Робертс Джон Мэддокс. Островитянин (Земля Бурь - 1)

   А Гейл спокойно двинулся дальше.
   Глава вторая
   И вот наконец наступил долгожданный День Телят. Женщинам предстоял длительный очистительный ритуал, и потому всех мужчин племени изгнали из деревни. Под недовольным ворчанием скрывая праздничное настроение, те разбрелись по пастушеским лагерям, волоча за собой фляги с хмельным хойлем и мешки со снедью. Оглушительно забили барабаны, возвещая начало обряда очищения у женщин.
   Тем временем юноши в своих лагерях отдыхали от тяжелой работы: сражались между собой, соревновались в метании копий, танцевали, - пока старшие воины и старейшины сетовали на то, какой невыносимой и скучной может быть жизнь под пятой у жены. Фляги с хойлем быстро пустели. Хоть младшим воинам пить спиртное и не дозволялось, этот обычай не имел силы запрета, на его нарушение смотрели сквозь пальцы, но лишь до тех пор, пока кто-нибудь из юношей не напивался до полного неприличия. Чтобы приготовить хойль, мякоть плодов смешивали с медом и водой и несколько месяцев держали в больших кувшинах, чтобы напиток забродил. Потом его процеживали и около года, а иногда и дольше, хранили в особых флягах. Следили за хойлем особо обученные женщины, которые знали все необходимые заклинания и ритуальные песни, без которых хорошего напитка не получится. Духи так же были большими охотниками до свежего хойля, но стоило им забраться в кувшин, чтобы его попробовать как напиток тотчас скисал.
   Большинству старших воинов была свойственна надменностью и самоуверенность, что, в общем-то, и не удивительно для людей, сумевших пережить полные опасности годы юности. Теперь они уже не участвовали в набегах за каггами, но оставались главной ударной силой в сражениях с враждебными племенами. Отряд младших воинов, выстроенный клином, именовался копьем, а группа старших воинов преграждавшая неприятелю путь к деревне, носила название щит. В больших битвах, когда сражались сразу несколько деревень - такое случалось один раз в десять-двадцать лет, не чаще, старшие воины стояли в центре защитной линии, тогда как младшие держались на изогнутых полумесяцем флангах, окружали врага и уничтожали его, прижимая к несокрушимому центру обороны.
   Свои длинные волосы старшие воины заплетали в косу на затылке или же в две косицы за ушами. Они носили набедренные повязки или яркие короткие холщовые накидки. Самые тщеславные, красной краской обводили шрамы на лице и на теле.
   Что касается старейшин, то они вечно кутались в длинные широкие плащи и опирались на тяжелые посохи, которые при случае могли также служить им оружием. Они коротко стригли седые волосы и презирали украшения. Все они были богаты, имели множество жен, детей и обширные стада. Старейшины селились в небольших семейных хуторах за пределами деревни - там они ставили отдельные хижины для каждой жены и загоны для скота. Чем больше было хижин, тем богаче считался старейшина. Дети помогали родителям пасти скот. Хотя для присмотра за стадами держали пленников-рабов, но этот обычай появился недавно и до сих пор вызывал споры среди старейшин и Говорящих с Духами. Вообще, старейшиной становился, в лучшем случае, один мужчина из десяти: остальных гибли в набегах, от когтей хищников и от болезней. Участь женщин была немногим лучше, и мало кто доживал до старости, умирая при родах или попадая в плен к другим племенам.
   Под надзором удобно расположившихся в тени стариков, юнцы упражнялись в воинском искусстве. Одни боролись друг с дружкой, поднимая облака пыли, другие тренировались в метании палок из бронзового дерева. В бою каждый воин в руке, защищенной щитом держал пять-шесть таких палок длиной в локоть и мог бросать их с невероятной точностью и силой. Во время тренировки молодые люди по очереди метали палки друг в друга, причем тот, в кого бросали, должен был либо увернуться, либо отбить удар щитом, - и стук при ударе метательной палки о крепкий щит из сыромятной кожи доносился за сотню шагов. Самым ловким удавалось перехватить жердь прямо в полете и швырнуть обратно, однако это было весьма опасно, так как брошенная с большой скоростью и силой палка могла запросто пробить руку. Что касается острых копий, то их метали в мишени, представлявшие собой сплетенные из прутьев и набитые травой цилиндры в человеческий рост высотой.
   Сейчас Гейл и еще несколько юношей метали копья, а рядом старшие воины со знанием дела обсуждали каждый бросок. В руках у молодых людей были копья длиной в пять локтей и весом раза в три меньше, чем у боевого оружия.
   Эти копья из крепкого дерева с литыми бронзовыми наконечниками доставлялись с материка и были весьма долговечными.
   Юноша по имени Соун взял в руку копье, взвесил на ладони и направился к линии в пятидесяти локтях от мишени. Оружие устремилось к цели. Бросок был неплохой, но Соун забыл в нужный момент затаить дыхание, и наконечник только зацепил мишень, а затем соскользнул и воткнулся в землю. Подвыпившие старшие воины встретили оплошность юнца насмешками и гневными возгласами.
   - Если бы мы так плохо владели оружием, то не видать бы нам победы над асаса! - закричал один из них. Многочисленные шрамы свидетельствовали о том, что этому воину пришлось участвовать не в одном сражении. Асаса, обитавшие на юге, также пасли скот и, подобно всем островитянам, говорили на языке, похожем на язык шессинов, но обычаи у них были совсем другие. Молодой воин отошел в сторону, побагровев от стыда. Но юношам было никуда не деться от насмешек, ведь они еще не успели показать себя в бою, или погибнуть.
   - Ничего, зато Гейл нам сейчас покажет, как метать копье!
   Гейл вскинул голову - даже не оборачиваясь, он узнал голос Гассема. Тот держался рядом со старшими, будто был одним из них. Теперь, когда Тойта Мол поведал Гейлу, чего можно ожидать от Гассема, тот был готов к любой подлости со стороны названного брата.
   - Покажи нам настоящий бросок, Гейл, - продолжал подначивать его Гассем, - а то наши доблестные мужчины подумают, будто воины общины Ночного Кота не смогут постоять за себя в бою. - Он с едкой ухмылкой повернулся к старшим. - Вот увидите - Гейл может попасть не только в ближайшую, но и в самую дальнюю мишень.
   - Ну, вперед, Гейл! - икая от выпитого хойля, крикнул воин с длинными, падающими на грудь косами.
   Ни слова не сказав в ответ, молодой воин подошел к стойке с копьями. Гассем все рассчитал верно. Он не стал вызывать Гейла на рукопашный бой или на поединок на мечах, потому что знал, что его соперник превосходно владеет этим оружием. А вот в метании копья Гейл был пока еще не слишком силен, поскольку еще не достиг зрелости и продолжал расти, а стало быть, соотношение между длиной его рук и расстоянием между глазом и ладонями постоянно менялось, мешая точности броска. Гейл принялся тщательно выбирать метательное копье, чтобы древко его было идеально прямым, а наконечник сидел достаточно плотно. Наконец он нашел оружие, показавшееся ему вполне подходящим, и шагнул к линии. На сей раз притихли даже старшие, чувствуя, что юноше брошен серьезный вызов.
   Мишень находилась в пятидесяти шагах от линии броска - пустяковое расстояние для стрелы, но далековато для точного броска копьем. Другие племена соревновались в метании копий просто на дальность, однако шессины считали, что оружие, не способное поразить цель, это просто детская игрушка, и упражнялись метая копья лишь на такое расстояние на котором можно нанести противнику смертельный удар.
   Нагнувшись, Гейл взял горсть земли и, подбросив в воздух, по падению комочков постарался определить скорость и направление ветра. Заметив, как ложится трава возле мишени, он понял, что ветер там меняется. Наконец, повернувшись, юноша не спеша зашагал от линии метания и, отойди шагов на двадцать, вскинул копье.
   Сперва молодой воин сделал мощный прыжок, затем шаги его сделались более короткими и стремительными. Он отвел руку с копьем назад и сделал последний короткий скачок. Едва лишь левая нога Гейла коснулась земли, как, в полной гармонии мышц плеча, груди и торса, почти прямая рука рванулась вперед и достигла верхней точки своего движения.
   Древко скользнуло сквозь пальцы, и Гейл сделал заключительное резкое движение запястьем, чтобы придать летящему снаряду вращательное движение.
   Копье взмыло вверх по пологой дуге и, дойди до верхней точки, замедлило полет. На гранях бронзового наконечника играли солнечные блики. Вот он нырнул, - и снаряд начал движение вниз, влекомый неумолимой силой земного притяжения.
   Зрители затаили дыхание. Преодолев последние тридцать шагов, копье вонзилось точно в центр мишени, примерно на уровне человеческой груди. Если бы такой бросок последовал в бою, и противник вовремя не заметил бы летящее в него оружие, он не сумел бы ни уклониться ни отбить удар щитом.
   Старшие воины, не сводившие с Гейла глаз, одобрительно засвистели и застучали по земле копьями. Его собраться из общины Ночного Кота ликовали.
   - Я же вам говорил, - криво усмехнулся Гассем.
   Такой прекрасный бросок требовал новой порции выпивки - и старшие воины отправились за флягами. Один из них походя хлопнул Гейла по плечу.
   - Молодец, парень! Когда сумеешь повторить такой бросок со щитом в руке, можешь считать себя готовым к настоящей битве.
   Другой со смехом возразил:
   - Не слушай глупой болтовни, мальчик. Сам он в жизни не сумел бы так бросить копье... даже будь он трезвый и без всякого щита!
   Гассем, который поплелся следом за старшими воинами, не сказал ни слова и даже не попытался скрыть выражение враждебности.
   К Гейлу подошли его приятели. Люо изумленно воскликнул:
   - И когда это ты успел так натренироваться, Гейл? Может, занимался тайком в другом лагере? Такой великолепный бросок - это на тебя не похоже.
   - А помнишь, он пару дней назад шептался о чем-то с Говорящим с Духами? - заметил Пенда. - Должно быть, выпросил у Тойта Мола заклинание, которое заставляет копье лететь точно в цель.
   - Не болтай чепухи, - буркнул в ответ Ребья. - Всем известно, что в воинском искусстве заклинания бесполезно? Если бы все было так просто, тогда пара-тройка Говорящих с Духами могла бы совладать с целым войском!
   - Никаких заклинаний я не использовал, невозмутимо отозвался Гейл. Мне они ни к чему. Я не мог промахнуться.
   Наконец, завершился женский ритуал очищения. Как только в серой предрассветной дымке смолкли удары барабанов, самки кагг застонали в предродовых муках. Уставшие женщины, у которых глаза постарели от бессонницы, вышли к общинному стаду. Здесь уже собралась вся деревня. Не было лишь старейшин и их отпрысков, которым приходилось заботиться о собственных стадах.
   На заранее отведенном пастбище с припасенным кормом собрали всех кагг. Каждой воинской общине выделили участок для охраны, а старшие воины, рассыпавшись цепью, окружили все стадо. По большей части это делалось для охраны от диких зверей, потому что прочие племена скотоводов во время отела кагг избегали нападения. Такой обычай существовал испокон веков, а кроме того, сейчас у соседей и у самих хватало забот с отелом. Однако, не все плёмена придерживались добрых традиций, поэтому старшие воины вооружены были не только копьями, но и щитами.
   Мало сна и много работы - таковы были будни отела, я все же ощущение праздника не покидало шессинов. Дети, за которыми бдительно присматривали воины, собирали топливо для костров, горевших вокруг стада, чтобы женщинам было светлее работать, а также дабы отпугивать хищников. На запах свежей крови громкое мычание самок и тонкое блеяние новорожденных телят отовсюду стекались множество хищников и пожирателей падали.
   Время от времени разносилось шипение копьезубов или рык больших котов. Окружали стадо птицы-убийцы, не сводившие взгляда с животных, однако они не представляли большой опасности, так как не воспринимали ни запахов, ни звуков. Земноводные гады, никогда не забиравшиеся так далеко от воды, также не представляли особой опасности.
   На случай появления диких зверей, или если возникала нужда пригласить на помощь женщин, особо искусных в принятии родов, из деревни в деревню рассылались гонцы. Также свои ритуалы исполняли Говорящие с Духами, бродившие среди животных. Они убеждали духов помочь самкам кагг разрешиться от бремени и отгоняли злых демонов, насылавших болезни, днем и ночью, перекрывая неумолчный шум над стадами животных, звучало пение женщин и воинов.
   Не знаю, что хуже, пробормотал Люо, устало обмахиваясь хвостом кагги, - мухи или полосатики, которые таятся в траве.
   Полосатики были небольшими зверьками с крепкими острыми зубами и мощными челюстями. Они сбивались стаями и обычно питались падалью, но не отказывались напасть и на теленка или заболевшее животное. Мухи также досаждали охотникам постоянно. На пятый день отела они огромными тучами вились вокруг стада.
   - Мне лично милее полосатики, - отозвался Гейл. - Ясное дело, где скот, там и мухи, но от этого не легче. Скорей бы уж разделили стада, и мы могли бы погнать кагг на новое пастбище, а то здесь уже нечем дышать.
   Молодые воины числом около десятка охраняли стадо с южной стороны. Здесь повсюду рос дикий кустарник, где могли укрываться хищники, как двуногие так и четвероногие. Сейчас юноши собрались у костра, рядом с которым стояли кувшины с молоком, перемешанным с кровью, а также горшки с медом и протертым зерном. Неподалеку на земле груда ми лежали плоды.
   Растительная пища была не в почете у молодых воинов, и потому они торопливо припали к кувшинам с медом, разбавленным молоком и кровью.
   С наступлением ночи мухи исчезли, однако на смену им пришли ночные насекомые. То и дело люди обмахивались метелками из хвостов кагг, в отблесках костра напоминая каких-то диковинных животных.
   Неожиданно к их огню приблизились воины в одеждах из темного меха мохнатой змеи.
   - Котов не видели? - поинтересовался один из них.
   - Нет, - ответил Гейл. - А вы?
   - В восточной стороне нам попалось место, где мочился большой травяной кот. Совсем рядом.
   - Ну, коты особой опасности не представляют, если, конечно, заметить их вовремя, - промолвил второй из вновь прибывших. - Два-три воина, вооруженных копьями, справятся с любым котом. Хорошо еще, что в это время года мохнатые змеи впадают в спячку.
   Воины, принадлежавшие к общине мохнатых змей, никогда не упускали возможности напомнить, насколько опасно их животное-тотем, поскольку встречались мохнатые змеи крайне редко, но это и впрямь были очень опасные твари толщиной с ногу взрослого мужчины и длиной в три человеческих роста, с узкой пастью и острыми загнутыми внутрь зубами. Обычно они скрывались в норах, вырытых подземными животными, высовывая наружу лишь чувствительный нос. Затем мохнатые змеи могли одним молниеносным броском сбить с ног, а затем утащить под землю зазевавшегося зверька или даже человека.
   - Ну, если уж тебе удалось убить хоть одну змею, значит, не так уж они и опасны, - возразил Ребья. - А вот ночные коты...
   Появление гонца прервало его речь. Тот, задыхаясь и с трудом переводя дух, опустился на колени у костра. Похоже, человек бежал очень долго, со всей возможной скоростью. Все молча ждали, пока он придет в себя. Когда гонец все же поднялся на ноги, юноша из общины мохнатых змей протянул ему флягу с водой. Тот прополоскал рот, сплюнул, затем сделал пару небольших глотков, после чего, задыхаясь, проговорил:
   - Мое имя Тьюс. Я родом из общины птиц-убийц. - У молодого человека в волосах красовались темные перья этих птиц. - Мы заметили след длинношея. Он движется в этом направлении.
   - Я позову старейшин, - воскликнул Люо и стремительно бросился в сторону деревни.
   Похватав копья, молодые воины принялись напряженно вглядываться в темноту. Они старались не подать виду, что испуганы до полусмерти.
   Длинношей по праву считался самым опасным из всех хищников. Это животное было раз в пять крупнее человека, но, благодаря коротким ногам, могло скрываться в траве, оставаясь незамеченным, покуда не подбиралось совсем близко. Треугольная голова с огромной пастью возвышалась на длинной гибкой шее. Толстым, похожим на хлыст, хвостом тварь была способна наносить смертельные удары, способные переломить хребет крупной кагге. В этой округе длинношеи появлялись довольно редко, примерно раз в десять лет, но тогда они наносили непоправимый ущерб стадам и близлежащим деревням. Но хуже всего то, что их считали священными животными, и убивать их было запрещено, и, поскольку ни одному охотнику до сих пор эту тварь прикончить не удавалось, то не существовало и общины длинношеев.
   Четверо встревоженных старейшин в сопровождении старших воинов приблизились к костру. Среди них был и Тейто Мол.
   Минда, глава совета вождей, тронул Тьюса за плечо.
   - Расскажи нам, что вы видели?
   - Нынче днем, когда солнце прошло полпути от зенита, наши стражи заметили, что трава как-то странно колышется, словно в ней крадется какой-то крупный зверь. Но это был не дикий кот, потому что из травы он не выглядывал. И не полосатик или землеед, ведь они не охотятся поодиночке, а только стаями. Наши стражи пошли по следу и вскоре наткнулись на помет, какого никто из нас никогда прежде не видел. Кроме того они ощутили очень едкий запах мочи, а следы были необычайно большие, с глубокими отметинами от когтей: стало быть, зверь не способен втягивать их в подушечки лап. Наши воины сразу смекнули, что это может быть за чудище, но все же позвали старика, что прежде принадлежал племени охотников, а теперь живет в нашей деревне, занимается огненной магией и делает наконечники для копий. Охотник подтвердил, что это следы длинношея. Мы послали самых быстрых гонцов в ближайшие деревни, чтобы предупредить соседей, а поскольку я в нашей общине самый быстрый, то меня отправили именно сюда, ведь длинношей идет в вашу сторону.
   Тьюс по-прежнему дышал через силу, а по лицу струйка ми тек пот.
   - Тотем моей общины даровал мне особую легкость шага, и все равно всю дорогу я боялся, как бы не попасть в лапы к чудовищу.
   - Ты отважный парень, - с этими словами Минда повернулся к воинам из общины ночного кота.
   - Кто из вас бегает быстрее всех? Ты, Люо? Тогда поспеши на север и предупреди соседей. Их пастбища совсем близко. Ты увидишь их костры прежде, чем потеряешь из виду наши огни. Лети же подобно ветру!
   Без единого слова Люо устремился прочь.
   Вождь был явно встревожен.
   - Что скажешь, Тейто Мол? Удастся ли нам справиться с длинношеем? Боюсь, зверь взбесится от запаха крови и начнет крушить и убивать всех вокруг.
   - Женщины уже завершили свой ритуал, Минда, но отел продолжается. В это время нет священных животных. Табу не защитит никакого зверя, если тот попытается напасть на стадо или на людей, и даже длинношей не исключение.
   В любое другое время одна лишь мысль о том, чтобы прикончить длинношея даже ради спасения собственной жизни была бы кощунством. После такого убийства обрядовое очищение могло бы длиться много лет.
   - Если длинношей нападет на нас, пока не закончился отел, будь то сегодня или в любой другой день, - его необходимо убить. И тот, кто это сделает, обретет заслуженную славу.
   - Вот и отлично! - воскликнул Минда. - Таково и мое мнение, однако я хотел, чтобы все услышали эти слова имен но из твоих уст. Воины, обратился он к собравшимся. Мужчины в ответ заколотили по щитам кулаками с зажатыми в них копьями. - Ступайте и предупредите людей об опасности. И проследите, чтобы охранники внешнего круга были начеку. Если нападет длинношей, все должны тотчас устремиться на подмогу, только пусть смотрят в оба и не поднимают ложной тревоги, ибо сегодня любая тень им покажется длинношеем. И предостерегите охотников за славой, в одиночку ни кому не под силу справиться с таким чудовищем. Когда я был еще совсем молод, воины из общины травяного кота прикончили длинношея, который напал на женщин у запруды. Воинов было пятеро, и каждый из них нанес меткий удар. Однако, прежде чем издохнуть, длинношей ухитрился прикончить двоих из них. Что касается оставшихся в живых, то их на целый год отправили в изгнание, чтобы они очистились от кощунственного убийства.
   - Они еще могли считать, что им повезло, - добавил Тейто Мол. Говорящие с Духами сошлись во мнении, что большую часть вины можно возложить на погибших, иначе уцелевших ожидало бы наказание куда серьезнее чем годичное изгнание.
   Исполняя наказ главы совета, старшие воины разошлись по сторонам, а старейшины продолжали негромко переговариваться между собой. Гонец из соседней деревни уселся на землю, и голый мальчишка с благоговением протянул ему кувшин молока, смешанного с кровью, и, несмотря на то, что Тьюс очень устал, у него все же хватило сил улыбнуться в ответ на восхищенный взгляд ребенка. Гейл подал знак своим собратьям, и все они торопливо направились в сторону своего участка границы.
   - Подумать только, длинношей - воскликнул Пенда. - Пусть даже понадобится пять наших копий, чтобы его прикончить, все равно каждому достанется изрядный кусок шкуры на накидку!
   - Смотри, глупец, как бы, скорее, с тебя не сняла шнуру эта тварь, возразил Рейбо без тени насмешки в голосе. - Верно говорил Минда: не то, что в одиночку, но и впятером против длинношея выстоять нелегко. Человек двадцать, вот сколько понадобится, чтобы его одолеть. По мне, так если чудище окажется рядом, я брошу в него копье, а затем кинусь наутек и остановлюсь лишь когда буду уверен, что тварь давно мертва. Что ты об атом думаешь, Гейл?
   - Согласен. Осторожность - это самое главное при встрече с такой тварью. Конечно, мы убивали ночных котов, которые тоже охотятся на людей, но по сравнению с длинношеем, ночной кот - это безобидная тварь навроде маленького кота-древолаза, который способен лишь разорять птичьи гнезда. Что до меня, то слава, конечно, вещь хорошая, но лучше обойтись без безрассудства. Если человек, заметив длинношея, вместо того, чтобы поднять тревогу, попытается сразиться с ним в одиночку, то его заслуженно ждет печальная участь.
   - Хорошо еще то, что сняли табу, - заметил Ребья. - Досадно было бы отправиться в изгнание только за то, что защищал свое племя.
   Разумеется, такой порядок вещей был несправедлив, но сетовать на это юношам и в голову не приходило. В обычаях и не могло быть никакой справедливости, ведь это чисто человеческое понятие, а табу и прочие священные законы относились к миру духов.
   Гейл предложил, когда они дошли до своего участка:
   - Давайте растянемся цепью, чтобы длинношей не сумел проскочить между нами. Каждый должен встать так, чтобы видеть соседа слева и справа.
   Спорить никому и в голову не пришло: все признавали главенство Гейла. К тому же сейчас было не до соперничества. Возможность столкнуться с большим котом или каким-либо иным хищником обычно вызывала азарт у охотников, однако при одной мысли о длинношее их охватывал страх.
   Стараясь двигаться бесшумно, юноши расходились в стороны. Костры остались далеко позади, но израненная луна проливала на траву достаточно серебристого света. Порывы ветра доносили от стойбища слабые отголоски песен и мычания кагг. Достигнув границы своего участка, юноши развернулись и пошли назад, затем, через несколько минут, они, не сговариваясь, застыли на месте.
   - Света недостаточно, чтобы можно было хоть что-то толком разглядеть, но своему носу даже в полной темноте я могу довериться, - заметил один из них. - Чувствуете эту вонь?
   Вместо привычного запаха дыма и каггьего помета дуновение ветра принесло едкий незнакомый запах.
   Гейл откликнулся достаточно громко, чтобы все братья могли слышать его:
   - Никому из нас не знаком этот запах, так что можно догадаться, кому он принадлежит. Держитесь лицом к ветру, и если кто-то заметит что-нибудь подозрительное, - сразу кричите.
   Судорожно стиснув копья и отчаянно напрягая слух и зрение юноши ждали, когда перед ними появится это ужасное существо, которое некоторые из них прежде считали порождением легенд. Запах то пропадал совсем, то внезапно усиливался, словно тварь удалялась и приближалась, никак не решаясь напасть на них.
   Сделав над собой усилие Гейл расслабился, как часто это делал, когда стоял на страже у стада кагг. На несколько мгновений юноша словно бы сделался частью луга, ощутил движение всех созданий, мельтешащих вокруг него в вихре короткой бездумной жизни. Это помогло ему избавиться от беспомощных догадок и ложных ожиданий.
   Теперь он чувствовал, что сегодня ночью поблизости почти не осталось животных: как видно, ощутив приближение хищника, они поспешили укрыться прочь.
   Затем Гейл ощутил его. Длинношей оказался совсем неподалеку - в полусотне шагов впереди и чуть левее. Юноша не улавливал никакого движения, ни единого звука, однако ясно ощущал, что к их шеренге подкрадывается нечто большое и ужасное. С левого края шел Пенду, стало быть, сейчас он со всем рядом с чудовищем. Гейл негромко свистнул. Этот сигнал часто использовался в походах и набегах. Молодой воин с опаской двинулся вперед, туда, где, как он знал, притаился длинношей. Движением копья он подал Пенду знак стоять на месте, а своим собратьям, остававшимся от него по правую руку, условным свистом велел вытянуться широкой дугой. В ответ издалека также донеслось посвистывание: это молодые воины передавали его команду дальше. Наконец, Гейл подал знак остановиться тем, кто стоял слева от Пенду, и теперь их строй стал похож на огромную рогатину, причем Пенду находился в ее основании, а длинношей оказался где-то между остриями рогов. Очевидно, осознав, что его заметили, тварь замерла, и Гейл невольно преисполнился благоговением перед этим священным животным, которое, похоже, обладало способностью читать мысли человека. Юноша чувствовал, что зверь где-то поблизости, но не мог определить, где именно. Он также понятия не имел, попытается длинношей напасть или предпочтет скрыться. Внезапно в ноздри ему ударило резкое зловоние. Зверь испражнялся, а, стало быть, готовился к нападению.