Страница:
Раззаков Федор
Алексей Баталов
Федор Раззаков
Алексей Баталов
Алексей Баталов родился 20 ноября 1928 года в Москве в актерской семье. Его отец - Владимир Баталов - и мать - Нина Ольшевская - были актерами МХАТа. Там же работали дядя и тетя нашего героя: Николай Баталов (это он сыграл роль начальника трудовой колонии Сергеева в фильме "Путевка в жизнь") и Ольга Андровская. Как вспоминает Алексей Баталов: "У мамы и папы была комнатка во дворе МХАТа, где складывали декорации - на них, в буквальном смысле слова, я и вырос...
В начале 30-х брак В. Баталова и Н. Ольшевской распался, и последняя вышла замуж за известного писателя Виктора Ардова. Вместе с Алешей они переехали к Ардову - в дом в Садовниках (теперь это улица Татьяны Макаровой). Однако жить там молодым было крайне тесно, так как другую комнату занимала новая семья бывшей супруги В. Ардова. Их совместное проживание продолжалось несколько лет, пока семья нашего героя не купила кооперативную квартиру в Нащокинском переулке. Любопытно, что половину стоимости этой квартиры Нина Ольшевская... выиграла в карты. Случилось это при следующих обстоятельствах. Однажды Ардов и Ольшевская отправились в гости к поэту Асееву, у которого в гостях оказался богатый иностранец. С ним они и сели играть в карты. Игра продолжалась всю ночь, и к утру иностранец был разделан "под орех". Так в руках у Н. Ольшевской и В. Ардова оказалась сумма, на которую затем и была куплена квартира в кооперативном доме литераторов.
Стоит отметить, что соседями наших героев этажом выше была семья Мандельштамов. Именно благодаря им к ним в дом впервые пришла Анна Ахматова, когда приехала из Ленинграда в Москву и остановилась у Мандельштамов. Однако ночью выяснилось, что все спальные места заняты другими гостями, и Ахматову отвели на этаж ниже - к Ардову. Алексей Баталов вспоминает: "У нас в доме побывали многие известные люди. Когда мне было семь лет, к нам впервые пришла Анна Андреевна Ахматова. Когда она приезжала в Москву, для нее освобождали мою комнату. В ней было шесть метров, когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены, - а она выглядела в этом закутке, как королева...
Мне всегда помогал пример бескомпромиссных людей, живших рядом. Как правило, все они были бедны материально, но компенсировали это духовным богатством. Ахматова, Зощенко, Пастернак, Бродский - я знал этих людей, видел их жизнь...
Меня никто ничему специально не учил, не науськивал, правда это и не требовалось. Я и без объяснений знал, что моя бабушка, главврач Владимирской больницы, никогда не была врагом народа. И один дедушка не был, и второй, и оба дяди не были. Все они сидели по 58-й статье, считались врагами народа, но что бы мне ни пытались вдолбить в школе пионерские или комсомольские начальники, я никого из родни не предал. Один родственник похоронен в братской могиле во Владимире, второй остался на лесоповале под Кандалакшей... Бабушка умерла, отсидев Бог знает сколько лет за то, что была дворянкой и еще кем-то, кем быть возбранялось...
В июле 1941 года Баталов вместе с матерью был эвакуирован в Татарию в город Бугульму. Буквально через несколько месяцев после прибытия туда мама нашего героя организовывает там собственный театр. 14-летний сын Алексей занят в театре сначала как рабочий сцены, а затем мама доверяет ему и маленькие роли. Как вспоминает Алексей Баталов: "Я впервые вышел на сцену с подносиком... Я не обольщался ни судьбой актерской, ни аплодисментами. Что я буду в театре - не сомневался никогда. И что во МХАТе - тоже. Но я понимал: или ты актер, или... Театр тоже не может жить без этих людей, не второсортных, а необходимых...
После войны Баталовы вернулись в Москву, и наш герой, закончив школу, решил поступать в Школу-студию при МХАТе. Он поступил на актерский факультет, которым тогда руководил Вадим Васильевич Шверубович, сын Качалова. В 1950 году Школа-студия была закончена. По словам Алексея Баталова: "Диплом мне лично подписала Ольга Книппер-Чехова, жена Антона Павловича. Она пришла на наш дипломный спектакль и сказала, чтобы я принес ей свой диплом. Мне было как-то неловко, я стеснялся, но Ольга Леонардовна приказала: "Неси, дурак! Ты потом все поймешь...
К моменту окончания Школы-студии Баталов был уже женат - его супругой стала дочка художника Константина Ротова, с которой он был знаком с детства. В этом браке на свет появилась девочка, которую счастливые родители назвали Надеждой.
Между тем мечта Баталова сразу после студии попасть в труппу прославленного МХАТа тогда не осуществилась - его призвали в армию. Правда, служить ему пришлось не вдали от дома, а в той же Москве - его зачислили в труппу Центрального Театра Советской Армии. По словам Алексея Баталова: "Мы круглые сутки охраняли театр, занимались ремонтом, изготавливали декорации. Рабочая сила! А играли мы в свободное от нарядов время, в свое удовольствие...
Служба нашего героя в армии продолжалась до 1953 года. Вернувшись на гражданку, он получил прекрасный подарок от А. А. Ахматовой - она дала ему денег, чтобы он оделся с ног до головы. Однако наш герой решил истратить их иначе и купил себе автомобиль "Москвич", о котором давно мечтал.
В том же году сбылась еще одна давняя мечта Баталова - его приняли в труппу МХАТа. В то же время он получил приглашение сняться в кино. Отмечу, что до этого нашему герою всего два раза пришлось выходить на съемочную площадку: в 1943 году он снялся в крохотной роли мальчика Леши в фильме "Зоя", в 1952-м - в эпизодической роли Павла Соснова в картине "Служу Советскому Союзу". Как видим, обе роли были слишком малы, чтобы говорить о каком-либо серьезном опыте Баталова в кино. И вдруг режиссер с "Ленфильма" Иосиф Хейфиц разглядел в нем актера, способного на большее. Так наш герой получил главную роль рабочего Алексея Журбина в фильме "Большая семья". Как писал позднее об этой работе молодого актера критик И. Кацев: "Драматургически роль Алексея не богата ни текстом, ни подтекстом. И все же актер сумел наделить этот образ многими живыми и яркими чертами. Вы видите, что за мягкостью отношений Алеши к окружающим его людям скрывается твердость моральных принципов рабочего человека, хорошо знающего, что он ищет, к чему стремится. Зритель видит, что непосредственность героя рождает его искренность, веру в людей - собственная чистота.
Трудная любовь Алексея Журбина была человечной и удивительно мудрой для юных лет героя. С тонким артистическим тактом силу любви своего героя Баталов соединил с глубокой верой в человека. И это было, пожалуй, самое трудное, самое сложное для молодого актера".
Отмечу, что в 1955 году на фестивале в Каннах фильм "Большая семья" был удостоен одного из почетных призов.
Между тем, переживая как актер на съемочной площадке сильную любовную драму, Баталов и в реальной жизни не избежал подобного. В 1954 году он внезапно влюбился. Произошло это в Ленинграде, когда наш герой снимался в очередном фильме И. Хейфица - "Дело Румянцева" (ему досталась главная роль - шофера Саши Румянцева). В те дни в городе на Неве гастролировал цирк, в котором работала молодая цыганская танцовщица Гитана Леонтенко. Эта девушка так понравилась нашему герою, что он решил во что бы то ни стало с нею познакомиться. Он стал выяснять, где расположились на время гастролей в Ленинграде циркачи, и вдруг узнал, что живут они в той же гостинице, что и он - в "Европейской". В ресторане этой гостиницы Баталов и познакомился с Гитаной. Однако поначалу их союзу активно мешали родственники девушки - они считали, что Гитана должна встречаться только с цыганом, причем желательно - с циркачом. Молодые не вняли советам родственников девушки, и Баталову открыто пригрозили физической расправой, если он не отстанет от Гитаны. Но он не испугался. Они продолжали встречаться, но о свадьбе пока не помышляли. Их совместной жизни мешали внешние обстоятельства: из-за постоянных гастролей Гитана в основном жила в гостинице, а Баталов - у родителей на Ордынке.
Творческая карьера Баталова складывалась в те годы довольно успешно. В 1956 году на экраны страны вышли сразу два фильма, где он играл главные роли. Первый - "Дело Румянцева". Эта картина имела огромный успех у публики - она заняла в прокате 6-е место, собрав 31,76 млн. зрителей. Как писал все тот же критик И. Кацев: "Его герой был новым не только для Баталова, но и для всего послевоенного советского кино. Именно он открыл галерею образов молодого человека 50-х и 60-х годов, характерных простотой, стремлением к анализу окружающей жизни, цельностью, отнюдь не исключающей, однако, противоречивость поступков, свойственную молодости. Баталов сумел представить все эти качества обязательными и органичными для своего героя...
Вторая картина - "Мать" по М. Горькому режиссера Марка Донского, в котором Баталов сыграл Павла Нилина. Однако, в отличие от первой работы, эту роль актера критика восприняла довольно сдержанно. Да и прокатная судьба фильма тоже была довольно скромной.
В 1957 году на экраны вышел фильм "Летят журавли" режиссера Михаила Калатозова, в котором Баталов хоть и сыграл небольшую по экранному времени роль - Бориса Бороздина - однако эта роль стала одной из лучших в актерской биографии нашего героя. И в том, что картина стала единственной игровой полнометражной лентой советского производства, получившей в Канне в 1958 году "Золотую пальмовую ветвь", была немалая заслуга именно Баталова.
Между тем именно съемки в этой картине круто изменили творческую судьбу нашего героя. На ней он познакомился с прекрасным оператором С. Урусевским и под его влиянием решил оставить театр и податься в режиссуру. Алексей Баталов вспоминает: "Когда я подал завтруппой заявление, он от ужаса начал бегать по кабинету, а я, по его словам, на какое-то мгновение потерял сознание. Это было первое заявление об уходе по собственному желанию за всю историю Художественного театра... Вопрос решался на принципиальном уровне - ломалась вся моя жизнь. Я же не просто терял работу в театре, а и московскую прописку, жилплощадь. Мосты сжигались окончательно, назад меня никто уже не взял бы. Вы можете себе представить человека, который добровольно уходит из заслуженного, академического театра?.. В какой-то момент девять моих ближайших родственников состояли в труппе МХАТа. Так что мой уход из театра был воспринят как драма. Но выбор я делал осознанно. Во МХАТе мне давали какие-то невнятные роли...
Я бежал не из МХАТа, как такового, а из МХАТа пятидесятых годов "перспективы, которые он мне сулил, были однозначно безрадостными. Я оставил Москву и уехал в Ленинград - к Иосифу Хейфицу. Этот человек целиком и полностью, как папа Карло Буратино, сделал меня. Я был его актером - хотя потом снимался и у других режиссеров... Но если бы я не встретился с Хейфицем, меня в моем теперешнем качестве не было бы - это совершенно ясно".
Конец 50-х годов для Баталова прошел под знаком его любимого режиссера - И. Хейфица. Тогда он снялся сразу в двух его картинах: "Дорогой мой человек" (1958; 9-е место в прокате, 32 млн. зрителей; роль Владимира Устименко) - и "Дама с собачкой" (1960; роль Гурова). По словам самого Алексея Баталова: "Дама с собачкой" была для меня очень важна как поворот к настоящей актерской работе. Просто потому что я мхатовец. Вырос там, и, конечно, надо было сыграть что-то из Чехова. Однако, если бы не Хейфиц, который дал мне роль Гурова, за что его очень осуждали, то не видать бы мне классических ролей как своих ушей".
По словам большинства критиков, исполнение роли Гурова было большой принципиальной победой Баталова, заставившей говорить о нем как о зрелом и разностороннем актере.
В 1958 году наш герой поставил на "Ленфильме" свою первую самостоятельную работу - фильм "Шинель" по Н. Гоголю. Работа давалась трудно, можно сказать, с боем. Он хотел снимать в главной роли Леонида Быкова, но того в Ленинград не отпустили из харьковского театра. Тогда возникла кандидатура Ролана Быкова. Однако и его утверждение шло с большим трудом. После того как и этот этап был преодолен, высокие начальники вдруг заподозрили в картине... идеологическую диверсию. Короче, нервов Баталову попортили тогда изрядно. В конце концов фильм ему поставить разрешили, но, когда она вышла в прокат, ее прокатили малым экраном, чтобы широкий зритель ее не посмотрел.
Тем временем в 1961 году на "Мосфильме" режиссер Михаил Ромм приступил к съемкам фильма "Девять дней одного года", рассказывающем о физиках-атомщиках. На одну из главных ролей в нем - "молодого ученого Гусева, который получил смертельное облучение (прообразом этого человека был режиссер Владимир Скуйбин, который был неизлечимо болен, однако продолжал снимать фильмы) - должен был пробоваться Баталов. О том, как это происходило, рассказывает автор сценария этой картины Д. Храбровицкий: "Я обычно всегда, когда пишу, стараюсь представить себе глаза человека, который будет сниматься. Стараюсь писать на актера. И я имел в виду Баталова, которого очень любил еще со времен "Дела Румянцева" и за работу в прекрасной картине "Летят журавли". Мечтал о Баталове. Михаил Ильич Ромм видел Гусева совсем по-другому. Он говорил, что Баталов слишком статичен, что он какой-то заторможенный внешне. "Мне нужен, вы поймите, актер горячий, такой, в котором черт живет. Вот такой нужен актер".
А я стоял за Баталова. Но шансы у меня были не очень велики: Баталов болен. Баталов не может сниматься, Баталову вреден свет. Кроме того, он уже долгое время в Крыму, живет там в Симферополе, лечится в глазной клинике. И все-таки сценарий мы Баталову послали.
Вместо письма, вместо ответа Баталов совершил невероятное. Он, заядлый автомобилист, на своем маленьком, еще первого выпуска "Москвичонке", сам за рулем маханул из Симферополя в Москву. Приехал прямо на киностудию "Мосфильм" и сказал: "Я хочу сниматься". Отказать человеку было нельзя.
Мы понимали, что Баталову будет сложно сниматься при таком количестве света, которое тогда требовалось: пленка была еще очень низкочувствительная. Мы решили поехать на пленочную фабрику, рассказали инженерам и рабочим о фильме, о Баталове, попросили нам помочь. И нам помогли! Нам дали пленку, которая проходила испытания. Оставался год до выпуска ее в жизнь, но для нас сделали исключение и сказали: "Будьте спокойны, пленка надежная. Мы вам поверили, и вы нам поверьте: она вам подойдет". С коробками пробной пленки мы приехали в Москву, и с Баталовым все решилось...
Итак, актеры были утверждены, и начались долгожданные съемки. Начали мы снимать в павильонах, и уже в павильоне появились у нас некоторые разногласия: то, что нравилось Михаилу Ильичу, - не очень нравилось мне, а то, что нравилось мне, - не нравилось Михаилу Ильичу. Эти разногласия не носили открытого характера, они шли как-то интеллигентно, тихо, втуне. Михаил Ильич - очень сдержанный человек, чего я не могу сказать о себе, к глубокому своему сожалению. В основном эти разногласия касались исполнения одной из главных ролей: роли Баталова - Гусева.
Не так виделся Михаилу Ильичу Гусев, все как-то его не устраивало. И хотя он никогда не показал Алеше Баталову своего неудовольствия, не выказал ничем, даже видом, - это чувствовалось. А я, главный сторонник Баталова, оказался, как в известной повести "Принц и нищий", "мальчиком для битья". Все, что не высказывалось в адрес Баталова, в стократной мере высказывалось мне, прямо и нелицеприятно.
А мне, например, далеко не все нравилось у Тани Лавровой. Даже были какие-то моменты, когда она меня просто раздражала. А Михаилу Ильичу она нравилась. Он видел так, а я почему-то не видел; хотел, но не видел.
Чтобы не нарушать съемочного процесса, я молча вставал и на цыпочках уходил из павильона. Ромм тут же прерывал съемку и посылал за мной. Меня возвращали. Он встречал меня, стоя посреди павильона: "Ну, что?" И я ему: "Что?" Съемка откладывалась, мы отправлялись за декорацию, и он долго убеждал меня в том, что я не прав; я не соглашался, пытался, в свою очередь, убеждать его. В общем, в начале съемок, надо честно сказать, отношения наши стали складываться не лучшим образом. Та идиллия, которая существовала между нами во время написания сценария, почему-то грозила рухнуть безнадежно.
Когда мы приехали снимать в Дубну, директор картины, зная, какие мы неразлучные друзья с Михаилом Ильичом, не придумал ничего лучшего, как поселить нас в одном номере. Это был двухкомнатный люкс в гостинице для приезжих физиков. В одну комнату вытащили мою кровать. В маленькой комнате - кровать Михаила Ильича и письменный стол. И вот, после очередной размолвки, настал чей-то день рождения, кажется, Баталова. Во всяком случае, решили в этот вечер собраться у Баталова и устроить застолье. Естественно, пригласили Михаила Ильича. Но из-за меня, из-за нашей размолвки он отказался: "Не пойду. К Баталову в номер не пойду". - "Ну, что делать, Михаил Ильич, а я пойду". - "Идите", - сказал он многозначительно.
Номер Баталова был отделен тонкой стенкой от нашего. Принесли патефон (тогда магнитофоны еще не получили широкого распространения). В общем, веселились мы великолепно. Когда все разошлись, я задержался у Баталова все-таки у меня скребли кошки на душе, и я решил во что бы то ни стало как-то Баталова встряхнуть.
- "Ты что спишь на ходу, Леша? Давай поговорим с тобой всерьез о Гусеве.
Баталов уже очень устал и лег в постель, а я, расхаживая возле его кровати, старался вложить ему в мозги все, что мог, - хотел поправить положение, хотел, чтобы Михаил Ильич был доволен и чтобы завтра я мог сказать: "Вот что я сделал!" Было, наверное, около двух часов ночи. Я попрощался с Баталовым, снял башмаки, чтобы не будить Михаила Ильича, осторожненько открыл дверь, на цыпочках сделал три шага и услышал: "Я не сплю". Я вошел в комнату к Михаилу Ильичу: "Что с вами, Михаил Ильич?"
- "Я не могу спать, когда знаю, что кто-то должен еще прийти, я очень чутко сплю, вы мне мешаете, - сказал Михаил Ильич.
Таким я его никогда не слышал... и не видел.
- "Михаил Ильич, извините, я там задержался, чтобы поговорить с Баталовым. Я очень серьезно с ним поговорил по всему образу, я просто дал ему "прикурить"!
- "А собственно, кто вы такой, чтобы дать прикурить исполнителю центральной роли?
Я говорю:
- "Режиссер...
- "Второй! - отрезал Михаил Ильич.
В общем, уже не помню всех подробностей этого разговора. Ромм был резок, краток, афористичен. А был уже четвертый час, ужасно хотелось спать. Михаил Ильич, по-моему, даже не ответил на мое "спокойной ночи". Я пошел к себе в комнату и уснул богатырским сном...
В конце концов М. Ромм все-таки смирился с тем, что роль Гусева досталась Алексею Баталову, и перестал воспринимать его на съемочной площадке как что-то инородное. На этой почве прекратились его конфликты и с Д. Храбровицким.
Фильм "Девять дней одного года" вышел на экраны страны в 1962 году и по опросу читателей журнала "Советский экран" был назван лучшим фильмом года (в прокате его посмотрели 23,9 млн. зрителей). По этому же опросу лучшим актером года в Советском Союзе был назван Алексей Баталов. В 1966 году картине будет присуждена Государственная премия РСФСР.
Огромный успех эта картина имела и за пределами СССР. Например, в Польше он был признан лучшим иностранным фильмом. В 1962 году он получил почетные призы на фестивалях в Сан-Франциско и Карловых Варах.
Между тем в начале 60-х окончательно устроилась и личная жизнь нашего героя: в 1963 году Алексей Баталов и Г. Леонтенко поженились. На свадьбу, которая состоялась в комнатке, снимаемой молодоженами на улице Горького, пришло много гостей: актеры, художники... Не проигнорировали это событие и родители молодых.
В этом браке у них родилась дочка, которой дали красивое имя Мария. В роддоме все любовались новорожденной, такой она была хорошенькой. Однако врачи почему-то отводили глаза. Оказалось, что у девочки неизлечимая болезнь...
В 60-е годы предложений сниматься Баталову поступало много, однако от большинства этих предложений актер отказывался - он был слишком разборчив в выборе ролей. Исключение составляли режиссеры, которым Алексей Баталов по-настоящему доверял. Среди них были: И. Хейфиц (фильм "День счастья", 1963), И. Пырьев ("Свет далекой звезды", 1964), А. Герман ("Седьмой спутник", 1967), В. Венгеров ("Живой труп", 1969).
В 1965 году Баталов экранизировал детскую сказку Ю. Олеши "Три толстяка", причем сам сыграл в ней одну из главных ролей - Тибула. Стоит отметить, что эта роль потребовала от актера большого труда: так как Баталов всегда старался обходиться на съемочной площадке без дублеров, ему и в этот раз пришлось делать все самому. Например, в одном из эпизодов его герою нужно было пройти по проволоке, протянутой между домами. На то, чтобы выполнить трюк самому, нашему герою потребовалось учиться этому год и два месяца!
Фильм "Три толстяка" имел большой успех у публики (в детстве это был один из любимых фильмов автора этих строк) и в прокате собрал 23 млн. зрителей.
В 1967 году Алексею Баталову была присуждена премия Ленинского комсомола.
В 70-е годы творческая занятость Баталова была такой же минимальной, как и в предыдущее десятилетие (в 1971 году он был избран в секретариат правления Союза кинематографистов СССР). При своем огромном таланте этот актер тогда записал в свой актив только семь ролей. Вот эти фильмы: "Бег" (1971), "Возврата нет" (1974), "Чисто английское убийство" (т/ф, 1974), "Звезда пленительного счастья" (1975), "Рикки-Тикки-Тави" (1976), "Поздняя встреча" и "Сгореть, чтобы светить".
Почему же был столь короток список работ этого талантливого актера в те годы? М. Кваснецкая в журнале "Советский экран" (№"22 за 1977 год) так отвечает на этот вопрос: "Для Алексея Баталова поиски сегодняшнего места в искусстве происходят мучительно трудно. Процесс внутреннего, духовного накопления, как мне кажется, не запрограммирован разумом, а идет скорее стихийно. Зная свойство его характера - совестливость, вечную неудовлетворенность собой, можно понять, почему многие возможности так и остаются пока неиспользованными. Не предлагают новых интересных ролей - на это обстоятельство часто ссылается Баталов... Можно, конечно, сняться в этой роли или в той, но зачем? На этот вопрос существует два прямо противоположных ответа. Одни актеры считают, что нужно сниматься постоянно в любой роли, чтобы тебя не забыли зрители, чтобы не потерять навыки профессии. Другие ждут только хороших ролей. А годы идут. И актер уже никогда не сыграет сегодня то, что мог играть вчера. Это понимает Баталов, но согласиться на очередную "проходную" роль ему крайне трудно...
Между тем свой актерский простой Баталов довольно успешно компенсировал другим занятием - режиссурой. В 1971 году он экранизировал "Игрока" Ф. Достоевского. Однако полного удовлетворения от этой работы он не испытал. Позднее Баталов скажет: "Я зарекся снимать экранизации. Ни одна экранная версия не может подняться до оригинала. Как правило, в экранизации беллетристика выигрывает, а высокая проза теряет. Всегда есть опасность, что твои счеты с автором окажутся мелкими. У каждого зрителя есть свои представления о книге, о герое, которые редко совпадают с представлениями постановщика. Нужно найти возможность более широкого, вольного толкования классика. Как Никита Михалков в "Неоконченной пьесе для механического пианино"...
Отмечу, что отказавшись от переноса классических произведений на экран, Баталов в то же время активно работал над их постановками на радио. Он, в частности, поставил спектакли: "Герой нашего времени" по М. Лермонтову, "Казаки" по Л. Толстому, "Поединок" по А. Куприну, "Белые ночи" по Ф. Достоевскому и др.
В 70-е годы Баталов часто выезжал с творческими концертами в глубинку. Иногда там с ним происходили забавные истории. Об одной из них он поведает нам сам: "Я участвовал в днях культуры в какой-то южной республике. Помню, там рос хлопок и паслись овцы. После того как закончились выступления в столице, главный местный начальник, партийный секретарь, предложил мне съездить в глубинку, встретиться с настоящими тружениками. Поехали. Пять массивных черных машин запылили по степи. Добрались до какого-то стойбища. Собрали людей. Я вышел, преисполненный самоуважения (все же не такой подлец, не поленился добраться до подлинных героев труда), и стал что-то вслух читать. Замечаю, публика как-то странно себя ведет - не реагирует на мои слова. Я забеспокоился и в антракте обратился к местным товарищам: что не так? Те замахали руками, мол, все замечательно. Почему же, спрашиваю, зрители столь безучастны? А они, отвечают мне, по-русски ни слова не понимают... Самое ужасное, что мне и второе отделение отрабатывать пришлось: люди ведь ждали артиста... .
В 1976 году Алексею Баталову было присвоено звание народного артиста СССР. В том же году он стал преподавателем актерской мастерской во ВГИКе, в 1980 году - профессором.
В 1979 году в творческой судьбе Баталова произошло событие, которое вновь вовлекло его в настоящий водоворот зрительской любви. Речь, конечно же, идет о роли Гоши в фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит". Но расскажем обо всем по порядку.
На роль Гоши пробовались многие популярные актеры, однако ни один из них не устраивал по-настоящему режиссера. Вся съемочная группа металась в поисках этого актера, но найти никак не могла. И тогда в дело вмешался случай. В один из дней В. Меньшов сел к своему телевизору и посмотрел фильм "Дорогой мой человек". Роль молодого врача Володи Устименко в нем играл Баталов. Увидев и, главное, вспомнив этого актера, Меньшов внезапно понял, что именно он и будет играть роль Гоши. Однако другие участники съемочной группы, узнав, на ком остановил свой выбор режиссер, отнеслись к этому скептически. Все прекрасно были осведомлены о том, как дотошно отбирает для себя роли этот актер. Но рискнуть все-таки решили.
Алексей Баталов
Алексей Баталов родился 20 ноября 1928 года в Москве в актерской семье. Его отец - Владимир Баталов - и мать - Нина Ольшевская - были актерами МХАТа. Там же работали дядя и тетя нашего героя: Николай Баталов (это он сыграл роль начальника трудовой колонии Сергеева в фильме "Путевка в жизнь") и Ольга Андровская. Как вспоминает Алексей Баталов: "У мамы и папы была комнатка во дворе МХАТа, где складывали декорации - на них, в буквальном смысле слова, я и вырос...
В начале 30-х брак В. Баталова и Н. Ольшевской распался, и последняя вышла замуж за известного писателя Виктора Ардова. Вместе с Алешей они переехали к Ардову - в дом в Садовниках (теперь это улица Татьяны Макаровой). Однако жить там молодым было крайне тесно, так как другую комнату занимала новая семья бывшей супруги В. Ардова. Их совместное проживание продолжалось несколько лет, пока семья нашего героя не купила кооперативную квартиру в Нащокинском переулке. Любопытно, что половину стоимости этой квартиры Нина Ольшевская... выиграла в карты. Случилось это при следующих обстоятельствах. Однажды Ардов и Ольшевская отправились в гости к поэту Асееву, у которого в гостях оказался богатый иностранец. С ним они и сели играть в карты. Игра продолжалась всю ночь, и к утру иностранец был разделан "под орех". Так в руках у Н. Ольшевской и В. Ардова оказалась сумма, на которую затем и была куплена квартира в кооперативном доме литераторов.
Стоит отметить, что соседями наших героев этажом выше была семья Мандельштамов. Именно благодаря им к ним в дом впервые пришла Анна Ахматова, когда приехала из Ленинграда в Москву и остановилась у Мандельштамов. Однако ночью выяснилось, что все спальные места заняты другими гостями, и Ахматову отвели на этаж ниже - к Ардову. Алексей Баталов вспоминает: "У нас в доме побывали многие известные люди. Когда мне было семь лет, к нам впервые пришла Анна Андреевна Ахматова. Когда она приезжала в Москву, для нее освобождали мою комнату. В ней было шесть метров, когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены, - а она выглядела в этом закутке, как королева...
Мне всегда помогал пример бескомпромиссных людей, живших рядом. Как правило, все они были бедны материально, но компенсировали это духовным богатством. Ахматова, Зощенко, Пастернак, Бродский - я знал этих людей, видел их жизнь...
Меня никто ничему специально не учил, не науськивал, правда это и не требовалось. Я и без объяснений знал, что моя бабушка, главврач Владимирской больницы, никогда не была врагом народа. И один дедушка не был, и второй, и оба дяди не были. Все они сидели по 58-й статье, считались врагами народа, но что бы мне ни пытались вдолбить в школе пионерские или комсомольские начальники, я никого из родни не предал. Один родственник похоронен в братской могиле во Владимире, второй остался на лесоповале под Кандалакшей... Бабушка умерла, отсидев Бог знает сколько лет за то, что была дворянкой и еще кем-то, кем быть возбранялось...
В июле 1941 года Баталов вместе с матерью был эвакуирован в Татарию в город Бугульму. Буквально через несколько месяцев после прибытия туда мама нашего героя организовывает там собственный театр. 14-летний сын Алексей занят в театре сначала как рабочий сцены, а затем мама доверяет ему и маленькие роли. Как вспоминает Алексей Баталов: "Я впервые вышел на сцену с подносиком... Я не обольщался ни судьбой актерской, ни аплодисментами. Что я буду в театре - не сомневался никогда. И что во МХАТе - тоже. Но я понимал: или ты актер, или... Театр тоже не может жить без этих людей, не второсортных, а необходимых...
После войны Баталовы вернулись в Москву, и наш герой, закончив школу, решил поступать в Школу-студию при МХАТе. Он поступил на актерский факультет, которым тогда руководил Вадим Васильевич Шверубович, сын Качалова. В 1950 году Школа-студия была закончена. По словам Алексея Баталова: "Диплом мне лично подписала Ольга Книппер-Чехова, жена Антона Павловича. Она пришла на наш дипломный спектакль и сказала, чтобы я принес ей свой диплом. Мне было как-то неловко, я стеснялся, но Ольга Леонардовна приказала: "Неси, дурак! Ты потом все поймешь...
К моменту окончания Школы-студии Баталов был уже женат - его супругой стала дочка художника Константина Ротова, с которой он был знаком с детства. В этом браке на свет появилась девочка, которую счастливые родители назвали Надеждой.
Между тем мечта Баталова сразу после студии попасть в труппу прославленного МХАТа тогда не осуществилась - его призвали в армию. Правда, служить ему пришлось не вдали от дома, а в той же Москве - его зачислили в труппу Центрального Театра Советской Армии. По словам Алексея Баталова: "Мы круглые сутки охраняли театр, занимались ремонтом, изготавливали декорации. Рабочая сила! А играли мы в свободное от нарядов время, в свое удовольствие...
Служба нашего героя в армии продолжалась до 1953 года. Вернувшись на гражданку, он получил прекрасный подарок от А. А. Ахматовой - она дала ему денег, чтобы он оделся с ног до головы. Однако наш герой решил истратить их иначе и купил себе автомобиль "Москвич", о котором давно мечтал.
В том же году сбылась еще одна давняя мечта Баталова - его приняли в труппу МХАТа. В то же время он получил приглашение сняться в кино. Отмечу, что до этого нашему герою всего два раза пришлось выходить на съемочную площадку: в 1943 году он снялся в крохотной роли мальчика Леши в фильме "Зоя", в 1952-м - в эпизодической роли Павла Соснова в картине "Служу Советскому Союзу". Как видим, обе роли были слишком малы, чтобы говорить о каком-либо серьезном опыте Баталова в кино. И вдруг режиссер с "Ленфильма" Иосиф Хейфиц разглядел в нем актера, способного на большее. Так наш герой получил главную роль рабочего Алексея Журбина в фильме "Большая семья". Как писал позднее об этой работе молодого актера критик И. Кацев: "Драматургически роль Алексея не богата ни текстом, ни подтекстом. И все же актер сумел наделить этот образ многими живыми и яркими чертами. Вы видите, что за мягкостью отношений Алеши к окружающим его людям скрывается твердость моральных принципов рабочего человека, хорошо знающего, что он ищет, к чему стремится. Зритель видит, что непосредственность героя рождает его искренность, веру в людей - собственная чистота.
Трудная любовь Алексея Журбина была человечной и удивительно мудрой для юных лет героя. С тонким артистическим тактом силу любви своего героя Баталов соединил с глубокой верой в человека. И это было, пожалуй, самое трудное, самое сложное для молодого актера".
Отмечу, что в 1955 году на фестивале в Каннах фильм "Большая семья" был удостоен одного из почетных призов.
Между тем, переживая как актер на съемочной площадке сильную любовную драму, Баталов и в реальной жизни не избежал подобного. В 1954 году он внезапно влюбился. Произошло это в Ленинграде, когда наш герой снимался в очередном фильме И. Хейфица - "Дело Румянцева" (ему досталась главная роль - шофера Саши Румянцева). В те дни в городе на Неве гастролировал цирк, в котором работала молодая цыганская танцовщица Гитана Леонтенко. Эта девушка так понравилась нашему герою, что он решил во что бы то ни стало с нею познакомиться. Он стал выяснять, где расположились на время гастролей в Ленинграде циркачи, и вдруг узнал, что живут они в той же гостинице, что и он - в "Европейской". В ресторане этой гостиницы Баталов и познакомился с Гитаной. Однако поначалу их союзу активно мешали родственники девушки - они считали, что Гитана должна встречаться только с цыганом, причем желательно - с циркачом. Молодые не вняли советам родственников девушки, и Баталову открыто пригрозили физической расправой, если он не отстанет от Гитаны. Но он не испугался. Они продолжали встречаться, но о свадьбе пока не помышляли. Их совместной жизни мешали внешние обстоятельства: из-за постоянных гастролей Гитана в основном жила в гостинице, а Баталов - у родителей на Ордынке.
Творческая карьера Баталова складывалась в те годы довольно успешно. В 1956 году на экраны страны вышли сразу два фильма, где он играл главные роли. Первый - "Дело Румянцева". Эта картина имела огромный успех у публики - она заняла в прокате 6-е место, собрав 31,76 млн. зрителей. Как писал все тот же критик И. Кацев: "Его герой был новым не только для Баталова, но и для всего послевоенного советского кино. Именно он открыл галерею образов молодого человека 50-х и 60-х годов, характерных простотой, стремлением к анализу окружающей жизни, цельностью, отнюдь не исключающей, однако, противоречивость поступков, свойственную молодости. Баталов сумел представить все эти качества обязательными и органичными для своего героя...
Вторая картина - "Мать" по М. Горькому режиссера Марка Донского, в котором Баталов сыграл Павла Нилина. Однако, в отличие от первой работы, эту роль актера критика восприняла довольно сдержанно. Да и прокатная судьба фильма тоже была довольно скромной.
В 1957 году на экраны вышел фильм "Летят журавли" режиссера Михаила Калатозова, в котором Баталов хоть и сыграл небольшую по экранному времени роль - Бориса Бороздина - однако эта роль стала одной из лучших в актерской биографии нашего героя. И в том, что картина стала единственной игровой полнометражной лентой советского производства, получившей в Канне в 1958 году "Золотую пальмовую ветвь", была немалая заслуга именно Баталова.
Между тем именно съемки в этой картине круто изменили творческую судьбу нашего героя. На ней он познакомился с прекрасным оператором С. Урусевским и под его влиянием решил оставить театр и податься в режиссуру. Алексей Баталов вспоминает: "Когда я подал завтруппой заявление, он от ужаса начал бегать по кабинету, а я, по его словам, на какое-то мгновение потерял сознание. Это было первое заявление об уходе по собственному желанию за всю историю Художественного театра... Вопрос решался на принципиальном уровне - ломалась вся моя жизнь. Я же не просто терял работу в театре, а и московскую прописку, жилплощадь. Мосты сжигались окончательно, назад меня никто уже не взял бы. Вы можете себе представить человека, который добровольно уходит из заслуженного, академического театра?.. В какой-то момент девять моих ближайших родственников состояли в труппе МХАТа. Так что мой уход из театра был воспринят как драма. Но выбор я делал осознанно. Во МХАТе мне давали какие-то невнятные роли...
Я бежал не из МХАТа, как такового, а из МХАТа пятидесятых годов "перспективы, которые он мне сулил, были однозначно безрадостными. Я оставил Москву и уехал в Ленинград - к Иосифу Хейфицу. Этот человек целиком и полностью, как папа Карло Буратино, сделал меня. Я был его актером - хотя потом снимался и у других режиссеров... Но если бы я не встретился с Хейфицем, меня в моем теперешнем качестве не было бы - это совершенно ясно".
Конец 50-х годов для Баталова прошел под знаком его любимого режиссера - И. Хейфица. Тогда он снялся сразу в двух его картинах: "Дорогой мой человек" (1958; 9-е место в прокате, 32 млн. зрителей; роль Владимира Устименко) - и "Дама с собачкой" (1960; роль Гурова). По словам самого Алексея Баталова: "Дама с собачкой" была для меня очень важна как поворот к настоящей актерской работе. Просто потому что я мхатовец. Вырос там, и, конечно, надо было сыграть что-то из Чехова. Однако, если бы не Хейфиц, который дал мне роль Гурова, за что его очень осуждали, то не видать бы мне классических ролей как своих ушей".
По словам большинства критиков, исполнение роли Гурова было большой принципиальной победой Баталова, заставившей говорить о нем как о зрелом и разностороннем актере.
В 1958 году наш герой поставил на "Ленфильме" свою первую самостоятельную работу - фильм "Шинель" по Н. Гоголю. Работа давалась трудно, можно сказать, с боем. Он хотел снимать в главной роли Леонида Быкова, но того в Ленинград не отпустили из харьковского театра. Тогда возникла кандидатура Ролана Быкова. Однако и его утверждение шло с большим трудом. После того как и этот этап был преодолен, высокие начальники вдруг заподозрили в картине... идеологическую диверсию. Короче, нервов Баталову попортили тогда изрядно. В конце концов фильм ему поставить разрешили, но, когда она вышла в прокат, ее прокатили малым экраном, чтобы широкий зритель ее не посмотрел.
Тем временем в 1961 году на "Мосфильме" режиссер Михаил Ромм приступил к съемкам фильма "Девять дней одного года", рассказывающем о физиках-атомщиках. На одну из главных ролей в нем - "молодого ученого Гусева, который получил смертельное облучение (прообразом этого человека был режиссер Владимир Скуйбин, который был неизлечимо болен, однако продолжал снимать фильмы) - должен был пробоваться Баталов. О том, как это происходило, рассказывает автор сценария этой картины Д. Храбровицкий: "Я обычно всегда, когда пишу, стараюсь представить себе глаза человека, который будет сниматься. Стараюсь писать на актера. И я имел в виду Баталова, которого очень любил еще со времен "Дела Румянцева" и за работу в прекрасной картине "Летят журавли". Мечтал о Баталове. Михаил Ильич Ромм видел Гусева совсем по-другому. Он говорил, что Баталов слишком статичен, что он какой-то заторможенный внешне. "Мне нужен, вы поймите, актер горячий, такой, в котором черт живет. Вот такой нужен актер".
А я стоял за Баталова. Но шансы у меня были не очень велики: Баталов болен. Баталов не может сниматься, Баталову вреден свет. Кроме того, он уже долгое время в Крыму, живет там в Симферополе, лечится в глазной клинике. И все-таки сценарий мы Баталову послали.
Вместо письма, вместо ответа Баталов совершил невероятное. Он, заядлый автомобилист, на своем маленьком, еще первого выпуска "Москвичонке", сам за рулем маханул из Симферополя в Москву. Приехал прямо на киностудию "Мосфильм" и сказал: "Я хочу сниматься". Отказать человеку было нельзя.
Мы понимали, что Баталову будет сложно сниматься при таком количестве света, которое тогда требовалось: пленка была еще очень низкочувствительная. Мы решили поехать на пленочную фабрику, рассказали инженерам и рабочим о фильме, о Баталове, попросили нам помочь. И нам помогли! Нам дали пленку, которая проходила испытания. Оставался год до выпуска ее в жизнь, но для нас сделали исключение и сказали: "Будьте спокойны, пленка надежная. Мы вам поверили, и вы нам поверьте: она вам подойдет". С коробками пробной пленки мы приехали в Москву, и с Баталовым все решилось...
Итак, актеры были утверждены, и начались долгожданные съемки. Начали мы снимать в павильонах, и уже в павильоне появились у нас некоторые разногласия: то, что нравилось Михаилу Ильичу, - не очень нравилось мне, а то, что нравилось мне, - не нравилось Михаилу Ильичу. Эти разногласия не носили открытого характера, они шли как-то интеллигентно, тихо, втуне. Михаил Ильич - очень сдержанный человек, чего я не могу сказать о себе, к глубокому своему сожалению. В основном эти разногласия касались исполнения одной из главных ролей: роли Баталова - Гусева.
Не так виделся Михаилу Ильичу Гусев, все как-то его не устраивало. И хотя он никогда не показал Алеше Баталову своего неудовольствия, не выказал ничем, даже видом, - это чувствовалось. А я, главный сторонник Баталова, оказался, как в известной повести "Принц и нищий", "мальчиком для битья". Все, что не высказывалось в адрес Баталова, в стократной мере высказывалось мне, прямо и нелицеприятно.
А мне, например, далеко не все нравилось у Тани Лавровой. Даже были какие-то моменты, когда она меня просто раздражала. А Михаилу Ильичу она нравилась. Он видел так, а я почему-то не видел; хотел, но не видел.
Чтобы не нарушать съемочного процесса, я молча вставал и на цыпочках уходил из павильона. Ромм тут же прерывал съемку и посылал за мной. Меня возвращали. Он встречал меня, стоя посреди павильона: "Ну, что?" И я ему: "Что?" Съемка откладывалась, мы отправлялись за декорацию, и он долго убеждал меня в том, что я не прав; я не соглашался, пытался, в свою очередь, убеждать его. В общем, в начале съемок, надо честно сказать, отношения наши стали складываться не лучшим образом. Та идиллия, которая существовала между нами во время написания сценария, почему-то грозила рухнуть безнадежно.
Когда мы приехали снимать в Дубну, директор картины, зная, какие мы неразлучные друзья с Михаилом Ильичом, не придумал ничего лучшего, как поселить нас в одном номере. Это был двухкомнатный люкс в гостинице для приезжих физиков. В одну комнату вытащили мою кровать. В маленькой комнате - кровать Михаила Ильича и письменный стол. И вот, после очередной размолвки, настал чей-то день рождения, кажется, Баталова. Во всяком случае, решили в этот вечер собраться у Баталова и устроить застолье. Естественно, пригласили Михаила Ильича. Но из-за меня, из-за нашей размолвки он отказался: "Не пойду. К Баталову в номер не пойду". - "Ну, что делать, Михаил Ильич, а я пойду". - "Идите", - сказал он многозначительно.
Номер Баталова был отделен тонкой стенкой от нашего. Принесли патефон (тогда магнитофоны еще не получили широкого распространения). В общем, веселились мы великолепно. Когда все разошлись, я задержался у Баталова все-таки у меня скребли кошки на душе, и я решил во что бы то ни стало как-то Баталова встряхнуть.
- "Ты что спишь на ходу, Леша? Давай поговорим с тобой всерьез о Гусеве.
Баталов уже очень устал и лег в постель, а я, расхаживая возле его кровати, старался вложить ему в мозги все, что мог, - хотел поправить положение, хотел, чтобы Михаил Ильич был доволен и чтобы завтра я мог сказать: "Вот что я сделал!" Было, наверное, около двух часов ночи. Я попрощался с Баталовым, снял башмаки, чтобы не будить Михаила Ильича, осторожненько открыл дверь, на цыпочках сделал три шага и услышал: "Я не сплю". Я вошел в комнату к Михаилу Ильичу: "Что с вами, Михаил Ильич?"
- "Я не могу спать, когда знаю, что кто-то должен еще прийти, я очень чутко сплю, вы мне мешаете, - сказал Михаил Ильич.
Таким я его никогда не слышал... и не видел.
- "Михаил Ильич, извините, я там задержался, чтобы поговорить с Баталовым. Я очень серьезно с ним поговорил по всему образу, я просто дал ему "прикурить"!
- "А собственно, кто вы такой, чтобы дать прикурить исполнителю центральной роли?
Я говорю:
- "Режиссер...
- "Второй! - отрезал Михаил Ильич.
В общем, уже не помню всех подробностей этого разговора. Ромм был резок, краток, афористичен. А был уже четвертый час, ужасно хотелось спать. Михаил Ильич, по-моему, даже не ответил на мое "спокойной ночи". Я пошел к себе в комнату и уснул богатырским сном...
В конце концов М. Ромм все-таки смирился с тем, что роль Гусева досталась Алексею Баталову, и перестал воспринимать его на съемочной площадке как что-то инородное. На этой почве прекратились его конфликты и с Д. Храбровицким.
Фильм "Девять дней одного года" вышел на экраны страны в 1962 году и по опросу читателей журнала "Советский экран" был назван лучшим фильмом года (в прокате его посмотрели 23,9 млн. зрителей). По этому же опросу лучшим актером года в Советском Союзе был назван Алексей Баталов. В 1966 году картине будет присуждена Государственная премия РСФСР.
Огромный успех эта картина имела и за пределами СССР. Например, в Польше он был признан лучшим иностранным фильмом. В 1962 году он получил почетные призы на фестивалях в Сан-Франциско и Карловых Варах.
Между тем в начале 60-х окончательно устроилась и личная жизнь нашего героя: в 1963 году Алексей Баталов и Г. Леонтенко поженились. На свадьбу, которая состоялась в комнатке, снимаемой молодоженами на улице Горького, пришло много гостей: актеры, художники... Не проигнорировали это событие и родители молодых.
В этом браке у них родилась дочка, которой дали красивое имя Мария. В роддоме все любовались новорожденной, такой она была хорошенькой. Однако врачи почему-то отводили глаза. Оказалось, что у девочки неизлечимая болезнь...
В 60-е годы предложений сниматься Баталову поступало много, однако от большинства этих предложений актер отказывался - он был слишком разборчив в выборе ролей. Исключение составляли режиссеры, которым Алексей Баталов по-настоящему доверял. Среди них были: И. Хейфиц (фильм "День счастья", 1963), И. Пырьев ("Свет далекой звезды", 1964), А. Герман ("Седьмой спутник", 1967), В. Венгеров ("Живой труп", 1969).
В 1965 году Баталов экранизировал детскую сказку Ю. Олеши "Три толстяка", причем сам сыграл в ней одну из главных ролей - Тибула. Стоит отметить, что эта роль потребовала от актера большого труда: так как Баталов всегда старался обходиться на съемочной площадке без дублеров, ему и в этот раз пришлось делать все самому. Например, в одном из эпизодов его герою нужно было пройти по проволоке, протянутой между домами. На то, чтобы выполнить трюк самому, нашему герою потребовалось учиться этому год и два месяца!
Фильм "Три толстяка" имел большой успех у публики (в детстве это был один из любимых фильмов автора этих строк) и в прокате собрал 23 млн. зрителей.
В 1967 году Алексею Баталову была присуждена премия Ленинского комсомола.
В 70-е годы творческая занятость Баталова была такой же минимальной, как и в предыдущее десятилетие (в 1971 году он был избран в секретариат правления Союза кинематографистов СССР). При своем огромном таланте этот актер тогда записал в свой актив только семь ролей. Вот эти фильмы: "Бег" (1971), "Возврата нет" (1974), "Чисто английское убийство" (т/ф, 1974), "Звезда пленительного счастья" (1975), "Рикки-Тикки-Тави" (1976), "Поздняя встреча" и "Сгореть, чтобы светить".
Почему же был столь короток список работ этого талантливого актера в те годы? М. Кваснецкая в журнале "Советский экран" (№"22 за 1977 год) так отвечает на этот вопрос: "Для Алексея Баталова поиски сегодняшнего места в искусстве происходят мучительно трудно. Процесс внутреннего, духовного накопления, как мне кажется, не запрограммирован разумом, а идет скорее стихийно. Зная свойство его характера - совестливость, вечную неудовлетворенность собой, можно понять, почему многие возможности так и остаются пока неиспользованными. Не предлагают новых интересных ролей - на это обстоятельство часто ссылается Баталов... Можно, конечно, сняться в этой роли или в той, но зачем? На этот вопрос существует два прямо противоположных ответа. Одни актеры считают, что нужно сниматься постоянно в любой роли, чтобы тебя не забыли зрители, чтобы не потерять навыки профессии. Другие ждут только хороших ролей. А годы идут. И актер уже никогда не сыграет сегодня то, что мог играть вчера. Это понимает Баталов, но согласиться на очередную "проходную" роль ему крайне трудно...
Между тем свой актерский простой Баталов довольно успешно компенсировал другим занятием - режиссурой. В 1971 году он экранизировал "Игрока" Ф. Достоевского. Однако полного удовлетворения от этой работы он не испытал. Позднее Баталов скажет: "Я зарекся снимать экранизации. Ни одна экранная версия не может подняться до оригинала. Как правило, в экранизации беллетристика выигрывает, а высокая проза теряет. Всегда есть опасность, что твои счеты с автором окажутся мелкими. У каждого зрителя есть свои представления о книге, о герое, которые редко совпадают с представлениями постановщика. Нужно найти возможность более широкого, вольного толкования классика. Как Никита Михалков в "Неоконченной пьесе для механического пианино"...
Отмечу, что отказавшись от переноса классических произведений на экран, Баталов в то же время активно работал над их постановками на радио. Он, в частности, поставил спектакли: "Герой нашего времени" по М. Лермонтову, "Казаки" по Л. Толстому, "Поединок" по А. Куприну, "Белые ночи" по Ф. Достоевскому и др.
В 70-е годы Баталов часто выезжал с творческими концертами в глубинку. Иногда там с ним происходили забавные истории. Об одной из них он поведает нам сам: "Я участвовал в днях культуры в какой-то южной республике. Помню, там рос хлопок и паслись овцы. После того как закончились выступления в столице, главный местный начальник, партийный секретарь, предложил мне съездить в глубинку, встретиться с настоящими тружениками. Поехали. Пять массивных черных машин запылили по степи. Добрались до какого-то стойбища. Собрали людей. Я вышел, преисполненный самоуважения (все же не такой подлец, не поленился добраться до подлинных героев труда), и стал что-то вслух читать. Замечаю, публика как-то странно себя ведет - не реагирует на мои слова. Я забеспокоился и в антракте обратился к местным товарищам: что не так? Те замахали руками, мол, все замечательно. Почему же, спрашиваю, зрители столь безучастны? А они, отвечают мне, по-русски ни слова не понимают... Самое ужасное, что мне и второе отделение отрабатывать пришлось: люди ведь ждали артиста... .
В 1976 году Алексею Баталову было присвоено звание народного артиста СССР. В том же году он стал преподавателем актерской мастерской во ВГИКе, в 1980 году - профессором.
В 1979 году в творческой судьбе Баталова произошло событие, которое вновь вовлекло его в настоящий водоворот зрительской любви. Речь, конечно же, идет о роли Гоши в фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит". Но расскажем обо всем по порядку.
На роль Гоши пробовались многие популярные актеры, однако ни один из них не устраивал по-настоящему режиссера. Вся съемочная группа металась в поисках этого актера, но найти никак не могла. И тогда в дело вмешался случай. В один из дней В. Меньшов сел к своему телевизору и посмотрел фильм "Дорогой мой человек". Роль молодого врача Володи Устименко в нем играл Баталов. Увидев и, главное, вспомнив этого актера, Меньшов внезапно понял, что именно он и будет играть роль Гоши. Однако другие участники съемочной группы, узнав, на ком остановил свой выбор режиссер, отнеслись к этому скептически. Все прекрасно были осведомлены о том, как дотошно отбирает для себя роли этот актер. Но рискнуть все-таки решили.