Страница:
Черт возьми, он умеет пользоваться телефоном.
Фокс успокоил Шелли, немного поработал с документами и выиграл партию в онлайновые шахматы. Потом решил отправить Лейле еще одно письмо с предложением заканчивать рабочий день, но спохватился: он избегает ее, вместо того чтобы поддерживать мир.
Выйдя из кабинета, Фокс обнаружил за письменным столом миссис Хоубейкер.
– Не слышал, как вы вернулись.
– Недавно. Я закончила проверять документы, которые подготовила Лейла. Нужна твоя подпись.
– Хорошо. – Фокс взял протянутую помощницей ручку, подписал. – Где она? Лейла?
– Ушла домой. Она прекрасно справилась.
Сознавая, что это не только утверждение, но и вопрос, Фокс кивнул.
– Да, прекрасно справилась.
Миссис Хоубейкер ловко сложила подписанные Фоксом документы.
– Мы не нужны тут вдвоем целый рабочий день, да и двойное жалование тебе не по карману.
– Миссис Хоу…
– До конца недели я собираюсь приходить на полдня, – скороговоркой произнесла она, вкладывая письма в конверт и заклеивая их. – Убедиться, что все в порядке – у вас и у нее. Если возникнут проблемы, могу прийти и помочь. В остальное время я не нужна. Пятница последний день. Потом я ухожу. Нужно разбирать и паковать вещи, отправлять их в Миннеаполис, показывать дом.
– Черт возьми.
Миссис Хоубейкер ткнула в него пальцем и, прищурившись, произнесла:
– Когда меня не будет, можешь ругаться, сколько душе угодно, но в моем присутствии будь любезен следить за своей речью.
– Да, мэм. Миссис Хоу…
– И не смотри на меня жалобными глазами, Фокс О’Делл. Мы все это уже проходили.
Фокс чувствовал ее печаль и ее страх. Нет смысла вываливать на Элис свои чувства.
– В память о вас я сохраню в своем кабинете «ругательную вазу».
Она улыбнулась.
– Судя по твоей несдержанности, с ее помощью у тебя есть шанс выйти на пенсию состоятельным человеком. И все равно, ты хороший мальчик. И хороший адвокат, Фокс. А теперь иди. Сегодня у тебя больше нет дел. Я кое-что закончу и закрою контору.
– Ладно. – В дверях он замедлил шаг и оглянулся. Белоснежные волосы помощницы были безупречно уложены, синий костюм выглядел верхом элегантности.
– Знаете что? Я без вас уже скучаю.
Фокс закрыл за собой дверь, сунул руки в карманы и зашагал по выложенному плиткой тротуару. Услышав автомобильный гудок, он поднял голову и увидел машину Денни Мозера. Семья Денни владела местным магазином скобяных товаров. А сам Денни играл на третьей базе в школьной бейсбольной команде.
Денни Мозер, который во время прошлой Седмицы напал на Фокса с разводным ключом, намереваясь убить.
Все повторится, подумал Фокс. Обязательно повторится, если в течение ближайших месяцев они это не остановят. Теперь у Денни жена и ребенок – в июле он может броситься с гаечным ключом на жену и маленькую дочь. Или его жена, бывший участник команды поддержки, а теперь дипломированный воспитатель, перережет горло мужу, пока тот спит.
Все уже было – массовое помешательство обычных, достойных людей. И снова будет. Если они не помешают.
Мартовским вечером Фокс шел по широкому, мощеному плиткой тротуару, понимая, что просто не может этого позволить.
Вероятно, Кэл еще в боулинг-клубе, нужно зайти туда, выпить пива, поужинать. И, возможно, они сумеют понять, в каком направлении двигаться дальше.
Подходя к площади, он увидел Лейлу, которая вышла из «Ма Пантри» на противоположной стороне улицы. Заметив его, Лейла замешкалась, посеяв семена раздражения в его душе. Потом небрежно махнула ему рукой, и они пошли к площади, каждый по своей стороне.
Возможно, все дело в раздражении – или в растерянности. Он никак не мог решить, что делать дальше. Подождать, пока Лейла перейдет дорогу и заговорить с ней, или подчиниться ее желанию, которое он чувствовал даже на расстоянии – продолжать идти по Мейн-стрит, чтобы их пути не пересеклись. Как бы то ни было, именно на перекрестке Фокс почувствовал страх, внезапный и сильный. Он резко остановился и вскинул голову.
На проводах, протянувшихся через Мейн и Локуст, сидели вороны.
Десятки птиц расселись на проводах в полном молчании. Нахохлились, сложили крылья и – он это знал – наблюдали. Фокс перевел взгляд на противоположную сторону улицы. Лейла тоже заметила ворон – то ли сама почувствовала, то ли проследила за его взглядом.
Он с трудом сдержал желание побежать. Быстрыми, широкими шагами пересек улицу и подошел к Лейле, которая замерла, судорожно сжимая пластиковый пакет.
– Они настоящие, – прошептала она. – Я сначала подумала, что это очередной… Они настоящие.
– Да. – Фокс взял ее под руку. – Идем внутрь. Поворачиваем за угол и входим внутрь. Потом…
Он умолк, уловив какое-то движение, колебание воздуха у себя за спиной. И по широко раскрытым глазам Лейлы понял, что уже поздно.
Звук вспарывающих воздух крыльев был похож на рев неистового торнадо. Фокс толкнул Лейлу к стене дома, повалил на землю, прижал ее лицо к свой груди и обнял, закрыв своим телом.
Рядом и сзади раздался звон разбитого стекла, визг тормозов, удары, металлический скрежет. Он слышал крики, топот бегущих ног, чувствовал, как птицы врезаются ему в спину, а их острые клювы вспарывают кожу. И еще глухие, чмокающие звуки – птицы ударялись в стены и окна, бездыханными падали на тротуар и проезжую часть.
Все закончилось быстро, всего через какую-то минуту. Закричал ребенок – долгий, пронзительный крик, повторявшийся снова и снова.
– Никуда не уходи, – немного задыхаясь, он отстранился, чтобы Лейла видела его лицо. – Никуда не уходи.
– У тебя кровь. Фокс…
– Не уходи.
Фокс вскочил. На перекрестке столкнулись три машины. Паутина трещин на ветровых стеклах в тех местах, куда попали вороны, погнутые бамперы, искореженные радиаторы, отметил он, бросаясь к месту аварии.
Могло быть гораздо хуже.
– Все целы?
Фокс не обращал внимания на слова: «Ты видел? Они летели прямо на мою машину!» Он прислушивался к чувствам. Синяки и шишки, взвинченные нервы, неглубокие порезы – никаких серьезных травм. Сами разберутся. Он вернулся к Лейле.
Она стояла в толпе людей, выскочивших из ресторана и офисов на противоположной стороне улицы.
– Проклятье, – произнесла Мэг, барменша из «Ма Пантри», разглядывая разбитую витрину маленького ресторана. – Проклятье.
Фокс все это уже видел – и кое-что похуже – и поэтому схватил Лейлу за руку.
– Пойдем.
– Мы можем что-то сделать?
– Тут уже нечего делать. Я отведу тебя домой, потом мы позвоним Кэлу и Гейджу.
– Твоя рука. – Голос Лейлы звенел от напряжения и ужаса. – Рана на ладони уже затягивается.
– Бонус. Входит в комплект, – мрачно произнес он и потянул ее за собой по Мейн-стрит.
– У меня такого бонуса нет, – тихо сказала она, едва поспевая за его быстрым, широким шагом и переходя на бег. – Если бы ты меня не закрыл, я истекла бы кровью. – Она коснулась уже начавшего затягиваться пореза на его лице. – Тебе все равно больно. И когда заживает, тоже больно. – Лейла перевела взгляд на их сцепленные пальцы. – Я чувствую.
Но когда Фокс хотел отпустить ее руку, она крепче ухватилась за него.
– Нет, я должна чувствовать. Ты был прав. – Она оглянулась на трупы ворон, усеивавшие площадь, на маленькую девочку, рыдавшую на руках у матери. – Мне не нравится, что ты оказался прав, и я должна с этим что-то делать. Но ты был прав. Я ничем не смогу помочь, если не приму свой дар и не научусь его использовать. – Лейла посмотрела ему в лицо и тяжело вздохнула. – Затишье окончилось.
2
Фокс успокоил Шелли, немного поработал с документами и выиграл партию в онлайновые шахматы. Потом решил отправить Лейле еще одно письмо с предложением заканчивать рабочий день, но спохватился: он избегает ее, вместо того чтобы поддерживать мир.
Выйдя из кабинета, Фокс обнаружил за письменным столом миссис Хоубейкер.
– Не слышал, как вы вернулись.
– Недавно. Я закончила проверять документы, которые подготовила Лейла. Нужна твоя подпись.
– Хорошо. – Фокс взял протянутую помощницей ручку, подписал. – Где она? Лейла?
– Ушла домой. Она прекрасно справилась.
Сознавая, что это не только утверждение, но и вопрос, Фокс кивнул.
– Да, прекрасно справилась.
Миссис Хоубейкер ловко сложила подписанные Фоксом документы.
– Мы не нужны тут вдвоем целый рабочий день, да и двойное жалование тебе не по карману.
– Миссис Хоу…
– До конца недели я собираюсь приходить на полдня, – скороговоркой произнесла она, вкладывая письма в конверт и заклеивая их. – Убедиться, что все в порядке – у вас и у нее. Если возникнут проблемы, могу прийти и помочь. В остальное время я не нужна. Пятница последний день. Потом я ухожу. Нужно разбирать и паковать вещи, отправлять их в Миннеаполис, показывать дом.
– Черт возьми.
Миссис Хоубейкер ткнула в него пальцем и, прищурившись, произнесла:
– Когда меня не будет, можешь ругаться, сколько душе угодно, но в моем присутствии будь любезен следить за своей речью.
– Да, мэм. Миссис Хоу…
– И не смотри на меня жалобными глазами, Фокс О’Делл. Мы все это уже проходили.
Фокс чувствовал ее печаль и ее страх. Нет смысла вываливать на Элис свои чувства.
– В память о вас я сохраню в своем кабинете «ругательную вазу».
Она улыбнулась.
– Судя по твоей несдержанности, с ее помощью у тебя есть шанс выйти на пенсию состоятельным человеком. И все равно, ты хороший мальчик. И хороший адвокат, Фокс. А теперь иди. Сегодня у тебя больше нет дел. Я кое-что закончу и закрою контору.
– Ладно. – В дверях он замедлил шаг и оглянулся. Белоснежные волосы помощницы были безупречно уложены, синий костюм выглядел верхом элегантности.
– Знаете что? Я без вас уже скучаю.
Фокс закрыл за собой дверь, сунул руки в карманы и зашагал по выложенному плиткой тротуару. Услышав автомобильный гудок, он поднял голову и увидел машину Денни Мозера. Семья Денни владела местным магазином скобяных товаров. А сам Денни играл на третьей базе в школьной бейсбольной команде.
Денни Мозер, который во время прошлой Седмицы напал на Фокса с разводным ключом, намереваясь убить.
Все повторится, подумал Фокс. Обязательно повторится, если в течение ближайших месяцев они это не остановят. Теперь у Денни жена и ребенок – в июле он может броситься с гаечным ключом на жену и маленькую дочь. Или его жена, бывший участник команды поддержки, а теперь дипломированный воспитатель, перережет горло мужу, пока тот спит.
Все уже было – массовое помешательство обычных, достойных людей. И снова будет. Если они не помешают.
Мартовским вечером Фокс шел по широкому, мощеному плиткой тротуару, понимая, что просто не может этого позволить.
Вероятно, Кэл еще в боулинг-клубе, нужно зайти туда, выпить пива, поужинать. И, возможно, они сумеют понять, в каком направлении двигаться дальше.
Подходя к площади, он увидел Лейлу, которая вышла из «Ма Пантри» на противоположной стороне улицы. Заметив его, Лейла замешкалась, посеяв семена раздражения в его душе. Потом небрежно махнула ему рукой, и они пошли к площади, каждый по своей стороне.
Возможно, все дело в раздражении – или в растерянности. Он никак не мог решить, что делать дальше. Подождать, пока Лейла перейдет дорогу и заговорить с ней, или подчиниться ее желанию, которое он чувствовал даже на расстоянии – продолжать идти по Мейн-стрит, чтобы их пути не пересеклись. Как бы то ни было, именно на перекрестке Фокс почувствовал страх, внезапный и сильный. Он резко остановился и вскинул голову.
На проводах, протянувшихся через Мейн и Локуст, сидели вороны.
Десятки птиц расселись на проводах в полном молчании. Нахохлились, сложили крылья и – он это знал – наблюдали. Фокс перевел взгляд на противоположную сторону улицы. Лейла тоже заметила ворон – то ли сама почувствовала, то ли проследила за его взглядом.
Он с трудом сдержал желание побежать. Быстрыми, широкими шагами пересек улицу и подошел к Лейле, которая замерла, судорожно сжимая пластиковый пакет.
– Они настоящие, – прошептала она. – Я сначала подумала, что это очередной… Они настоящие.
– Да. – Фокс взял ее под руку. – Идем внутрь. Поворачиваем за угол и входим внутрь. Потом…
Он умолк, уловив какое-то движение, колебание воздуха у себя за спиной. И по широко раскрытым глазам Лейлы понял, что уже поздно.
Звук вспарывающих воздух крыльев был похож на рев неистового торнадо. Фокс толкнул Лейлу к стене дома, повалил на землю, прижал ее лицо к свой груди и обнял, закрыв своим телом.
Рядом и сзади раздался звон разбитого стекла, визг тормозов, удары, металлический скрежет. Он слышал крики, топот бегущих ног, чувствовал, как птицы врезаются ему в спину, а их острые клювы вспарывают кожу. И еще глухие, чмокающие звуки – птицы ударялись в стены и окна, бездыханными падали на тротуар и проезжую часть.
Все закончилось быстро, всего через какую-то минуту. Закричал ребенок – долгий, пронзительный крик, повторявшийся снова и снова.
– Никуда не уходи, – немного задыхаясь, он отстранился, чтобы Лейла видела его лицо. – Никуда не уходи.
– У тебя кровь. Фокс…
– Не уходи.
Фокс вскочил. На перекрестке столкнулись три машины. Паутина трещин на ветровых стеклах в тех местах, куда попали вороны, погнутые бамперы, искореженные радиаторы, отметил он, бросаясь к месту аварии.
Могло быть гораздо хуже.
– Все целы?
Фокс не обращал внимания на слова: «Ты видел? Они летели прямо на мою машину!» Он прислушивался к чувствам. Синяки и шишки, взвинченные нервы, неглубокие порезы – никаких серьезных травм. Сами разберутся. Он вернулся к Лейле.
Она стояла в толпе людей, выскочивших из ресторана и офисов на противоположной стороне улицы.
– Проклятье, – произнесла Мэг, барменша из «Ма Пантри», разглядывая разбитую витрину маленького ресторана. – Проклятье.
Фокс все это уже видел – и кое-что похуже – и поэтому схватил Лейлу за руку.
– Пойдем.
– Мы можем что-то сделать?
– Тут уже нечего делать. Я отведу тебя домой, потом мы позвоним Кэлу и Гейджу.
– Твоя рука. – Голос Лейлы звенел от напряжения и ужаса. – Рана на ладони уже затягивается.
– Бонус. Входит в комплект, – мрачно произнес он и потянул ее за собой по Мейн-стрит.
– У меня такого бонуса нет, – тихо сказала она, едва поспевая за его быстрым, широким шагом и переходя на бег. – Если бы ты меня не закрыл, я истекла бы кровью. – Она коснулась уже начавшего затягиваться пореза на его лице. – Тебе все равно больно. И когда заживает, тоже больно. – Лейла перевела взгляд на их сцепленные пальцы. – Я чувствую.
Но когда Фокс хотел отпустить ее руку, она крепче ухватилась за него.
– Нет, я должна чувствовать. Ты был прав. – Она оглянулась на трупы ворон, усеивавшие площадь, на маленькую девочку, рыдавшую на руках у матери. – Мне не нравится, что ты оказался прав, и я должна с этим что-то делать. Но ты был прав. Я ничем не смогу помочь, если не приму свой дар и не научусь его использовать. – Лейла посмотрела ему в лицо и тяжело вздохнула. – Затишье окончилось.
2
Он пил пиво за маленьким столиком, который в комплекте с забавными железными стульями придавал кухне этого временного пристанища типично женский вид. По крайней мере на взгляд Фокса. Ощущение усиливали выстроившиеся на подоконнике разноцветные горшки с цветами и тонкая ваза с белыми ромашками, вероятно, купленными кем-то из женщин в местном цветочном магазине.
При помощи блошиного рынка, кусков ткани и сочетания цветов женщины – Куин, Сибил и Лейла – ухитрились за несколько недель превратить это место в настоящий дом.
Причем несмотря на то, что большую часть времени посвящали расследованию, пытаясь выяснить истоки того кошмара, который каждые семь лет в течение семи дней мучил Холлоу.
Кошмара, начавшегося двадцать один год назад, в их общий день рождения: его самого, Кэла и Гейджа. Та ночь изменила и его, и их, его братьев по крови. А потом все снова изменилось, когда в город приехала Куин, чтобы собрать материал для книги о Холлоу и его легенде.
Теперь для нее это больше, чем книга, – увлекающаяся привидениями, блондинка с великолепной фигурой влюбилась в Кэла. И для ее подруги по колледжу Сибил это не просто очередной проект. А для Лейлы Дарнел, как ему казалось, не просто жизненные неприятности.
Они с Кэлом и Гейджем познакомились еще в младенчестве – на самом деле даже раньше, потому что их матери посещали одни и те же курсы для беременных. Куин и Сибил вместе учились в колледже и с тех пор дружили. Но Лейла оказалась в Холлоу, в этой непростой ситуации, одна.
Фокс напоминал себе об этом всякий раз, когда его терпение начинало истощаться. Несмотря на крепкую дружбу, которая завязалась у нее с другими женщинами, несмотря на прочную связь со всеми остальными, она пришла сюда одна.
В дверях кухни появилась Сибил с большим блокнотом. Бросила его на стол, взяла бутылку вина. Ее длинные кудри были стянуты на затылке серебряными заколками, блестевшими в черных волосах. Узкие черные брюки и блузка навыпуск, ярко-розового цвета. Ноги босые, ногти накрашены в тон блузке.
Фокса подобные вещи приводили в восторг. Сам он не мог подобрать и пару носков.
– Итак… – Сибил посмотрела на него своими бездонными черными глазами. – Я готова выслушать твои показания.
– А зачитывать мои права не собираешься? – В ответ на ее улыбку он пожал плечами. – Мы уже все рассказали, когда вошли.
– Мне нужны подробности, адвокат. – Голос ее звучал вкрадчиво. – Куин очень любит подробности, когда собирает материал для книги, а нам всем они требуются для составления полной картины происходящего. Куин наверху занимается Лейлой, пока та переодевается. У нее кровь на блузке. Полагаю, твоя, потому что на ней самой ни царапины.
– На мне тоже. Теперь.
– Да, у тебя потрясающая способность к регенерации. Очень удобно. Не расскажешь мне еще раз, красавчик? Я понимаю, это противно – когда придут остальные, придется повторить. Как там говорят в сериалах про копов? Просто рассказывай, и может, вспомнишь что-нибудь еще.
В логике ей не откажешь, подумал Фокс и начал с того момента, как он поднял голову и увидел ворон.
– А что ты делал перед тем, как посмотрел наверх?
– Шел по Мейн-стрит. Хотел заглянуть в клуб к Кэлу. Выпить пива. – Улыбнувшись, он взмахнул бутылкой. – Но пришел сюда и получил его бесплатно.
– Насколько я помню, ты сам его купил. Значит, ты просто шел в сторону площади, а эти птицы вдруг накинулись на перекресток, как в фильме Хичкока.
– Мои мысли были заняты… работой и всем остальным. – Он провел рукой по все еще мокрым волосам; пришлось подставить голову под кран, чтобы смыть птичий помет. – Думаю, я смотрел не вперед, а на другую сторону улицы, по которой шла Лейла. Она вышла из «Ма Пантри».
– Заходила за этим тошнотворным двухпроцентным молоком для Куин. Думаешь, вы случайно – к счастью или к несчастью – оба оказались на месте происшествия? – Сибил склонила голову, вскинув бровь. – Или именно в этом смысл?
Фоксу нравился ее быстрый, острый ум.
– Я склоняюсь к тому, что так было задумано. Если Большое Зло хотело объявить, что снова вступило в игру, то лучше сделать это на глазах у кого-то из нас. Гораздо приятнее, чем если бы мы просто услышали о происшествии.
– Я тоже так думаю. Мы пришли к выводу, что демону легче влиять на животных и на чем-либо ослабленных людей. Значит, вороны. Насколько мне известно, не впервые.
– Да, вороны и другие птицы врезались в окна, людей, стены домов. Когда это происходит, все удивляются – даже те, кто наблюдал подобное раньше. Словно видят впервые. Один из симптомов, как мы выражаемся.
– Но там были и другие люди – пешеходы, водители.
– Конечно.
– И никто не остановился и не сказал: «Черт возьми, посмотри на этих ворон».
– Нет. – Фокс кивнул, уловив, куда она клонит. – Нет. Никто их не видел или не придал значения тому, что видит. Такое уже случалось. Люди не замечают того, что происходит, но видят то, чего нет. Просто такие вещи случались ближе к Седмице.
– Что ты делал после того, как увидел Лейлу?
– Продолжал идти. – Фокс склонил голову набок, пытаясь прочесть записи Сибил в перевернутом блокноте. Он видел закорючки и значки, разобрать которые было бы невозможно, даже если правильно положить блокнот. – Наверное, притормозил, потом пошел дальше. И в этот момент… Думаю, это предчувствие. Что-то вроде сигнала тревоги. Знаешь, когда волосы встают дыбом или мурашки бегут по спине. Сначала я почувствовал опасность и только потом, когда поднял голову, увидел их. Лейла их тоже видела.
– И больше никто?
– Нет. – Он снова провел рукой по волосам. – Не знаю. Я хотел увести Лейлу с улицы, но не успел.
Остальную часть рассказа Сибил выслушала, не перебивая и не задавая вопросов. Когда Фокс закончил, она отложила карандаш и улыбнулась.
– Ты прелесть, Фокс.
– Точно. Совершенно верно. А почему?
Не переставая улыбаться, Сибил встала и обошла маленький столик. Потом обхватила ладонями его щеки и поцеловала в губы.
– Я видела твою куртку. Порванная, вся в птичьей крови и черт знает в чем еще. На ее месте могла быть Лейла.
– Куплю себе новую куртку.
– Я же сказала, что ты прелесть. – Она еще раз поцеловала его.
– Прошу прощения, что прерываю эту трогательную сцену. – Темные волосы Гейджа были взъерошены, а глаза были зелеными и циничными. Он стремительно вошел в кухню, сунул в холодильник упаковку пива, достал одну бутылку.
– Представление закончилось, – объявила Сибил. – Ты пропустил самое интересное.
– До конца еще очень далеко. – Гейдж открыл бутылку. – Как ты?
– Нормально. Разве что не скоро поставлю диск с фильмом Хичкока.
– Кэл сказал, Лейла не пострадала.
– С ней все в порядке. Переодевается наверху. Похоже, начинается.
Поймав взгляд Фокса, Сибил пожала плечами.
– Думаю, мне нужно пойти наверх, проведать ее и не мешать вашему мужскому разговору.
Гейдж проводил ее взглядом.
– Сногсшибательна. – Гейдж сделал большой глоток пива и сел напротив Фокса. – Положил глаз?
– Что? На Сибил? Нет. – После нее в воздухе остался аромат, загадочный и влекущий. Но… – Нет. А ты?
– Смотреть не возбраняется. Скверно было сегодня?
– Бывало гораздо хуже. В основном материальный ущерб. Может, несколько порезов и синяков. – Фокс скрипнул зубами. – Не окажись я рядом, на ней живого места не осталось бы. Она бы не успела спрятаться. Вороны не просто атаковали машины и дома. Они целились прямо в нее.
– На ее месте мог оказаться любой из нас. В прошлом месяце мишенью стала Куин, когда осталась одна в тренажерном зале.
– Нападает на женщин, – кивнул Фокс. – Причем в тот момент, когда кто-то из них остается один. Исходя из предположения – неверного, на мой взгляд, – что одинокая женщина наиболее уязвима.
– Не такого уж неверного. На нас все быстро заживает, а на них нет. – Гейдж откинулся на спинку стула. – Невозможно обеспечивать безопасность трех женщин и одновременно искать способ разделаться с демоном, очень древним и очень злым. Но эти женщины нам нужны.
Хлопнула входная дверь, и на кухне появился Кэл. В руках у него были пакеты, в которых обычно продают еду навынос.
– Гамбургеры и сэндвичи, – объявил Кэл. Не отрывая испытующего взгляда от Фокса, он вывалил пакеты на столешницу. – Ты в порядке? А Лейла?
– Пострадала только кожаная куртка. А там что?
Кэл взял пиво и сел рядом с друзьями. Взгляд его серых глаз был жестким и злым.
– Десяток разбитых окон на Мейн-стрит и три столкнувшихся автомобиля на площади. На этот раз обошлось без серьезных травм. Мэр и мой отец собрали людей, чтобы очистить улицу. Начальник полиции Хоубейкер берет показания у свидетелей.
– Если все пойдет как обычно, через пару дней о происшествии никто и не вспомнит. Может, оно и лучше. Если бы подобные вещи оставались у людей в памяти, Холлоу превратился бы в город-призрак.
– Может, так и должно быть. И не нужно мне рассказывать о прелестях родного города, – прибавил Гейдж, предупреждая возражения Кэла. – Это всего лишь место жительства. Точка на карте.
– Люди, – Кэл уже не в первый раз слышал эти аргументы. – Семьи, бизнес, дома. Это наш город, черт возьми. Твисс, или как его там зовут, его не получит.
– А тебе не кажется, что справиться с ним будет гораздо легче, если не переживать за три тысячи жителей Холлоу? – возразил Гейдж. – Чем мы каждый раз занимались во время Седмицы, Кэл? Пытались помешать людям убить себя или друг друга, оказывали им медицинскую помощь. Мы боролись со следствием, а не с причиной.
– Он прав. – Фокс поднял руку, чтобы унять страсти. – Я знаю, нам очень хотелось бы убрать всех из города к чертовой матери и дать решительный бой. Покончить с этим раз и навсегда. Но невозможно заставить три тысячи человек покинуть свои дома, бросить все дела и уехать на неделю. Невозможно переселить целый город.
– Анасази[4] это удалось. – В дверях появилась Куин. Она подошла к Кэлу, наклонилась и поцеловала его. – Привет.
Куин выпрямилась, но ее руки остались лежать на плечах Кэла. «Нежность, – подумал Фокс, – или желание успокоить». Но когда Кэл накрыл ее ладонь своей, Фокс понял, как много они значат друг для друга.
– Города и деревни загадочным и необъяснимым образом опустели, – продолжила она. – Древние анасази, построившие сложные сооружения в каньонах Аризоны и Нью-Мексико, а также колония Роанок[5]. Причины могут быть разными: война, болезнь или что-то еще. Но не исключено, что это имеет отношение и к нашему делу.
– Думаешь, наш ублюдок уничтожил анасази и поселенцев из Роанока? – спросил Кэл.
– Если только анасази – еще до того, как принял облик Лазаруса Твисса. Роанока исчез после тысяча шестьсот пятьдесят второго года, и поэтому Твисс тут, скорее всего, ни при чем. – Куин заглянула в сваленные на стол пакеты. – В любом случае, нам надо поесть.
Пока в столовой расставляли тарелки с едой, Фокс отозвал Лейлу в сторону.
– Как ты?
– Все в порядке. – Она взяла его ладонь, повернула и посмотрела на гладкую кожу. – Думаю, ты тоже.
– Послушай, если ты хочешь пару дней отдохнуть, я не против. Можешь не приходить на работу.
Она выпустила его руку, склонила голову набок и долгим взглядом посмотрела ему в лицо.
– Ты действительно считаешь меня такой… трусихой?
– Нет. Просто…
– Считаешь. Думаешь, что я не испытываю восторга по поводу… вулканского объединения разумов[6] потому, что боюсь.
– Вовсе нет. Просто подумал, что ты пережила шок – как и любой другой на твоем месте. Кстати, ты удачно вспомнила о Споке, но ассоциация не совсем точна.
– Неужели? – Лейла проскользнула мимо него и села за стол.
– Итак. – Куин бросила жалобный взгляд на гамбургер Кэла и принялась за жареную курицу. – Все знают, что случилось на площади. Злобные птицы. Мы это запишем, внесем в таблицу, а завтра я собираюсь опросить свидетелей. Возможно, не помешает отправить одну из мертвых птиц на исследование. Вдруг при аутопсии обнаружатся какие-нибудь физические изменения, инфекция или что-то необычное.
– Вот и займись, – поморщилась Сибил, жевавшая сэндвич с индейкой, который она разрезала на четыре части. – И давай не будем обсуждать аутопсию за ужином. В сегодняшнем происшествии есть кое-что любопытное. Насколько я могу судить, Лейла и Фокс почувствовали и увидели птиц одновременно. Или почти одновременно. В чем причина? В том, что мы вшестером как-то связаны с темной и светлой стороной того, что происходит в Холлоу? Или в их способностях?
– Думаю, и в том, и в другом, – сказал Кэл. – Способности – дополнительное преимущество.
– Согласна, – продолжила Сибил. – Но как мы их используем?
– Никак. – Фокс взял горсть жареной картошки. – Потому что Лейла не желает применять свой дар. Именно так, – продолжал он в ответ на пристальный взгляд Лейлы. – Возможно, тебе это не нравится, но ничего не поделаешь. Твои способности не принесут пользы ни тебе, ни всем нам, если ты не научишься ими пользоваться.
– Я не говорила, что не хочу, но терпеть принуждение не стану. И стыдить меня не нужно – не поможет.
– А что поможет? – спросил Фокс. – Я готов выслушать предложения.
Сибил вскинула руку.
– Раз уж я затронула эту проблему, позвольте продолжить. Ты чего-то боишься, Лейла. Может, расскажешь нам, в чем дело?
– Мне кажется, я теряю себя – ту, какой себя представляла. И я уже никогда не буду прежней.
– Не исключено, – небрежно бросил Гейдж. – Только учитывай, что этот июль может стать для тебя последним.
– Конечно, – усмехнувшись, Лейла взяла бокал. – Но я предпочитаю быть оптимисткой.
– Попробуем так. – Кэл укоризненно посмотрел на Гейджа. – Сегодня ты могла бы серьезно пострадать, если бы не связь, возникшая между тобой и Фоксом. Причем без сознательных попыток ее установить – с той и с другой стороны. Что? – Он повернулся к Куин, которая собралась было что-то сказать, но затем прикусила язык.
– Нет. Ничего. – Куин переглянулась с Сибил. – Но, похоже, я поняла, что каждый из вас имеет в виду, и все по-своему правы. Поэтому у меня есть предложение к Лейле. Попробуй взглянуть на все под другим углом. Ты не теряешь, а приобретаешь. Кстати, мы продолжаем изучать дневники Энн Хоукинс и другие книги, которые нам дала прабабушка Кэла. А Сибил пытается выяснить, куда ушла Энн перед той ночью, когда Джайлз Дент и Лазарус Твисс встретились у Языческого камня, где родила сыновей и где жила два года, прежде чем вернуться домой. Мы надеемся найти это место и рассчитываем извлечь дополнительную информацию из дневников. И еще Сибил подтвердила свою ветвь семейного дерева.
– Более раннюю, чем ваши, насколько я могу судить, – подхватила Сибил. – Одна из моих прапрабабок, Надя Ситарски, приехала сюда вместе с другими родственниками в середине девятнадцатого века. Она вышла замуж за Джона Адамса, потомка Эстер Дейл. На самом деле во мне скрещиваются две ветви, потому что примерно через пятьдесят лет один из моих предков – со стороны Кински – приехал сюда и женился на внучке Нади и Джона. Таким образом, я тоже потомок Эстер Дейл и демона, который ее изнасиловал и сделал ей ребенка.
– Одна большая счастливая семья, – вставил Гейдж.
– По крайней мере, у нас у всех есть нечто общее. Думаешь, мне приятно сознавать, – теперь Сибил обращалась к Лейле, – что своими способностями я отчасти обязана силам зла? Более того, это меня бесит. До такой степени, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы надрать этому гаденышу задницу.
– А тебя не пугает, что он может использовать в своих целях то, что в тебе заложено?
Сибил снова взяла бокал и пригубила вино; взгляд ее стал жестким.
– Я попробую.
– А я боюсь. – Лейла обвела взглядом лица тех, которых она успела полюбить. – Во мне есть нечто, что я не могу до конца понять, не могу контролировать, и это меня пугает. Мне страшно, что в какой-то момент оно начнет управлять мной. – Она покачала головой, останавливая Куин. – Даже теперь я не уверена, сама ли я приехала сюда или меня вынудили. Еще страшнее вот что: я не уверена, продиктованы мои поступки свободным выбором или все это часть общего плана, разработанного потусторонними силами, темной и светлой. Вот что меня тревожит. Не дает покоя.
– Никто не приковывает тебя к этому стулу, – заметил Гейдж.
– Перестань, – сказал Фокс, но Гейдж в ответ лишь пожал плечами.
– Почему? Ее проблема касается нас всех. Может, просто соберешь вещи и вернешься в Нью-Йорк? Снова станешь продавать – как это? – неоправданно дорогие туфли скучающим женщинам, которым некуда девать деньги.
– Прекрати, Гейдж.
– Нет. – Лейла схватила Фокса за руку, не давая ему встать. – Не нужно меня спасать или защищать. Почему я не уезжаю? Это значило бы, что я струсила, а такого со мной еще не было. Я не уезжаю, потому что существо, которое изнасиловало Эстер Дейл, свело ее с ума, довело до самоубийства, больше всего на свете хочет, чтобы я все бросила и сбежала. Я лучше всех вас знаю, что оно сделало с девушкой, сама это чувствовала. Может, именно поэтому я боюсь больше, чем вы. Может, это часть плана. Я никуда не уеду, но не стыжусь признаться, что я боюсь того, что снаружи, и того, что внутри меня. Внутри нас всех.
– Не боятся только дураки. – Гейдж поднял бокал, словно произносил тост. – Умными и склонными к самоанализу людьми труднее манипулировать.
При помощи блошиного рынка, кусков ткани и сочетания цветов женщины – Куин, Сибил и Лейла – ухитрились за несколько недель превратить это место в настоящий дом.
Причем несмотря на то, что большую часть времени посвящали расследованию, пытаясь выяснить истоки того кошмара, который каждые семь лет в течение семи дней мучил Холлоу.
Кошмара, начавшегося двадцать один год назад, в их общий день рождения: его самого, Кэла и Гейджа. Та ночь изменила и его, и их, его братьев по крови. А потом все снова изменилось, когда в город приехала Куин, чтобы собрать материал для книги о Холлоу и его легенде.
Теперь для нее это больше, чем книга, – увлекающаяся привидениями, блондинка с великолепной фигурой влюбилась в Кэла. И для ее подруги по колледжу Сибил это не просто очередной проект. А для Лейлы Дарнел, как ему казалось, не просто жизненные неприятности.
Они с Кэлом и Гейджем познакомились еще в младенчестве – на самом деле даже раньше, потому что их матери посещали одни и те же курсы для беременных. Куин и Сибил вместе учились в колледже и с тех пор дружили. Но Лейла оказалась в Холлоу, в этой непростой ситуации, одна.
Фокс напоминал себе об этом всякий раз, когда его терпение начинало истощаться. Несмотря на крепкую дружбу, которая завязалась у нее с другими женщинами, несмотря на прочную связь со всеми остальными, она пришла сюда одна.
В дверях кухни появилась Сибил с большим блокнотом. Бросила его на стол, взяла бутылку вина. Ее длинные кудри были стянуты на затылке серебряными заколками, блестевшими в черных волосах. Узкие черные брюки и блузка навыпуск, ярко-розового цвета. Ноги босые, ногти накрашены в тон блузке.
Фокса подобные вещи приводили в восторг. Сам он не мог подобрать и пару носков.
– Итак… – Сибил посмотрела на него своими бездонными черными глазами. – Я готова выслушать твои показания.
– А зачитывать мои права не собираешься? – В ответ на ее улыбку он пожал плечами. – Мы уже все рассказали, когда вошли.
– Мне нужны подробности, адвокат. – Голос ее звучал вкрадчиво. – Куин очень любит подробности, когда собирает материал для книги, а нам всем они требуются для составления полной картины происходящего. Куин наверху занимается Лейлой, пока та переодевается. У нее кровь на блузке. Полагаю, твоя, потому что на ней самой ни царапины.
– На мне тоже. Теперь.
– Да, у тебя потрясающая способность к регенерации. Очень удобно. Не расскажешь мне еще раз, красавчик? Я понимаю, это противно – когда придут остальные, придется повторить. Как там говорят в сериалах про копов? Просто рассказывай, и может, вспомнишь что-нибудь еще.
В логике ей не откажешь, подумал Фокс и начал с того момента, как он поднял голову и увидел ворон.
– А что ты делал перед тем, как посмотрел наверх?
– Шел по Мейн-стрит. Хотел заглянуть в клуб к Кэлу. Выпить пива. – Улыбнувшись, он взмахнул бутылкой. – Но пришел сюда и получил его бесплатно.
– Насколько я помню, ты сам его купил. Значит, ты просто шел в сторону площади, а эти птицы вдруг накинулись на перекресток, как в фильме Хичкока.
– Мои мысли были заняты… работой и всем остальным. – Он провел рукой по все еще мокрым волосам; пришлось подставить голову под кран, чтобы смыть птичий помет. – Думаю, я смотрел не вперед, а на другую сторону улицы, по которой шла Лейла. Она вышла из «Ма Пантри».
– Заходила за этим тошнотворным двухпроцентным молоком для Куин. Думаешь, вы случайно – к счастью или к несчастью – оба оказались на месте происшествия? – Сибил склонила голову, вскинув бровь. – Или именно в этом смысл?
Фоксу нравился ее быстрый, острый ум.
– Я склоняюсь к тому, что так было задумано. Если Большое Зло хотело объявить, что снова вступило в игру, то лучше сделать это на глазах у кого-то из нас. Гораздо приятнее, чем если бы мы просто услышали о происшествии.
– Я тоже так думаю. Мы пришли к выводу, что демону легче влиять на животных и на чем-либо ослабленных людей. Значит, вороны. Насколько мне известно, не впервые.
– Да, вороны и другие птицы врезались в окна, людей, стены домов. Когда это происходит, все удивляются – даже те, кто наблюдал подобное раньше. Словно видят впервые. Один из симптомов, как мы выражаемся.
– Но там были и другие люди – пешеходы, водители.
– Конечно.
– И никто не остановился и не сказал: «Черт возьми, посмотри на этих ворон».
– Нет. – Фокс кивнул, уловив, куда она клонит. – Нет. Никто их не видел или не придал значения тому, что видит. Такое уже случалось. Люди не замечают того, что происходит, но видят то, чего нет. Просто такие вещи случались ближе к Седмице.
– Что ты делал после того, как увидел Лейлу?
– Продолжал идти. – Фокс склонил голову набок, пытаясь прочесть записи Сибил в перевернутом блокноте. Он видел закорючки и значки, разобрать которые было бы невозможно, даже если правильно положить блокнот. – Наверное, притормозил, потом пошел дальше. И в этот момент… Думаю, это предчувствие. Что-то вроде сигнала тревоги. Знаешь, когда волосы встают дыбом или мурашки бегут по спине. Сначала я почувствовал опасность и только потом, когда поднял голову, увидел их. Лейла их тоже видела.
– И больше никто?
– Нет. – Он снова провел рукой по волосам. – Не знаю. Я хотел увести Лейлу с улицы, но не успел.
Остальную часть рассказа Сибил выслушала, не перебивая и не задавая вопросов. Когда Фокс закончил, она отложила карандаш и улыбнулась.
– Ты прелесть, Фокс.
– Точно. Совершенно верно. А почему?
Не переставая улыбаться, Сибил встала и обошла маленький столик. Потом обхватила ладонями его щеки и поцеловала в губы.
– Я видела твою куртку. Порванная, вся в птичьей крови и черт знает в чем еще. На ее месте могла быть Лейла.
– Куплю себе новую куртку.
– Я же сказала, что ты прелесть. – Она еще раз поцеловала его.
– Прошу прощения, что прерываю эту трогательную сцену. – Темные волосы Гейджа были взъерошены, а глаза были зелеными и циничными. Он стремительно вошел в кухню, сунул в холодильник упаковку пива, достал одну бутылку.
– Представление закончилось, – объявила Сибил. – Ты пропустил самое интересное.
– До конца еще очень далеко. – Гейдж открыл бутылку. – Как ты?
– Нормально. Разве что не скоро поставлю диск с фильмом Хичкока.
– Кэл сказал, Лейла не пострадала.
– С ней все в порядке. Переодевается наверху. Похоже, начинается.
Поймав взгляд Фокса, Сибил пожала плечами.
– Думаю, мне нужно пойти наверх, проведать ее и не мешать вашему мужскому разговору.
Гейдж проводил ее взглядом.
– Сногсшибательна. – Гейдж сделал большой глоток пива и сел напротив Фокса. – Положил глаз?
– Что? На Сибил? Нет. – После нее в воздухе остался аромат, загадочный и влекущий. Но… – Нет. А ты?
– Смотреть не возбраняется. Скверно было сегодня?
– Бывало гораздо хуже. В основном материальный ущерб. Может, несколько порезов и синяков. – Фокс скрипнул зубами. – Не окажись я рядом, на ней живого места не осталось бы. Она бы не успела спрятаться. Вороны не просто атаковали машины и дома. Они целились прямо в нее.
– На ее месте мог оказаться любой из нас. В прошлом месяце мишенью стала Куин, когда осталась одна в тренажерном зале.
– Нападает на женщин, – кивнул Фокс. – Причем в тот момент, когда кто-то из них остается один. Исходя из предположения – неверного, на мой взгляд, – что одинокая женщина наиболее уязвима.
– Не такого уж неверного. На нас все быстро заживает, а на них нет. – Гейдж откинулся на спинку стула. – Невозможно обеспечивать безопасность трех женщин и одновременно искать способ разделаться с демоном, очень древним и очень злым. Но эти женщины нам нужны.
Хлопнула входная дверь, и на кухне появился Кэл. В руках у него были пакеты, в которых обычно продают еду навынос.
– Гамбургеры и сэндвичи, – объявил Кэл. Не отрывая испытующего взгляда от Фокса, он вывалил пакеты на столешницу. – Ты в порядке? А Лейла?
– Пострадала только кожаная куртка. А там что?
Кэл взял пиво и сел рядом с друзьями. Взгляд его серых глаз был жестким и злым.
– Десяток разбитых окон на Мейн-стрит и три столкнувшихся автомобиля на площади. На этот раз обошлось без серьезных травм. Мэр и мой отец собрали людей, чтобы очистить улицу. Начальник полиции Хоубейкер берет показания у свидетелей.
– Если все пойдет как обычно, через пару дней о происшествии никто и не вспомнит. Может, оно и лучше. Если бы подобные вещи оставались у людей в памяти, Холлоу превратился бы в город-призрак.
– Может, так и должно быть. И не нужно мне рассказывать о прелестях родного города, – прибавил Гейдж, предупреждая возражения Кэла. – Это всего лишь место жительства. Точка на карте.
– Люди, – Кэл уже не в первый раз слышал эти аргументы. – Семьи, бизнес, дома. Это наш город, черт возьми. Твисс, или как его там зовут, его не получит.
– А тебе не кажется, что справиться с ним будет гораздо легче, если не переживать за три тысячи жителей Холлоу? – возразил Гейдж. – Чем мы каждый раз занимались во время Седмицы, Кэл? Пытались помешать людям убить себя или друг друга, оказывали им медицинскую помощь. Мы боролись со следствием, а не с причиной.
– Он прав. – Фокс поднял руку, чтобы унять страсти. – Я знаю, нам очень хотелось бы убрать всех из города к чертовой матери и дать решительный бой. Покончить с этим раз и навсегда. Но невозможно заставить три тысячи человек покинуть свои дома, бросить все дела и уехать на неделю. Невозможно переселить целый город.
– Анасази[4] это удалось. – В дверях появилась Куин. Она подошла к Кэлу, наклонилась и поцеловала его. – Привет.
Куин выпрямилась, но ее руки остались лежать на плечах Кэла. «Нежность, – подумал Фокс, – или желание успокоить». Но когда Кэл накрыл ее ладонь своей, Фокс понял, как много они значат друг для друга.
– Города и деревни загадочным и необъяснимым образом опустели, – продолжила она. – Древние анасази, построившие сложные сооружения в каньонах Аризоны и Нью-Мексико, а также колония Роанок[5]. Причины могут быть разными: война, болезнь или что-то еще. Но не исключено, что это имеет отношение и к нашему делу.
– Думаешь, наш ублюдок уничтожил анасази и поселенцев из Роанока? – спросил Кэл.
– Если только анасази – еще до того, как принял облик Лазаруса Твисса. Роанока исчез после тысяча шестьсот пятьдесят второго года, и поэтому Твисс тут, скорее всего, ни при чем. – Куин заглянула в сваленные на стол пакеты. – В любом случае, нам надо поесть.
Пока в столовой расставляли тарелки с едой, Фокс отозвал Лейлу в сторону.
– Как ты?
– Все в порядке. – Она взяла его ладонь, повернула и посмотрела на гладкую кожу. – Думаю, ты тоже.
– Послушай, если ты хочешь пару дней отдохнуть, я не против. Можешь не приходить на работу.
Она выпустила его руку, склонила голову набок и долгим взглядом посмотрела ему в лицо.
– Ты действительно считаешь меня такой… трусихой?
– Нет. Просто…
– Считаешь. Думаешь, что я не испытываю восторга по поводу… вулканского объединения разумов[6] потому, что боюсь.
– Вовсе нет. Просто подумал, что ты пережила шок – как и любой другой на твоем месте. Кстати, ты удачно вспомнила о Споке, но ассоциация не совсем точна.
– Неужели? – Лейла проскользнула мимо него и села за стол.
– Итак. – Куин бросила жалобный взгляд на гамбургер Кэла и принялась за жареную курицу. – Все знают, что случилось на площади. Злобные птицы. Мы это запишем, внесем в таблицу, а завтра я собираюсь опросить свидетелей. Возможно, не помешает отправить одну из мертвых птиц на исследование. Вдруг при аутопсии обнаружатся какие-нибудь физические изменения, инфекция или что-то необычное.
– Вот и займись, – поморщилась Сибил, жевавшая сэндвич с индейкой, который она разрезала на четыре части. – И давай не будем обсуждать аутопсию за ужином. В сегодняшнем происшествии есть кое-что любопытное. Насколько я могу судить, Лейла и Фокс почувствовали и увидели птиц одновременно. Или почти одновременно. В чем причина? В том, что мы вшестером как-то связаны с темной и светлой стороной того, что происходит в Холлоу? Или в их способностях?
– Думаю, и в том, и в другом, – сказал Кэл. – Способности – дополнительное преимущество.
– Согласна, – продолжила Сибил. – Но как мы их используем?
– Никак. – Фокс взял горсть жареной картошки. – Потому что Лейла не желает применять свой дар. Именно так, – продолжал он в ответ на пристальный взгляд Лейлы. – Возможно, тебе это не нравится, но ничего не поделаешь. Твои способности не принесут пользы ни тебе, ни всем нам, если ты не научишься ими пользоваться.
– Я не говорила, что не хочу, но терпеть принуждение не стану. И стыдить меня не нужно – не поможет.
– А что поможет? – спросил Фокс. – Я готов выслушать предложения.
Сибил вскинула руку.
– Раз уж я затронула эту проблему, позвольте продолжить. Ты чего-то боишься, Лейла. Может, расскажешь нам, в чем дело?
– Мне кажется, я теряю себя – ту, какой себя представляла. И я уже никогда не буду прежней.
– Не исключено, – небрежно бросил Гейдж. – Только учитывай, что этот июль может стать для тебя последним.
– Конечно, – усмехнувшись, Лейла взяла бокал. – Но я предпочитаю быть оптимисткой.
– Попробуем так. – Кэл укоризненно посмотрел на Гейджа. – Сегодня ты могла бы серьезно пострадать, если бы не связь, возникшая между тобой и Фоксом. Причем без сознательных попыток ее установить – с той и с другой стороны. Что? – Он повернулся к Куин, которая собралась было что-то сказать, но затем прикусила язык.
– Нет. Ничего. – Куин переглянулась с Сибил. – Но, похоже, я поняла, что каждый из вас имеет в виду, и все по-своему правы. Поэтому у меня есть предложение к Лейле. Попробуй взглянуть на все под другим углом. Ты не теряешь, а приобретаешь. Кстати, мы продолжаем изучать дневники Энн Хоукинс и другие книги, которые нам дала прабабушка Кэла. А Сибил пытается выяснить, куда ушла Энн перед той ночью, когда Джайлз Дент и Лазарус Твисс встретились у Языческого камня, где родила сыновей и где жила два года, прежде чем вернуться домой. Мы надеемся найти это место и рассчитываем извлечь дополнительную информацию из дневников. И еще Сибил подтвердила свою ветвь семейного дерева.
– Более раннюю, чем ваши, насколько я могу судить, – подхватила Сибил. – Одна из моих прапрабабок, Надя Ситарски, приехала сюда вместе с другими родственниками в середине девятнадцатого века. Она вышла замуж за Джона Адамса, потомка Эстер Дейл. На самом деле во мне скрещиваются две ветви, потому что примерно через пятьдесят лет один из моих предков – со стороны Кински – приехал сюда и женился на внучке Нади и Джона. Таким образом, я тоже потомок Эстер Дейл и демона, который ее изнасиловал и сделал ей ребенка.
– Одна большая счастливая семья, – вставил Гейдж.
– По крайней мере, у нас у всех есть нечто общее. Думаешь, мне приятно сознавать, – теперь Сибил обращалась к Лейле, – что своими способностями я отчасти обязана силам зла? Более того, это меня бесит. До такой степени, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы надрать этому гаденышу задницу.
– А тебя не пугает, что он может использовать в своих целях то, что в тебе заложено?
Сибил снова взяла бокал и пригубила вино; взгляд ее стал жестким.
– Я попробую.
– А я боюсь. – Лейла обвела взглядом лица тех, которых она успела полюбить. – Во мне есть нечто, что я не могу до конца понять, не могу контролировать, и это меня пугает. Мне страшно, что в какой-то момент оно начнет управлять мной. – Она покачала головой, останавливая Куин. – Даже теперь я не уверена, сама ли я приехала сюда или меня вынудили. Еще страшнее вот что: я не уверена, продиктованы мои поступки свободным выбором или все это часть общего плана, разработанного потусторонними силами, темной и светлой. Вот что меня тревожит. Не дает покоя.
– Никто не приковывает тебя к этому стулу, – заметил Гейдж.
– Перестань, – сказал Фокс, но Гейдж в ответ лишь пожал плечами.
– Почему? Ее проблема касается нас всех. Может, просто соберешь вещи и вернешься в Нью-Йорк? Снова станешь продавать – как это? – неоправданно дорогие туфли скучающим женщинам, которым некуда девать деньги.
– Прекрати, Гейдж.
– Нет. – Лейла схватила Фокса за руку, не давая ему встать. – Не нужно меня спасать или защищать. Почему я не уезжаю? Это значило бы, что я струсила, а такого со мной еще не было. Я не уезжаю, потому что существо, которое изнасиловало Эстер Дейл, свело ее с ума, довело до самоубийства, больше всего на свете хочет, чтобы я все бросила и сбежала. Я лучше всех вас знаю, что оно сделало с девушкой, сама это чувствовала. Может, именно поэтому я боюсь больше, чем вы. Может, это часть плана. Я никуда не уеду, но не стыжусь признаться, что я боюсь того, что снаружи, и того, что внутри меня. Внутри нас всех.
– Не боятся только дураки. – Гейдж поднял бокал, словно произносил тост. – Умными и склонными к самоанализу людьми труднее манипулировать.