— Нет, мистер. Никому. — И он покачал головой. Довольно скорбный жест в его исполнении. — Я ничего ни о ком не знаю.
* * *
   Сев в машину, я проехал, не сворачивая, квартала полтора. Свенсон содержал ветхий старомодный салон со скверным освещением и ленивыми уборщиками. Вчерашние сигаретные бычки все еще устилали весь пол. Это было одно из тех заведений, где все углы посыпают опилками, и где вход один — общий. Я помню, такие бильярдные можно было встретить лет двадцать назад, но ведь времена, как-никак, меняются.
   Я заказал себе глоток чего-нибудь покрепче и немного льда.
   У одной из стен стояло два стола с облупившейся красной и несколько стульев. За бильярдом шла игра в восемь шаров на четверых игроков.
   Глядя в зеркало, висевшее над баром, я без труда убедился в том, что моей персоной уже заинтересовались. По костюму на мне игравшие могли принять меня либо за туриста, невесть как забредшего в эту часть города, либо за человека, у которого была дело к одному из них.
   Я рассудил за лучшее не задавать вопросов и не называть ничьих имен в этих стенах. Они наверняка запомнят мое лицо, а в мои планы это не входило.
   Я допил виски и вышел.
   Перейдя на противоположную сторону улицы, я зашел в кафе. Увидев меня, буфетчик вынул изо рта зубочистку: должно быть, так он лучше слышал посетителей.
   — Кофе, — произнес я и проследовал мимо него в телефонную будку, где накрутил номер бара Свенсона.
   Раздался легкий щелчок: на том конце подняли трубку.
   — Свенсон слушает.
   — Можно поговорить с Беном Грейди?
   — Нет его. Последние три-четыре дня он сюда не заходил.
   — Тогда попросите Фитца к телефону.
   С полминуты царила полная тишина, после чего в трубке послышался молодой голос:
   — Фитц говорит.
   — Есть небольшое поручение, Фитц.
   — Кто это? Тони?
   — Нет. Но я говорю от его имени. Хочешь заработать тридцать долларов? Дело нетрудное, простое.
   Он явно колебался.
   — Как там... рука Тони? Болит? Беспокоит, небось, не гнется?
   Ну надо же! Этот парень решил попрактиковать на мне свои интеллектуальные способности. Да я сто очков готов был поставить, что у Тони все суставы, двигались, как смазанные.
   — Слушай, ты это дело брось! — выпалил я. — И мне, и тебе отлично известно, что Тони у нас гибкий, как гимнаст в цирке!
   — Я просто хотел проверить... — извиняющимся тоном промямлил Фитц. — Что вам угодно, мистер?
   — Отправляйся без промедления к себе домой и жди там ровно час. Может, тебе принесут сверток. Может, и не принесут. Тот человек объяснит тебе, что делать дальше.
   — Как вы сказали? Может, принесут, а может, и не принесут?
   — Именно. Все зависит от того, как у нас тут складываться будет... Ты этим себе голову особо не забивай. В любом случае завтра по почте получишь свою тридцатку.
   Возможно, его распирало любопытство, но спросить меня о чем-либо ом не посмел: я олицетворял для него мир «больших людей», и в его обязанности входило не вопросы им задавать, а выполнять приказания.
   Я вернулся за столик, и с чашечной кофе я руке стал спокойно наблюдать за входной дверью бильярдной Свенсон. Вскоре из нее вышел парень с неестественно бледной физиономией квадратной формы. На вид ему можно было дать лет двадцать, не больше. Он притронулся пальцами к краям шляпы и бодро зашагал вниз по улице.
   Я швырнул на прилавок десятицентовик и вышел из кафе. Дав Фитцу уйти вперед на полтора квартал, я пересек улицу и последовал за ним.
   Миновав еще четыре квартала, он вошел в довольно неопрятный трехэтажный дом, где, по-видимому, и снимал квартиру. Я проследовал за ним туда же и стал в подъезде разглядывать таблички с именами жильцов, прикрепленные над почтовыми ящиками. Фитц занимал квартиру под номером тридцать один.
   Затем я отправился в аптеку и приобрел там конверт с маркой. Вложив в наго тридцать долларов, я надписал его и отправил Фитцу. Мне не хотелось, чтобы он терял веру а могучую силу телефонных звонков. Ибо, по моему мнению, в ближайшее время ему предстояло получить еще один «заказ» по телефону.
   В будке неподалеку от аптеки я набрал номер «Попугая» и через секунду говорил с Майком Ниландом:
   — Босс, вам лучше поместить это объявление в газету.
   Ниланд тихо выругался.
   — У тебя что, ничего не выходит?
   — Я все еще занимаюсь, но до пяти результатов не будет, это точно.
   Ниланд задумался.
   — А что, если и на этот раз выследить того, кого они пошлют за пакетом? — спросил он.
   — Майк, я бы на вашем, месте больше с этими ребятами не шутил. Наверняка они такой вариант предусмотрели и, если у вас снова сорвется, постараются доставить вам самые большие и неожиданные неприятности. И уж тогда они своего все равно добьются, помяните мое слово.
   Он вновь выругался.
   — Мне неприятна мысль о том, что придется вышвырнуть двести тысяч на ветер, но вот что меня по-настоящему бесит — так это то, что какие-то ублюдки смоются с моими деньгами навсегда, понимаешь?
   — В данный момент у вас просто нет выбора, Майк. Через пятнадцать минут Дороти Гордон позвонит в полицию.
   Ниланд сдался.
   — Ну, хорошо. Я сам сейчас позвоню ей и скажу, что решил заплатить.
   Теперь мне не оставалось ничего, кроме ожидания. Вечером того дня я отправился в кино, а на следующее утро допоздна провалялся в постели.
* * *
   Примерно в полдень в моем гостиничном номере зазвонил телефон. Это был Майк.
   — Я приготовил двести тысяч и вот жду от них известий. Пока ничего.
   — Скорей всего, до наступления темноты деньги ваши будут при вас. Когда появилось объявление?
   — В одиннадцатичасовом выпуске сегодня утром.
   — Они позвонят вечером, причем в самую последнюю минуту. У вас уже не останется времени, чтобы что-то придумать.
   — Да ничего я не собираюсь придумывать, — мрачно произнес Ниланд. — Хватит. Со всем этим пора кончать.
   — Позвоните мне, как только эти парни выйдут на вас.
   Прошло немало времени, прежде чем Ниланд снова позвонил. Было уже часов десять вечера.
   — Они только что со мной связались.
   — По телефону?
   — Нет. Телеграммой. — Он издал сдержанный смешок. — Текст выглядит вполне безобидно. Слушай: «Наведаюсь за своим пакетом на перекресток Пятьдесят Седьмой и „Си-Си“ сегодня в одиннадцать вечера».
   Я подождал до, четверти одиннадцатого и затем поехал к Фитцу.
* * *
   Поднявшись на третий этаж, я тихонько постучал в дверь под номером тридцать один. Вряд ли от Фитца можно было ожидать, что он по вечерам будет сидеть дома, особенно по таким вечерам, как этот, — но лишний раз убедиться в его отсутствии мне не мешало.
   Не дождавшись ответа,, я немного повозился со своей связкой ключей и наконец нашел один, которым и отпер дверь.
   Вновь заперев ее за собой изнутри, я включил свет.
   Это было скромное однокомнатное жилье с крошечной кухонькой и ванной. Продавленная кровать с ворохом постельного белья занимала едва ли не всю комнату. Телефонный аппарат, стоявший на столике у окна, почти полностью был завален многочисленными программками скачек. В кухне было полно грязной посуды, а на стенах ванной комнаты красовались подтеки недельной давности.
   Я выключил свет, уселся на неприбранную постель и закурил сигарету.
   Допустим, вам требуется, чтобы кто-то принес вам пакет с двумястами тысячами долларов. Естественно, вы не станете в поисках подходящей кандидатуры листать телефонную книгу. Вы подберете такого, человека, который согласился бы выполнить вашу работу и при этом не выказывал бы ни малейшего любопытства. Иными словами, это должно быть лицо, уже привыкшее к выполнению поручений без нарушения заранее предписанных инструкций.
   Вы станете искать такого человека в тех местах, где он чаще всего бывает, — он и его друзья. Конечно же, вы изменяете свое имя. Теперь вы уже не Сэм Гордон, а Эрни Уоллис. Так? Вы играете с этими людьми на бильярде, прислушиваетесь к их разговорам. И наконец, возможно, по прошествии нескольких недель, вы останавливаете свой выбор на одном из них.
   Случилось так, что сначала вы воспользовались услугами Банни. Но Банни накрывают, и он выбывает из игры.
   Теперь вам предстоит во второй раз попытать счастья. Сумма довольно кругленькая. Рисковать и полагаться на помощь абсолютно незнакомого вам человека, какого-нибудь мальчика-рассыльного, вы просто не можете. Поэтому вы вновь возвращаетесь к Бену и Фитцу.
   Бена нет на месте (если верить тому типу, что говорил со мной по телефону из бильярдной Свенсона). Значит, остается Фитц.
   Интересно, чьи же это пальчики приходили по почте к Ниланду? Какого-нибудь уличного бродяги? Человека, которого никто не хватится, даже если его будут, резать на части? Или, может, это были пальцы Бена Грейди? Вот уж не повезло парню... Потому-то его в последнее время никто не видел у Свенсона:
   В одиннадцать тридцать телефон тихо замурлыкал.
   Подняв трубку, я произнес:
   — Фитц.
   — Пакет при тебе? — услышал я чей-то шепот. Чувствовалось, что Гордон с ума сходит от нетерпения.
   — Да, — ответил я.
   На несколько секунд воцарилось молчание.
   — Все прошло без проблем?
   — Без.
   — Хвоста за тобой не было?
   — Нет.
   Выходит, Гордон не следил за тем, как произошла передача пакета. На этот раз он избрал иную тактику. Помолчав еще немного, на том конце провода сказали:
   — Теперь бери пакет и вези его к Северо-Западному железнодорожному депо. Жди у билетных касс.
   Я старался говорить как можно более бесстрастно в надежде на то, что мой голос будет принят за голос Фитца.
   — Вы придете туда?
   — Не исключено. Или тебе туда позвонят и скажут, куда отправляться дальше.
   Поскольку в трубке все время звучал шепот, голос говорящего различить было невозможно. Но я и не очень надеялся сделать это: Гордона-то я никогда не видел и голоса его знать не мог.
   — Ну, я пошел, — проговорил я, даже не шевельнувшись с места.
   На том конце повесили трубку.
   Теперь я достаточно ясно представлял себе, что должно произойти вскорости. Возможно, Гордон и в самом деле подъедет к депо, но это вряд ли. Скорей всего, туда снова позвонят и прикажут Фитцу отвезти чемоданчик в какое-нибудь другое людное место, и там уже Гордон возьмет у него деньги. Но более вероятно, что Фитца станут довольно долго гонять с места на место, и где-нибудь в конце этого марафона его будет поджидать Гордон — к тому времени он полностью убедится в том, что за Фитцем никто не следит.
   Я зажег новую сигарету и настроился ждать.
   В полдвенадцатого послышался звук шагов, затем в замочную скважину вставили и повернули ключ. Я прошел в ванную и появился оттуда только тогда, когда загорелась лампочка и дверь была закрыта изнутри.
   У Фитца челюсть отвалилась, как только он увидел меня с револьвером тридцать восьмого калибра в руке.
   — Только без шума, — произнес я, — и все будет в полном порядке.
   Впрочем, Фитц вряд ли был способен произвести в этот момент какой-либо шум. Взгляд его был прикован к стволу, к самому дулу.
   — Положи-ка чемоданчик на кровать.
   Он посмотрел на свою ношу так, будто впервые ее видел. И быстро выполнил мой приказ.
   — Тебе известно, что там внутри? — спросил я.
   Он не заставил ждать с ответом:
   — Нет, сэр. Понятия не имею. Меня это не касается.
   — Чемодан, кстати, заперт?
   — Да, сэр. Но я бы в любом случае не стал заглядывать...
   Я быстренько обыскал его, опасаясь, не вооружен ли он. И только после этого убрал свой револьвер. В случае необходимости я без труда мог справиться с этим парнем голыми руками.
   — Успокойся.
   — Да, сэр.
   Такие, как он, всегда предельно вежливы в беседе, когда напуганы.
   Достав перочинный нож и вынув оттуда отвертку, я занялся чемоданом. Мне необходимо было убедиться в том, что там лежат деньги, прежде чем я сделаю следующий шаг. Не терплю понапрасну тратить силы или действовать вслепую.
   Наконец я взломал замок и откинул крышку. Все было на месте — двести тысяч долларов в аккуратненьких пачках. У Фитца чуть глаза из орбит от удивления не вылезли.
   — Они что, настоящие?
   Я надеялся, что настоящие, и не имел ни малейших оснований сомневаться в этом. Взглянув на Фитца, я решил пойти на одну уловку. Если она сработает, это сильно облегчит мне дело. Осложнять его мне было как-то ни чему.
   — Нет, — ответил я. — Фальшивые. Старого воробья на мякине не проведешь. Ты мене понял?
   Ом глядел на меня, не моргая.
   — Ладно, — усмехнулся я. — Наш синдикат испытывал тебя. И я хотел убедиться, можем ли мы тебе верить.
   Вообще-то я понятия не имел, существует ли в этом города какой-нибудь тайный синдикат, но придурки вроде Фитца всегда убеждены, что, конечно, существует. Слово «синдикат» подействовало на этого парня так же, как упоминание Высшей Лиги действует на новичка-болельщика. Фитц сглотнул смену.
   — Синдикат? — вымолвил он.
   — Да. Мы уже давно не сводим с тебя глаз.
   Он был явно в недоумении — радоваться ему по этому поводу или нет.
   — И мы поняли, что тебе по плечу более крупные дела.
   Он аж просиял.
   — По нашему мнению, ты и получать должен по способностям. Не то что Грейди или Банни.
   — Да кто они вообще такие? — поспешил согласиться он со мной. — Мелкие бильярдные мошенники.
   — Точно. Но у тебя-то котелок варит.
   Очень немногие люди способны высказывать возражения, когда им говорят такое. Фитц кивнул:
   — Волей-неволей станет варить. Без этого сейчас на поверхность не выбиться. — Он уже настолько уверовал в необычайную силу своих куриных мозгов, что отважился на следующий вопрос: — Так это вы должны были забрать у меня чемоданчик?
   Я снова улыбнулся ему:
   — А что, я должен был произнести пароль или выкинуть еще что-нибудь в этом роде?
   Фитц, закачал головой.
   — Нет, что вы? Мне просто позвонили. Я и не знал кто, но тот человек сказал мне, что я должен взять чемоданчик и принести его к себе в комнату. А потом, мол, в ближайшие двадцать четыре часа за ним придут.
   Я щелкнул языком.
   — Узнаю Джорджа. Вот дает! Получает двадцать тысяч годовых, не считая премиальных, а в мелочах вечно все напутает. Как будто трудно было описать тебе по телефону мою внешность. — Я подхватил чемоданчик и шагнул по направлению к выходу. Затем, будто вспомнив о чем-то в последний момент, обернулся. — Послушай, ты что сегодня вечером собираешься делать?
   — Ничего.
   Я показал ему, что напряженно размышляю. Даже стал потирать рукой щеку.
   — По-моему, ты уже вполне готов. Как насчет того, чтобы повидаться сегодня с боссом округа?
   Кажется, к этому моменту он с трудом соображал, о чем я толкую: мозги его зациклились на двадцати тысячах годовых, которые получал мифический Джордж.
   — Ну да, конечно. Как скажете, сэр.
   Я позволил ему взять у меня из рук чемоданчик. Он спускался по лестнице, распираемый гордостью, словно пес, несущий в зубах, газету хозяина. Влезая в мою машину, он одобрительно произнес:
   — Классная тачка.
   Мысленно он уже покупал себе такую же. Я плавно отъехал от края тротуара.
   — Турок живет за городом.
   — Турок?
   — Наш босс.
   — В поместье, наверное? — воображение Фитца работало полным ходом.
   — Да. Поля, луга, деревья.
   Полет его фантазии уже невозможно было остановить.
   — А сколько получает босс?
   — Пятьдесят тыщ только от деятельности синдиката, — сказал я и подмигнул ему одним глазом. — Но любой, у кого есть голова на плечах, сможет без труда эту сумму удвоить.
   Фитц заулыбался и тоже мигнул мне. Теперь мы с ним были вроде как корешки, оба занимались одним бизнесом.
   Поездка наша была приятной. Миль пятнадцать я гнал машину за город, потом пару раз свернул в проселочные дороги и наконец увидел темный такой, уютный лесок.
   Я выключил мотор.
   — Дальше придется пешком. Проезд к поместью Турка сейчас заново покрывают асфальтом. Ну ничего: здесь где-то должна быть тропинка прямо к его парадному.
   Мы углубились в чащу ярдов на сто, и тут я решил, что пришло время прервать приятные грезы Фитца.
   Я шел впереди. Резко обернувшись, я прицелился в него. В темноте он, должно быть, и не разглядел револьвера в моей руке. Я сделал выстрел, и Фитц бесшумно упал на землю. Присев на корточки возле него, я убедился, что одной пули оказалось вполне достаточно.
   Затем я вернулся к машине. Гордон решит, что Фитц надул его. То же самое подумает Майк Ниланд о «похитителях» Гордона.
   Все, двести тысяч долларов исчезли бесследно. И я единственный человек, который знает, где находятся эти деньги.
* * *
   Вернувшись в город, я пошел в камеру хранения при автобусной станции, выбрал индивидуальный шкаф и запер там чемоданчик. В тот день я славно потрудился и уже склонялся к тому, чтобы отправиться отдыхать.
   Но меня преследовала одна мысль: что же теперь предпримет Гордон? Когда до него наконец дойдет, что Фитц слинял вместе с деньгами, — станет ли он так же посылать. Ниланду чьи-то пальцы в надежде, что тот «отстегнет» ему еще двести тысяч?
   И чем больше я над этим размышлял, тем яснее передо мной открывалась перспектива получить с этого дела еще кое-какую прибыль. А что, если я преподнесу Майку Ниланду эдакий презент — Гордона собственной персоной? Причем со всеми десятью пальчиками на руках? Мне сильно казалось, что Ниланд не должен остаться передо мной в долгу.
   Я постарался представить себя на месте Гордона. Итак, я обнаруживаю, что Фитц не явился к Северо-Западному депо. Что я делаю дальше? О чем думаю? «Неужели Фитц меня надул? Неужели он удрал, прихватив с собой деньги? А может, его схватили люди Ниланда? И обрабатывают сейчас по-своему, надеясь выбить из него новые сведения?»
   Или, возможно, вопреки своей подозрительности, я решу, что Фитцу могла помешать какая-нибудь мелочь, случайность. Скажем, машина испортилась. Но почему тогда этот кретин не пересел на такси?
   Я бы, конечно, кипел, места себе не находил, курил бы одну за другой... Пошел бы я на квартиру к Фитцу? Нет. Это было исключено: слишком рискованно. Там наверняка засели люди Ниланда. С этим ясно. Может, я снова отправился бы к железнодорожному депо? Тоже нет. Какой смысл? Я уже попытался разыскать там Фитца, но безуспешно.
   Итак, мне ничего не остается, как снова и снова, раз за разом звонить в депо. И в квартиру Фитца. Принесут ли такие настойчивые звонки какой-нибудь результат? Этого я не знаю. Просто звонить гораздо лучше, чем сидеть на месте и ничего не делать.
   Я опять поехал к дому Фитца и вскоре был в его квартире. Ждать пришлось недолго. Без четверти час телефонный аппарат ожил. Я поднял трубку и произнес:
   — Фитц.
   На другом конце провода словно бомба разорвалась. Никакого шепота теперь и в помине не было. Мой собеседник готов был лопнуть от ярости.
   — Где тебя, черт побери, носит?! — заорал он в трубку.
   Я в жизни с Гордоном не говорил, но теперь голову на отсечение готов был дать, что это кричал не он. Это был голос... Мне надо было послушать хотя бы еще чуть-чуть, чтобы убедиться наверняка.
   — У меня тачка забарахлила, — промямлил я.
   Тот так и кипел от злости:
   — Так какого же дьявола ты не поймал такси?
   Я продолжал говорить с ним так, будто у меня рот был набит кукурузными хлопьями.
   — Я сначала думал, там дел на пару минут, а потом пришлось повозиться...
   Он грязно выругался.
   — Чего же ты сейчас торчишь в своей комнате, а?
   — Я весь вымазался, приехал домой помыться.
   Видеть я его, естественно, не мог, но точно знал: в эту секунду мой собеседник готов был разбить телефонную трубку вдребезги.
   — Слушай, ты, пришибленный! — выпалил он. — Отправляйся сейчас же в депо! Ты понял, что тебе сказано? Сейчас же!
   Вот теперь до меня окончательно дошло, кто со мной говорит. Это был голос Вэна Кемпа, управляющего «Голубой морены».
   — А вы туда приедете? — наивно спросил я.
   — Тебя это не должно беспокоить. Все, что тебе нужно сделать, — это поднять свою задницу с места и отправиться куда велено. И потом ждать.
   Я положил трубку на рычаги. Для меня теперь не имело значения, приедет туда Вэн Кемп или нет. Если даже и приедет, значит, станет наблюдать за мной с такого места, чтобы оставаться невидимым для меня. Возможно, он собирался звонить мне из своего ресторана в депо, потом хорошенько погонять по городу, периодически созваниваясь, пока не объявится сам.
* * *
   Через сорок пять минут я уже переступал порог «Голубой морены». Был тот самый час, когда ночная жизнь в ресторане достигает своей высшей точки. А по веренице машин у входа я понял, что и на втором этаже игроков предостаточно.
   Я спросил Вэна Кемпа и не очень удивился, когда мне ответили, что он у себя. Тогда я направился в коридор на первом этаже, постучал в дверь с табличкой «ПОСТОРОННИМ НЕ ВХОДИТЬ» и почти одновременно нажал на ручку.
   Вэн Кемп восседал за письменным столом. В комнате дым стоял коромыслом, а пепельница была полна окурков. Вэн Кемп раздраженно засверкал на меня глазами:
   — Что вам угодно?
   — Я неплохо различаю голоса на слух. Говорил-то ведь ты не с Фитцем. Ты беседовал по телефону со мной.
   Его глаза медленно сузились.
   — Кто такой Фитц?
   — Банни, Бен Грейди и Фитц — это твои мальчики на побегушках, твой резерв, так сказать. В первый раз ты послал Банни, а он влип. У тебя остались Бен и Фитц. Ну, Бена вообще в городе нет. Значит, в твоем распоряжении только Фитц. Все очень просто, не правда ли? И представь, до всего я дошел своим умишком.
   — Ты, парень, чушь несешь, — сказал он. Но все же любопытство брало верх. — Этот Фитц, о котором ты толкуешь... Он где сейчас?
   Не знаю, удалась ли мне в этот момент попытка покраснеть, но я очень старался.
   — Понятия не имею. Я ждал его неподалеку от дома, в котором он квартиру снимает, потом я вошел к нему в комнату; По-моему, он ударился в бега. И чемоданчик с собой прихватил.
   Физиономия Вэна Кемпа пошла пятнами, но он промолчал. Я многозначительно опустил руку в карман:
   — Возможно, Фитца я прохлопал. Зато у меня есть ты.
   Но он все еще держался молодцом:
   — И какую же пользу для себя ты надеешься из всего этого извлечь?
   — Полагаю, Майку Ниланду беседа с тобой могла бы доставить небольшое удовольствие. Понимаешь, о чем я?
   Высказанная мною мысль ему явно пришлась не по душе. Не без труда он извлек очередную сигарету и серебряного портсигара, лежавшего перед ним на столе.
   — Сколько тебе платит Ниланд? — обратился он ко мне.
   — На пять тысяч я рассчитывать могу всегда.
   И тут он, видно, решил отбросить условности:
   — Я дам тебе десять.
   Я покачал головой.
   — С Ниландом такие шутки предпочитаю не шутить. У него слишком много друзей повсюду.
   — Двадцать, — произнес Вэн Кемп.
   — Да хоть сорок. Все равно — нет, — вздохнул я. — К кому же эти деньги не твои, а организации. Будь у тебя двадцать тысяч, ты бы не стал устраивать комедию с похищением сотрудников...
   Я ждал, когда он назовет более конкретную сумму, и уже начал подумывать, не следует ли мне выдвинуть свои предложения. Лоб его покрылся легкой испариной.
   — Послушай, я здесь всем заведую, так? — сказал он. — Каждую ночь мы делаем от двадцати до тридцати тысяч.
   — Не твои это деньги, — напомнил я ему.
   Но он продолжал терпеливо объяснять мне суть, будто перед ним стоял сопливый школьник:
   — Да, но на какое-то время они попадают мне в руки. Человек Майка, который объезжает рестораны и собирает выручку, появляется у нас не раньше шести утра.
   Я решил немного подстегнуть его:
   — И что же ты скажешь Майку, когда он хватится денет?
   — Да ничего! — теряя терпение, выпалил тот. — К шести часам я уже покину штат и буду все еще в дороге.
   Выдержав паузу, я наконец кивнул.
   — Нужно сначала взглянуть на деньги.
   Кое-что уже лежало у Вэна Кемпа в сейфе. Затем он отправился в игровые комнаты на втором этаже и собрал там все, что только можно было, причем сделал это, не нарушая хода игры, совершенно бесшумно. Я следовая за ним по пятам. Не то чтобы мы шли рядом (кто-нибудь мог запомнить нас вдвоем), но все же не достаточно близком расстоянии, чтобы он не мог прикарманить выручку и смыться через какой-нибудь черный ход.
   Вернувшись в его кабинет, мы подсчитали деньги: всего их оказалось около восемнадцати тысяч.
   Пот с него лился ручьем, когда он запихивал пачки банкнот в портфель и протягивал его мне.
   — А как насчет Гордона? — спросил я.
   Упоминание имени Гордона заметно ударило его по нервам: момент был уж очень неподходящий.
   — Да черт с ним, пусть подыхает!
   Его слова несколько озадачили меня.
   — Так где он сейчас?
   — Я связал его и оставил в подвале моего загородного дома. Это там, за холмами.
   Я взял портфель с деньгами под мышку. Я решил показать ему, что кое-каких деталей не знаю: вреда от этого быть не должно.
   — А я-то думал, что Гордон и ты действовали заодно.
   — Так оно и было по началу, — он бросил взгляд на наручные часы, мечтая только об одном: как бы побыстрее вырваться на волю. — Это он нашел Банни, Грейди и Фитца. Но после провала с Банни он начал настаивать на том, чтобы срочно все прекратить и забыть как можно скорее.
   Теперь картина была мне ясна.
   — А ты, конечно, не согласился. Значит, пальцы ты отрезал с рук Гордона?
   Он кивнул. Больше его эта история не интересовала. Мысли его были заняты другим.
   — Придется тебе от него избавиться, — сказал я. — И немедленно.
   — Какого дьявола? Через пару дней он сам околеет без жратвы и питья.