Робертс Нора. Порочная невинность (Том 1)

   - Извини.
   Она всегда и постоянно извинялась.
   Даже в госпитале - больная, измученная, пристыженная, распростертая на кровати...
   - Как ты могла так расклеиться? Как ты посмела отменить концерт?
   Над Кэролайн нависает разъяренное лицо матери.
   - Я не могу сейчас играть. Извини...
   - "Извини"! Что толку от твоих извинений? Ты губишь свою карьеру, ты ставишь Луиса в неудобное положение, ведешь себя непростительно! Не удивлюсь, если он разорвет вашу помолвку, а не только твой ангажемент. Что ты будешь делать, если он прекратит с тобой все профессиональные отношения?
   - Как же ты не понимаешь, мама? - слабо возражает Кэролайн. - Он был с другой! Как раз перед тем, как подняли занавес, я видела его - в гардеробной. Он был там с другой...
   - Глупости! А если это и так, то тебе некого винить, кроме себя самой. Как ты ведешь себя последнее время? Ходишь бледная, словно привидение, отменяешь интервью, отказываешься от приемов и вечеринок... И это после всего, что я для тебя сделала! Вот как ты платишь свои долги? И в какое ужасное положение ты меня поставила! Уже поползли разные слухи: ведь людям только дай повод посплетничать. Что я скажу журналистам?
   - Не знаю...
   Ей становится легче, когда она закрывает глаза, чтобы ничего не видеть и обо всем забыть.
   - Извини. Я просто не могу больше так жить. "Действительно, не могу", - подумала Кэролайн, открывая глаза. Она не может и не хочет жить так, как от нее требуется. И никогда не будет! Может быть, она в самом деле эгоистична, неблагодарна, избалована - все эти злобные эпитеты мать швырнула ей в лицо. Но какое это имеет значение теперь? Важно только одно: она приехала сюда. К себе домой!
   А за десять миль от ее дома Такер Лонгстрит ворвался на машине в самое сердце Инносенса, взметая пыль и едва не доведя до инфаркта Зануду толстого пса Джеда Ларссона. Собака мирно дремала под полосатой маркизой бакалейного магазина. Приоткрыв один глаз, она вдруг увидела летящий прямо на нее блестящий красный автомобиль, который внезапно остановился за несколько дюймов от собачьего носа.
   Взвизгнув, Зануда отпрыгнул на безопасное расстояние. Такер усмехнулся и свистнул псу, подзывая его к себе, но тот и не подумал остановиться.
   Такер сунул ключи в карман. Он был полон решимости как можно скорее купить рис, кока-колу и туалетную воду. А потом рвануть обратно и снова залечь в гамаке, где и должен находиться знающий себе цену мужчина в такое жаркое послеполуденное время. Но тут он усмотрел перед кафе "Болтай, но жуй" автомобиль сестры, и ему сразу показалось, что от быстрой езды у ; него пересохло в горле и недурно бы опрокинуть стаканчик холодного лимонада. А может, и проглотить кусок пирога с черникой или мороженое.
   Позднее он будет долго сожалеть, что позволил себе это маленькое отклонение от прямой дороги...
   Кафе "Болтай, но жуй" принадлежало Лонгстритам - точно так же, как прачечная-автомат "Стирай и суши", магазинчик "Корма и зерно", оружейный клуб "Друг охотника" и еще с десяток заведений, сдаваемых в аренду. Лонгстриты были достаточно умны, а может, причиной тому была их лень, чтобы не нанимать менеджеров для управления этим видом собственности. Хотя Дуэйн и не питал большого интереса к домам, сдаваемым в аренду, первого числа каждого месяца он исправно собирал ; арендную плату, выслушивал просьбы об отсрочке и составлял список необходимых ремонтных работ.
   Ну а бухгалтерские книги вел Такер, нравилось ему это или нет.
   Вообще-то, он не слишком возражал против этой обузы. Бухгалтерский учет - довольно удобное занятие, к которому всегда можно обратиться в вечерней прохладе с бокалом охлажденного напитка под рукой. У него была хорошая память на цифры, так что этот вид деятельности не составлял для него труда.
   Кафе "Болтай, но жуй" пользовалось особой благосклонностью Такера: здесь всегда царила непринужденная, домашняя атмосфера. Зал украшали большие окна-витрины, сплошь залепленные объявлениями о распродажах, аукционах и школьных спектаклях. Отсеки со столиками были отделаны красным винилом, которым Такс? всего полгода назад заменил прежнюю коричневую, потертую и замызганную обивку.
   В каждом отсеке был свой музыкальный автомат-проигрыватель. Достаточно опустить в щель монету, нажать кнопку и выбрать нужную запись. Эйолин Ренфрю, хозяйка заведения, любила музыку в стиле кантри, и поэтому музыкальные машины ее тоже предпочитали. Но Такер ухитрился контрабандой протащить несколько записей рока пятидесятых годов.
   У большой стойки расположилась дюжина высоких стульев, обитых тем же выцветающим красным винилом. Под стеклом в фигурной рамке висел прейскурант с перечислением сегодняшней выпечки, и взгляд Такера по-детски восторженно выхватил из списка черничный пирог.
   Обмениваясь на ходу приветствиями с немногочисленными посетителями, Такер пробрался сквозь сигаретный дым к стойке, возле которой восседала его сестра. Поглощенная разговором с Эйрлин, Джози рассеянно потрепала брата по щеке и продолжала свой рассказ:
   - И я ей сказала: "Джастин, если ты собираешься замуж за человека вроде Уилла Шайвера, тебе в интересах семейного счастья необходимо купить замок на его ширинку и быть уверенной, что у тебя в руках единственный ключ. Он, конечно, раз-другой обмочится, но больше ничего не сумеет!"
   Эйрлин одобрительно хихикнула и вытерла со стойки несколько влажных кругов.
   - Но почему она обязательно хочет выйти замуж за этого бездельника Уилла - не понимаю.
   - Детка, да он в постели настоящий тигр! - Джози хитро подмигнула. Ну, во всяком случае, так говорят... Рада тебя видеть, Такер.
   Джози повернулась к брату, смачно поцеловала в щеку и замахала перед его лицом растопыренными пальцами.
   - А я только что сделала маникюр. Цвет называется "убийственный красный". Как тебе нравится?
   Такер с чувством долга внимательно оглядел ее пурпурные ногти:
   - Такое впечатление, словно ты только что выцарапала кому-то глаза. Эйрлин, дай-ка мне лимонаду и кусок черничного пирога со взбитыми ванильными сливками.
   По-видимому, вполне довольная оценкой ее ногтей, Джози пробежала пальцами по своей искусно уложенной копне черных волос.
   - А мои, наверное, с удовольствием бы выцарапала Джастин. Усмехнувшись, Джози взяла стаканчик диетической колы и прильнула к соломинке. - Она тоже была в салоне красоты: закрашивала перекисью корни. И совала всем под нос руку, чтобы каждый мог полюбоваться стекляшкой, которую она называет бриллиантом. Уилл, наверное, выиграл его на ярмарке в тире, стреляя по бутылкам.
   В золотистых глазах Такера промелькнула насмешливая искорка.
   - Ревнуешь, Джози?
   Джози на секунду напряглась, выпятив нижнюю губу, но затем, просветлев лицом, закинула голову и рассмеялась:
   - Ну, если бы я захотела, он был бы мой. Да только, когда он не в постели, с ним можно от скуки умереть.
   Она помешала остаток колы соломинкой и бросила быстрый игривый взгляд на двух юнцов, расположившихся в одном из отсеков. Они сразу запыхтели и встрепенулись над своими банками пива.
   - Что и говорить, мы оба с тобой несем это бремя, Тэк. Перед нами не может устоять никто из противоположного пола! Улыбнувшись Эйрлин, Такер набросился на пирог:
   - Да, Джози, это наш крест.
   Джози забарабанила свеженакрашенными ногтями по стойке, с удовольствием прислушиваясь к постукиванию. Она чувствовала, что беспокойство, которое заставило ее дважды за пять лет выйти замуж и развестись, снова нарастает, и это продолжается уже несколько недель. "Пора в путь", - подумала Джози. Несколько месяцев жизни в Инносенсе всякий раз вызывало у нее непреодолимую жажду развлечений и охоту к перемене мест. Впрочем, те месяцы, которые она проводила где-нибудь еще, заставляли ее тосковать по бесцельному умиротворенному существованию в родном городке.
   Кто-то сунул четвертак в автомат, и Рэнди Трэвис заныл о превратностях несчастной любви. Джози забарабанила в такт, глядя исподлобья, как Такер налегает на черничный пирог и мороженое.
   - Не представляю, как ты можешь есть такие вещи в середине дня!
   Такер пожал плечами.
   - Очень просто: разеваю рот и глотаю. Джози засунула палец в сливки на пироге Такера и облизала его.
   - А что ты вообще делаешь в городе в такое время?
   - Исполняю поручения Деллы. Кстати, по дороге видел автомобиль, свернувший к дому Макнейров.
   - Гмм-м.
   Джози, возможно, обратила бы больше внимания на эту новость, но в кафе вошел Берк Трусдэйл. Джози моментально выпрямилась, скрестила длинные гладкие ноги и приветствовала его медовой улыбкой:
   - Привет, Берк.
   - Привет, Джози.
   Берк подошел и ткнул Такера в спину.
   - Что это вы здесь поделываете?
   - Да просто время убиваем, - ответила Джози. Берк был ростом не меньше шести футов, мускулистый и мощный, как "Студебекер", с квадратной челюстью и добрыми щенячьими глазами, что несколько смягчало общее впечатление. Хотя по возрасту он был ровесником Дуэйна, но дружил больше с Такером. А кроме того, Берк был одним из тех немногих мужчин, без которых Джози вынуждена была обходиться.
   Берк присел на высокий стул, позвякивая тяжелым кольцом с ключами. Повязка шерифа на его руке выцвела от солнечных лучей.
   - Слишком жарко сейчас вообще чем-то заниматься, - Берк благодарно улыбнулся Эйрлин, поставившей перед ним чай со льдом, и опорожнил стакан единым духом. - Родственница Мисс Эдит въехала в ее дом, - объяснил он, поставив стакан. - Это мисс Кэролайн Уэверли, известная музыкантша из Филадельфии. - Эйрлин снова наполнила стакан, и на этот раз Берк выпил охлажденный чай медленно, смакуя. - Она звонила, просила включить телефон и электричество.
   - А надолго она приехала? - спросила Эйрлин, у которой всегда были ушки на макушке от неистребимого любопытства. Между прочим, она считала, что хозяйка "Болтай, но жуй" не только имеет право, но просто обязана все знать.
   - Этого я не знаю. Мисс Эдит не очень-то много рассказывала о своей родне, но я слышал, что у нее есть родственница, которая разъезжает с оркестром по всему миру.
   - Наверное, ей хорошо за это платят, - заметил Такер. - Я видел полчаса назад, как она поворачивала к дому. У нее новенький, с иголочки, "БМВ".
   Берк подождал, пока Эйрлин не отойдет.
   - Тэк, мне нужно переговорить с тобой насчет Дуэйна. Такер немедленно напрягся, хотя выражение лица оставалось лениво-дружелюбным.
   - А в чем дело?
   - Вчера вечером он снова напился и устроил у Макгриди небольшой погром. Я засадил его на ночь в каталажку.
   Теперь выражение лица Такера изменилось: глаза потемнели, губы сурово сжались.
   - Ты его в чем-нибудь обвиняешь?
   - Да ладно тебе, Тэк, - Берк обиженно нахмурился. - Он учинил дикий скандал и был слишком пьян, чтобы сесть за руль. Я решил, что ему надо где-нибудь проспаться. Вспомни: когда неделю назад я его, мертвецки пьяного, отвез домой, мисс Делла чуть не спятила.
   - Пожалуй, ты прав. - Такер немного успокоился: все-таки Берк был настоящим другом. - А где сейчас Дуэйн?
   - В тюрьме, приходит в себя с похмелья. Я подумал, что раз уж ты здесь, то сам сможешь отвезти его домой. А его машину мы перешлем позднее.
   - Буду тебе обязан.
   Под внешним спокойствием Такер скрывал серьезную озабоченность. Дуэйн пьянствовал и дебоширил уже две недели подряд, а выход из этого состояния у него всегда бывал долгим и мучительным.
   Такер встал и вынул бумажник. В этот момент дверь распахнулась и так громко стукнула, что стаканы на полках задребезжали. Он оглянулся и увидел Эдду Лу Хэттингер. И понял, что бури не миновать.
   - Ах ты, ползучий гад, ублюдок! - заорала она с порога и двинулась прямо на Такера. Если бы Трусдэйл не сохранил быстроту реакции, которая принесла ему славу "звезды" в средней школе, то Такеру свернули бы нос набок.
   - Эй, эй... - растерянно бормотал Берк, потому что Эдда Лу царапалась, как дикая кошка.
   - Ты что же, решил отделаться от меня?
   - Эдда Лу... - Такер по опыту знал, что надо говорить тихо и проникновенно. - Успокойся. Дыши глубже. Ты только себе же и навредишь.
   Эдда Лу оскалила мелкие зубы.
   - Я сейчас тебе врежу, развратный хорек!
   Берк решил, что пора напомнить ей, кто здесь шериф.
   - Девушка, возьми себя в руки, или мне придется отправить тебя в тюрьму. И, думаю, твоему папаше это очень не понравится. Эдда Лу бросила на него злобный взгляд и прошипела:
   - Отпусти меня, я пальцем не трону этого сукина сына. Берк ослабил объятие, она вырвалась и встряхнулась.
   - Если ты хочешь поговорить со мной... - начал Такер.
   - Да, мы поговорим, будь спокоен! Здесь и сейчас. Эдда Лу заняла выигрышную позицию: встала так, чтобы посетителям, пялившим на нее глаза или, наоборот, притворно отводившим их, было все видно и слышно. Цветные пластмассовые браслеты пощелкивали у нее на руках, лицо и шея блестели от пота.
   - Вы все слышите, да? Я имею кое-что сказать этому мистеру-ходоку Лонгстриту!
   - Эдда Лу... - Такер улучил момент и тронул ее за руку, но она резко отбросила его руку.
   - Да-да, я все тебе выложу сполна. Ты говорил, что любишь меня, а сам...
   - Никогда я тебе такого не говорил! И в этом Такер мог быть совершенно уверен: даже сгорая в пламени страсти, он всегда был очень осторожен в словах.
   - Но ты давал мне это понять! - Эдда Лу неожиданно заплакала, слезы смешались с потом на ее лице, и тушь расползлась синими разводами под глазами. - Ты влез в мою постель. Ты говорил, что я такая женщина, которую ты всегда хотел. Ты говорил... Ты говорил, что мы поженимся!
   - О, нет! - Такер редко раздражался, но ей все-таки удалось задеть его за живое. - Ты все это выдумала, Эдда Лу. У тебя, оказывается, слишком богатое воображение.
   - А что должна думать девушка, когда ее обхаживают, носят цветы и разное иностранное вино? Ты говорил, что никто еще тебе так не нравился.
   - И ты действительно мне нравилась. Такер говорил правду, хотя сейчас ему самому было трудно в это поверить.
   - Да тебе сроду никто не нравился, кроме самого себя, Такер Лонгстрит! Но напрасно ты думаешь, что тебе удастся так легко от меня отделаться.
   Эдда Лу не собиралась отступать - особенно теперь, когда она уже успела намекнуть всем подругам, что дело идет к свадьбе. Она даже ездила в Гринвилл и присматривала себе свадебное платье. Она знала - знала наверняка, - что полгорода перешептывается о приближающемся событии.
   - Я беременна! - выкрикнула она в последней отчаянной надежде и с удовлетворением отметила, как зашептались посетители, а Такер побледнел.
   - Что ты сказала?!
   На губах ее зазмеилась жестокая, беспощадная улыбка.
   - Ты меня прекрасно слышал, Тэк. И лучше пораскинь мозгами, что тебе теперь надо делать.
   Вздернув подбородок, она круто повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув дверью. Такер застыл на месте, лишившись дара речи.
   - У-упс... - Джози ухмыльнулась при виде потрясенных завсегдатаев, но рука ее скользнула вниз, нашла руку брата и крепко сжала. - Ставлю десять баксов на то, что она врет.
   - Что?
   Все еще ошеломленный, Такер уставился на сестру.
   - Да я уверена, что она беременна не больше, чем ты сам! Разве ты не знаешь, что это старая, как мир, женская уловка, Такер? Не дай ей схватить тебя за хвост.
   Ему требовалось все обдумать, а для этого надо было остаться одному.
   - Послушай, ты не могла бы забрать Дуэйна из тюрьмы? И захвати припасы для Деллы.
   - А почему бы нам вместе... Но он уже уходил прочь.
   "Ну и дела! - подумала Джози. - Он ведь даже не сказал, что Делла велела купить".
   Глава 2
   Дуэйн Лонгстрит сидел на жесткой, как камень, железной койке в камере одной из двух городских тюрем и стонал, словно раненый пес. Он проглотил уже три таблетки аспирина, однако они пока не подействовали, и ему казалось, что тысяча пил, жужжа, вгрызается ему в мозг.
   Как всегда, только проснувшись после загула, Дуэйн презирал себя. Ему противно было думать, что он снова случайно угодил в ту же самую отвратительную западню.
   Он жалел не о том, что пьет. Нет, Дуэйну нравилось пить. Он любил вкус первого жгучего глотка виски на языке, любил бодрящую горячую волну, бьющую в голову после второй порции. А после того, как опрокинешь пятый-шестой стаканчик, время течет широким потоком и уносит тебя вдаль. Все вокруг кажется таким чудесным и смешным! В эти минуты забываешь, что жизнь дала тебе под дых, что ты навсегда потерял жену и двух ребятишек, которых, правда, не очень-то хотел заполучить с самого начала.
   Да, он очень любил легкое, прекрасное время забвения, и ему было все равно, что за этим последует. А следует всегда одно и то же: рука сама собой тянется к бутылке, теряешь способность чувствовать вкус и только способен глотать и глотать, пока виски перед тобой на столе...
   Вот это Дуэйну уже не нравилось. А еще ему не нравилось, что питье делает его агрессивным и он начинает нарываться на драку, на любую драку. Бог свидетель, он не такой плохой и злой человек, каким был его отец. Но иногда виски превращало его в Бо, и Дуэйн очень об этом сожалел.
   Самое паршивое - временами он не мог припомнить, устроил дебош после выпивки или тихо-мирно отключился. Когда же он дурил, то, как правило, просыпался утром в тюремной камере в сильном похмелье.
   Медленно, опасаясь, что неосторожное движение сразу превратит гудение в голове в злобное жужжание раздраженных пчел, Дуэйн поднялся. Солнечные лучи, вливаясь в зарешеченное окно, едва его не ослепили. Он тихо застонал, когда в коридоре громко хлопнула дверь, и раздался жизнерадостный голос Джози:
   - Дуэйн! Ты здесь? Это твоя любимая сестренка явилась забрать тебя отсюда.
   Когда он показался на пороге, держась за дверь и проседая в коленках, Джози вздернула свои аккуратно выщипанные брови.
   - Ничего себе! Ты выглядишь, словно три драные кошки, вместе взятые. Интересно, как ты ухитряешься что-нибудь видеть сквозь такие налитые кровью призмы?
   - Послушай, я... - Дуэйн кашлянул, чтобы прочистить горло. - Я опять разбил машину?
   - Об этом мне ничего не известно. Ну а теперь ты поедешь с малюткой Джози.
   Она подошла, взяла его за руку, но, когда Дуэйн повернулся к ней, стремительно отступила.
   - Боже милосердный! Скольких ты уже убил таким перегаром? - Поцокав языком, Джози вытащила из сумочки коробку леденцов "Тик-так". - Вот, детка, пожуй. Иначе я упаду в обморок, если ты опять дохнешь на меня.
   - Делла меня убьет, - мрачно промолвил Дуэйн, когда Джози повела его к двери.
   - Надеюсь. Но, боюсь, когда она узнает, что случилось с Такером, она о тебе позабудет.
   - С Такером? А что такое с Такером? Вот чертовня! - Дуэйн отшатнулся, когда солнце ударило ему в глаза.
   Покачав головой, Джози вытащила из сумки свои темные очки с маленькими искусственными бриллиантиками вокруг линз и подала их брату.
   - Такер в затруднительном положении, потому что Эдда Лу утверждает, будто ждет от него ребенка. Ну, мы еще посмотрим, так это или нет!
   - Христос всемогущий! - На краткое мгновенье собственные невзгоды показались Дуэйну не стоящими внимания. - Тэк обрюхатил Эдду Лу?
   Джози открыла дверцу салона своей машины и помогла Дуэйну втиснуться.
   - Да, и она объявила об этом во всеуслышание в "Болтай, но жуй". Так что теперь все жители города будут с интересом ждать, когда у нее вырастет брюхо.
   - Только этого нам не хватало...
   - Вот что я тебе скажу, - Джози завела машину и аккуратно тронулась с места. - Обрюхатил он ее или нет, но пусть дважды подумает, прежде чем введет эту кобылу в наш дом!
   ***
   Такер предусмотрительно решил не возвращаться сразу домой: Делла незамедлительно устроит ему выволочку. Ему нужно было немного побыть одному, а как только въедешь в ворота усадьбы, об одиночестве нечего и мечтать.
   Повинуясь внезапному порыву, Такер резко свернул на боковую дорогу, не доехав до дома почти целую милю. Оставив машину на поросшей травой обочине, он пошел к деревьям. Под зеленой листвой, рядом с влажным мхом парализующая все члены жара не так свирепствовала. Но ему надо было охладить не столько тело, сколько пылающую голову.
   Там, в кафе, было мгновение, когда его охватила бешеная кровожадная злоба, когда ему захотелось схватить Эдду Лу за горло и задушить, чтобы она заткнулась навсегда.
   Но сейчас его пугало даже не то, что он ощутил минутное удовлетворение от самой мысли об убийстве. Половина ею сказанного было ложью. Но это означало, что вторая половина - правда!
   Такер оттолкнул низко нависшую ветку, нагнулся и стал пробираться к воде через густые заросли. Испуганная его вторжением цапля сложила длинные изящные ноги и скользнула в глубь заводи. Сев на бревно, Такер огляделся, нет ли поблизости змей.
   Очень медленно вынув сигарету и отщипнув мизерный кончик, он зажег ее.
   Такер всегда любил воду. Не светлые озера и не океан, но темноводные пруды, журчание ручьев, постоянный четкий плеск речной волны. Его с детства тянуло к воде. Под предлогом рыбной ловли он любил просто посидеть и подумать, слушая неумолчный стрекот цикад.
   Но тогда его проблемы были детскими, мальчишескими: например, высекут ли его за плохую отметку по географии или как выпросить новый велосипед на Рождество. Но по мере того, как взрослеешь, проблемы усложняются. Он вспомнил, как горевал, когда отец поехал в Джексон на своей машине и разбился насмерть. Однако та горесть не могла идти ни в какое сравнение с тем, что он испытал, когда нашел лежащую в саду на дорожке мать, почти бездыханную. И ни один врач уже не смог починить ее бедное сердце.
   Такер часто приходил тогда к воде в поисках хоть небольшого облегчения. И постепенно, как всегда в этом мире, боль притупилась, чувство утраты поблекло. Только иногда его вдруг неудержимо тянуло выглянуть из окна, и он был почти уверен, что снова увидит, как мама в широкополой соломенной шляпе, перевязанной прозрачным шифоном, срезает увядающие розы...
   Мэдилайн Лонгстрит наверняка не понравилась бы Эдда Лу. Она нашла бы ее грубой, вульгарной и хитрой. И, несомненно, выразила бы свое неодобрение с той утонченно беспощадной вежливостью, которую любая южная леди способна отточить до остроты бритвы.
   А его мать была именно такой, истинно южной, леди.
   Надо сказать, Такер вовсе не собирался бросать Эдду Лу: он не относился к числу мужчин, которые сразу же перестают ухаживать после того, как задрали женщине юбку. Но как только она намекнула насчет свадьбы, он сразу отступил назад. Сначала он устроил ей охлаждающий чувства тайм-аут, приглашая повеселиться только раз в неделю, и выложил начистоту, что у него совершенно нет намерения связывать себя брачными узами. Но он видел по ее хитроватому взгляду, что Эдда Лу ему не поверила. Вот тогда он разорвал отношения. Она плакала, но вела себя прилично. Теперь Такер понимал, что она не рассталась с надеждой привязать его к себе окончательно.
   Такер также не сомневался, что до нее дошли слухи о его свиданиях с другой. Впрочем, все это уже не имело значения. Если Эдда Лу беременна, он был совершенно уверен, что виноват, несмотря на все меры предосторожности. Именно он. И теперь надо придумать, что в связи с этим предпринять.
   Такер удивлялся, что к нему до сих пор не нагрянул отец Эдды Лу, Остин Хэттингер, с заряженным ружьем. Остин не отличался умением входить в обстоятельства и к тому же никогда не любил Лонгстритов. Вернее сказать, он их ненавидел - с тех самых пор, как Мэдилайн Ларю предпочла Бо Лонгстрита, навсегда положив конец мечтам Остина Хэттингера самому на ней жениться.
   Говорили, что именно тогда Остин и превратился в подлого, жестокого сукиного сына. Все вокруг знали, что он то и дело дубасит жену, а своих пятерых детей воспитывает исключительно подзатыльниками. Самый старший из них, Джей, уже мотал срок в тюрьме Джексона за крупную автомобильную кражу.
   Остин и сам провел немало ночей за решеткой: "рукоприкладство", "рукоприкладство и насилие", "неподобающее поведение, выразившееся в неуважении к Священному писанию и богохульстве". Такер понимал, что это лишь вопрос времени:
   Остин обязательно явится к нему с заряженным ружьем и своими огромными, как окорока, кулаками. И ему придется с ним встретиться отвертеться не удастся.
   Точно так же придется взять на себя ответственность по отношению к Эдде Лу. Однако ответственность ответственностью, но черта с два он женится на ней! Она может быть как угодно искусна в постели, но не в состоянии поддерживать мало-мальски спокойный разговор. А кроме того, она неумна, зато хитра и коварна, как лисица. И хотя бы только поэтому он не желает каждое утро лицезреть ее за завтраком всю оставшуюся жизнь.
   Он, конечно, сделает, что возможно и что считает правильным. У него есть деньги, и он этим воспользуется. Это все, что она от него получит.
   Впрочем, может быть, когда первая злость пройдет, он даже полюбит этого ребенка - если не его мать... Всегда лучше ощущать к кому-то приязнь и симпатию, чем испытывать отвратительное чувство ненависти.
   Такер потер лицо руками и от души пожелал, чтобы Эдда Лу исчезла куда-нибудь насовсем. Что за безобразную сцену она устроила в кафе! Выставила его в таком свете, что хуже не бывает. Хуже, чем он есть на самом деле. И если бы только можно было придумать, каким образом, он бы...
   Такер услышал шорох позади и резко обернулся. Если его выследила Эдда Лу, то он готов задать ей как следует!
   ***