Как бы между прочим Холмс выудил дополнительные подробности о деятельности и связях Джонсона; он сумел даже узнать адрес родственников. На столе у входной двери находился прекрасный бронзовый телескоп.
   — Память о прошлой службе вашего супруга? — Поинтересовался я.
   — Да, сэр, — сказала миссис Джонсон. — Он тоскует по морю и частенько уходит в горы в ту сторону долины, чтобы через телескоп посмотреть на корабли. Муж говорит, что…
   Рассказ миссис Джонсон был прерван громовым стуком в дверь. У входа в коттедж стоял Генри, паренек из конюшни. Было заметно, что мальчишка чрезвычайно взволнован.
   — Мистер Холмс, сэр! — задыхаясь, выпалил он. — Хозяин попросил меня разыскать вас. Не могли бы вы немедленно вернуться в Холл?
   — Что произошло? — быстро спросил Холмс.
   — Не знаю, сэр, но в Холл неожидано заявился Бейтс — лесничий.
ПОСЛАНИЕ ИЗ ЛЕСА
   Мы нашли Брейтуейта в кабинете. Там же находился и лесничий. У последнего в руках был толстый посох, из тех, что так любят пастухи Вестморлэнда.
   — Бейтс нашел это в дальней части Ведьмина леса, — объяснил Брейтуейт, протягивая Холмсу листок бумаги, — и решил, что находка может иметь значение. — Я смотрел через плечо моего друга, пока тот изучал помятый и выцветший листок. Было похоже, что он некоторое время пролежал на открытом воздухе. На бумаге от руки были выведены числа 16, 21, 18, 16, 15 и 19.
   — Эти числа для меня лишены всякого смысла, хотя я и… — начал Брейтуейт, но Холмс прервал его:
   — Великолепная работа, Бейтс. Я счастлив, что хоть один человек из всего персонала способен действовать разумно. Кто-нибудь знает о вашей находке?
   — Нет, сэр. Я сразу принес бумагу мистеру Брейтуейту.
   — Прекрасно, — похвалил его Холмс. — Вас непременно спросят, с какой целью вы явились в Холл. Вы ответите, что нашли чрезвычайно важное вещественное доказательство, и добавите, что получили от меня строжайшую инструкцию ни с кем не обсуждать вашу находку. Вам все ясно?
   — Вы полностью можете положиться на меня, сэр. — Бейтс откозырял нам и покинул кабинет.
   — Значит, этот листок действительно важен? — спросил Брейтуейт.
   — Трудно сказать сразу, — ответил Холмс, — но известие о том, что Бейтс обнаружил нечто важное, заставит кое-кого задуматься. Мы можем положиться на его способность держать язык за зубами?
   — Абсолютно, — убежденно заявил Брейтуейт.
   — Хорошо, — сказал Холмс. — Теперь поразмышляем над цифрами. Итак, вы утверждаете, что вам они ничего не говорят?
   — Совершенно ничего, — подтвердил Брейтуейт. — Не могут ли они быть неким кодом? Скажем, обозначением номера буквы в алфавите?
   — Вряд ли, — сказал Холмс. — Это было бы слишком просто. Только самый примитивный ум пошел бы на использование такого детского кода, расшифровать который будет делом нескольких секунд. Мы же имеем дело со злодеем, обладающим развитым интеллектом.
   — В таком случае, перед нами более сложная система кодирования, — предположил я.
   — Возможно. — Холмс внимательно изучил листок и отрицательно покачал головой. — Мы можем исключить шесть наиболее распространенных цифровых шифров, если вы, конечно, не объясните мне, какое отношение к нашему делу может иметь слово «кряква», образующееся при использовании одного из них.
   — Разрешите-ка мне еще раз взглянуть на цифры, — сказал Брейтуейт, и Холмс протянул ему листок. — Не может ли это быть счетом какой-нибудь игры? Если так, то они для нас не представляют интереса.
   — О! Крибидж! — воскликнул торжествующе я. — Мы только что узнали, что ваш грум регулярно играет в крибидж в Эттуотере. Что вы скажете по этому поводу, Холмс?
   — Боюсь, что будет весьма сложно установить связь между вечерами, регулярно проводимыми за карточной игрой, сопровождающейся скромным бокалом, и теми возмутительными событиями, с которыми нам приходится иметь дело, — заметил мой друг. — В любом случае, Ватсон, ваши познания в этой игре вряд ли можно считать исчерпывающими. Счет девятнадцать в крибидже невозможен, и, кроме того, результат отмечается не на бумаге, а колышками на специальной доске. — Он улыбнулся, заметив мое разочарование. — Предположение остроумное, но вряд ли, по моему мнению, корректное. Однако если перед нами все же код, то мы должны прийти к выводу о том, что в деле участвуют разные люди — кто-то из них находится в Милдред-холле, а кто-то вне его. В противном случае им не надо было бы вступать в переписку.
   — Но почему их переписка должна быть зашифрована? — задал вопрос Брейтуейт.
   — Записку просто оставляли в лесу, и адресат забирал ее позже, — сказал Холмс. — Для случайного человека запись на бумажке не будет иметь смысла. Конечно, если тот не догадается, что перед ним код, и не попытается его расшифровать.
   — А не могли бы вы сделать это? — поинтересовался Брейтуейт,
   — Если бы у меня было достаточно времени, — ответил сыщик. — Проблема состоит в том, что в записке не более двух слов и мы имеем очень мало материала для анализа. Однако краткость указывает на срочность, и это может нам помочь… Подождите! Дайте-ка мне, пожалуйста, записку.
   Брейтуейт вернул бумагу Холмсу, и тот вновь подверг ее тщательному анализу.
   — Я напрасно остановился лишь на семи комбинациях, — сказал он. — Есть и восьмая, которая дает нам «Киркби». Имеет ли это слово какой-либо смысл для вас?
   — Местечко Киркби-Лонсдейл расположено всего лишь в нескольких милях отсюда, у границы с Йоркширом, — сказал Брейтуейт.
   — Возможно, место встречи, — высказал предположение Холмс. — Наше прибытие вызвало тревогу у преступников. Близлежащая деревня — прекрасное место для проведения военного совета. Мы навестим Киркби-Лонсдейл, Ватсон, и узнаем, не появлялись ли в той округе незнакомые лица.
   — Едва ли нас правильно поймут, когда мы примемся стучать во все двери подряд, — засомневался я.
   — Если бы вы захотели встретиться в маленькой деревне, то какое место скорее, всего выбрали бы для вашего рандеву? Церковь? Местный кабачок? Выбор, Ватсон, весьма ограничен. Завтра мы отправимся в Киркби, а тем временем благодаря Бейтсу разнесется слух, что он обнаружил нечто весьма важное. Таким образом, ловушка будет поставлена.
   — Следовательно, вы надеетесь вызвать виновных на опрометчивые поспешные действия, — прокомментировал слова моего друга Брейтуейт.
   — Именно, — сказал Холмс. — Кстати, может получиться так, что в Киркби мы не найдем ответы на наши вопросы, — закончил он.
   Вечером перед ужином, когда мы ждали Брейтуейта, Холмс молчал, погрузившись в свои мысли.
   — Мне, Ватсон, совсем не хочется ускорять события, — неожиданно заявил он, — но у меня нет иного выбора. Кстати, вы читали сегодня «Таймc»?
   — Весьма поверхностно.
   — Там есть сообщение из Марселя о случившемся в этом городе убийстве. Когда Брейтуейт задал нам свою загадку, я работал над разрешением весьма важных и неотложных проблем. Задержка с выполнением некоторых процедур позволила мне выкроить время и заняться тайной Эттуотера. Но теперь в ближайшие дни я должен вернуться в Лондон.
   — Вы полагаете, что к тому времени тайна будет раскрыта?
   — Все время молюсь об этом, — ответил он. — Я был уже переутомлен, когда занялся делом Брейтуейта, и боюсь, что нахожусь не в лучшей форме. Я понимаю, насколько ужасно все складывается для нашего хозяина и его сестры, но если я провалю то дело, о котором только что упомянул, ужасы ожидают добрую половину цивилизованного мира.
   — В таком случае, немедленно возвращайтесь в Лондон, — предложил я. — А я же продолжу расследование здесь в меру своих возможностей.
   — Я уверен, что вы замечательно справитесь, — сказал с доброй улыбкой мой друг. — Но пока в этом нет острой необходимости. Я все предусмотрел таким образом, что в случае нужды меня немедленно вызовут.
   Появление Брейтуейта не позволило мне продолжать расспросы. Но подавленно-обреченное настроение Холмса привело и меня в мрачное состояние духа.
   Холмс во время ужина был подчеркнуто внимателен по отношению к нашему хозяину. Блюда с помощью одной из горничных подавал Пейнтер.
   — Нам с Ватсоном на завтра потребуются лошади, — сказал Холмс. — Мне надо провести расследование, которое, я уверен, поможет нам разрешить загадку.
   Я заметил, как на лице Пейнтера появилось и быстро исчезло выражение интереса. Просьба Холмса наверняка станет известна всем в Милдред-холле.
   — Пожалуй, достаточно, — сказал Холмс, когда прислуга покинула столовую. — Интересно будет узнать, к каким результатам это может нас привести.
 
   На следующий день мы выехали очень рано и, миновав Чертов мост, к полудню прибыли в Киркби-Лонсдейл. Мы зашли в самую большую таверну местечка, чтобы перекусить, и Холмс быстро втянул хозяина в беседу. Подбадриваемый вопросами Холмса о рыбной ловле, его собеседник становился все более и более словоохотливым. Их разговор прерывался лишь для того, чтобы хозяин мог по имени приветствовать каждого нового посетителя.
   — Вы прекрасно знаете свою клиентуру, — заметил Холмс.
   — Я просто обязан знать всех, сэр, пробыв здесь шестнадцать лет, — ответил владелец таверны. — Среди тех, кто переступает этот порог, очень мало таких, с кем бы я не был знаком. Вы, джентльмены, первые незнакомцы за прошедшие двенадцать месяцев.
   — Замечательно, — сказал Холмс. — Однако, хозяин, нам пора в путь. Спасибо за гостеприимство.
   Когда мы покинули заведение, Холмс покачал головой:
   — Совершенно ясно, что не здесь было место встречи. Необходимо разделить наши усилия. Вы отправляйтесь в церковь, а я тем временем наведу справки в иных местах. Нам следует выяснить, не появлялись ли здесь в последние несколько дней мужчина и женщина, незнакомые местным жителям.
   — Мужчина и женщина? Почему вы в этом так уверены?
   — И Брейтуейт, и его сестра видели женщину. Ее соучастником, я полагаю, наверняка должен быть мужчина. Встречаемся здесь через два часа.
   Моя расследовательская деятельность не принесла никаких плодов. Я нашел церковного служку, но тот ничего не мог сообщить. Затем я случайно встретил пожилую женщину, носительницу всех местных сплетен, дом которой располагался напротив старинной норманнской церкви. Ясно, что столь выгодная позиция старой леди не позволяла никому остаться незамеченным на территории, прилегающей к храму св. Марии. Прежде чем мне удалось скрыться, я имел счастье выслушать массу сведений обо всем, что произошло в округе за последние несколько недель. Когда я вернулся на место нашего с Холмсом рандеву, я еще надеялся на то, что его поиски окажутся более плодотворными. Однако его вид и выражение лица разбили все надежды.
   — Я шел по холодному следу, Ватсон, — мрачно объявил мой друг. — Да и у вас вид человека, который не добился большого успеха.
   — Мне удалось узнать, что через Киркби четырнадцатого проезжал бродячий цирк, — ответил я. — Никаких иных сообщений о незнакомцах не поступало.
   Холмс вдруг шлепнул себя ладонью по лбу:
   — Каким же глупцом я оказался!
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Когда, линия рассуждений выглядит остроумной, то это вовсе не говорит о ее правильности, — ответил он. — Но ложное остроумие греет наше тщеславие, и тогда разум наш закрывается для истины только потому, что она тривиальна. Изощренность моего ума, о которой вы так часто и так тепло говорите, не позволила мне разглядеть простые истины. Нам надо возвращаться в Милдред-холл.
   — Но я не вижу… — начал было я.
   — Так же, как и я, Ватсон, — прервал он меня. — Если вы ищете иглу, прежде убедитесь в том, что роетесь в нужном стоге.
   Весь обратный путь я оставался в неведении, чем так доволен Холмс; он молчал, а я был не способен самостоятельно решить эту загадку.
   Когда около семи вечера мы подъезжали к Милдред-холлу, навстречу нам поспешно выбежал Джонсон:
   — Мистер Холмс! Вас просят немедленно пройти в дом.
   — Что случилось? — спросил Холмс.
   — Огненная ведьма напала опять!
   Холмс соскочил с лошади.
   — Ваш хозяин или мисс Элеонор? Бог мой, неужели они вновь пострадали?
   — С ними все в порядке, сэр, — заверил сыщика Джонсон. — На этот раз нападение совершено на прислугу.
   — Кто же это мог быть на сей раз? — пробормотал Холмс, и мы помчались к дому, на ступенях которого нас ждал Брейтуейт.
   — Элис Макгрегор, — сказал он, поймав вопросительный взгляд Холмса, — на нее напали во второй половине дня.
   — Птица?
   — Нет. Безумная Мэг, наша деревенская дурочка.
   Он провел нас в то крыло здания, где обитала прислуга. Миссис Брум обрабатывала раны Макгрегор. Кровоподтек выглядывал из-под края повязки на голове девушки. Несмотря на рану, она смогла рассказать Холмсу о том, что произошло.
   — Я вышла кормить домашнюю птицу, — начала Элис. — Когда я уже шла домой, передо мной возникла Безумная Мэг и нанесла удар палкой. Падая, я услыхала, как она назвала себя Огненной ведьмой.
   — Повторите как можно точнее ее слова. Девушка на момент задумалась и затем произнесла:
   — «Огненная ведьма возьмет всех».
   Холмс взглянул на Брейтуейта:
   — Эту женщину удалось найти?
   — Полиция посетила ее дом в Эттуотере, но Мэг там не оказалось, и до настоящего времени ее не удается разыскать. Я попросил полицейских привести Мэг сюда, сразу как она будет задержана.
   — Прекрасно, — заметил Холмс и, повернувшись к лежащей на кровати Элис, добавил: — А вам, милая, необходим покой. Вы вели себя очень храбро.
   Спустившись вниз, Холмс поговорил с остальными слугами. Никто из них не видел в тот день Мэг поблизости, однако все заявили, что она часто наведывается в Милдред-холл, выклянчивая еду или старую одежду. Затем мой друг побеседовал один на один с Пейнтером.
   — Дело почти завершено, Ватсон, — сказал Холмс, присоединившись ко мне в гостиной. — Теперь нам остается подождать ареста Безумной Мэг. — Протянув руки к камину, он спросил: — А вы заметили, Ватсон, какой холод стоит в жилище прислуги?
   После этой таинственной ремарки он замолк, но в его взгляде я сумел прочитать удовлетворение.
   Примерно через три часа полицейский сержант и констебль доставили в Милдред-холл Безумную Мэг. Несчастное создание полностью соответствовало своему прозвищу. На ней болтались грязные лохмотья, пряди спутанных волос падали на изрытое морщинами лицо. Безумный взгляд ее метался по кухне, где собрались все слуги Милдред-холла. Рот, из которого сочились слюни, дергался, когда она начинала бормотать бессвязные слова; искривленные пальцы теребили сорванные ею неизвестно где полевые цветы. Весь мой опыт медика говорил о том, что ничего путного нам от нее узнать не удастся.
   — Итак, перед нами Огненная ведьма, — в задумчивости произнес Холмс. — Что вы можете сказать о ней, сержант?
   — Местная сумасшедшая, Мистер Холмс. Безумная Мэг живет в этих краях всю свою жизнь и до сего времени была совершенно безобидна. Она бродит кругом, болтая сама с собой, беседуя с птичками и тому подобное. Похоже на то, что ее рассудок помутился еще сильнее. В Эттуотере ходят слухи, — он многозначительно взглянул на нас, будто Мэг заявляет, что ее посетил дух Маргарэт Сеймур и передал ей все свое могущество.
   — Это ставит последнюю точку, — одобрительным тоном произнес Холмс. — А теперь я осмелюсь на предложение: ей следует предстать перед глазами своей последней жертвы.
   — Я думал именно об этом, сэр, — с энтузиазмом ответил сержант. — Только сможет ли бедная девочка выдержать такую встречу?
   — Наше присутствие явится гарантией ее безопасности.
   Элис Макгрегор, ведомая за руку величественной миссис Брум, появилась в кухне. Увидев безумицу, она отпрянула в ужасе.
   — Не надо бояться, — сказал Холмс. — Это та самая женщина, которая напала на вас?
   — Да, — робко ответила девушка.
   Безумная Мэг злобно ощерилась и неожиданно плюнула.
   — Боже, спаси и помилуй! — закричала Элис, отчаянно смахивая с себя слюну старухи. — Огненная ведьма прокляла меня!
   — Довольно! — воскликнул сержант. — Не бойтесь, милочка, вам больше никто не причинит зла.
   Пока миссис Брум утешала рыдающую Элис, Холмс приблизился к Безумной Мэг, замер на мгновение, наклонился и внимательно вгляделся в ее иссохшее лицо.
   — Исполняйте свой долг, сержант, — сказал он. — Все это очень грустно, однако пусть юристы оценят состояние ума этой женщины и вынесут свой вердикт, насколько она подпадает под действие закона. Милдред-холлу теперь нечего бояться.
   — Но как же птица? — спросил Брейтуейт.
   — Сержант уже дал ответ на ваш вопрос, — сказал Холмс. — Безумная Мэг, как утверждают, беседует с птицами, и кто знает, какой редкой и неведомой нам властью над ними обладает ее странный ум. Здесь водятся канюки, а все охотничьи птицы, как известно, поддаются дрессировке. Сержант, разве я не прав?
   — Совершенно верно, сэр, — сержант, казалось, был польщен, — она всегда знала, как обращаться с животными, наша Безумная Мэг.
   Когда несчастную женщину увели, Холмс повернулся к Брейтуейту и произнес:
   — Как видите, ничего сверхъестественного, всего-навсего сумасшедшая женщина, ставшая буйной. Вам надо сказать сестре о том, что дело благополучно завершилось. Мы с Ватсоном будем ждать вашего возвращения.
   Холмс и я вышли из кухни и направились в кабинет Брейтуейта. Когда мы оказались там, мой друг плотно закрыл дверь.
   — Возможно, что разум этой женщины к утру и не прояснится, — заметил Холмс. — Но по крайней мере она будет более сносной после того, как уменьшится влияние алкоголя, столь явно заметного в ее дыхании. Господи, свидетелями какого дешевого фарса нам пришлось стать!
   — Следовательно, Мэг невиновна?! — воскликнул я.
   — Не разочаровывайте меня, Ватсон, — раздраженно произнес Холмс. — Вся эта лживая белиберда способна ввести в заблуждение только полицию да местных жителей, однако я убежден в том, что вас она не могла обмануть.
   — Некоторые факты выглядели весьма убедительно; а если они обнаружат и канюка…
   — Нет никакого канюка, — решительно прервал меня Холмс. — Это был мой вклад в представленную нам ложь. Однако мы должны продолжать делать вид, что поверили в версию, придуманную исключительно для нас. Полностью откровенны мы можем быть лишь с Брейтуейтом.
   Через минуту наше общество разделил и хозяин дома.
   — Мистер Холмс, я поговорил с сестрой, однако я совершенно не удовлетворен…
   — Естественно, вы не удовлетворены, — сказал Холмс. — Наш интеллект должен быть оскорблен этим нелепым актом отчаяния, направленным на то, чтобы сбить меня с правильного пути. В целом картина для меня ясна. Еще немного информации, и я буду знать все абсолютно точно. Скажите Пейнтеру, что Ватсон и я завтра поутру отбываем в Лондон, так как наша миссия завершена.
   — В Лондон?! — не мог скрыть своего изумления Брейтуейт. — Разве ответ на загадку лежит там?
   — Нет, — сказал Холмс. — Но мы там и не будем. Мы сойдем с поезда в Манчестере и вернемся назад как можно быстрее. Не могли бы вы рекомендовать маленькую гостиницу или постоялый двор в нескольких милях к западу от Милдред-холла, где можно было бы сойти за невинных путешественников? Нас не узнают, если мы назовемся вымышленными именами.
   Брейтуейт назвал подходящее место и объяснил, как туда можно добраться.
   — Выглядит идеально, — сказал Холмс. — Ватсон, я должен просить вас изобразить из себя натуралиста, прибывшего в Озерный край с целью классификации ранних весенних цветов. Вас, Брейтуейт, я извещу по почте. Я не могу сказать, когда я это сделаю, но в любом случае вам надлежит скрупулезно следовать полученным инструкциям.
   А сейчас мы могли бы с пользой провести время, обсудив интересные юридические казусы. В качестве обвинителя со стороны Короны вы участвовали в нескольких судебных процессах, которые вызывают у меня живой интерес.
   Наш хозяин согласился, хоть и был безмерно удивлен предложением моего друга. Остаток вечера Холмс расспрашивал Брейтуейта и ни разу не упомянул о деле, которое привело нас в Милдред-холл.
ГИБЕЛЬ ГИГАНТСКОЙ ПТИЦЫ
   Утром следующего дня, когда поезд отошел от платформы Оксен-хольма, Холмс произнес, откинувшись на спинку сиденья:
   — Слухи, Ватсон, являются сейчас нашим лучшим союзником: весть об аресте Безумной Мэг распространится со скоростью лесного пожара. В ее виновности не будет сомнений. Разве может остаться место для иных подозрений, если сам великий Шерлок Холмс убежден в том, что именно она и есть Огненная ведьма?
   Я не стал задавать дополнительные вопросы, так как знал, что это бесполезно: мой друг всегда, приближаясь к разрешению тайны, становился ужасно скрытен. Он оставался молчалив до тех пор, пока не находил последних бесспорных доказательств правильности своих выводов.
   В Манчестере на Оксфорд-стрит мы купили подходящую для пребывания на лоне природы одежду и затем отправились в расположенный неподалеку университет, где, чтобы лучше соответствовать избранной нами роли, приобрели необходимое научное оборудование и справочники. Кроме того, Холмс купил мощный бинокль. Замаскировавшись таким образом, мы покинули столицу Его Величества Хлопка и отправились вновь на север. Вскоре мы остановились в маленькой, но комфортабельной и чистенькой гостинице, расположившейся в тени горных пиков немного к западу от Милдред-холла. Книги, посвященные флоре Англии, и коробки для сбора образцов убедили хозяина и его супругу в том, что постояльцы, несомненно, занимаются естественной историей. В результате на следующее утро мы отправились в экспедицию, вооруженные многочисленными советами о том, в каких местах можно обнаружить редкие виды растений.
   — Здесь, Ватсон, наши пути расходятся, — объявил Холмс после того, как мы, выйдя из гостиницы, достигли ручья, с громким журчанием бегущего со скал. — Вы продолжайте научную деятельность и соберите достаточно образцов для того, чтобы придать правдоподобность нашей истории. Встретимся вечером в гостинице.
   Он перешел вброд неглубокий поток и направился в сторону расположенных прямо перед нами холмов. Я наблюдал за ним до тех пор, пока его длинная фигура не исчезла в зеленеющих зарослях, и затем приступил к выполнению своих обязанностей лжеботаника. Уже вскоре после полудня я насобирал порядочное количество образцов и задолго до наступления вечера вернулся в гостиницу. Холмс еще отсутствовал, а когда он вернулся, то застал меня наслаждающимся теплом маленького уютного бара. Холмс спросил хозяйку, не сможет ли та его покормить, и затем, взяв свой эль, сел рядом со мной на дубовую скамью у камина.
   — Ваша коллекция произвела на леди совершенно неизгладимое впечатление, — ухмыляясь, сказал он. — Вы просто очаровали нашу хозяйку, Ватсон. Я тоже провел день не зря, хотя и не могу предъявить материальных доказательств своего успеха. Но мне удалось обнаружить в горах именно то, что искал. Я также открыл пролегающий вне дорог путь в Милдред-холл.
   — И вы там были? Я имею в виду Холл.
   — Всего лишь понаблюдал издали, — ответил он. — Затем я нашел деревню, которая может похвастаться наличием почтового отделения, и отправил письмо Брейтуейту. Ловушка захлопывается, Ватсон. Спасения нет.
   На следующее утро, покидая наше временное жилье, мы заявили, что намерены идти к побережью, а на самом деле отправились в горы. Холмс показал мне обнаруженные им вчера пастушьи тропы. Мы находились над широкой зеленой долиной. Где-то далеко-далеко едва виднелся Милдред-холл. Холмс навел на него свой бинокль.
   — Брейтуейт сделал все, что от него требовалось, — заметил мой друг, не пояснив, однако, откуда ему об этом стало известно.
   Мы спустились ниже в долину и через час, миновав ферму Лоумэна, вступили в Ведьмин лес. На краю поляны нами был разбит лагерь, для чего пришлось расчистить подлесок. Затем мы перекусили тем, что удалось купить в гостинице перед уходом. Уже ближе к вечеру до нас долетел звук приближающихся шагов.
   — Мистер Холмс? — прошептал чей-то голос, и через мгновение из кустов на краю поляны возник Брейтуейт.
   — Здесь, — негромко произнес Холмс, и Брейтуейт нырнул к нам под защиту высокого сухого папоротника. — Вы сделали все точно, как я вас просил?
   — Да, хотя это и вызвало у всех обитателей Милдред-холла большое огорчение. То, что я намерен продать Милдред-холл и увольняю больше половины слуг практически без предупреждения, вывело всех из себя. Миссис Брум рыдала, мне стоило большого труда сдержаться и не утешить ее, заявив, что все это не больше чем ваша хитроумная выдумка.
   — Я счастлив тем, что вам удалось совладать с нежной стороной, вашей души — сухо произнес Холмс. — У них не должно возникнуть ни малейших сомнений в серьезности ваших намерений. Итак, теперь все извещены о ваших планах?
   — Сегодня утром я пригласил к себе в кабинет всю домашнюю прислугу и людей из конюшни, — ответил Брейтуейт. — Я сделал так, что и Бейтс-лесничий тоже присутствовал на встрече. Осталось известить лишь фермеров-арендаторов.
   — Вы дали понять, в котором часу сегодня вечером оставите Милдред-холл для того, чтобы выполнить эту грустную миссию? — спросил Холмс.
   — Я сказал Пейнтеру, что ровно в семь вечера пойду к Лоумэну и уже от того — к другим арендаторам. Убежден, что дворецкий поделится этими сведениями с остальными.