Робертс Нора. Сокровище влюбленных

   — Боюсь, нам понадобится больше места.
   Мариан уже вернулась с кружкой дымящегося кофе и тарелкой с солеными крендельками.
   — Обожаю оптимистов.
   — Мой напарник далеко не оптимист, — поправила Тейт. — Он — реалист.
   — Я бы этого не сказал.
   — Точно, точно. — Тейт выбрала себе кренделек. — Бак — мечтатель, а ты любишь свободу… солнце, море. Никакой ответственности, никаких уз. Ты не надеешься найти сундук с золотыми дублонами, но умеешь извлечь пользу из случайной безделушки. Чтобы не испытывать недостатка в пиве и креветках.
   — Тейт! — Мариан покачала головой, с трудом сдерживая смех. — Не груби.
   — Пусть продолжает. — Мэтью отхлебнул кофе. — Это даже интересно.
   — Ты не боишься тяжелой работы, потому что всегда найдешь время поваляться в гамаке, подремать. И, конечно, острые ощущения. От погружений, от открытий. — Тейт протянула ему серебряную ложку. — Ты — реалист, Мэтью. Поэтому, когда ты говоришь, что нам нужно больше места, я тебе верю.
   — Прекрасно. — Если в начале ее речи Мэт еще сомневался, то теперь точно почувствовал себя оскорбленным. — Можно приспособить под склад «Морского дьявола». — Заметив недоверчивое выражение лица Тейт, он добавил: — А спать мы с Баком можем здесь, на палубе. «Приключение» будет нашей общей базой. Нырять будем отсюда и здесь будем очищать находки, а затем перевозить их на «Дьявола».
   — Разумно, — согласилась Мариан. — Раз у нас два судна, надо использовать оба.
   — Ладно. Если папа и Бак согласятся, я не возражаю. А пока, Мэтью, не поможешь мне принести то, что осталось на палубе?
   — С удовольствием, напарник. Мариан, спасибо за кофе.
   — На здоровье, дорогой.
   — Вечером я собираюсь на Сент-Китс отдать пленку в проявку. Хочешь со мной? — спросила Тейт.
   — Может быть.
   Тейт заметила его раздражение и улыбнулась.
   — Мэт, я, кажется, поняла, почему мы так хорошо работаем вместе под водой.
   Он обернулся. Вдохнул ее аромат, аромат соленого моря и крема от загара. Даже после нескольких недель под палящим солнцем ее кожа оставалась белой как алебастр.
   — И почему же?
   — Потому что ты реалист, а я идеалистка. Ты безрассуден, я осторожна. И каким-то образом мы поддерживаем равновесие.
   — Ты любишь все анализировать, Рыжик.
   — Наверное. — Тейт придвинулась поближе, надеясь, что Мэт не поймет, чего ей это стоило. — Я проанализировала, почему ты так разозлился после того, как поцеловал меня.
   — Я не злился. И это ты меня поцеловала.
   — Я только начала. — Преисполненная решимости, Тейт смотрела ему прямо в глаза. — Ты разозлился, потому что удивился своим чувствам. И я удивилась. — Она положила ладони на его грудь. — Интересно, удивимся ли мы сейчас.
   Больше всего на свете Мэт хотел утолить свой голод по этим свежим и щедрым губам… но грубо схватил ее за запястья.
   — Ты ступаешь на зыбкую почву, Тейт.
   — Не одна. — И вдруг она поняла, что больше не боится. Господи, даже ни капельки не нервничает. — Я знаю, что делаю.
   — Не знаешь. — Мэт оттолкнул ее, не заметив, что все еще сжимает ее руки. — Ты не видишь последствий, но они есть. За легкомыслие придется расплачиваться.
   — Я не боюсь тебя. Я хочу быть с тобой.
   — Легко говорить, когда твоя мать рядом. Хотя, может, ты умнее, чем кажешься.
   Мэт в ярости отпустил ее руки и ушел.
   Ее щеки вспыхнули. Она ведь действительно дразнила его. Хотела проверить… Ей просто необходимо было узнать, испытывает ли он хотя бы половину того притяжения, что чувствует она. Охваченная раскаянием, Тейт бросилась за ним.
   — Мэтью, прости. Я…
   Но он уже перемахнул через борт и плыл к «Морскому дьяволу». Черт побери! Мог по меньшей мере дождаться ее извинений! Она бросилась в воду.
   Когда Тейт выбралась на палубу «Дьявола», Мэт открывал бутылку пива.
   — Возвращайся домой, пока я не вышвырнул тебя за борт, детка.
   — Я же сказала, что сожалею. Это было нечестно и глупо, и я прошу прощения.
   — Прекрасно. — Несколько глотков холодного пива не охладили его. Намеренно не глядя на нее, он завалился в гамак. — Марш домой!
   — Я не хотела злить тебя. — Тейт решительно подошла к нему. — Я просто пыталась… я просто проверяла.
   Мэт поставил открытую бутылку на палубу.
   — Ах, проверяла?
   Он неожиданно притянул ее к себе. Тейт вцепилась в края гамака, чтобы не упасть, и с изумлением почувствовала, как Мэт обхватил ее за ягодицы и не очень ласково шлепнул.
   — Мэтью!
   Мэт отшвырнул ее, и Тейт приземлилась на попку, с которой он только что так близко познакомился.
   — Вот теперь мы квиты, — спокойно заметил он, снова поднимая свою бутылку.
   Тейт не бросилась на него только потому, что не сомневалась: результат будет катастрофическим и унизительным… к тому же она получила по заслугам.
   — Ладно, — с достоинством согласилась она. — Квиты.
   Вообще-то Мэт ожидал вспышки гнева или по меньшей мере слез, и ее спокойствие восхитило его.
   — А ты молодчина, Рыжик.
   — Снова друзья? — спросила она, протягивая руку.
   — Во всяком случае, партнеры.
   — Не хочешь освежиться? Поплавать?
   — Может быть. В рубке есть маски и трубки.
   — Я принесу. — Но она вернулась с блокнотом и карандашом. — Что это?
   — Шелковый галстук. А ты что подумала?
   Проигнорировав его сарказм, Тейт присела на край гамака.
   — Это ты нарисовал «Санта-Маргариту»?
   — Да.
   — Очень прилично.
   — Я — самый обычный Пикассо.
   — Я сказала «очень прилично». А что означают эти цифры?
   Мэт вздохнул. Любители, черт побери!
   — Сегодня мы нашли камбуз. — Мэт сел, свесив ноги, и ткнул пальцем в рисунок: — Офицерские каюты, каюты пассажиров. Трюм. — Он перевернул страницу и стал быстро рисовать. — Здесь мы нашли балласт. А здесь пушки. Теперь мы попробуем найти середину корабля.
   Их плечи соприкоснулись.
   — Но потом мы раскопаем весь корабль, так?
   Продолжая рисовать, Мэт мельком взглянул на нее.
   — На это потребуются месяцы, а может, и годы.
   — Да, но ведь сам корабль так же важен, как и его груз. Мы должны все раскопать и законсервировать.
   С точки зрения Мэта, само судно было лишь никчемной деревяшкой, но он решил не уточнять.
   — Скоро начнется сезон бурь, и мы должны сосредоточиться на ценном грузе. Если останется время, можно будет заняться и всем остальным.
   Лично он заберет свою долю и смотается. С золотом, звенящим в карманах, он построит приличную яхту и займется поисками «Изабеллы». В память об отце.
   Он обязательно найдет «Проклятие Анжелики» и отомстит Ван Дайку.
   — Разумно. — Тейт подняла голову и вздрогнула, увидев холодный блеск его глаз. — О чем ты думаешь?
   Мэтью встряхнулся.
   — Ни о чем. Конечно, разумно. Оглянуться не успеешь, как все узнают о нашем корабле, и у нас появится компания.
   — Репортеры?
   Мэт фыркнул:
   — Это наименьшее зло. Браконьеры.
   — Но у нас ведь официальная заявка!
   Он презрительно рассмеялся:
   — Это ни черта не значит, Рыжик, особенно со злым роком Лэситеров. Нам придется посменно не только работать, но и спать. Если мы начнем поднимать золото, его унюхают охотники от Австралии до Красного моря. Поверь мне.
   — Я верю. Давай проверим папу и Бака, а потом поедем проявить пленку.
 
   Когда они мчались к острову на маленьком катере «Приключение», у Тейт был уже целый список поручений.
   — Я должна была это предчувствовать, — простонала она.
   — Ничего страшного.
   — Ты не видел список. Ой, посмотри! — Тейт показала на группу дельфинов, резвившихся неподалеку. — Когда мне было двенадцать лет, я играла с дельфином. Целая стая сопровождала нашу яхту в Коралловом море. Потрясающе! У них такие добрые глаза.
   Она быстро поднялась, прикинула расстояние до пирса и набросила петлю троса на тумбу. Оставив катер, молодые люди направились к пляжу, где между отдыхающими, нежившимися на солнце, сновали официанты в белых шортах и цветастых рубашках.
   — Мэтью, если мы найдем сокровища и разбогатеем, что ты будешь делать?
   — Потрачу деньги в свое удовольствие.
   — На что?
   — На разное. — Однако он уже знал, что расплывчатый ответ ее не устроит. — На яхту. Как только у меня будут деньги и время, я построю собственную яхту. Может, куплю домик на острове вроде этого… Я никогда не был богат, но вряд ли трудно привыкнуть к роскошным отелям, шикарной одежде и безделью.
   — Однако нырять не перестанешь?
   — Естественно.
   — Я тоже. — Тейт бессознательно взяла его за руку. — Красное море, Большой Барьерный риф, Японское море. Столько чудесных мест! Когда я закончу колледж, то обязательно везде побываю.
   — Морская археология, так?
   — Так.
   Мэт окинул ее взглядом. Яркая копна волос, взлохмаченная ветром, мешковатые хлопчатобумажные слаксы, крохотная маечка, солнечные очки с квадратными стеклами в черной оправе.
   — Ты не очень-то похожа на ученого.
   — Ученому необходимы мозги и воображение, а не модная одежда.
   — В модной одежде нет ничего плохого.
   Совершенно не обидевшись, Тейт пожала плечами. Несмотря на иногда прорывавшееся огорчение матери, она мало думала о модных нарядах.
   — Какая разница, что носить, если есть хороший гидрокостюм? Я собираюсь потратить свою жизнь на морские раскопки, а для этого не нужна куча нарядов. Мне еще столько необходимо узнать.
   — А меня учеба никогда не волновала. — Конечно, они столько переезжали, что у него просто не было выбора. — Я предпочитаю учиться в процессе работы.
   — Понимаю.
   Они взяли такси до города, где Тейт сдала в проявку пленку, а потом, к ее удовольствию, Мэтью отправился с ней поглазеть на безделушки, выставленные в многочисленных сувенирных лавочках, и не возражал, когда она надолго застряла у маленького золотого медальона с жемчужинкой. Любовь к украшениям Тейт считала безобидной слабостью.
   — Не думал, что тебе нравятся побрякушки, — прокомментировал Мэтью, опершись о прилавок. — Ты их никогда не носишь.
   — Я потеряла в море колечко с рубином — подарок родителей на шестнадцатилетие, и у меня чуть сердце не разорвалось. С тех пор я не ношу украшений, когда мы охотимся за сокровищами. — Тейт с трудом оторвала взгляд от изящного медальона и дернула монету, висевшую на шее Мэта. — Может, я сделаю амулет из той монеты, что подарил мне Бак.
   — Мне помогает. Хочешь выпить или еще что-нибудь?
   Тейт коснулась верхней губы кончиком языка.
   — Мороженого.
   — Мороженого? Пошли.
   Купив рожки с мороженым, они бродили по узким улочкам, делали покупки для Мариан. Тейт весело смеялась над историей о встрече Бака с призраком Черной Бороды и совсем растаяла, когда Мэт сорвал белую китайскую розу и воткнул ей в волосы.
 
   Уже в сумерках они вернулись на пляж. Мэтью сложил пакеты в катер и обернулся. Закатав до колен штанины, Тейт стояла в набегавших волнах. Последние солнечные лучи золотили ее волосы и кожу, и Мэт вдруг с болью вспомнил свой сон.
   — Здесь прекрасно, — прошептала она. — Как будто ничего больше не существует. Неужели в мире, где есть подобные места, может быть зло? — Цветок в волосах, прогулка по пляжу за руку с Мэтом… Он наверняка не понимает, что этот день — самый романтичный в ее жизни. Тейт повернулась к нему. — Может, мы должны остаться здесь навсегда. Просто остаться и…
   Она умолкла, с трудом сглотнула подступивший к горлу комок. Глаза Мэта были темными, напряженными, сфокусированными на ней. Только на ней.
   Не колеблясь, она подошла к нему. Ее руки скользнули вверх по его груди, сомкнулись на его шее. Несколько секунд Мэт не шевелился, не сводя с нее глаз, затем резко притянул к себе.
   Да, ее целовали раньше. Но теперь ее целовал мужчина, а не мальчишка. Мужчина обнимал ее, разжигал пожар в ее крови, и только этот мужчина был ей нужен. Она прижалась к нему, покрывая его лицо отчаянными поцелуями, пока снова не нашла губами его рот, чуть не всхлипнув от удовольствия.
   Мэту казалось, что ее тело струится под его ладонями. Опьяненный, он жадно впитывал каждый ее вздох, каждый стон, содрогаясь от пронзавших его желаний.
   — Тейт… — Его голос прозвучал хрипло, почти отчаянно. — Мы не можем. Нельзя…
   — Можем. Замолчи. — Она уже дышала с трудом. — Поцелуй меня снова. Скорее.
   Он снова накрыл ее губы поцелуем, и словно что-то взорвалось в нем.
   — Это безумие, — прошептал он. — Я совсем свихнулся.
   — Я тоже. Мэтью, я хочу тебя. Я тебя хочу.
   Ее слова подействовали на него отрезвляюще. Он отшатнулся, словно получил неожиданный удар.
   — Послушай, Тейт… Какого черта ты улыбаешься?
   — Ты тоже меня хочешь. — Она ласково погладила его щеку, окончательно лишив рассудка. — Сначала я сомневалась, и мне было очень больно, потому что я умирала от желания. Ты мне даже не нравился, и все равно я умирала от желания.
   — Господи! — Мэт прижался лбом к ее лбу. — Из нас двоих осторожная ты. Это твои слова.
   — Только не с тобой. — Тейт доверчиво прильнула к его груди. — Только не с тобой. Когда ты первый раз поцеловал меня, я поняла, что всегда ждала тебя.
   У него не было компаса, но он знал, что необходимо кардинально изменить курс.
   — Тейт, мы не должны спешить. Поверь мне.
   — Ты хочешь заняться со мной любовью. — Она вскинула голову. Ее глаза стали таинственными и бездонными. — Я не ребенок, Мэтью.
   — Я хочу тебя, Тэйт, но не могу причинять боль твоим родителям. Не хочу обманывать их доверие.
   «Гордость, — подумала Тейт. — Гордость, преданность, честность». Разве удивительно, что она любит его?
   Тейт легко коснулась улыбающимися губами его губ.
   — Ладно. Не будем спешить. Я могу подождать. Но это касается только меня и тебя, и больше никого.

5

   Из-за налетевших бурь пришлось на пару дней отложить погружения. Когда улеглась первая волна нетерпения, Тейт устроилась на палубе «Приключения» и занялась изучением и систематизацией находок, поднятых отцом и Баком в их последнюю смену.
   Дождь монотонно барабанил по тенту. Из рубки, где шло непрерывное сражение в покер, доносились голоса и смех, перемежаемые ругательствами. Острова исчезли, растворились в густом тумане. Бескрайний мир съежился до маленькой компании, болтавшейся на яхте в бушующем сером море под разгневанными небесами.
   — Помощь не нужна?
   — Не помешает. — От одного взгляда на Мэта, нырнувшего под тент с кружкой кофе в руке, сердце Тейт екнуло. — Неужели игра закончилась?
   — Нет, закончилась моя удача. — Мэт сел рядом, протянул ей кофе. — Бак только что разгромил мой «полный дом»^[2] своим королевским флешем^[3].
   — Никак не могу запомнить, что важнее. Я лучше играю в рамми. — Тейт протянула ему серебряный крест. — Мэтью, посмотри. Может, этот крест болтался на груди корабельного кока, когда он взбивал масло для бисквитов.
   — Может быть. — Мэт потрогал серебро. Безобразная штуковина, будто выкованная кузнецом, и, несмотря на приличный вес, не очень ценная. — Есть что-нибудь интересное?
   — Такелажные крюки. Видишь, на них еще сохранились следы канатов. — Тейт устремила взгляд в непроницаемый туман, представляя себе картину далекого прошлого. — Свистящий ветер в клочья рвал паруса, матросы отчаянно пытались спасти корабль. Всех охватил ужас. Мужчины цеплялись за тросы и мачты, матери прижимали к себе детей… и мы нашли то, что осталось от них. — Тейт положила на стол почерневшие крюки и взяла глиняную трубку. — Какой-то моряк раскуривал ее после вахты и наслаждался покоем. А эта кружка была полна эля.
   Мэт повертел в руках кружку, не желая признавать, что нарисованная Тейт картина тронула его.
   — Ручка отбита. Очень жаль. Много за эту кружку не выручишь.
   — Ты думаешь только о деньгах! — возмутилась Тейт.
   Мэтью усмехнулся.
   — Конечно, Рыжик. Тебе — романтика, мне — деньги.
   — Но…
   Мэт оборвал ее возражения поцелуем.
   — Ты очень хорошенькая, когда возмущаешься.
   — Правда? — Она была так молода и так влюблена, что приняла близко к сердцу все его слова. — Я не верю, что ты такой корыстный, каким притворяешься.
   — Поверь. История хороша только тогда, когда можно извлечь из нее какую-то выгоду. — Он взглянул на небо и не заметил, как Тейт нахмурилась. — Дождь прекращается. Завтра можно будет нырять.
   — Не терпится?
   — В общем, да. Надоело болтаться без дела. К тому же не успею я моргнуть, как твоя мать сует мне под нос полную тарелку чего-нибудь вкусного. Беда в том, что я могу к этому привыкнуть. — Мэт погладил ее волосы. — Это совершенно другой мир. Ты — другой мир.
   — Вовсе нет, Мэтью, — прошептала Тейт, поднимая к нему лицо. — Может, только чуть-чуть.
   Его пальцы сжались, затем медленно расслабились. Она слишком мало знает о жизни, о его жизни, чтобы понять разницу. Если бы он был хорошим, добрым человеком, то не стал бы касаться ее сейчас, не стал бы искушать ни ее, ни себя. Каждый шаг к сближению — ошибка.
   — Тейт… — Пока он мучительно решал, оттолкнуть ее или обнять покрепче, Бак сунул голову под брезент.
   — Эй, Мэтью, ты… — Тейт и Мэт отшатнулись друг от друга, а у Бака отвисла челюсть. — А-а… п-простите меня. Ах, да, Мэтью…
   — Привет, Бак. — Тейт улыбнулась старику и невозмутимо продолжила записи. — Я слышала, вам повезло в покере.
   — Да. Да, я… э… — Так и не найдя подходящих слов, Бак сунул руки в карманы и переступил с ноги на ногу. — Дождь кончается, — наконец объявил он. — Мы с Мэтью… ну, мы перевезем все это на «Морского дьявола».
   — Я как раз заканчиваю. — Тейт тщательно завернула колпачок ручки. — Я вам помогу.
   — Нет-нет, мы сами. — Бак вытащил руку из кармана, поправил очки. — Нам еще надо покопаться в моторе. Мариан говорила, что вы дежурите сегодня на кухне.
   — Правильно, — вздохнула Тейт. — И думаю, пора начинать. — Она сунула блокнот под мышку и поднялась. — Увидимся за ужином.
   Пока они запаковывали и грузили добычу, Бак держался. В ответ на предложение Мэта снять под склад сарай или гараж на берегу он лишь что-то пробормотал, пожав плечами, и взорвался, только когда они подходили к «Морскому дьяволу»:
   — Ты что, парень, совсем свихнулся?
   Мэтью чуть дернул руль.
   — Отцепись, Бак.
   — Не отцеплюсь, пока не доберусь до твоих мозгов. Как ты смеешь волочиться за этой малышкой?
   Мэт выключил мотор, закрепил трос и только тогда процедил сквозь зубы:
   — Я за ней не волочился. Это совсем не то, о чем ты подумал.
   — Слава богу! — Бак легко подхватил брезентовый тюк и поставил ногу на трап. — Не смей играть в эти игры с Тейт, парень. Она порядочная девушка.
   Мэтью взвалил на плечо второй мешок.
   — Я знаю.
   — Тогда не забывай. — Бак отнес свой мешок в рубку и осторожно развернул брезент на столе. — Бомонты — хорошие, достойные люди, Мэтью.
   — А я нет.
   Услышав горечь в голосе племянника, Бак удивленно оглянулся.
   — Я этого не говорил, мальчик. Просто мы не такие, как они. И никогда не были. Может, ты не видишь ничего плохого в том, чтобы пофлиртовать, пока мы не двинемся дальше, но такие девушки ожидают серьезных отношений. — Бак вытащил сигарету, закурил и пристально взглянул на Мэта сквозь облако дыма. — Хочешь сказать, что думал о ней серьезно?
   Мэтью открыл бутылку пива, глотнул, пытаясь смыть хоть часть гнева.
   — Нет, не хочу. Но я никогда не обижу ее.
   «Не хочешь обидеть», — подумал Бак.
   — Смени курс, мальчик. Если зудит, вокруг много женщин. — Старик не дрогнул, увидев, как гневно вспыхнули глаза Мэта. — Кроме меня, никто тебе этого не скажет. Когда мужчина связывается с неподходящей женщиной, плохо обоим.
   Пытаясь взять себя в руки, Мэтью снова глотнул пива.
   — Как моим родителям?
   — Правильно. — Голос Бака смягчился. — Конечно, они влюбились друг в друга без памяти. И поженились, не успев все обдумать. А в результате сплошные мучения.
   — Не думаю, что она страдала, — огрызнулся Мэтью. — Ведь она бросила отца, не так ли? И меня. Даже не оглянулась, насколько я знаю.
   — Она не смогла привыкнуть к нашей жизни. Если спросишь мое мнение, так большинство женщин не могут. Бесполезно винить их в этом.
   — Я — не мой отец, Тейт — не моя мать. Вот в чем суть.
   — Я объясню тебе суть. — Бак смял сигарету. — Эта девушка приехала поразвлечься на пару месяцев. Но, когда каникулы закончатся, она вернется в университет, найдет себе подходящую работу и подходящего мужа, а ты останешься ни с чем. Если ты об этом забудешь и воспользуешься ее влюбленностью, тебе же будет хуже.
   — По-твоему, я недостаточно хорош для нее?
   — Ты хорош для кого угодно, — покачал головой Бак. — Но вы очень разные.
   — Кажется, я слышу голос разумного и опытного наставника, — с сарказмом заметил Мэт.
   — Может, я не очень-то разбираюсь в женщинах, но я знаю тебя. Нам выпал редкий шанс, Мэтью. Такие, как мы, ищут всю жизнь, и мало кто находит. Мы нашли, и нам осталось только взять. Ты сможешь многое сделать на свою долю. А когда сделаешь, еще останется куча времени на женщин.
   — Конечно. Не волнуйся.
   Бак с облегчением хлопнул племянника по плечу.
   — Вот и хорошо. Давай взглянем на мотор.
   — Иди. Я сейчас.
   Оставшись один, Мэт уставился на бутылку в своей руке, с трудом подавляя желание разбить ее вдребезги о стену рубки. Бак не сказал ничего нового. Он сам говорил себе все это десятки раз. И гораздо грубее.
   Кто он такой? Охотник за сокровищами в третьем поколении, всю жизнь сражающийся с преследующим, как злой пес, невезением. У него нет никакой родни, кроме Бака. Всю свою собственность он может взвалить себе на спину.
   Бродяга. Ни больше, ни меньше. Сокровища, лежащие на морском дне под его ногами, позволят бродяжничать с комфортом, но суть от этого не изменится.
   Бак прав. Мэтью Лэситер, парень без постоянного места жительства и с четырьми сотнями баксов в жестяной коробке из-под сигар, не имеет права грезить о Тейт Бомонт.
 
   У Тейт на этот счет было совершенно иное мнение, а потому следующие несколько дней принесли ей сплошное разочарование: она оказывалась наедине с Мэтью только под водой!
   Это необходимо изменить, пообещала она себе, просматривая то, что выплевывала труба пневмонасоса. И изменить сегодня же. В конце концов, сегодня ей исполняется двадцать лет.
   Тейт тщательно перебирала гвозди, черепки, раковины, выискивая интересное. Секстант, маленькая медная шкатулка, серебряная монета, вросшая в коралл. Деревянный крест, октант, прелестная фарфоровая чашка, словно разрезанная пополам… Все это она собирала в кучку, не обращая внимания на осколки, колотящие по спине и впивающиеся в руки.
   Вдруг она заметила блеск золота и метнулась вперед сквозь клубы песка.
   Золотые дублоны! Старинные драгоценности!.. Но, когда ее пальцы сомкнулись на золотой вещице, глаза налились слезами.
   Бесценная находка — цепочка и золотой медальон с жемчужинкой.
   Тейт обернулась и увидела, что Мэтью отвел трубу в сторону и наблюдает за ней. Тейт подплыла к нему, взяла за руку и прижала его ладонь к своей щеке.
   Мэт застыл на мгновение, затем сделал красноречивый жест: мол, хватит бездельничать, и снова заработал насос, втягивая песок. Тейт тщательно обмотала цепочку вокруг запястья и вернулась к работе, только теперь ее душа пела от счастья.
   Мэтью терпеливо обрабатывал сжатым воздухом морское дно вокруг кучи балласта, все расширяя обследуемую территорию. Тейт возилась в мусоре. Вокруг мелькали любопытные рыбы. Знакомая барракуда, как обычно, наблюдала за ними, ухмыляясь во всю зубастую пасть.
   «То ли талисман, то ли буек», — подумал Мэт. Он не считал себя суеверным, но все-таки передвинулся на несколько футов к северу. Тейт с удивлением взглянула на него, затем увлеклась калейдоскопом рыб, охотящихся на морских червей, обнаженных насосом.
   Что-то звякнуло о ее акваланг, напоминая о забытых обязанностях, и ее мозг не сразу отреагировал на блестящие кружки во взбаламученном песке. Ошеломленная, Тейт протянула руку и подобрала золотой дублон. Давно умерший испанский король уставился на нее в упор.
   Монета выскользнула из ее онемевших пальцев. Затем, опомнившись, Тейт стала лихорадочно собирать дублоны, запихивая их в свой костюм, в поясную сумку.
   Пять монет, десять. Двадцать. И еще. И еще. Рвущийся наружу смех мешал дышать. Когда она наконец подняла глаза, то увидела улыбающееся лицо Мэтью.
   Мэт поманил ее. Как во сне Тейт подплыла к нему, вцепилась в него дрожащей рукой. Песчаные потоки струились в свежий шурф, засыпая прекрасно сохранившийся хрустальный кубок, монеты, медальоны и другие покрытые известковой коркой драгоценности. И вокруг почерневший песок — признак серебра, как знает каждый охотник за сокровищами.
   Они нашли главный груз галеона «Санта-Маргарита»! Они нашли сокровища!
   Тейт медленно подняла толстую золотую цепь с тяжелым крестом, усыпанным изумрудами, усеянным остатками морских существ, и благоговейно надела ее на шею Мэта. Великодушие и простота ее жеста потрясли его. Как бы он хотел обнять ее, высказать все, что чувствует! Но он лишь поднял большой палец, выключил насос и последовал за ней к поверхности.
   Тейт не могла вымолвить ни слова. Было невероятно тяжело просто вдыхать и выдыхать воздух. Когда сильные руки подняли ее на палубу, она дрожала как осиновый лист.