— Я живу на третьем этаже, — сказал Коннор, когда они вышли из шумной квартиры Марка на тихую лестницу. Коннор подтолкнул женщину к лифту, расположенному в конце коридора.
   — Знаю. — Глаза их встретились, и она испуганно зажала рот рукой. — То есть я хотела сказать, что думаю, будто ты можешь жить на третьем этаже.
   — Почему это?
   — Марк… м-м-м… как-то говорил, что ты его сосед, а поскольку он живет на втором этаже, а на первом вообще ничего нет, то я догадалась.
   — А откуда ты знаешь Марка? По работе или просто знакома с ним?
   Она несколько мгновений покусывала нижнюю губу, а потом на ее лице расцвела довольная улыбка.
   — Вообще-то я могла бы сказать, но тогда мне пришлось бы тебя убить.
   — Ты и так уже убиваешь меня, дорогая… — Коннор не кривил душой — еще никогда в жизни он так сильно не хотел женщину. Никогда!..
   — Правда? — От этого невинного вопроса кровь забурлила в жилах Коннора, он чуть отступил назад, хотя больше всего ему хотелось сжать незнакомку в своих объятиях.
   Когда кабинка лифта остановилась на его этаже, Коннор не только не вышел, но нажал кнопку первого этажа.
   — Не думаю, что нам стоит делать это… — пробормотал он.
   — Нет! — Фрэнки нажала кнопку «Стоп», и дверцы лифта замерли, не закрывшись до конца. Свет из лифта освещал пустынный холл. — Прошу тебя… Мне кажется, это прекрасная мысль, во всяком случае, лучшей мне давно в голову не приходило.
   — Ты же меня почти не знаешь, — сказал Коннор Макбрайд.
   — Знаю. — Фрэнки закашлялась. — Я хочу сказать, что знаю то, что нужно: я хочу тебя, — произнесла она, и ее слова словно подлили масла в огонь его желания. Коннор глубоко вздохнул.
   — Не заставляй меня возбуждаться еще сильнее, — проговорил он хрипло. — Я пытаюсь сохранить твою невинность. Ее губы превратились в тонкую линию.
   — А с чего ты взял, что я невинна?
   Макбрайд насмешливо оглядел Фрэнки с головы до ног, от чего она вновь залилась краской.
   — С этого и взял, — усмехнулся он.
   — Только из-за того, что я покраснела? — деланно удивилась Фрэнки. — Да здесь просто жарко.
   — Слишком жарко.
   Его желание было тому доказательством. Впрочем, она не узнает, насколько сильна его эрекция. Во всяком случае, не сейчас. Несмотря на то, что он безумно хочет ее! Рука Коннора потянулась к кнопке лифта, но Фрэнки остановила ее. Сначала ее пальцы слегка дрожали, а потом она уверенно опустила его руку вниз.
   — Я не девственница! — повторила она отчетливо.
   И чтобы доказать это не столько ему, сколько себе, Фрэнки потянула собственный пояс, и полы пальто распахнулись. Она освободила руки из рукавов, и пальто скользнуло вниз. На ней осталась лишь черная грация с высоко вырезанными бедрами, пояс с подвязками да черные чулки.
   Вообще-то ее желанию он легко смог бы противостоять — женщины всю жизнь чего-то хотели от него. Матери был нужен помощник, сестре — отец, остальным женщинам — опытный любовник.
   Но незнакомка хотела чего-то другого. Как будто ей было нужно не только его тело, но и сердце. Противоречивые чувства охватили Коннора. Страсть, жажда обладания, какая-то странная нежность заставили его думать, что, возможно, перед ним не обыкновенная женщина. Может быть, именно та, в которой он нуждался.
   Это безумие! Коннор Макбрайд не верил в любовь с первого взгляда. Любовь возникает и крепнет постепенно, на ниве общих интересов, общих целей. Иначе однажды один из двоих проснется как-нибудь утром и поймет, что секс — это, конечно, замечательно, но, кроме него, их больше ничто не связывает. Именно это случилось с его родителями. Они поженились через две недели после знакомства. Этот безрадостный брак его отец сумел разорвать через четырнадцать лет.
   А это, похоже, всего лишь страстное желание секса. Во всяком случае, именно это сказал себе Коннор, подступая к Фрэнки.
 
   Фрэнки ужасно боялась того, что он все-таки нажмет кнопку первого этажа, лифт спустится вниз и все ее планы рухнут. Но вместе этого Коннор уперся обеими руками в стенку лифта и прижался к ней всем телом. Она зажмурила глаза, наслаждаясь исходящим от него теплом, ожидая горячего поцелуя.
   — Прикоснись ко мне, — властно проговорил он.
   Ну вот, наконец-то! Момент истины настал. Первое мгновение безумной ночи. Это ее шанс. Она или воспользуется им, или всю жизнь будет жалеть о том, что не сделала этого.
   Фрэнки подняла дрожащую руку.
   Ее пальцы прикоснулись к его широкой груди, он был таким горячим, таким сильным и настоящим. Запах мужчины щекотал ей ноздри, успокаивал страхи, порождал новые ощущения и желания.
   Фрэнки улыбнулась, призвала на помощь всю свою храбрость и, опустив руку, провела пальцами в том месте, где пряталось, стремясь вырваться на волю, восставшее естество Коннора. У него перехватило дыхание.
   — Теперь моя очередь, — проговорил Макбрайд. — Не двигайся.
   Его руки принялись жадно ласкать ее грудь, поглаживая отвердевшие соски. Фрэнки, застонав, изогнулась. Но Коннор внезапно остановился.
   — Пожалуйста, — взмолилась она, открывая глаза.
   Поймав на себе вопросительный взгляд Макбрайда, Фрэнки испугалась: казалось, он хочет понять, кто она такая. Фрэнки прижалась к Коннору всем телом, лаская его возбужденную плоть. Ее тактика сработала: Макбрайд схватил ее в свои объятия, его губы впились жадным поцелуем в ее рот. Она и не заметила, как двери лифта распахнулись и они оказались в квартире Коннора, в его спальне.
   Коннор сел на кровать, широко расставив ноги, и привлек к себе незнакомку. Его большие уверенные руки ловко стянули с ее плеч бретельки, грации, и он принялся ласкать губами ее соски.
   — Коннор… — простонала Фрэнки.
   — Все в порядке, дорогая. Я хочу попробовать тебя на вкус.
   Не успела она и глазом моргнуть, как Коннор опрокинул ее на кровать, раздвинул ее ноги и принялся ласкать языком самый сокровенный уголок ее тела. Фрэнки извивалась и стонала, по ее телу бежали мелкие электрические разряды, которые постепенно собирались вместе и наконец вспыхнули, сотрясая мощными конвульсиями. Когда через несколько мгновений она открыла затуманенные глаза, то увидела улыбающееся лицо Коннора.
   — На вкус ты великолепна, детка. Просто великолепна.
   Фрэнки потянулась руками к его поясу, чтобы высвободить наконец-то его плоть, рвущуюся проникнуть в ее лоно. Теперь она еще сильнее хотела его. Хотела наслаждаться его ласками. Хотела большего.
   Фрэнки наблюдала за тем, как Коннор вынул из прикроватной тумбочки презерватив. Его большие загорелые пальцы ловко разорвали оболочку. Она представила, как эти же пальцы открывают коробку с сахаром. Его улыбка согревает ее утром, когда он насыпает сахар ей в кофе.
   Сомнение закралось в душу Фрэнки, но она отогнала его. Да, именно этот человек насыпал ей сахар в кофе, но сейчас она не та женщина в рабочем комбинезоне, чьи карманы набиты строительными инструментами. Сегодня она — стопроцентная женщина. Женственная, сексуальная и немного диковатая. Завтра она опять вернется к своему привычному образу Фрэнки Бранниган, а Коннор так и не узнает, с кем провел эту ночь.
   На мгновение она почувствовала себя виноватой, но делать было нечего: если бы Коннор догадался о том, кто она на самом деле, он ни за что не стал бы любить и ласкать ее. Он оттолкнул бы ее, и она бы этого не пережила. А ей так нужна была эта ночь, этот единственный шанс. Она заслужила его.
   Фрэнки было уже двадцать пять лет, а она еще ничего не знала о том, каково это — быть женщиной. Отсутствие времени, желание доказать отцу, что она ничуть не менее компетентна в делах, чем ее братья… Фрэнки работала по двадцать часов в день и хотела воплотить в жизнь мечту отца. А сама она мечтала об этой ночи.
   Коннор лег на нее, раздвинув ее ноги и прижимаясь разгоряченной плотью к ее влажному лону.
   — Чувствую, ты готова, — прошептал он, забывая обо всем на свете, кроме единственного желания — оказаться внутри ее.
   Первый толчок был глубоким и резким, и Коннор едва не подскочил, наткнувшись на неожиданное препятствие. С ее уст сорвался тихий крик. Он замер. Не могла она быть…
   Теперь понятно, почему она так неумело целовалась, почему так нервничала, почему так дрожала ее нижняя губа… Господи, но она же взрослая женщина! И все же он был ее первым мужчиной. Его охватила та самая нежность, которую он испытал лишь однажды, когда поцеловал невинную, никем не целованную девочку.
   От воспоминаний Коннора отвлекла боль — пальцы незнакомки впились в его ягодицы.
   — Не останавливайся, — ее бедра слегка приподнялись, и ему оставалось лишь глубже войти в нее, — прошу тебя!
   Коннор старался двигаться как можно осторожнее, чтобы не причинить ей боль.
   — Ты в порядке? — спросил он.
   — Я буду в порядке, когда ты снова начнешь двигаться.
   — Сними это. — Его рука потянулась к маске.
   — Нет!
   — Я должен увидеть тебя.
   — А я должна почувствовать тебя.
   И Коннор повиновался. Его ритмичные толчки становились все сильнее, и наконец он взорвался, испустив крик радости. Переведя дух, он упал на кровать рядом с ней.
   Нежность, невероятная нежность переполняла его. Коннор лег на бок и привлек незнакомку к себе, так что ее спина прижалась к его животу. Не сказав ни слова, он уткнулся носом в ее плечо и закрыл глаза.
 
   Фрэнки заснула. Она открыла глаза, когда первые лучи солнца проникли в комнату. Прикоснулась к лицу и похолодела от ужаса: маски на ней не было. Господи, Коннор наверняка видел ее, знает, кто она такая, и теперь ее жизнь уже никогда не будет прежней. Все переменится на свете и… Надо сосредоточиться!
   Фрэнки стала вспоминать последние события минувшей ночи, запечатлевшиеся в ее памяти. Вот у нее дрожат ноги, вот сильная рука обхватывает ее талию и она прижимается к его груди, а потом слышит его спокойное, ровное дыхание. Он уснул раньше ее, и до тех пор маска была у нее на лице. Она уверена в этом, ведь, засыпая, держалась одной рукой за край кружев. Должно быть, она стянула ее с себя во сне. Да, должно быть, так.
   Фрэнки подумала было, что Коннор мог проснуться и узнать ее, но вряд ли он после этого спокойно бы перевернулся на другой бок и снова заснул. Он бы разбудил ее и обвинил в том, что она его обманула. И сказал бы то же самое, что сказал когда-то давно, в чулане: «Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, да?»
   Глупышка, она тогда с готовностью закивала, и он действительно поцеловал ее. Это был акт благотворительности, как она теперь понимала. Он был красив, сексуален и очень мужествен, а она — всего лишь одна из многих, кто хотел поцеловать Коннора Макбрайда. Это больше не повторится. В конце концов, есть же у нее гордость. Может, она и хочет его, но он, черт возьми, никогда об этом не узнает. Никогда.
   Фрэнки глубоко вздохнула и попыталась отогнать панику. Да, маска с нее упала, так что теперь ее нужно найти до того, как он проснулся, и… Внезапно взгляд Фрэнки упал на маленькую собачку Коннора, чихуахуа, сидевшую на полу у кровати. Ку Джо, большой шалун, стал обладателем маски. Песик помахивал хвостом, а из его рта свисал кусочек знакомых кружев.
   Фрэнки закрыла глаза рукой, раздвинула два пальца и осторожно повернулась к Коннору. Тот спал на боку, лицом к ней. Темные ресницы оттеняли смуглость его щек. Даже во сне он был таким красивым и сексуальным, что у нее заныло сердце. Сердце? Фрэнки отогнала от себя эту мысль. Ну конечно, сердце ныло. Еще бы, после такой ночи. Да у нее все тело ныло, а сердце тут ни при чем. Это был только секс. И страсть. Единственная ночь. А теперь она кончилась. Фрэнки осторожно сползла с кровати и едва не вскрикнула от страха, когда Коннор, вздохнув, перевернулся на спину. Он не проснулся, и через несколько мгновений она смогла идти дальше.
   Она потянулась к собаке, но та, не выпуская маски из зубов, выбежала из комнаты. Фрэнки загнала Ку Джо в гостиную, где часто смотрела футбол вместе с Марком и Коннором.
   Фрэнки хотела взять маску, но в ответ услышала грозное рычание и едва успела отдернуть руку.
   — Ш-ш-ш… — Женщина приложила палец к губам. — А теперь будь хорошей собачкой и отдай это Фрэнки. — Она протянула руку к собаке и даже смогла погладить ее.
   Казалось, Ку Джо сменил гнев на милость, но едва Фрэнки потянулась к маске, как песик тут же вновь обнажил острые зубки. Фрэнки была вынуждена отступить.
   — Ну хорошо, если ты не можешь обойтись без трудностей… — Она на четвереньках проползла в кухню Коннора, тихонько открыла холодильник и разыскала там пачку любимых собакой копченых сосисок. — Ну вот, давай заключим сделку, — она помахала сосиской перед Ку Джо, — ты отдаешь мне маску, а за это я даю тебе сосиску. — Пес лишь заморгал, и тогда Фрэнки добавила:
   — Ладно, получишь две сосиски.
   Ку Джо облизнулся и уронил маску. Фрэнки ловко подхватила ее и состроила недовольную гримасу, когда заметила, что черные кружева оказались обслюнявленными. Ну ладно, можно и не надевать маску. Это еще не конец света, ведь Коннор все еще спит. Она просто заберет свою одежду и тихонько выйдет из квартиры. Так Фрэнки и сделала: прокралась в спальню, сгребла в охапку вещи и накинула на себя пальто.
   Фрэнки уже миновала почти половину коридора, как вдруг ее остановил громкий лай. Одежда выпала из ее рук. Оглянувшись, она увидела облизывающегося Ку Джо, который явно клянчил еще порцию угощения.
   — Ну хорошо. — Фрэнки бросилась в кухню, вынула из холодильника целую пачку сосисок и отдала ее собаке.
   Потом вернулась назад, подобрала вещи с пола и выскочила из квартиры. В лифте ее взгляд упал на красный бантик, украшающий грацию. «Золушка-грешница!» Фрэнки грустно улыбнулась. Она действительно чувствовала себя Золушкой. Бедной, никому не нужной служанкой, вынужденной убегать с бала, пока принц не догадался, кто она на самом деле.
   Вот только в ее истории не будет хрустального башмачка и счастья, потому что она живет в реальном мире. Прошлой ночью романтикой и не пахло, потому что их инстинктами управляли страсть и секс. А теперь все позади.
 
   — Ну ты и сторож, — проворчал Коннор, сидя на краю кровати и глядя на Ку Джо, вытянувшегося перед ним на полу и положившего морду на лапы.
   Ку Джо довольно зевнул, а потом снова опустил мордочку, словно хотел сказать: «А кто я, по-твоему? Большой Брат?»
   Нахмурившись, Коннор провел рукой по кровати в том месте, где еще недавно лежала женщина.
   — Ты же мог залаять, заскулить, почесаться — сделать хоть что-нибудь! Ну погоди! Вот захочешь, чтобы я тебе брюшко почесал, — пригрозил Коннор, — не дождешься.
   Макбрайд закрыл лицо руками, и перед его внутренним взором пронеслись картины минувшей ночи. Ну как он мог не снять с нее маску, не узнать, кто она такая?! Уснул! Да и как было не заснуть, ведь такая теплая и невинная — несмотря на то шоу, что она ему устроила, — женщина прижималась к нему в то мгновение. Вот он и закрыл глаза, погрузился в сон, даже не подозревая, что она убежит от него, забыв о том, что произошло ночью. А ночь была невероятной! Неповторимой! Единственная ночь!
   Никогда в жизни он не испытывал таких сильных чувств. Впервые в жизни — ну, может, во второй раз — Коннор дрожал от близости с женщиной. Чистой воды безумие, потому что обычно Коннор Макбрайд не вздрагивал от женских прикосновений. Это женщины трепетали от его неторопливых ласк, женщины плавились от его поцелуев и жаждали увидеть его ленивую усмешку. А вот прошлой ночью трепетал и дрожал он, и…
   Коннор почувствовал какое-то мягкое прикосновение. Он открыл глаза и увидел Ку Джо: пес стоял напротив, высунув язык, виляя хвостиком и всем своим видом выражая преданность хозяину. А перед ним лежал кусочек черных кружев.
   Коннор жадно схватил это доказательство пребывания в его доме таинственной незнакомки. Его голова упала на подушку, а ноздри защекотал пленительный аромат — смесь яблок с корицей. Дрожь пробежала по телу Коннора.
   — Я сошел с ума, — пробормотал он, посмотрев на потолок. — Я не могу влюбиться в женщину, которую едва знаю. Точнее, которую вообще не знаю. А любви с первого взгляда не бывает.
   Ку Джо залаял, выражая полное согласие с хозяином в этом вопросе.
   «Черт, даже если бы такая любовь была, к моему случаю это не имеет отношения, ведь я даже не видел ее! Мне ничего не известно об этой женщине, я не знаю имени, не знаю, где она живет, чем занимается», — сокрушался Коннор.
   И тут ему пришло в голову, что все это не важно. Она нашептывала его имя таким нежным и ласковым голосом, какого он не слышал ни у одной женщины. Она поглаживала ему спину кончиками ногтей, и от этих прикосновений по его телу пробегала дрожь. Ни одна женщина не смотрела на него так, как смотрела зеленоглазая гостья. Но глаза эти были ему знакомы.
   Коннор крепко сжал маску. Он знал ее, это точно. Правда, при каких обстоятельствах и где он встречал эту мисс Фантазию, Коннор не помнил, но твердо вознамерился в ближайшее же время выяснить это. Он снова уложит ее в свою постель, и она снова будет стонать от страсти, но на этот раз между ними не будет барьеров.

Глава 3

   «Бизнес — как обычно».
   Именно это сказала себе на следующее утро Фрэнки Бранниган, подъезжая к Уиттенбург-Хаусу, видавшему виды викторианскому особняку около Баффало-Байю. Ее компания взялась за восстановление этого милого старого дома.
   Войдя в особняк, Фрэнки натянула рабочие перчатки и схватилась за пистолет, стреляющий гвоздями, к большому удивлению главного плотника и двух подмастерьев, которые возились с резными перилами. Но Фрэнки было все равно, что они о ней думают: она должна была сделать что-нибудь. Потому что делать — это лучше, чем думать.
   Следующие несколько минут в помещении стоял страшный грохот — Фрэнки изгоняла черта из стен, забивая в них гвозди и чувствуя при этом, как по ее лицу ползут струйки пота. Работа успокаивала ее, наполняла сердце гордостью, заставляла кровь закипать в жилах. Завершив намеченное, Фрэнки ощутила чувство удивительного удовлетворения и гордости.
   Когда ее отец еще был жив и управлял компанией, Фрэнки работала в бригаде, не обращая внимания на бумажные дела. Но три года назад отец умер, и эта канцелярщина горой обрушилась на нее. Временами ей казалось, что она никогда не выйдет из офиса, ведя бесконечные переговоры с поставщиками и клиентами, заполняя какие-то бумаги и пересылая факсы.
   Впрочем, это продолжалось не так уж долго. Она быстро взяла быка за рога и преуспела и в профессиональной, и в личной жизни. Утомившись от бумажной волокиты, Фрэнки наняла помощников. А прошлой ночью произошел наконец прорыв в ее сексуальной жизни. Точнее, у нее наконец-то появилась сексуальная жизнь.
   Да, она держала жизнь под контролем. Фрэнки справилась со страстью своей жизни, а теперь найдет настоящую любовь — человека, который не против того, чтобы жена носила фланелевые рубашки, и которого не интересует, какого размера у нее бюст. Человека, который полюбит настоящую Фрэнки, независимо от того, надето на ней изящное белье или рабочий комбинезон с футболкой. Человека, которого будет интересовать не ее внешняя оболочка, а ее внутреннее содержание, который увидит за внешней оболочкой женщину. Этот человек будет прямой противоположностью Коннору Макбрайду. А с Коннором покончено. Она испробовала запретный плод, а теперь настало время выкинуть огрызок в окно и продолжать движение дальше.
   — Ну, мисс Фантазия, как прошла вчерашняя ночь?
   Фрэнки обернулась и увидела стоявшую в дверях Лайзу. Лайза, с длинными красными ногтями и таким телом, при виде которого Фрэнки пожалела о съеденном на завтрак пончике, выглядела шикарно даже в рабочей одежде и грубых башмаках. Более того, она была не только красива, но и умна, а уж проводку налаживать так, как она, не умел никто.
   Фрэнки познакомилась с Лайзой десять лет назад, когда обе пришли сдавать экзамен на курсы плотников. Фрэнки только что окончила колледж, получила диплом, а Лайза приходила в себя после неудачного брака. Они оказались единственными женщинами, которые пришли на экзамен, и к тому же получили высшие баллы. Так что, несмотря на недовольство окружавших их мужчин, обе дамы были зачислены в учебную группу.
   Впоследствии Фрэнки выучилась также на сантехника и электрика и получила сертификат квалифицированного рабочего. А Лайза стала первоклассным электриком.
   Рыженькая улыбнулась.
   — Ну так как, тайна того, как мужчины снимают носки перед женщинами, стала тебе известна? Или чем ты занималась?
   — На нем не было носков, — отозвалась Фрэнки.
   — До или после?
   — После.
   Глаза Лайзы засияли.
   — Ого, значит, было и «после»!
   — Может быть, — ответила Фрэнки.
   — Ну давай же, подружка, расскажи, как все было. Я умираю от любопытства, — взмолилась Лайза. — Я твоя лучшая подруга, через неделю обзаведусь собственной семьей. Не могу поверить, что ты не поведаешь мне, ради кого надевала шикарное белье. Я не видела, чтобы ты говорила с кем-нибудь, кроме…
   — Нет, это был не Тарзан, — перебила ее Фрэнки.
   — Тогда кто же? — не унималась Лайза.
   — Это не важно.
   — Еще как важно! Господи, Фрэнки, да я вчера впервые за многие годы видела, чтобы ты распустила волосы. Не важно! Представляю, что это должен быть за мужчина, если ради него ты решилась изменить своим правилам.
   — Подумаешь, волосы… — Фрэнки пожала плечами.
   — Да, но ты всегда носишь высокий хвост и прячешь волосы под шлемом. Черт возьми, да я уже забыла, что у тебя вообще есть волосы.
   — Забавно, — усмехнулась Фрэнки. — Кстати, к твоему сведению, я ношу высокий хвост и шлем из соображений безопасности. — Она выразительно посмотрела на приятельницу, после чего та нацепила шлем на свои длинные и по-прежнему распущенные волосы.
   — Между прочим, я уверена, что полиция должна бы остановить тебя и арестовать за то, что ты скрываешь свои дивные кудри.
   — А мне нравится высоко завязывать их. — Обычно так и было. Но когда прошлой ночью Коннор гладил и целовал ее волосы, наматывал их на пальцы и распускал, ее мнение слегка переменилось. Сейчас Фрэнки заставила себя забыть об этом. — Мне в самом деле удобнее, когда волосы убраны наверх, к тому же я не трачу времени на прическу.
   — Ты безнадежна, — фыркнула Лайза. — Послушай, а этот твой парень, случаем, не женат? Это, сохрани Господь, не Берни Калпеппер, который работает с Марком? Он довольно мил, но у него есть жена и она работает в полиции. У нее есть именной пистолет, и, говорят, она отлично стреляет.
   — Господи, Лайза, ты слишком высокого мнения о моих, способностях завлекать мужчин. Конечно же, это не Берни, и, конечно же, он не женат.
   Лайза на мгновение задумалась, а потом, похоже, ее осенила догадка.
   — Ох, моя дорогая, ой, бедняжка! Послушай меня, тебе нечего стесняться.
   — О чем это ты?
   — Наверняка у твоего парня не все в порядке с внешностью, поэтому ты скрываешь его имя.
   — Во-первых, это не мой парень, а во-вторых, что, по-твоему, означает «не все в порядке с внешностью»?
   — Ну как… — Лайза растерянно всплеснула руками. — Это когда человек не очень-то красив. Словом, не Брэд Питт. — Поймав на себе недоуменный взгляд Фрэнки, Лайза добавила:
   — Как-то я не правильно выражаю мысли, дорогая. Я уверена, что твой парень не такой. К тому же важно внутреннее содержание человека. Возьми, к примеру, мою кузину Сару, которая работает в «Ноги найтиз». У нее классный парень Дирк, но еще он полный кретин. Сара работает за него в магазине, готовит ему, согревает постель, а в благодарность за это он всего лишь смотрит на нее своими милыми глазами. И все! — Лайза на минуту замолчала, а потом продолжила:
   — Слушай, а это не Джимми Чейз, сантехник? Да, он довольно уродлив, но немного мази от прыщей, хорошая стрижка, и он из уродца превратится во вполне сносного парня.
   — Нет, это не Джимми.
   — Да-да, конечно, — закивала Лайза. — Ты же босс, ты не станешь встречаться с собственными работниками. Впрочем, ради нашего нового кровельщика Джейка Монтгомери можно было бы разок нарушить правила. — Ее глаза заблестели. — Я слышала, что в прошлом году он почти голым позировал для эротического журнала «Хот бодз», а на стройку нанялся лишь для того, чтобы поддержать мускулатуру в тонусе…
   — Это не Джейк, — оборвала ее Фрэнки.
   — Так кто же он?! Ты должна сказать мне! — возмущалась Лайза. — Я же обручена, ты что, забыла? Не будет больше у меня ни безумных ночей, ни безудержного секса, ни страсти. Отныне моя единственная радость — это скромное житье, встречи со старыми добрыми друзьями за чашкой чаю.
   — Ты обручена всего двадцать четыре часа, — усмехнулась Фрэнки, снимая с себя фланелевую рубашку. — И, судя по тем взглядам, которыми вы с Марком обменивались вчера вечером, как раз безудержному сексу вы и предавались после ухода гостей. — Она бросила рубашку на ящик с инструментами.
   — Нет, честно говоря, мы предавались ему до ухода гостей, — поправила ее Лайза. — Никогда не думала, что бельевой чулан так просторен. — Лайза взмахнула руками. — Ну ладно, забудь о скромной жизни. Давай потолкуем о долгах. Ты мне должна. Это я отвела тебя в «Нота найтиз», и благодаря мне ты получила возможность соблазнить мистера Тайну. Не говоря уже о том, что я уговорила Сару дать тебе взаймы маску с манекена. Без моей помощи тебе пришлось бы смастерить бумажную маску с дырочками для глаз.