«Честно говоря, на песне несколько сказалось общее увлечение «цыганочкой» как «обязательной» краской песни «а-ля рюсс» (что, впрочем, не мешает ей быть мелодичной и достаточно эффектной). Аранжировка Алексея Мажукова, с лирической цитатой из песни Соловьева-Седого «Слушай, Ленинград, я тебе спою…», на мой взгляд, могла бы быть очень хороша, если бы не подчеркивала «цыганский» элемент. А вот русский перевод, увы, слабоват! Повезло еще, что, видимо, кроме нас, в него никто и не вслушивался…»
На третий день фестиваля определились возможные претенденты на главные призы. Среди них: англичанин Карл Уэйн, полька Богдана Загурска, гречанка Ксаники Пераки, русская Алла Пугачева. Эта четверка сошлась в решающем раунде конкурсной программы вечером 5 июня. Первым выступил Уэйн, спевший песню Зорницы Поповой «Сколько радости в мире». Как пишет все та же Н. Завадская:
«Уэйн выскакивает на сцену с фальцетным криком, словно не в силах сдержать бьющую в нем через край радость. Это так неожиданно и обаятельно, что невольно хочется кричать вместе с ним. Высокий, тонкий, прекрасно владеющий своим телом артист чувствует себя на эстраде как рыба в воде. Он перекидывает микрофон из руки в руку, высоко подбрасывая его в воздух, – все это вполне в образе песни. При этом Уэйн беспредельно музыкален, заразителен. Да. Прекрасный артист. От него можно ожидать многого…»
Следом за англичанином выступала Богдана Загурска, которая спела совсем иную песню – лирическую. Затем настала очередь болгарина Петра Чернева, которого на сцене сменила Алла Пугачева с песнями «Ты снишься мне» и «Арлекино». И вновь обращусь к воспоминаниям Н. Завадской:
«Сегодня она особенно хороша – длинное черное платье оттеняет, подчеркивает ее хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлестывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню – любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна – маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачева поет песню Эмила Димитрова «Арлекино». Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создает новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный – клоунский – смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска – сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачевой в этой песне заставляло меня порой вспоминать знаменитую «Маленькую балерину» Вертинского.
А зал стонет, именно стонет, аплодируя… (Песню «Арлекино» публика попросит спеть на бис. – Ф. Р.).
Все вокруг поздравляют нас. «Какая выразительная певица, не просто певица, а синтетическая артистка!» – говорит о Пугачевой заместитель ректора Софийской консерватории, композитор Бенцион Элиезер. «Алла Пугачева – открытие не только «Золотого Орфея», но и мировой эстрады». Это слова директора фирмы «Балкантон», композитора Александра Иосифова…»
После завершения конкурсной программы никто из заинтересованных лиц не уходит домой. Все отправляются в ресторан гостиницы «Сатурн», где заседает жюри: международное судит исполнителей, а болгарское определяет победительниц среди песен. Пугачева не стала ждать вместе со всеми, а предпочла уединиться у себя в номере. Вскоре туда прибежал возбужденный Лев Лещенко. Он еще не знал о решении жюри, но уже предчувствовал победу. Он долго смотрел на хозяйку номера изучающим взглядом, при этом все время приговаривал: «Ну и ну! Учил, показывал! Да ты же – «Звезда»! Ты-то сама это понимаешь?» Выскочил на балкон и закричал: «Звезда! «Орфей» теперь наш!»
Минуло почти два часа, а от жюри не было ни слуху ни духу. Напряжение среди артистов постепенно нарастает. Наконец в дверях появляется советский представитель Владимир Ковалев, а следом за ним и остальные члены жюри. По счастливому лицу Ковалева можно понять, что наша страна внакладе не осталась. Но все полагали, что Пугачеву удостоили первой премии. И тут вдруг как гром среди ясного неба заявление Ковалева: «Золотой Орфей» присужден Алле Пугачевой!» Что тут началось: крики, овации.
Итак, Алле Пугачевой достался Гран-при фестиваля. Остальные премии распределились следующим образом: первую премию поделили между собой Карл Уэйн, Богдана Загурска, Ксанти Пераки, вторую – Стефка Оникян (Болгария) и Шинай (Турция), третья досталась восточногерманскому певцу Гансу-Юргену Байеру. Премия за лучшее исполнение болгарской песни была присуждена Кончу Маркес.
Поздно ночью в ресторане гостиницы был дан банкет для лауреатов, на котором Пугачеву поздравил с победой болгарский министр культуры, какие-то другие высокопоставленные товарищи. Веселье длилось до раннего утра. Потом, уйдя к себе в номер, Пугачева как подкошенная рухнула на кровать и проспала без задних ног несколько часов подряд.
Вечером 7 июня состоялся заключительный концерт победителей фестиваля «Золотой Орфей». Сразу после него в гостинице устроителями фестиваля был дан прощальный ужин. На нем с Пугачевой произошел весьма неприятный инцидент. Вот как о нем вспоминает звезда болгарской эстрады Эмил Димитров (тот самый, что написал «Арлекино»):
«После ужина компания Ивана Славкова (он был в то время зятем руководителя Болгарии Тодора Живкова и занимал должность генерального директора болгарского телевидения) решила продолжить вечеринку в его апартаментах. Вместе с ним были заместитель министра культуры Иван Маринов и тогдашний шеф комитета по туризму. Мужчины начали приставать к Алле. Она попросила меня, чтобы мы покинули эту компанию, но они не пустили нас к лифту. И тогда нам пришлось спасаться бегством по запасной лестнице. Мы зашли в бар «Глобус», и там Алла расплакалась:
– Я не русская б… Что воображают себе эти господа? Я певица.
Очень много сил пришлось приложить мне, чтобы ее успокоить. После этого мы виделись с ней много раз…»
Между тем это было не последнее огорчение Пугачевой. Когда спустя несколько часов самолет «Аэрофлота» с советской делегацией на борту приземлился в «Шереметьево», выяснилось, что певицу, которая добыла своей стране Главный приз престижного музыкального фестиваля, не приехал встречать даже какой-нибудь завалящийся клерк из Минкульта. Приехал только один человек – руководитель ВИА «Веселые ребята» Павел Слободкин. Он и поздравил певицу с победой и на своей машине отвез в ее однокомнатную квартирку на Вешняковской улице.
Фирма грамзаписи «Мелодия» достаточно оперативно отреагировала на победу Аллы Пугачевой и уже к концу лета выпустила в свет ее первый миньон (гибкий), на котором звучало три песни, в том числе и легендарный «Арлекино». После этого последний зазвучал буквально из каждого окна по всей стране.
Однако не меньшим успехом пользовался тогда и очередной шлягер от Софии Ротару – «Лебединая верность» Е. Мартынова и А. Дементьева. По сути, это был контрапункт «Арлекино»: если в последнем веселые интонации перемежались с грустными, то у Ротару, по сути, звучала одна нота – трагическая. Речь в ней шла о двух лебедях, влюбленных друг в друга. После того как пуля охотника убивает одного из них (лебедицу), лебедь в итоге кончает жизнь самоубийством – сложив крылья, камнем падает вниз.
Отметим, что впервые эта песня прозвучала в исполнении самого автора музыки – Евгения Мартынова, а также певицы Раисы Мкртчян. Последняя с нею выступала на фестивале в Сопоте летом того же 75-го, но завоевала всего лишь 3-ю премию. И вот тут Ротару, пользуясь своей дружбой с композитором, попросила у него: «Отдай ее мне – это моя песня…» Мартынов согласился и не прогадал: Ротару действительно внесла в песню новые краски – те, которые не получились у Мкртчян. По словам Мартынова:
«Возможно, если бы речь шла только о любви, убитой чьей-то жестокой рукой, песня бы так не прозвучала. Мы хотели выделить философскую значимость темы: каждый должен почувствовать свою ответственность за доверенную ему жизнь, за сохранение добра, красоты, чтобы неосторожностью, невнимательностью не ранить того, кто рядом с тобой, кто нуждается в твоей защите! Мы хотим, чтобы каждый, кому нравится эта песня, задумался над тем, что лично он сделал для утверждения счастья, красоты жизни, что сделал вообще для людей. Мало самому не убивать. Нужно бороться с теми, кто подавляет чувство непримиримой ненависти к бездумному, хищническому отношению к природе, к ее красе…»
Кстати, записывала Ротару эту песню, будучи в крайне болезненном состоянии – она даже не могла стоять, поэтому во время записи в студии сидела на стуле. Но, как говорится, нет худа без добра. Эта болезнь наложила свой отпечаток на песню – она зазвучала еще более драматично.
Эти песни Ротару включила в свои концерты, которые она весной – летом давала в Москве. Выступала она тогда на своей привычной площадке – в ГЦКЗ «Россия» (30–31 мая, 4 июня).
Тогда же свет увидели сразу несколько пластинок Ротару, в которые вошли в том числе и вышеперечисленные песни. Речь идет о двух миньонах певицы и одном диске-гиганте. Начнем с первых.
Как мы помним, первый миньон Ротару увидел свет в 1974 году. Год спустя вышли еще два. На первом звучали следующие песни: «Верни мне музыку», «Гуси, гуси» (Б. Рычков – И. Шаферан, Л. Дербенев), «Лебединая верность». На второй пластинке композиций было четыре: «Ты только мне не прекословь» (А. Днепров – О. Павлова), «Вспоминай меня» (В. Добрынин – В. Тушнова), «Два перстня» (В. Ивасюк), «Птица» (В. Демьянов – Т. Русев).
Что касается диска-гиганта, то он вышел в США на фирме «Apon» и состоял из песен на украинском языке. Это были: «Червона рута», «Сизокрылый птах», «У Карпатах ходит осень», «Два перстня», «Жовтий лист», «Водограй», «Баллада о скрипках», «Писня буде з нами», «На Ивана на Купала».
Свой 28-й день рождения Ротару встретила на гастролях в Сочи. Причем последствия от него едва не привели к трагедии. К какой? Вот как об этом вспоминает тогдашний администратор певицы Олег Непомнящий:
«Все произошло неожиданно после бурного празднования дня рождения Сони в Сочи. Тогда украинские поклонники носили на руках по парку «Волгу», в которой она сидела, а молдавские доставили в гостиницу торт невероятных размеров с надписью «Любимой Сонечке от земляков». Это чудо кондитерского искусства ее чуть и не погубило.
Мы все тогда страшно объелись. Соне стало плохо в самолете (она направлялась на гастроли по Казахстану. – Ф. Р.). Она жаловалась на тошноту и боли в животе. В Караганде, едва поселившись в гостинице, вызвали врача. Он определил: «Аппендицит. Срочно в больницу!»
Соня боялась операции. Помню, ехали на «Скорой», она плакала от боли и страха, а я держал ее за руку и уговаривал: «Ну что ты? Все будет хорошо». Ротару кивала и слушала очень внимательно, как маленькая испуганная девочка.
После операции поклонники завалили Соню цветами…»
После выписки из больницы Ротару какое-то время воздержалась от гастролей, но не от работы как таковой. Так, в сентябре она находилась в Киеве, где на студии грамзаписи записывала очередной диск – «Песни Владимира Ивасюка». Как мы помним, Ивасюк был автором главного шлягера Ротару – «Червоны руты». В ту пору он уже уехал из Черновцов и жил во Львове, где учился в консерватории. По-прежнему писал песни, однако в среде именитых композиторов они считались любительскими. Из-за этого Ивасюка не принимали в Союз композиторов Украины. Впрочем, причина неприема крылась еще и в другом. Владимир проходил по разряду националистов («западенцев»), к которым «восточники» (жители юго-восточной Украины) всегда относились с предубеждением.
Ротару ценила и уважала Ивасюка, во-первых, как своего земляка, во-вторых – как талантливого композитора, много способствовавшего тому, чтобы ее имя стало всесоюзно знаменитым. Поэтому и задумала помочь ему, издав первый в его творческой биографии диск-гигант, состоящий из 13 песен. Ивасюк той осенью 75-го находился рядом с Ротару, в студии. Кроме этого, он снимался в том же Киеве в музыкальном фильме для ЦТ под названием «Пiсня завжди з нами» (будет показан 1 января 1976 года).
Короче, Ротару таким образом помогала Ивасюку пробить стену умолчания вокруг его творчества, хотела помочь ему вступить в Союз композиторов Украины. Однако из этой попытки ничего не получится, о чем речь у нас еще пойдет впереди.
В октябре София съездила на гастроли в ГДР и Чехословакию в рамках Дней советской культуры. А в конце ноября вновь приехала в Москву уже с новой программой, которую она готовила последние полтора года. В нее вошло около двух десятков песен композиторов А. Бабаджаняна, Е. Доги, Е. Мартынова, Б. Рычкова, Э. Ханка, П. Аедоницкого, П. Теодоровича, В. Ивасюка. Отметим, что песен последнего было больше всего – целых шесть («Червона рута», «Поглянь, усе навколо розивiло», «Кленовий вогонь», «Баллада про мальви», «Пiсне буде помиж нас», «Два перстенi»), что опять же было попыткой Ротару помочь своему земляку пробиться в высшие композиторские круги Украины.
На этот раз площадкой для выступлений Ротару в Москве послужила сцена Театра эстрады на Берсеневской набережной (27–30 ноября, 1–8, 26 декабря). Естественно, выступила она и в кремлевском концерте для членов Политбюро во главе с Л. Брежневым (27 ноября ему вручили очередную награду – «Золотая медаль Мира» имени Ф. Жолию-Кюри), где спела любимую песню генсека – «Смуглянку», которая обрела феерическую славу после фильма «В бой идут одни «старики» (1974).
Тогда же Ротару снялась в двух новогодних телепередачах: «Голубом огоньке» (спела песню «Зима» композитора А. Изотова и поэта С. Гершанова) и финальной «Песне-75», где ею впервые были исполнены целых три песни (столько же спели Муслим Магомаев и Лев Лещенко). В устах Ротару тогда прозвучали следующие произведения: «Лебединая верность», «Яблони в цвету» и «Смуглянка». Полный список прозвучавших в «Песне-75» произведений выглядел следующим образом:
«Мир дому твоему» (О. Фельцман – И. Кохановский) – исполняет В. Коннов; «Улыбка» (В. Шаинский – М. Пляцковский) – Детский хор; «Улица мира» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Детский хор; «Малая земля» (М. Магомаев – Н. Добронравов) – Муслим Магомаев; «У деревни Крюково» (М. Фрадкин – С. Островой) – ВИА «Пламя»; «После салюта наступает тишина» (Е. Глебов – П. Мекаль) – Виктор Вуячич; «Черноглазая казачка» (М. Блантер – И. Сельвинский) – Тамара Синявская; «Песня об океане» (Е. Жарковский – Р. Рождественский) – Юрий Богатиков; «Барабан» (Л. Лядова – И. Шаферан) – Ансамбль песни и пляски; «Я жил в такие времена» (А. Билаш – Н. Рыбалко) – А. Мокренко; «Сияет лампочка шахтера» (Н. Богословский – М. Матусовский) – Юрий Богатиков; «Московская серенада» (Э. Колмановский – И. Шаферан) – Мики Евремович; «Лебединая верность» (Е. Мартынов – А. Дементьев) – София Ротару и ВИА «Червона рута»; «Любимые женщины» (С. Туликов – М. Пляцковский) – Лев Лещенко; «Осенние мечты» (Э. Салихов – О. Гаджикасимов) – Рано Шарипова; «Добрый вечер, девчоночка» (И. Лученок – слова народные) – ВИА «Песняры»; «Сладка ягода» (Е. Птичкин – Р. Рождественский) – Ольга Воронец; «Надежда» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Муслим Магомаев; «Яблони в цвету» (Е. Мартынов – И. Резник) – София Ротару и ВИА «Червона рута»; «Вся жизнь впереди» (А. Экимян – Р. Рождественский) – ВИА «Пламя»; «Твои следы» (А. Бабаджанян – Е. Евтушенко) – Муслим Магомаев; «Смуглянка» (А. Новиков – Я. Шведов) – София Ротару и Мики Евремович; «Бери шинель – пошли домой» (В. Левашов – Б. Окуджава) – А. Покровский; «День Победы» (Д. Тухманов – В. Харитонов) – Лев Лещенко; «И вновь продолжается бой» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Лев Лещенко.
«Песню-75», как обычно, показали вечером 1 января следующего года (1976). Но это было не последнее появление Софии на ЦТ: в середине января показали передачу «Театральные встречи», где она исполнила две песни: «Верни мне музыку» и «Гуси, гуси». На тот момент певица уже покинула Москву (пробыла там до 5 января) и давала концерты в Ленинграде (концертировала там до конца месяца).
Что касается Аллы Пугачевой, то январь 1976 года запомнился ей премьерой фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1 января, 17.45, Первая программа ЦТ), где, как мы помним, Пугачева пела за кадром. Буквально с первого же показа фильм имел оглушительный успех у зрителей. Достаточно сказать, что трансляция фильма закончилась в 21.00, а уже спустя несколько минут некоторые люди бросились на почту, чтобы отправить в столицу свои восторженные отзывы на ленту. Сам Рязанов с нескрываемой гордостью рассказывает, что несколько телеграмм были отправлены 1 января в 21 час 03 минуты, 05 минут, 06 минут, 08 минут.
Не будет преувеличением сказать, что немалая доля в этом успехе принадлежит композитору Микаэлу Таривердиеву и певице Алле Пугачевой. Один написал к фильму гениальную музыку, другая так же гениально исполнила три проникновенных романса – «Мне нравится», «У зеркала», «По улице моей» – и задорный хит «На тихорецкую…». Как напишет много позже критик А. Демидов:
«Актерское дарование певицы – несомненно, и я, по правде, до сих пор не вполне понимаю, почему не она снималась в фильме Рязанова, образ героини которого в воображении связан именно с Пугачевой, возможно благодаря исполняемым ею песням, формирующим единое лирическое поле этой картины. Говоря о звучащих здесь песнях, мало сказать, что они проникновенны, доверительны или просто душевны. В них, в том, как исполняются они Пугачевой, есть выход в философскую лирику. Не только потому, что авторами текстов тут являются Цветаева, Ахмадулина и другие поэты, в самой манере пения присутствует особая раздумчивость, сосредоточенность – не на внешнем, а внутреннем. На сокровенном, на вечных вопросах бытия, жизни и смерти и парадоксально связанным с ними одиночеством, в котором она испытывает и странное блаженство, дарующее надежду, и главное – познает истинную мудрость природы…»
2 января Алла Пугачева вновь «засветилась» по ТВ: на этот раз ее показали в той же популярной передаче, где чуть позже покажут и Ротару – «Театральные встречи» (21.30). Поскольку в этой передаче собирались звезды из разных сфер деятельности, Пугачева была делегирована представлять эстраду. Кроме нее, там присутствовали: Михаил Жаров (ведущий), Юлия Борисова, Юрий Каюров, Сергей Юрский (театр), Савелий Крамаров (кино), Владислав Третьяк (спорт), Александр Иванов (литературная пародия) и др. Каждый из присутствующих должен был исполнить какой-нибудь номер. Так, Крамаров и Юрский прочли небольшие интермедии, Третьяк рассказал какую-то спортивную байку, Пугачева исполнила песню из «Иронии судьбы» «Мне нравится», а также своего легендарного «Арлекино».
3–11 января Алла Пугачева и «Веселые ребята» выступали в сборных концертах, которые проходили во Дворце спорта в Лужниках. Компанию им в тех представлениях составили: Нина Бродская, Жанна Бичевская, Владимир Шубарин, Евгений Петросян и др. Практически сразу после концертов Пугачева и «Веселые ребята» отправились в весьма престижный заграничный вояж: они представляли Советский Союз на Международной музыкальной выставке МИДЕМ-76, ежегодно проходившей в Каннах. Кроме них, от нашей страны туда отправились еще два коллектива: вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» и трио «Ромэн». Особенно большой успех сопутствовал там «Песнярам»: после их выступления в небольшом зальчике, где присутствовали только импресарио из разных стран («Песняры» исполнили 6 народных песен), импресарио американской группы «Нью-Кристи Минстрельс» Сит Гэрисон сделал им лестное предложение посетить с гастролями Америку. Эта поездка состоится спустя десять месяцев. Что касается Аллы Пугачевой, то она пользовалась куда меньшим успехом, чем «Песняры», но чуть большим, чем «Ромэн».
Ротару тоже не сидит на месте и тоже покоряет «дальние дали»: дает концерты в ГДР, а также впервые летит в Латинскую Америку, Канаду (в последней проживает весьма обширная украинская диаспора) и ФРГ (там Ротару запишет несколько песен на немецком на студии «Ариола», из которых две песни два года спустя выйдут на миньоне). Короче, концерты у обеих певиц следуют один за другим, и времени на отдых у них особенно и нет. Однако Пугачева в своих пусть немногочисленных, но все же интервью ни на что не жалуется, поскольку только поймала птицу удачи за хвост и рада тому, что становится востребованной, а вот Ротару за четыре года сумасшедшей гастрольной жизни заметно вымоталась. Поэтому в интервью журналу «Юность» в начале 1976 года София честно признается, что подобный образ жизни ее очень сильно изматывает. Цитирую ее слова:
«…Мечусь по разным городам с концерта на концерт и не принадлежу себе. Когда хочу собраться с мыслями, спокойно подумать дома, что и как дальше петь, мне говорят: надо лететь туда-то, надо петь то-то… Я в слезы, но все знают, что Соня поплачет-поплачет и в конце концов согласится. Меня губит нетвердый характер…
А что в концертах получается? Спела, поклонилась – дальше. Опять спела, опять поклонилась… А песни-то разные: то была веселая, а теперь – драматическая. И я не успеваю даже перестроиться. А мне хотелось бы сначала говорить о песне, подвести к ней и себя, и зрителя. Но вместо этого – опустошающий темп: аплодисменты – и дальше, аплодисменты – дальше…»
Кстати, из-за этой бешеной гастрольной жизни Ротару и Пугачева практически не видят своих детей: Руслана и Кристину. Первый живет в Маршинцах у родственников Ротару, вторая – у родителей Пугачевой в их новой квартире на Рязанском проспекте (Алла вернула Кристину из Прибалтики сразу после развода с Орбакасом, но тот отвоевал право каждое лето отправлять дочь к своим родителям в Палангу). Как признается много позже Ротару:
«Почти все детство сына – моя жертва во имя искусства. Пожалуй, это – единственное, чем я пожертвовала в своей жизни ради карьеры. Как ни больно в этом признаваться, но, к сожалению, это так… Руслан рос практически без меня, и я благодарна Богу, что он стал таким хорошим, добрым человеком, прекрасным сыном, отцом и мужем…»
Отметим, что Руслану в детстве, действительно, порой приходилось не сладко. Во всяком случае, так об этом можно судить по воспоминаниям некоторых людей, вроде родного брата А. Евдокименко – Валерия. А рассказал он следующее:
«Когда Соня усиленно гастролировала по Советскому Союзу, она отдала Руслана в село к своим родственникам. Как-то мы с женой приехали к ним в гости, так у нас был шок! Перед нами предстал худой мальчишка с торчащими ребрами и запавшими глазами, жадно поедавший кусок черствого хлеба, который он заедал сырым яйцом прямо из-под курицы, даже не обращая внимания на помет! Это был Руслан. Люда, моя жена, это увидела – а она по профессии врач, и сразу же забрала Руслана к нам жить. В Черновцах мы его обследовали, из-за недоедания у него развивался рахит. И это при тех доходах, которые имела Ротару! У меня брали кровь, потому что она подходила ему, и делали мальчику переливание. Мы ему жизнь спасли практически!..»
Ротару в те годы и в самом деле прилично зарабатывала – по нескольку тысяч рублей в месяц (при средней зарплате по стране в 150 рублей). Она, конечно же, помогала своим родителям, однако львиная доля их с Анатолием доходов шла на удовлетворение собственных нужд: на покупку автомобиля, мебели, одежды и т. д. Кстати, именно желание побольше заработать вынуждало Ротару не перечить мужу и заметно сократить исполнение народных песен, которые раньше составляли большую часть ее репертуара и которые были ее «коньком». Однако во второй половине 70-х они уже стали для большинства слушателей настоящей архаикой – в моде были более современные ритмы. Тем более на фоне все большей коммерциализации советского искусства, которая происходила на волне разрядки (или мелкобуржуазной конвергенции). В конце 70-х в мировой музыке властвовали ритмы софт-рока («Смоки»), диско («АББА») и стиля реггей («Бони М»).
В том же интервью «Юности» в 76-м Ротару сетовала:
«Я начинала как исполнительница народных песен. Сейчас я их не пою, но, приезжая домой в Черновцы, часами слушаю народные песни, романсы. Я мечтаю так построить свою программу, чтобы одно отделение целиком исполнять народные песни и романсы. В современной обработке, конечно, – нечто подобное тому, что делает Жанна Бичевская. Я бы хотела видоизменить облик нашего ансамбля. Взяла бы шесть скрипок и обязательно цимбалы. И чтоб гобой был, и флейточка… А в другом отделении я бы пела современные песни…»
На третий день фестиваля определились возможные претенденты на главные призы. Среди них: англичанин Карл Уэйн, полька Богдана Загурска, гречанка Ксаники Пераки, русская Алла Пугачева. Эта четверка сошлась в решающем раунде конкурсной программы вечером 5 июня. Первым выступил Уэйн, спевший песню Зорницы Поповой «Сколько радости в мире». Как пишет все та же Н. Завадская:
«Уэйн выскакивает на сцену с фальцетным криком, словно не в силах сдержать бьющую в нем через край радость. Это так неожиданно и обаятельно, что невольно хочется кричать вместе с ним. Высокий, тонкий, прекрасно владеющий своим телом артист чувствует себя на эстраде как рыба в воде. Он перекидывает микрофон из руки в руку, высоко подбрасывая его в воздух, – все это вполне в образе песни. При этом Уэйн беспредельно музыкален, заразителен. Да. Прекрасный артист. От него можно ожидать многого…»
Следом за англичанином выступала Богдана Загурска, которая спела совсем иную песню – лирическую. Затем настала очередь болгарина Петра Чернева, которого на сцене сменила Алла Пугачева с песнями «Ты снишься мне» и «Арлекино». И вновь обращусь к воспоминаниям Н. Завадской:
«Сегодня она особенно хороша – длинное черное платье оттеняет, подчеркивает ее хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлестывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню – любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна – маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачева поет песню Эмила Димитрова «Арлекино». Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создает новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный – клоунский – смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска – сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачевой в этой песне заставляло меня порой вспоминать знаменитую «Маленькую балерину» Вертинского.
А зал стонет, именно стонет, аплодируя… (Песню «Арлекино» публика попросит спеть на бис. – Ф. Р.).
Все вокруг поздравляют нас. «Какая выразительная певица, не просто певица, а синтетическая артистка!» – говорит о Пугачевой заместитель ректора Софийской консерватории, композитор Бенцион Элиезер. «Алла Пугачева – открытие не только «Золотого Орфея», но и мировой эстрады». Это слова директора фирмы «Балкантон», композитора Александра Иосифова…»
После завершения конкурсной программы никто из заинтересованных лиц не уходит домой. Все отправляются в ресторан гостиницы «Сатурн», где заседает жюри: международное судит исполнителей, а болгарское определяет победительниц среди песен. Пугачева не стала ждать вместе со всеми, а предпочла уединиться у себя в номере. Вскоре туда прибежал возбужденный Лев Лещенко. Он еще не знал о решении жюри, но уже предчувствовал победу. Он долго смотрел на хозяйку номера изучающим взглядом, при этом все время приговаривал: «Ну и ну! Учил, показывал! Да ты же – «Звезда»! Ты-то сама это понимаешь?» Выскочил на балкон и закричал: «Звезда! «Орфей» теперь наш!»
Минуло почти два часа, а от жюри не было ни слуху ни духу. Напряжение среди артистов постепенно нарастает. Наконец в дверях появляется советский представитель Владимир Ковалев, а следом за ним и остальные члены жюри. По счастливому лицу Ковалева можно понять, что наша страна внакладе не осталась. Но все полагали, что Пугачеву удостоили первой премии. И тут вдруг как гром среди ясного неба заявление Ковалева: «Золотой Орфей» присужден Алле Пугачевой!» Что тут началось: крики, овации.
Итак, Алле Пугачевой достался Гран-при фестиваля. Остальные премии распределились следующим образом: первую премию поделили между собой Карл Уэйн, Богдана Загурска, Ксанти Пераки, вторую – Стефка Оникян (Болгария) и Шинай (Турция), третья досталась восточногерманскому певцу Гансу-Юргену Байеру. Премия за лучшее исполнение болгарской песни была присуждена Кончу Маркес.
Поздно ночью в ресторане гостиницы был дан банкет для лауреатов, на котором Пугачеву поздравил с победой болгарский министр культуры, какие-то другие высокопоставленные товарищи. Веселье длилось до раннего утра. Потом, уйдя к себе в номер, Пугачева как подкошенная рухнула на кровать и проспала без задних ног несколько часов подряд.
Вечером 7 июня состоялся заключительный концерт победителей фестиваля «Золотой Орфей». Сразу после него в гостинице устроителями фестиваля был дан прощальный ужин. На нем с Пугачевой произошел весьма неприятный инцидент. Вот как о нем вспоминает звезда болгарской эстрады Эмил Димитров (тот самый, что написал «Арлекино»):
«После ужина компания Ивана Славкова (он был в то время зятем руководителя Болгарии Тодора Живкова и занимал должность генерального директора болгарского телевидения) решила продолжить вечеринку в его апартаментах. Вместе с ним были заместитель министра культуры Иван Маринов и тогдашний шеф комитета по туризму. Мужчины начали приставать к Алле. Она попросила меня, чтобы мы покинули эту компанию, но они не пустили нас к лифту. И тогда нам пришлось спасаться бегством по запасной лестнице. Мы зашли в бар «Глобус», и там Алла расплакалась:
– Я не русская б… Что воображают себе эти господа? Я певица.
Очень много сил пришлось приложить мне, чтобы ее успокоить. После этого мы виделись с ней много раз…»
Между тем это было не последнее огорчение Пугачевой. Когда спустя несколько часов самолет «Аэрофлота» с советской делегацией на борту приземлился в «Шереметьево», выяснилось, что певицу, которая добыла своей стране Главный приз престижного музыкального фестиваля, не приехал встречать даже какой-нибудь завалящийся клерк из Минкульта. Приехал только один человек – руководитель ВИА «Веселые ребята» Павел Слободкин. Он и поздравил певицу с победой и на своей машине отвез в ее однокомнатную квартирку на Вешняковской улице.
Фирма грамзаписи «Мелодия» достаточно оперативно отреагировала на победу Аллы Пугачевой и уже к концу лета выпустила в свет ее первый миньон (гибкий), на котором звучало три песни, в том числе и легендарный «Арлекино». После этого последний зазвучал буквально из каждого окна по всей стране.
Однако не меньшим успехом пользовался тогда и очередной шлягер от Софии Ротару – «Лебединая верность» Е. Мартынова и А. Дементьева. По сути, это был контрапункт «Арлекино»: если в последнем веселые интонации перемежались с грустными, то у Ротару, по сути, звучала одна нота – трагическая. Речь в ней шла о двух лебедях, влюбленных друг в друга. После того как пуля охотника убивает одного из них (лебедицу), лебедь в итоге кончает жизнь самоубийством – сложив крылья, камнем падает вниз.
Отметим, что впервые эта песня прозвучала в исполнении самого автора музыки – Евгения Мартынова, а также певицы Раисы Мкртчян. Последняя с нею выступала на фестивале в Сопоте летом того же 75-го, но завоевала всего лишь 3-ю премию. И вот тут Ротару, пользуясь своей дружбой с композитором, попросила у него: «Отдай ее мне – это моя песня…» Мартынов согласился и не прогадал: Ротару действительно внесла в песню новые краски – те, которые не получились у Мкртчян. По словам Мартынова:
«Возможно, если бы речь шла только о любви, убитой чьей-то жестокой рукой, песня бы так не прозвучала. Мы хотели выделить философскую значимость темы: каждый должен почувствовать свою ответственность за доверенную ему жизнь, за сохранение добра, красоты, чтобы неосторожностью, невнимательностью не ранить того, кто рядом с тобой, кто нуждается в твоей защите! Мы хотим, чтобы каждый, кому нравится эта песня, задумался над тем, что лично он сделал для утверждения счастья, красоты жизни, что сделал вообще для людей. Мало самому не убивать. Нужно бороться с теми, кто подавляет чувство непримиримой ненависти к бездумному, хищническому отношению к природе, к ее красе…»
Кстати, записывала Ротару эту песню, будучи в крайне болезненном состоянии – она даже не могла стоять, поэтому во время записи в студии сидела на стуле. Но, как говорится, нет худа без добра. Эта болезнь наложила свой отпечаток на песню – она зазвучала еще более драматично.
Между тем «Лебединая верность» была не единственной новинкой от Софии Ротару в том году. 30 августа 1975 года по ЦТ был показан очередной выпуск передачи «Песня года», в котором София исполнила сразу три новые песни: «Твои следы» (А. Бабаджанян – А. Вознесенский), «Поздняя любовь» (И. и П. Теодоровичи – Е. Чунту) и «Яблони в цвету» (Е. Мартынов – А. Дементьев). Громче всех (по числу зрительских симпатий) суждено будет прозвучать последней.
…Ты прости меня, любимая,
За чужое зло,
Что мое крыло
Счастье не спасло.
…Я хочу, чтоб жили лебеди!
И от белых стай мир добрее стал.
Пусть летят по небу лебеди
Над землей моей.
Над судьбой моей летите
В светлый мир людей!
Эти песни Ротару включила в свои концерты, которые она весной – летом давала в Москве. Выступала она тогда на своей привычной площадке – в ГЦКЗ «Россия» (30–31 мая, 4 июня).
Тогда же свет увидели сразу несколько пластинок Ротару, в которые вошли в том числе и вышеперечисленные песни. Речь идет о двух миньонах певицы и одном диске-гиганте. Начнем с первых.
Как мы помним, первый миньон Ротару увидел свет в 1974 году. Год спустя вышли еще два. На первом звучали следующие песни: «Верни мне музыку», «Гуси, гуси» (Б. Рычков – И. Шаферан, Л. Дербенев), «Лебединая верность». На второй пластинке композиций было четыре: «Ты только мне не прекословь» (А. Днепров – О. Павлова), «Вспоминай меня» (В. Добрынин – В. Тушнова), «Два перстня» (В. Ивасюк), «Птица» (В. Демьянов – Т. Русев).
Что касается диска-гиганта, то он вышел в США на фирме «Apon» и состоял из песен на украинском языке. Это были: «Червона рута», «Сизокрылый птах», «У Карпатах ходит осень», «Два перстня», «Жовтий лист», «Водограй», «Баллада о скрипках», «Писня буде з нами», «На Ивана на Купала».
Свой 28-й день рождения Ротару встретила на гастролях в Сочи. Причем последствия от него едва не привели к трагедии. К какой? Вот как об этом вспоминает тогдашний администратор певицы Олег Непомнящий:
«Все произошло неожиданно после бурного празднования дня рождения Сони в Сочи. Тогда украинские поклонники носили на руках по парку «Волгу», в которой она сидела, а молдавские доставили в гостиницу торт невероятных размеров с надписью «Любимой Сонечке от земляков». Это чудо кондитерского искусства ее чуть и не погубило.
Мы все тогда страшно объелись. Соне стало плохо в самолете (она направлялась на гастроли по Казахстану. – Ф. Р.). Она жаловалась на тошноту и боли в животе. В Караганде, едва поселившись в гостинице, вызвали врача. Он определил: «Аппендицит. Срочно в больницу!»
Соня боялась операции. Помню, ехали на «Скорой», она плакала от боли и страха, а я держал ее за руку и уговаривал: «Ну что ты? Все будет хорошо». Ротару кивала и слушала очень внимательно, как маленькая испуганная девочка.
После операции поклонники завалили Соню цветами…»
После выписки из больницы Ротару какое-то время воздержалась от гастролей, но не от работы как таковой. Так, в сентябре она находилась в Киеве, где на студии грамзаписи записывала очередной диск – «Песни Владимира Ивасюка». Как мы помним, Ивасюк был автором главного шлягера Ротару – «Червоны руты». В ту пору он уже уехал из Черновцов и жил во Львове, где учился в консерватории. По-прежнему писал песни, однако в среде именитых композиторов они считались любительскими. Из-за этого Ивасюка не принимали в Союз композиторов Украины. Впрочем, причина неприема крылась еще и в другом. Владимир проходил по разряду националистов («западенцев»), к которым «восточники» (жители юго-восточной Украины) всегда относились с предубеждением.
Ротару ценила и уважала Ивасюка, во-первых, как своего земляка, во-вторых – как талантливого композитора, много способствовавшего тому, чтобы ее имя стало всесоюзно знаменитым. Поэтому и задумала помочь ему, издав первый в его творческой биографии диск-гигант, состоящий из 13 песен. Ивасюк той осенью 75-го находился рядом с Ротару, в студии. Кроме этого, он снимался в том же Киеве в музыкальном фильме для ЦТ под названием «Пiсня завжди з нами» (будет показан 1 января 1976 года).
Короче, Ротару таким образом помогала Ивасюку пробить стену умолчания вокруг его творчества, хотела помочь ему вступить в Союз композиторов Украины. Однако из этой попытки ничего не получится, о чем речь у нас еще пойдет впереди.
В октябре София съездила на гастроли в ГДР и Чехословакию в рамках Дней советской культуры. А в конце ноября вновь приехала в Москву уже с новой программой, которую она готовила последние полтора года. В нее вошло около двух десятков песен композиторов А. Бабаджаняна, Е. Доги, Е. Мартынова, Б. Рычкова, Э. Ханка, П. Аедоницкого, П. Теодоровича, В. Ивасюка. Отметим, что песен последнего было больше всего – целых шесть («Червона рута», «Поглянь, усе навколо розивiло», «Кленовий вогонь», «Баллада про мальви», «Пiсне буде помиж нас», «Два перстенi»), что опять же было попыткой Ротару помочь своему земляку пробиться в высшие композиторские круги Украины.
На этот раз площадкой для выступлений Ротару в Москве послужила сцена Театра эстрады на Берсеневской набережной (27–30 ноября, 1–8, 26 декабря). Естественно, выступила она и в кремлевском концерте для членов Политбюро во главе с Л. Брежневым (27 ноября ему вручили очередную награду – «Золотая медаль Мира» имени Ф. Жолию-Кюри), где спела любимую песню генсека – «Смуглянку», которая обрела феерическую славу после фильма «В бой идут одни «старики» (1974).
Тогда же Ротару снялась в двух новогодних телепередачах: «Голубом огоньке» (спела песню «Зима» композитора А. Изотова и поэта С. Гершанова) и финальной «Песне-75», где ею впервые были исполнены целых три песни (столько же спели Муслим Магомаев и Лев Лещенко). В устах Ротару тогда прозвучали следующие произведения: «Лебединая верность», «Яблони в цвету» и «Смуглянка». Полный список прозвучавших в «Песне-75» произведений выглядел следующим образом:
«Мир дому твоему» (О. Фельцман – И. Кохановский) – исполняет В. Коннов; «Улыбка» (В. Шаинский – М. Пляцковский) – Детский хор; «Улица мира» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Детский хор; «Малая земля» (М. Магомаев – Н. Добронравов) – Муслим Магомаев; «У деревни Крюково» (М. Фрадкин – С. Островой) – ВИА «Пламя»; «После салюта наступает тишина» (Е. Глебов – П. Мекаль) – Виктор Вуячич; «Черноглазая казачка» (М. Блантер – И. Сельвинский) – Тамара Синявская; «Песня об океане» (Е. Жарковский – Р. Рождественский) – Юрий Богатиков; «Барабан» (Л. Лядова – И. Шаферан) – Ансамбль песни и пляски; «Я жил в такие времена» (А. Билаш – Н. Рыбалко) – А. Мокренко; «Сияет лампочка шахтера» (Н. Богословский – М. Матусовский) – Юрий Богатиков; «Московская серенада» (Э. Колмановский – И. Шаферан) – Мики Евремович; «Лебединая верность» (Е. Мартынов – А. Дементьев) – София Ротару и ВИА «Червона рута»; «Любимые женщины» (С. Туликов – М. Пляцковский) – Лев Лещенко; «Осенние мечты» (Э. Салихов – О. Гаджикасимов) – Рано Шарипова; «Добрый вечер, девчоночка» (И. Лученок – слова народные) – ВИА «Песняры»; «Сладка ягода» (Е. Птичкин – Р. Рождественский) – Ольга Воронец; «Надежда» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Муслим Магомаев; «Яблони в цвету» (Е. Мартынов – И. Резник) – София Ротару и ВИА «Червона рута»; «Вся жизнь впереди» (А. Экимян – Р. Рождественский) – ВИА «Пламя»; «Твои следы» (А. Бабаджанян – Е. Евтушенко) – Муслим Магомаев; «Смуглянка» (А. Новиков – Я. Шведов) – София Ротару и Мики Евремович; «Бери шинель – пошли домой» (В. Левашов – Б. Окуджава) – А. Покровский; «День Победы» (Д. Тухманов – В. Харитонов) – Лев Лещенко; «И вновь продолжается бой» (А. Пахмутова – Н. Добронравов) – Лев Лещенко.
«Песню-75», как обычно, показали вечером 1 января следующего года (1976). Но это было не последнее появление Софии на ЦТ: в середине января показали передачу «Театральные встречи», где она исполнила две песни: «Верни мне музыку» и «Гуси, гуси». На тот момент певица уже покинула Москву (пробыла там до 5 января) и давала концерты в Ленинграде (концертировала там до конца месяца).
Что касается Аллы Пугачевой, то январь 1976 года запомнился ей премьерой фильма Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» (1 января, 17.45, Первая программа ЦТ), где, как мы помним, Пугачева пела за кадром. Буквально с первого же показа фильм имел оглушительный успех у зрителей. Достаточно сказать, что трансляция фильма закончилась в 21.00, а уже спустя несколько минут некоторые люди бросились на почту, чтобы отправить в столицу свои восторженные отзывы на ленту. Сам Рязанов с нескрываемой гордостью рассказывает, что несколько телеграмм были отправлены 1 января в 21 час 03 минуты, 05 минут, 06 минут, 08 минут.
Не будет преувеличением сказать, что немалая доля в этом успехе принадлежит композитору Микаэлу Таривердиеву и певице Алле Пугачевой. Один написал к фильму гениальную музыку, другая так же гениально исполнила три проникновенных романса – «Мне нравится», «У зеркала», «По улице моей» – и задорный хит «На тихорецкую…». Как напишет много позже критик А. Демидов:
«Актерское дарование певицы – несомненно, и я, по правде, до сих пор не вполне понимаю, почему не она снималась в фильме Рязанова, образ героини которого в воображении связан именно с Пугачевой, возможно благодаря исполняемым ею песням, формирующим единое лирическое поле этой картины. Говоря о звучащих здесь песнях, мало сказать, что они проникновенны, доверительны или просто душевны. В них, в том, как исполняются они Пугачевой, есть выход в философскую лирику. Не только потому, что авторами текстов тут являются Цветаева, Ахмадулина и другие поэты, в самой манере пения присутствует особая раздумчивость, сосредоточенность – не на внешнем, а внутреннем. На сокровенном, на вечных вопросах бытия, жизни и смерти и парадоксально связанным с ними одиночеством, в котором она испытывает и странное блаженство, дарующее надежду, и главное – познает истинную мудрость природы…»
2 января Алла Пугачева вновь «засветилась» по ТВ: на этот раз ее показали в той же популярной передаче, где чуть позже покажут и Ротару – «Театральные встречи» (21.30). Поскольку в этой передаче собирались звезды из разных сфер деятельности, Пугачева была делегирована представлять эстраду. Кроме нее, там присутствовали: Михаил Жаров (ведущий), Юлия Борисова, Юрий Каюров, Сергей Юрский (театр), Савелий Крамаров (кино), Владислав Третьяк (спорт), Александр Иванов (литературная пародия) и др. Каждый из присутствующих должен был исполнить какой-нибудь номер. Так, Крамаров и Юрский прочли небольшие интермедии, Третьяк рассказал какую-то спортивную байку, Пугачева исполнила песню из «Иронии судьбы» «Мне нравится», а также своего легендарного «Арлекино».
3–11 января Алла Пугачева и «Веселые ребята» выступали в сборных концертах, которые проходили во Дворце спорта в Лужниках. Компанию им в тех представлениях составили: Нина Бродская, Жанна Бичевская, Владимир Шубарин, Евгений Петросян и др. Практически сразу после концертов Пугачева и «Веселые ребята» отправились в весьма престижный заграничный вояж: они представляли Советский Союз на Международной музыкальной выставке МИДЕМ-76, ежегодно проходившей в Каннах. Кроме них, от нашей страны туда отправились еще два коллектива: вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» и трио «Ромэн». Особенно большой успех сопутствовал там «Песнярам»: после их выступления в небольшом зальчике, где присутствовали только импресарио из разных стран («Песняры» исполнили 6 народных песен), импресарио американской группы «Нью-Кристи Минстрельс» Сит Гэрисон сделал им лестное предложение посетить с гастролями Америку. Эта поездка состоится спустя десять месяцев. Что касается Аллы Пугачевой, то она пользовалась куда меньшим успехом, чем «Песняры», но чуть большим, чем «Ромэн».
Ротару тоже не сидит на месте и тоже покоряет «дальние дали»: дает концерты в ГДР, а также впервые летит в Латинскую Америку, Канаду (в последней проживает весьма обширная украинская диаспора) и ФРГ (там Ротару запишет несколько песен на немецком на студии «Ариола», из которых две песни два года спустя выйдут на миньоне). Короче, концерты у обеих певиц следуют один за другим, и времени на отдых у них особенно и нет. Однако Пугачева в своих пусть немногочисленных, но все же интервью ни на что не жалуется, поскольку только поймала птицу удачи за хвост и рада тому, что становится востребованной, а вот Ротару за четыре года сумасшедшей гастрольной жизни заметно вымоталась. Поэтому в интервью журналу «Юность» в начале 1976 года София честно признается, что подобный образ жизни ее очень сильно изматывает. Цитирую ее слова:
«…Мечусь по разным городам с концерта на концерт и не принадлежу себе. Когда хочу собраться с мыслями, спокойно подумать дома, что и как дальше петь, мне говорят: надо лететь туда-то, надо петь то-то… Я в слезы, но все знают, что Соня поплачет-поплачет и в конце концов согласится. Меня губит нетвердый характер…
А что в концертах получается? Спела, поклонилась – дальше. Опять спела, опять поклонилась… А песни-то разные: то была веселая, а теперь – драматическая. И я не успеваю даже перестроиться. А мне хотелось бы сначала говорить о песне, подвести к ней и себя, и зрителя. Но вместо этого – опустошающий темп: аплодисменты – и дальше, аплодисменты – дальше…»
Кстати, из-за этой бешеной гастрольной жизни Ротару и Пугачева практически не видят своих детей: Руслана и Кристину. Первый живет в Маршинцах у родственников Ротару, вторая – у родителей Пугачевой в их новой квартире на Рязанском проспекте (Алла вернула Кристину из Прибалтики сразу после развода с Орбакасом, но тот отвоевал право каждое лето отправлять дочь к своим родителям в Палангу). Как признается много позже Ротару:
«Почти все детство сына – моя жертва во имя искусства. Пожалуй, это – единственное, чем я пожертвовала в своей жизни ради карьеры. Как ни больно в этом признаваться, но, к сожалению, это так… Руслан рос практически без меня, и я благодарна Богу, что он стал таким хорошим, добрым человеком, прекрасным сыном, отцом и мужем…»
Отметим, что Руслану в детстве, действительно, порой приходилось не сладко. Во всяком случае, так об этом можно судить по воспоминаниям некоторых людей, вроде родного брата А. Евдокименко – Валерия. А рассказал он следующее:
«Когда Соня усиленно гастролировала по Советскому Союзу, она отдала Руслана в село к своим родственникам. Как-то мы с женой приехали к ним в гости, так у нас был шок! Перед нами предстал худой мальчишка с торчащими ребрами и запавшими глазами, жадно поедавший кусок черствого хлеба, который он заедал сырым яйцом прямо из-под курицы, даже не обращая внимания на помет! Это был Руслан. Люда, моя жена, это увидела – а она по профессии врач, и сразу же забрала Руслана к нам жить. В Черновцах мы его обследовали, из-за недоедания у него развивался рахит. И это при тех доходах, которые имела Ротару! У меня брали кровь, потому что она подходила ему, и делали мальчику переливание. Мы ему жизнь спасли практически!..»
Ротару в те годы и в самом деле прилично зарабатывала – по нескольку тысяч рублей в месяц (при средней зарплате по стране в 150 рублей). Она, конечно же, помогала своим родителям, однако львиная доля их с Анатолием доходов шла на удовлетворение собственных нужд: на покупку автомобиля, мебели, одежды и т. д. Кстати, именно желание побольше заработать вынуждало Ротару не перечить мужу и заметно сократить исполнение народных песен, которые раньше составляли большую часть ее репертуара и которые были ее «коньком». Однако во второй половине 70-х они уже стали для большинства слушателей настоящей архаикой – в моде были более современные ритмы. Тем более на фоне все большей коммерциализации советского искусства, которая происходила на волне разрядки (или мелкобуржуазной конвергенции). В конце 70-х в мировой музыке властвовали ритмы софт-рока («Смоки»), диско («АББА») и стиля реггей («Бони М»).
В том же интервью «Юности» в 76-м Ротару сетовала:
«Я начинала как исполнительница народных песен. Сейчас я их не пою, но, приезжая домой в Черновцы, часами слушаю народные песни, романсы. Я мечтаю так построить свою программу, чтобы одно отделение целиком исполнять народные песни и романсы. В современной обработке, конечно, – нечто подобное тому, что делает Жанна Бичевская. Я бы хотела видоизменить облик нашего ансамбля. Взяла бы шесть скрипок и обязательно цимбалы. И чтоб гобой был, и флейточка… А в другом отделении я бы пела современные песни…»