Райт Лора. Звездное озеро

   — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Джаред.
   — Он ведь заботился о вас с Муной до тех пор, пока вы не решили уйти с ранчо, не так ли?
   — Твой отец вышвырнул нас вон со своей земли через неделю после твоего отъезда.
   — Что-о?! — Ярость стала просачиваться в ее разгоряченную кровь.
   — Как он не хотел видеть свою внучку с примесью индейской крови, точно так же он не хотел видеть и ее отца, который служил бы постоянным напоминанием об этом.
   Панический страх — тошнотворный, обессиливающий — подступил к горлу Авы.
   — Нет, он не мог так поступить, — выдавила она.
   — Он так поступил.
   Ава с трудом держалась на ногах. Она не хотела верить тому, что сказал Джаред, не хотела думать, что отец мог совершить такую ужасную вещь. Но в глубине души она знала, что это правда.
   А после сегодняшнего…
   Она вздохнула, охваченная глубоким разочарованием и отчаянием. Сегодня после ленча они с отцом замечательно поговорили. Он просил прощения за все, что он сделал и сказал, за то, к чему ее принудил. Но об этом своем поступке он не произнес ни слова…
   Не поднимая глаз, она отошла от Джареда.
   — Ты куда?
   — Посмотреть, как там Лили. — Ава натянула свой топ.
   — Ты вернешься? — Джаред пристально смотрел на нее.
   Она ответила не сразу. Она хотела бы вернуться, но чувствовала себя слишком усталой, неуверенной и разочарованной в себе и в отце. Ей надо было побыть одной.
   — По-моему, это не вполне благоразумно, — наконец сказала она.
   — А, ну да. — В его голосе слышалась горечь.
   Ночной воздух внезапно показался сырым и холодным.
   — Джаред, это ради Лили. Если она вдруг рано проснется… и увидит нас, то… — Она подумала, что у дочки могут возникнуть те же надежды на будущее, что и у нее.
   — Я понял, Ава. — Схватив свою рубашку, Джаред быстро перелез на свой балкон. — Спокойной ночи.
   Он ушел. А она осталась. Опять одна. Но на этот раз она сама отослала его.
   Ава изо всех сил старалась не дать воли подступившим к горлу слезам. Господи, да о каком будущем тут можно говорить? Есть ли оно у них вообще?
   Джаред пожелал ей спокойной ночи. Она горько усмехнулась. Спокойная ночь… Она теперь уже забыла, что это такое.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

   Джаред напряженно прислушивался: Ава говорила по телефону с отцом. Она не знала, что он рядом, а ему так было лучше.
   В семь часов утра Джаред услышал, как Ава ходит по кухне, варит кофе, как сняла телефонную трубку, но через секунду снова положила ее. Он в это время сидел на крыльце и любовался восходом солнца, и только когда услышал, что она заговорила, придвинулся вместе со стулом поближе к сетчатой створке двери.
   Он был уверен: о чем бы Ава ни спросила отца, тот будет все отрицать.
   — Я хочу услышать правду, папа.
   Джаред чуть не рассмеялся. Как же, нужна этому типу правда!
   — Я понимаю, что Лили устала и захотела домой, — продолжала явно взволнованная Ава. — Но несколько минут подождать было можно. Мне необходимо было услышать все до конца.
   Джаред встал и заглянул в окно. Солнечный свет заливал кухню. Ава резко контрастировала с прекрасным ярким днем — бледная, с глазами, полными горя и смятения, она сидела на табурете, сжимая трубку в руках.
   — Но почему? — спросила она прерывающимся голосом. — Почему ты заставил их уйти?
   Джаред не верил себе. Бен сказал ей. Он действительно сказал ей правду.
   — Ты на самом деле ждешь, что я поверю, будто ты изменился, избавился от груза предрассудков, который таскал столько времени?
   Слыша горестные интонации Авы, Джаред почувствовал, что гнев в сердце несколько поутих, и был этим раздосадован. Черт бы побрал этого Бена Томпсона за то, что он испортил жизнь стольким людям!
   Слушать дальше ему расхотелось. И вообще, он бы предпочел подняться в кабинет и с головой уйти в работу. Но он не мог пройти через кухню так, чтобы Ава его не заметила. Ему придется пройти через входную дверь.
   Спустившись со ступеней крыльца, мужчина услышал, как скрипнула сетчатая створка.
   — Джаред?
   Опоздал. Он повернулся и увидел ее: немного покрасневшие глаза, чуть напряженная линия подбородка.
   — Ты слушал? — спросила она.
   Джаред кивнул, ожидая упреков. Но Ава не стала ругать его за то, что он подслушивал, а села на стул, с которого он только что встал, и тяжело вздохнула.
   — Прости.
   — За что?
   — За все это. За ложь, за утаивание, за то, что отец причинил вам с Муной. Это…
   — Это все прошло.
   — Нет, не прошло. Это все еще стоит между тобой и мной, между тобой и… моим отцом.
   В ее хрипловатом голосе слышалось разочарование, а глаза умоляли его так же, как и прошлой ночью, только совершенно об ином. Джаред провел рукой по волосам. Независимо от своего чувства к Аве, он не собирался позволять ей и дальше давить на него. Она и так уже поколебала его решимость в отношении Бена Томпсона.
   — Я не прощу его — если это то, о чем ты просишь, — жестко сказал Джаред.
   — А как будет со мной? — тихо спросила женщина.
   Джаред тяжело вздохнул.
   — Ава…
   — Привет, мамуля. Привет, Джаред. — Вбежавшая вприпрыжку Лили удивленными глазами смотрела на них.
   Джареду не хотелось, чтобы дочка уловила возникшую между ними напряженность, поэтому заставил себя улыбнуться и протянул ей руку.
   — Доброе утро, Звездочка.
   Она тут же подбежала к нему.
   — Сегодня я хочу пойти на озеро.
   — На озеро, вот как?
   — Хочу посмотреть на лягушечков.
   Ава поднялась и тоже выдавила из себя улыбку.
   — Я схожу с тобой туда после обеда, Лил.
   — Нет. — Джаред взял Лили на руки и крепко прижал к себе. — Мы сходим туда все вместе.
   Радостно завизжав, малышка обняла его за шею.
   — Будет дождик.
   — Откуда ты знаешь, мамуля?
   Они сидели втроем под дикой яблоней, а небо над ними пока не знало, на что решиться. По его бледной голубизне бродили сероватые облака. Из корзины с едой виднелись несколько надкушенных сэндвичей с индейкой и три пустые бутылки из-под лимонада.
   — Джаред научил меня видеть дождь в облаках, Лил.
   Лили широко распахнула глаза и быстро повернулась к Джареду.
   — Как это?
   — Посмотри вверх, — сказал он, указывая на большое облако. — Видишь вон те серые полосы?
   Девочка взволнованно кивнула.
   — Это и есть дождик.
   — А как ты это узнал?
   — Этому меня научила бабушка. А бабушку научили ее предки.
   — Вот было бы хорошо, если бы у меня тоже были предки, — вздохнула Лили, коверкая непонятное слово и снова падая на красное одеяло.
   — Солнышко, они у тебя есть, — успокоила Ава, пощекотав ее голый животик. — Тетя Рита и… дедушка.
   Лили схватила Джареда за руку.
   — А у тебя сколько предков, Джаред?
   — Сотни, наверное.
   — Я тоже хочу сотни.
   — Ну, — он ласково улыбнулся, — я могу отдать тебе своих. Звездочка.
   — Правда? — Лили так и подпрыгнула.
   — Правда. — Джаред многозначительно посмотрел на Аву.
   С чрезвычайно довольным видом Лили вскочила и побежала с холма вниз к кромке воды.
   Несколько минут Ава и Джаред сидели молча и смотрели, как Лили ищет свою лягушку. Может быть, они тоже искали — слова, чтобы понять друг друга.
   — Мы должны ей сказать, — решительно произнес Джаред, нарушив молчание. — Она должна знать, откуда она родом.
   — Я знаю.
   Ава замолчала, чувствуя стеснение в груди.
   Она наконец стала понимать, зачем вернулась сюда. Чтобы посмотреть в глаза правде. Правде всех и каждого. Ей стало казаться, что все, кто был вовлечен в эту прошлую катастрофу, ищут ответы на свои вопросы.
   Джаред прав. Время пришло. Она взглянула на него. Джаред тоже заслуживает того, чтобы услышать всю историю, узнать о сделке, которую она заключила с отцом, и о том, почему она в действительности уехала из Парадиза.
   Страх сжал ее внутренности. Он ни за что не углядит в ее действиях акта любви, не поймет всей принесенной ради него жертвы.
   — Я подожду еще, но очень недолго, Ава.
   — Я знаю, — повторила она, потом снова отвернулась и стала смотреть на играющую Лили.
   — Завтра я уезжаю на выставку в Сан-Антонио, где будут представлены мои корзинки.
   — Так это же замечательно, Муна, — сказала Ава, любуясь прекрасными произведениями искусства, которые Муна расставила на обеденном столе.
   — Мне приятно думать об этой выставке. У меня здесь много вещей, которые я хотела бы отдать в хорошие руки.
   — Они все просто потрясающие. — Ава взяла красно-желтую корзинку замысловатой формы. Я уверена, у тебя все раскупят.
   — Я не о продаже. — Муна села у стола и перекинула за плечи свои косы.
   Джаред с усмешкой посмотрел на Аву.
   — Она имеет в виду устройство судьбы своих вещей. Хочет сделать так, чтобы они нашли свой дом.
   — Дом? — Ава приподняла бровь.
   — Еще до окончания изготовления у каждой корзинки уже есть владелец.
   — Правда?
   Муна с ласковым почтением взяла в руки корзинку двойного плетения, выполненную в трех оттенках синего цвета, и прижала ее к сердцу.
   — Когда эта корзинка была просто веточками и стеблями, она находилась в своем первозданном, истинном состоянии. Только тогда она и может найти человека, которому будет принадлежать по праву.
   Первозданное, истинное состояние, повторила про себя Ава. Так Муна могла бы сказать и о них с Джаред ом.
   — Но как же находит свою корзинку ее владелец? Как они узнают друг друга?
   — Они чувствуют потребность друг в друге. Потребность, которую могут заполнить только они двое. — Муна улыбнулась сначала Аве, потом Джареду и грациозно поднялась со стула. — Спокойной ночи, дети мои, — сказала она, поставила корзинку на ее место на столе и вышла из комнаты.
   Муна пошла к Лили: малышка хотела перед сном послушать несколько историй. Ава уединилась в своей комнате, а Джаред ушел в кабинет, где ровно два часа сосредоточенно работал. А потом ему на глаза попалось семейное дело: отец, мать и дочь, которые хотели выгодно вложить деньги для обеспечения своего финансового положения в будущем. Джаред подумал о своем собственном странном положении. Ему стало душно в кабинете, и он решил очистить душу и тело.
   Но перед тем, как покинуть дом, он несколько минут постоял перед дверью Авиной комнаты, но все-таки постучать не решился.
   Дождь усилился, и Джаред бросился бежать к хижине. Он неимоверно устал бороться со своим влечением к Аве, со своей потребностью в ней.
   Почему бы ему просто не признать, что он страстно желает ее, хочет видеться с ней и заниматься с ней любовью всякий раз, когда она этого захочет?
   Брезентовое полотно оказалось закинутым на крышу, и Джаред помедлил, прежде чем войти.
   Может быть, это Ава так оставила дверь, когда он ушел в ночь?
   Джаред шагнул внутрь слабо освещенного пространства хижины. Ответом на его вопрос явилось то, что предстало перед глазами.
   Ава. Она стояла совершенно обнаженная и улыбалась ему, светлые волосы разметались по плечам и груди. Она была прекрасна. Среди холодных камней у ее ног трепетным пламенем горело несколько свечей.
   От увиденного у Джареда перехватило дыхание. Когда-то очень давно он говорил о своей мечте заняться с ней любовью в потогонной хижине.
   Тогда они лежали в объятиях друг друга в том маленьком сарайчике на ранчо ее отца, где все вокруг пропиталось запахами сена, земли и страсти.
   Бесполезно бороться, глупо что-то говорить.
   Джаред сбросил одежду и остановился перед ней.
   — Я сейчас в своем первозданном, истинном виде, — сказал он, чуть заметно улыбаясь.
   Ава улыбнулась ему в ответ, ее зеленые глаза мерцали.
   — Я тоже.
   Джаред протянул руки, легонько коснулся ее безупречных грудей, потом принял их тяжесть на ладони и застонал от желания.
   — Ты такая красивая.
   Ее улыбка стала нежной, и она со всей искренностью сказала:
   — Спасибо. — Ава нежно улыбалась.
   — Я рад, что ты вернулась сюда.
   — Мне кажется, у нас с тобой осталось незаконченное дело.
   — Да. — Он коснулся ее лица, провел пальцем по губам — губам, о которых он грезил, которые представлял в своем воображении все четыре долгих года. — Это место для меня — особое. Здесь я обращаюсь к богам, здесь я танцую.
   — А где ты занимаешься любовью? — осторожно спросила Ава.
   Джаред наклонился и, почти касаясь ее губами, прошептал:
   — Я никогда еще не занимался здесь любовью.
   Ава запустила пальцы в его волосы. Господи, как давно она об этом мечтала. Черные волосы струились словно шелк.
   Джаред заглянул в ее зеленые, затуманенные страстью глаза. Они стояли совершенно нагие, и ухо Авы почти улавливало замысловатую мелодию, звуки которой вибрировали в ее теле.
   — Мой дух танцует с твоим духом, — сказал Джаред. Его глаза лихорадочно блеснули в темноте.
   Со всей страстью, переполнявшей ее, Ава начала целовать любимого мужчину. Ее язык остановился в ямке на шее, где мощно бился его пульс, и она лизнула это место.
   Джаред с шумом выдохнул. Упиваясь эффектом своего воздействия, Ава взяла в рот его сосок и легонько прикусила. Джаред зарычал, сжал ее грудь и крепко прижался к ней бедрами.
   Ава чувствовала, будто тает изнутри; она ощущала себя жрицей, совершающей вместе с Джаредом священный ритуал. Рука коснулась его возбужденной плоти. Мужчина последовал ее примеру. Так они и стояли, прижимаясь телами и глядя друг другу в глаза. Возбуждение, похоть, животный инстинкт, страсть — все это отражалось в их взглядах. Их ласки становились все изощреннее.
   — Я не могу больше ждать, — хрипло прошептала она. — Не заставляй меня ждать. Не заставляй меня просить, Джаред.
   — Ты хочешь, чтобы я был в тебе?
   — Да, — простонала Ава.
   Джаред уложил ее на пропахший дымом и полынью коврик, расстеленный на земляном полу.
   — Ты кончишь вместе со мной?
   Она кивнула, потому что не могла говорить. Тело не позволяло ей этого, так как замерло в ожидании того, чего с такой страстью желало.
   На этот раз Джаред вошел в нее медленно, все время глядя в глаза. Сквозь туман желания она уловила в его взгляде что-то новое, и к глазам подступили слезы.
   Напряжение чувств между ними стало таким высоким, что Аве захотелось отвести глаза. Но она понимала, что не должна этого делать.
   Джаред начал двигаться, и любовь заструилась по их венам. Ава охватила ногами его талию, чтобы быть еще ближе к самому дорогому и желанному мужчине.
   Сначала его движения были медленными, словно танец, подсказанный памятью, потом они ускорились. Лоб Джареда покрылся бисеринками пота.
   — Я помню вот это, — сказал он, приподнимая ее под ягодицы.
   На этот раз Ава не сдержала слез, позволила им скатиться по щекам. Она тоже это помнила. Как будто все было только вчера.
   Дождь стучал по крыше хижины, словно барабаны племени, и Джаред поддерживал этот ритм.
   Ава была больше не в состоянии контролировать себя. Она застонала, выкрикнула его имя и сдалась самому чувственному на свете наслаждению, сотрясаемая дрожью.
   — Ава… Na'hesta, — гортанно произнес Джаред вместе с последним глубоким толчком и вслед за ней перешагнул порог.
   Он рухнул на нее, тяжело дыша; исходившее от него тепло давало такое ощущение защищенности, что ей хотелось оставаться в этом положении как можно дольше.
   Находясь в уютном кольце его рук, Ава не могла не думать о том, что произойдет дальше, что будет сказано? Или же Джаред просто встанет и опять уйдет, не сказав ни слова? Но ее страхи быстро рассеялись, когда он перекатился на бок, обнял ее и крепко прижал к себе.
   Ава облегченно вздохнула. Ей показалось, что она задерживала дыхание с того самого дня, когда уехала из Парадиза.
   Слушая стук сердца любимого мужчины, Ава позволила себе расслабиться, а потом и заснуть в абсолютном умиротворении.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   — Я хочу взять Лили с собой, не лишай меня общения с любимой племянницей! — сказала Рита вызывающе.
   Они находились на ранчо Редвулфа. Ава с Джаредом и Лили сидели на качелях.
   — Ты повезешь ее к папе? — спросила Ава, стараясь говорить нейтральным тоном.
   — Мы хотим побыть с ней какое-то время. Я могу сама привезти ее на репетицию свадьбы.
   — Рита, но она болела и…
   — Но теперь она уже не болеет. — Рита подмигнула племяннице. — Верно, зайчонок?
   Лили, прыгавшая на коленях у Джареда, подтвердила:
   — Не болею.
   — Вот видишь. — Рита прислонилась к деревянным перилам. — Я хочу поближе с ней познакомиться. И папа тоже.
   Ава поморщилась. Такая реакция на отца стала у нее инстинктивной. Конечно, она хотела, чтобы Лили побыла с родными, но кое-что следовало принять во внимание. Во-первых, отец. Если ее, Авы, не будет рядом, станет ли он относиться к внучке с любовью и лаской? А во-вторых… Если Лили здесь не будет, то у нее не останется повода оставаться у Джареда. К тому же и Муна уезжает…
   Прошлая ночь была чудесной, если не считать того, что, уйдя из хижины, они вернулись в дом каждый в свою постель. Аве очень хотелось хотя бы один раз проснуться в объятиях Джареда.
   Она многозначительно посмотрела на Риту.
   — Ты будешь постоянно за ней присматривать?
   Я не хочу никаких разговоров о прошлом…
   — Без проблем, — заверила Рита. — Обеспечиваю полный контроль.
   — Ладно, — сдалась Ава, ероша волосы Лили. Но не больше двух ночей.
   — Да! — закричала малышка. — У дедушки!
   — Ты не возражаешь, Джаред? — спросила Рита.
   Джаред с непроницаемым выражением на лице посмотрел на Аву, потом взглянул на свою улыбающуюся, оживленную дочку и сказал:
   — Разумеется, нет.
   Лили обняла Джареда за шею.
   — Ты позовешь меня, когда у Тайки будет рождаться жеребеночек?
   — Конечно, Звездочка. — Он поцеловал ее в макушку. — Поезжай и повеселись с дедушкой и тетей Ритой.
   Джаред закинул ноги на стол, слушая вполуха замечания, советы и возражения своего адвоката.
   — Вы меня не поняли, Блейк?
   — А вы посчитали, какие накладные расходы будут в этом случае? — вопросом на вопрос ответил адвокат.
   — Разумеется, посчитал. — Работа Джареда как раз и состояла в том, чтобы знать такие вещи. И если бы кто-то из его клиентов обратился к нему за советом относительно покупки старого, полуразрушенного ранчо, Джаред бы точно посоветовал ему воздержаться и поискать что-нибудь получше.
   Но тут речь шла не о прибыли и не о выгодном помещении капитала. — Мне нужно это ранчо, Блейк.
   За любую цену!
   — Мистер Редвулф, послушайте, пожалуйста…
   Выругавшись, Джаред снял ноги со стола и подался вперед.
   — Просто купите мне это ранчо, — сказал он и отключился от своего собеседника.
   — Что ты делаешь?
   Джаред поднял голову. В дверях стояла Ава, выглядевшая очень красивой в белой блузке и бежевых брюках, волосы были забраны наверх.
   — Занимаюсь делами, — сухо ответил он.
   — Покупаешь еще одно ранчо?
   — Может быть.
   — А в каком месте? — Ава прошла в комнату и остановилась возле его стола.
   Джареда кольнуло чувство вины, но он его проигнорировал. Еще чего не хватало — чувствовать себя виноватым, забирая собственность этого типа. После того, что тот сделал — с ним, Муной, Авой и Лили. Он четыре года готовился к воздаянию, которое обязано принести ему долгожданное облегчение.
   — Это ранчо здесь, в Парадизе. На Вороновой Тропе.
   Глубокие складки прорезали лоб женщины.
   — На Вороновой Тропе? Но ведь там наш дом…
   — Ава…
   — Зачем тебе нужно это ранчо?
   — Ты знаешь зачем, — сквозь зубы процедил Джаред, вставая и обходя стол кругом.
   — Да, думаю, что знаю. — Трясущимися пальцами она стряхнула с блузки воображаемую пылинку. — Но ранчо даже еще не выставлено на продажу. Папа еще не решил…
   — Боюсь, выбор у него невелик. Банк готов лишить его права выкупа закладной. — Джаред ощущал на языке медовую сладость этих слов.
   Ава пристально посмотрела ему в глаза.
   — Откуда ты это знаешь?
   — У меня есть связи.
   Они стояли очень близко друг к другу — совсем как прошлой ночью. Если не считать того, что на этот раз они были одеты и еще прикрыты каждый своим щитом собственной горечи и боли.
   — Ты будешь рад разорить его, не так ли? — тихо спросила она.
   — Да. — Джареду не понравилось выражение ее глаз. В них не было гнева, а лишь смятение и боль, причиненные им. Это не вызвало у него гордости, но Джаред продолжил, словно некий демон завладел его сердцем. — Не могу допустить, чтобы его подлые поступки остались безнаказанными.
   — Что ж, желаю тебе удачи. — Ава улыбнулась ему грустной улыбкой. — Я только зашла попрощаться и поблагодарить тебя за гостеприимство.
   — О чем ты говоришь?
   — Я упаковала вещи и готова ехать.
   Невидимые тиски сжали его грудь.
   — Куда ты едешь?
   — Домой.
   — В Нью-Йорк? — Из-за внезапного приступа гнева он едва смог выговорить эти слова.
   Она покачала головой.
   — Нет, к Рите.
   Гнев отступил, и Джаред прислонился к столу.
   — Наверное, ты хочешь пожить какое-то время и у отца?
   — Ты имеешь в виду, пока у него есть еще где жить?
   — Ава, ранчо все равно перейдет к другому владельцу.
   — Я знаю, но не уверена, что ты самый подходящий для этого человек. Предназначено ли ранчо отца именно для тебя?
   Джаред отмахнулся.
   — Ты говоришь так же, как бабушка.
   — Муна — мудрая женщина.
   — Она слишком многое прощает.
   Ава ничего не ответила. Она стояла не шевелясь и продолжала смотреть ему в глаза, словно давая Джареду шанс все изменить, простить и забыть. Но он не проявил такого желания. Ава вздохнула.
   — Увидимся на свадьбе, Джаред. — Она вышла из кабинета.
   — Не уходи. — Джаред догнал ее и взял за руку.
   — Что?
   — Останься здесь, со мной.
   Джаред не понимал, почему она так отчаянно нужна ему. Просто чем ближе становился час расплаты, тем ближе ему хотелось быть к Аве.
   — Зачем? Ведь Лили уехала.
   Он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь.
   — Останься со мной. Не ради нашей дочери, а ради меня.
   Он никогда еще не видел такой борьбы, какая отражалась сейчас в этих прекрасных зеленых глазах. Но он понимал ее.
   — Как в добрые старые времена или что-то в этом роде? — спросила Ава с нервным смешком.
   — Нет… — Он притянул ее к себе. — Как в новые времена. Я столько раз представлял это себе за последние годы. Ты и я, в этом доме, наедине.
   Ава устало вздохнула и безвольно прислонилась к его плечу.
   — Я этого хочу…
   — Тогда оставайся. — Джаред крепко обнял ее. У нас есть два дня, чтобы стереть из памяти четыре прошлых года. Будем есть, пить, заниматься любовью и разговаривать обо всем на свете.
   — Я согласна, — прошептала Ава.
   Над собой она видела сильное тело Джареда, его запрокинутую назад голову, крепкую, покрытую потом грудь с рельефными мышцами. Она позволила взгляду спуститься ниже, к тому месту, где их тела соединялись.
   Вид был великолепный, захватывающий, еще больше будоражащий кровь.
   Ава не хотела, чтобы они торопились, хотела медленно раствориться в жгучем наслаждении, которое нарастало в ней.
   Но Джаред придерживался другого мнения.
   У Авы вырвался протяжный стон. Она выгнула спину, чувствуя, как нестерпимо болят ее соски, как мышцы, сокращаясь, сжимают Джареда, побуждая разделить с ней наслаждение.
   Телефонный звонок резко нарушил тишину.
   Джаред оставил его без внимания, страстно целуя шею любимой женщины. Но Ава сочла должным сказать:
   — Может быть, это связано с Лили?
   Джаред моментально вскочил.
   — Действительно. Никак не могу привыкнуть. Он улыбнулся ей и взглянул на определитель номера. — Нет, это всего лишь мой адвокат. Бизнес не смотрит на время.
   В одну секунду романтическая, интимная атмосфера улетучилась. Аве захотелось провалиться сквозь землю.
   — Понятно.
   Джаред навис над ней, опираясь на руки.
   — Ава, давай не будем…
   — Ты не должен этого делать, — быстро произнесла она.
   — Чего я не должен делать?
   — Покупать наше ранчо, Джаред.
   Нежность в его глазах тут же угасла. Он откинулся на подушки и процедил сквозь зубы:
   — Вот как, теперь это уже «наше» ранчо?
   Ава тоже села в постели, прикрывая грудь простыней.
   — Дело не в отце, не в том, чтобы спасти его.
   — А у меня именно такое впечатление.
   — Все дело в тебе.
   — Я в спасении не нуждаюсь.
   Она протянула руку, коснулась его лица.
   — Почему бы нам — и тебе, и мне — не оставить прошлое в покое? Разве не лучше радоваться тому, что у нас есть сейчас?
   — И что же это такое? — спросил он, изогнув бровь.
   Ава молча закусила губу. Она не знала, что у них есть, она знала лишь то, что чувствует, и что если сейчас этого не скажет, то не скажет больше никогда. А потом будет презирать себя за трусость.
   — Я люблю тебя, Джаред, и никогда не переставала любить. — Она выпрямилась, вскинула подбородок. — Я совершила несколько ошибок. Я чудовищно солгала. И все же надеюсь, что ты сможешь меня простить.
   Его губы сжались в тонкую, злую линию.
   — А твой отец? Я что же, и его должен простить?
   — А тебе не кажется, что твой гнев направлен немного не туда, куда нужно?
   — Нет.
   — Да, он вышвырнул вас с земли. Да, он был жутким расистом…
   — Был?
   — Да, был. — Ава с трудом сглотнула. Выбора у нее не оставалось, но она все-таки надеялась, что поступает правильно: совесть требовала, чтобы она сказала всю правду. — Но я уехала не из-за того, что он меня заставил. Не совсем из-за этого.