Ригерт Ким. Секретный ключик

   – Пожалеешь розгу, испортишь ребенка, – изрекла тетя Дафна.
   – Да, конечно, – согласилась Шерил. – Я позвоню позднее. – Повесив трубку, она обернулась к Джордано. Он был не намного выше ее, но казался просто гигантом. И таким… мужественным. Шерил облизала пересохшие губы.
   Джордано по-прежнему улыбался.
   – Плохо себя веду, неужели?
   – Отвратительно, – заверила его Шерил. – Моя тетя полагает, что мне нужно применить розги.
   – Дама немного со странностями, да? – спросил Джордано.
   Шерил почувствовала, что краснеет.
   – Она весьма добропорядочная восьмидесятилетняя леди с твердыми понятиями о воспитании детей.
   Улыбка не сходила с его лица.
   – Хотел бы я с ней познакомиться.
   – Ни за что на свете! Вы уже закончили ваш завтрак?
   – Да. Но не смог справиться одновременно с костылями и подносом.
   – Вам и не надо было этого делать. Я заберу его. Вы должны оставаться в постели.
   – Не такой уж я инвалид.
   – Может быть, и нет. Но вы ведь плохо спали этой ночью, не так ли?
   – Откуда вы знаете, – нахмурился он.
   – Услышала телефонный звонок. Я подняла трубку и… – Она замолчала, не желая признаваться в том, что слышала голос женщины с английским акцентом.
   – А, Сьюзен. – Его губы искривились в усмешке. – Она думает, что у меня бессонница, поэтому звонит, когда ей заблагорассудится.
   Значит, эта Сьюзен была его любовница. Нужно быть очень близким к человеку, чтобы звонить ему, когда тебе заблагорассудится.
   – А эта Сьюзен… – отважилась продолжить она, надеясь узнать о ней побольше.
   – Очень важна для меня, – решительно сказал он. – Зовите меня, когда бы она ни позвонила, понимаете?
   Удивленная твердостью его тона, Шерил кивнула.
   – Конечно.
   – Даже если я буду в ванной… особенно когда я буду в ванной. – Его лицо опять расплылось в улыбке.
   Она вновь покраснела. Как он смеет намекать на подобные вещи, когда говорит о другой женщине!
   В это время зазвонил телефон.
   – В данном случае мне вообще не требуется вас искать, – холодно заметила Шерил и, пройдя мимо, направилась было за подносом.
   – Рикелли, – рявкнул Джордано в трубку. Наступила секундная пауза. – Иди к черту! – сказал наконец он своему неизвестному пациенту и швырнул трубку на место.
   – Надеюсь, это не Сьюзен? – спросила она через плечо.
   – Ваш уважаемый наниматель, – процедил он сквозь зубы.
   Телефон зазвонил вновь. Джордано не обратил на него никакого внимания.
   – Я отвечать не собираюсь. – Засунув костыли под мышки, он отошел от телефона. – В конце концов, он ваш босс, а не мой.
   Шерил посмотрела на телефон, потом на Джордано. Ей вовсе не хотелось вновь выслушивать лекции Бенито об уважении. Она не нуждалась в том, чтобы ей каждую секунду заглядывали через плечо. А главное, Шерил не улыбалось отвечать на звонок в присутствии Джордано. Но, успев уже узнать Бенито, она понимала, что тот будет звонить, пока ему кто-нибудь не ответит.
   Подойдя к телефону, Шерил сняла трубку.
   – Слушаю?
   – А, мисс Дорси, – резанула ей ухо южно-итальянская скороговорка Бенито. – И как у вас сегодня дела?
   – До вашего звонка все было прекрасно, – процедила она сквозь зубы, заметив, что, обратив внимание на ее тон, Джордано встрепенулся и остановился на полпути.
   – Он начал плохо себя вести? – Голос Бенито стал сердитым. – Я не предполагал!.. Джордано всегда был хорош с женщинами, им-то он оказывал уважение!
   – Все хорошо, мистер Рикелли, – прервала его Шерил. – Но я не смогу уделять ему столько времени, сколько нужно, если вы будете все время звонить мне. Мне нужно время. И чтобы вы не вмешивались.
   На другом конце линии наступило напряженное молчание. А на лице Джордано появилась улыбка.
   – Уважение – это…
   – Уважение – это нечто, требующее времени для своего развития, мистер Рикелли, – сказала она как можно спокойнее. – Особенно если учесть, что вы потеряли столько лет.
   – Я…
   – Понимаю ваше беспокойство. Но, пожалуйста, дайте мне работать спокойно.
   – Да, да. Ваша работа. Вы…
   – Я хочу, чтобы вы предоставили нам время.
   – И интимность, – пробормотал Джордано с язвительной усмешкой.
   Шерил повернулась к нему спиной.
   – Вы только поощряете его дурное поведение, мистер Рикелли. Если вы будете все время контролировать нас и будете суетиться из-за всякой чепухи…
   – Суетиться? Я? – Было похоже, что Бенито просто в ярости.
   – Расстраиваться, – поправилась Шерил. Было ясно, что, по мнению шестидесятилетнего миллионера, он просто не может «суетиться». – Понимаю вашу озабоченность, мистер Рикелли, но я действительно должна действовать по своему собственному усмотрению.
   За ее спиной раздались негромкие аплодисменты Джордано. Гордо выпрямившись, она решила не оборачиваться.
   – Я только стараюсь помочь, – обиженно возразил Бенито.
   – Тогда предоставьте мне необходимое время. И молчаливую поддержку.
   – Молчаливую?
   – Молчаливую, – решительно подтвердила она.
   Молчание Шерил получила. Непонятно только, как с поддержкой. Наконец, когда она уже решила, что на другом конце линии уже никого нет, раздался озабоченный голос Бенито:
   – Но он с вами хорошо обращается?
   – Прекрасно. – Так оно в общем-то и было, если не считать некоторых язвительных замечаний.
   – Вы в этом уверены?
   – Абсолютно, мистер Рикелли. – Ей хотелось повесить трубку.
   Но Шерил не сделала этого, потому что знала: стоит ей поступить подобным образом, как через пять минут старик будет здесь и начнет всюду совать свой нос, только осложняя ее задачу. Она понятия не имела, сможет ли выполнить его задание, зато отлично понимала, что у него, с его методами, это не получится никогда. Если бы Бенито мог добиться успеха, то преуспел бы давным-давно.
   – Но вы позвоните мне в случае необходимости?
   – Несомненно.
   – И не допустите неуважительного к себе отношения?
   – Ни в коем случае.
   Он издал неодобрительный звук, словно желая сказать, что не совсем удовлетворен, однако…
   – Хорошо, мисс Дорси. Я предоставлю вам свободу деятельности.
   – Спасибо, мистер Рикелли. – Она собралась было повесить трубку.
   – Увидимся за обедом.
   – За обедом нас не будет.
   – Не будет? Однако…
   – Джордано и мне нужно побыть наедине. Без свидетелей, – сказала Шерил как можно спокойнее, стараясь тем временем подальше отодвинуться от стоящего позади нее человека.
   Но, судя по раздавшемуся веселому возгласу: «Браво, браво!», она отодвинулась недостаточно далеко. Обернувшись, Шерил бросила на него негодующий взгляд. Нисколько не смутившись, он улыбнулся ей.
   – Мне надо идти, мистер Рикелли. Меня ждут кое-какие дела.
   – Но Джордано? Как он…
   – До свидания, мистер Рикелли. Я позвоню вам через несколько дней.
   – Дней? – начал было возмущаться он, но, не желая больше слушать, Шерил повесила трубку и вновь обернулась к Джордано, ожидая очередных поддразниваний.
   Он молча рассматривал ее. Усмешка, не сходившая раньше с его лица, исчезла, брови удивленно подняты.
   – Ого! Молодец! – В голосе Джордано была не насмешка или сарказм, а почти что уважение. – Ну вы и сказали ему!..
   – Я сказала лишь то, что нужно было сказать.
   – И что не рискнул бы сказать никто другой.
   – Мне кажется, что вы все эти годы говорили ему далеко не комплименты, – возразила Шерил. – Не могу поверить, что я была первой, кто возразил ему.
   – Может быть, и нет. Но вы первая, кого он выслушал.
   – Мы еще не знаем, действительно ли он выслушал, – сказала Шерил, несколько опасаясь того, что в данный момент Бенито пересекает газон, отделяющий дом от коттеджа.
   Как будто прочитав ее мысли, Джордано проковылял к окну и, отогнув занавеску, взглянул на дом отца.
   – Никто не идет, – сообщил он. – И пушки на нас пока что тоже не направлены.
   Шерил выдавила из себя улыбку.
   – Думаю, что это хорошие новости. – Теперь, когда разговор остался позади, она чувствовала слабость в коленках.
   – Так куда же мы с вами направимся?
   – Что?
   – Вы сказали ему, что мы не собираемся идти на обед, – напомнил он. – Куда же тогда?
   – Да, верно. – Она виновато улыбнулась. – Еще не придумала. Знаю только, что любая ваша встреча с отцом сейчас отнюдь не улучшит ситуацию.
   – Это просто вывело бы его из себя. – По лицу Джордано было видно, что такая перспектива отнюдь его не печалит.
   – Именно этого я и не хочу, даже если у вас другое мнение, – резко ответила Шерил. – Но полагаю, что вы правы. Нам надо проветриться. Не хотите ли покататься на машине?
   – Очень хотел бы, – почти промурлыкал он.
   Она его защищала! На памяти Джордано от отца его защищал лишь один человек – мать. Как львица, обороняющая свое дитя, Фелисия Рикелли вновь и вновь сражалась со своим мужем – отклоняя одно за другим его бесконечные требования к Джордано вроде смены школы, учебы в определенном университете, переезда в Неаполь, участия в семейном бизнесе, женитьбы на подходящей женщине.
   – Он же не ты! – снова и снова повторяла Фелисия. – Оставь его в покое.
   – Но он же должен понять! Должен чему-то научиться!
   – Он научится тому, чему надо, может быть даже слишком скоро.
   К этому моменту в ее голосе обычно звучала такая боль, что Джордано хотелось ворваться к ним, отшвырнуть отца, успокоить боль матери. Но он сдерживался в бессильной ярости. Сдерживался до тех пор, пока отец, кивнув головой, не говорил холодным, отстраненным голосом:
   – Как хочешь, Фелисия.
   И он вновь исчезал из их жизни. Тогда она приходила к не находящему себе места, взбешенному Джордано и говорила:
   – Он твой отец. Ты должен уважать это.
   – Я не могу уважать его, – каждый раз возражал Джордано.
   – Ах, Джордано. – Она брала его за руки, и он позволял ей заключить его в ласковые объятия. Сначала Джордано был настолько мал, что зарывался лицом в грудь матери, но со временем мог уже прижаться щекой к ее макушке. Он чувствовал, как она слегка качает головой, и слышал слова, которых никогда не понимал: – Бедный Бенито ничего не может с этим поделать. Хотя и пытается.
   Насколько мог видеть Джордано, старик , и не думал пытаться. Если только не относить к этому неприятности и боль, которые он щедро дарил жене – женщине, отдавшей ему все, что она имела, начиная от богатства и кончая своей любовью.
   Джордано знал, что это был брак по расчету, и подозревал именно в нем причину безразличия отца. Он был уверен: Бенито женился из-за денег ее семьи и его совершенно не интересовала женщина, к ним приложенная. Они не жили вместе с тех пор, как Джордано исполнилось восемь лет.
   И все же Джордано знал, что, несмотря не жизнь порознь, мать не переставала любить отца. Она никогда не позволяла сыну говорить о Бенито плохо и никогда не делала этого сама. Мать всегда выглядела грустной. И одинокой. Она оставалась одна – если не считать сына – и шесть лет спустя, когда умерла от сердечного приступа.
   Смерть матери стала для Джордано самой болезненной потерей в жизни. Он был вне себя от горя и ужасно тосковал по ней, даже несмотря на то, что мысленно приготовился к этому.
   Уже больше года Джордано знал, что у матери больное сердце. Ей не хотелось говорить ему об этом, но, в конце концов, скрывать болезнь стало невозможно, слишком уж бледной и слабой она стала. Обосновавшись в то время в Глазго, он не мог видеться с ней так часто, как ему хотелось бы. Но мать не протестовала.
   – У тебя своя жизнь, – говорила она. – Делай то, что считаешь нужным. – Не в пример отцу, мать никогда ничего от него не требовала.
   Однажды, прилетев к ней погостить, он нашел ее гораздо бледнее и слабее, чем раньше. Но когда он спросил в чем дело, мать отделалась отговорками. И Джордано отступил, решив, что всему виной бронхит, перенесенный ею этой зимой. Однако, когда он вернулся через месяц, матери не стало лучше. Ей стало хуже.
   Именно тогда она вынуждена была рассказать правду о состоянии своего здоровья. Джордано сделал все, что было в его силах, чтобы найти кардиолога, который мог бы помочь матери. Но лучше ей не становилось. Оставалось только прилетать к ней как можно чаще. В ее последний год он прилетал на каждый уик-энд и провел с ней весь последний месяц.
   И ни разу не видел у нее Бенито. Поэтому все свидетельства испытываемого отцом горя – Боже мой, старик даже рыдал у ее могилы! – казались Джордано фальшивыми.
   – Где ты был, когда она была жива? – резко спросил он тогда на кладбище.
   И хотя отец выглядел пепельно-серым, Джордано не было до него никакого дела. Старик был хорошим актером! Но он не мог обмануть человека, двадцать шесть лет пробывшего рядом с матерью, в то время как его отец пребывал где угодно, только не подле нее.
   На взгляд Джордано, Бенито подтвердил его оценку годом позднее, женившись на Изабелле, молодой женщине, годившейся ему в дочери! Правда, надо отдать ему должное, у старика хороший вкус. Черт побери, Изабелла действительно была прелестна! Настолько прелестна, что он сам несколько раз встречался с ней. Но она была для него слишком чопорной, слишком благопристойной.
   Когда-то его мать подчинилась решению своей семьи. Джордано полагал, что смехотворный брак Изабеллы с его отцом тоже был решен в кругу семьи!
   Хотя, нужно признать, при взгляде на них этого не скажешь. Какой счастливой маленькой семьей они казались – Бенито, Изабелла и маленький Луиджи. Улыбающиеся и счастливые. Обнимающие друг друга, болтающие, смеющиеся. Идеальная троица. А теперь у них на подходе еще один ребенок.
   Каждый раз, как только Джордано вспоминал об ожидающемся новом и тоже счастливом отпрыске отца, зубы его невольно стискивались. Он знал, что не должен завидовать счастью второго брака Бенито – каким бы не естественным этот брак ни казался. В нормальном, здоровом и трезвом состоянии он желал им всем добра.
   Иногда даже он ловил себя на желании, чтобы старик сделал для Луиджи то, чего так и не сделал для своего старшего сына. Потому что для Луиджи было бы хорошо знать, что отец заботится о нем. А вовсе не потому, что это было бы хорошо и для самого старика. За него Джордано не дал бы и ломаного гроша – как и за его проклятую компанию.
   И он вовсе не собирался исправляться только потому, что этого хочет хорошенькая няня!
   Хотя она действительно хорошенькая, подумал Джордано. И встала сегодня на его сторону. Не говоря уже о том, как она целуется. Автомобильная прогулка с ней может оказаться самым ярким его впечатлением за последнее время!
   Совместная автомобильная прогулка явно была не самой ее умной идеей. Теснота автомобиля заставит еще сильнее ощущать его присутствие. Как будто она уже недостаточно ощущает его!
   Однако Шерил не видела другого выхода. Если она хочет попытаться выполнить свою работу – помочь наладить отношения между Джордано и его отцом – ей придется удерживать Бенито на расстоянии. Это она может сделать – и сделает.
   Гораздо сложнее будет удерживать на расстоянии Джордано. Все-таки странно, как сильно она реагирует на его присутствие. Эта реакция не шла ни в какое сравнение с тем, что Шерил чувствовала по отношению к Гришэму или другим мужчинам, с которыми встречалась. Нельзя, конечно, сказать, что их было слишком много…
   А может, раньше ей попадались одни никчемные люди?
   Джордано отнюдь нельзя назвать никчемным. Вся беда в том, что в нем гораздо больше мужского, чем она могла выдержать. «Просто скажи себе „нет“, дорогая», – советовала когда-то ей тетя Нелла по поводу мальчиков и прочих искушений. Впрочем, до этого момента у нее не было никаких проблем. Но до вчерашнего дня она и не целовалась с Джордано.
   Это все равно, что играть с огнем. Притягательно. Искушающе. И опасно. Детям нельзя такого делать. Но Шерил уже взрослая. Ей пора научиться обращению с огнем – как пользоваться и наслаждаться им, разводить и поддерживать его…
   С Джордано Рикелли?! Да она просто сошла с ума!
   Пока Джордано заканчивал бриться и одеваться, Шерил поджидала его возле бассейна вместе с Изабеллой и Луиджи. Он постарался, облачившись в отбеленные холщовые брюки и темно-красную майку с короткими рукавами. В первый раз со времени выхода из госпиталя Джордано удосужился надеть нечто большее, чем грубо обрезанные джинсы или выцветшие шорты. Или купальный халат. Вспомнив вчерашнее, он улыбнулся.
   Отец всегда выглядел так, будто только что вышел из модного салона, – даже когда «расслаблялся».
   – Тебе необходимо иметь достойный доверия вид, – говорил он гораздо чаще, чем это хотелось бы Джордано.
   «Достойный доверия вид» было как раз то, чего ему менее всего хотелось бы иметь, особенно когда старик был рядом. И Джордано давно уже приобрел привычку одеваться небрежно. Но сегодня, для этой симпатичной няни, божественно целующейся и вступившейся за него, Джордано сделал над собой некоторое усилие. В конце концов, раздражает его отец, а вовсе не она.
   Оценила ли Шерил его старания, сразу понять было невозможно, она разговаривала с Изабеллой. Он остановился поодаль, понимая, что если подойдет, то придется выдерживать понимающие улыбки и идиотские замечания мачехи. Она, без сомнения, считает, что вся эта история с няней весьма забавна.
   Кому-то, может быть, так и казалось. Стиснув зубы, Джордано приготовился было к отпору. В конце концов, он выдерживал и гораздо худшее.
   Но все это оказалось ни к чему. Увидев, подходящего Джордано, Шерил распрощалась с Изабеллой и поспешила навстречу ему. Еще одно очко в пользу няни. Облегченно вздохнув, он подождал, пока она приблизится.
   – Извините, – сказала Шерил немного задыхаясь. – Я не хотела заставлять вас ждать. Мне просто хотелось узнать, как себя чувствует Изабелла. – Она тоже приоделась в слаксы и ярко-бирюзовую рубашку и уже не так походила на библиотекаршу, как вчера, хотя вряд ли можно было назвать ее наряд сексуальным.
   Так почему же, черт возьми, она так на него действует? Не потому ли, что походит на оживленную чистенькую школьницу? Может быть, его просто потянуло на невинность? Или дело в предвкушении поездки к побережью? Нет, нет и снова нет.
   Джордано посмотрел на ее волосы, собранные сейчас в скрепленный заколкой пучок на затылке, столь же аккуратный, как и она сама, но все же немного распустившийся и растрепавшийся на ветру. Интересно, согласится ли она распустить для него свои волосы?
   Пытаясь нарисовать в уме эту картину, Джордано заковылял на костылях к гаражу. Шерил шла рядом с ним.
   – В чем дело? – спросила она при виде его задумчивости.
   – Почему вы их не распускаете?
   – Кого? – недоуменно спросила Шерил.
   – Ваши волосы. Им ненавистен этот пучок.
   – Вы в этом уверены? – Она улыбнулась.
   – Абсолютно. Смотрите.
   Протянув руку, он вытащил скрепляющую волосы заколку.
   – Джордано!
   Он не мешал ей, заинтересовавшись самими волосами. Глубокого медового цвета, они отливали на солнце золотом, были мягкими и тяжелыми, как и ожидал Джордано. Он улыбнулся.
   Шерил схватила его руку и отвела ее от своих волос.
   – Не надо, – сказала она.
   – Не надо? – Джордано попытался высвободить руку, но она не отпускала.
   – Нет, – повторила Шерил. – Вы не должны этого делать.
   – Но только что сделал, – напомнил он.
   – Я не хотела этого.
   – Не хотели?
   – Нет, – покачала головой она, слегка покраснев. Он молча смотрел на нее. – Я не должна, – призналась Шерил, отводя взгляд.
   Подобная честность вызвала у Джордано легкую улыбку.
   – Няни никогда не лгут?
   Ее румянец стал ярче.
   – Я стараюсь не делать этого. – Она не смотрела на него, держа глаза опущенными.
   Джордано захотелось поспорить с ней, сказать, что он всего-навсего поддразнивает ее, что это не более чем игра между мужчиной и женщиной, которая приводит лишь туда, куда они оба хотят прийти. Он отнюдь не собирается схватить ее в охапку и бросить на траву… Или зацеловывать ее до потери чувств… Или…
   Джордано остановился. Он вспомнил.
   Вспомнил вчерашний день. Изабелла и все ее подруги были у бассейна. Он стоял в дверях коттеджа у всех на виду, одетый лишь в купальный халат. А потом обнял Шерил и поцеловал ее. Жадно и властно.
   Джордано закрыл глаза, а когда открыл опять, она все еще стояла перед ним с опущенными глазами.
   Он вздохнул.
   – Повернитесь.
   Шерил быстро подняла глаза.
   – Что?
   Осторожно взяв за плечи, Джордано повернул ее к себе спиной. Она, должно быть, догадалась, что он собирается делать, и стояла спокойно. А Джордано, тяжело опершись на костыли, взял в руку эту массу медово-золотистых волос и, немного подержав, неохотно, но решительно воткнул заколку на старое место.
   – Ну вот, – сказал он и опустил руку. Шерил обернулась, и улыбка, которой она его одарила, почти что утешила его.
   – Благодарю вас, Джордано.
   Он закрыл глаза. Ах, Шерил Дорси, что мне с вами делать?

Глава четвертая

   Шерил так и не решила, что бы она стала делать, если бы он не вернул ей заколку. Одно дело одернуть четырехлетнего мальчика, совсем другое – поставить на место мужчину, которого желтая пресса называет Дан-Мачо. У нее не было никаких способов повлиять на него, кроме как требовать уважения к себе.
   Конечно, Джордано получил свою толику удовольствия, поворачивая, касаясь ее, запуская свои пальцы ей в волосы. И все же сделал то, чего она хотела. А она, ощутив при его прикосновениях все то же волнение, все же справилась с собой. Значит, это возможно!
   В гараже стояли четыре сверкающих автомобиля.
   – Выбирайте, – сказал он, – вести ведь вам. Шерил осмотрела машины и поняла, что, подобно Джордано, они не принадлежали к ее миру. Большие, сверкающие и опасные, или маленькие, прилизанные и смертельно опасные. И каждая из них стоила гораздо больше, чем она зарабатывала за год.
   – Может, возьмем мою? По крайней мере я знаю, как с ней обращаться.
   – Принципы одни и те же, какая бы машина ни была, – улыбнулся Джордано. – Так каков будет ваш выбор? Новый и солидный? Новый и скучный? Новый и быстрый? Или… – Он обвел ее вокруг длинного, обтекаемого зеленого «ягуара» с откидывающимся верхом. – Или старый, быстрый и чертовски классный?
   Какой сделать выбор, ей было ясно. Шерил никогда в жизни не водила «ягуар», она ездила в маленьком автомобильчике с помятым правым передним крылом, которому было уже семь лет. Тетки же предпочитали большие седаны определенной марки, вызывавшие ассоциации с вездеходами и в то же время с викторианскими каретами. «Безопасность прежде всего», – говаривала тетя Нелла.
   Этот автомобиль безопасным назвать было нельзя. С тоской, вспомнив свою маленькую, удобную машину, Шерил тяжело вздохнула.
   – Старый, быстрый и чертовски классный, – сказала она.
   Она вела машину совсем не как монахиня. Сначала, конечно, Шерил осторожничала, но, когда город остался позади и перед ними распростерлось пустынное шоссе, ее нога начала медленно, но верно жать на педаль, и машина все набирала и набирала скорость. Через минуту они уже мчались как ветер.
   Джордано чувствовал себя так, будто вышел из тюрьмы. Глаза его широко раскрылись, сердце забилось ровнее, в первый раз после выписки из больницы он мог дышать полной грудью.
   За время вынужденного пребывания в коттедже он даже не делал попыток добраться до бассейна или залива, любая из них могла окончиться очередной конфронтацией с Бенито, а у него и без того хватало головной боли. Поэтому Джордано и не выходил. У него было чем занять себя, хотя отец никогда не поверил бы этому. Он даже уверил себя в том, что все идет нормально, и он прекрасно дотерпит до тех пор, пока с него не снимут проклятый гипс и не перестанут пичкать лекарствами. Но Джордано даже не представлял себе, до какой степени ему необходимо было развеяться.
   Набрав полные легкие свежего воздуха, он посмотрел на Шерил. Та улыбалась, всю ее напряженность как рукой сняло.
   – Как настроение?
   – Я чувствую себя, будто правлю сотней диких лошадей, – рассмеялась она.
   – Их там больше двухсот пятидесяти.
   – Ого! – Шерил бросила на него испуганный взгляд.
   – Вам станет лучше, если вы почувствуете себя частью машины, – посоветовал Джордано. – Остановитесь.
   – Что?
   – Остановитесь вон там, на обочине. – Он указал на покрытую гравием площадку у дороги. Когда Шерил остановилась, Джордано начал вылезать из машины. Это было нелегко. На чем свет кляня загипсованную ногу и ноющие ребра, он наконец выбрался наружу и начал опускать крышу.
   – Что вы делаете?
   – Делаю вас частью машины. Вам это понравится, – заверил он с ободряющей улыбкой.
   Она тоже вышла из машины.
   – Если я начну спорить, вы наверняка скажете, что я должна подать вам пример храбрости и стремления к переменам.
   Его улыбка стала шире.
   – Совершенно верно. Послушайте, помогите мне.
   Если бы Шерил этого не сделала, вряд ли ему удалось справиться самому. Вдвоем они быстро опустили верх.
   – Теперь, – сказал Джордано, – вы почувствуете машину.
   Они вновь выехали на дорогу, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Пальцы ее, вцепившиеся в руль, расслабились, костяшки их перестали быть белыми. Вскоре Шерил, подняв голову, подставила лицо ласкающему его ветерку.
   – Ужасно, не правда ли? – крикнул он, преодолевая шум ветра.
   – Отвратительно, – согласилась Шерил, одаривая его ослепительной улыбкой.
   Джордано положил руку на спинку сиденья позади нее. Каштановые волосы Шерил касались его руки.