Робертс Нора. Мои дорогие мужчины

   – Я рассказываю о том, что было и что я знаю, – ответил Этан ровным голосом, глядя Кэму в глаза. – А не о том, что я думаю.
   – А я просто не знаю, что думать, – тихо сказал Филип. – Но я знаю, что у Сета его глаза. Только взгляни на него, Кэм.
   – Он не мог трахаться со студенткой! Не мог обманывать маму!
   – Я тоже не хочу в это верить. – Филип поставил на стол кружку. – Но, как любой человек, он мог совершить ошибку. – Филип понял, что из них троих реалистом придется быть ему. – Даже если это и так, я не собираюсь осуждать его. Мы просто должны придумать, как сделать то, о чем он просил. Мы должны найти способ оставить у себя Сета. Я могу выяснить, начал ли отец процесс усыновления. Наверняка он еще не закончен. Нам понадобится адвокат.
   – Я хочу побольше узнать об этой Глории Делотер. – Кэму очень хотелось стукнуть кого-нибудь, и он с трудом заставил себя разжать кулаки. – Я хочу знать, кто она, черт ее побери! И где она.
   – Как хочешь, – Филип пожал плечами. – Лично я не хочу и слышать о ней.
   – Ну а что это за сплетни о самоубийстве? Филип и Этан переглянулись, затем Этан поднялся, открыл один из кухонных ящиков и достал большой пакет. Пакет жег руки, из него выпало отцовское кольцо для ключей, старое, с эмалевым трилистником – эмблемой Ирландии, – и Этан увидел, как потемнели глаза Кэма.
   – Здесь все, что нашли в машине после аварии. – Этан вынул из пакета конверт, белый, с пятнами засохшей крови. – Думаю, кто-то – полицейский, водитель тягача или, может быть, один из фельдшеров – заглянул внутрь, прочитал письмо и стал трепать языком. Это от нее. – Этан передал письмо Кэму. – От Делотер. Почтовый штемпель Балтимора.
   – Отец возвращался из Балтимора… Кэм со страхом раскрыл письмо. Почерк был крупным, небрежным, с завитушками.
   Куин, я устала от твоего жмотничества. Если тебе так сильно нужен пацан, заплати за него. Встретимся там где ты подобрал его. В понедельник утром. В одиннадцать часов. Квартал в это время довольно спокоен. Привези сто пятьдесят тысяч наличными. Наличными, Куин, и не торгуйся! Привези все до последнего цента, иначе заберу парня. Помни, я могу остановить усыновление в любой момент, если захочу. Сто пятьдесят тысяч – небольшая цена за такого красивого мальчишку, как Сет. Привезешь деньги, и я уеду. Даю слово.
   Глория.
   – Она продавала его! – прошептал Кэм. – Продавала, как… – Он осекся и бросил взгляд на Этана. Собственная мать когда-то продавала Этана мужчинам, предпочитавшим маленьких мальчиков. – Прости, Этан.
   – Тебе не надо ни за что извиняться, – Этан пожал плечами. – Мама и папа сделали все, чтобы я мог с этим жить. Но она не получит Сета. Чего бы это ни стоило, она его не получит!
   – Мы не знаем, заплатил ли ей отец.
   – Он полностью очистил свой банковский счет, – сказал Филип. – Насколько я понял – а я еще не окончательно разобрался в его бумагах, – он снял все свои сбережения, обналичил все депозитные сертификаты. Это примерно сто тысяч. У него был всего один день на то, чтобы собрать деньги. Я не знаю, были ли у него еще пятьдесят… успел ли он найти их, передал ли ей.
   – Она бы не уехала без денег. Отец наверняка это понимал. – Кэм положил письмо и вытер руки о джинсы, словно пытаясь стереть грязь. – Итак, люди шепчутся, что он убил себя из-за… чего? Стыда, страха, отчаяния? Но я не верю, что он мог бросить мальчишку одного.
   – Он и не бросил. – Этан пошел к плите за кофейником. – Он оставил его с нами.
   – Как, черт побери, мы сможем оставить его у себя?! – Кэм снова сел. – Кто разрешит нам кого-то усыновить?
   – Найдем способ. – Этан налил себе кофе и насыпал в кружку столько сахара, что Филип поморщился. – Парень теперь наш.
   – И что прикажешь с ним делать?
   – Как – что? Обеспечим его крышей над головой, пищей в желудке и постараемся дать ему то, что дали нам. – Этан подлил кофе Кэму. – Есть возражения?
   – Возражений у меня не меньше дюжины, но ни одно из них не может перевесить тот факт, что мы дали слово.
   – Во всяком случае, по этому вопросу наши мнения сходятся. – Филип нахмурился, забарабанил пальцами по столу. – Но мы выпустили из виду самое главное. Ни один из нас не знает, что думает Сет. Возможно, он сам не захочет остаться здесь, с нами.
   – Ты все усложняешь, как обычно, – поморщился Кэм. – Почему это он не захочет?
   – Потому что он не знает тебя, едва знает меня. Этан – единственный, с кем он проводил какое-то время.
   – Не так уж много, – признался Этан. – Я пару раз брал его с собой в залив. Он быстро соображает, у него хорошие руки. Говорит мало, но, когда открывает рот, у него очень складно получается. Он бывает у Грейс, и она вроде не возражает.
   – Отец хотел, чтобы парень остался, значит, он останется, – подвел итог Кэм.
   В этот момент раздались три коротких автомобильных гудка.
   – Это Грейс. Она едет в «Паб Шайни» и завезла Сета.
   – «Шайни»? – удивился Кэм. – Что она делает у Шайни?
   – Зарабатывает на жизнь, – ответил Этан.
   – Неужели не могла найти место получше? А что, Шайни до сих пор одевает своих официанток в короткие юбочки с бантами на попках и черные сетчатые чулки?
   – Да, – Филип глубоко вздохнул. – Именно так.
   – Представляю, как здорово Грейс заполняет такой костюмчик!
   – Здорово, – улыбнулся Филип. – Действительно здорово.
   – Может, я загляну к Шайни попозже…
   – Полегче, Кэм! Грейс – не одна из твоих французских манекенщиц. – Этан раздраженно поднялся и отнес свою кружку в раковину. – Отвяжись от нее.
   – Интересно… – за спиной Этана Кэм подмигнул Филипу. – Отвязываюсь, братишка. Не знал, что ты положил на нее глаз.
   – Думай, что говоришь! Она же мать!
   – Прошлой зимой я провел незабываемую неделю с матерью двоих детей, – мечтательно заметил Кэм. – Ее муж сколотил состояние на оливковом масле, и после развода ей досталась мексиканская вилла, пара машин, кое-какие безделушки, картины и два миллиона долларов. Я утешал ее. И детишки были отличные… издали. С няней.
   – Ты настоящий гуманист, Кэм, – похвалил Филип.
   – Как будто я этого не знаю! Братья услышали, как хлопнула парадная дверь, и переглянулись.
   – Ну, кто поговорит с ним? – спросил Филип.
   – Я, признаюсь, не очень силен в разговорах, – заявил Этан, пробираясь бочком к задней двери. – К тому же мне пора кормить собаку.
   – Трус, – пробормотал Кэм, когда за Этаном закрылась дверь.
   – Согласен. Но я, к сожалению, тоже. – Филип уже встал и двигался к двери. – Первая попытка твоя, приятель. Мне надо просмотреть документы.
   – Подожди хоть минуту…
   Но Филип – уже за пределами кухни – бодро сообщал Сету, что Кэмерон хочет поговорить с ним.
   Когда Сет в сопровождении щенка появился на пороге кухни, Кэм хмуро подливал виски в кофе. Сет сунул руки в карманы и дерзко выставил подбородок. Ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. У Грейс он просто сидел на крыльце и думал о своем. Даже когда Грейс присела рядом с ним, держа на коленях Обри, она не мешала ему думать. Потому что понимала: он хочет побыть в тишине.
   Теперь придется разбираться с этим мужиком.
   Но ничего, он не будет… не позволит себе бояться! И плевать на его большие руки и жесткие глаза. Пусть они его выгонят, отшвырнут, как одну из рыбешек-недомерков, которых Этан вытаскивает из залива. Он сам о себе позаботится.
   И не о чем беспокоиться.
   – Ну что? – с вызовом спросил Сет, скрестив ноги и ожидая реакции Кэмерона.
   Но Кэм продолжал молча потягивать кофе с виски, одной рукой рассеянно поглаживая щенка, который храбро пытался забраться ему на колени. Перед ним стоял нагло ухмыляющийся костлявый мальчишка в жестких, явно новых, джинсах. И у этого мальчишки были глаза Рэя
   Куина.
   – Садись, – наконец произнес он.
   – Я могу постоять.
   – Я не спрашивал, что ты можешь, я велел тебе сесть.
   Услышав знакомую команду, Глупыш покорно плюхнулся на толстый задик, а мальчик и мужчина продолжали в упор смотреть друг на друга. Первым сдался мальчик. Но когда он резко – точно как все Куины – дернул плечами, Кэм чуть не подскочил. Нужно было успокоиться, собраться с мыслями, только они никак не хотели собираться и все ускользали. Что он должен сказать парню, черт побери?!
   – Ты поел?
   Сет настороженно смотрел на него из-под густых девчачьих ресниц.
   – Да, еды было много.
   – Послушай… Рэй говорил с тобой о… о планах? Насчет тебя?
   Худые плечи снова дернулись.
   – Не понимаю, о чем вы.
   – Он оформлял твое усыновление, чтобы все было по закону. Ты знал об этом?
   – Он умер.
   – Да. – Кэм снова поднял кружку, пережидая, пока утихнет боль. – Он умер.
   – Я собираюсь во Флориду, – выпалил Сет первое, что пришло ему в голову.
   Кэм отхлебнул кофе и наклонил голову, как будто заинтересовавшись.
   – Неужели?
   – У меня есть деньги. Я уеду утром. На Юг. На автобусе. Вы не сможете остановить меня!
   – Смогу. Я сильнее тебя. – Кэм неожиданно почувствовал себя лучше и откинулся на спинку стула. – И что ты планируешь делать во Флориде?
   – Найду работу. Я много чего умею.
   – Будешь чистить карманы и спать на пляже?
   – А хоть бы и так!
   Кэм невозмутимо кивнул. Именно этим он сам когда-то собирался заняться в Мексике. В первый раз ему пришла в голову мысль, что, возможно, он сумеет найти с мальчишкой общий язык.
   – А как же ты собираешься туда добраться? Вряд ли ты умеешь водить машину.
   – Смог бы, если бы пришлось.
   – Сейчас трудно угнать машину, если нет опыта. А без машины не обойтись: полицейские догонят. Нет, Флорида – плохая идея.
   Сет сжал зубы.
   – Я еду во Флориду.
   – Нет, не едешь.
   – Вы что, хотите отослать меня назад? – Сет вскочил со стула, его худенькое тело затряслось от ярости и страха. Испуганный неожиданным движением и криком, щенок бросился вон из кухни. – Вы не имеете на меня никаких прав! Вы не сможете отослать меня обратно!
   – «Обратно» – куда?
   – К ней, куда же еще? Меня всегда отправляют к ней! Но вы не социальные работники. Только попробуйте меня задержать!
   Кэм узнал эту стойку – мальчишка приготовился принять удар и дать сдачи.
   – Она тебя била?
   – Не твое собачье дело!
   – Рэй сделал это моим собачьим делом. И учти: ты далеко не убежишь, парень.
   Но Сет уже метнулся к двери. Поймав его у парадного входа, Кэм отдал должное развиваемой мальчишкой скорости. А после удара кулаком в пострадавшую ранее челюсть – и силе.
   – Убери от меня свои чертовы лапы, сукин сын! Только тронь, и я убью тебя!
   Кэм втащил Сета в гостиную, толкнул в кресло и наклонился над ним. Он ожидал увидеть в мальчишечьих глазах ярость или вызов, но там был только безудержный, животный страх. Кэм обо всем догадался, и ему стало тошно.
   – У тебя крепкие нервы, парень. Теперь постарайся подключить к ним мозги. Если мне нужен секс, я предпочитаю женщину. Понимаешь меня?
   Сет не верил ни единому слову. Впрочем, он особенно и не вслушивался. Когда сильная мускулистая рука обхватила его, он понял одно: на этот раз ему не сбежать. На этот раз, сколько бы он ни боролся, он не сможет вырваться.
   – Так тебя здесь никто не тронет. Никогда. – Кэм не сознавал этого, но его голос смягчился; глаза еще были темными, но уже не сверкали гневом. – Если я дотронусь до тебя, то самое худшее, что я сделаю, это попытаюсь вбить в твою глупую голову немного здравого смысла. Понял?
   – Я не хочу, чтобы вы меня трогали, – выдавил Сет. Он не мог дышать. Он вспотел от страха, кожа стала скользкой, словно ее смазали маслом. – Я не люблю, когда меня трогают.
   – Хорошо, прекрасно. Сиди и не шевелись. – Кэм уселся напротив, а поскольку Глупыш все еще дрожал от страха, он поднял его и бросил Сету на колени. – У нас проблема, – начал он, моля Бога о вдохновении. – Я не могу следить за тобой двадцать четыре часа в сутки. А если бы и мог, будь я проклят, если бы стал это делать! Поэтому ты должен учесть: если рванешь во Флориду, я найду тебя и привезу обратно. Но это меня очень разозлит.
   Сет гладил щенка и потихоньку успокаивался.
   – Какая вам разница, куда я уеду?
   – Для меня – никакой. Но для Рэя – большая. Так что тебе придется остаться.
   – Остаться? – Такую возможность Сет не рассматривал. Просто не позволял себе думать о ней. – Здесь? Но когда вы продадите дом…
   – Кто продает дом?
   Сет пожал плечами, решив, что и так болтает слишком много.
   – Люди решили, что вы продадите дом.
   – Они ошиблись. Никто этот дом не продает. – Сказав это, Кэм с удивлением понял, что ни за что на свете не допустил бы продажи дома. – Я не знаю, как мы все уладим. Я еще думаю об этом. Но пока вбей себе в голову: ты остаешься здесь.
   А ведь это означает, вдруг подумал Кэм, что сам он тоже остается.
   Похоже, удача не собирается к нему возвращаться…
   – Похоже, в ближайшее время нам никуда не деться друг от друга, парень.

3

   Последняя неделя показалась Кэму самой фантастической в его жизни. Его ждет Италия и мотокросс, от которого он собирался получить огромное удовольствие. Большая часть его одежды и яхта – в Монте-Карло, автомобиль – в Ницце, мотоцикл – в Риме.
   А он торчит в Сент-Крисе и нянчит строптивого десятилетнего мальчишку. Дай Бог, если парень сейчас в школе, как положено. Именно школа послужила причиной утреннего генерального сражения. Но если честно, то сражаются они по любому поводу.
   Уборка кухни, стирка, выбор телепрограмм… Кэм покачал головой, продолжая отдирать прогнившие доски заднего крыльца. Этот парень выпускает шипы, не успеешь сказать ему «доброе утро».
   «Может, я не так уж хорошо справляюсь с обязанностями опекуна? Но, черт побери, я стараюсь! – думал Кэм. – А в доказательство могу предъявить неутихающую головную боль». К сожалению, большей частью приходилось возиться с мальчишкой одному. Филип взял на себя субботы и воскресенья, и это была существенная помощь, но между уик-эндами оставалось еще пять ужасных суток. Этан обычно заглядывал на несколько часов каждый вечер, но оставались бесконечные дни.
   Кэм обменял бы свою бессмертную душу на безоблачную неделю на Мартинике! Горячий песок и еще более горячие женщины. Холодное пиво и никаких стычек. Однако вместо всего этого он стирает, изучает тайны микроволновой печи и пытается присматривать за мальчишкой, который с дьявольским упорством отравляет ему жизнь.
   – Ты был таким же, – услышал Кэм голос отца и ничуть не удивился: в последнее время он часто мысленно беседовал с ним.
   – Ничего подобного! Я не дожил бы до двенадцати лет, если бы был таким же идиотом.
   – Почти весь первый год мы со Стеллой не спали по ночам и не были уверены, что увидим тебя утром.
   – По крайней мере, вас было двое. А… Внезапно пальцы Кэма ослабли, разжались, и Молоток с грохотом упал на землю. На задней веранде в старой скрипучей качалке сидел Рэй Куин! Широкое лицо, освещенное улыбкой, взлохмаченная грива седых волос: Босые ноги, торчащие из его любимых серых рыбацких штанов, вылинявшая серая футболка с красным крабом на груди.
   – Папа?! Сердце Кэма взорвалось от радости. Он вскочил.
   – Неужели ты думал, что я оставлю тебя барахтаться в одиночку?
   – Но…
   Кэм закрыл глаза и потряс головой. Безусловно, у него галлюцинации. Из-за перенапряжения, усталости и горя.
   – Кэм, я всегда учил тебя, что жизнь полна сюрпризов и чудес. Я хотел, чтобы ты открыл душу не только возможному, но и невозможному.
   – Ты имеешь в виду призраки? Господи!
   – А почему бы и нет? – Рэй явно развеселился и, наконец, разразился низким раскатистым смехом. – Читай книжки, сынок. Они полны призраков.
   – Не может быть… – пробормотал Кэм.
   – Я же сижу здесь, значит, может быть! Слишком много я оставил незаконченных дел. Теперь они в твоих руках и в руках твоих братьев, но кто сказал, что я не могу помогать вам время от времени?
   – Судя по всему, мне действительно понадобится серьезная помощь. Прежде всего психиатрическая.
   Пока ноги еще слушались, Кэм осторожно поднялся по сломанным ступенькам и присел на край веранды.
   – Успокойся, Кэм. Ты не сошел с ума, просто сбит с толку.
   Кэмерон сделал глубокий вдох и повернул голову, чтобы получше разглядеть мужчину, лениво качающегося в старом деревянном кресле. Великан Куин вовсе не казался бесплотным призраком. Он был очень настоящим. Очень живым.
   – Если ты и вправду здесь, расскажи мне о мальчике. Он твой?
   – Теперь он твой. Твой, и Этана, и Филипа.
   – Этого недостаточно!
   – Вполне достаточно. Я рассчитываю на каждого из вас. Этан никогда не ворчит на жизнь, а пытается сделать ее лучше. Филип как никто умеет обдумать детали и увязать их вместе. Ты бьешься, пока все не начинает работать так, как ты хочешь. Мальчику необходимы вы все. Сет – вот что важно. А еще важно то, что вы снова вместе.
   – Я не знаю, что с ним делать! – нетерпеливо сказал Кэм. – Я не знаю, что делать с самим собой…
   – Поймешь одно – поймешь и другое.
   – Черт побери, расскажи мне, что случилось! Расскажи мне, что происходит.
   – Я не за этим вернулся. Я даже не могу сказать тебе, встречался ли с Элвисом Пресли. – Рэй усмехнулся, а Кэм беспомощно рассмеялся. – Я верю в тебя, Кэм. Не отказывайся от Сета. Не отказывайся от себя.
   – Но я не знаю, что делать!
   – Почини ступеньки, – Рэй подмигнул. – Это хорошее начало.
   – К черту ступеньки… – начал Кэм, но вдруг понял, что сидит на веранде один. Вокруг пели птицы, плескались волны. – Я схожу с ума, – прошептал он, растирая лицо дрожащей рукой. – Теряю последние мозги, черт меня побери.
   Он поднялся и пошел к крыльцу чинить ступеньки.
   Радио было включено на полную громкость. Арета Франклин вопила во всю мочь, требуя уважения к своей глотке стоимостью в миллион долларов. Анна Спинелли подпевала, безумно наслаждаясь своей мощной новой машиной, купленной в рассрочку.
   Она работала до одури и экономила, чтобы выкроить наличные на первый взнос и обеспечить ежемесячные платежи. И эта возбуждающая гонка стоила каждого стаканчика йогурта, съеденного вместо полноценного обеда!
   Несмотря на весеннюю прохладу, Анна предпочла бы откинуть крышу автомобиля, однако не следовало являться к Куинам растрепанной. Самое главное – выглядеть и вести себя как профессионал.
   Для этого домашнего визита Анна выбрала строгий темно-синий костюм. А то, что надето под костюмом, никого не касается! Она обожала белье из натурального шелка, хотя это и подрывало ее бюджет. Но, в конце концов, жизнь дается человеку один раз.
   Длинные черные волосы Анна скрутила в аккуратный узел на шее. Ей казалось, что с такой прической она выглядит более зрелой и неприступной. Слишком часто, когда она оставляла волосы распущенными, ее принимали за легкомысленную девчонку, а не за серьезного социального работника.
   Итальянские предки наградили Анну золотистой кожей, большими темными миндалевидными глазами, высокими скулами, пухлыми губами и довольно длинным прямым носом. Чтобы не привлекать нежелательное внимание к своей внешности, Анна почти не пользовалась косметикой в рабочие часы.
   Подпевая Арете Франклин, Анна думала о том, что уже вполне можно подвести первые итоги. Ей двадцать восемь лет, все силы она отдает работе и довольна своей холостяцкой жизнью в очаровательном городке Принцесс-Анн.
   Большими городами она сыта по горло.
   Мчась среди узких зеленеющих полей, вдыхая аромат морского ветра, врывающегося в окно, Анна мечтала, что в один прекрасный день сможет поселиться в таком месте. Узкие сельские тропинки, маленькие тракторы вдали, вид на залив с лодками…
   Конечно, придется экономить, считать каждый цент, но настанет день, когда она сможет купить маленький домик за городом. Ежедневные поездки на работу и обратно не будут тяжелым испытанием, ведь вождение автомобиля – одно из величайших удовольствий в ее жизни.
   Раздался щелчок – это проигрыватель поменял компакт-диск. С «Королевы души» на Бетховена! Анна начала подпевать «Оде радости».
   Как хорошо, что дело Куинов поручили ей! Такой интересный случай! Только жаль, что не удастся познакомиться с Рэймондом и Стеллой Куин. Надо быть очень незаурядными людьми, чтобы усыновить трех почти взрослых неблагополучных парней и добиться успеха.
   Только Рэймонда и Стеллы больше нет, и теперь она, Анна, отвечает за Сета Делотера. Ясно, что процесс усыновления будет приостановлен. Кто же отдаст ребенка трем одиноким мужчинам?! Один, правда, живет в Сент-Крисе, но второй – в Балтиморе, а третий – там, где ему в данный момент захочется. Явно не самое лучшее окружение для мальчика. Сомнительно, что парни захотят оформлять даже опеку.
   Скорее всего Сета Делотера снова поглотит государственная воспитательная система, но Анна намеревалась сделать для него все, что в ее силах.
   Заметив сквозь густую листву дом Куинов, Анна остановила машину, приглушила музыку до приличной громкости и придирчиво осмотрела лицо и прическу в зеркале заднего вида. Затем, включив первую передачу, она медленно проехала последние несколько ярдов дороги и повернула на подъездную аллею.
   Первое впечатление: красивый дом в чудесном обрамлении. Все вокруг просто дышит миром и спокойствием. Правда, стенам не помешала бы свежая краска, а двору – внимание, но легкий налет обветшания лишь усиливал ощущение уюта.
   «Мальчик был бы счастлив здесь», – вздохнув, подумала Анна. Любой был бы здесь счастлив. Как жаль, что придется забрать его! Анна снова вздохнула. Уж кому, если не ей, знать, как капризна судьба…
   Захватив портфель, Анна вышла из машины, одернула жакет. Она предпочитала свободный покрой, чтобы не подчеркивать фигуру. Направляясь к парадной двери, она заметила, что на клумбах с многолетними цветами раскрываются первые бутоны.
   «Не помешало бы побольше узнать о цветах. Надо взять в библиотеке пару книг по садоводству», – мысленно отметила она.
   Из-за дома послышался стук молотка, и Анна остановилась в нерешительности, затем – благо низкие каблуки позволяли – обогнула дом прямо по лужайке.
   Он стоял на земле на коленях. Черная футболка заправлена в облегающие застиранные джинсы. Анна не могла не отреагировать на это зрелище чисто по-женски и не одобрить увиденное. Крепкие мышцы перекатывались при каждом ударе молотка по гвоздю. Удары наносились с таким остервенением, что казалось, воздух вокруг вибрирует.
   Филип Куин, специалист по рекламе? Маловероятно.
   Камерон Куин, известный гонщик? Вряд ли.
   Остается Этан, рыбак. Анна растянула губы в вежливой улыбке и подошла к нему.
   – Мистер Куин?
   Не выпуская из рук молоток, он поднял голову и медленно обернулся. Наконец она увидела его лицо. Судя по яростным ударам молотка, человек был чем-то разгневан, и в этом Анна оказалась права. Но к грубоватой красоте его лица она не была готова.
   Анна решила, что в этих резких скулах и бронзовой коже сказалась кровь американских индейцев. Черные как вороново крыло волосы, встрепанные и довольно длинные, закрывали шею. Глаза были цвета бури, жесткие, далеко не дружелюбные.
   Как женщина, она нашла это сочетание вопиюще сексуальным. Как работник сферы социальных проблем… ну, она вполне могла узнать уличного хулигана, когда видела его перед собой. Кем бы из трех Куинов ни оказался этот, он явно требовал осторожного обращения.
   Кэмерон молча изучал ее. Первое, что ему пришло в голову: такие ноги заслуживают лучшего оформления, чем тусклый темный костюм и безобразные черные туфли. Второе: женщина с такими огромными карими глазами, вероятно, привыкла получать все, что хочет, без слов. Он отложил молоток и встал.
   – Я Куин.
   – Анна Спинелли, – продолжая улыбаться, Анна протянула ему руку. – Который из Куинов?
   – Кэмерон. – Он отметил про себя, что ее крепкое рукопожатие никак не сочетается с хрипловатым вкрадчивым голосом. – Чем могу быть полезен?
   – Я из Службы помощи неблагополучным семьям. Веду дело Сета Делотера.
   Кэм насторожился, естественный мужской интерес к гостье мгновенно испарился.
   – Сет в школе.
   – Это даже хорошо. Я хотела бы обсудить с вами создавшуюся ситуацию, мистер Куин.
   – Юридическими деталями занимается мой брат Филип.
   Несмотря на его неприветливый тон, Анна изо всех сил старалась сохранить вежливую улыбку.
   – Он здесь?
   – Нет.
   – Ну тогда, надеюсь, вы уделите мне немного внимания. Насколько я поняла, вы временно живете здесь?
   – Ну и что?
   Анна не удивилась его агрессивности. Слишком многие видят в социальных работниках врагов. Когда-то она сама была такой.
   – Мистер Куин, я отвечаю за Сета. Или мы сейчас обсудим ситуацию, или я уеду и приведу в действие официальный механизм по перемещению мальчика из этого дома в проверенную и надежную приемную семью.
   – Мисс Спинелли, с вашей стороны это было бы серьезной ошибкой. Сет никуда отсюда не уедет!
   Слишком уж презрительно он произнес ее имя. Анна гордо вздернула подбородок, расправила плечи.
   – Сет Делотер – несовершеннолетний. Процесс усыновления, начатый вашим отцом, не был закончен, и теперь появились некоторые сомнения в его юридической силе. На этой стадии, мистер Куин, вы, с точки зрения закона, не имеете к мальчику никакого отношения.
   – Вы ведь не хотите услышать, куда я готов послать ваш закон, мисс Спинелли? – С некоторым удовлетворением Кэм отметил вспышку гнева в огромных темных глазах. – Я так и думал. Сет – мой брат, так что я буду бороться за него! – Кэм произнес эти слова неожиданно для самого себя, и они потрясли его до глубины души. Он нервно дернул плечом и отвернулся. – Мне необходимо выпить.