Страница:
Раззаков Федор
Аркадий Райкин
Федор Раззаков
Аркадий Райкин
Аркадий Райкин родился в Риге 24 октября 1911 года. Его отец - Исаак Давидович - работал лесным бракером в Рижском морском порту. Мать Елизавета Борисовна - была домохозяйкой. Аркадий был первенцем в этой семье, после него на свет появились две девочки - Белла и Софья, а в 1930 году - Максим (ставший впоследствии актером Максимом Максимовым).
В 1922 году семья Райкиных переехала в Петроград, к родственникам на Троицкую улицу. Аркадий пошел в 4-й класс 23-й городской школы. К тому времени, несмотря на свой юный возраст, он уже бредил театром и постоянно пропадал в стенах Государственного академического театра драмы, бывшей Александринки. В школе Аркадий посещал драмкружок, руководителем которого одно время был Юрий Юрский (отец актера Сергея Юрского). Вот что вспоминала об этих годах родная сестра Аркадия Райкина Белла (в семье ее звали Бебой, в 1996 году она все еще жила в Санкт-Петербурге):
"Мы жили на шестом этаже (в доме на теперешней улице Маяковского). Сначала занимали всю квартиру - пять комнат, потом нас уплотнили и оставили только две. Аркаша озорник такой был. Он ведь что придумал: с приятелями они перекинули по улице доску из окна одной комнаты, что была угловой, в другую и... бегали по ней, как в цирке. Аркаша с детства интересовался театром. В Александринку бегал чуть ли не каждый вечер. Денег у родителей не было на билеты, и он втихую книжки и тетрадки продавал. В театре его все контролеры знали и любили. Потом уже так пускали, безо всякого. И волевой был очень: когда отец ему всыпал как следует (рука у него была тяжелая), то Аркаша только зубы сжимал, и слезинки из него не выходило".
В 1924 году 13-летний Аркадий Райкин едва не умер. Однажды он долго катался на коньках и простудился. У него началась ангина, которая дала осложнение на сердце. После этого ревматизм и ревмокардит надолго приковали его к постели. Прогнозы врачей были малоутешительными, и родители готовились к самому худшему. Однако организм мальчика оказался сильнее болезни. Он выжил. Теперь ему предстояло буквально заново учиться ходить.
В 1929 году Райкин работает лаборантом на Охтенском химическом заводе. Для поступления в институт ему необходимо было год поработать на производстве.
В 1930 году поступает в Ленинградский институт сценических искусств, на факультет кино (вместе с ним туда же поступил П. Алейников). Поступает туда вопреки воле своих родителей, которые были категорически против того, чтобы их сын стал артистом. Как все родители, они считали профессию актера несерьезной, не приносящей реального заработка. После серьезного конфликта с родителями 19-летний Райкин ушел из дома и поселился в общежитии института.
В 1934 году наш герой встретил в институте свою будущую жену - Руфину (Рому) Иоффе. Вот как об этом романтическом знакомстве вспоминал позднее сам Аркадий Райкин:
"Еще мальчиком, занимаясь в самодеятельности, я был приглашен выступать в соседней 41-й школе. Не помню, что я играл, но ясно помню, что обратил внимание на девочку в красном берете, в котором было проделано отверстие и сквозь него пропущена прядь черных волос. Это было оригинально и осталось в памяти. Через несколько месяцев я встретил ее на улице, узнал и вдруг увидел ее живые, выразительные, умные глаза. Она была очень хороша собой, мимо такой девушки не пройдешь... Тем не менее я прошел мимо, не остановился, стесняясь заговорить с незнакомой особой на улице. Прошло несколько лет, я стал студентом Ленинградского театрального института. На последнем курсе я как-то пришел в студенческую столовую и встал в очередь. Обернувшись, увидел, что за мной стоит она. Она заговорила первая, и этот разговор я помню дословно. "Вы здесь учитесь? Как это прекрасно!" - "Да, учусь... А что вы делаете сегодня вечером?" - "Ничего..." - "Пойдемте в кино?" Когда мы вошли в зал кинотеатра, заняли свои места и погас свет, я тут же сказал ей: "Выходите за меня замуж..."
Со своей женой Райкин прожил без малого 50 лет. По словам очевидцев, они были прекрасной парой, хотя порой у них и случались размолвки.
В. Михайловский рассказывает: "Конечно, женщины за Райкиным бегали. Иногда и он не мог устоять. И, конечно, Рома его ревновала - как без этого? Но никогда не стоял вопрос о том, чтобы распалась семья. Какими бы настойчивыми ни были поклонницы".
В 1935 году Райкин (уже женатый человек) закончил институт. По распределению почти весь его курс попал в Ленинградский ТРАМ (Театр рабочей молодежи), вскоре переименованный в Ленком. В этом театре Райкин был занят сразу в нескольких спектаклях: "Дружная горка", "Начало жизни", "Глубокая провинция" и др.
Летом 1937 года с Райкиным вновь случилось несчастье - его свалил острый приступ ревматизма с осложнением на сердце. За время этого приступа он поседел настолько, что, когда поправился, вынужден был красить свои волосы. А было ему в ту пору всего 26 лет.
После выздоровления Райкин в ТРАМ не вернулся. Он поступил на работу в Новый театр (в будущем - Ленсовет). Там проработал ровно год. После того как из театра "ушли" режиссера И. Кролля, подал заявление об уходе и Райкин. Он решил с театром распрощаться и подался на эстраду. В те же годы попробовал свои силы и в кино.
Дебют Райкина в кинематографе состоялся в 1938 году - он снялся в картинах "Огненные годы" и "Доктор Калюжный" (вышли на экраны страны в 1939 году). Однако ни удовлетворения, ни зрительского успеха эти роли молодому актеру не принесли. Поэтому все свои силы Райкин отдавал эстраде. Он выступал с эстрадными номерами в Домах культуры, Дворцах пионеров, с лета 1938 года начал вести конферанс. Буквально с каждым днем его талант креп и привлекал к себе внимание многочисленной публики. Райкин уверенно шел к своему триумфу.
В ноябре 1939 года на 1-м Всесоюзном конкурсе эстрады Райкин выступил с номерами "Чаплин" и "Мишка". И это выступление для него стало эпохальным. На него обратили внимание признанные мэтры эстрады, в частности, Л. Утесов, который заявил: "Этот артист, в отличие от всех выступавших, пришел навсегда. Он будет большим артистом!"
Между тем успешное выступление на престижном конкурсе принесло Райкину и материальный успех: ему, его жене и дочке Кате наконец выделили комнату в коммунальной квартире. Кроме этого, его стали записывать на радио, и самое главное - он стал одним из руководителей Ленинградского театра эстрады и миниатюр.
С 1940 года Райкин и его труппа начинают сотрудничать с талантливым драматургом В. Поляковым. На свет появляются их совместные программы: "На чашку чая", "Не проходите мимо" и др.
Во время Великой Отечественной войны Райкин и его труппа были желанными гостями на фронте. Именно тогда артист стал активно включать в свои выступления политическую сатиру. В 1942 году Аркадий Райкин оказался с гастролями на Малой земле, где познакомился с полковником Л. И. Брежневым. В дальнейшем это знакомство сыграет большую роль в жизни артиста.
В том же году семья Райкиных переехала с улицы Рубинштейна, 23 в Ленинграде в серый шестиэтажный дом-коммуналку № 12 по Греческому проспекту. Три комнаты в квартире № 9 заняли Райкин с женой и дочерью, а этажом ниже, в квартире № 7, поселились его мать, сестры Белла, Соня и 15-летний брат Максим. Последний так вспоминает те дни: "На Греческом мы прожили что-то лет двенадцать. Я был совсем маленький, когда умер отец, и Аркадий заменил мне его. Всем, что я имею в жизни, я обязан ему. Он мне дал образование, в институт я поступил, профессию выбрал - все это он. Помогал моей семье, когда было трудно".
А вот что вспоминает о жизни Райкиных на Греческом их соседка - В. Маркова: "Очень хорошие люди были. Они три комнаты занимали - столовую, спальню и комнату для няньки. Правда, жили здесь от силы четыре месяца в году. А так по гастролям мотались. Артисты к ним приходили: Черкасова я видела, Утесова, Целиковскую. Приходили в основном ночью, после спектакля, и никакого шума, крика не было. Все прилично было.
Добрые они были люди. Неудобно говорить, но Руфь Марковна отдавала моему мужу рубашки и галстуки Аркадия Исааковича. И пес у них был прекрасный - черный пудель Кузя, здоровый такой и умный"...
После войны творческая активность Райкина и его театра не сбавляла своих оборотов. Один за другим на свет появлялись новые спектакли, написанные В. Поляковым: "Приходите, побеседуем" (1946), "Откровенно говоря...", "Любовь и коварство" (1949).
В июле 1950 года в семействе Райкиных произошло очередное прибавление: родился сын Костя. Бытовая жизнь артистов была в те годы не из легких, и сам Райкин позднее вспоминал:
"Как всегда, театр был в постоянных разъездах. Случалось, что я просыпался, не понимая, где нахожусь. Примерно на два месяца ежегодно приезжали в Москву, несколько дольше работали в Ленинграде, по месяцу гастролировали в разных городах. У меня был постоянный номер в гостинице "Москва", где мы оставляли Костю на попечение бабушки. Маленького Костю таскали за собой, можно сказать, в рюкзаке за плечами. В гостинице "Москва" прожили 25 лет, начиная с первых гастролей театра в 1942 году. В Ленинграде у нас были три комнаты в большой квартире в доме на Греческом проспекте, где, кроме нас, обитало шесть жильцов. Позднее, когда Костя подрос, он учился то в ленинградской, то в московской школе".
А вот что вспоминает о тех годах сам Константин Райкин: "Никакого особенного благополучия у нас не было. В нашей стране очень богатыми людьми - по тогдашним меркам - иногда становились писатели, скульпторы-монументалисты, а актеры - да никогда в жизни. Папа играл двадцать спектаклей в месяц, получал по сорок рублей за спектакль: это было много, это была зарплата академика, но это не богатство... Машина у нас когда-то появилась, дачи так никогда и не было... Папа очень спокойно относился к житейским благам, мама тоже, и меня они не баловали. Я ходил в спортивную школу, хорошо учился, дрался (у меня шесть раз нос переломан) словом, жил жизнью нормального русского человека из хорошо обеспеченной семьи".
Между тем в 1950 году у Райкина произошел разрыв творческих отношений с Поляковым. Однако на работе театра это практически не отразилось. В 50-е, так называемые "оттепельные", годы один за другим в свет выходили спектакли: "Человек-невидимка", "Белые ночи", "Любовь и три апельсина". В новых спектаклях Райкин стал намного злее как сатирик, за что тут же был бит со страниц центральных газет. Например, поэт А. Безыменский в "Литературной газете" писал: "Чернить наших руководителей мы не позволим. Но, охраняя их от клеветы, надо не дать возможности понять это так, что прекращается борьба с бюрократами и разложившимися людьми".
В конце 50-х годов Райкин и его театр начинают свои первые зарубежные гастроли. Успех этих выступлений был не менее громким, чем на родине, и в 1964 году на английском телевидении режиссер Джо Маграс снимет фильм о Райкине и его коллективе. После премьеры фильма по английскому телевидению критик лондонской газеты "Таймс" писал: "Би-би-си впервые показало нам прославленного русского комика Аркадия Райкина. Это было настоящее зрелище, подлинное открытие, такое выступление, которого мы не видели давно. Одна из самых больших заслуг Райкина состоит в том, что он представляет собой полную противоположность отвратительным, "смешным до тошноты" комикам, которых мы в таком изобилии импортируем из Соединенных Штатов. У Райкина есть что-то от Чарли Чаплина: удивительная способность живо и наглядно выражать эмоции, способность создавать образы, которые не нуждаются в пояснении. Мне никогда не приходилось видеть такой игры!"
Масса забавных историй происходила с Райкиным во время его зарубежных турне. Об одной из них, которая произошла в Болгарии, рассказывает В. Ляховицкий: "Вместе с Райкиным мы пошли днем на пляж. Там взяли водный велосипед и поехали кататься. За разговорами уехали очень далеко в море, Райкин и говорит: "Слушай, давай позагораем без плавок!" Бросили мы наши плавки сзади на сиденье и опять об искусстве беседуем. И вдруг прямо над ухом слышим пароходный гудок. Смотрим: а рядом с нами идет прогулочный катер, и женщины с интересом нас разглядывают. Райкин говорит: "Иди за плавками!" А как за ними пойдешь? Пришлось мне чуть ли не по-пластунски ползти и делать бросок - под дружный смех дам. "Таким образом я еще никогда публику не смешил", - заметил потом Аркадий Исаакович".
В 1960 году в Ленинграде Райкин познакомился с молодым драматургом из Одессы Михаилом Жванецким. Тот тогда учился в Одесском институте инженеров морского флота и активно занимался в студенческой самодеятельности. В 1961 году Райкин включает в свой спектакль первую интермедию Жванецкого под названием "Разговор по поводу". Через три года после этого молодой драматург привлекается к работе над новой программой для театра Райкина. В 1967 году эта программа появляется на свет и носит название "Светофор". Именно в этом спектакле впервые прозвучали в исполнении Райкина легендарные миниатюры: "Авас", "Дефицит", "Век техники".
В том же году Жванецкий был принят в штат театра сначала в качестве артиста, а затем заведующим литературной частью. Однако их совместное творчество с Райкиным длилось недолго: уже в начале 70-х они расстались. Сам М. Жванецкий вспоминает об этом так:
"Однажды в разгар моих успехов директор театра мне сказал: "Аркадий Исаакович решил с тобой расстаться". Это был не просто удар, не катастрофа, это была гибель.
Я пришел к нему, подложив заявление об увольнении в конец новой миниатюры. Он спокойно прочитал и сказал, подписав: "Ты правильно сделал..."
Я не хотел говорить ему, каким ударом для меня был разрыв с театром. Мы расстались в отношениях враждебных...
Позднее я что-то еще писал. Но мне было тяжело появляться даже возле театра. Со временем я понял закономерность смены авторов в театре Райкина. Это был естественный процесс развития художника. Каждый автор в этом театре имеет свой век - золотой, потом серебряный, бронзовый... Мы виделись редко, при встречах были фальшиво дружественны. В этом тоже его сила. Он очень сильный человек".
А вот что говорит о своем "патроне" один из актеров его театра В. Лиховицкий:
"На Райкина многие обижались. Я тоже. Он был непростой человек. Никогда не кричал, говорил тихо. Но мог так обидеть!
Но все это не было капризом или самодурством: с точки зрения искусства Райкин был прав. А многие острые углы в труппе сглаживала жена Райкина, Рома. После ее смерти стало труднее переживать какие-то размолвки".
О характере своего отца рассказывает Константин Райкин:
"Помню, я поступил на первый курс, начались разные студенческие вечерухи, дело понятное, выпивка - а он этого терпеть не мог. Я один раз пришел немного выпивши, другой, а на третий он заходит ко мне в комнату: "Костя, а почему ты пьяный?" - этим своим страшным тихим голосом. И все. Прошибло".
В 1968 году Аркадию Райкину было присвоено звание народного артиста СССР. Случилось это после 33 лет беспрерывной работы на сцене. А в 1970 году с артистом случилось несчастье. Об этом рассказ Л. Сидоровского:
"Отлично помню все премьеры театра Аркадия Райкина, но, пожалуй, особенно запал в душу спектакль "Плюс-минус", который был впервые показан на невских берегах весной 1970-го.
В ту весну, как известно, пышно отмечалось столетие со дня рождения Ленина, и Райкин, отталкиваясь от этой даты, решил сотворить действо особой остроты, особого накала. Казалось бы, Ленин и Райкин - ну какая между ними связь? Да еще в эпоху, так сказать, "глухого застоя"? Но связь обнаружилась.
Артист стремительно выбегал на сцену и с ходу начинал монолог: "Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе..." В зале - звенящая тишина, зрители несколько ошарашены таким вступлением. А артист после секундной паузы добавляет: "Владимир Ильич Ленин. "Философские тетради"... Этот монолог по просьбе артиста-сатирика сочинил другой сатирик, писатель Леонид Лиходеев, причем он нашел у Ленина еще несколько таких же, никому в зале не известных цитат, которые тогда, в семидесятом, ревностным охранителям "системы" казались прямо-таки "контрреволюцией"...
Спектакль зрители принимали восторженно - и в Питере, и потом в Москве. Но осенью как-то заявился в столичный Театр эстрады секретарь Волгоградского обкома партии, и ему очень не понравилось, что говорит со сцены Райкин и как на это реагирует народ. Разгневавшись, вмиг накатал в ЦК донос, и оттуда столь же быстро последовало в театр распоряжение: "Первый ряд не продавать!" И каждый вечер стала располагаться на тех стульях комиссия... Аркадий Исаакович позже мне рассказывал: "Костюмы одинаковые, блокноты одинаковые, глаза одинаковые, лица непроницаемые... Все пишут, пишут... Какая тут, к черту, сатира? Какой юмор?.."
А через неделю вызвали артиста в ЦК, и там небезызвестный Шауро стучал по столу кулаками и советовал Райкину "поменять профессию"...
Последовал очередной инфаркт, после которого Райкин стал белым как лунь...
Выйдя из больницы, артист узнал, что и Москва, и Ленинград для его коллектива закрыты. Местом их длительных гастролей определили Петрозаводск. Только к осени 1971 года позволили артисту возвратиться из ссылки в родной город - может, потому, что приближалось его 60-летие.
Помню, пришел тогда, в октябре 71-го, в знакомую квартиру на Кировском проспекте и сразу почувствовал - беда! В глазах Аркадия Исааковича была какая-то беспредельная тоска, даже - слезы... И поведал он мне о том, что в последнее время вдруг стал получать из зрительного зала разные мерзкие записки - про какие-то бриллианты, которые он якобы переправляет в Израиль. И про всякое другое, подобное же. И показал мне некоторые из этих грязных посланий (ну, например, "Жид Райкин, убирайся из русского Питера!"), словно бы составленные одной рукой. Да, складывалось ощущение, что кто-то, невидимый и могущественный (не знаю уж, в Смольном или в местном отделении КГБ?), командует этими авторами, водит их перьями... В общем, 60-летие отметили скромно..."
А вот как вспоминал о своих неприятностях тех лет сам Аркадий Райкин:
"Была запущена такая сплетня: будто я отправил в Израиль гроб с останками матери и вложил туда золотые вещи!
Впервые я узнал это от своего родственника. Он позвонил мне в Ленинград и с возмущением рассказал, что был на лекции о международном положении на одном из крупных московских предприятий. Докладчика - лектора из райкома партии - кто-то спросил: "А правда ли, что Райкин переправил в Израиль драгоценности, вложенные в гроб с трупом матери?" И лектор, многозначительно помолчав, ответил: "К сожалению, правда".
Жена тут же позвонила в райком партии, узнала фамилию лектора и потребовала, чтобы тот публично извинился перед аудиторией за злостную дезинформацию, в противном случае она от моего имени будет жаловаться в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС - председателем его тогда был А. Я. Пельше. Ее требование обещали выполнить и через несколько дней сообщили по телефону, что лектор был снова на этом предприятии и извинился по радиотрансляции. Якобы этот лектор отстранен от работы.
Хочется верить, что так оно и было на самом деле. Но на этом, к сожалению, не кончилось. Я в очередной раз слег в больницу. Театр уехал без меня на гастроли. И вот удивительно, всюду, куда бы наши артисты ни приезжали, к ним обращались с одним и тем же вопросом:
- Ну, что же шеф-то ваш так оплошал? Отправил в Израиль...
Словом, всюду - в Москве, Ворошиловограде - одна и та же версия. Считали, что я не участвую в гастролях отнюдь не из-за болезни. Что чуть ли не в тюрьме...
Выйдя из больницы, я пошел в ЦК, к В. Ф. Шауро.
- Давайте сыграем в открытую, - предложил я. - Вы будете говорить все, что знаете обо мне, а я о вас. Мы оба занимаемся пропагандой, но не знаю, у кого это лучше получается. Вы упорно не замечаете и не хотите замечать то, что видят все. Как растет бюрократический аппарат, как берут взятки, расцветает коррупция... Я взял на себя смелость говорить об этом. В ответ звучат выстрелы. Откуда пошла сплетня? Почему она получила такое распространение, что звучит даже на партийных собраниях?
Он сделал вид, что не понимает, о чем речь, и перевел разговор на другую тему.
Но самое смешное - это помогло. Как возникла легенда, так она и умерла..."
И еще один отрывок из интервью - на этот раз К. Райкина: "Диссидентской семьей мы вовсе не были, это легенды. Папа многое понимал, он заболевал, когда сталкивался с очередной идеологической мерзостью, но он был сыном своего строя. Жить по принципу "на службе верю, дома нет" он не умел. В этом смысле семья у нас была довольно жестко закрученная: когда я пошел в первый класс, родители мне очень серьезно объяснили, что хорошо учиться - это сейчас самое большое, чем я могу помочь своей родине. И в этом не было никакого воспитательного обмана, никакого цинизма".
Тем временем после конфликта 71-го года прошло всего несколько лет, и отношение официальных властей к Райкину несколько изменилось, причем в лучшую сторону. В 1974 году на ЦТ начались съемки сразу двух фильмов с участием Аркадия Райкина: "Люди и манекены" (4 серии) и "Аркадий Райкин". На рубеже 80-х годов артиста отметили двумя высшими правительственными наградами: в 1980 году ему была присуждена Ленинская премия, а в 1981 году он стал Героем Социалистического Труда. Однако в родном Ленинграде ему было неуютно. Особенно раздражали артиста нападки со стороны обкома, во главе которого тогда находился Г. Романов. Об их напряженных отношениях говорит хотя бы такой факт. Получать Звезду Героя Соцтруда Райкин должен был именно из рук Романова. В назначенный час артист явился в обком, однако Романов тайком покинул здание через другой выход. Прождав в приемной более часа, Райкин так и ушел из обкома ни с чем. Награду ему затем вручали другие люди. Видимо, чтобы не испытывать больше судьбу, Райкин в конце жизни и решил сменить место своего жительства.
В ноябре 1981 года Райкин попал на один из правительственных вечеров в Кремле. Был на том вечере и "многозвездный" генсек Леонид Брежнев, с которым Райкина связывали несколько фронтовых встреч. Учитывая это, актер и обратился к генсеку с просьбой о переводе Ленинградского государственного театра миниатюр в Москву. Истинную причину этой своей просьбы артист, естественно, скрыл и поэтому для убедительности привел следующие мотивы: во-первых, его сын Константин и дочь Екатерина давно живут в столице (Е. Райкина тогда была замужем за Ю. Яковлевым и играла в Театре имени Вахтангова), а во-вторых, его жена тяжело больна, у нее инсульт, и она много времени проводит в московских клиниках. И, наконец, в-третьих, Москва - это столица, и любой актер мечтает выступать на ее сценических площадках. Л. Брежнев выслушал Райкина очень внимательно и твердо пообещал свою помощь в этом вопросе. И действительно, в 1981 году театру Райкина было разрешено переехать в Москву (квартира Райкиных на Кировском проспекте, 17 после этого досталась известному кинорежиссеру Семену Арановичу). По решению Моссовета театру было выделено помещение - кинотеатр "Таджикистан" в Марьиной Роще. Вскоре свет увидели и первые спектакли, теперь уже московского, театра Райкина: "Лица" (1982) и "Мир дому твоему" (1984).
Оба спектакля автор этих строк видел во время их премьеры в Театре эстрады. И вот что меня поразило: несмотря на то, что Райкину тогда было уже более 70 лет, держался он на сцене превосходно. Хотя затем я слышал, что случались представления, во время которых актер забывал свой текст. Об одном из таких курьезов рассказывает В. Михайловский: "Была у нас миниатюра про доярку, которую послали в Париж делиться опытом. Выходит Райкин на сцену и говорит: "Поехали наши на выставку и взяли с собой доярку с аппаратом, чтобы она показывала, как надо давать..." Тут Райкин задумался и поправился: "То есть доить..." И зал, и все за кулисами легли от хохота. Но самое страшное - сам Аркадий Исаакович чуть не вдвое согнулся и вот-вот расхохочется. Он ведь очень был смешливый, из-за ерунды смеялся до слез и не мог остановиться"...
Аркадий Райкин скончался 20 декабря 1987 года на 77-м году жизни. Вспоминает Л. Сидоровский: "Проходит день, другой, третий - ни газеты, ни радио, ни телевидение об этом ни слова... Потому что ждут "высшего некролога", подписанного "партией и правительством", а лезть в пекло поперек батьки никому не положено. Между тем "партия и правительство", которые всегда боялись Райкина, продолжали бояться его даже и теперь, когда он был мертв: вероятно, все не могли решить, как бы похоронить его "потише, поскромнее"...
И тогда я уговорил нового редактора питерской "Смены" плюнуть на эту дурацкую традицию, нарушить "табель о рангах" - так наша газета первой в стране сказала своему читателю, что великий артист скончался... Еще в том печальном эссе писал я о том, что необходимо присвоить имя Аркадия Райкина Ленинградскому театру эстрады, что было бы очень правильно поименовать в его честь у нас какую-нибудь уютную улочку. Но к моим предложениям, естественно, не прислушались"...
Для советского искусства 1987 год стал самым печальным: из жизни ушла целая плеяда знаменитых актеров и режиссеров: А. Папанов, А. Миронов, Л. Харитонов, В. Басов, И. Ильинский, А. Эфрос, М. Царев, А. Райкин, Ю. Чулюкин.
Бриллианты семьи Райкиных
Как и вокруг всякого знаменитого человека, вокруг имени Аркадия Райкина всегда ходили всевозможные слухи и сплетни. О том, как кто-то распустил слух о том, что артист сбежал за границу, автор уже упоминал. Но теперь стоит рассказать о реальном, по-настоящему детективном эпизоде из жизни актера и его семьи, который произошел в 1962 году.
Аркадий Райкин
Аркадий Райкин родился в Риге 24 октября 1911 года. Его отец - Исаак Давидович - работал лесным бракером в Рижском морском порту. Мать Елизавета Борисовна - была домохозяйкой. Аркадий был первенцем в этой семье, после него на свет появились две девочки - Белла и Софья, а в 1930 году - Максим (ставший впоследствии актером Максимом Максимовым).
В 1922 году семья Райкиных переехала в Петроград, к родственникам на Троицкую улицу. Аркадий пошел в 4-й класс 23-й городской школы. К тому времени, несмотря на свой юный возраст, он уже бредил театром и постоянно пропадал в стенах Государственного академического театра драмы, бывшей Александринки. В школе Аркадий посещал драмкружок, руководителем которого одно время был Юрий Юрский (отец актера Сергея Юрского). Вот что вспоминала об этих годах родная сестра Аркадия Райкина Белла (в семье ее звали Бебой, в 1996 году она все еще жила в Санкт-Петербурге):
"Мы жили на шестом этаже (в доме на теперешней улице Маяковского). Сначала занимали всю квартиру - пять комнат, потом нас уплотнили и оставили только две. Аркаша озорник такой был. Он ведь что придумал: с приятелями они перекинули по улице доску из окна одной комнаты, что была угловой, в другую и... бегали по ней, как в цирке. Аркаша с детства интересовался театром. В Александринку бегал чуть ли не каждый вечер. Денег у родителей не было на билеты, и он втихую книжки и тетрадки продавал. В театре его все контролеры знали и любили. Потом уже так пускали, безо всякого. И волевой был очень: когда отец ему всыпал как следует (рука у него была тяжелая), то Аркаша только зубы сжимал, и слезинки из него не выходило".
В 1924 году 13-летний Аркадий Райкин едва не умер. Однажды он долго катался на коньках и простудился. У него началась ангина, которая дала осложнение на сердце. После этого ревматизм и ревмокардит надолго приковали его к постели. Прогнозы врачей были малоутешительными, и родители готовились к самому худшему. Однако организм мальчика оказался сильнее болезни. Он выжил. Теперь ему предстояло буквально заново учиться ходить.
В 1929 году Райкин работает лаборантом на Охтенском химическом заводе. Для поступления в институт ему необходимо было год поработать на производстве.
В 1930 году поступает в Ленинградский институт сценических искусств, на факультет кино (вместе с ним туда же поступил П. Алейников). Поступает туда вопреки воле своих родителей, которые были категорически против того, чтобы их сын стал артистом. Как все родители, они считали профессию актера несерьезной, не приносящей реального заработка. После серьезного конфликта с родителями 19-летний Райкин ушел из дома и поселился в общежитии института.
В 1934 году наш герой встретил в институте свою будущую жену - Руфину (Рому) Иоффе. Вот как об этом романтическом знакомстве вспоминал позднее сам Аркадий Райкин:
"Еще мальчиком, занимаясь в самодеятельности, я был приглашен выступать в соседней 41-й школе. Не помню, что я играл, но ясно помню, что обратил внимание на девочку в красном берете, в котором было проделано отверстие и сквозь него пропущена прядь черных волос. Это было оригинально и осталось в памяти. Через несколько месяцев я встретил ее на улице, узнал и вдруг увидел ее живые, выразительные, умные глаза. Она была очень хороша собой, мимо такой девушки не пройдешь... Тем не менее я прошел мимо, не остановился, стесняясь заговорить с незнакомой особой на улице. Прошло несколько лет, я стал студентом Ленинградского театрального института. На последнем курсе я как-то пришел в студенческую столовую и встал в очередь. Обернувшись, увидел, что за мной стоит она. Она заговорила первая, и этот разговор я помню дословно. "Вы здесь учитесь? Как это прекрасно!" - "Да, учусь... А что вы делаете сегодня вечером?" - "Ничего..." - "Пойдемте в кино?" Когда мы вошли в зал кинотеатра, заняли свои места и погас свет, я тут же сказал ей: "Выходите за меня замуж..."
Со своей женой Райкин прожил без малого 50 лет. По словам очевидцев, они были прекрасной парой, хотя порой у них и случались размолвки.
В. Михайловский рассказывает: "Конечно, женщины за Райкиным бегали. Иногда и он не мог устоять. И, конечно, Рома его ревновала - как без этого? Но никогда не стоял вопрос о том, чтобы распалась семья. Какими бы настойчивыми ни были поклонницы".
В 1935 году Райкин (уже женатый человек) закончил институт. По распределению почти весь его курс попал в Ленинградский ТРАМ (Театр рабочей молодежи), вскоре переименованный в Ленком. В этом театре Райкин был занят сразу в нескольких спектаклях: "Дружная горка", "Начало жизни", "Глубокая провинция" и др.
Летом 1937 года с Райкиным вновь случилось несчастье - его свалил острый приступ ревматизма с осложнением на сердце. За время этого приступа он поседел настолько, что, когда поправился, вынужден был красить свои волосы. А было ему в ту пору всего 26 лет.
После выздоровления Райкин в ТРАМ не вернулся. Он поступил на работу в Новый театр (в будущем - Ленсовет). Там проработал ровно год. После того как из театра "ушли" режиссера И. Кролля, подал заявление об уходе и Райкин. Он решил с театром распрощаться и подался на эстраду. В те же годы попробовал свои силы и в кино.
Дебют Райкина в кинематографе состоялся в 1938 году - он снялся в картинах "Огненные годы" и "Доктор Калюжный" (вышли на экраны страны в 1939 году). Однако ни удовлетворения, ни зрительского успеха эти роли молодому актеру не принесли. Поэтому все свои силы Райкин отдавал эстраде. Он выступал с эстрадными номерами в Домах культуры, Дворцах пионеров, с лета 1938 года начал вести конферанс. Буквально с каждым днем его талант креп и привлекал к себе внимание многочисленной публики. Райкин уверенно шел к своему триумфу.
В ноябре 1939 года на 1-м Всесоюзном конкурсе эстрады Райкин выступил с номерами "Чаплин" и "Мишка". И это выступление для него стало эпохальным. На него обратили внимание признанные мэтры эстрады, в частности, Л. Утесов, который заявил: "Этот артист, в отличие от всех выступавших, пришел навсегда. Он будет большим артистом!"
Между тем успешное выступление на престижном конкурсе принесло Райкину и материальный успех: ему, его жене и дочке Кате наконец выделили комнату в коммунальной квартире. Кроме этого, его стали записывать на радио, и самое главное - он стал одним из руководителей Ленинградского театра эстрады и миниатюр.
С 1940 года Райкин и его труппа начинают сотрудничать с талантливым драматургом В. Поляковым. На свет появляются их совместные программы: "На чашку чая", "Не проходите мимо" и др.
Во время Великой Отечественной войны Райкин и его труппа были желанными гостями на фронте. Именно тогда артист стал активно включать в свои выступления политическую сатиру. В 1942 году Аркадий Райкин оказался с гастролями на Малой земле, где познакомился с полковником Л. И. Брежневым. В дальнейшем это знакомство сыграет большую роль в жизни артиста.
В том же году семья Райкиных переехала с улицы Рубинштейна, 23 в Ленинграде в серый шестиэтажный дом-коммуналку № 12 по Греческому проспекту. Три комнаты в квартире № 9 заняли Райкин с женой и дочерью, а этажом ниже, в квартире № 7, поселились его мать, сестры Белла, Соня и 15-летний брат Максим. Последний так вспоминает те дни: "На Греческом мы прожили что-то лет двенадцать. Я был совсем маленький, когда умер отец, и Аркадий заменил мне его. Всем, что я имею в жизни, я обязан ему. Он мне дал образование, в институт я поступил, профессию выбрал - все это он. Помогал моей семье, когда было трудно".
А вот что вспоминает о жизни Райкиных на Греческом их соседка - В. Маркова: "Очень хорошие люди были. Они три комнаты занимали - столовую, спальню и комнату для няньки. Правда, жили здесь от силы четыре месяца в году. А так по гастролям мотались. Артисты к ним приходили: Черкасова я видела, Утесова, Целиковскую. Приходили в основном ночью, после спектакля, и никакого шума, крика не было. Все прилично было.
Добрые они были люди. Неудобно говорить, но Руфь Марковна отдавала моему мужу рубашки и галстуки Аркадия Исааковича. И пес у них был прекрасный - черный пудель Кузя, здоровый такой и умный"...
После войны творческая активность Райкина и его театра не сбавляла своих оборотов. Один за другим на свет появлялись новые спектакли, написанные В. Поляковым: "Приходите, побеседуем" (1946), "Откровенно говоря...", "Любовь и коварство" (1949).
В июле 1950 года в семействе Райкиных произошло очередное прибавление: родился сын Костя. Бытовая жизнь артистов была в те годы не из легких, и сам Райкин позднее вспоминал:
"Как всегда, театр был в постоянных разъездах. Случалось, что я просыпался, не понимая, где нахожусь. Примерно на два месяца ежегодно приезжали в Москву, несколько дольше работали в Ленинграде, по месяцу гастролировали в разных городах. У меня был постоянный номер в гостинице "Москва", где мы оставляли Костю на попечение бабушки. Маленького Костю таскали за собой, можно сказать, в рюкзаке за плечами. В гостинице "Москва" прожили 25 лет, начиная с первых гастролей театра в 1942 году. В Ленинграде у нас были три комнаты в большой квартире в доме на Греческом проспекте, где, кроме нас, обитало шесть жильцов. Позднее, когда Костя подрос, он учился то в ленинградской, то в московской школе".
А вот что вспоминает о тех годах сам Константин Райкин: "Никакого особенного благополучия у нас не было. В нашей стране очень богатыми людьми - по тогдашним меркам - иногда становились писатели, скульпторы-монументалисты, а актеры - да никогда в жизни. Папа играл двадцать спектаклей в месяц, получал по сорок рублей за спектакль: это было много, это была зарплата академика, но это не богатство... Машина у нас когда-то появилась, дачи так никогда и не было... Папа очень спокойно относился к житейским благам, мама тоже, и меня они не баловали. Я ходил в спортивную школу, хорошо учился, дрался (у меня шесть раз нос переломан) словом, жил жизнью нормального русского человека из хорошо обеспеченной семьи".
Между тем в 1950 году у Райкина произошел разрыв творческих отношений с Поляковым. Однако на работе театра это практически не отразилось. В 50-е, так называемые "оттепельные", годы один за другим в свет выходили спектакли: "Человек-невидимка", "Белые ночи", "Любовь и три апельсина". В новых спектаклях Райкин стал намного злее как сатирик, за что тут же был бит со страниц центральных газет. Например, поэт А. Безыменский в "Литературной газете" писал: "Чернить наших руководителей мы не позволим. Но, охраняя их от клеветы, надо не дать возможности понять это так, что прекращается борьба с бюрократами и разложившимися людьми".
В конце 50-х годов Райкин и его театр начинают свои первые зарубежные гастроли. Успех этих выступлений был не менее громким, чем на родине, и в 1964 году на английском телевидении режиссер Джо Маграс снимет фильм о Райкине и его коллективе. После премьеры фильма по английскому телевидению критик лондонской газеты "Таймс" писал: "Би-би-си впервые показало нам прославленного русского комика Аркадия Райкина. Это было настоящее зрелище, подлинное открытие, такое выступление, которого мы не видели давно. Одна из самых больших заслуг Райкина состоит в том, что он представляет собой полную противоположность отвратительным, "смешным до тошноты" комикам, которых мы в таком изобилии импортируем из Соединенных Штатов. У Райкина есть что-то от Чарли Чаплина: удивительная способность живо и наглядно выражать эмоции, способность создавать образы, которые не нуждаются в пояснении. Мне никогда не приходилось видеть такой игры!"
Масса забавных историй происходила с Райкиным во время его зарубежных турне. Об одной из них, которая произошла в Болгарии, рассказывает В. Ляховицкий: "Вместе с Райкиным мы пошли днем на пляж. Там взяли водный велосипед и поехали кататься. За разговорами уехали очень далеко в море, Райкин и говорит: "Слушай, давай позагораем без плавок!" Бросили мы наши плавки сзади на сиденье и опять об искусстве беседуем. И вдруг прямо над ухом слышим пароходный гудок. Смотрим: а рядом с нами идет прогулочный катер, и женщины с интересом нас разглядывают. Райкин говорит: "Иди за плавками!" А как за ними пойдешь? Пришлось мне чуть ли не по-пластунски ползти и делать бросок - под дружный смех дам. "Таким образом я еще никогда публику не смешил", - заметил потом Аркадий Исаакович".
В 1960 году в Ленинграде Райкин познакомился с молодым драматургом из Одессы Михаилом Жванецким. Тот тогда учился в Одесском институте инженеров морского флота и активно занимался в студенческой самодеятельности. В 1961 году Райкин включает в свой спектакль первую интермедию Жванецкого под названием "Разговор по поводу". Через три года после этого молодой драматург привлекается к работе над новой программой для театра Райкина. В 1967 году эта программа появляется на свет и носит название "Светофор". Именно в этом спектакле впервые прозвучали в исполнении Райкина легендарные миниатюры: "Авас", "Дефицит", "Век техники".
В том же году Жванецкий был принят в штат театра сначала в качестве артиста, а затем заведующим литературной частью. Однако их совместное творчество с Райкиным длилось недолго: уже в начале 70-х они расстались. Сам М. Жванецкий вспоминает об этом так:
"Однажды в разгар моих успехов директор театра мне сказал: "Аркадий Исаакович решил с тобой расстаться". Это был не просто удар, не катастрофа, это была гибель.
Я пришел к нему, подложив заявление об увольнении в конец новой миниатюры. Он спокойно прочитал и сказал, подписав: "Ты правильно сделал..."
Я не хотел говорить ему, каким ударом для меня был разрыв с театром. Мы расстались в отношениях враждебных...
Позднее я что-то еще писал. Но мне было тяжело появляться даже возле театра. Со временем я понял закономерность смены авторов в театре Райкина. Это был естественный процесс развития художника. Каждый автор в этом театре имеет свой век - золотой, потом серебряный, бронзовый... Мы виделись редко, при встречах были фальшиво дружественны. В этом тоже его сила. Он очень сильный человек".
А вот что говорит о своем "патроне" один из актеров его театра В. Лиховицкий:
"На Райкина многие обижались. Я тоже. Он был непростой человек. Никогда не кричал, говорил тихо. Но мог так обидеть!
Но все это не было капризом или самодурством: с точки зрения искусства Райкин был прав. А многие острые углы в труппе сглаживала жена Райкина, Рома. После ее смерти стало труднее переживать какие-то размолвки".
О характере своего отца рассказывает Константин Райкин:
"Помню, я поступил на первый курс, начались разные студенческие вечерухи, дело понятное, выпивка - а он этого терпеть не мог. Я один раз пришел немного выпивши, другой, а на третий он заходит ко мне в комнату: "Костя, а почему ты пьяный?" - этим своим страшным тихим голосом. И все. Прошибло".
В 1968 году Аркадию Райкину было присвоено звание народного артиста СССР. Случилось это после 33 лет беспрерывной работы на сцене. А в 1970 году с артистом случилось несчастье. Об этом рассказ Л. Сидоровского:
"Отлично помню все премьеры театра Аркадия Райкина, но, пожалуй, особенно запал в душу спектакль "Плюс-минус", который был впервые показан на невских берегах весной 1970-го.
В ту весну, как известно, пышно отмечалось столетие со дня рождения Ленина, и Райкин, отталкиваясь от этой даты, решил сотворить действо особой остроты, особого накала. Казалось бы, Ленин и Райкин - ну какая между ними связь? Да еще в эпоху, так сказать, "глухого застоя"? Но связь обнаружилась.
Артист стремительно выбегал на сцену и с ходу начинал монолог: "Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе..." В зале - звенящая тишина, зрители несколько ошарашены таким вступлением. А артист после секундной паузы добавляет: "Владимир Ильич Ленин. "Философские тетради"... Этот монолог по просьбе артиста-сатирика сочинил другой сатирик, писатель Леонид Лиходеев, причем он нашел у Ленина еще несколько таких же, никому в зале не известных цитат, которые тогда, в семидесятом, ревностным охранителям "системы" казались прямо-таки "контрреволюцией"...
Спектакль зрители принимали восторженно - и в Питере, и потом в Москве. Но осенью как-то заявился в столичный Театр эстрады секретарь Волгоградского обкома партии, и ему очень не понравилось, что говорит со сцены Райкин и как на это реагирует народ. Разгневавшись, вмиг накатал в ЦК донос, и оттуда столь же быстро последовало в театр распоряжение: "Первый ряд не продавать!" И каждый вечер стала располагаться на тех стульях комиссия... Аркадий Исаакович позже мне рассказывал: "Костюмы одинаковые, блокноты одинаковые, глаза одинаковые, лица непроницаемые... Все пишут, пишут... Какая тут, к черту, сатира? Какой юмор?.."
А через неделю вызвали артиста в ЦК, и там небезызвестный Шауро стучал по столу кулаками и советовал Райкину "поменять профессию"...
Последовал очередной инфаркт, после которого Райкин стал белым как лунь...
Выйдя из больницы, артист узнал, что и Москва, и Ленинград для его коллектива закрыты. Местом их длительных гастролей определили Петрозаводск. Только к осени 1971 года позволили артисту возвратиться из ссылки в родной город - может, потому, что приближалось его 60-летие.
Помню, пришел тогда, в октябре 71-го, в знакомую квартиру на Кировском проспекте и сразу почувствовал - беда! В глазах Аркадия Исааковича была какая-то беспредельная тоска, даже - слезы... И поведал он мне о том, что в последнее время вдруг стал получать из зрительного зала разные мерзкие записки - про какие-то бриллианты, которые он якобы переправляет в Израиль. И про всякое другое, подобное же. И показал мне некоторые из этих грязных посланий (ну, например, "Жид Райкин, убирайся из русского Питера!"), словно бы составленные одной рукой. Да, складывалось ощущение, что кто-то, невидимый и могущественный (не знаю уж, в Смольном или в местном отделении КГБ?), командует этими авторами, водит их перьями... В общем, 60-летие отметили скромно..."
А вот как вспоминал о своих неприятностях тех лет сам Аркадий Райкин:
"Была запущена такая сплетня: будто я отправил в Израиль гроб с останками матери и вложил туда золотые вещи!
Впервые я узнал это от своего родственника. Он позвонил мне в Ленинград и с возмущением рассказал, что был на лекции о международном положении на одном из крупных московских предприятий. Докладчика - лектора из райкома партии - кто-то спросил: "А правда ли, что Райкин переправил в Израиль драгоценности, вложенные в гроб с трупом матери?" И лектор, многозначительно помолчав, ответил: "К сожалению, правда".
Жена тут же позвонила в райком партии, узнала фамилию лектора и потребовала, чтобы тот публично извинился перед аудиторией за злостную дезинформацию, в противном случае она от моего имени будет жаловаться в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС - председателем его тогда был А. Я. Пельше. Ее требование обещали выполнить и через несколько дней сообщили по телефону, что лектор был снова на этом предприятии и извинился по радиотрансляции. Якобы этот лектор отстранен от работы.
Хочется верить, что так оно и было на самом деле. Но на этом, к сожалению, не кончилось. Я в очередной раз слег в больницу. Театр уехал без меня на гастроли. И вот удивительно, всюду, куда бы наши артисты ни приезжали, к ним обращались с одним и тем же вопросом:
- Ну, что же шеф-то ваш так оплошал? Отправил в Израиль...
Словом, всюду - в Москве, Ворошиловограде - одна и та же версия. Считали, что я не участвую в гастролях отнюдь не из-за болезни. Что чуть ли не в тюрьме...
Выйдя из больницы, я пошел в ЦК, к В. Ф. Шауро.
- Давайте сыграем в открытую, - предложил я. - Вы будете говорить все, что знаете обо мне, а я о вас. Мы оба занимаемся пропагандой, но не знаю, у кого это лучше получается. Вы упорно не замечаете и не хотите замечать то, что видят все. Как растет бюрократический аппарат, как берут взятки, расцветает коррупция... Я взял на себя смелость говорить об этом. В ответ звучат выстрелы. Откуда пошла сплетня? Почему она получила такое распространение, что звучит даже на партийных собраниях?
Он сделал вид, что не понимает, о чем речь, и перевел разговор на другую тему.
Но самое смешное - это помогло. Как возникла легенда, так она и умерла..."
И еще один отрывок из интервью - на этот раз К. Райкина: "Диссидентской семьей мы вовсе не были, это легенды. Папа многое понимал, он заболевал, когда сталкивался с очередной идеологической мерзостью, но он был сыном своего строя. Жить по принципу "на службе верю, дома нет" он не умел. В этом смысле семья у нас была довольно жестко закрученная: когда я пошел в первый класс, родители мне очень серьезно объяснили, что хорошо учиться - это сейчас самое большое, чем я могу помочь своей родине. И в этом не было никакого воспитательного обмана, никакого цинизма".
Тем временем после конфликта 71-го года прошло всего несколько лет, и отношение официальных властей к Райкину несколько изменилось, причем в лучшую сторону. В 1974 году на ЦТ начались съемки сразу двух фильмов с участием Аркадия Райкина: "Люди и манекены" (4 серии) и "Аркадий Райкин". На рубеже 80-х годов артиста отметили двумя высшими правительственными наградами: в 1980 году ему была присуждена Ленинская премия, а в 1981 году он стал Героем Социалистического Труда. Однако в родном Ленинграде ему было неуютно. Особенно раздражали артиста нападки со стороны обкома, во главе которого тогда находился Г. Романов. Об их напряженных отношениях говорит хотя бы такой факт. Получать Звезду Героя Соцтруда Райкин должен был именно из рук Романова. В назначенный час артист явился в обком, однако Романов тайком покинул здание через другой выход. Прождав в приемной более часа, Райкин так и ушел из обкома ни с чем. Награду ему затем вручали другие люди. Видимо, чтобы не испытывать больше судьбу, Райкин в конце жизни и решил сменить место своего жительства.
В ноябре 1981 года Райкин попал на один из правительственных вечеров в Кремле. Был на том вечере и "многозвездный" генсек Леонид Брежнев, с которым Райкина связывали несколько фронтовых встреч. Учитывая это, актер и обратился к генсеку с просьбой о переводе Ленинградского государственного театра миниатюр в Москву. Истинную причину этой своей просьбы артист, естественно, скрыл и поэтому для убедительности привел следующие мотивы: во-первых, его сын Константин и дочь Екатерина давно живут в столице (Е. Райкина тогда была замужем за Ю. Яковлевым и играла в Театре имени Вахтангова), а во-вторых, его жена тяжело больна, у нее инсульт, и она много времени проводит в московских клиниках. И, наконец, в-третьих, Москва - это столица, и любой актер мечтает выступать на ее сценических площадках. Л. Брежнев выслушал Райкина очень внимательно и твердо пообещал свою помощь в этом вопросе. И действительно, в 1981 году театру Райкина было разрешено переехать в Москву (квартира Райкиных на Кировском проспекте, 17 после этого досталась известному кинорежиссеру Семену Арановичу). По решению Моссовета театру было выделено помещение - кинотеатр "Таджикистан" в Марьиной Роще. Вскоре свет увидели и первые спектакли, теперь уже московского, театра Райкина: "Лица" (1982) и "Мир дому твоему" (1984).
Оба спектакля автор этих строк видел во время их премьеры в Театре эстрады. И вот что меня поразило: несмотря на то, что Райкину тогда было уже более 70 лет, держался он на сцене превосходно. Хотя затем я слышал, что случались представления, во время которых актер забывал свой текст. Об одном из таких курьезов рассказывает В. Михайловский: "Была у нас миниатюра про доярку, которую послали в Париж делиться опытом. Выходит Райкин на сцену и говорит: "Поехали наши на выставку и взяли с собой доярку с аппаратом, чтобы она показывала, как надо давать..." Тут Райкин задумался и поправился: "То есть доить..." И зал, и все за кулисами легли от хохота. Но самое страшное - сам Аркадий Исаакович чуть не вдвое согнулся и вот-вот расхохочется. Он ведь очень был смешливый, из-за ерунды смеялся до слез и не мог остановиться"...
Аркадий Райкин скончался 20 декабря 1987 года на 77-м году жизни. Вспоминает Л. Сидоровский: "Проходит день, другой, третий - ни газеты, ни радио, ни телевидение об этом ни слова... Потому что ждут "высшего некролога", подписанного "партией и правительством", а лезть в пекло поперек батьки никому не положено. Между тем "партия и правительство", которые всегда боялись Райкина, продолжали бояться его даже и теперь, когда он был мертв: вероятно, все не могли решить, как бы похоронить его "потише, поскромнее"...
И тогда я уговорил нового редактора питерской "Смены" плюнуть на эту дурацкую традицию, нарушить "табель о рангах" - так наша газета первой в стране сказала своему читателю, что великий артист скончался... Еще в том печальном эссе писал я о том, что необходимо присвоить имя Аркадия Райкина Ленинградскому театру эстрады, что было бы очень правильно поименовать в его честь у нас какую-нибудь уютную улочку. Но к моим предложениям, естественно, не прислушались"...
Для советского искусства 1987 год стал самым печальным: из жизни ушла целая плеяда знаменитых актеров и режиссеров: А. Папанов, А. Миронов, Л. Харитонов, В. Басов, И. Ильинский, А. Эфрос, М. Царев, А. Райкин, Ю. Чулюкин.
Бриллианты семьи Райкиных
Как и вокруг всякого знаменитого человека, вокруг имени Аркадия Райкина всегда ходили всевозможные слухи и сплетни. О том, как кто-то распустил слух о том, что артист сбежал за границу, автор уже упоминал. Но теперь стоит рассказать о реальном, по-настоящему детективном эпизоде из жизни актера и его семьи, который произошел в 1962 году.