Развернувшись, "Левиафан" дал бортовой залп, ударивший огненной стеной по корпусу "Махариуса". При этом Семпер видел страшные повреждения вражеского крейсера. Через пробоины в броне он заметил пожары, полыхавшие в его отсеках, а через сквозные пробоины даже мелькали звезды, светившие по ту сторону корабля орков.
— Неужели там кто-то остался в живых! — прошептал Уланти.
— Орки дерутся до последнего, — ответил командор. — Это чудовище будет отстреливаться, пока мы не перебьем весь его экипаж. Орк не поверит в то, что его убили, пока вы не отрубите ему голову и не покажете ей разрезанную на куски тушу, на которой она только что сидела!
"Махариус" открыл ответный огонь по беззащитному корпусу противника, но чудовищный корабль орков продолжал двигаться. В его носовой части зияло огромное отверстие, и Семпер содрогнулся от страшного предчувствия.
— Включить маневровые двигатели левого борта! Право руля! Пошевеливайтесь, а то они захватят нас буксировочным лучом!
"Махариус" развернулся, и у всех, как обычно, на мгновение похолодело внутри, пока генераторы искусственной гравитации не приспособились к новому курсу корабля. "Махариус" содрогнулся, но на этот раз никто не испугался. Это заработали двигатели, уносившие корабль прочь от опасности. У присутствующих на капитанском мостике отлегло от сердца.
Впрочем, радость была недолгой. Внезапно палуба выскользнула из-под ног Семпера, и он провалился куда-то вниз. Что-то загрохотало. Сверху свалились острые обломки какого-то механизма, пригвоздившие к палубе техножреца и молодого артиллерийского офицера.
Вокруг скрежетало железо, а "Махариус" дрожал под непрерывными сокрушительными ударами.
Завыли сирены. Леотен Семпер поднялся на ноги и вытер кровь со лба, рассеченного металлическим осколком рухнувшего механизма. У командора пересохло во рту, а по спине побежали мурашки. Он понял, что его кораблю угрожает страшная опасность.
На каналах внутренней связи звучали испуганные голоса, докладывавшие о повреждениях, нанесенных кораблю:
— Пробоина в корпусе на третьей орудийной палубе! Разрешите покинуть отсек!..
— Пожары на палубах восемнадцать, девятнадцать и двадцать один!..
— Пробоина в носовом отделении шестнадцатой палубы! Задраиваем двери!
— Говорит машинное отделение... Повреждена система охлаждения третьего реактора. Включаем аварийную систему охлаждения!..
— Откройте двери! Выпустите нас! Откройте двери! Спасите!..
Семпер с трудом взял себя в руки. "Махариус" может погибнуть в любую секунду!..
— Докладывайте, господин Уланти! Что происходит?! — рявкнул он.
— "Левиафан" еще жив, — с мрачным видом ответил лейтенант. — Он вцепился в нас и хочет прикончить...
Семпер выругался... Буксировочный луч! Одна из немногих современных технологий, которыми овладели орки и, по своей звериной природе, стали использовать в военных целях!
"Левиафан" захватил "Махариус" невидимым, но мощнейшим буксировочным лучом, испускаемым огромным генератором, установленным в его носовой части. Конечно, этот луч недостаточно силен, чтобы таскать за собой или швырять "Махариус" из стороны в сторону, но его мощи хватит, чтобы уничтожить крейсер! Правильно манипулируя гравитационными силами внутри буксировочного луча, можно раздавить или разорвать на куски крупный корабль или его часть...
Именно это орки и собирались проделать с "Махариусом". Их буксировочный луч ухватился за корпус крейсера, чтобы вырвать из него изрядный кусок. Каких-то полчаса назад Семпер и остальной экипаж "Махариуса" наблюдали за тем, как буксировочный луч "Мастодонта" рвет на части "Ужасного". Сейчас им предстояло испытать это на собственной шкуре...
Семпер чувствовал, что судно начинает разламываться. Железо вздыбилось. Плиты брони затрещали. Каналы энергоподачи взрывались и выходили из строя. Крейсер скрежетал, сопротивляясь страшной силе, обрушившейся на его металлический корпус.
Максим Боруса услышал глухой удар где-то в недрах корабля, палуба под его ногами подпрыгнула, и он промахнулся. Вместо того чтобы снести голову человеку, стоявшему на другом конце подвесного металлического перехода, болт перебил паропровод в нескольких метрах от него. Максим глухо выругался. Человек же, один из бандитов Седжары, повернулся и стал целиться в старшину из допотопного короткоствольного пистолета.
Максим знал, что Седжара слишком скуп, чтобы снаряжать своих людей современным скорострельным оружием. Усмехнувшись, он прикончил противника метким выстрелом в сердце и процедил сквозь зубы: "Дурак! Бежать надо было, пока не поздно!.."
Корабль вновь содрогнулся, и Борусе пришлось схватиться за поручни, чтобы не свалиться вниз. Кто-то оказался не таким проворным. Раздался истошный вопль, и чье-то тело со свистом пролетело мимо Максима. Кто-то сорвался и улетел на самое дно громадного, в тридцать палуб высотой, машинного отделения "Махариуса". Внизу прогремел взрыв. Пахнуло раскаленной плазмой, и вновь послышались человеческие вопли.
Усмехнувшись, Максим подумал о том, что "Махариус" явно попал в переделку. Но Боруса не сомневался, что старина Семпер спасет корабль.
Кроме того, внутренние повреждения судна всегда сопровождаются человеческими жертвами, а именно они и нужны сейчас Максиму. Никто никогда не догадается, что под шумок и он кое с кем свел счеты.
В лабиринте механизмов послышались выстрелы и крики. Максим узнал голос Гальбы.
Убедившись в том, что его болт-пистолет заряжен, Максим двинулся туда, откуда доносился шум потасовки.
"Махариус" дрожал, издавая душераздирающий скрип. Семпер понимал, что через несколько секунд его кораблю будут нанесены непоправимые повреждения.
— Полный вперед! Форсируйте двигатели! Мы должны вырваться!
— Не надо!
Семпер узнал голос магоса Кастабороса — старшего техножреца "Махариуса", только что появившегося на капитанском мостике в сопровождении своей свиты.
Несмотря на грозившую им гибель, все присутствующие на мостике вытаращили глаза на магоса, осмелившегося оспорить приказ командира корабля в бою.
Семпер впился взглядом в золотую маску старшего техножреца. Он не испытывал особой симпатии к неприветливому и высокомерному Кастаборосу. Магоса вообще недолюбливали на "Maхариусе". Однако Семпер не сомневался ни в способностях техножреца, ни в его прекрасном знании систем корабля, которому Кастаборос посвятил уже восемьдесят с лишним лет своей продленной Богом-Машиной жизни.
— Почему? — рявкнул Семпер, прислуживаясь к возрастающему скрежету металла.
Кастаборос заговорил быстро, но спокойно, не обнаруживая почти никаких человеческих эмоций:
— Включив двигатели, мы только ускорим свой конец. Мы будем рваться в одну сторону, а они станут тянуть нас в другую, и корабль разорвет на части. Однако есть способ...
Последние слова техножреца утонули в таком ужасающем скрежете, что Семпер понял — через несколько секунд они все погибнут.
— Слушать команды магоса! — приказал командор, сделав то, на что большинство капитанов не пошло бы даже в самом безнадежном положении.
Кастаборос немедленно взялся за дело.
— Включить маневровые двигатели правого и левого бортов! Пусть они зафиксируют положение "Махариуса" в пространстве... Направить всю имеющуюся энергию на генераторы пустотных щитов и повысить частоту щитов на четыре единицы выше нормы!
На мгновение замолчав, Кастаборос, к всеобщему удивлению, стал излагать мотивы, побудившие его отдать именно эти команды:
— Исследования показали, что изменение частоты защитных щитов может повлиять на силу буксировочного луча. У меня самого не было возможности в этом убедиться, но великий магос Сюльпиций Точный писал, что...
— Да вы взгляните на приборы! — не выдержав, рявкнул Римус Найдер. — Генераторы щитов страшно перегружены! О каких исследованиях вы твердите?! Неужели вы надеетесь спасти корабль теориями какого-то давным-давно умершего техножреца, который только и умел, что бормотать молитвы?!
Не обращая внимания на Найдера, Кастаборос заговорил, обращаясь к Семперу:
— Щиты выдержат, капитан. Я хорошо знаю этот корабль. Ведь я постоянно слежу за его работой, общаюсь с его машинным разумом и возношу молитвы его священному духу. Я верю в его прочность и хочу, чтобы вы и ваши люди верили в нее так же непоколебимо.
Корпус "Махариуса" начал вибрировать как-то по-другому, и в голосе магоса почувствовалось облегчение.
— Смотрите! Щиты влияют на буксировочный луч, и орки усиливают его, стараясь нас не потерять.
С этими словами техножрец оперся на ближайшую приборную панель и проговорил:
— Капитан, я советую вам взяться за что-нибудь неподвижное. Исследования Сюльпиция Точного обнаружили, что момент освобождения от буксировочного луча чреват травмами для членов экипажа корабля.
Металл заскрежетал в последний раз. Завыли перегруженные генераторы. И вдруг корабль стал переваливаться на левый борт с креном почти в тридцать градусов. Генераторы гравитации опять на несколько секунд отстали от внезапного изменения положения судна в пространстве.
Наконец "Махариус" вырвался из смертоносной хватки буксировочного луча.
Предупреждение Кастабороса было не напрасным. За несколько секунд Семпер пересек в свободном падении почти весь капитанский мостик. Наконец его схватила за воротник железная рука Римуса Найдера. Кивнув старому артиллеристу в знак благодарности, Семпер поднялся на ноги. На корабле по-прежнему выли сирены, а на капитанском мостике звучали сообщения о повреждениях, список которых в результате последнего отчаянного рывка только возрос. Однако Семпер понимал, что "Махариус" уже избежал неминуемой гибели.
Орки же по этому поводу придерживались иного мнения.
Дисплей перед Семпером треснул, и на нем было плохо видно происходившее вокруг крейсера, но командор все-таки различил окутанный пламенем силуэт "Левиафана". Враг упорно разворачивался так, чтобы вновь навести на свою жертву смертоносный буксировочный луч.
— Он движется на нас! — в панике воскликнул молодой наблюдатель. — Сейчас он включит генератор буксировочного луча!
— Ничего он не включит! — рявкнул Семпер, поворачиваясь к Римусу Найдеру. — Что у нас с торпедами?
Справившись с данными на информационном планшете, переданном ему одним из помощников, Найдер с мрачным видом заявил:
— У нас только две торпеды в аппаратах. Толчок сильно повредил торпедный отсек. Два других аппарата вышли из строя. Почти все торпедисты убиты или ранены. Я не знаю, сколько понадобится времени, чтобы зарядить и подготовить к залпу остальные аппараты.
Семпер молча изучал телеметрические данные на дисплее, определяя угол стрельбы, прикидывая расстояние до цели, оценивая состояние кораблей и пытаясь предугадать исход сражения. В конце концов, он пришел к довольно неутешительным выводам, но как командир корабля имперского Военно-космического флота не считал себя вправе обнаружить хотя бы крупицу страха, сомнения или нерешительности на капитанском мостике.
— Двух торпед хватит! — заявил он с напускной уверенностью. — Разворачиваемся и даем торпедный залп, как только окажемся под нужным углом к цели!
Заработали маневровые двигатели, и "Махариус" развернулся носом прямо к преследовавшему его "Левиафану". Всем на капитанском мостике показалось, что этот поворот на шестьдесят градусов будет длиться вечно.
"Левиафан" неумолимо приближался. Самым впечатлительным казалось, что пасть вражеского крейсера со спрятанным в ней генератором буксировочного луча сейчас поглотит их корабль. В глубине пасти загорелся свет.
— Мощное энергетическое излучение со стороны противника, — доложил наблюдатель.— Сейчас они включат буксировочный луч!
— Готовы! Цель почти прямо по курсу. Можно давать залп! — через секунду отрапортовал один из комендоров.
— Пли!
Не успел Семпер отдать приказ, как в носовой части "Махариуса" загудели торпедные аппараты. Торпеды устремились к цели. Свет в пасти "Левиафана" разгорался. "Махариус" вздрогнул. Его нащупал буксировочный луч.
Торпеды влетели прямо в пасть "Левиафхану". Несколько мгновений казалось, что он их действительно проглотил, и даже у самых опытных бойцов на мостике "Махариуса" екнуло сердце при виде непобедимого корабля орков.
А затем носовая часть "Левиафана" взорвалась. Вражеский крейсер повалился на бок и закувыркался в пространстве, раздираемый внутренними детонациями.
— Два попадания. Цель уничтожена, — доложил наблюдатель.
— Осмотреть все вокруг! — приказал Семпер.— Как можно тщательнее! Ищите уцелевшие корабли противника!
Он с нетерпением ждал, пока сервиторы и техножрецы выполнят его приказ, изучая информацию, собранную сканерами "Махариуса".
— Кораблей противника не обнаружено! — доложил, наконец, Хито Уланти.
Впервые за несколько часов Семпер позволил себе немного расслабиться.
Сражение за систему Матер завершилось.
ГЛАВА 9
— Неужели там кто-то остался в живых! — прошептал Уланти.
— Орки дерутся до последнего, — ответил командор. — Это чудовище будет отстреливаться, пока мы не перебьем весь его экипаж. Орк не поверит в то, что его убили, пока вы не отрубите ему голову и не покажете ей разрезанную на куски тушу, на которой она только что сидела!
"Махариус" открыл ответный огонь по беззащитному корпусу противника, но чудовищный корабль орков продолжал двигаться. В его носовой части зияло огромное отверстие, и Семпер содрогнулся от страшного предчувствия.
— Включить маневровые двигатели левого борта! Право руля! Пошевеливайтесь, а то они захватят нас буксировочным лучом!
"Махариус" развернулся, и у всех, как обычно, на мгновение похолодело внутри, пока генераторы искусственной гравитации не приспособились к новому курсу корабля. "Махариус" содрогнулся, но на этот раз никто не испугался. Это заработали двигатели, уносившие корабль прочь от опасности. У присутствующих на капитанском мостике отлегло от сердца.
Впрочем, радость была недолгой. Внезапно палуба выскользнула из-под ног Семпера, и он провалился куда-то вниз. Что-то загрохотало. Сверху свалились острые обломки какого-то механизма, пригвоздившие к палубе техножреца и молодого артиллерийского офицера.
Вокруг скрежетало железо, а "Махариус" дрожал под непрерывными сокрушительными ударами.
Завыли сирены. Леотен Семпер поднялся на ноги и вытер кровь со лба, рассеченного металлическим осколком рухнувшего механизма. У командора пересохло во рту, а по спине побежали мурашки. Он понял, что его кораблю угрожает страшная опасность.
На каналах внутренней связи звучали испуганные голоса, докладывавшие о повреждениях, нанесенных кораблю:
— Пробоина в корпусе на третьей орудийной палубе! Разрешите покинуть отсек!..
— Пожары на палубах восемнадцать, девятнадцать и двадцать один!..
— Пробоина в носовом отделении шестнадцатой палубы! Задраиваем двери!
— Говорит машинное отделение... Повреждена система охлаждения третьего реактора. Включаем аварийную систему охлаждения!..
— Откройте двери! Выпустите нас! Откройте двери! Спасите!..
Семпер с трудом взял себя в руки. "Махариус" может погибнуть в любую секунду!..
— Докладывайте, господин Уланти! Что происходит?! — рявкнул он.
— "Левиафан" еще жив, — с мрачным видом ответил лейтенант. — Он вцепился в нас и хочет прикончить...
Семпер выругался... Буксировочный луч! Одна из немногих современных технологий, которыми овладели орки и, по своей звериной природе, стали использовать в военных целях!
"Левиафан" захватил "Махариус" невидимым, но мощнейшим буксировочным лучом, испускаемым огромным генератором, установленным в его носовой части. Конечно, этот луч недостаточно силен, чтобы таскать за собой или швырять "Махариус" из стороны в сторону, но его мощи хватит, чтобы уничтожить крейсер! Правильно манипулируя гравитационными силами внутри буксировочного луча, можно раздавить или разорвать на куски крупный корабль или его часть...
Именно это орки и собирались проделать с "Махариусом". Их буксировочный луч ухватился за корпус крейсера, чтобы вырвать из него изрядный кусок. Каких-то полчаса назад Семпер и остальной экипаж "Махариуса" наблюдали за тем, как буксировочный луч "Мастодонта" рвет на части "Ужасного". Сейчас им предстояло испытать это на собственной шкуре...
Семпер чувствовал, что судно начинает разламываться. Железо вздыбилось. Плиты брони затрещали. Каналы энергоподачи взрывались и выходили из строя. Крейсер скрежетал, сопротивляясь страшной силе, обрушившейся на его металлический корпус.
Максим Боруса услышал глухой удар где-то в недрах корабля, палуба под его ногами подпрыгнула, и он промахнулся. Вместо того чтобы снести голову человеку, стоявшему на другом конце подвесного металлического перехода, болт перебил паропровод в нескольких метрах от него. Максим глухо выругался. Человек же, один из бандитов Седжары, повернулся и стал целиться в старшину из допотопного короткоствольного пистолета.
Максим знал, что Седжара слишком скуп, чтобы снаряжать своих людей современным скорострельным оружием. Усмехнувшись, он прикончил противника метким выстрелом в сердце и процедил сквозь зубы: "Дурак! Бежать надо было, пока не поздно!.."
Корабль вновь содрогнулся, и Борусе пришлось схватиться за поручни, чтобы не свалиться вниз. Кто-то оказался не таким проворным. Раздался истошный вопль, и чье-то тело со свистом пролетело мимо Максима. Кто-то сорвался и улетел на самое дно громадного, в тридцать палуб высотой, машинного отделения "Махариуса". Внизу прогремел взрыв. Пахнуло раскаленной плазмой, и вновь послышались человеческие вопли.
Усмехнувшись, Максим подумал о том, что "Махариус" явно попал в переделку. Но Боруса не сомневался, что старина Семпер спасет корабль.
Кроме того, внутренние повреждения судна всегда сопровождаются человеческими жертвами, а именно они и нужны сейчас Максиму. Никто никогда не догадается, что под шумок и он кое с кем свел счеты.
В лабиринте механизмов послышались выстрелы и крики. Максим узнал голос Гальбы.
Убедившись в том, что его болт-пистолет заряжен, Максим двинулся туда, откуда доносился шум потасовки.
"Махариус" дрожал, издавая душераздирающий скрип. Семпер понимал, что через несколько секунд его кораблю будут нанесены непоправимые повреждения.
— Полный вперед! Форсируйте двигатели! Мы должны вырваться!
— Не надо!
Семпер узнал голос магоса Кастабороса — старшего техножреца "Махариуса", только что появившегося на капитанском мостике в сопровождении своей свиты.
Несмотря на грозившую им гибель, все присутствующие на мостике вытаращили глаза на магоса, осмелившегося оспорить приказ командира корабля в бою.
Семпер впился взглядом в золотую маску старшего техножреца. Он не испытывал особой симпатии к неприветливому и высокомерному Кастаборосу. Магоса вообще недолюбливали на "Maхариусе". Однако Семпер не сомневался ни в способностях техножреца, ни в его прекрасном знании систем корабля, которому Кастаборос посвятил уже восемьдесят с лишним лет своей продленной Богом-Машиной жизни.
— Почему? — рявкнул Семпер, прислуживаясь к возрастающему скрежету металла.
Кастаборос заговорил быстро, но спокойно, не обнаруживая почти никаких человеческих эмоций:
— Включив двигатели, мы только ускорим свой конец. Мы будем рваться в одну сторону, а они станут тянуть нас в другую, и корабль разорвет на части. Однако есть способ...
Последние слова техножреца утонули в таком ужасающем скрежете, что Семпер понял — через несколько секунд они все погибнут.
— Слушать команды магоса! — приказал командор, сделав то, на что большинство капитанов не пошло бы даже в самом безнадежном положении.
Кастаборос немедленно взялся за дело.
— Включить маневровые двигатели правого и левого бортов! Пусть они зафиксируют положение "Махариуса" в пространстве... Направить всю имеющуюся энергию на генераторы пустотных щитов и повысить частоту щитов на четыре единицы выше нормы!
На мгновение замолчав, Кастаборос, к всеобщему удивлению, стал излагать мотивы, побудившие его отдать именно эти команды:
— Исследования показали, что изменение частоты защитных щитов может повлиять на силу буксировочного луча. У меня самого не было возможности в этом убедиться, но великий магос Сюльпиций Точный писал, что...
— Да вы взгляните на приборы! — не выдержав, рявкнул Римус Найдер. — Генераторы щитов страшно перегружены! О каких исследованиях вы твердите?! Неужели вы надеетесь спасти корабль теориями какого-то давным-давно умершего техножреца, который только и умел, что бормотать молитвы?!
Не обращая внимания на Найдера, Кастаборос заговорил, обращаясь к Семперу:
— Щиты выдержат, капитан. Я хорошо знаю этот корабль. Ведь я постоянно слежу за его работой, общаюсь с его машинным разумом и возношу молитвы его священному духу. Я верю в его прочность и хочу, чтобы вы и ваши люди верили в нее так же непоколебимо.
Корпус "Махариуса" начал вибрировать как-то по-другому, и в голосе магоса почувствовалось облегчение.
— Смотрите! Щиты влияют на буксировочный луч, и орки усиливают его, стараясь нас не потерять.
С этими словами техножрец оперся на ближайшую приборную панель и проговорил:
— Капитан, я советую вам взяться за что-нибудь неподвижное. Исследования Сюльпиция Точного обнаружили, что момент освобождения от буксировочного луча чреват травмами для членов экипажа корабля.
Металл заскрежетал в последний раз. Завыли перегруженные генераторы. И вдруг корабль стал переваливаться на левый борт с креном почти в тридцать градусов. Генераторы гравитации опять на несколько секунд отстали от внезапного изменения положения судна в пространстве.
Наконец "Махариус" вырвался из смертоносной хватки буксировочного луча.
Предупреждение Кастабороса было не напрасным. За несколько секунд Семпер пересек в свободном падении почти весь капитанский мостик. Наконец его схватила за воротник железная рука Римуса Найдера. Кивнув старому артиллеристу в знак благодарности, Семпер поднялся на ноги. На корабле по-прежнему выли сирены, а на капитанском мостике звучали сообщения о повреждениях, список которых в результате последнего отчаянного рывка только возрос. Однако Семпер понимал, что "Махариус" уже избежал неминуемой гибели.
Орки же по этому поводу придерживались иного мнения.
Дисплей перед Семпером треснул, и на нем было плохо видно происходившее вокруг крейсера, но командор все-таки различил окутанный пламенем силуэт "Левиафана". Враг упорно разворачивался так, чтобы вновь навести на свою жертву смертоносный буксировочный луч.
— Он движется на нас! — в панике воскликнул молодой наблюдатель. — Сейчас он включит генератор буксировочного луча!
— Ничего он не включит! — рявкнул Семпер, поворачиваясь к Римусу Найдеру. — Что у нас с торпедами?
Справившись с данными на информационном планшете, переданном ему одним из помощников, Найдер с мрачным видом заявил:
— У нас только две торпеды в аппаратах. Толчок сильно повредил торпедный отсек. Два других аппарата вышли из строя. Почти все торпедисты убиты или ранены. Я не знаю, сколько понадобится времени, чтобы зарядить и подготовить к залпу остальные аппараты.
Семпер молча изучал телеметрические данные на дисплее, определяя угол стрельбы, прикидывая расстояние до цели, оценивая состояние кораблей и пытаясь предугадать исход сражения. В конце концов, он пришел к довольно неутешительным выводам, но как командир корабля имперского Военно-космического флота не считал себя вправе обнаружить хотя бы крупицу страха, сомнения или нерешительности на капитанском мостике.
— Двух торпед хватит! — заявил он с напускной уверенностью. — Разворачиваемся и даем торпедный залп, как только окажемся под нужным углом к цели!
Заработали маневровые двигатели, и "Махариус" развернулся носом прямо к преследовавшему его "Левиафану". Всем на капитанском мостике показалось, что этот поворот на шестьдесят градусов будет длиться вечно.
"Левиафан" неумолимо приближался. Самым впечатлительным казалось, что пасть вражеского крейсера со спрятанным в ней генератором буксировочного луча сейчас поглотит их корабль. В глубине пасти загорелся свет.
— Мощное энергетическое излучение со стороны противника, — доложил наблюдатель.— Сейчас они включат буксировочный луч!
— Готовы! Цель почти прямо по курсу. Можно давать залп! — через секунду отрапортовал один из комендоров.
— Пли!
Не успел Семпер отдать приказ, как в носовой части "Махариуса" загудели торпедные аппараты. Торпеды устремились к цели. Свет в пасти "Левиафана" разгорался. "Махариус" вздрогнул. Его нащупал буксировочный луч.
Торпеды влетели прямо в пасть "Левиафхану". Несколько мгновений казалось, что он их действительно проглотил, и даже у самых опытных бойцов на мостике "Махариуса" екнуло сердце при виде непобедимого корабля орков.
А затем носовая часть "Левиафана" взорвалась. Вражеский крейсер повалился на бок и закувыркался в пространстве, раздираемый внутренними детонациями.
— Два попадания. Цель уничтожена, — доложил наблюдатель.
— Осмотреть все вокруг! — приказал Семпер.— Как можно тщательнее! Ищите уцелевшие корабли противника!
Он с нетерпением ждал, пока сервиторы и техножрецы выполнят его приказ, изучая информацию, собранную сканерами "Махариуса".
— Кораблей противника не обнаружено! — доложил, наконец, Хито Уланти.
Впервые за несколько часов Семпер позволил себе немного расслабиться.
Сражение за систему Матер завершилось.
ГЛАВА 9
"Махариус" зализывал раны. Аварийные команды в скафандрах ползали по обшивке корабля, изучая полученные в бою повреждения и устраняя их подручными средствами. Одни пробоины заделывали первым попавшимся железом, содранным с витавших вокруг обломков уничтоженных кораблей. Другие — латали пластырями из расплавленного металла. На искореженных сотнями лет боев бортах "Махариуса" появлялись новые шрамы.
Внутри крейсер тоже приводили в порядок. Разыскивали убитых и раненых. Судовые хирурги и фельдшеры трудились во всех отсеках, безжалостно сортируя раненых по трем категориям. Теми, кто держался на ногах, занимались в последнюю очередь, и на жилых палубах и в кубриках звенело в ушах от криков невыносимой боли, утолить которую пока можно было лишь заранее припрятанными наркотиками.
Тяжело раненные лежали штабелями в коридорах и отсеках, превращенных в импровизированные лазареты. Хирурги и фельдшеры ходили между ними с лазерными скальпелями, зажимами, коагуляторами и портативными реаниматорами. У многих хирургов были при себе цепные мечи, покрытые запекшейся кровью поспешно ампутированных конечностей.
Умирающих и тех, с кем пришлось бы слишком долго возиться, молча передавали вооруженным санитарам в пропитанных кровью халатах, которые уносили несчастных долой с глаз остальных раненых, с ужасом ожидавших приговора хирургов. Быстро пробормотав молитву, санитары закалывали ножами обреченных и складывали трупы в "поленницы", которые испачканные кровью и обливавшиеся потом матросы перетаскивали к ближайшему воздушному шлюзу.
— Пошевеливайтесь! Живей! — орал старшина Воршун, недовольный тем, что уборку трупов после сражения всегда почему-то поручали именно ему.
Он покрикивал на матросов похоронной команды и даже колотил их по спинам своим жезлом, пока все трупы не оказались в шлюзовой камере.
— Хорош! — рявкнул Воршун, смерив взглядом груду покойников. — Отойдите! Я закрываю шлюз.
С этими словами старшина пнул чью-то мертвую руку и взялся за рычаг. Стоит за него потянуть, как внутренняя дверь шлюза закроется, через несколько секунд откроется внешняя дверь в обшивке и содержимое шлюзовой камеры вывалится в космическое пространство...
— Эй, ленивая свинья! Отставить! В шлюзе еще есть место!
Позеленев от злости, Воршун повернулся на голос, готовясь прибить того, кто осмелился с ним говорить в таком тоне, но прикусил язык, разглядев знаки различия и перевязь главного старшины первой статьи. А разглядев, что это за главный старшина, Воршун затрясся не от злости, а от страха.
По коридору шел Максим Боруса в сопровождении нескольких отборных головорезов. Они несли чьи-то тела.
— Откуда вы, главный старшина? — спросил Воршун, изобразив удивление, чтобы скрыть испуг. — Разве вы тоже занимаетесь покойниками на этой палубе?
— Ты же меня знаешь, Воршун, — усмехнулся Максим. — Я всегда готов помочь нашим геройски погибшим товарищам поскорее вступить на последний путь, в конце которого их ждет встреча с самим Императором.
— Давайте их туда! — приказал Максим своим людям, показывая на дверь шлюза. — И поаккуратнее с этими героями, павшими смертью храбрых!
Головорезы расхохотались и швырнули свой груз на кучу трупов. Максим вошел последним и швырнул тело, которое нес на плечах, в самую середину шлюзовой камеры. Воршун же притворился, что не слышит, как этот "труп" глухо застонал и захрипел после удара.
Максим повернулся к старшине и, угрожающе сверкнув глазами, проговорил:
— Можете идти, старшина Воршун. Мы сами тут все сделаем. А вас ждет работа на следующей палубе.
— Слушаюсь! — пробормотал старшина, довольный представившейся возможностью убраться подобру-поздорову.
Подождав, пока похоронная команда удалится, Максим заглянул в шлюз. Механик второй статьи Тир Седжара молча смотрел на него вытаращенными от ужаса глазами, полными отчаяния и мольбы.
Довольно потирая руки, Максим похвалил себя за то, что сумел взять своего давнишнего соперника живьем. Заклеив Седжаре рот клейкой лентой, Боруса связал его проволокой по рукам и ногам и накачал наркотиками, чтобы он не дергался, пока его вместе с убитыми товарищами несли из машинного отделения по самым нижним палубам, подальше от глаз комиссара Киогена и его соглядатаев.
Седжара покраснел от натуги, явно пытаясь что-то сказать. Главный старшина опять похвалил себя за то, что подобрал самые подходящие наркотики: по дороге "труп" не дергался и не хрипел. Теперь же наркотики перестали действовать, и Максим мог насладиться ужасом конкурента, осознавшего, какая участь ему уготована. Все сложилось как нельзя лучше.
Максим некоторое время молчал, чтобы Седжара успел как следует понять, где находится и что его ждет. Оглядевшись по сторонам, связанный начал извиваться и корчиться на груде окровавленных трупов. Усмехнувшись, Максим взглянул ему прямо в глаза.
— Нам двоим на этом корабле слишком мало места, — спокойно проговорил старшина. — Надеюсь, ты это понимаешь и на меня не в обиде. Лично против тебя я ничего не имею, но бизнес есть бизнес...
С этими словами Максим потянул за ручку. Дверь с лязгом затворилась. Внутри шлюзовой камеры Седжара отчаянно захрипел, но внешний люк уже открылся, и все звуки потонули в свисте воздуха, вырывавшегося в космическое пространство...
— Итак, астероиды орков?..
— По нашим подсчетам, мы уничтожили или опустошили шестнадцать астероидов, — ответил Уланти. — Остальные крепости отступили вглубь скопления, а оттуда получить точные данные практически невозможно. Конечно, можно послать туда разведывательные истребители, но это рискованно. Потери среди наших лучших пилотов могут быть слишком велики.
Откинувшись в кресле, Семпер задумчиво барабанил пальцами по полированному черепу орка, стоявшему на письменном столе. Этот трофей он сохранил как воспоминание о своем первом абордаже.
Как обычно, победа в одном бою не решила проблемы. Для того чтобы окончательно очистить систему Матер от орков, понадобится еще несколько месяцев, а может, и целый год. Ведь, по данным разведки, здесь может скрываться до двадцати еще не обнаруженных космических крепостей зеленозадых! И все их нужно уничтожить. Только тогда Боевой флот Готического Сектора сможет отрапортовать о том, что в системе Матер не осталось ни одного орка и она безопасна для навигации!..
Уланти негромко откашлялся, и Семпер понял, что его молчание затянулось. А ведь его приказов ждали, собравшись в капитанской каюте, старшие офицеры "Махариуса". Уланти, Найдер, Мэлер и Гор Сабатье — командир бортового батальона абордажников — стояли перед Семпером по стойке "смирно". Рядом с ними маячила фигура Вольтермана — одного из помощников магоса Кастабороса. Сам старший техножрец в данный момент исследовал повреждения наиболее важных систем управления кораблем, и Семпер — в благодарность за спасение "Махариуса" от буксировочного луча орков — позволил ему не являться на совещание, а прислать вместо себя помощника.
В глубине полутемной каюты возвышалась величественная фигура навигатора Солона Кассандра. Рядом с ним замер облаченный в черные одеяния старший судовой астропат Рапавн. Они встали как можно дальше, понимая, что офицеры чувствуют себя неловко в присутствии существ, обладающих псионическими способностями. У стены, украшенной хрустальными рамками с кусками древних звездных карт и голографиями прежних командиров "Махариуса", в непринужденной позе стоял комиссар Коба Киоген.
От комиссара не требовалось вытягиваться во фрунт перед капитаном, потому что тот не имел права отдавать ему приказы. Киоген явился на совещание, так как в его обязанности входило слушать и запоминать все, что говорили и делали офицеры, командующие "Махариусом". Безупречно отутюженный китель Киогена украшал ремень с болт-пистолетом. Кроме комиссара, имевшего право распоряжаться жизнью и смертью на борту "Махариуса", никому больше не разрешалось заходить в каюту капитана с оружием.
Присутствующие офицеры уже доложили об итогах сражения и ждали теперь новых приказов капитана.
— Остовы вражеских крейсеров останутся здесь, — заявил Семпер. — Сквозь варп мы их не потащим. Мы выполнили приказ, уничтожив "Мастодонта" и "Левиафана" и вынудив остатки астероидов противника отступить вглубь системы. Окончательным уничтожением астероидов займется кто-нибудь другой. Лорд-адмирал Равенсбург и верховное командование имперского Военно-космического флота изволили отдать нам новый приказ...
Офицеры "Махариуса" восприняли слова командира с видимым облегчением. Конечно, они не боялись новых сражений, но им совсем не хотелось заниматься долгой и нудной охотой за астероидами орков, когда в других районах Готического Сектора полыхали жаркие бои.
Как обычно, первым заговорил Уланти:
— Значит, Порт-Моу выходил с вами на связь?
— Совершенно верно, — ответил Семпер, кивнув на астропата. — Рапавн передал мое донесение о результатах сражения верховному командованию, и мы получили ответ. Сейчас к системе Матер приближается эскадра в составе линейного корабля "Императорский ковчег", двух дивизионов эсминцев типа "Кобра", соединения десантных транспортов и двух мониторов орбитальной обороны, которые преодолеют варп на буксире. Они прибудут через несколько дней и выйдут на орбиту третьей планеты местного светила. Эта планета станет базой для тех, кто будет выкуривать остатки зеленозадых из звездной системы.
Уланти одобрительно кивнул. "Императорский ковчег" нес на борту внушительное количество космических истребителей и бомбардировщиков, но давно устарел. Остальные линкоры этого типа уже погибли или были сданы на лом. Варп-двигатели этого линкора тоже дышали на ладан, и переход в систему Матер вполне мог стать для них последним. Но больше от этого судна ничего и не требовалось. Штурмовики прекрасно справятся с вооруженными астероидами. Значит, разведывательные истребители и бомбардировщики не будут сидеть без дела в ангарах линкора!
— Какой же приказ отдан нам? — осторожно спросил помощник Кастабороса. — Священный дух машины "Махариуса" очень страдает. Его надо срочно лечить, а для этого требуются тайные обряды освящения, которые можно провести только в сухом орбитальном доке...
Семпер жестом приказал техножрецу замолчать.
— Нам дан приказ немедленно вылетать к форту "Стикс" в звездной системе Элизиум. С нами полетят "Дракенфельс" и "Граф Орлок". Судя по всему, по прибытии в пункт назначения у нас будет несколько дней на ремонт, пополнение экипажа, провизии, боеприпасов и снаряжения. Затем мы приступим к выполнению нового задания.
— Не теряйте веры в дух "Махариуса"! — добавил Семпер, глядя в глаза расстроенному техножрецу. — Его терзали и раньше. Будут его терзать и в дальнейшем. Но сломить его невозможно. В докладах о повреждениях я не заметил ничего, что не позволило бы нам выполнить боевое задание.
— Значит, оно вам уже известно? — нетерпеливо спросил Уланти, но Семпер ответил не сразу.
— Мне известно лишь то, — наконец проговорил он, — что у форта "Стикс" мы встречаемся с кораблем "Бернард Ги". С него к нам пересядет группа пассажиров. Однако верховное командование пока не сочло нужным сообщать мне, что это за пассажиры и куда и зачем мы потом отправимся.
Обдумывая услышанное, никто не проронил ни слова. Первым прервал молчание Найдер.
— Вы говорите, наши пассажиры прибудут на "Бернарде Ги"? — тихо проговорил бывалый офицер.
Криво усмехнувшись, Семпер кивнул. Он понимал, почему старшего комендора заинтересовало название этого корабля.
— Совершенно верно, господин Найдер. И мы с вами прекрасно знаем, чей это корабль.
Помрачнев, Семпер оглядел своих офицеров.
— Господа, к моменту прибытия наших высокопоставленных гостей на "Махариусе" должен воцариться образцовый порядок. Вы же не хотите ударить в грязь лицом перед Священной Инквизицией!
Через несколько минут Семпер отпустил офицеров, чтобы те начали готовиться к отбытию из системы Матер. Капитан попросил остаться только Солона Кассандра, во всеуслышание заявив, что хочет выслушать мнение навигатора о кратчайшем пути до Элизиума сквозь нематериальное пространство. Семпер опасался, что Киоген тоже захочет это узнать, и испытал огромное облегчение, увидев, как суровый комиссар покидает каюту. Судя по всему, он был очень занят расследованием каких-то разборок среди членов экипажа "Махариуса". Он рассказывал Семперу о стрельбе в машинном отделении, о какой-то другой перестрелке, об исчезновении нескольких механиков и еще о чем-то, но командор слушал его невнимательно, а сейчас был рад увидеть в дверях его спину.
Внутри крейсер тоже приводили в порядок. Разыскивали убитых и раненых. Судовые хирурги и фельдшеры трудились во всех отсеках, безжалостно сортируя раненых по трем категориям. Теми, кто держался на ногах, занимались в последнюю очередь, и на жилых палубах и в кубриках звенело в ушах от криков невыносимой боли, утолить которую пока можно было лишь заранее припрятанными наркотиками.
Тяжело раненные лежали штабелями в коридорах и отсеках, превращенных в импровизированные лазареты. Хирурги и фельдшеры ходили между ними с лазерными скальпелями, зажимами, коагуляторами и портативными реаниматорами. У многих хирургов были при себе цепные мечи, покрытые запекшейся кровью поспешно ампутированных конечностей.
Умирающих и тех, с кем пришлось бы слишком долго возиться, молча передавали вооруженным санитарам в пропитанных кровью халатах, которые уносили несчастных долой с глаз остальных раненых, с ужасом ожидавших приговора хирургов. Быстро пробормотав молитву, санитары закалывали ножами обреченных и складывали трупы в "поленницы", которые испачканные кровью и обливавшиеся потом матросы перетаскивали к ближайшему воздушному шлюзу.
— Пошевеливайтесь! Живей! — орал старшина Воршун, недовольный тем, что уборку трупов после сражения всегда почему-то поручали именно ему.
Он покрикивал на матросов похоронной команды и даже колотил их по спинам своим жезлом, пока все трупы не оказались в шлюзовой камере.
— Хорош! — рявкнул Воршун, смерив взглядом груду покойников. — Отойдите! Я закрываю шлюз.
С этими словами старшина пнул чью-то мертвую руку и взялся за рычаг. Стоит за него потянуть, как внутренняя дверь шлюза закроется, через несколько секунд откроется внешняя дверь в обшивке и содержимое шлюзовой камеры вывалится в космическое пространство...
— Эй, ленивая свинья! Отставить! В шлюзе еще есть место!
Позеленев от злости, Воршун повернулся на голос, готовясь прибить того, кто осмелился с ним говорить в таком тоне, но прикусил язык, разглядев знаки различия и перевязь главного старшины первой статьи. А разглядев, что это за главный старшина, Воршун затрясся не от злости, а от страха.
По коридору шел Максим Боруса в сопровождении нескольких отборных головорезов. Они несли чьи-то тела.
— Откуда вы, главный старшина? — спросил Воршун, изобразив удивление, чтобы скрыть испуг. — Разве вы тоже занимаетесь покойниками на этой палубе?
— Ты же меня знаешь, Воршун, — усмехнулся Максим. — Я всегда готов помочь нашим геройски погибшим товарищам поскорее вступить на последний путь, в конце которого их ждет встреча с самим Императором.
— Давайте их туда! — приказал Максим своим людям, показывая на дверь шлюза. — И поаккуратнее с этими героями, павшими смертью храбрых!
Головорезы расхохотались и швырнули свой груз на кучу трупов. Максим вошел последним и швырнул тело, которое нес на плечах, в самую середину шлюзовой камеры. Воршун же притворился, что не слышит, как этот "труп" глухо застонал и захрипел после удара.
Максим повернулся к старшине и, угрожающе сверкнув глазами, проговорил:
— Можете идти, старшина Воршун. Мы сами тут все сделаем. А вас ждет работа на следующей палубе.
— Слушаюсь! — пробормотал старшина, довольный представившейся возможностью убраться подобру-поздорову.
Подождав, пока похоронная команда удалится, Максим заглянул в шлюз. Механик второй статьи Тир Седжара молча смотрел на него вытаращенными от ужаса глазами, полными отчаяния и мольбы.
Довольно потирая руки, Максим похвалил себя за то, что сумел взять своего давнишнего соперника живьем. Заклеив Седжаре рот клейкой лентой, Боруса связал его проволокой по рукам и ногам и накачал наркотиками, чтобы он не дергался, пока его вместе с убитыми товарищами несли из машинного отделения по самым нижним палубам, подальше от глаз комиссара Киогена и его соглядатаев.
Седжара покраснел от натуги, явно пытаясь что-то сказать. Главный старшина опять похвалил себя за то, что подобрал самые подходящие наркотики: по дороге "труп" не дергался и не хрипел. Теперь же наркотики перестали действовать, и Максим мог насладиться ужасом конкурента, осознавшего, какая участь ему уготована. Все сложилось как нельзя лучше.
Максим некоторое время молчал, чтобы Седжара успел как следует понять, где находится и что его ждет. Оглядевшись по сторонам, связанный начал извиваться и корчиться на груде окровавленных трупов. Усмехнувшись, Максим взглянул ему прямо в глаза.
— Нам двоим на этом корабле слишком мало места, — спокойно проговорил старшина. — Надеюсь, ты это понимаешь и на меня не в обиде. Лично против тебя я ничего не имею, но бизнес есть бизнес...
С этими словами Максим потянул за ручку. Дверь с лязгом затворилась. Внутри шлюзовой камеры Седжара отчаянно захрипел, но внешний люк уже открылся, и все звуки потонули в свисте воздуха, вырывавшегося в космическое пространство...
— Итак, астероиды орков?..
— По нашим подсчетам, мы уничтожили или опустошили шестнадцать астероидов, — ответил Уланти. — Остальные крепости отступили вглубь скопления, а оттуда получить точные данные практически невозможно. Конечно, можно послать туда разведывательные истребители, но это рискованно. Потери среди наших лучших пилотов могут быть слишком велики.
Откинувшись в кресле, Семпер задумчиво барабанил пальцами по полированному черепу орка, стоявшему на письменном столе. Этот трофей он сохранил как воспоминание о своем первом абордаже.
Как обычно, победа в одном бою не решила проблемы. Для того чтобы окончательно очистить систему Матер от орков, понадобится еще несколько месяцев, а может, и целый год. Ведь, по данным разведки, здесь может скрываться до двадцати еще не обнаруженных космических крепостей зеленозадых! И все их нужно уничтожить. Только тогда Боевой флот Готического Сектора сможет отрапортовать о том, что в системе Матер не осталось ни одного орка и она безопасна для навигации!..
Уланти негромко откашлялся, и Семпер понял, что его молчание затянулось. А ведь его приказов ждали, собравшись в капитанской каюте, старшие офицеры "Махариуса". Уланти, Найдер, Мэлер и Гор Сабатье — командир бортового батальона абордажников — стояли перед Семпером по стойке "смирно". Рядом с ними маячила фигура Вольтермана — одного из помощников магоса Кастабороса. Сам старший техножрец в данный момент исследовал повреждения наиболее важных систем управления кораблем, и Семпер — в благодарность за спасение "Махариуса" от буксировочного луча орков — позволил ему не являться на совещание, а прислать вместо себя помощника.
В глубине полутемной каюты возвышалась величественная фигура навигатора Солона Кассандра. Рядом с ним замер облаченный в черные одеяния старший судовой астропат Рапавн. Они встали как можно дальше, понимая, что офицеры чувствуют себя неловко в присутствии существ, обладающих псионическими способностями. У стены, украшенной хрустальными рамками с кусками древних звездных карт и голографиями прежних командиров "Махариуса", в непринужденной позе стоял комиссар Коба Киоген.
От комиссара не требовалось вытягиваться во фрунт перед капитаном, потому что тот не имел права отдавать ему приказы. Киоген явился на совещание, так как в его обязанности входило слушать и запоминать все, что говорили и делали офицеры, командующие "Махариусом". Безупречно отутюженный китель Киогена украшал ремень с болт-пистолетом. Кроме комиссара, имевшего право распоряжаться жизнью и смертью на борту "Махариуса", никому больше не разрешалось заходить в каюту капитана с оружием.
Присутствующие офицеры уже доложили об итогах сражения и ждали теперь новых приказов капитана.
— Остовы вражеских крейсеров останутся здесь, — заявил Семпер. — Сквозь варп мы их не потащим. Мы выполнили приказ, уничтожив "Мастодонта" и "Левиафана" и вынудив остатки астероидов противника отступить вглубь системы. Окончательным уничтожением астероидов займется кто-нибудь другой. Лорд-адмирал Равенсбург и верховное командование имперского Военно-космического флота изволили отдать нам новый приказ...
Офицеры "Махариуса" восприняли слова командира с видимым облегчением. Конечно, они не боялись новых сражений, но им совсем не хотелось заниматься долгой и нудной охотой за астероидами орков, когда в других районах Готического Сектора полыхали жаркие бои.
Как обычно, первым заговорил Уланти:
— Значит, Порт-Моу выходил с вами на связь?
— Совершенно верно, — ответил Семпер, кивнув на астропата. — Рапавн передал мое донесение о результатах сражения верховному командованию, и мы получили ответ. Сейчас к системе Матер приближается эскадра в составе линейного корабля "Императорский ковчег", двух дивизионов эсминцев типа "Кобра", соединения десантных транспортов и двух мониторов орбитальной обороны, которые преодолеют варп на буксире. Они прибудут через несколько дней и выйдут на орбиту третьей планеты местного светила. Эта планета станет базой для тех, кто будет выкуривать остатки зеленозадых из звездной системы.
Уланти одобрительно кивнул. "Императорский ковчег" нес на борту внушительное количество космических истребителей и бомбардировщиков, но давно устарел. Остальные линкоры этого типа уже погибли или были сданы на лом. Варп-двигатели этого линкора тоже дышали на ладан, и переход в систему Матер вполне мог стать для них последним. Но больше от этого судна ничего и не требовалось. Штурмовики прекрасно справятся с вооруженными астероидами. Значит, разведывательные истребители и бомбардировщики не будут сидеть без дела в ангарах линкора!
— Какой же приказ отдан нам? — осторожно спросил помощник Кастабороса. — Священный дух машины "Махариуса" очень страдает. Его надо срочно лечить, а для этого требуются тайные обряды освящения, которые можно провести только в сухом орбитальном доке...
Семпер жестом приказал техножрецу замолчать.
— Нам дан приказ немедленно вылетать к форту "Стикс" в звездной системе Элизиум. С нами полетят "Дракенфельс" и "Граф Орлок". Судя по всему, по прибытии в пункт назначения у нас будет несколько дней на ремонт, пополнение экипажа, провизии, боеприпасов и снаряжения. Затем мы приступим к выполнению нового задания.
— Не теряйте веры в дух "Махариуса"! — добавил Семпер, глядя в глаза расстроенному техножрецу. — Его терзали и раньше. Будут его терзать и в дальнейшем. Но сломить его невозможно. В докладах о повреждениях я не заметил ничего, что не позволило бы нам выполнить боевое задание.
— Значит, оно вам уже известно? — нетерпеливо спросил Уланти, но Семпер ответил не сразу.
— Мне известно лишь то, — наконец проговорил он, — что у форта "Стикс" мы встречаемся с кораблем "Бернард Ги". С него к нам пересядет группа пассажиров. Однако верховное командование пока не сочло нужным сообщать мне, что это за пассажиры и куда и зачем мы потом отправимся.
Обдумывая услышанное, никто не проронил ни слова. Первым прервал молчание Найдер.
— Вы говорите, наши пассажиры прибудут на "Бернарде Ги"? — тихо проговорил бывалый офицер.
Криво усмехнувшись, Семпер кивнул. Он понимал, почему старшего комендора заинтересовало название этого корабля.
— Совершенно верно, господин Найдер. И мы с вами прекрасно знаем, чей это корабль.
Помрачнев, Семпер оглядел своих офицеров.
— Господа, к моменту прибытия наших высокопоставленных гостей на "Махариусе" должен воцариться образцовый порядок. Вы же не хотите ударить в грязь лицом перед Священной Инквизицией!
Через несколько минут Семпер отпустил офицеров, чтобы те начали готовиться к отбытию из системы Матер. Капитан попросил остаться только Солона Кассандра, во всеуслышание заявив, что хочет выслушать мнение навигатора о кратчайшем пути до Элизиума сквозь нематериальное пространство. Семпер опасался, что Киоген тоже захочет это узнать, и испытал огромное облегчение, увидев, как суровый комиссар покидает каюту. Судя по всему, он был очень занят расследованием каких-то разборок среди членов экипажа "Махариуса". Он рассказывал Семперу о стрельбе в машинном отделении, о какой-то другой перестрелке, об исчезновении нескольких механиков и еще о чем-то, но командор слушал его невнимательно, а сейчас был рад увидеть в дверях его спину.