенькими.
   – Миссис Деланей всегда занимается примеркой дольше, чем собирается, – со знающим видом сказала блондинка. – Каждый год она…
   Внезапно она оборвала себя и вытаращилась на меня.
   – Откуда… откуда у тебя это?
   Я понятия не имела, о чем речь, но вторая ученица вскоре тоже что-то заметила и подалась ближе ко мне.
   – Изумительно! Нынче делают такие?
   – Твоя татушка, – объяснила блондинка. Наверное, у меня все еще был растерянный вид. – Откуда она у тебя?
   – А, это.
   Я рассеянно прикоснулась к своей щеке.
   – Из… э-э… Из Южной Дакоты. Я оттуда приехала.
   Обе подруги выглядели разочарованными.
   – Думаю, вот почему я никогда ничего подобного не видела, – сказала черноволосая. – Я уж решила, в «Неверморе» теперь делают что-то новенькое.
   – В «Неверморе»? – переспросила я.
   Девушки обменялись взглядами, словно перебросившись безмолвными репликами.
   – Ты новенькая, верно? Как тебя зовут? – спросила светловолосая. – Я Джулия. Это – Кристин.
   – Сидни, – все еще озадаченная, сказала я.
   Джулия снова улыбалась.
   – Пообедаешь с нами завтра в Восточном, хорошо? Мы все объясним.
   – Объясните насчет чего? – спросила я.
   – Длинная история, – ответила Кристин и, уже двинувшись прочь, добавила: – Просто иди сейчас к Деланей. Она задерживается, но не останется тут навсегда.
   Когда они ушли, я продолжила путь – куда медленнее прежнего, – гадая, что такое сейчас произошло. Я только что обзавелась подругами? Я была не совсем уверена, как заводят друзей в подобной школе, но весь разговор показался мне порядком странным.
   Миссис Деланей как раз собиралась уходить, когда я появилась в комнате.
   – Какой размер вы носите, дорогая? – спросила она, заметив меня в дверях.
   – Второй^[6].
   Она достала несколько предметов одежды: юбки, брюки, блузки и свитера. Я сомневалась, что свитера эти пригодятся, если только в Палм-Спрингсе разразится невообразимая апокалипсическая метель. В Амбервуде не требовали слишком вычурного стиля в одежде учащихся, главное, чтобы их наряды соответствовали общепринятым представлениям о моде. Цвета были темно-серыми, бургундского вина и белыми, и сочетание показалось мне неплохим.
   Наблюдая, как я застегиваю белую блузку, миссис Деланей поцокала языком.
   – Думаю, вам нужен четвертый размер^[7].
   Я застыла, не застегнув блузку до конца.
   – Я ношу второй.
   – О да, вы можете примерить эти вещи, но посмотрите на рукава и на длину юбки. Думаю, вам будет удобнее в четвертом размере. Примерьте это.
   Она протянула мне новую стопку одежды и засмеялась.
   – Не выглядите такой обиженной! Четвертый размер ничего не значит. Вы все равно тростинка.
   Она похлопала себя по животу.
   – В мою одежду могло бы уместиться трое таких, как вы!
   Несмотря на мои протесты, меня все равно отослали из комнаты с одеждой четвертого размера. Удрученная, я вернулась в общежитие и обнаружила, что Джил лежит на кровати и читает. При моем появлении она села.
   – Наконец-то, а я уже гадала, что с тобой сталось.
   – Меня задержали, – со вздохом сказала я. – Чувствуешь себя лучше?
   – Да. Намного лучше.
   Джил наблюдала, как я убираю форму.
   – Страшноватая одежонка? В Святом Владимире у нас не было формы. Скучно будет каждый день носить одно и то же.
   Мне не хотелось рассказывать, что, будучи алхимиком, я все равно ношу похожие наряды.
   – Какой у тебя размер? – спросила я, чтобы сменить тему разговора.
   Я вроде как напрашивалась сама…
   – Второй.
   Я ощутила вспышку раздражения, вешая свою форму в шкаф рядом с одеждой Джил. Почему все морои такие тощие? Генетика? Низкоуглеводная кровяная диета? Может, просто это как-то связано с их высоким ростом? Ответ был мне неизвестен, знала я только, что всякий раз, находясь рядом с ними, чувствовала себя непривлекательной, неуклюжей и хотела поменьше есть.
   Когда я закончила распаковывать вещи, мы с Джил сравнили наши расписания. Поскольку мы учились на разных курсах, неудивительно, что занятия почти не совпадали. Единственным нашим общим уроком оказалась физкультура, обязательная для всех школьников, поскольку фитнес считался частью гармоничной подготовки. Может, я сумею сбросить несколько килограммов и вернусь к своему нормальному размеру одежды?
   Джил улыбнулась и вернула мне расписание.
   – Эдди потребовал, чтобы его записали на наши уроки физкультуры, поскольку ясно, что только это занятие у нас с ним может быть общим. Но оно совпадает с его уроками испанского, и ему не разрешили. Вряд ли он сможет выдержать целый школьный день, не убедившись, что я жива. Да, Мика тоже будет заниматься физкультурой вместе с нами.
   Я прошествовала к своей кровати, все еще сердясь из-за формы. Имя Мики привлекло мое внимание.
   – Кстати, ты не знаешь, почему Эдди так странно себя повел при виде Мики?
   Джил покачала головой.
   – Нет, у меня не было возможности спросить, но я тоже заметила – особенно вначале. После… Пока ты сдавала экзамены, а мы ждали, когда нам выдадут форму, Эдди как будто успокоился. Слегка. Но время от времени я видела, что он странно поглядывает на Мику.
   – Может, он считает Мику опасным?
   Джил пожала плечами.
   – Мне Мика не кажется опасным, но я не страж. Если бы Эдди и вправду считал, что Мика представляет собой какую-то угрозу, он бы вел себя по-другому. Более агрессивно. Но похоже, рядом с Микой он просто нервничает. Почти – но не совсем – боится. И это самое странное, ведь стражи никогда не выглядят испуганными. Эдди, конечно, не совсем страж. Но ты знаешь, что я имею в виду.
   – Знаю, – сказала я, улыбаясь, хотя собиралась дуться.
   Милая говорливость Джил слегка улучшила мне настроение.
   – А что ты имеешь в виду, говоря, что Эдди не совсем страж? Разве ему не поручили тебя защищать?
   – Поручили, – ответила Джил, покручивая свой светло-каштановый локон. – Но… В общем, это довольно странная история. У него неприятности со стражами из-за того, что он помог Розе и… э-э… Убил парня.
   – Он убил мороя, который напал на Василису, верно?
   Я выяснила это после некоторых расспросов.
   – Да, – сказала Джил, явно погрузившись в воспоминания. – Он защищался… Ну, и защищал Лиссу, но всех потрясло, что он убил мороя. Стражам не положено так поступать, но, с другой стороны, мороям и не положено нападать друг на друга. В общем, его отстранили. Никто не знал, как с ним поступить. Когда на меня… напали, Эдди помог меня защищать. Позже Лисса сказала, что глупо держать его в стороне, если он может быть полезен. Мол, раз за нападением тоже стояли морои, всем придется свыкнуться с мыслью о том, что морой может быть врагом. Ганс, глава стражей при королевском дворе, в конце концов согласился и отослал Эдди сюда со мной. Но, я думаю, официально Эдди еще не восстановили в должности, хотя это странно.
   Джил выложила все это без пауз и теперь остановилась, чтобы перевести дух.
   – Я уверена, что все образуется, – сказала я, пытаясь ее успокоить. – И надеюсь, ему зачтется спасение принцессы.
   Джил внимательно посмотрела на меня:
   – Я не принцесса.
   Я нахмурилась и попыталась вспомнить все запутанные моройские законы.
   – Принц или принцесса – это старейший член семьи. Поскольку Василиса королева, титул принцессы переходит к тебе, верно?
   – На бумаге, – сказала Джил, отводя взгляд.
   Ее тон было трудно распознать – странная смесь горечи и грусти.
   – На самом деле я не принцесса. Я просто случайно оказалась родственницей королевы.
   Мать Джил короткое время была любовницей Эрика Драгомира, отца Василисы, и он долгие годы держал в секрете существование внебрачной дочери. Все выяснилось лишь недавно, и я во многом помогла Розе найти Джил. Последствия этого так повлияли на мою жизнь и я так сосредоточилась на безопасности Джил, что не тратила времени на размышления о том, как она приспособилась к своему новому положению. А ведь наверняка в ее жизни произошли серьезные изменения.
   – Я уверена, ты принижаешь свое положение, – ласково сказала я.
   Не предстоит ли мне часто служить Джил психотерапевтом, выполняя нынешнее задание? Перспектива утешать вампира все еще казалась мне странной.
   – Я имею в виду, сразу видно, насколько ты необходима. Все так хлопочут, чтобы ты была здесь в безопасности.
   – Но ради меня ли самой? – спросила Джил. – Или ради того, чтобы помочь Лиссе сохранить трон? Она почти не разговаривает со мной с тех пор, как выяснилось, что мы сестры.
   Мы затронули неловкую тему межличностных отношений, которой я избегала. Я не могла вообразить себя на месте Василисы или Джил. Единственное, что ощущала четко, – им обеим наверняка нелегко.
   – Уверена, она тебя любит, – сказала я, хотя вовсе не была в этом уверена. – Но случившееся, наверное, кажется ей странным – особенно если вспомнить все остальные перемены в ее жизни. Потерпи немного. Сосредоточься сперва на важных вещах – на том, чтобы остаться здесь и выжить.
   – Ты права, – кивнула Джил. Снова легла на постель и уставилась в потолок. – Я волнуюсь из-за того, что будет завтра, ведь весь день придется провести на занятиях, вместе с другими. А если они заметят? Вдруг узнают обо мне правду?
   – На вводных занятиях ты прекрасно справилась, – заверила я. – Просто не показывай клыки. Кроме того, я очень неплохо убеждаю людей в том, будто они вовсе не видели того, что, по их мнению, видели.
   При виде благодарности, отразившейся на лице Джил, я почувствовала себя неловко. Она снова напомнила мне Зою. Они во многом были похожи, обе застенчивые и нерешительные, но отчаянно желающие себя проявить. Я пыталась защитить Зою – и лишь упала в ее глазах. А теперь, находясь рядом с Джил, испытывала противоречивые чувства. Отчасти теперь я могла компенсировать то, что не сумела сделать для Зои. Но стоило подумать об этом, и внутренний голос тут же возражал: «Джил не твоя сестра. Она вампир. Это всего лишь очередное задание».
   – Спасибо, Сидни. Я рада, что ты здесь.
   Джил улыбнулась, и чувство вины лишь ввинтилось в меня еще глубже.
   – Знаешь, я немножко завидую Адриану. Он думает, что у Кларенса очень скучно, но ему не надо встречаться с новыми людьми или привыкать к новой школе. Он просто может бить баклуши, смотреть телевизор, играть с Ли в бильярд, спать допоздна… Это кажется восхитительным.
   Джил вздохнула.
   – Наверное, – сказала я, слегка удивившись такому обилию подробностей. – А откуда ты все это знаешь? Ты… разговаривала с Адрианом после того, как мы покинули дом?
   Не успела я договорить, как подобная мысль показалась мне маловероятной. Я ведь провела с Джил большую часть дня.
   Улыбка слетела с ее лица.
   – О нет. Я просто догадываюсь, что происходит. Кое о чем Адриан упоминал раньше, вот и все. Прости, я разнылась и болтаю всякую ерунду. Спасибо, что слушаешь меня… Мне становится легче.
   Я натянуто улыбнулась и ничего не ответила. Мне все еще не удавалось свыкнуться с тем, что я начинаю испытывать теплые чувства к вампиру. Сперва Роза, теперь Джил? Неважно, какой бы милой ни была Джил, мне полагалось поддерживать с ней исключительно деловые отношения, чтобы никто из алхимиков не мог обвинить меня в привязанности к моройке. Слова Кита эхом прозвучали в моей голове: «Подружка вампира…»
   «Чушь какая», – подумала я.
   Нет ничего плохого в том, чтобы вести себя любезно со своими подопечными. Это нормально и вовсе не означает, что я с ними сближаюсь. Верно?
   Отбросив беспокойство, я сосредоточилась на распаковывании вещей и обдумывании новой жизни в школе. Я искренне надеялась, что завтрашний день ничем не будет омрачен, как я и заверяла Джил.
   К несчастью, надежды мои не оправдались.

Глава шестая

   По правде говоря, начался день великолепно.
   Когда мы проснулись, через окно лился солнечный свет, и я уже ощущала жару, несмотря на раннее утро. Я выбрала самый легкий ансамбль из предметов формы: серую юбку и белую блузку с короткими рукавами. В школе разрешались «простые украшения», поэтому я не сняла крест. У моих волос был один из трудных дней – таких дней в новом климате было больше, чем легких. Мне хотелось завязать хвост, как сделала Джил, но они были пострижены так, что аккуратного хвоста не получилось бы. Глядя на падающие на плечи пряди разной длины, я задумалась – может, пора отпустить волосы подлиннее?
   После завтрака, к которому ни я, ни Джил почти не притронулись, мы поехали в Центральный кампус. Автобус был переполнен. Только около трети учащихся жили на полном пансионе, остальные были местными, и все они собрались сегодня на занятия. Во время поездки Джил почти не разговаривала; похоже, она снова плохо себя чувствовала. Не поручусь, но мне показалось, что лицо у нее бледнее обычного. Глаза снова были красные, а под ними залегли черные тени.
   Проснувшись посреди ночи, я увидела, что Джил крепко спит, поэтому не знала, в чем же проблема. Честно говоря, эти синяки под глазами были первым изъяном, который я видела на коже мороев – всегда идеальной, фарфоровой. Неудивительно, что Джил могла спать допоздна: ей, в отличие от меня, не приходилось заботиться о пудре и тональном креме.
   И все утро Джил продолжала прикусывать губу и обеспокоенно оглядываться по сторонам. Может, она просто нервничала, оказавшись среди одних только людей. Казалось, ее вовсе не беспокоило то, что придется находить нужные аудитории, выполнять различные задания. А меня это все еще слегка пугало.
   «Просто переходи из одного кабинета в другой, – твердила я себе. – Это все, что ты должна делать».
   Первым уроком у меня значилась античная история. Эдди направлялся в ту же аудиторию и, увидев меня, налетел с вопросами:
   – Она в порядке? Ты ее видела?
   – Мы вообще-то живем в одной комнате, поэтому – да, видела.
   Мы уселись за соседние столы, и я улыбнулась Эдди.
   – Успокойся. С ней все в порядке. Похоже, она нервничает, но не удивительно.
   Эдди кивнул, но не слишком уверенно. Сосредоточив внимание на преподавательнице, он все равно словно еле сдерживался, чтобы не ринуться проверять, как там Джил.
   – Добро пожаловать, добро пожаловать.
   Нашей преподавательницей была женщина лет сорока с чем-то, с тронутыми сединой жесткими черными волосами и такая энергичная, что могла бы сравниться в этом с Эдди. Судя по гигантской кофейной кружке, об источнике энергии нетрудно было догадаться. Я слегка позавидовала, поскольку нам не дозволялось приносить в класс напитки – тем более что в кафетерии общежития кофе не варили. Я не знала, как выживу следующие несколько месяцев без кофеина. Наряд учительницы демонстрировал ее неравнодушие к вязаным вещам.
   – Я – миссис Тервиллигер, ваш прославленный гид в чудесном путешествии по античной истории.
   Говорила она громко и чересчур торжественно, отчего несколько моих одноклассников захихикали.
   Преподавательница показала на молодого человека, сидевшего позади нее, рядом с большим столом. Тот со скучающим видом наблюдал за классом, но, когда она к нему повернулась, встрепенулся.
   – А это мой помощник, Трей, которого, думаю, некоторые из вас знают. Трей – мой ассистент на этот период, поэтому по большей части будет сидеть тихонько в уголке и заполнять бумаги. Но будьте с ним повежливее, потому что, весьма возможно, именно он будет вносить ваши оценки в компьютер.
   Трей слегка помахал рукой и ухмыльнулся нескольким своим друзьям. Он был очень загорелым, с черными волосами, длина которых бросала вызов правилам дресс-кода. Аккуратно выглаженная форма придавала ему деловой вид, но его темные глаза озорно поблескивали, и я решила, что он не относится к своей должности очень серьезно.
   – Продолжим, – продолжала миссис Тервиллигер. – История важна потому, что учит нас нашему прошлому. А изучая прошлое, вы начинаете понимать настоящее, поэтому можете принять аргументированные решения, касающиеся будущего.
   Она сделала драматическую паузу, чтобы мы уяснили ее слова. Убедившись, что мы прониклись благоговением, преподавательница подошла к ноутбуку, подсоединенному к проектору. Нажала несколько клавиш, и на экране в передней части комнаты появилось здание с белыми колоннами.
   – Может ли кто-нибудь сказать мне, что это такое?
   – Храм? – выкрикнул кто-то.
   – Очень хорошо, мистер…
   – Робинсон, – сообщил парень.
   Вытащив планшет, миссис Тервиллигер изучила список.
   – А, вот вы где. Робинсон. Стефани.
   – Стефан, – поправил молодой человек, покраснев, когда его друзья захихикали.
   Миссис Тервиллигер подоткнула очки на переносице и прищурилась.
   – Да, так и есть. Слава богу. Я уж подумала, как вам, наверное, трудно живется с таким именем. Извиняюсь. Я разбила очки – нелепое происшествие во время игры в крокет – и была вынуждена захватить сегодня старые. Итак, Стефан, а не Стефани, вы правы. Это храм. Можете ли уточнить, какой именно?
   Стефан покачал головой.
   – Кто-нибудь может предложить другой ответ?
   Ответом была лишь тишина, и я, сделав глубокий вдох, подняла руку. Пора было проверить, что это такое – быть настоящей ученицей. Миссис Тервиллигер посмотрела на меня и кивнула.
   – Это Парфенон, мэм.
   – Так и есть, – подтвердила она. – И как вас зовут?
   – Сидни.
   – Сидни…
   Она сверилась со своими записями и удивленно подняла взгляд.
   – Сидни Мельбурн? О боже мой! Ваш выговор не похож на австралийский.
   – Э-э… Сидни Мелроуз, мэм, – поправила я.
   Миссис Тервиллигер нахмурилась и протянула записи Трею, который, похоже, считал, что мое имя – самая смешная штука на свете.
   – Смените меня, мистер Джарез. Ваши юные глаза лучше моих. Если я буду продолжать, так все время стану превращать мальчиков в девочек и абсолютно милых юных леди в потомков преступников. Итак, – миссис Тервиллигер снова сосредоточилась на мне, – Парфенон. Вы что-нибудь о нем знаете?
   Остальные наблюдали за мной, по большей части с дружеским любопытством, но я все равно чувствовала, как давит на меня то, что я оказалась в центре внимания. Глядя лишь на миссис Тервиллигер, я ответила:
   – Это часть Акрополя, мэм. В Афинах. Он был построен в пятом веке до Рождества Христова.