Если доисторические времена не были патриархальными, они должны быть матриархальными. Другими словами, если мужчины не господствовали над женщинами, женщины должны были господствовать над мужчинами. Затем, когда свидетельства, как показалось, не подтвердили это заключение, многие ученые вернулись к более традиционному взгляду. Раз никогда не было матриархата, решили они, значит мужское господство всегда должно было быть человеческой нормой. Свидетельства, однако, не подтверждают ни то, ни другое. Прежде всего, имеющиеся у нас археологические данные показывают, что допатриархальное общество было по всем современным меркам обществом равенства. Затем, хотя в этих обществах родство определялось по материнской линии, и женщины как жрицы и предводительницы клана играли ведущую роль во всех аспектах жизни, почти нет указаний на то, что положение мужчины в этой общественной системе было сколько-нибудь сопоставлено с угнетенным и подчиненным положением женщины в системе с мужским господством, которая пришла на смену матриархату. Раскопки Чатал-Хююка, где археологи поставили своей задачей систематическую реконструкцию жизни города, позволили Меллаарту сделать вывод о том, что хотя различные размеры зданий, атрибуты захоронений предполагают некоторое социальное неравенство, "оно никогда не было вопиющим". Дома по большей части имеют стандартную квадратную планировку и занимают площадь около 25 кв. м. Даже святилище в плане почти не отличаются от жилищ, не превосходя их и по размерам. Они в большом количестве разбросаны среди домов - еще одно свидетельство того, что общественное устройство, религия основывались на принципах общинности, а не централизации, иерархии. К тем же выводам приводит анализ Чатал-хююкских погребальных обрядов. В отличие от более поздних могил индоевропейских вождей, ясно свидетельствующих о пирамидальной общественной структуре, на вершине которой стоял грозный правитель, захоронения Чатал-Хююка не указывают на разительное общественное неравенство. Что касается отношений мужчин и женщин, то действительно, как отмечает Меллаарт, святое семейство в Чатал-Хююке представлено "в порядке важности: мать, дочь, сын и отец" и оно, возможно, отражало порядок в семьях горожан, которые, очевидно, были матрилинейными и матрилокальными. Верно и то, что в Чатал-Хююке и других неолитических обществах антропоморфные изображения Богини и юной Девы, зрелой Матери и старой Бабушки или Прародительницы, восходящие к изначальной Создательнице, являются, как позднее отметил греческий философ Пифагор, проекциями различных стадий жизни женщины. На матрилинейную и матрилокальную социальную организацию указывает и то, что в Чатал-Хююке женское ложе всегда располагалось одинаково - в восточной части жилища. Кровать мужчины не имеет постоянного места, к тому же она меньше. Все это свидетельствует о превосходстве женщины в религии и жизни, однако нет никаких указаний на вопиющее неравенство между женщинами и мужчинами. Нет и признаков угнетения, подавления мужчин. В отличие от "мужских" религий нашего времени, когда за небольшим исключением только мужчины могли войти в религиозную иерархию, у древних были и жрицы, и жрецы. Например, Меллаарт отмечает, что в Чатал-Хююке обряды поклонения Богине совершали в основном жрицы, но участвовали и жрецы. Он сообщает, что в захоронениях в святилищах были найдены обсидиановые зеркальца и прекрасные костяные застежки-пряжки. Первые попадались только рядом с останками женщин, вторые - только рядом с мужчинами. Меллаарт заключил, что это были "атрибуты жриц и жрецов, чем можно было бы объяснить немногочисленность этих предметов и то, что они встречаются только в святилищах". На то, что пожилые мужчины - наравне с пожилыми женщинами - пользовались в обществе почетом и уважением, указывают скульптуры, изображающие почтенных старцев - иногда в позах, напоминающих знаменитого роденовского "Мыслителя". О том же свидетельствуют использование символов быка, бычьей головы или рогов в святилищах Анатолии, Малой Азии, Древней Европы, позднее в минойско-микенской культуре- символов мужского начала, так же, как кабаны и фаллосы, которые появляются в период позднего неолита, особенно в Европе. Более того, некоторые ранние фигурки Богини не только соединяют в себе черты человека и животного, но часто имеют элементы внешности, например, преувеличенно длинные шеи, которые могут быть истолкованы как признаки андрогинии. И, конечно, молодой бог, сын-супруг Богини, без которого немыслимо главное чудо допатриархальной религии, таинство возрождения. Таким образом, ясно, что тогда как женское начало, основной символ чуда жизни, господствовало в искусстве и идеологии неолита, мужское начало также играло важную роль. Слияние этих двух начал нашло Отражение в ритуалах Священного Брака, которые отправлялись еще и в патриархальные времена. Так, в хеттской Анатолии этому было посвящено свитилище Язылыкая. Еще позже, в Греции и Риме, эта церемония была известна под названием hieros gamos. В этой связи интересно отметить, что образная система неолита отображала совместную роль женщины и мужчины по продолжению рода. Например, маленькая каменная табличка из Чатал-Хююка показывает женщину и мужчину в нежном объятии, а рядом с ней -рельеф матери с ребенком, плодом их союза. Все эти образы отражают совершенно иной взгляд на отношения мужчин и женщин в обществе неолита, взгляд, в котором главным было соединение, а не разделение на ранги. Как замечает Гимбутас, здесь "Мифологический мир не был разделен на женскую и мужскую половины, подобно индоевропейскому и многим другим кочевым и пастбищным степным народам. Оба начала уживались рядом. Мужское божество в виде молодого мужчины или самца животного утверждает и усиливает женские силы созидания и активности. Ни одно не подчиняется другому: взаимно дополняясь, их сила удваивается". В очередной раз выясняется, что в основе дискуссий о том, был ли матриархат, лежат не археологические свидетельства, а узость мышления. В нашей культуре, построенной на основе иерархии подчинения, подавления индивидуального мышления коллективным, всегда подчеркивались жесткие различия и поляризация. Характерное для нас мышление "или-или", "если не так - значит обязательно этак", может привести - и приводит - к упрощенному пониманию реальности. А это, как считают психологи, признак более низкого или менее психологически развитого интеллектуального и эмоционального потенциала. Меллаарт явно пытался преодолеть такой подход, когда писал: "Если в Чатал-Хююке Богине были подвластны все стороны жизни и смерти людей, то в какой-то мере то же можно сказать и о ее сыне. Но даже если его роль строго подчинена ей, все равно роль мужчины в жизни была полностью реализована". Посмотрите, однако, как противоречие между "полностью реализованной" и "строго подчиненной" ролью снова вовлекает нас в ловушку наших культурно-языковых предубеждений, присущих парадигме господства: человеческие отношения должны быть подогнаны под некую схему "высший низший". С точки зрения строгого анализа или логики, главенство Богини - а вместе с ним первостепенная значимость ценностей, связанных с питающей и воспроизводящей силой, заключенной в женском тел - еще не доказывает, что женщины господствовали над мужчинами. Это становится еще более очевидным, если мы посмотрим на те отношения, которые даже в обществах с мужским господством обычно не рассматриваются с точки зрения "высшего - низшего". Это отношения между матерью и ребенком и то, как мы воспринимаем эти отношения. Если следовать иерархии, большая, сильная, взрослая мать явно превосходит маленького слабого ребенка. Но это не означает, что мы расцениваем ребенка как низшее или менее значимое существо. Следуя этой аналогии, можно утверждать: если женщина играла центральную роль в доисторической религии и жизни, это вовсе не означает, что мужчины были или считались подчиненными. Ибо здесь и мужчины и женщины были детьми Богини так же, как они были детьми женщин, возглавлявших семьи и кланы. И хотя это давало, конечно, большую власть женщинам, скорее всего власть эта была более сродни материнской ответственности и любви, чем угнетению, привилегиям и страху. Итак, в отличие от все еще преобладающего взгляда на власть как на право отбирать и подавлять, чей символ - Клинок, в неолитических обществах с культом Богини нормой был, видимо, совсем иной взгляд. Несомненно, от нормы, предполагавшей власть питающую и дарящую, существовали и отступления: ведь это были общества живых людей, из плоти и крови, а не утопия. Но все-таки такой идеал был моделью для подражания и для женщины, и для мужчины. Власть, олицетворяемая Чашей, для которой я предлагаю термин "власть осуществления", в отличие от "власти владычества", очевидно, отражает совершенно иной тип социального устройства, чем тот, к которому мы давно привыкли. Судя по имеющимся данным, на сегодняшний день он не может быть назван матриархатом. Поскольку его нельзя назвать и патриархатом, он не вписывается в Привычную схему. Но развиваемая нами теория культурной трансформации предлагает совсем другой тип человеческой организации общество партнерства, в котором ни одна половина человечества не ставится выше другой и различие не тождественно неполноценности или превосходству. Как мы увидим в дальнейшем, две эти альтернативы глубоко влияли на наше культурное развитие. Как правило, социально-техническое развитие усложняется вне зависимости от того, какая модель преобладает, но направление культурной эволюции, включая военный или мирный характер социальной системы, зависит именно от того, какой принцип лежит в основе общественного устройства, - партнерство или господство.
****************************** Глава 3
СУЩЕСТВЕННЫЕ ОТЛИЧИЯ: КРИТ
Доисторические времена - как гигантская головоломка, в которой больше половины фрагментов утеряно или сломано. Полностью ее собрать невозможно. Но восстановить далекое прошлое гораздо больше мешает даже не это, а общепринятые взгляды, не позволяющие составить верную картину. Например, впервые сообщая о раскопках гробницы Мериет-Нит в Египте, сэр Флиндерс Петри автоматически заключил, что Мериет-Нит был царем. Однако более поздние исследования установили, что Мериет-Нит была женщиной и, судя по богатству ее гробницы - царицей. Аналогичная ошибка была сделана по поводу гигантской гробницы, обнаруженной в Негаде. профессором Морганом. Здесь также предположили, что найдено захоронение царя Хор-Аха из Первой династии. Но, как пишет египтолог Вальтер Эмри, более поздние исследования показали, что это был склеп Нит-Хотеп, матери Хор-Аха. В этих случаях ошибки, причина которых-предвзятость, были исправлены, но, как пишет историк искусства Мерлин Стоун, это лишь исключения. Путешествуя по всему миру, Стоун осматривала раскопки за раскопками, архив за архивом, предмет за предметом, вчитывалась в источники, снова подвергая их анализу. И обнаружила, что в большинстве случаев очевидные свидетельства равенства женщины и мужчины древнейшие времена просто игнорировались. Рассматривая далее замечательную древнюю цивилизацию, открытую в начале XX века на средиземноморском острове Крит, мы увидим, как эти предубеждения привели к неполному и, в сущности, искаженному взгляду не только на нашу культурную эволюцию, но и на развитие высшей цивилизации.
Сенсация археологии
Раскопки технически и социально развитой древне культуры минойского Крита, названного так археологами по имени легендарного царя Миноса, стали своего рода сенсацией. Как сказал Николае Плейтон, отдавший этим раскопкам более пятидесяти лет жизни, "археологи были ошеломлены. Они не могли понять, как могло случиться, что о существовании такой высоко развитой цивилизации до сих пор не предполагали". "С самого начала, - пишет Плейтон, многие годы бывший Главным смотрителем древностей на Крите, - были сделаны удивительные находки". По мере работы, на свет являлись "большие многоэтажные дворцы, виллы, имения, кварталы густонаселенных и хорошо спланированных городов, оборудованные гавани, сеть дорог, пересекающих остров из конца в конец, организованные места преклонения и спланированные места захоронений". Археологи обнаружили четыре вида письма (иероглифы, протолинейное, линейное А и линейное Б), что относит критскую цивилизацию к историческому, или письменному, периоду. Многое стало известно об общественной структуре и системе ценностей минойской и более поздней микенской фазы. Но, возможно, удивительнее всего, по мере того, как взглядам ученых представали все новые и новые фрески, скульптуры, вазы, резные украшения и другие предметы искусства, становилось сознание того, что открыта уникальная художественная традиция. История критской цивилизации начинается примерно за 6000 лет до н. э., когда небольшая колония иммигрантов, вероятно, из Анатолии, впервые ступила на землю острова. Это они принесли с собой культ Богини, а также аграрную технологию, которая характеризует эти поселения как относящиеся к неолиту. На протяжении последующих четырех тысячелетий шел медленный и стабильный технический прогресс в гончарном деле, ткачестве, металлургии, резьбе, архитектуре и других ремеслах, а также оживление торговли и развитие яркого, жизнерадостного искусства. Затем, примерно в 2000 году до н. э., Крит вступил в период, который археологи называют среднеминойским, или Дворцовым. Это было уже в Бронзовом веке, когда во всем тогда цивилизованном мире Богиню вытесняли воинственные божества-мужчины. Ее все еще почитали как Хат-хор и Исиду в Египте, Астарту или Иштар в Вавилоне или богиню солнца города Аринна в Анатолии. Но теперь это были второстепенные фигуры, матери или жены могущественных богов. Ибо и в обществе власть женщин слабела, господство захватили мужчины, завоевательные войны стали нормой жизни. На острове Крит, где Богиня оставалась верховным божеством, нет никаких признаков войн. Здесь процветала экономика и развивались искусства. Даже после того, как в XV веке до н. э. остров захватили ахейцы, - археологи говорят в этой связи о минойско-микенской культуре, - здесь сохранились и культ Богини, и связанный с ним образ мышления. Например, росписи на знаменитом саркофаге из Агиа Триады (XV век до н. э.), более стилизованные и жесткие, но все же безусловно критские по стилю, изображают Богиню: она правит колесницей, в которую запряжены грифоны, отвозя умершего к новой жизни. А в ритуалах, изображенных на фресках, главную роль играют все еще жрицы, а не жрецы. Это они руководят процессией и простирают руки к алтарю. Как замечает историк культуры Джакетта Хоукс, изъясняясь, как это свойственно ученым, несколько замысловато, "если в XIV веке это все еще было возможно, со значительной долей вероятности можно утверждать, что возможно было и раньше". Таким образом, в большом Кносском дворца в центре-Богиня, ее высшая жрица или, как полагает Хоукс, царица Крита, а две процессии мужчин поклоняются ей. И повсюду-женские фигуры, многие подняли руки в благословляющем жесте, некоторые держат змею или двойной топорик - символ Богини.
Любовь к жизни и природе
Эти жесты почтительного благословения выражают сущность минойской культуры. Ибо, как указывает Плейтон,. это было общество, в котором "вся жизнь проходила под знаком пламенной веры в богиню-Природу, источник всего мироздания и гармонии". На Крите, по всей видимости, в последний раз в истории преобладал дух гармонии между женщинами и мужчинами, как радостными и равноправными участниками жизни. Именно этот дух освещает художественную традицию Крита, традицию, которая по словам тог же Плейтона, уникальна в своем "восхищении красотой, грацией и движением" и в своем "наслаждении жизнью и близостью к природе". Некоторые ученые описали минойскую жизнь как "совершенное воплощение идеи Homo Ludens - "человека играющего", который выражает высшие человеческие импульсы через радостную и в то же время полную мифического смысла ритуальную и художественную игру. Другие попытались выразить сущность критской культуры такими словами, как "чувствительность", "изящество жизни" и "любовь к красоте и природе". И, хотя некоторые ученые (например, Сайрус Гордон) пытаются умалить или как-то пересмотреть критский феномен в соответствии со всеобщим предубеждением, приписывающим древности более воинственный характер и меньшую духовность (кроме иудеев), мы, большинство ученых, преисполнены восхищения. Ибо здесь мы встречаемся с богатой, технически и культурно развитой цивилизацией, в которой, как пишут археологи Ханс Гюнтер Бушхольтц и Вассос Карагеоргис, "все художественные средства - а на самом деле жизнь в целом, а также смерть - были. глубоко подкреплены всепроникающей и вездесущей религией". Однако, в отличие от остальных развитых цивилизаций этого времени, эта религия и отражала, и усиливала общественный строй, в котором, цитируя Н. Плейтона, "страх смерти почти вытеснен всеобщей радостью жизни". Более сдержанные ученые, такие, как сэр Леонард Вулли, описали минойское искусство как "наиболее вдохновенное в древнем мире". Археологи и историки искусства всего мира использовали такие выражения как "очарование волшебного мира" и полное отражение красоты жизни, когда-либо известное миру". Не только критское искусство, все эти волшебные фрески, изображающие разноцветных куропаток, фантастических грифонов и элегантных женщин, причудливые золотые миниатюры, тонкие ювелирные изделия и изящные статуэтки, но и критское общество поразило ученых. Например, одной из замечательных особенностей, сильно отличающих его от других древних развитых цивилизаций, было равноправное разделение достояния. "Уровень жизни, даже у крестьян, был довольно высок, - сообщает Плейтон. - Ни один из найденных на сегодняшний день домов не предполагает очень бедной жизни". Конечно, Крит был не богаче Египта или Вавилона. Но зная, каковы были экономические и социальные различия между верхущкой общества и низами, в других "развитых" цивилизациях, отметим, что способы распределения и использования богатств на острове с самого начала были совершенно иными. Со времени первых поселений, хозяйство его было в основном аграрным. С течением времени все большее значение стали приобретать разведение скота, развитие промышленности и особенно торговля- огромный торговый флот господствовал в Средиземном мире. И хотя основу общественного строя составлял вначале матрилинейный "генос", или клан, примерно с 2000 года до н. э. в критском обществе наметились процессы централизации. Ко времени средне- и поздне-минойского (по классификации сэра Артура Эванса) или древне- и новодворцового периодов (по Плейтону) относятся свидетельства централизованного административного управления во дворцах Крита. Но централизация не создала здесь автократического правления. Не принесла она с собой ни использования развитой технологии лишь в интересах правящего меньшинства, ни такой эксплуатации и огрубления масс, которые были столь ярко выражены в других цивилизациях той эпохи. Хотя на Крите и существовал богатый правящий класс, но нет указаний (в отличие от более позднего греческого мифа о Тесее, Царе Миносе и Минотавре) на то, что он опирался на мощную армию. "Развитие письменности вело к утверждению первой бюрократии, о чем свидетельствуют таблички, написанные линейным письмом А, - говорит Плейтон, комментируя затем то, как государственные доходы от растущего богатства острова разумно использовались для улучшения жилищных условий, которые, даже по Западным меркам, были необычайно "современны". - Все городские центры имели прекрасные дренажные системы, санитарные очистные сооружения и удобства в домах". И добавляет, что на "минойском Крите несомненно велись обширные общественные работы, оплачиваемые царской казной. Хотя на сегодня раскопано немного, находки говорят сами за себя: мощеные дороги, сторожевые посты, придорожные укрытия, водопровод, фонтаны, резервуары и т.д. Есть свидетельства широких ирригационных работ с сетью каналов для подачи и распределения воды". Несмотря на частые землетрясения, которые полностью разрушили старые дворцы и дважды прерывали развитие новых дворцовых центров, критская дворцовая архитектура не знает себе равных. Эти дворцы-скорее изысканные произведения искусства, услада для глаз, нежели памятники власти и могущества, характерные для Шумера, Египта, Рима и других воинственных обществ с мужским господством. В критских дворцах были широкие дворы, величественные фасады, а сотни комнат образовывали "лабиринты", ставшие расхожим словом в греческих легендах о Крите. В этих зданиях-лабиринтах было множество жилых комнат, несимметрично расположенных в несколько этажей, на различной высоте вокруг центрального двора. Существовали специальные помещения для религиозных обрядов. Придворные имели собственные апартаменты во дворце или занимали привлекательные дома по соседству. Для обслуги также были комнаты во дворце. Длинные анфилады складских помещений, соединенные коридорами, использовались для хранения запасов еды и сокровищ. А в обширных залах с рядами элегантных колонн проходили аудиенции, приемы, банкеты и собрания совета. Важной чертой минойской архитектуры были сады. Большое внимание уделялось естественному освещению, жилищным удобствам и, возможно, в первую очередь деталям отделки, красоте. "Использовались и местные, и привозные материалы, - пишет Плейтон. - Все было тщательно продумано: гипсовые и туфовые колонны и плиты, прекрасно спроектированные фасады, стены, световые колодцы и внутренние дворики... Стены были покрыты штукатуркой и расписаны фресками или облицованы мрамором... Живопись часто украшала и потолки, и пол, даже в загородных домах, виллах и простых домах горожан... Изображались в основном морские и земные животные и растения, религиозные церемонии, развлечения двора и простых людей. Над всем царил культ природы".
Уникальная цивилизация
Большой Кносский дворец, известный своей величественной каменной лестницей, портиками с колоннами и великолепными парадными залами, также типичен для минойской культуры. Акцент скорее на эстетичность, нежели на монументальность в оформлении тронного зала и царских апартаментов, выражает, возможно, то, что историк культуры Джакетта Хоукс называет "женским духом" критской архитектуры. Кносс, который мог насчитывать сотню тысяч жителей, был связан с южным побережьем прекрасной мощеной дорогой, первой дорогой такого рода в Европе, Его улицы, как и улицы других дворцовых центров, Маллии и Феста, были вымощены и застроены аккуратными двух-, трехэтажными домами, с плоскими крышами, иногда с летней пристройкой, в которой можно было спать теплыми летними ночами. Хоукс описывает города, окружающие дворцы, как "хорошо приспособленные для цивилизованной жизни", а Плейтон характеризует "частную жизнь" этого периода, как "достигшую высокой степени утонченности и комфорта". "Дома были хорошо оборудованы, отвечая всем практическим нуждам, а вокруг них была создана привлекательная среда. Минойцы были близки к природе, и их архитектура позволяла им наслаждаться ею", - заключает он. Критская одежда, красивая и практичная, не стесняла свободы движений. Физическими упражнениями и спортом занимались в свое удовольствие и мужчины, и женщины. Что касается еды, то культивировались различные виды зерновых; наряду с животноводством, рыболовством, пчеловодством и виноделием это обеспечивало здоровье и разнообразное питание. Развлечения и религия были тесно переплетены, и это делало отдых критян приятным и содержательным. "К прочим радостям жизни, - пишет Плейтон,-добавлялись музыка, пение и танцы. Частыми были общественные церемонии, в основном религиозного характера, сопровождавшиеся процессиями, банкетами, акробатическими представлениями в построенных для этого театрах или на аренах". Среди них была и знаменитая критская taurokathapsia - игры с быками. Другой ученый, Рейнольдс Хиггинс, обобщает эту сторону критской жизни так: "Религия для критян была радостным занятием, обряды совершались в дворцах-храмах или в открытых святилищах на вершинах гор, или в священных пещерах... Их религия была тесно связана с развлечениями. Самыми важными были игры с быками, которые, возможно, проводились в центральных дворах дворцов. Молодые мужчины и женщины, разделившись на команды, по очереди старались схватить за рог нападающего быка и запрыгнуть ему на спину". Равноправное партнерство между женщинами и мужчинами, характерное для минойского общества, нигде, наверное, не проявлялось так ярко, как в этих священных играх с быками, когда молодые женщины и мужчины выступали вместе и вверяли друг другу свою жизнь. Эти ритуалы, сочетавшие в себе возбуждение, мастерство и религиозный пыл, также стали характерными для минойского духа и по другой важной причине: они были рассчитаны не только на личное удовольствие или спасение, но и на то, чтобы просить божественные силы о благополучии для всего общества. Еще раз подчеркнем, что Крит не был некоей идеальной утопией, но вполне реальным человеческим обществом, полным проблем и недостатков. Это было общество, возникшее несколько тысяч лет назад, когда еще не было ничего похожего на то, что мы теперь называем наукой, когда люди пытались объяснить явления природы через анимистические представления и задобрить их жертвоприношениями. Более того, это было общество, существующее в мире мужского господства и агрессивности.
****************************** Глава 3
СУЩЕСТВЕННЫЕ ОТЛИЧИЯ: КРИТ
Доисторические времена - как гигантская головоломка, в которой больше половины фрагментов утеряно или сломано. Полностью ее собрать невозможно. Но восстановить далекое прошлое гораздо больше мешает даже не это, а общепринятые взгляды, не позволяющие составить верную картину. Например, впервые сообщая о раскопках гробницы Мериет-Нит в Египте, сэр Флиндерс Петри автоматически заключил, что Мериет-Нит был царем. Однако более поздние исследования установили, что Мериет-Нит была женщиной и, судя по богатству ее гробницы - царицей. Аналогичная ошибка была сделана по поводу гигантской гробницы, обнаруженной в Негаде. профессором Морганом. Здесь также предположили, что найдено захоронение царя Хор-Аха из Первой династии. Но, как пишет египтолог Вальтер Эмри, более поздние исследования показали, что это был склеп Нит-Хотеп, матери Хор-Аха. В этих случаях ошибки, причина которых-предвзятость, были исправлены, но, как пишет историк искусства Мерлин Стоун, это лишь исключения. Путешествуя по всему миру, Стоун осматривала раскопки за раскопками, архив за архивом, предмет за предметом, вчитывалась в источники, снова подвергая их анализу. И обнаружила, что в большинстве случаев очевидные свидетельства равенства женщины и мужчины древнейшие времена просто игнорировались. Рассматривая далее замечательную древнюю цивилизацию, открытую в начале XX века на средиземноморском острове Крит, мы увидим, как эти предубеждения привели к неполному и, в сущности, искаженному взгляду не только на нашу культурную эволюцию, но и на развитие высшей цивилизации.
Сенсация археологии
Раскопки технически и социально развитой древне культуры минойского Крита, названного так археологами по имени легендарного царя Миноса, стали своего рода сенсацией. Как сказал Николае Плейтон, отдавший этим раскопкам более пятидесяти лет жизни, "археологи были ошеломлены. Они не могли понять, как могло случиться, что о существовании такой высоко развитой цивилизации до сих пор не предполагали". "С самого начала, - пишет Плейтон, многие годы бывший Главным смотрителем древностей на Крите, - были сделаны удивительные находки". По мере работы, на свет являлись "большие многоэтажные дворцы, виллы, имения, кварталы густонаселенных и хорошо спланированных городов, оборудованные гавани, сеть дорог, пересекающих остров из конца в конец, организованные места преклонения и спланированные места захоронений". Археологи обнаружили четыре вида письма (иероглифы, протолинейное, линейное А и линейное Б), что относит критскую цивилизацию к историческому, или письменному, периоду. Многое стало известно об общественной структуре и системе ценностей минойской и более поздней микенской фазы. Но, возможно, удивительнее всего, по мере того, как взглядам ученых представали все новые и новые фрески, скульптуры, вазы, резные украшения и другие предметы искусства, становилось сознание того, что открыта уникальная художественная традиция. История критской цивилизации начинается примерно за 6000 лет до н. э., когда небольшая колония иммигрантов, вероятно, из Анатолии, впервые ступила на землю острова. Это они принесли с собой культ Богини, а также аграрную технологию, которая характеризует эти поселения как относящиеся к неолиту. На протяжении последующих четырех тысячелетий шел медленный и стабильный технический прогресс в гончарном деле, ткачестве, металлургии, резьбе, архитектуре и других ремеслах, а также оживление торговли и развитие яркого, жизнерадостного искусства. Затем, примерно в 2000 году до н. э., Крит вступил в период, который археологи называют среднеминойским, или Дворцовым. Это было уже в Бронзовом веке, когда во всем тогда цивилизованном мире Богиню вытесняли воинственные божества-мужчины. Ее все еще почитали как Хат-хор и Исиду в Египте, Астарту или Иштар в Вавилоне или богиню солнца города Аринна в Анатолии. Но теперь это были второстепенные фигуры, матери или жены могущественных богов. Ибо и в обществе власть женщин слабела, господство захватили мужчины, завоевательные войны стали нормой жизни. На острове Крит, где Богиня оставалась верховным божеством, нет никаких признаков войн. Здесь процветала экономика и развивались искусства. Даже после того, как в XV веке до н. э. остров захватили ахейцы, - археологи говорят в этой связи о минойско-микенской культуре, - здесь сохранились и культ Богини, и связанный с ним образ мышления. Например, росписи на знаменитом саркофаге из Агиа Триады (XV век до н. э.), более стилизованные и жесткие, но все же безусловно критские по стилю, изображают Богиню: она правит колесницей, в которую запряжены грифоны, отвозя умершего к новой жизни. А в ритуалах, изображенных на фресках, главную роль играют все еще жрицы, а не жрецы. Это они руководят процессией и простирают руки к алтарю. Как замечает историк культуры Джакетта Хоукс, изъясняясь, как это свойственно ученым, несколько замысловато, "если в XIV веке это все еще было возможно, со значительной долей вероятности можно утверждать, что возможно было и раньше". Таким образом, в большом Кносском дворца в центре-Богиня, ее высшая жрица или, как полагает Хоукс, царица Крита, а две процессии мужчин поклоняются ей. И повсюду-женские фигуры, многие подняли руки в благословляющем жесте, некоторые держат змею или двойной топорик - символ Богини.
Любовь к жизни и природе
Эти жесты почтительного благословения выражают сущность минойской культуры. Ибо, как указывает Плейтон,. это было общество, в котором "вся жизнь проходила под знаком пламенной веры в богиню-Природу, источник всего мироздания и гармонии". На Крите, по всей видимости, в последний раз в истории преобладал дух гармонии между женщинами и мужчинами, как радостными и равноправными участниками жизни. Именно этот дух освещает художественную традицию Крита, традицию, которая по словам тог же Плейтона, уникальна в своем "восхищении красотой, грацией и движением" и в своем "наслаждении жизнью и близостью к природе". Некоторые ученые описали минойскую жизнь как "совершенное воплощение идеи Homo Ludens - "человека играющего", который выражает высшие человеческие импульсы через радостную и в то же время полную мифического смысла ритуальную и художественную игру. Другие попытались выразить сущность критской культуры такими словами, как "чувствительность", "изящество жизни" и "любовь к красоте и природе". И, хотя некоторые ученые (например, Сайрус Гордон) пытаются умалить или как-то пересмотреть критский феномен в соответствии со всеобщим предубеждением, приписывающим древности более воинственный характер и меньшую духовность (кроме иудеев), мы, большинство ученых, преисполнены восхищения. Ибо здесь мы встречаемся с богатой, технически и культурно развитой цивилизацией, в которой, как пишут археологи Ханс Гюнтер Бушхольтц и Вассос Карагеоргис, "все художественные средства - а на самом деле жизнь в целом, а также смерть - были. глубоко подкреплены всепроникающей и вездесущей религией". Однако, в отличие от остальных развитых цивилизаций этого времени, эта религия и отражала, и усиливала общественный строй, в котором, цитируя Н. Плейтона, "страх смерти почти вытеснен всеобщей радостью жизни". Более сдержанные ученые, такие, как сэр Леонард Вулли, описали минойское искусство как "наиболее вдохновенное в древнем мире". Археологи и историки искусства всего мира использовали такие выражения как "очарование волшебного мира" и полное отражение красоты жизни, когда-либо известное миру". Не только критское искусство, все эти волшебные фрески, изображающие разноцветных куропаток, фантастических грифонов и элегантных женщин, причудливые золотые миниатюры, тонкие ювелирные изделия и изящные статуэтки, но и критское общество поразило ученых. Например, одной из замечательных особенностей, сильно отличающих его от других древних развитых цивилизаций, было равноправное разделение достояния. "Уровень жизни, даже у крестьян, был довольно высок, - сообщает Плейтон. - Ни один из найденных на сегодняшний день домов не предполагает очень бедной жизни". Конечно, Крит был не богаче Египта или Вавилона. Но зная, каковы были экономические и социальные различия между верхущкой общества и низами, в других "развитых" цивилизациях, отметим, что способы распределения и использования богатств на острове с самого начала были совершенно иными. Со времени первых поселений, хозяйство его было в основном аграрным. С течением времени все большее значение стали приобретать разведение скота, развитие промышленности и особенно торговля- огромный торговый флот господствовал в Средиземном мире. И хотя основу общественного строя составлял вначале матрилинейный "генос", или клан, примерно с 2000 года до н. э. в критском обществе наметились процессы централизации. Ко времени средне- и поздне-минойского (по классификации сэра Артура Эванса) или древне- и новодворцового периодов (по Плейтону) относятся свидетельства централизованного административного управления во дворцах Крита. Но централизация не создала здесь автократического правления. Не принесла она с собой ни использования развитой технологии лишь в интересах правящего меньшинства, ни такой эксплуатации и огрубления масс, которые были столь ярко выражены в других цивилизациях той эпохи. Хотя на Крите и существовал богатый правящий класс, но нет указаний (в отличие от более позднего греческого мифа о Тесее, Царе Миносе и Минотавре) на то, что он опирался на мощную армию. "Развитие письменности вело к утверждению первой бюрократии, о чем свидетельствуют таблички, написанные линейным письмом А, - говорит Плейтон, комментируя затем то, как государственные доходы от растущего богатства острова разумно использовались для улучшения жилищных условий, которые, даже по Западным меркам, были необычайно "современны". - Все городские центры имели прекрасные дренажные системы, санитарные очистные сооружения и удобства в домах". И добавляет, что на "минойском Крите несомненно велись обширные общественные работы, оплачиваемые царской казной. Хотя на сегодня раскопано немного, находки говорят сами за себя: мощеные дороги, сторожевые посты, придорожные укрытия, водопровод, фонтаны, резервуары и т.д. Есть свидетельства широких ирригационных работ с сетью каналов для подачи и распределения воды". Несмотря на частые землетрясения, которые полностью разрушили старые дворцы и дважды прерывали развитие новых дворцовых центров, критская дворцовая архитектура не знает себе равных. Эти дворцы-скорее изысканные произведения искусства, услада для глаз, нежели памятники власти и могущества, характерные для Шумера, Египта, Рима и других воинственных обществ с мужским господством. В критских дворцах были широкие дворы, величественные фасады, а сотни комнат образовывали "лабиринты", ставшие расхожим словом в греческих легендах о Крите. В этих зданиях-лабиринтах было множество жилых комнат, несимметрично расположенных в несколько этажей, на различной высоте вокруг центрального двора. Существовали специальные помещения для религиозных обрядов. Придворные имели собственные апартаменты во дворце или занимали привлекательные дома по соседству. Для обслуги также были комнаты во дворце. Длинные анфилады складских помещений, соединенные коридорами, использовались для хранения запасов еды и сокровищ. А в обширных залах с рядами элегантных колонн проходили аудиенции, приемы, банкеты и собрания совета. Важной чертой минойской архитектуры были сады. Большое внимание уделялось естественному освещению, жилищным удобствам и, возможно, в первую очередь деталям отделки, красоте. "Использовались и местные, и привозные материалы, - пишет Плейтон. - Все было тщательно продумано: гипсовые и туфовые колонны и плиты, прекрасно спроектированные фасады, стены, световые колодцы и внутренние дворики... Стены были покрыты штукатуркой и расписаны фресками или облицованы мрамором... Живопись часто украшала и потолки, и пол, даже в загородных домах, виллах и простых домах горожан... Изображались в основном морские и земные животные и растения, религиозные церемонии, развлечения двора и простых людей. Над всем царил культ природы".
Уникальная цивилизация
Большой Кносский дворец, известный своей величественной каменной лестницей, портиками с колоннами и великолепными парадными залами, также типичен для минойской культуры. Акцент скорее на эстетичность, нежели на монументальность в оформлении тронного зала и царских апартаментов, выражает, возможно, то, что историк культуры Джакетта Хоукс называет "женским духом" критской архитектуры. Кносс, который мог насчитывать сотню тысяч жителей, был связан с южным побережьем прекрасной мощеной дорогой, первой дорогой такого рода в Европе, Его улицы, как и улицы других дворцовых центров, Маллии и Феста, были вымощены и застроены аккуратными двух-, трехэтажными домами, с плоскими крышами, иногда с летней пристройкой, в которой можно было спать теплыми летними ночами. Хоукс описывает города, окружающие дворцы, как "хорошо приспособленные для цивилизованной жизни", а Плейтон характеризует "частную жизнь" этого периода, как "достигшую высокой степени утонченности и комфорта". "Дома были хорошо оборудованы, отвечая всем практическим нуждам, а вокруг них была создана привлекательная среда. Минойцы были близки к природе, и их архитектура позволяла им наслаждаться ею", - заключает он. Критская одежда, красивая и практичная, не стесняла свободы движений. Физическими упражнениями и спортом занимались в свое удовольствие и мужчины, и женщины. Что касается еды, то культивировались различные виды зерновых; наряду с животноводством, рыболовством, пчеловодством и виноделием это обеспечивало здоровье и разнообразное питание. Развлечения и религия были тесно переплетены, и это делало отдых критян приятным и содержательным. "К прочим радостям жизни, - пишет Плейтон,-добавлялись музыка, пение и танцы. Частыми были общественные церемонии, в основном религиозного характера, сопровождавшиеся процессиями, банкетами, акробатическими представлениями в построенных для этого театрах или на аренах". Среди них была и знаменитая критская taurokathapsia - игры с быками. Другой ученый, Рейнольдс Хиггинс, обобщает эту сторону критской жизни так: "Религия для критян была радостным занятием, обряды совершались в дворцах-храмах или в открытых святилищах на вершинах гор, или в священных пещерах... Их религия была тесно связана с развлечениями. Самыми важными были игры с быками, которые, возможно, проводились в центральных дворах дворцов. Молодые мужчины и женщины, разделившись на команды, по очереди старались схватить за рог нападающего быка и запрыгнуть ему на спину". Равноправное партнерство между женщинами и мужчинами, характерное для минойского общества, нигде, наверное, не проявлялось так ярко, как в этих священных играх с быками, когда молодые женщины и мужчины выступали вместе и вверяли друг другу свою жизнь. Эти ритуалы, сочетавшие в себе возбуждение, мастерство и религиозный пыл, также стали характерными для минойского духа и по другой важной причине: они были рассчитаны не только на личное удовольствие или спасение, но и на то, чтобы просить божественные силы о благополучии для всего общества. Еще раз подчеркнем, что Крит не был некоей идеальной утопией, но вполне реальным человеческим обществом, полным проблем и недостатков. Это было общество, возникшее несколько тысяч лет назад, когда еще не было ничего похожего на то, что мы теперь называем наукой, когда люди пытались объяснить явления природы через анимистические представления и задобрить их жертвоприношениями. Более того, это было общество, существующее в мире мужского господства и агрессивности.