Поглядев на разбросанные по столу обрезки, среди которых завалялось вырезанное неумелыми детскими руками сердечко, Бланш улыбнулась. Опасливо оглянувшись, чтобы убедиться, нет ли в библиотеке старшей сестры, она старательно надписала ту открытку, что была побольше и поаккуратнее, несколькими стихотворными строками и вложила в нее меньшую, которую сделала Эми. Потом упаковала обе в большой самодельный конверт из кальки, надписала его и вручила лакею. Ведь День святого Валентина — для влюбленных, а все мужчины, которые приходили в тот день к ним на порог, не были влюблены, они просто играли в традиционную игру. Романтически настроенная девушка надеялась, что интуиция не обманула ее и что она отправила это послание по нужному адресу.
Джек распечатал пакет в своем кабинете. Сегодня он как раз решил поработать над давно заброшеннной почтой. При виде двух щедро разукрашенных открыток в душе всколыхнулись столь болезненные воспоминания, что он чуть не отбросил конверт в сторону, решив, что это чья-то жестокая шутка. Но взор его привлекла та открытка, которая была сделана менее искусно, и он снова взял оба сувенира в руки.
Прочитав короткую надпись на самодельном конверте, он более внимательно рассмотрел оба сердца. Они были изготовлены любящими руками: парой детских, еще неумелых, и другой парой, ловких и нежных, рук. Он хорошо помнил стихотворение. И то, как читал его в последний раз… Когда Джек снова прочел эти строки, руки его задрожали, а глаза затуманились слезами. Если бы эти глупые стихи ничего для нее не значили, Каролина наверняка забыла бы их за столько лет. Так почему же тогда она ничего не сказала ему?..
Размышляя над этим странным обстоятельством, Джек взял меньшее сердечко и пошел наверх, где быстро поправлявшаяся дочка устроила настоящий кавардак, стремясь как можно быстрее выбраться из постели. При виде отца Эми выпорхнула из-под одеял и, протягивая к нему руки, нетерпеливо запрыгала.
Ее радостные крики «Папа! Папа!» заставили Джека улыбнуться. Он подхватил ее и обнял, стараясь не помять бумажную поделку. Снова поставив девочку на кровать, он торжественно продемонстрировал ей красивую открытку:
— Ты помнишь это?
Темные глазенки засветились радостным волнением:
— Мне Линли помогала! Это для тебя.
— Линли? — Джек присел на край кроватки и улыбнулся: каким забавным детским прозвищем назвала его дочурка эту прекрасную, обворожительную даму, Каролину Торогуд. Демонстрируя отцу все многочисленные достоинства поделки, Эми говорила такими фразами и с такими интонациями, что Джеку казалось, будто он слышит голос Каролины. Чувство одиночества и необходимость увидеть ее целиком завладели им. Он просто не мог больше вынести это половинчатое существование. Что-то нужно было предпринять, но что именно, Джек не знал. Ну разве можно свататься к женщине, которая однажды в ответ на его ухаживания, уже захлопнула дверь перед его носом? То, что он натворил тогда, было непростительно. И разве можно повернуть время вспять?
Щебет Эми вдруг привлек его внимание.
— Что такое, милая? — переспросил он. — Что сказала тебе Линли?
— Она сказала: «Только не разбей его». — Эми с осуждением глянула на отца. Ведь он так невнимательно слушал! — Ты должен сберечь его навсегда-навсегда, запомни, — наставительным взрослым тоном добавила крошка, с головой выдавая ту, от которой это услышала.
Не разбей его… Джек вспомнил о ярких бумажных обрывках. Все эти годы они хранились в музыкальной шкатулке из слоновой кости, которая когда-то принадлежала его матери. Он провез это разбитое сердце почти через полмира как напоминание о том, сколь низко пал. Если б он мог снова соединить эти кусочки вместе и начать все сначала…
В глубине души что-то странно шевельнулось и затрепетало… Однако нет ничего невозможного в этой отчаянной игре, ставка в которой — любовь. Однажды он уже проиграл, но теперь хотел отыграться. Поцеловав Эми и поблагодарив за прекрасный подарок, Джек поднялся и отправился искать музыкальную шкатулку.
Прокорпев несколько часов, он все же собрал вместе и склеил на большом листе плотного картона десятки клочков красиво вырезанной бумаги. Бросив косой взгляд на свое несколько неряшливое творение, Джек признал, что выиграть с такой ничтожной опорой мало шансов, но все равно больше у него ничего не было.
Забыв о пальто и шляпе, он вышел на улицу, быстро погружавшуюся в зимнюю тьму. Остатки старой валентинки были крепко зажаты в его руке. У него не было с собой ни роз, ни конфет, ни побрякушек, какие полагается дарить в подобных случаях. Вместо этого он нес любимой свое сердце.
Когда Каролине доложили о приходе лорда Джона Четэма, она отказалась его видеть, как отказывала нынче всем посетителям. Ей совсем не хотелось в этот день всех влюбленных болтать и острить с подружками или ухажерами о романтической части своей жизни. Завтра, возможно, она снова рискнет выйти. За последнюю неделю Джордж был как-то особенно молчалив и замкнут, однако сочетание скандальных слухов и приезда его матери все объясняло. Он прислал еще одну ободряющую записку, которая, впрочем, ничуть не ободряла. Каролина даже не дочитала письмецо до конца.
Несколько минут спустя лакей вернулся, неся на подносе что-то несуразно большое. Каролина бросила на него раздраженный взгляд за то, что посмел снова нарушить ее мрачные раздумья, но все же взяла послание. «Глаза се округлились, она поднялась с места и подошла к свету, чтобы получше рассмотреть то, чего никак не ожидала увидеть.
Аккуратно собранная по кусочкам и склеенная, перед нею была валентинка, которую она сделала пять лет назад для своего жениха. Чернила выцвели, но стихотворение до сих пор можно было прочесть. Джек сочинил его специально для нес, когда делал предложение. Те же самые стихи она надписала на валентинке, оставленной в библиотеке. Слова сами приходили на память, словно она лишь вчера слышала их в последний раз.
По щекам заструились слезы. Нахлынули давно позабытые чувства. Должно быть, они вырвались из дальних уголков души при виде этого изорванного сердца, которое Джек так трогательно собрал заново. Значит, он все эти годы хранил его. Но зачем?
Не сказав ни слова застывшему в ожидании слуге, Каролина выбежала из своей комнаты и бросилась в гостиную, где обычно дожидались посетители. Склеенное сердце было крепко зажато в ее руке. Она должна была поглядеть ему в лицо, должна услышать его ответ. Она должна была понять, для того он все это время хранил разбитое сердце. И для чего сегодня склеил его вновь.
Когда Каролина вбежала в комнату, Джек поднял на нее тревожные глаза. Его загорелое лицо прорезали напряженные морщины, смотрел он настороженно, ко при ее внезапном появлении сразу рванулся навстречу. Так сталь притягивается к магниту.
— Зачем? — Она протянула ему бумажное сердце. Понять вопрос не стоило труда, а ответ уже был у него в душе и на устах:
— Потому что я люблю тебя. Всегда любил. Швырни мне его в лицо снова. Я тогда заслуживал этого. Я сделал все, чтобы теперь этого не заслужить, но решать тебе. Я не могу больше переносить одиночество, Каролина. Я работал и ждал все эти пять лет, надеясь заслужить по крайней мере твое уважение, но к чему я действительно стремлюсь всем сердцем, это к твоей любви. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня и начать все сначала? — Джек готов был забыть гордость, готов был молить ее. Но при этом он отчаянно желал заключить ее в объятия, а между тем предательский холодок проникал в самую душу.
Каролина недоверчиво смотрела на него, не смея верить своим ушам. Ведь именно этими словами он уже однажды разрушил ее жизнь. Она не могла допустить такого снова. Заглянув в его серые настойчивые глаза, девушка смутилась и посмотрела на валентинку в своей руке. Дрожащие пальцы расправляли неровные кусочки бумаги.
— Я не могу. Как я могу? — пробормотала она скорее для себя. — Ты же продал мою любовь за деньги. Какая уж любовь, когда нет простого доверия?
Сердце его ныло, наконец он не выдержал и протянул к ней руки. То ли ему хотелось предотвратить очередное бегство, то ли сообщить ей этим прикосновением свою любовь — он не мог бы и сам сказать, но прикосновение потрясло обоих. Они вздрогнули, как от электрического удара, и Джек с того мгновения не мог пошевелиться, даже если бы от этого зависела сама жизнь.
Держа ее руки своими, он с горячностью заговорил:
— Я заплатил все долги, Каролина. Вернул твоему отцу каждый взятый у него цент. Он был прав. Я действительно не должен был обрекать тебя на нищенскую жизнь с беззаботным гулякой. Я не оправдываю его методов, но Генри поступал так, чтобы защитить тебя. Я взял его деньги не в обмен на твою любовь. Он просто не оставил мне выбора. Пожалуйста, пойми это, Каролина. Отвергни меня, если хочешь, только пойми, что я никогда не переставал любить тебя, что все, что я сделал, было сделано ради этой любви.
Каролина и сама мечтала очутиться в его объятиях, без всяких вопросов принять его слова, почувствовать крепкие руки, услышать его сердце под своим ухом… Но она слишком хорошо усвоила урок, полученный в юности. И слегка качнула головой, отказываясь смотреть ему в глаза.
— Я слышала вас в тот день. Отец заплатил тебе, чтобы ты от меня отказался. Не лги мне больше, Джек, я не перенесу этого.
Четом рассердился. За все эти годы отец не потрудился объяснить ей, что она заблуждается, и не сказал ничего, даже когда получил весь долг! Но мольба в голосе Каролины тронула его, и он нежно заключил ее в объятия. Поняв, что она не пытается вырваться, Джек воспрянул духом. Аромат лаванды окутал его, и он глубоко, с наслаждением потянул воздух. Ах, как бы он хотел провести остаток жизни, утопая в этом аромате!
— Я никогда не лгал тебе, любимая. Пожалуйста, поверь мне. Каждое слово, что я сказал тебе, правда, хотя однажды эта правда жестоко ранила тебя и оттолкнула. Просто я не хотел, чтобы ты выходила за человека, по которому плачет долговая яма. Я действительно не заслуживал тебя тогда, и сам знал это. Ультиматум твоего отца лишь все прояснил. Я ненавидел Генри Торогуда за то, что он поставил меня перед фактами, но он дал мне шанс исправиться, и я твердо решил, что однажды смогу снова открыто посмотреть тебе в глаза. Деньги, которые он мне дал, — это заем, любимая. И я выплатил всю сумму с процентами. Можешь сама спросить у отца, если сомневаешься.
Каролина попыталась привести в порядок свои мысли, но, заключенная в объятия Джека, могла лишь упиваться теплом, которое шло от его груди, и приятнейшим ощущением крепости и силы под своими ладонями. Она была просто не в состоянии думать ни о чем другом.
Да и некогда было подумать. Дверь хлопнула, и резкий голос воскликнул:
— Что все это значит? Черт вас дери, Четэм! Вы что, недостаточно натворили? Хотите наскандалить еще больше?
Каролина вздрогнула и хотела было высвободиться из рук Джека, но тот держал ее крепко, надежно, покровительственно, и так они предстали перед ее отцом.
— Простите, сэр, но я прошу вашу дочь выйти за меня замуж. Мне кажется, в вашем позволения мы больше не нуждаемся.
— Вы больше не нуждаетесь в моих деньгах, это вы имеете в виду?! Каролина уже отказала сам, Четэм. Я не желаю видеть се несчастной. Убирайтесь отсюда, пока я не позвал полицию!
От этой угрозы Каролина быстро собралась с духом и, не раздумывая долго, твердо встретила яростный взгляд своего отца.
— Джек уйдет, когда я этого пожелаю. А если ты выгонишь его, я уйду вместе с ним. Однажды ты уже разлучил нас, но теперь я стала старше и знаю, что и ты небезупречен. Если бы ты немного больше доверял моему суждению тогда, то мы оба не страдали бы все эти годы. Но на сей раз решать мне. И ты не можешь повлиять на мое решение. — Чувствуя, что рука Джека еще крепче прижала ее, Каролина сама с удовольствием прильнула к нему.
— Тише, Линли, — демонстративно шепнул Джек ей на ухо, прекрасно видя, что лицо ее отца стало пепельным. — Прибереги свой темперамент для другого случая. Я ведь нынче тоже отец и знаю, каково это — оберегать свою дочь. Всегда легче думать, что если что-то безопасно, то именно так правильно. Никто ведь не хочет ставить эксперименты на своих любимых.
Каролина обратила на него нежный светлый взор. Улыбка говорила о счастье и согласии. Однако заговорила она как женщина, уже отбросившая детские заблуждения:
— Вы не отец мне, Джон Четэм. И если вы ищете брака, то вам следует знать, что я больше не тот доверчивый ребенок, которого вы свели с ума вашими сладкими речами. Я могу сама за себя постоять, во многом, кстати, благодаря вам.
От легкого смешка, прозвучавшего в его груди, сердце у нес дрогнуло.
— Женщина, сумевшая не только разбить наголову саму миссис Хиггинботэм, но и пленить сердце Эми, заслуживает моего полного преклонения. Я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, любимая. Боюсь только твоей вспыльчивости.
Генри Торогуд ошеломленно наблюдал эту наглую демонстрацию близости, но ему хватило здравого смысла, чтобы смолчать. Этот молодой лорд был ловок в речах, но, возможно, именно такой и нужен Каролине. И уж конечно, отец никак не мог осуждать ласковое внимание Джека, хотя, разумеется, не одобрял его методов. Громко кашлянув, чтобы напомнить о своем присутствии, Генри прервал их разговор, готовый перейти в любовное воркование:
— Я не могу выйти из этой комнаты до тех пор, пока не состоялась официальная помолвка.
Каролина с улыбкой оторвалась от влюбленных глаз Джека и посмотрела на строгую фигуру отца.
— Можешь спокойно идти, папа, Джек поговорит с тобой потом.
Она почувствовала, как мужчину, обнимавшего ее, пронизывает радость, и увидела, что отец, сверкнув глазами, зашагал прочь. Каролина не совсем была уверена в том, что поступила правильно, но в глубине души чувствовала, что права, и снова обратила ожидающий взгляд на Джека.
— Я люблю тебя, даже если ты настолько же избалована и упряма, как Эми. — Каролина уютнее устроилась в его объятиях, а Джек слегка улыбнулся.
— Не забывай, что я еще и вздорная, и своенравная, — напомнила она, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.
— Но ты моя. — Джек решительно взял губы Каролины своими и властно обнял, лишая ее последних сомнений.
— Но я еще не сказала да, — ахнула она через несколько минут, получив возможность вздохнуть.
— Сказала. Пять лет назад. Это была очень долгая помолвка, любимая. Так не поторопиться ли нам со свадьбой? — Джек решительно поглядел ей в глаза.
— Ты берешься объяснить все Джорджу? — спросила она, откладывая счастье, которое Джек предлагал ей на открытой ладони. Она все никак не могла поверить. Нужно было время. Хоть немного… Джек улыбнулся:
— Я уже все ему объяснил. Он очень понятливый мужчина. И готов предоставить тебе совершенно свободный выбор.
— Так он отказался от меня без борьбы? — с недоверчивой усмешкой уточнила Каролина.
— Просто он понял, что я с ним сделаю, если он встанет на моем пути. Так назови дату, любимая.
— Рождество, — твердо сказала она.
Джек склонил голову и произнес почти что ей в губы:
— Попробуй еще раз.
— Пасха, — проговорила она, потянувшись навстречу искушению.
А поскольку до этого праздника оставалось чуть больше месяца, Джек заключил:
— Годится, — и скрепил их сделку поцелуем.
Стоял благоуханный весенний день, сияло теплое солнце. Все гости были в светлых одеждах пастельных тонов, и только маленькая девочка с черными как смоль волосами отличалась алым бархатом, а светленькие подружки невесты — белоснежными кружевами. С букетами нежных роз они шагали за невестой.
Когда же венчание закончилось и новобрачный склонил» горелое лицо, чтобы получить законный поцелуй, вместо шелеста счастливых вздохов послышался смех. Молодожены не удивились этому.
Прямо у ступеней алтаря резвились два маленьких херувимчика, один в белом, другой в красном платьицах. Под звуки органа, не обращая никакого внимания на торжественность ситуации, они неожиданно для всех запрыгали и затанцевали невпопад. Невеста ласково улыбнулась жениху, и взгляд, которым они обменялись, говорил о том, что, вполне возможно, еще до конца года на свет появится новый ангелочек.
Джек распечатал пакет в своем кабинете. Сегодня он как раз решил поработать над давно заброшеннной почтой. При виде двух щедро разукрашенных открыток в душе всколыхнулись столь болезненные воспоминания, что он чуть не отбросил конверт в сторону, решив, что это чья-то жестокая шутка. Но взор его привлекла та открытка, которая была сделана менее искусно, и он снова взял оба сувенира в руки.
Прочитав короткую надпись на самодельном конверте, он более внимательно рассмотрел оба сердца. Они были изготовлены любящими руками: парой детских, еще неумелых, и другой парой, ловких и нежных, рук. Он хорошо помнил стихотворение. И то, как читал его в последний раз… Когда Джек снова прочел эти строки, руки его задрожали, а глаза затуманились слезами. Если бы эти глупые стихи ничего для нее не значили, Каролина наверняка забыла бы их за столько лет. Так почему же тогда она ничего не сказала ему?..
Размышляя над этим странным обстоятельством, Джек взял меньшее сердечко и пошел наверх, где быстро поправлявшаяся дочка устроила настоящий кавардак, стремясь как можно быстрее выбраться из постели. При виде отца Эми выпорхнула из-под одеял и, протягивая к нему руки, нетерпеливо запрыгала.
Ее радостные крики «Папа! Папа!» заставили Джека улыбнуться. Он подхватил ее и обнял, стараясь не помять бумажную поделку. Снова поставив девочку на кровать, он торжественно продемонстрировал ей красивую открытку:
— Ты помнишь это?
Темные глазенки засветились радостным волнением:
— Мне Линли помогала! Это для тебя.
— Линли? — Джек присел на край кроватки и улыбнулся: каким забавным детским прозвищем назвала его дочурка эту прекрасную, обворожительную даму, Каролину Торогуд. Демонстрируя отцу все многочисленные достоинства поделки, Эми говорила такими фразами и с такими интонациями, что Джеку казалось, будто он слышит голос Каролины. Чувство одиночества и необходимость увидеть ее целиком завладели им. Он просто не мог больше вынести это половинчатое существование. Что-то нужно было предпринять, но что именно, Джек не знал. Ну разве можно свататься к женщине, которая однажды в ответ на его ухаживания, уже захлопнула дверь перед его носом? То, что он натворил тогда, было непростительно. И разве можно повернуть время вспять?
Щебет Эми вдруг привлек его внимание.
— Что такое, милая? — переспросил он. — Что сказала тебе Линли?
— Она сказала: «Только не разбей его». — Эми с осуждением глянула на отца. Ведь он так невнимательно слушал! — Ты должен сберечь его навсегда-навсегда, запомни, — наставительным взрослым тоном добавила крошка, с головой выдавая ту, от которой это услышала.
Не разбей его… Джек вспомнил о ярких бумажных обрывках. Все эти годы они хранились в музыкальной шкатулке из слоновой кости, которая когда-то принадлежала его матери. Он провез это разбитое сердце почти через полмира как напоминание о том, сколь низко пал. Если б он мог снова соединить эти кусочки вместе и начать все сначала…
В глубине души что-то странно шевельнулось и затрепетало… Однако нет ничего невозможного в этой отчаянной игре, ставка в которой — любовь. Однажды он уже проиграл, но теперь хотел отыграться. Поцеловав Эми и поблагодарив за прекрасный подарок, Джек поднялся и отправился искать музыкальную шкатулку.
Прокорпев несколько часов, он все же собрал вместе и склеил на большом листе плотного картона десятки клочков красиво вырезанной бумаги. Бросив косой взгляд на свое несколько неряшливое творение, Джек признал, что выиграть с такой ничтожной опорой мало шансов, но все равно больше у него ничего не было.
Забыв о пальто и шляпе, он вышел на улицу, быстро погружавшуюся в зимнюю тьму. Остатки старой валентинки были крепко зажаты в его руке. У него не было с собой ни роз, ни конфет, ни побрякушек, какие полагается дарить в подобных случаях. Вместо этого он нес любимой свое сердце.
Когда Каролине доложили о приходе лорда Джона Четэма, она отказалась его видеть, как отказывала нынче всем посетителям. Ей совсем не хотелось в этот день всех влюбленных болтать и острить с подружками или ухажерами о романтической части своей жизни. Завтра, возможно, она снова рискнет выйти. За последнюю неделю Джордж был как-то особенно молчалив и замкнут, однако сочетание скандальных слухов и приезда его матери все объясняло. Он прислал еще одну ободряющую записку, которая, впрочем, ничуть не ободряла. Каролина даже не дочитала письмецо до конца.
Несколько минут спустя лакей вернулся, неся на подносе что-то несуразно большое. Каролина бросила на него раздраженный взгляд за то, что посмел снова нарушить ее мрачные раздумья, но все же взяла послание. «Глаза се округлились, она поднялась с места и подошла к свету, чтобы получше рассмотреть то, чего никак не ожидала увидеть.
Аккуратно собранная по кусочкам и склеенная, перед нею была валентинка, которую она сделала пять лет назад для своего жениха. Чернила выцвели, но стихотворение до сих пор можно было прочесть. Джек сочинил его специально для нес, когда делал предложение. Те же самые стихи она надписала на валентинке, оставленной в библиотеке. Слова сами приходили на память, словно она лишь вчера слышала их в последний раз.
По щекам заструились слезы. Нахлынули давно позабытые чувства. Должно быть, они вырвались из дальних уголков души при виде этого изорванного сердца, которое Джек так трогательно собрал заново. Значит, он все эти годы хранил его. Но зачем?
Не сказав ни слова застывшему в ожидании слуге, Каролина выбежала из своей комнаты и бросилась в гостиную, где обычно дожидались посетители. Склеенное сердце было крепко зажато в ее руке. Она должна была поглядеть ему в лицо, должна услышать его ответ. Она должна была понять, для того он все это время хранил разбитое сердце. И для чего сегодня склеил его вновь.
Когда Каролина вбежала в комнату, Джек поднял на нее тревожные глаза. Его загорелое лицо прорезали напряженные морщины, смотрел он настороженно, ко при ее внезапном появлении сразу рванулся навстречу. Так сталь притягивается к магниту.
— Зачем? — Она протянула ему бумажное сердце. Понять вопрос не стоило труда, а ответ уже был у него в душе и на устах:
— Потому что я люблю тебя. Всегда любил. Швырни мне его в лицо снова. Я тогда заслуживал этого. Я сделал все, чтобы теперь этого не заслужить, но решать тебе. Я не могу больше переносить одиночество, Каролина. Я работал и ждал все эти пять лет, надеясь заслужить по крайней мере твое уважение, но к чему я действительно стремлюсь всем сердцем, это к твоей любви. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня и начать все сначала? — Джек готов был забыть гордость, готов был молить ее. Но при этом он отчаянно желал заключить ее в объятия, а между тем предательский холодок проникал в самую душу.
Каролина недоверчиво смотрела на него, не смея верить своим ушам. Ведь именно этими словами он уже однажды разрушил ее жизнь. Она не могла допустить такого снова. Заглянув в его серые настойчивые глаза, девушка смутилась и посмотрела на валентинку в своей руке. Дрожащие пальцы расправляли неровные кусочки бумаги.
— Я не могу. Как я могу? — пробормотала она скорее для себя. — Ты же продал мою любовь за деньги. Какая уж любовь, когда нет простого доверия?
Сердце его ныло, наконец он не выдержал и протянул к ней руки. То ли ему хотелось предотвратить очередное бегство, то ли сообщить ей этим прикосновением свою любовь — он не мог бы и сам сказать, но прикосновение потрясло обоих. Они вздрогнули, как от электрического удара, и Джек с того мгновения не мог пошевелиться, даже если бы от этого зависела сама жизнь.
Держа ее руки своими, он с горячностью заговорил:
— Я заплатил все долги, Каролина. Вернул твоему отцу каждый взятый у него цент. Он был прав. Я действительно не должен был обрекать тебя на нищенскую жизнь с беззаботным гулякой. Я не оправдываю его методов, но Генри поступал так, чтобы защитить тебя. Я взял его деньги не в обмен на твою любовь. Он просто не оставил мне выбора. Пожалуйста, пойми это, Каролина. Отвергни меня, если хочешь, только пойми, что я никогда не переставал любить тебя, что все, что я сделал, было сделано ради этой любви.
Каролина и сама мечтала очутиться в его объятиях, без всяких вопросов принять его слова, почувствовать крепкие руки, услышать его сердце под своим ухом… Но она слишком хорошо усвоила урок, полученный в юности. И слегка качнула головой, отказываясь смотреть ему в глаза.
— Я слышала вас в тот день. Отец заплатил тебе, чтобы ты от меня отказался. Не лги мне больше, Джек, я не перенесу этого.
Четом рассердился. За все эти годы отец не потрудился объяснить ей, что она заблуждается, и не сказал ничего, даже когда получил весь долг! Но мольба в голосе Каролины тронула его, и он нежно заключил ее в объятия. Поняв, что она не пытается вырваться, Джек воспрянул духом. Аромат лаванды окутал его, и он глубоко, с наслаждением потянул воздух. Ах, как бы он хотел провести остаток жизни, утопая в этом аромате!
— Я никогда не лгал тебе, любимая. Пожалуйста, поверь мне. Каждое слово, что я сказал тебе, правда, хотя однажды эта правда жестоко ранила тебя и оттолкнула. Просто я не хотел, чтобы ты выходила за человека, по которому плачет долговая яма. Я действительно не заслуживал тебя тогда, и сам знал это. Ультиматум твоего отца лишь все прояснил. Я ненавидел Генри Торогуда за то, что он поставил меня перед фактами, но он дал мне шанс исправиться, и я твердо решил, что однажды смогу снова открыто посмотреть тебе в глаза. Деньги, которые он мне дал, — это заем, любимая. И я выплатил всю сумму с процентами. Можешь сама спросить у отца, если сомневаешься.
Каролина попыталась привести в порядок свои мысли, но, заключенная в объятия Джека, могла лишь упиваться теплом, которое шло от его груди, и приятнейшим ощущением крепости и силы под своими ладонями. Она была просто не в состоянии думать ни о чем другом.
Да и некогда было подумать. Дверь хлопнула, и резкий голос воскликнул:
— Что все это значит? Черт вас дери, Четэм! Вы что, недостаточно натворили? Хотите наскандалить еще больше?
Каролина вздрогнула и хотела было высвободиться из рук Джека, но тот держал ее крепко, надежно, покровительственно, и так они предстали перед ее отцом.
— Простите, сэр, но я прошу вашу дочь выйти за меня замуж. Мне кажется, в вашем позволения мы больше не нуждаемся.
— Вы больше не нуждаетесь в моих деньгах, это вы имеете в виду?! Каролина уже отказала сам, Четэм. Я не желаю видеть се несчастной. Убирайтесь отсюда, пока я не позвал полицию!
От этой угрозы Каролина быстро собралась с духом и, не раздумывая долго, твердо встретила яростный взгляд своего отца.
— Джек уйдет, когда я этого пожелаю. А если ты выгонишь его, я уйду вместе с ним. Однажды ты уже разлучил нас, но теперь я стала старше и знаю, что и ты небезупречен. Если бы ты немного больше доверял моему суждению тогда, то мы оба не страдали бы все эти годы. Но на сей раз решать мне. И ты не можешь повлиять на мое решение. — Чувствуя, что рука Джека еще крепче прижала ее, Каролина сама с удовольствием прильнула к нему.
— Тише, Линли, — демонстративно шепнул Джек ей на ухо, прекрасно видя, что лицо ее отца стало пепельным. — Прибереги свой темперамент для другого случая. Я ведь нынче тоже отец и знаю, каково это — оберегать свою дочь. Всегда легче думать, что если что-то безопасно, то именно так правильно. Никто ведь не хочет ставить эксперименты на своих любимых.
Каролина обратила на него нежный светлый взор. Улыбка говорила о счастье и согласии. Однако заговорила она как женщина, уже отбросившая детские заблуждения:
— Вы не отец мне, Джон Четэм. И если вы ищете брака, то вам следует знать, что я больше не тот доверчивый ребенок, которого вы свели с ума вашими сладкими речами. Я могу сама за себя постоять, во многом, кстати, благодаря вам.
От легкого смешка, прозвучавшего в его груди, сердце у нес дрогнуло.
— Женщина, сумевшая не только разбить наголову саму миссис Хиггинботэм, но и пленить сердце Эми, заслуживает моего полного преклонения. Я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, любимая. Боюсь только твоей вспыльчивости.
Генри Торогуд ошеломленно наблюдал эту наглую демонстрацию близости, но ему хватило здравого смысла, чтобы смолчать. Этот молодой лорд был ловок в речах, но, возможно, именно такой и нужен Каролине. И уж конечно, отец никак не мог осуждать ласковое внимание Джека, хотя, разумеется, не одобрял его методов. Громко кашлянув, чтобы напомнить о своем присутствии, Генри прервал их разговор, готовый перейти в любовное воркование:
— Я не могу выйти из этой комнаты до тех пор, пока не состоялась официальная помолвка.
Каролина с улыбкой оторвалась от влюбленных глаз Джека и посмотрела на строгую фигуру отца.
— Можешь спокойно идти, папа, Джек поговорит с тобой потом.
Она почувствовала, как мужчину, обнимавшего ее, пронизывает радость, и увидела, что отец, сверкнув глазами, зашагал прочь. Каролина не совсем была уверена в том, что поступила правильно, но в глубине души чувствовала, что права, и снова обратила ожидающий взгляд на Джека.
— Я люблю тебя, даже если ты настолько же избалована и упряма, как Эми. — Каролина уютнее устроилась в его объятиях, а Джек слегка улыбнулся.
— Не забывай, что я еще и вздорная, и своенравная, — напомнила она, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ.
— Но ты моя. — Джек решительно взял губы Каролины своими и властно обнял, лишая ее последних сомнений.
— Но я еще не сказала да, — ахнула она через несколько минут, получив возможность вздохнуть.
— Сказала. Пять лет назад. Это была очень долгая помолвка, любимая. Так не поторопиться ли нам со свадьбой? — Джек решительно поглядел ей в глаза.
— Ты берешься объяснить все Джорджу? — спросила она, откладывая счастье, которое Джек предлагал ей на открытой ладони. Она все никак не могла поверить. Нужно было время. Хоть немного… Джек улыбнулся:
— Я уже все ему объяснил. Он очень понятливый мужчина. И готов предоставить тебе совершенно свободный выбор.
— Так он отказался от меня без борьбы? — с недоверчивой усмешкой уточнила Каролина.
— Просто он понял, что я с ним сделаю, если он встанет на моем пути. Так назови дату, любимая.
— Рождество, — твердо сказала она.
Джек склонил голову и произнес почти что ей в губы:
— Попробуй еще раз.
— Пасха, — проговорила она, потянувшись навстречу искушению.
А поскольку до этого праздника оставалось чуть больше месяца, Джек заключил:
— Годится, — и скрепил их сделку поцелуем.
Стоял благоуханный весенний день, сияло теплое солнце. Все гости были в светлых одеждах пастельных тонов, и только маленькая девочка с черными как смоль волосами отличалась алым бархатом, а светленькие подружки невесты — белоснежными кружевами. С букетами нежных роз они шагали за невестой.
Когда же венчание закончилось и новобрачный склонил» горелое лицо, чтобы получить законный поцелуй, вместо шелеста счастливых вздохов послышался смех. Молодожены не удивились этому.
Прямо у ступеней алтаря резвились два маленьких херувимчика, один в белом, другой в красном платьицах. Под звуки органа, не обращая никакого внимания на торжественность ситуации, они неожиданно для всех запрыгали и затанцевали невпопад. Невеста ласково улыбнулась жениху, и взгляд, которым они обменялись, говорил о том, что, вполне возможно, еще до конца года на свет появится новый ангелочек.