Отметим, что, когда родилась Кристина, кроватки у нее не было – Орбакас стоял за ней в очереди уже четыре месяца, но их никак не завозили. В итоге кровать у новорожденной появилась спустя несколько недель после появления на свет. Их неожиданно выкинули в центральном «Детском мире» на площади Дзержинского, и Пугачевой, которой об этом сообщили подруги, пришлось ехать туда самой (ребенка она оставила на соседей). Кровать она не только купила, но и сама довезла ее до дома (на метро, а потом на трамвае!) и сама же занесла ее на второй этаж. Орбакас потом никак не мог поверить в подобное.
Тем временем 12 июня из Болгарии пришла весть о том, что на фестивале эстрадной песни «Золотой Орфей» главный приз впервые взяла советская певица Мария Пахоменко. Она исполнила песню своего супруга «Чудо-кони». Со сцены сошла на ватных ногах, уверенная, что ничего ей не светит. Пришла в гостиницу и закрылась в номере на ключ. А ночью в ее дверь вдруг стали барабанить. Она открыла и увидела в коридоре толпу людей, которые тыкали в нее пальцами и наперебой твердили: «Ты – Орфей! Ты – Орфей!» Так Пахоменко узнала, что первой из советских исполнителей завоевала престижную статуэтку. Кстати, эту награду у нее, по приезде в Москву, хотела отобрать Фурцева: дескать, такая красивая вещь должна стоять в моем кабинете. Но Пахоменко сумела отстоять «Орфея» и увезла статуэтку в Ленинград.
Пугачева смотрела трансляцию с «Орфея» в Москве. Смотрела и завидовала Пахоменко, которая вернулась на родину триумфатором. В отличие от предыдущего года в этот раз Пугачева уже не строила иллюзий относительно собственного выступления на этом фестивале. Алле почему-то уже не верилось, что ей удастся чего-то достичь на песенном поприще. Во-первых, и ребенок у нее родился, во-вторых – эстрада ей уже обрыдла. Между тем до ее «Арлекино» оставалось каких-то четыре года.
В том же июне молодая чета справила новоселье: ей дали квартиру на Рязанском проспекте. В этом же доме поселились и родители Аллы: молодые жили на 5-м этаже, родители – на 8-м. Это было очень удобно: телефонов ни у кого из них не было, поэтому они общались друг с другом посредством открытых окон.
Тогда же состоялась новая встреча Пугачевой с большим кинематографом: ее пригласили исполнить песню в фильме Василия Шукшина «Печки-лавочки». Идя на запись, Пугачева жутко волновалась. Вот уже несколько месяцев она сидела дома с крохотной дочкой, не пела, да и с голосом после родов могло произойти всякое. Видимо, поэтому маленький музыкальный фрагмент записывали целый день (в фильме прозвучит только фрагмент песни: в эпизоде, где герои едут в купе и слушают радио). Из-за всех этих беспокойств у Пугачевой вскоре пропадет молоко. К счастью, примерно в это же время родила ее соседка с первого этажа, у которой грудного молока было хоть отбавляй, вот она и кормила им своего ребенка, да еще и пугачевскую Кристину.
К осени Алла Пугачева успела пресытиться ролью кормящей мамы и теперь мечтала только об одном: как бы побыстрее вернуться на сцену. В ноябре это возвращение состоялось, и Пугачева стала солисткой ВИА «Москвичи». События развивались следующим образом.
Приблизительно года за полтора до описываемых событий при Росконцерте был создан новый ВИА «Москвичи», а его режиссером был назначен давний знакомый нашей героини Олег Непомнящий. В короткие сроки была подготовлена программа, с которой новый коллектив должен был отправиться на свои первые гастроли. Однако эта поездка была сорвана, едва начавшись. Вокалист ансамбля оказался большим любителем выпить и с первых же дней гастролей не отрывался от бутылки. А поскольку заменить его было некем, в итоге выступления пришлось отменять. Ансамбль вернулся в Москву, где солист был тут же уволен. Взамен него Непомнящий вскоре нашел другого человека – солиста популярного ВИА «Веселые ребята» Юлия Слободкина. В последнее время тот стал тяготиться своим присутствием в «Веселых» и вынашивал планы начать самостоятельную карьеру. И предложение Непомнящего оказалось как нельзя кстати. «Веселые» в те дни гастролировали в Чехословакии, однако в телефонном разговоре Слободкин пообещал Непомнящему сразу после приезда в Москву написать заявление об уходе из ансамбля. И не обманул. Однако, когда начались репетиции, вдруг выяснилось, что программа явно не получается. При том репертуаре, который был у «Москвичей», одного вокалиста было мало, требовался еще один, причем Непомнящий хотел, чтобы это была женщина. Вот тогда он и вспомнил про Аллу Пугачеву. В один из ноябрьских дней Непомнящий отправился в деревянный двухэтажный дом на Крестьянской заставе, где жила Пугачева. Далее приведу рассказ самого О. Непомнящего:
«Поднявшись по ветхим ступеням, я постучал, и Алла сама открыла мне дверь. Из квартиры пахнуло умилительными детскими запахами – глаженого белья и кипяченого молока. Мы поздоровались, она пригласила меня войти, как-то машинально, не обрадовавшись и не удивившись моему приходу. Во всем ее облике сквозила бесконечная усталость, будто бы каждое движение давалось ей с трудом. Как все творческие люди, она тяжело переносила образовавшуюся вокруг нее пустоту. Работа была ее главным стимулом в жизни, она не могла, не умела быть счастлива одними семейными заботами, ни любовь к мужчине, ни любовь к дочери не могли поглотить ее целиком, без остатка. Возможно, она сознавала это и мучилась чувством вины за то, что она не такая, как все «нормальные» женщины, пыталась обуздать себя и соответствовать образу идеальной матери.
Я сбивчиво, то перескакивая с пятого на десятое, то вдруг вдаваясь в ненужные подробности, объяснил ей цель своего визита, закончив свою речь решительным предложением о совместной работе. Она сопротивлялась мне, как Ева сопротивлялась обаянию змея-искусителя:
– Ты что, с ума сошел! У меня маленький ребенок! Кто с ней будет нянчиться? Ты, что ли?
– А хоть и я! – парировал я в запальчивости, и тут же сообразил, что это заявление вряд ли сойдет мне с рук…»
Короче, Непомнящий уговорил Пугачеву вернуться на сцену, но сам вынужден был переквалифицироваться в няни, поскольку молодая мама, поймав его на слове, заставила Олега сидеть с ее дочерью. Правда, так продолжалось недолго, так как вскоре к делу воспитания девочки подключилась мама Пугачевой Зинаида Архиповна. Непомнящий вернулся в «Москвичи», но, к своему удивлению, увидел, что от его режиссуры ничего не осталось. Пугачева взяла на себя смелость все переделать по-своему: порядок номеров, конферанс, выходы и прочее. По словам Непомнящего: «В глубине души я понимал, что человек с таким уровнем одаренности, как Алла, никогда не станет считаться с чьим бы то ни было творческим самолюбием и понятиями о служебной субординации. Тот факт, что я был режиссером коллектива, никак не ограничивал ее вдохновение и способность перекроить «под себя», что там программу, – целый мир! Быть сапожником без сапог мне тоже не хотелось, и я начал активно искать новое место работы…»
Ровно год прошел со дня широкой премьеры фильма «Король-Олень», где Алла Пугачева спела три баллады. Наконец, 4 января 1972 года фильм добрался до голубых экранов. Его показали в самый прайм-тайм – в 19.45 по московскому времени.
Между тем в начале того года Алла Пугачева вновь сменила место работы: она ушла из ВИА «Москвичи» и перешла в другой, куда более популярный коллектив – оркестр Олега Лундстрема. Как вспоминает сам мэтр отечественной эстрады: «Это была такая скромная девочка. Мы ее прослушали и сразу взяли. Помимо несомненных музыкальных достоинств, я сразу оценил дисциплинированность Пугачевой, хотя теперь у многих такой факт может вызвать большие сомнения…»
Дебют Пугачевой на столичной сцене в составе знаменитого оркестра состоялся в начале года. 25–27 февраля в ГЦКЗ «Россия» прошли концерты оркестра, посвященные 15-летию со дня основания коллектива. В представлениях приняли участие артисты, которые в разные годы имели счастье работать у Лундстрема: Галина Ненашева, Валерий Ободзинский. Молодую смену представляли Алла Пугачева, Майя Розова, Дмитрий Ромашков и Валерий Песельник. Спустя две недели в «Вечерней Москве» появится рецензия Ю. Дмитриева на эти концерты, в которой несколько строк будет посвящено героине нашего рассказа. Причем не самых теплых строк. Цитирую: «Что касается певцов, то А. Пугачева, кажется, только начинает, и пока ее исполнение лишено теплоты, полного слияния исполнительницы с музыкой…»
После концертов в столице оркестр Лундстрема отправился на гастроли по стране. А в середине сентября Алла Пугачева в составе оркестра впервые уехала на зарубежные гастроли – пока только в социалистическую Польшу, где проходил фестиваль Лендек Здруй (14–28 сентября).
Вернувшись из Польши, оркестр отправился на гастроли в Ленинград. Там судьба свела Пугачеву с человеком, который вскоре станет не только ее другом, но и соавтором многих ее шлягеров. Речь идет о поэте Илье Резнике. Вот как он сам об этом вспоминает:
«В первый раз я увидел ее в Ленинграде в программе оркестра Олега Лундстрема. Клоунесса в цилиндре и с тросточкой пела две или три эксцентрические песенки. Не помню, о чем пела, но помню как: азартно, иронично, вдохновенно. Талантливо.
Я пришел к ней с гитарой. Она жила в гостинице «Октябрьская», в неуютном номере с тусклым окном.
– Алла, а ты мне понравилась, – важно сказал певице автор двух отгремевших шлягеров – «Золушки» и «Карлсона». – У меня к тебе дело.
– Песню принесли? – серьезно спросила певица.
– Да. Слушай.
И я спел ей песню, в которой говорилось о том, что как аукнется, так и откликнется, что я с тобою остался из жалости, что только сердце-то, сердце не свыкнется с тем, что вся доброта расплескалася.
– Это мне? – растроганно спросила Алла.
– Нет, – проникновенно ответил я. – Но мы сейчас ее с тобой выучим. И пойдем к N-ой.
Я назвал имя очень популярной тогда, в 1972-м, певицы, проживавшей в этой же гостинице.
Показ провалился.
Наверное, мы слишком волновались, когда пели в два голоса перед вальяжно раскинувшейся в кресле звездой, может, мы просто пришли не вовремя, а может быть, она почувствовала в этой худенькой рыжей девушке будущую грозную соперницу.
А тогда, тогда моя новая компаньонка расстроилась больше меня.
– Не переживай, – сказал я ей.
– Не переживай, – сказала она мне…
– Знаешь, Алла, возьми тогда себе эту песню, – великодушно предложил я.
Но она неожиданно отказалась:
– Я подумала – ты был прав – эта песня для N-ой. Лучше найди что-нибудь другое…»
Между тем еще летом Пугачева приняла участие в съемках очередного фильма. На этот раз это было телевизионное кино – фильм Александра Орлова «Стоянка поезда – две минуты». Отметим, что Орлов был мужем подруги Пугачевой актрисы Аллы Будницкой, с которой певицу познакомила Наталья Лебедева – та самая, что была свидетельница на свадьбе Пугачевой. С Орловым Пугачева до этого уже встречалась: в 1970 году, когда записала пару песен для его первой картины «Удивительный мальчик». И вот – новая встреча.
«Стоянка…» была бесхитростной музыкальной комедией о том, как молодой врач приезжает на работу в маленький городок и находит там свое счастье. Главные роли в фильме исполняли популярные актеры советского кино: Олег Видов, Валентина Теличкина, Алла Будницкая, Юрий Белов и др. Все песни в картине, написанные творческим тандемом Геннадий Гладков – Юрий Энтин, исполняла Алла Пугачева. Песен было четыре: «Предчувствие» (в дуэте с Олегом Видовым), «Песенка официантки», «Мой городок», «Или – или».
Премьера фильма по ЦТ состоялась 31 декабря, в 21.30 по московскому времени. Таким образом можно смело сказать, что 1972 год закончился под песни в исполнении Аллы Пугачевой.
Последние концерты Аллы Пугачевой в составе оркестра Олега Лундстрема в Москве состоялись 24–31 марта 1973 года. Они прошли на сцене государственного концертного зала «Россия». Спустя несколько месяцев Пугачева из этого коллектива тоже ушла. Она устроилась к мужу, в Московскую областную филармонию. Теперь они гастролировали вместе. За дочь Кристину не волновались – та жила у бабушки с дедушкой в Каунасе. Почему там? Дело в том, что родители Пугачевой тогда еще работали и присматривать за внучкой не могли. Молодые отдали было ребенка в детский сад, в районе Текстильщиков, но та проходила туда лишь пару недель. Затем в саду начались всякие эпидемии, карантины, и здоровьем девочке решено было не рисковать. И ее отправили в Прибалтику.
Между тем новое место работы быстро разонравилось Пугачевой. Муж, конечно, был под боком, но творческого удовлетворения, увы, не было. В сборных концертах участвовало много артистов, поэтому Пугачевой давали петь не больше двух песен. Ей, естественно, этого было мало, она просила увеличить репертуар, но ей отвечали отказом. Тогда Пугачева самовольничала: без всякого разрешения исполняла на «бис» третью, а то и четвертую песни. Администраторы в таких случаях были буквально вне себя от гнева, кричали в лицо дерзкой певицы: «Пугачева, ты ведь не одна в программе выступаешь! Ты и так в филармонии на птичьих правах! Еще раз подобное случится – уволим, к чертовой матери!» И ведь действительно уволили. Но Пугачева без дела не осталась – с помощью матери одного из своих однокурсников по музучилищу устроилась той же осенью 73-го в Москонцерт. А спустя полтора месяца – в октябре – распался их брак с Орбакасом. Причем по иронии судьбы развелись они в тот же день, в какой расписались – 8 октября. М. Орбакас вспоминает:
«Все получилось как-то само собой. Помню, я вернулся из Ленинграда, а на столе – записка от Аллы: «Я уехала. Буду такого-то». Недели через полторы она появилась. Мы в отпуск собирались. А тут она говорит: «Я опять уезжаю». Ну ладно… Я отправился отдыхать один… Недели через две меня отозвали на работу. Потом вернулась Алла. Мы поговорили и решили пожить отдельно. Подали заявление на развод. Алла нашла вариант размена, и я переехал в Марфино. Единственное, что взял из старой квартиры, – матрас, подушку, телевизор «Горизонт» и китайский обливной таз. Причем сразу после переезда я уехал на гастроли. Потом, когда вернулся, начал обустраиваться: купил топчан, шкаф, стол, стулья…
Сначала Алла злилась на меня и заявила, что с ребенком я видеться не буду. Но потом, через четыре месяца сама позвонила и спросила: «Ты почему дочь не навещаешь?» И тогда я стал «воскресным папой» и стал принимать солидное участие в воспитании Кристины, пока она не выросла…»
В этом рассказе есть одна загадка: почему Пугачева разозлилась на Орбакаса и что именно стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Много позже, в 2006 году, во время съемок в фильме «Любовь-морковь», Кристина Орбакайте проболтается об этой истории своему партнеру по фильму Гоше Куценко. В его изложении эта история будет выглядеть следующим образом:
«Жили Алла с Миколасом очень скромно. Алла копила деньги на детскую кроличью шапку для Кристины – 25 рублей. По тем временам это было целое состояние (средняя зарплата в первой половине 70-х в СССР равнялась 130–140 рублям. – Ф. Р.). Да и такие шапки считались дефицитом – достать их было непросто. И вот в один прекрасный день Пугачева отдала Миколасу заветную сумму и отправила его в магазин. Ждет-пождет, а мужа все нет. День нет, второй… Наконец, на третьи сутки вернулся – с пустыми руками и с большого бодуна. Посмотрел на жену и говорит: «Алла! Дай денег, трубы горят! Похмелиться надо». Представляете, что сказала ему Пугачева с ее характером? Выпалила все, что накипело, и выставила Миколаса за дверь. После этого их отношения и сошли на нет…»
Но вернемся в начало 70-х.
Где-то с конца 60-х на отечественной эстраде как грибы после дождя стали появляться разнополые дуэты. Причем в основном это были семейные пары, что вполне объяснимо: какой муж (или жена) отпустит свою вторую половину на длительные гастроли с чужим человеком, поющим с ним (с нею) в дуэте. Самыми популярными дуэтами первой половины 70-х были: Алла Иошпе – Стахан Рахимов, Вероника Круглова – Вадим Мулерман, Екатерина Шаврина – Михаил Котляр. Видимо, отдавая дань моде, в 1974 году решила встать на этот же путь и Алла Пугачева. Ее второй половиной стал молодой певец Юлий Слободкин. Правда, половиной он был исключительно сценической, поскольку никаких амурных дел с ним у Пугачевой не было. Ее рыцарем в то время был совсем другой мужчина – руководитель ансамбля, с которым дуэт выступал, Виталий Кретюк (сценический псевдоним Кретов). Однако слушатель, следуя инерции, считал Пугачеву и Слободкина любовниками. Что, впрочем, было даже выгодно: ведь трудно найти отклик у слушателя, который знает, что оба исполнителя, поющие проникновенные песни о любви друг к другу, на самом деле всего лишь коллеги по сцене и не более.
В начале года Пугачева и Слободкин вместе с ансамблем «Москвичи» отправились в гастрольное турне. Они побывали в Ижевске (выступали в Ледовом дворце спорта «Ижсталь»), а в марте добрались до Куйбышева. Волею судьбы там же выступал с концертами и Олег Непомнящий, который, как мы помним, в последний раз виделся с Пугачевой два года назад. Естественно, теперь ему стало интересно увидеть, во что превратилась его бывшая знакомая, и он отправился на ее концерт в Большой зал филармонии. Далее приведу его собственный рассказ:
«Алла пела все второе отделение. Непроизвольно я первым делом оценил, что зал заполнен процентов на семьдесят, но через несколько минут, если бы меня спросили об этом, я бы ответил, что в зале был полный аншлаг – с таким громогласным восторгом принимали каждый номер.
Алла превращала каждую песню в настоящий спектакль – через несколько лет это назовут ее творческим почерком и будут превозносить за артистизм до небес. Народ в зале безумствовал, приветствуя каждый новый образ, в котором она появлялась на сцене. В свои песни она ухитрялась вместить такую гамму ролей, какую даже хорошая актриса может не сыграть за целую жизнь.
По окончании представления ее долго не отпускали, вызывали на «бис», ее успех был полным. Я шел к ней за кулисы, неся в себе душу, как переполненный кувшин, боясь расплескать драгоценную радость, какую способно дать человеку только высокое искусство. Алла была искренне рада меня видеть, засыпала вопросами, на которые я едва успевал отвечать.
– Ну, как тебе программа? – наконец спросила она.
И я, чтобы не вдаваться в комплиментарные объяснения с многочисленными оттенками восторга, сказал ей тогда:
– Ты уже стала великой актрисой. Просто еще не все об этом знают.
На этом мы и расстались…»
Одно из первых появлений дуэта Пугачева – Слободкин в Москве состоялось той же весной 74-го. Если быть точным: 19–22 апреля в ЦДКЖ прошли концерты под названием «Поют молодые», приуроченные к XVII съезду ВЛКСМ. В том концерте, помимо наших героев, принимали участие Валентина Толкунова, Екатерина Шаврина и многие другие молодые звезды столичной эстрады. Видимо, для начинающего дуэта дебют на сцене Клуба железнодорожников стал вполне успешным, и Пугачева со Слободкиным после этого еще несколько раз приезжали туда с выступлениями. А с наступлением лета принялись «окучивать» другие эстрадные площадки – в столичных парках Сокольники, ЦПКиО. Так, с 21 по 30 июня Пугачева и Слободкин приняли участие в сборных концертах, проходивших в Зеленом театре Парка имени Горького, где компанию им составили: Геннадий Хазанов, ВИА «Ариэль» и др. В начале июля дуэт выступал в парке Сокольники, в киноконцертном зале «Варшава» и т. д.
Вспоминает В. Ярушин (бывший руководитель и участник ВИА «Ариэль»): «Летом 74-го мы впервые отправились на гастроли в Москву. Там я впервые увидел Аллу Пугачеву. Зеленое, до полу, облегающее платье, стройная фигура, копна длинных, вьющихся волос, на голове – шляпа-котелок шансонье – как она была не похожа на советскую певицу! Костюмерных не хватало, и нам с Аллой, с ее музыкантами выделили спортзал. Алла в основном жаловалась на постоянные «постельные» намеки в ее адрес: мол, только в этом случае ее ждет успех. А она не хотела быть «постельной» певицей. В то время она выступала в дуэте с певцом Юлием Слободкиным, певшим в кобзоновском стиле. Их «альянс» был в общем никакой. И Алла это хорошо понимала…»
Именно к этому же времени относится и первая большая рецензия, посвященная творчеству дуэта Пугачева – Слободкин. Она принадлежала перу Т. Бутковской и была помещена в № 18 журнала «Музыкальная жизнь». Автор писала:
«Настоящим событием в нынешнем эстрадном сезоне стало появление молодого вокального дуэта – Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина. Кроме отличных голосов, несомненного драматического дарования (каждая их песня – маленький спектакль), они обладают качествами, в последнее время не так уж часто встречающимися на эстраде: в дуэте Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина мужчина мужествен, а женщина – женственна. От их искусства веет чистотой, трепетностью, влюбленностью. Свою программу в Сокольниках артисты начинают песней В. Шиманского «Береза белая», соответствующей программе вечера и очень характерной для их лирических героев. Драматическое дарование актеров особенно полно раскрылось в музыкальной миниатюре «А я говорю» Э. Ханка. В этой, на перый взгляд немудреной песне им удалось создать точные портретные характеристики героев…»
Несмотря на столь похвальную рецензию в одном из самых именитых журналах, пишущих о музыке (а их тогда было раз, два и обчелся), звезд с неба дуэт Пугачева – Слободкин не хватал. Сольных концертов у них не было, и очень часто Москонцерт просто затыкал ими дыры. Гастроли тоже были соответствующие – по самой отдаленной российской глубинке, где в гостиницах редко бывает горячая вода, зато полно тараканов. Кстати, будущая конкурентка Аллы Пугачевой по эстрадному Олимпу София Ротару в эти же самые дни имела совсем иной статус: она уже два года давала сольные концерты на самых престижных площадках страны. Например, 1–4 августа прошли ее концерты в столичном концертном зале «Россия». А вскоре после них Ротару отправилась отстаивать честь страны в Сопот, где была удостоена 2-й премии. А первая досталась представителю нашей же страны молодому ленинградскому певцу Сергею Захарову. За этим триумфом Алла Пугачева, как и миллионы ее соотечественников, наблюдала по телевизору, продолжая тайно лелеять мечту, что и ей когда-нибудь удастся ступить на сцену Лесной оперы. Ее мечты сбудутся уже через четыре года. Но не будем забегать вперед.
В те самые дни, когда шел фестиваль в Сопоте, Пугачева и Слободкин давали концерты в Москве. Они выступали на разных площадках: так, 16–18 августа этим местом стал зал в гостинице «Советская», 31-го – киноконцертный зал «Октябрь». В каждом из этих концертов компанию дуэту Пугачева – Слободкин составлял другой дуэт – юмористический – в лице Романа Карцева и Виктора Ильченко. Причем последние тогда были в большом фаворе у публики, а Пугачева и Слободкин шли как «довесок». Вот как об этом вспоминает один из очевидцев – журналист «Московского комсомольца» Лев Никитин (Гущин):
«Тогда только что взошла звезда Карцева и Ильченко, и они давали сольный концерт в Москве. С боем взяв билеты, мы с приятелем примчались в киноконцертный зал «Октябрь», и только тут выяснилось, что концерт не вполне сольный. Проворные организаторы «прицепили» к одесситам двух молодых певцов, которые и занимали все первое отделение. Певцами этими были Юлий Слободкин и Алла Пугачева. Они пели порознь и вместе, весело и грустно, громко и не очень. В зале царила тягостная тишина, прерываемая жидкими аплодисментами. Мы с трудом дождались конца их выступления и во втором отделении получили то, за чем пришли…»
В качестве «довеска» к популярному юмористическому дуэту Пугачева и Слободкин были прицеплены до осени. Например, 3—11 сентября состоялись их концерты в ЦДКЖ. Народ и там ломился на Карцева – Ильченко, а певческий дуэт слушал, что называется, вполуха. Вообще, если бы Карцев и Ильченко выступали в первом отделении, то зритель отсидел бы только его и певческому дуэту пришлось бы выступать в полупустом зале. Такова была тогдашняя реальность, в которой вынуждена была существовать будущая звезда номер один советской эстрады Алла Пугачева.
В конце сентября Карцев и Ильченко покинули столицу и Пугачева со Слободкиным перекочевали в другие сборные концерты. Так, 20–22 сентября они выступали в «Октябре», где компанию им составили Жанна Бичевская, Мария Кодряну и др. Однако уже со следующего месяца Пугачева и Слободкин добиваются «сольников»: 5–6 октября они выступили на сцене Дома офицеров имени Жуковского. Пришедшие на эти концерты зрители не знали, что видят этот дуэт в последний раз: к тому моменту Пугачева уже приняла однозначное решение покинуть своего партнера, поскольку не собиралась всю оставшуюся жизнь выступать в качестве «довеска» к более именитым коллегам. К тому же она собиралась принять участие в 5-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, который открывался в Москве во второй половине октября. Конкурс проводился раз в четыре года, и попасть на него считали за счастье практически все молодые артисты. К первому туру (он начался 18 октября) допускался практически любой артист, лишь бы у него было ходатайство его концертной организации (Пугачеву делегировал Москонцерт). Второй тур предполагал уже настоящую борьбу, а про третий и говорить нечего – победившие в нем участвовали в сборном концерте, который транслировали на всю страну.
Тем временем 12 июня из Болгарии пришла весть о том, что на фестивале эстрадной песни «Золотой Орфей» главный приз впервые взяла советская певица Мария Пахоменко. Она исполнила песню своего супруга «Чудо-кони». Со сцены сошла на ватных ногах, уверенная, что ничего ей не светит. Пришла в гостиницу и закрылась в номере на ключ. А ночью в ее дверь вдруг стали барабанить. Она открыла и увидела в коридоре толпу людей, которые тыкали в нее пальцами и наперебой твердили: «Ты – Орфей! Ты – Орфей!» Так Пахоменко узнала, что первой из советских исполнителей завоевала престижную статуэтку. Кстати, эту награду у нее, по приезде в Москву, хотела отобрать Фурцева: дескать, такая красивая вещь должна стоять в моем кабинете. Но Пахоменко сумела отстоять «Орфея» и увезла статуэтку в Ленинград.
Пугачева смотрела трансляцию с «Орфея» в Москве. Смотрела и завидовала Пахоменко, которая вернулась на родину триумфатором. В отличие от предыдущего года в этот раз Пугачева уже не строила иллюзий относительно собственного выступления на этом фестивале. Алле почему-то уже не верилось, что ей удастся чего-то достичь на песенном поприще. Во-первых, и ребенок у нее родился, во-вторых – эстрада ей уже обрыдла. Между тем до ее «Арлекино» оставалось каких-то четыре года.
В том же июне молодая чета справила новоселье: ей дали квартиру на Рязанском проспекте. В этом же доме поселились и родители Аллы: молодые жили на 5-м этаже, родители – на 8-м. Это было очень удобно: телефонов ни у кого из них не было, поэтому они общались друг с другом посредством открытых окон.
Тогда же состоялась новая встреча Пугачевой с большим кинематографом: ее пригласили исполнить песню в фильме Василия Шукшина «Печки-лавочки». Идя на запись, Пугачева жутко волновалась. Вот уже несколько месяцев она сидела дома с крохотной дочкой, не пела, да и с голосом после родов могло произойти всякое. Видимо, поэтому маленький музыкальный фрагмент записывали целый день (в фильме прозвучит только фрагмент песни: в эпизоде, где герои едут в купе и слушают радио). Из-за всех этих беспокойств у Пугачевой вскоре пропадет молоко. К счастью, примерно в это же время родила ее соседка с первого этажа, у которой грудного молока было хоть отбавляй, вот она и кормила им своего ребенка, да еще и пугачевскую Кристину.
К осени Алла Пугачева успела пресытиться ролью кормящей мамы и теперь мечтала только об одном: как бы побыстрее вернуться на сцену. В ноябре это возвращение состоялось, и Пугачева стала солисткой ВИА «Москвичи». События развивались следующим образом.
Приблизительно года за полтора до описываемых событий при Росконцерте был создан новый ВИА «Москвичи», а его режиссером был назначен давний знакомый нашей героини Олег Непомнящий. В короткие сроки была подготовлена программа, с которой новый коллектив должен был отправиться на свои первые гастроли. Однако эта поездка была сорвана, едва начавшись. Вокалист ансамбля оказался большим любителем выпить и с первых же дней гастролей не отрывался от бутылки. А поскольку заменить его было некем, в итоге выступления пришлось отменять. Ансамбль вернулся в Москву, где солист был тут же уволен. Взамен него Непомнящий вскоре нашел другого человека – солиста популярного ВИА «Веселые ребята» Юлия Слободкина. В последнее время тот стал тяготиться своим присутствием в «Веселых» и вынашивал планы начать самостоятельную карьеру. И предложение Непомнящего оказалось как нельзя кстати. «Веселые» в те дни гастролировали в Чехословакии, однако в телефонном разговоре Слободкин пообещал Непомнящему сразу после приезда в Москву написать заявление об уходе из ансамбля. И не обманул. Однако, когда начались репетиции, вдруг выяснилось, что программа явно не получается. При том репертуаре, который был у «Москвичей», одного вокалиста было мало, требовался еще один, причем Непомнящий хотел, чтобы это была женщина. Вот тогда он и вспомнил про Аллу Пугачеву. В один из ноябрьских дней Непомнящий отправился в деревянный двухэтажный дом на Крестьянской заставе, где жила Пугачева. Далее приведу рассказ самого О. Непомнящего:
«Поднявшись по ветхим ступеням, я постучал, и Алла сама открыла мне дверь. Из квартиры пахнуло умилительными детскими запахами – глаженого белья и кипяченого молока. Мы поздоровались, она пригласила меня войти, как-то машинально, не обрадовавшись и не удивившись моему приходу. Во всем ее облике сквозила бесконечная усталость, будто бы каждое движение давалось ей с трудом. Как все творческие люди, она тяжело переносила образовавшуюся вокруг нее пустоту. Работа была ее главным стимулом в жизни, она не могла, не умела быть счастлива одними семейными заботами, ни любовь к мужчине, ни любовь к дочери не могли поглотить ее целиком, без остатка. Возможно, она сознавала это и мучилась чувством вины за то, что она не такая, как все «нормальные» женщины, пыталась обуздать себя и соответствовать образу идеальной матери.
Я сбивчиво, то перескакивая с пятого на десятое, то вдруг вдаваясь в ненужные подробности, объяснил ей цель своего визита, закончив свою речь решительным предложением о совместной работе. Она сопротивлялась мне, как Ева сопротивлялась обаянию змея-искусителя:
– Ты что, с ума сошел! У меня маленький ребенок! Кто с ней будет нянчиться? Ты, что ли?
– А хоть и я! – парировал я в запальчивости, и тут же сообразил, что это заявление вряд ли сойдет мне с рук…»
Короче, Непомнящий уговорил Пугачеву вернуться на сцену, но сам вынужден был переквалифицироваться в няни, поскольку молодая мама, поймав его на слове, заставила Олега сидеть с ее дочерью. Правда, так продолжалось недолго, так как вскоре к делу воспитания девочки подключилась мама Пугачевой Зинаида Архиповна. Непомнящий вернулся в «Москвичи», но, к своему удивлению, увидел, что от его режиссуры ничего не осталось. Пугачева взяла на себя смелость все переделать по-своему: порядок номеров, конферанс, выходы и прочее. По словам Непомнящего: «В глубине души я понимал, что человек с таким уровнем одаренности, как Алла, никогда не станет считаться с чьим бы то ни было творческим самолюбием и понятиями о служебной субординации. Тот факт, что я был режиссером коллектива, никак не ограничивал ее вдохновение и способность перекроить «под себя», что там программу, – целый мир! Быть сапожником без сапог мне тоже не хотелось, и я начал активно искать новое место работы…»
Ровно год прошел со дня широкой премьеры фильма «Король-Олень», где Алла Пугачева спела три баллады. Наконец, 4 января 1972 года фильм добрался до голубых экранов. Его показали в самый прайм-тайм – в 19.45 по московскому времени.
Между тем в начале того года Алла Пугачева вновь сменила место работы: она ушла из ВИА «Москвичи» и перешла в другой, куда более популярный коллектив – оркестр Олега Лундстрема. Как вспоминает сам мэтр отечественной эстрады: «Это была такая скромная девочка. Мы ее прослушали и сразу взяли. Помимо несомненных музыкальных достоинств, я сразу оценил дисциплинированность Пугачевой, хотя теперь у многих такой факт может вызвать большие сомнения…»
Дебют Пугачевой на столичной сцене в составе знаменитого оркестра состоялся в начале года. 25–27 февраля в ГЦКЗ «Россия» прошли концерты оркестра, посвященные 15-летию со дня основания коллектива. В представлениях приняли участие артисты, которые в разные годы имели счастье работать у Лундстрема: Галина Ненашева, Валерий Ободзинский. Молодую смену представляли Алла Пугачева, Майя Розова, Дмитрий Ромашков и Валерий Песельник. Спустя две недели в «Вечерней Москве» появится рецензия Ю. Дмитриева на эти концерты, в которой несколько строк будет посвящено героине нашего рассказа. Причем не самых теплых строк. Цитирую: «Что касается певцов, то А. Пугачева, кажется, только начинает, и пока ее исполнение лишено теплоты, полного слияния исполнительницы с музыкой…»
После концертов в столице оркестр Лундстрема отправился на гастроли по стране. А в середине сентября Алла Пугачева в составе оркестра впервые уехала на зарубежные гастроли – пока только в социалистическую Польшу, где проходил фестиваль Лендек Здруй (14–28 сентября).
Вернувшись из Польши, оркестр отправился на гастроли в Ленинград. Там судьба свела Пугачеву с человеком, который вскоре станет не только ее другом, но и соавтором многих ее шлягеров. Речь идет о поэте Илье Резнике. Вот как он сам об этом вспоминает:
«В первый раз я увидел ее в Ленинграде в программе оркестра Олега Лундстрема. Клоунесса в цилиндре и с тросточкой пела две или три эксцентрические песенки. Не помню, о чем пела, но помню как: азартно, иронично, вдохновенно. Талантливо.
Я пришел к ней с гитарой. Она жила в гостинице «Октябрьская», в неуютном номере с тусклым окном.
– Алла, а ты мне понравилась, – важно сказал певице автор двух отгремевших шлягеров – «Золушки» и «Карлсона». – У меня к тебе дело.
– Песню принесли? – серьезно спросила певица.
– Да. Слушай.
И я спел ей песню, в которой говорилось о том, что как аукнется, так и откликнется, что я с тобою остался из жалости, что только сердце-то, сердце не свыкнется с тем, что вся доброта расплескалася.
– Это мне? – растроганно спросила Алла.
– Нет, – проникновенно ответил я. – Но мы сейчас ее с тобой выучим. И пойдем к N-ой.
Я назвал имя очень популярной тогда, в 1972-м, певицы, проживавшей в этой же гостинице.
Показ провалился.
Наверное, мы слишком волновались, когда пели в два голоса перед вальяжно раскинувшейся в кресле звездой, может, мы просто пришли не вовремя, а может быть, она почувствовала в этой худенькой рыжей девушке будущую грозную соперницу.
А тогда, тогда моя новая компаньонка расстроилась больше меня.
– Не переживай, – сказал я ей.
– Не переживай, – сказала она мне…
– Знаешь, Алла, возьми тогда себе эту песню, – великодушно предложил я.
Но она неожиданно отказалась:
– Я подумала – ты был прав – эта песня для N-ой. Лучше найди что-нибудь другое…»
Между тем еще летом Пугачева приняла участие в съемках очередного фильма. На этот раз это было телевизионное кино – фильм Александра Орлова «Стоянка поезда – две минуты». Отметим, что Орлов был мужем подруги Пугачевой актрисы Аллы Будницкой, с которой певицу познакомила Наталья Лебедева – та самая, что была свидетельница на свадьбе Пугачевой. С Орловым Пугачева до этого уже встречалась: в 1970 году, когда записала пару песен для его первой картины «Удивительный мальчик». И вот – новая встреча.
«Стоянка…» была бесхитростной музыкальной комедией о том, как молодой врач приезжает на работу в маленький городок и находит там свое счастье. Главные роли в фильме исполняли популярные актеры советского кино: Олег Видов, Валентина Теличкина, Алла Будницкая, Юрий Белов и др. Все песни в картине, написанные творческим тандемом Геннадий Гладков – Юрий Энтин, исполняла Алла Пугачева. Песен было четыре: «Предчувствие» (в дуэте с Олегом Видовым), «Песенка официантки», «Мой городок», «Или – или».
Премьера фильма по ЦТ состоялась 31 декабря, в 21.30 по московскому времени. Таким образом можно смело сказать, что 1972 год закончился под песни в исполнении Аллы Пугачевой.
Последние концерты Аллы Пугачевой в составе оркестра Олега Лундстрема в Москве состоялись 24–31 марта 1973 года. Они прошли на сцене государственного концертного зала «Россия». Спустя несколько месяцев Пугачева из этого коллектива тоже ушла. Она устроилась к мужу, в Московскую областную филармонию. Теперь они гастролировали вместе. За дочь Кристину не волновались – та жила у бабушки с дедушкой в Каунасе. Почему там? Дело в том, что родители Пугачевой тогда еще работали и присматривать за внучкой не могли. Молодые отдали было ребенка в детский сад, в районе Текстильщиков, но та проходила туда лишь пару недель. Затем в саду начались всякие эпидемии, карантины, и здоровьем девочке решено было не рисковать. И ее отправили в Прибалтику.
Между тем новое место работы быстро разонравилось Пугачевой. Муж, конечно, был под боком, но творческого удовлетворения, увы, не было. В сборных концертах участвовало много артистов, поэтому Пугачевой давали петь не больше двух песен. Ей, естественно, этого было мало, она просила увеличить репертуар, но ей отвечали отказом. Тогда Пугачева самовольничала: без всякого разрешения исполняла на «бис» третью, а то и четвертую песни. Администраторы в таких случаях были буквально вне себя от гнева, кричали в лицо дерзкой певицы: «Пугачева, ты ведь не одна в программе выступаешь! Ты и так в филармонии на птичьих правах! Еще раз подобное случится – уволим, к чертовой матери!» И ведь действительно уволили. Но Пугачева без дела не осталась – с помощью матери одного из своих однокурсников по музучилищу устроилась той же осенью 73-го в Москонцерт. А спустя полтора месяца – в октябре – распался их брак с Орбакасом. Причем по иронии судьбы развелись они в тот же день, в какой расписались – 8 октября. М. Орбакас вспоминает:
«Все получилось как-то само собой. Помню, я вернулся из Ленинграда, а на столе – записка от Аллы: «Я уехала. Буду такого-то». Недели через полторы она появилась. Мы в отпуск собирались. А тут она говорит: «Я опять уезжаю». Ну ладно… Я отправился отдыхать один… Недели через две меня отозвали на работу. Потом вернулась Алла. Мы поговорили и решили пожить отдельно. Подали заявление на развод. Алла нашла вариант размена, и я переехал в Марфино. Единственное, что взял из старой квартиры, – матрас, подушку, телевизор «Горизонт» и китайский обливной таз. Причем сразу после переезда я уехал на гастроли. Потом, когда вернулся, начал обустраиваться: купил топчан, шкаф, стол, стулья…
Сначала Алла злилась на меня и заявила, что с ребенком я видеться не буду. Но потом, через четыре месяца сама позвонила и спросила: «Ты почему дочь не навещаешь?» И тогда я стал «воскресным папой» и стал принимать солидное участие в воспитании Кристины, пока она не выросла…»
В этом рассказе есть одна загадка: почему Пугачева разозлилась на Орбакаса и что именно стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Много позже, в 2006 году, во время съемок в фильме «Любовь-морковь», Кристина Орбакайте проболтается об этой истории своему партнеру по фильму Гоше Куценко. В его изложении эта история будет выглядеть следующим образом:
«Жили Алла с Миколасом очень скромно. Алла копила деньги на детскую кроличью шапку для Кристины – 25 рублей. По тем временам это было целое состояние (средняя зарплата в первой половине 70-х в СССР равнялась 130–140 рублям. – Ф. Р.). Да и такие шапки считались дефицитом – достать их было непросто. И вот в один прекрасный день Пугачева отдала Миколасу заветную сумму и отправила его в магазин. Ждет-пождет, а мужа все нет. День нет, второй… Наконец, на третьи сутки вернулся – с пустыми руками и с большого бодуна. Посмотрел на жену и говорит: «Алла! Дай денег, трубы горят! Похмелиться надо». Представляете, что сказала ему Пугачева с ее характером? Выпалила все, что накипело, и выставила Миколаса за дверь. После этого их отношения и сошли на нет…»
Но вернемся в начало 70-х.
Где-то с конца 60-х на отечественной эстраде как грибы после дождя стали появляться разнополые дуэты. Причем в основном это были семейные пары, что вполне объяснимо: какой муж (или жена) отпустит свою вторую половину на длительные гастроли с чужим человеком, поющим с ним (с нею) в дуэте. Самыми популярными дуэтами первой половины 70-х были: Алла Иошпе – Стахан Рахимов, Вероника Круглова – Вадим Мулерман, Екатерина Шаврина – Михаил Котляр. Видимо, отдавая дань моде, в 1974 году решила встать на этот же путь и Алла Пугачева. Ее второй половиной стал молодой певец Юлий Слободкин. Правда, половиной он был исключительно сценической, поскольку никаких амурных дел с ним у Пугачевой не было. Ее рыцарем в то время был совсем другой мужчина – руководитель ансамбля, с которым дуэт выступал, Виталий Кретюк (сценический псевдоним Кретов). Однако слушатель, следуя инерции, считал Пугачеву и Слободкина любовниками. Что, впрочем, было даже выгодно: ведь трудно найти отклик у слушателя, который знает, что оба исполнителя, поющие проникновенные песни о любви друг к другу, на самом деле всего лишь коллеги по сцене и не более.
В начале года Пугачева и Слободкин вместе с ансамблем «Москвичи» отправились в гастрольное турне. Они побывали в Ижевске (выступали в Ледовом дворце спорта «Ижсталь»), а в марте добрались до Куйбышева. Волею судьбы там же выступал с концертами и Олег Непомнящий, который, как мы помним, в последний раз виделся с Пугачевой два года назад. Естественно, теперь ему стало интересно увидеть, во что превратилась его бывшая знакомая, и он отправился на ее концерт в Большой зал филармонии. Далее приведу его собственный рассказ:
«Алла пела все второе отделение. Непроизвольно я первым делом оценил, что зал заполнен процентов на семьдесят, но через несколько минут, если бы меня спросили об этом, я бы ответил, что в зале был полный аншлаг – с таким громогласным восторгом принимали каждый номер.
Алла превращала каждую песню в настоящий спектакль – через несколько лет это назовут ее творческим почерком и будут превозносить за артистизм до небес. Народ в зале безумствовал, приветствуя каждый новый образ, в котором она появлялась на сцене. В свои песни она ухитрялась вместить такую гамму ролей, какую даже хорошая актриса может не сыграть за целую жизнь.
По окончании представления ее долго не отпускали, вызывали на «бис», ее успех был полным. Я шел к ней за кулисы, неся в себе душу, как переполненный кувшин, боясь расплескать драгоценную радость, какую способно дать человеку только высокое искусство. Алла была искренне рада меня видеть, засыпала вопросами, на которые я едва успевал отвечать.
– Ну, как тебе программа? – наконец спросила она.
И я, чтобы не вдаваться в комплиментарные объяснения с многочисленными оттенками восторга, сказал ей тогда:
– Ты уже стала великой актрисой. Просто еще не все об этом знают.
На этом мы и расстались…»
Одно из первых появлений дуэта Пугачева – Слободкин в Москве состоялось той же весной 74-го. Если быть точным: 19–22 апреля в ЦДКЖ прошли концерты под названием «Поют молодые», приуроченные к XVII съезду ВЛКСМ. В том концерте, помимо наших героев, принимали участие Валентина Толкунова, Екатерина Шаврина и многие другие молодые звезды столичной эстрады. Видимо, для начинающего дуэта дебют на сцене Клуба железнодорожников стал вполне успешным, и Пугачева со Слободкиным после этого еще несколько раз приезжали туда с выступлениями. А с наступлением лета принялись «окучивать» другие эстрадные площадки – в столичных парках Сокольники, ЦПКиО. Так, с 21 по 30 июня Пугачева и Слободкин приняли участие в сборных концертах, проходивших в Зеленом театре Парка имени Горького, где компанию им составили: Геннадий Хазанов, ВИА «Ариэль» и др. В начале июля дуэт выступал в парке Сокольники, в киноконцертном зале «Варшава» и т. д.
Вспоминает В. Ярушин (бывший руководитель и участник ВИА «Ариэль»): «Летом 74-го мы впервые отправились на гастроли в Москву. Там я впервые увидел Аллу Пугачеву. Зеленое, до полу, облегающее платье, стройная фигура, копна длинных, вьющихся волос, на голове – шляпа-котелок шансонье – как она была не похожа на советскую певицу! Костюмерных не хватало, и нам с Аллой, с ее музыкантами выделили спортзал. Алла в основном жаловалась на постоянные «постельные» намеки в ее адрес: мол, только в этом случае ее ждет успех. А она не хотела быть «постельной» певицей. В то время она выступала в дуэте с певцом Юлием Слободкиным, певшим в кобзоновском стиле. Их «альянс» был в общем никакой. И Алла это хорошо понимала…»
Именно к этому же времени относится и первая большая рецензия, посвященная творчеству дуэта Пугачева – Слободкин. Она принадлежала перу Т. Бутковской и была помещена в № 18 журнала «Музыкальная жизнь». Автор писала:
«Настоящим событием в нынешнем эстрадном сезоне стало появление молодого вокального дуэта – Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина. Кроме отличных голосов, несомненного драматического дарования (каждая их песня – маленький спектакль), они обладают качествами, в последнее время не так уж часто встречающимися на эстраде: в дуэте Аллы Пугачевой и Юлия Слободкина мужчина мужествен, а женщина – женственна. От их искусства веет чистотой, трепетностью, влюбленностью. Свою программу в Сокольниках артисты начинают песней В. Шиманского «Береза белая», соответствующей программе вечера и очень характерной для их лирических героев. Драматическое дарование актеров особенно полно раскрылось в музыкальной миниатюре «А я говорю» Э. Ханка. В этой, на перый взгляд немудреной песне им удалось создать точные портретные характеристики героев…»
Несмотря на столь похвальную рецензию в одном из самых именитых журналах, пишущих о музыке (а их тогда было раз, два и обчелся), звезд с неба дуэт Пугачева – Слободкин не хватал. Сольных концертов у них не было, и очень часто Москонцерт просто затыкал ими дыры. Гастроли тоже были соответствующие – по самой отдаленной российской глубинке, где в гостиницах редко бывает горячая вода, зато полно тараканов. Кстати, будущая конкурентка Аллы Пугачевой по эстрадному Олимпу София Ротару в эти же самые дни имела совсем иной статус: она уже два года давала сольные концерты на самых престижных площадках страны. Например, 1–4 августа прошли ее концерты в столичном концертном зале «Россия». А вскоре после них Ротару отправилась отстаивать честь страны в Сопот, где была удостоена 2-й премии. А первая досталась представителю нашей же страны молодому ленинградскому певцу Сергею Захарову. За этим триумфом Алла Пугачева, как и миллионы ее соотечественников, наблюдала по телевизору, продолжая тайно лелеять мечту, что и ей когда-нибудь удастся ступить на сцену Лесной оперы. Ее мечты сбудутся уже через четыре года. Но не будем забегать вперед.
В те самые дни, когда шел фестиваль в Сопоте, Пугачева и Слободкин давали концерты в Москве. Они выступали на разных площадках: так, 16–18 августа этим местом стал зал в гостинице «Советская», 31-го – киноконцертный зал «Октябрь». В каждом из этих концертов компанию дуэту Пугачева – Слободкин составлял другой дуэт – юмористический – в лице Романа Карцева и Виктора Ильченко. Причем последние тогда были в большом фаворе у публики, а Пугачева и Слободкин шли как «довесок». Вот как об этом вспоминает один из очевидцев – журналист «Московского комсомольца» Лев Никитин (Гущин):
«Тогда только что взошла звезда Карцева и Ильченко, и они давали сольный концерт в Москве. С боем взяв билеты, мы с приятелем примчались в киноконцертный зал «Октябрь», и только тут выяснилось, что концерт не вполне сольный. Проворные организаторы «прицепили» к одесситам двух молодых певцов, которые и занимали все первое отделение. Певцами этими были Юлий Слободкин и Алла Пугачева. Они пели порознь и вместе, весело и грустно, громко и не очень. В зале царила тягостная тишина, прерываемая жидкими аплодисментами. Мы с трудом дождались конца их выступления и во втором отделении получили то, за чем пришли…»
В качестве «довеска» к популярному юмористическому дуэту Пугачева и Слободкин были прицеплены до осени. Например, 3—11 сентября состоялись их концерты в ЦДКЖ. Народ и там ломился на Карцева – Ильченко, а певческий дуэт слушал, что называется, вполуха. Вообще, если бы Карцев и Ильченко выступали в первом отделении, то зритель отсидел бы только его и певческому дуэту пришлось бы выступать в полупустом зале. Такова была тогдашняя реальность, в которой вынуждена была существовать будущая звезда номер один советской эстрады Алла Пугачева.
В конце сентября Карцев и Ильченко покинули столицу и Пугачева со Слободкиным перекочевали в другие сборные концерты. Так, 20–22 сентября они выступали в «Октябре», где компанию им составили Жанна Бичевская, Мария Кодряну и др. Однако уже со следующего месяца Пугачева и Слободкин добиваются «сольников»: 5–6 октября они выступили на сцене Дома офицеров имени Жуковского. Пришедшие на эти концерты зрители не знали, что видят этот дуэт в последний раз: к тому моменту Пугачева уже приняла однозначное решение покинуть своего партнера, поскольку не собиралась всю оставшуюся жизнь выступать в качестве «довеска» к более именитым коллегам. К тому же она собиралась принять участие в 5-м Всесоюзном конкурсе артистов эстрады, который открывался в Москве во второй половине октября. Конкурс проводился раз в четыре года, и попасть на него считали за счастье практически все молодые артисты. К первому туру (он начался 18 октября) допускался практически любой артист, лишь бы у него было ходатайство его концертной организации (Пугачеву делегировал Москонцерт). Второй тур предполагал уже настоящую борьбу, а про третий и говорить нечего – победившие в нем участвовали в сборном концерте, который транслировали на всю страну.