Она оставила машину у парадного подъезда, зная, что Соммерсет потом из принципа отгонит ее в гараж. Этот железный зверь, принадлежащий Центральному полицейскому управлению, оскорблял чувства старого дворецкого, наверное, так же сильно, как и присутствие самой Евы.
Топая ботинками по ступеням, она взбежала на крыльцо и окунулась в тепло, красоту и роскошь, которые можно приобрести только за очень большие деньги. Соммерсет, с кислой физиономией и вытянутыми в тонкую ниточку губами, уже ждал ее.
– Лейтенант, вы меня удивляете. Вы приехали домой сразу после окончания рабочего дня, такого еще не случалось.
– Неужели вам больше нечем заняться, кроме как хронометрировать мои приходы и уходы? – Ева сняла куртку и кинула ее на столбик лестницы, чтобы позлить дворецкого. – Могли бы, к примеру, пойти на улицу и пугать маленьких детей.
Соммерсет не остался в долгу. Он осторожно, двумя пальцами, взял ее кожаную куртку и внимательно осмотрел ее.
– Как, сегодня вы даже не запачкались в крови?
– Еще не все потеряно. Это можно устроить прямо сейчас. Рорк еще не вернулся?
– Рорк внизу, в комнате отдыха.
– Ага, мальчик играет в свои игрушки!
Ева гордо прошествовала мимо старика, но он не мог оставить последнее слово за ней.
– После вас на полу мокрые следы!
Она оглянулась, а потом посмотрела себе под ноги.
– Вот и хорошо, у вас появится хоть какое-то занятие.
Удовлетворенный этой дуэлью, Соммерсет отправился приводить в порядок куртку Евы, она же спустилась по лестнице и пошла в спортзал.
Проходя мимо купального павильона, Ева покосилась на большой бассейн, манивший своей глубокой таинственной синевой. Джакузи бушевали миллионами пузырьков, из горячих ванн, словно гейзеры, вырывались тонкие струйки пара. Хорошо бы сейчас раздеться догола и кинуться в воду! Но нет, сначала она должна поговорить с Рорком.
В спортзале было пусто. Ева миновала раздевалку, небольшую оранжерею и остановилась возле двери в комнату отдыха, откуда доносился шум. Эта комната являла собой воплощенную мечту любого двенадцатилетнего подростка. Правда, сама она перестала мечтать об игрушках задолго до того, как ей исполнилось двенадцать.
Здесь находились два стола – для бильярда и пула, несколько огромных экранов, подключенных к игровым приставкам, домашний кинотеатр для просмотра голографических фильмов, а также целый табун ярко раскрашенных игровых автоматов: автогонки, морской бой и черт знает что еще.
Около одного из автоматов стоял Рорк, широко расставив длинные ноги. Его пальцы методично нажимали на какие-то штуковины, по виду напоминавшие большие кнопки. На крышке автомата вспыхивали, гасли и переливались сотни разноцветных огоньков, а на боку было выведено крупными буквами: «Полицейские и воры». Из недр железного ящика вырывался пронзительный вой полицейских сирен, треск пистолетных выстрелов, визг покрышек на поворотах, а на крышке вдруг закрутилась красно-синяя мигалка.
Засунув большие пальцы рук за пояс, Ева подошла к мужу.
– Значит, вот чем ты развлекаешься в свободное время?
– Здравствуй, дорогая. – Рорк даже не оторвал глаз от закрытой стеклом панели, под которой метались, сталкивались и рикошетили от стенок серебристые шарики. – Что-то ты сегодня рано.
– Я ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой.
– Ага-м-м… гм… Одну минуточку.
Ева уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же подпрыгнула от неожиданности: из автомата раздался пронзительный звон, на крышке вспыхнули ослепительные огни.
– Что это за хреновина?
– Классика пинбола! Ему, наверное, лет тридцать, но он еще в отличном состоянии. – Рорк ласково похлопал разноцветного монстра по железному боку. – Только сегодня купил.
– «Полицейские и воры»?
– Да. Я просто не смог устоять.
Машина ответила ему зверским воплем: «Лежать! Мордой вниз! Руки за голову!», и Ева опять подпрыгнула от неожиданности. Последний шарик, звякнув, закатился в лунку, и автомат, словно спятив, замигал разноцветными огоньками.
– Дополнительный шарик, – удовлетворенно произнес Рорк, отступив на шаг и расправив плечи. – Впрочем, это может подождать.
Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Ева оттолкнула его, упершись ладонью в грудь.
– Не так быстро, игрок! Сначала скажи, какого черта ты звонил Фини?
– Чтобы предложить свою помощь полиции родного Нью-Йорка и выполнить, так сказать, свой гражданский долг. Давай кусаться? – Он наклонился и прикусил ее нижнюю губу. – Давай поиграем.
– Не забывай, что главная – я!
– Конечно, дорогая.
– Я имею в виду расследование, умник!
– В расследовании тоже. Поэтому тебе понадобилась информация на сотрудников театра, а достать ее ты поручила Фини. Очевидно, тебе в голову не пришло, что эта информация у меня давным-давно собрана. Но теперь все сделано. Кстати, у тебя мокрые волосы.
– На улице моросит.
Еве очень хотелось поспорить, но она не знала, к чему прицепиться. Рорк был полностью прав.
– Зачем тебе понадобилась столь исчерпывающая информация на всех, кто работает в «Новом Глобусе» и связан с этой постановкой?
– Затем, лейтенант, что все, кто работает в «Глобусе» и связан с этой постановкой, работают на меня. – Рорк сделал шаг назад и взял бутылку пива, которую до этого поставил на панель игрового автомата. – Видимо, у тебя сегодня был тяжелый день?
– Да уж!
Рорк протянул ей бутылку. Сначала Ева отрицательно покачала головой, но потом, пожав плечами, взяла ее и сделала несколько глотков.
– Я хочу отдохнуть пару часов, чтобы прояснилось в голове.
– Я тоже. И у меня есть отличное средство для этого – пинбол на раздевание.
Ева фыркнула:
– Иди ты!
– Если ты боишься проиграть, я дам тебе фору. – Говоря это, Рорк улыбнулся: он слишком хорошо знал свою жену.
– Я не боюсь проиграть. – Ева сунула ему в руки бутылку; в ней уже проснулся боевой дух. – А какая фора?
Все еще улыбаясь, Рорк снял туфли.
– Вот это и еще пятьсот очков за каждый шарик. Учитывая, что ты – начинающий, это, по-моему, справедливо.
Ева испытующим взглядом посмотрела на автомат.
– Значит, говоришь, ты купил эту штуковину только сегодня?
– Буквально несколько часов назад.
– Начинай!
– С удовольствием.
В течение следующих двадцати минут Ева проиграла ботинки, носки, кобуру и теперь проигрывала рубашку.
– Черт возьми! Эта железяка жульничает! – воскликнула она, потеряв терпение.
– Машина не может жульничать. Просто ты чересчур агрессивна. Позволь, я помогу тебе. – Рорк принялся расстегивать ее рубашку, но она оттолкнула его руки.
– Я сама справлюсь! Значит, жульничаешь ты! – Сняв рубашку, Ева осталась в футболке, джинсах и босиком. – Не знаю как, но ты мухлюешь!
– А ты не допускаешь мысли, что я просто классный игрок?
– Нет!
Рорк засмеялся и, взяв жену за плечи, повернул ее к себе.
– Я дам тебе дополнительный ход и помогу выбраться. – Он положил свои руки на ее поверх панели управления. – Надо не нападать, а маневрировать. Шарик все время должен быть в игре. Вот, смотри.
Рорк запустил шарик и, наклонившись вперед, стал следить за ним через плечо Евы.
– Нет, подожди. Не надо давить на все кнопки подряд, да еще с таким бешенством. Не торопись.
Он нажал на ее пальцы, послав серебристый шарик в ворота, которые обозначали «стрельбу из автомата». Машина тут же сымитировала пальбу, разразившись громкими очередями.
– Я хочу туда, к золотой решетке! – Ева была азартным игроком, знала за собой это и всегда старалась избегать подобных развлечений.
– Все в свое время, все в свое время… – Рорк прижался губами к шее жены. – Ну вот, ты уничтожила полицейскую машину и заработала пять тысяч очков.
– Но я хочу золото.
– Как я тебя понимаю! Что ж, давай попробуем. Чувствуешь мои руки?
Рорк стоял, крепко прижавшись бедрами к упругим ягодицам Евы.
– Это не руки, – откликнулась она.
На его губах появилась широкая улыбка.
– Верно. Вот они. – И он положил ладони на груди жены, почувствовав, как под тонкой хлопковой тканью ее сердце пустилось вскачь. – Предлагаю тебе сдаться на милость победителя. Это будет почетная капитуляция.
– Черта с два!
Рорк поймал зубами мочку ее уха и слегка прикусил. Пальцы Евы вздрогнули и непроизвольно нажали на кнопки. Машина взорвалась бравурными звуками.
– Что это? Что… – Ева чуть не подскочила от удивления.
– Ты выиграла золото! Призовые очки и дополнительный шарик. – Рорк расстегнул верхнюю пуговицу на ее штанах. – Молодец!
– Спасибо.
Ева слышала, как звенят колокольчики – и в автомате, и в ее голове. Она позволила Рорку развернуть ее так, что они оказались лицом к лицу.
– Но ведь игра еще не окончена…
– Далеко не окончена! – Его губы, горячие и жадные, прильнули к ее губам, ладони, которые уже находились под майкой, накрыли груди Евы. – Я хочу тебя… Я всегда тебя хочу!
Задыхаясь от желания, Ева дрожащими руками стала расстегивать пуговицы на его рубашке.
– Ты должен был проиграть хотя бы несколько вещей. На тебе надето слишком много всего.
– Я это учту.
Желание овладело ими обоими так быстро и властно, что теперь обжигало, заслоняя собой весь остальной мир. Тело жены казалось Рорку сокровищем – его линии, округлость мышц, удивительная чистота и мягкость кожи. Крепко прижавшись к любимой, он тонул в ней.
А Еве хотелось отдавать. Отдавать все, что у нее есть, все, что у нее когда-либо будет. Рядом с ним она забывала все ужасы своего детства, все тяготы своей работы. То, что они снова и снова дарили друг другу, было ее собственным, только ей принадлежащим чудом.
Ева опустилась на пол, увлекая Рорка за собой.
– Посмотри на меня…
Его имя застряло у нее в горле, она онемела, почувствовав, как нежные пальцы скользят по ее телу, проникают в нее. По коже Евы побежали мурашки, словно серебристые шарики, которые только что бешено метались под стеклом игрового автомата.
Рорк увидел, как затуманились ее глаза, а потом вдруг широко открылись и потемнели.
– Давай… Давай…
Ее пальцы впились в его плечи, по телу проходили судороги, и, когда из ее горла уже готов был вырваться яростный крик наслаждения, он накрыл ее рот губами…
Рорк повернулся и с улыбкой посмотрел на обнаженные ягодицы Евы, которая, нагнувшись, подбирала с пола свою одежду.
– А я и не говорил, что ты проиграла.
– Но ты подумал, я же знаю! Мне просто не хватило времени, чтобы закончить игру.
– Будем считать, что она отложена. – Рорк застегнул брюки. – Есть хочу! Давай что-нибудь проглотим?
– Времени нет. Мне нужно работать. Я собираюсь поехать в гостиницу и осмотреть номер, где жил Драко.
Рорк тем не менее чуть ли не силком притащил жену на кухню и собственноручно пожарил бифштексы и разогрел суп.
– Я поеду с тобой, – решительно заявил он, когда Ева допила кофе.
– Я тысячу раз просила тебя не вмешиваться! Это дело полиции.
– Разумеется, а я лишь выполняю свой гражданский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, гостиница тоже принадлежит мне.
Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не будет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюдательность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.
– Ладно, – согласилась Ева, с напускным равнодушием пожимая плечами. – Только не путайся под ногами.
Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался выполнять ее просьбу: иначе было бы скучно.
– Мы возьмем с собой Пибоди?
– Она на свидании.
– А-а… С Макнабом?
Ева почувствовала приступ раздражения.
– Она не встречается с Макнабом. – Заметив удивленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!
– Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.
Ева замахнулась на мужа ложкой:
– Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встречаются!
Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пытался хотя бы частично разгрести повседневный кавардак, распихивая по шкафам грязное белье и немытые тарелки. В помещении после этого все равно оставался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо оглядывал результаты своих трудов, пребывая в твердой уверенности, что навел стерильную чистоту. Ту же операцию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.
– Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед Создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.
Пибоди находилась на грани обморока, как это всегда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Йеном Макнабом.
– Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва ворочая языком.
Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе валета, он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.
– Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и добавил: – Да вот же они! Обе на месте.
– Слава богу. Они мне еще понадобятся.
Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на лицо Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет лежать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.
– Как здесь холодно! – пробормотала она, закутавшись в скомканные простыни.
– Этот жмот-домовладелец выключил отопление, заявив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.
Макнаб зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не поиграть с его золотистыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – четыре тоненьких золотых колечка. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – зелеными. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испытывают по отношению друг к другу ничего, кроме раздражения.
Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… однобоким, что ли.
– Я, пожалуй, пойду.
– Почему? Еще рано.
Макнаб сел в постели и, зазывно глядя на Пибоди, погладил ее по голому плечу.
– Я изголодался…
– Господи, Макнаб, мы же только что закончили!
– Вообще-то я имел в виду пиццу. – Он знал ее слабое место. – Давай подкрепимся.
– Я на диете.
– Это еще зачем?
Пибоди округлила глаза, обмоталась смятой простыней и встала с кровати.
– Как зачем? Чтобы не быть толстой.
– Ты вовсе не толстая. Ты просто крепко скроена. – Проявив завидную быстроту, он поймал краешек простыни и сдернул ее с Пибоди. – Очень крепко скроена!
Когда Пибоди нагнулась, чтобы поднять простыню с пола, Макнаб спрыгнул с постели, обхватил ее сзади за талию и прижался так крепко, что она испугалась.
– Ну ладно, давай перекусим, а там видно будет.
– Прекрасно! У меня есть неплохое вино.
– Если это то же самое вино, которым ты поил меня в прошлый раз, я лучше попью из унитаза.
– Нет, это другое. – Он поднял с пола свой оранжевый тренировочный костюм и натянул на себя. – Хочешь, дам тебе какие-нибудь штаны?
Когда Пибоди услышала такое предложение, ей захотелось отхлестать его по щекам.
– Макнаб! Я не влезла бы в твои штаны даже в возрасте двенадцати лет, а теперь и подавно. У меня задница шире, чем у тебя плечи.
– Это верно, – поспешно согласился Макнаб. – Ну ладно, мне нравятся полные женщины – особенно в полицейской форме. – Ему каждый раз приходилось уговаривать ее остаться после первого «сеанса связи».
Макнаб отправился на кухню и достал из холодильника бутылку вина, которую он купил накануне, предвкушая очередное свидание с Пибоди. Он часто думал о ней, слабея от этих мыслей. Когда ему удавалось удержать ее в постели, все было хорошо: он не задумывался о своих словах, а все действия происходили сами собой.
Сунув пиццу в духовку, Макнаб вытащил из ящика стола штопор. Это проклятое вино обошлось ему в два раза дороже, чем то пойло, к которому он привык. Но когда тощему парню вроде него приходится конкурировать с изощренным в своем деле красавцем-жиголо, не остается ничего другого, как идти на жертвы. Он не сомневался, что Чарльз Монро – знаток тонких вин. Они с Пибоди, наверное, принимают ванны из шампанского…
Представив себе эту картину, Макнаб разозлился и, чтобы успокоиться, залпом выпил полбокала вина, а затем обернулся, услышав, как из спальни вышла Пибоди. Она была в форменных штанах и рубашке, расстегнутой у горла, и Макнабу до боли захотелось поцеловать ее туда – в то место, где из-под грубой хлопковой ткани виднелась нежная кожа.
Дьявольское наваждение!
– Что с тобой? – спросила она, заметив выражение страдания на его лице. – Пиццы не оказалось?
– Отчего же? Сейчас будет готова. – Макнаб протянул ей бокал вина. – Я думал… о работе.
– М-м-м… – Пибоди отпила вина и вытянула губы, наслаждаясь его приятным вкусом и нежным ароматом. – Вот это совсем другое дело! А что у тебя на работе? Собираешь информацию на свидетелей по делу Драко?
– Все уже сделано и отослано Даллас.
– Быстро сработали.
Макнаб только пожал плечами. Зачем ему было рассказывать, что вся необходимая информация буквально свалилась ему в руки от Рорка?
– Наш отдел всегда работает на совесть. Хотя этот случай – особый. Даже после того, как список подозреваемых и свидетелей отфильтруют, в нем все равно останется очень много имен. Представь себе, на глазах у тысяч людей мужику в сердце всаживают нож!
– Мне ты можешь не объяснять. Нам всем предстоит еще та работка.
Пибоди сделала еще глоток и уселась в кресло. Она вдруг осознала, что здесь, в кошмарном бедламе Макнабова логовища, чувствует себя не менее уютно, чем в собственной чистенькой квартирке.
– Ты знаешь, мне кажется, что-то происходит, – сказала она неожиданно для себя.
– Всегда что-то происходит, – философски заметил Макнаб.
– Нет, сейчас – что-то необычное. – Уткнувшись носом в бокал, Пибоди боролась с собой. Ее распирало. Она чувствовала, что если прямо сейчас не расскажет ему о встрече в «Голубой белке», то буквально взорвется. – Слушай, хочешь, я расскажу тебе кое-что? Только по секрету!
– Само собой! Валяй!
Поскольку пиццу можно было ждать не раньше чем через десять минут, Макнаб открыл пакет с соевыми чипсами и устроился на ручке кресла, в котором сидела Пибоди.
– Так что там у тебя за тайна?
– Честно говоря, сама не знаю. Надин Ферст настояла на встрече с лейтенантом. Она просто разваливалась на куски! Я имею в виду Надин. – Пибоди рассеянно сунула руку в пакет с чипсами. – Я ее такой еще никогда не видела. Эта встреча была личной. И очень серьезной. Они отослали меня в другой конец комнаты, но я видела их лица. А потом Даллас не сказала мне ни слова.
– Подумаешь! Может, у них просто какие-то свои дела.
– Надин не стала бы так яростно настаивать на встрече, если бы не оказалась в беде. – В некоторой степени Пибоди и себя считала подругой Надин, поэтому сейчас ее грыз изнутри какой-то червячок. С какой стати ее отослали, будто маленькую девочку?! – Я думаю, это каким-то образом связано с делом Драко. Но почему Даллас ничего мне не рассказала? Она должна доверять мне!
– Может, я попробую разузнать об этом?
– Я и сама могу попробовать. Мне не нужна помощь отдела электронного сыска.
– Дело твое.
– Не лезь в это! Я сама не знаю, для чего рассказала тебе все это. Меня что-то точит. Надин – моя подруга. По крайней мере, так считается.
– Ты просто ревнуешь.
– Чушь собачья!
– Ревнуешь, ревнуешь! – Макнаб обнял Пибоди за плечи. – У Даллас и Надин появились какие-то свои дела, в которые они тебя не допускают, вот ты и ревнуешь.
Пибоди спихнула Макнаба с ручки кресла.
– Ты дурак!
– Эй, поосторожнее! – весело откликнулся он. – Будешь обзываться – не получишь пиццу.
6
Топая ботинками по ступеням, она взбежала на крыльцо и окунулась в тепло, красоту и роскошь, которые можно приобрести только за очень большие деньги. Соммерсет, с кислой физиономией и вытянутыми в тонкую ниточку губами, уже ждал ее.
– Лейтенант, вы меня удивляете. Вы приехали домой сразу после окончания рабочего дня, такого еще не случалось.
– Неужели вам больше нечем заняться, кроме как хронометрировать мои приходы и уходы? – Ева сняла куртку и кинула ее на столбик лестницы, чтобы позлить дворецкого. – Могли бы, к примеру, пойти на улицу и пугать маленьких детей.
Соммерсет не остался в долгу. Он осторожно, двумя пальцами, взял ее кожаную куртку и внимательно осмотрел ее.
– Как, сегодня вы даже не запачкались в крови?
– Еще не все потеряно. Это можно устроить прямо сейчас. Рорк еще не вернулся?
– Рорк внизу, в комнате отдыха.
– Ага, мальчик играет в свои игрушки!
Ева гордо прошествовала мимо старика, но он не мог оставить последнее слово за ней.
– После вас на полу мокрые следы!
Она оглянулась, а потом посмотрела себе под ноги.
– Вот и хорошо, у вас появится хоть какое-то занятие.
Удовлетворенный этой дуэлью, Соммерсет отправился приводить в порядок куртку Евы, она же спустилась по лестнице и пошла в спортзал.
Проходя мимо купального павильона, Ева покосилась на большой бассейн, манивший своей глубокой таинственной синевой. Джакузи бушевали миллионами пузырьков, из горячих ванн, словно гейзеры, вырывались тонкие струйки пара. Хорошо бы сейчас раздеться догола и кинуться в воду! Но нет, сначала она должна поговорить с Рорком.
В спортзале было пусто. Ева миновала раздевалку, небольшую оранжерею и остановилась возле двери в комнату отдыха, откуда доносился шум. Эта комната являла собой воплощенную мечту любого двенадцатилетнего подростка. Правда, сама она перестала мечтать об игрушках задолго до того, как ей исполнилось двенадцать.
Здесь находились два стола – для бильярда и пула, несколько огромных экранов, подключенных к игровым приставкам, домашний кинотеатр для просмотра голографических фильмов, а также целый табун ярко раскрашенных игровых автоматов: автогонки, морской бой и черт знает что еще.
Около одного из автоматов стоял Рорк, широко расставив длинные ноги. Его пальцы методично нажимали на какие-то штуковины, по виду напоминавшие большие кнопки. На крышке автомата вспыхивали, гасли и переливались сотни разноцветных огоньков, а на боку было выведено крупными буквами: «Полицейские и воры». Из недр железного ящика вырывался пронзительный вой полицейских сирен, треск пистолетных выстрелов, визг покрышек на поворотах, а на крышке вдруг закрутилась красно-синяя мигалка.
Засунув большие пальцы рук за пояс, Ева подошла к мужу.
– Значит, вот чем ты развлекаешься в свободное время?
– Здравствуй, дорогая. – Рорк даже не оторвал глаз от закрытой стеклом панели, под которой метались, сталкивались и рикошетили от стенок серебристые шарики. – Что-то ты сегодня рано.
– Я ненадолго. Мне нужно поговорить с тобой.
– Ага-м-м… гм… Одну минуточку.
Ева уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же подпрыгнула от неожиданности: из автомата раздался пронзительный звон, на крышке вспыхнули ослепительные огни.
– Что это за хреновина?
– Классика пинбола! Ему, наверное, лет тридцать, но он еще в отличном состоянии. – Рорк ласково похлопал разноцветного монстра по железному боку. – Только сегодня купил.
– «Полицейские и воры»?
– Да. Я просто не смог устоять.
Машина ответила ему зверским воплем: «Лежать! Мордой вниз! Руки за голову!», и Ева опять подпрыгнула от неожиданности. Последний шарик, звякнув, закатился в лунку, и автомат, словно спятив, замигал разноцветными огоньками.
– Дополнительный шарик, – удовлетворенно произнес Рорк, отступив на шаг и расправив плечи. – Впрочем, это может подождать.
Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но Ева оттолкнула его, упершись ладонью в грудь.
– Не так быстро, игрок! Сначала скажи, какого черта ты звонил Фини?
– Чтобы предложить свою помощь полиции родного Нью-Йорка и выполнить, так сказать, свой гражданский долг. Давай кусаться? – Он наклонился и прикусил ее нижнюю губу. – Давай поиграем.
– Не забывай, что главная – я!
– Конечно, дорогая.
– Я имею в виду расследование, умник!
– В расследовании тоже. Поэтому тебе понадобилась информация на сотрудников театра, а достать ее ты поручила Фини. Очевидно, тебе в голову не пришло, что эта информация у меня давным-давно собрана. Но теперь все сделано. Кстати, у тебя мокрые волосы.
– На улице моросит.
Еве очень хотелось поспорить, но она не знала, к чему прицепиться. Рорк был полностью прав.
– Зачем тебе понадобилась столь исчерпывающая информация на всех, кто работает в «Новом Глобусе» и связан с этой постановкой?
– Затем, лейтенант, что все, кто работает в «Глобусе» и связан с этой постановкой, работают на меня. – Рорк сделал шаг назад и взял бутылку пива, которую до этого поставил на панель игрового автомата. – Видимо, у тебя сегодня был тяжелый день?
– Да уж!
Рорк протянул ей бутылку. Сначала Ева отрицательно покачала головой, но потом, пожав плечами, взяла ее и сделала несколько глотков.
– Я хочу отдохнуть пару часов, чтобы прояснилось в голове.
– Я тоже. И у меня есть отличное средство для этого – пинбол на раздевание.
Ева фыркнула:
– Иди ты!
– Если ты боишься проиграть, я дам тебе фору. – Говоря это, Рорк улыбнулся: он слишком хорошо знал свою жену.
– Я не боюсь проиграть. – Ева сунула ему в руки бутылку; в ней уже проснулся боевой дух. – А какая фора?
Все еще улыбаясь, Рорк снял туфли.
– Вот это и еще пятьсот очков за каждый шарик. Учитывая, что ты – начинающий, это, по-моему, справедливо.
Ева испытующим взглядом посмотрела на автомат.
– Значит, говоришь, ты купил эту штуковину только сегодня?
– Буквально несколько часов назад.
– Начинай!
– С удовольствием.
В течение следующих двадцати минут Ева проиграла ботинки, носки, кобуру и теперь проигрывала рубашку.
– Черт возьми! Эта железяка жульничает! – воскликнула она, потеряв терпение.
– Машина не может жульничать. Просто ты чересчур агрессивна. Позволь, я помогу тебе. – Рорк принялся расстегивать ее рубашку, но она оттолкнула его руки.
– Я сама справлюсь! Значит, жульничаешь ты! – Сняв рубашку, Ева осталась в футболке, джинсах и босиком. – Не знаю как, но ты мухлюешь!
– А ты не допускаешь мысли, что я просто классный игрок?
– Нет!
Рорк засмеялся и, взяв жену за плечи, повернул ее к себе.
– Я дам тебе дополнительный ход и помогу выбраться. – Он положил свои руки на ее поверх панели управления. – Надо не нападать, а маневрировать. Шарик все время должен быть в игре. Вот, смотри.
Рорк запустил шарик и, наклонившись вперед, стал следить за ним через плечо Евы.
– Нет, подожди. Не надо давить на все кнопки подряд, да еще с таким бешенством. Не торопись.
Он нажал на ее пальцы, послав серебристый шарик в ворота, которые обозначали «стрельбу из автомата». Машина тут же сымитировала пальбу, разразившись громкими очередями.
– Я хочу туда, к золотой решетке! – Ева была азартным игроком, знала за собой это и всегда старалась избегать подобных развлечений.
– Все в свое время, все в свое время… – Рорк прижался губами к шее жены. – Ну вот, ты уничтожила полицейскую машину и заработала пять тысяч очков.
– Но я хочу золото.
– Как я тебя понимаю! Что ж, давай попробуем. Чувствуешь мои руки?
Рорк стоял, крепко прижавшись бедрами к упругим ягодицам Евы.
– Это не руки, – откликнулась она.
На его губах появилась широкая улыбка.
– Верно. Вот они. – И он положил ладони на груди жены, почувствовав, как под тонкой хлопковой тканью ее сердце пустилось вскачь. – Предлагаю тебе сдаться на милость победителя. Это будет почетная капитуляция.
– Черта с два!
Рорк поймал зубами мочку ее уха и слегка прикусил. Пальцы Евы вздрогнули и непроизвольно нажали на кнопки. Машина взорвалась бравурными звуками.
– Что это? Что… – Ева чуть не подскочила от удивления.
– Ты выиграла золото! Призовые очки и дополнительный шарик. – Рорк расстегнул верхнюю пуговицу на ее штанах. – Молодец!
– Спасибо.
Ева слышала, как звенят колокольчики – и в автомате, и в ее голове. Она позволила Рорку развернуть ее так, что они оказались лицом к лицу.
– Но ведь игра еще не окончена…
– Далеко не окончена! – Его губы, горячие и жадные, прильнули к ее губам, ладони, которые уже находились под майкой, накрыли груди Евы. – Я хочу тебя… Я всегда тебя хочу!
Задыхаясь от желания, Ева дрожащими руками стала расстегивать пуговицы на его рубашке.
– Ты должен был проиграть хотя бы несколько вещей. На тебе надето слишком много всего.
– Я это учту.
Желание овладело ими обоими так быстро и властно, что теперь обжигало, заслоняя собой весь остальной мир. Тело жены казалось Рорку сокровищем – его линии, округлость мышц, удивительная чистота и мягкость кожи. Крепко прижавшись к любимой, он тонул в ней.
А Еве хотелось отдавать. Отдавать все, что у нее есть, все, что у нее когда-либо будет. Рядом с ним она забывала все ужасы своего детства, все тяготы своей работы. То, что они снова и снова дарили друг другу, было ее собственным, только ей принадлежащим чудом.
Ева опустилась на пол, увлекая Рорка за собой.
– Посмотри на меня…
Его имя застряло у нее в горле, она онемела, почувствовав, как нежные пальцы скользят по ее телу, проникают в нее. По коже Евы побежали мурашки, словно серебристые шарики, которые только что бешено метались под стеклом игрового автомата.
Рорк увидел, как затуманились ее глаза, а потом вдруг широко открылись и потемнели.
– Давай… Давай…
Ее пальцы впились в его плечи, по телу проходили судороги, и, когда из ее горла уже готов был вырваться яростный крик наслаждения, он накрыл ее рот губами…
* * *
– Я не проиграла!Рорк повернулся и с улыбкой посмотрел на обнаженные ягодицы Евы, которая, нагнувшись, подбирала с пола свою одежду.
– А я и не говорил, что ты проиграла.
– Но ты подумал, я же знаю! Мне просто не хватило времени, чтобы закончить игру.
– Будем считать, что она отложена. – Рорк застегнул брюки. – Есть хочу! Давай что-нибудь проглотим?
– Времени нет. Мне нужно работать. Я собираюсь поехать в гостиницу и осмотреть номер, где жил Драко.
Рорк тем не менее чуть ли не силком притащил жену на кухню и собственноручно пожарил бифштексы и разогрел суп.
– Я поеду с тобой, – решительно заявил он, когда Ева допила кофе.
– Я тысячу раз просила тебя не вмешиваться! Это дело полиции.
– Разумеется, а я лишь выполняю свой гражданский долг. Впрочем, я это, по-моему, уже говорил. – Зная, что Ева наверняка разозлится, Рорк с улыбкой добавил: – В конце концов, гостиница тоже принадлежит мне.
Понимая, что он хочет позлить ее, Ева предпочла промолчать. «В конце концов, это же не место преступления, куда не пускают посторонних, – подумала она. – Так что, если он поедет со мной, большой беды не будет». Кроме того, ей могли пригодиться его наблюдательность и ум, хотя вслух она в этом не призналась бы никогда.
– Ладно, – согласилась Ева, с напускным равнодушием пожимая плечами. – Только не путайся под ногами.
Рорк послушно кивнул, хотя вовсе не собирался выполнять ее просьбу: иначе было бы скучно.
– Мы возьмем с собой Пибоди?
– Она на свидании.
– А-а… С Макнабом?
Ева почувствовала приступ раздражения.
– Она не встречается с Макнабом. – Заметив удивленный взгляд Рорка, Ева с ожесточением отодвинула от себя чашку. – Послушай, возможно, в каком-то параллельном измерении, далеко-далеко, они занимаются сексом. Но они не встречаются. Вот так!
– Дорогая, рано или поздно обязательно наступает момент, когда дети улетают из родного гнезда, как бы ни было обидно маме.
Ева замахнулась на мужа ложкой:
– Заткнись! Я серьезно говорю. Они НЕ встречаются!
* * *
В каком-то смысле обшарпанную квартиру Макнаба, расположенную в южной части Вест-Сайда, действительно можно было назвать «параллельным измерением». Это было типичное жилище одинокого мужчины: бедно обставленное, напичканное разнообразными спортивными призами, с раковиной, полной грязной посуды.Когда ожидался приход дамы, Макнаб обычно пытался хотя бы частично разгрести повседневный кавардак, распихивая по шкафам грязное белье и немытые тарелки. В помещении после этого все равно оставался стойкий запах подгоревшей овсянки, но хозяина квартиры это нисколько не смущало. Он гордо оглядывал результаты своих трудов, пребывая в твердой уверенности, что навел стерильную чистоту. Ту же операцию Макнаб проделал и перед приходом Пибоди.
– Ну и ну! – Он перекатился на спину и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег форель. Рядом с ним в постели лежала обнаженная женщина, и, даже если сейчас ему было бы суждено умереть, он предстал бы перед Создателем счастливым человеком. – Сегодня мы с тобой побили все рекорды. Надо записать это для потомства.
Пибоди находилась на грани обморока, как это всегда с ней случалось, когда она оказывалась в постели с Йеном Макнабом.
– Я не чувствую ног, – пролепетала она, едва ворочая языком.
Макнаб галантно приподнялся на локте, но, поскольку они кончили в позе валета, он видел только ноги Пибоди от ступней до колен. Колени у нее, надо сказать, были просто загляденье.
– Даю тебе слово, что я их не съел, иначе бы я это запомнил. – Он провел ладонью по ноге Пибоди и добавил: – Да вот же они! Обе на месте.
– Слава богу. Они мне еще понадобятся.
Отдышавшись, Пибоди села в постели, посмотрела на лицо Макнаба и уже не в первый раз задумалась: в какой же момент она потеряла от него голову? Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет лежать голой в кровати с Макнабом, Пибоди плюнула бы этому человеку в лицо.
– Как здесь холодно! – пробормотала она, закутавшись в скомканные простыни.
– Этот жмот-домовладелец выключил отопление, заявив, что весна на носу и уже тепло. Можно подумать, что я не плачу за квартиру! Как только получу зарплату, первым делом куплю обогреватель.
Макнаб зевнул и пригладил свои вьющиеся светлые волосы. Пибоди едва удержалась, чтобы не поиграть с его золотистыми кудряшками. На худом бедре Макнаба красовалась переводная татуировка, изображающая серебряную молнию, а в левом ухе – четыре тоненьких золотых колечка. Кожа у него была белой, как молоко, глаза – зелеными. Пибоди до сих пор не могла объяснить себе, что привлекло ее в нем. И тем более – как вышло, что они регулярно и отчаянно занимаются сексом, а встречаясь на службе, не испытывают по отношению друг к другу ничего, кроме раздражения.
Она и рада была бы сказать, что ей не по вкусу такой тип мужчин, но беда в том, что Пибоди и сама не знала, какой именно тип ей по душе. Ее успех у мужчин носил обычно случайный характер и вообще был каким-то… однобоким, что ли.
– Я, пожалуй, пойду.
– Почему? Еще рано.
Макнаб сел в постели и, зазывно глядя на Пибоди, погладил ее по голому плечу.
– Я изголодался…
– Господи, Макнаб, мы же только что закончили!
– Вообще-то я имел в виду пиццу. – Он знал ее слабое место. – Давай подкрепимся.
– Я на диете.
– Это еще зачем?
Пибоди округлила глаза, обмоталась смятой простыней и встала с кровати.
– Как зачем? Чтобы не быть толстой.
– Ты вовсе не толстая. Ты просто крепко скроена. – Проявив завидную быстроту, он поймал краешек простыни и сдернул ее с Пибоди. – Очень крепко скроена!
Когда Пибоди нагнулась, чтобы поднять простыню с пола, Макнаб спрыгнул с постели, обхватил ее сзади за талию и прижался так крепко, что она испугалась.
– Ну ладно, давай перекусим, а там видно будет.
– Прекрасно! У меня есть неплохое вино.
– Если это то же самое вино, которым ты поил меня в прошлый раз, я лучше попью из унитаза.
– Нет, это другое. – Он поднял с пола свой оранжевый тренировочный костюм и натянул на себя. – Хочешь, дам тебе какие-нибудь штаны?
Когда Пибоди услышала такое предложение, ей захотелось отхлестать его по щекам.
– Макнаб! Я не влезла бы в твои штаны даже в возрасте двенадцати лет, а теперь и подавно. У меня задница шире, чем у тебя плечи.
– Это верно, – поспешно согласился Макнаб. – Ну ладно, мне нравятся полные женщины – особенно в полицейской форме. – Ему каждый раз приходилось уговаривать ее остаться после первого «сеанса связи».
Макнаб отправился на кухню и достал из холодильника бутылку вина, которую он купил накануне, предвкушая очередное свидание с Пибоди. Он часто думал о ней, слабея от этих мыслей. Когда ему удавалось удержать ее в постели, все было хорошо: он не задумывался о своих словах, а все действия происходили сами собой.
Сунув пиццу в духовку, Макнаб вытащил из ящика стола штопор. Это проклятое вино обошлось ему в два раза дороже, чем то пойло, к которому он привык. Но когда тощему парню вроде него приходится конкурировать с изощренным в своем деле красавцем-жиголо, не остается ничего другого, как идти на жертвы. Он не сомневался, что Чарльз Монро – знаток тонких вин. Они с Пибоди, наверное, принимают ванны из шампанского…
Представив себе эту картину, Макнаб разозлился и, чтобы успокоиться, залпом выпил полбокала вина, а затем обернулся, услышав, как из спальни вышла Пибоди. Она была в форменных штанах и рубашке, расстегнутой у горла, и Макнабу до боли захотелось поцеловать ее туда – в то место, где из-под грубой хлопковой ткани виднелась нежная кожа.
Дьявольское наваждение!
– Что с тобой? – спросила она, заметив выражение страдания на его лице. – Пиццы не оказалось?
– Отчего же? Сейчас будет готова. – Макнаб протянул ей бокал вина. – Я думал… о работе.
– М-м-м… – Пибоди отпила вина и вытянула губы, наслаждаясь его приятным вкусом и нежным ароматом. – Вот это совсем другое дело! А что у тебя на работе? Собираешь информацию на свидетелей по делу Драко?
– Все уже сделано и отослано Даллас.
– Быстро сработали.
Макнаб только пожал плечами. Зачем ему было рассказывать, что вся необходимая информация буквально свалилась ему в руки от Рорка?
– Наш отдел всегда работает на совесть. Хотя этот случай – особый. Даже после того, как список подозреваемых и свидетелей отфильтруют, в нем все равно останется очень много имен. Представь себе, на глазах у тысяч людей мужику в сердце всаживают нож!
– Мне ты можешь не объяснять. Нам всем предстоит еще та работка.
Пибоди сделала еще глоток и уселась в кресло. Она вдруг осознала, что здесь, в кошмарном бедламе Макнабова логовища, чувствует себя не менее уютно, чем в собственной чистенькой квартирке.
– Ты знаешь, мне кажется, что-то происходит, – сказала она неожиданно для себя.
– Всегда что-то происходит, – философски заметил Макнаб.
– Нет, сейчас – что-то необычное. – Уткнувшись носом в бокал, Пибоди боролась с собой. Ее распирало. Она чувствовала, что если прямо сейчас не расскажет ему о встрече в «Голубой белке», то буквально взорвется. – Слушай, хочешь, я расскажу тебе кое-что? Только по секрету!
– Само собой! Валяй!
Поскольку пиццу можно было ждать не раньше чем через десять минут, Макнаб открыл пакет с соевыми чипсами и устроился на ручке кресла, в котором сидела Пибоди.
– Так что там у тебя за тайна?
– Честно говоря, сама не знаю. Надин Ферст настояла на встрече с лейтенантом. Она просто разваливалась на куски! Я имею в виду Надин. – Пибоди рассеянно сунула руку в пакет с чипсами. – Я ее такой еще никогда не видела. Эта встреча была личной. И очень серьезной. Они отослали меня в другой конец комнаты, но я видела их лица. А потом Даллас не сказала мне ни слова.
– Подумаешь! Может, у них просто какие-то свои дела.
– Надин не стала бы так яростно настаивать на встрече, если бы не оказалась в беде. – В некоторой степени Пибоди и себя считала подругой Надин, поэтому сейчас ее грыз изнутри какой-то червячок. С какой стати ее отослали, будто маленькую девочку?! – Я думаю, это каким-то образом связано с делом Драко. Но почему Даллас ничего мне не рассказала? Она должна доверять мне!
– Может, я попробую разузнать об этом?
– Я и сама могу попробовать. Мне не нужна помощь отдела электронного сыска.
– Дело твое.
– Не лезь в это! Я сама не знаю, для чего рассказала тебе все это. Меня что-то точит. Надин – моя подруга. По крайней мере, так считается.
– Ты просто ревнуешь.
– Чушь собачья!
– Ревнуешь, ревнуешь! – Макнаб обнял Пибоди за плечи. – У Даллас и Надин появились какие-то свои дела, в которые они тебя не допускают, вот ты и ревнуешь.
Пибоди спихнула Макнаба с ручки кресла.
– Ты дурак!
– Эй, поосторожнее! – весело откликнулся он. – Будешь обзываться – не получишь пиццу.
6
Рорк наблюдал за тем, как Ева вынула универсальный электронный ключ и провела им в прорези замка пентхауса «А».
– Ничего не трогай и не вертись у меня под ногами, – предупредила она.
– Дорогая, ты повторяешься.
Она обернулась и посмотрела мужу в глаза.
– Я повторяюсь потому, что ты никогда не слушаешься.
Ева открыла дверь, и они вошли внутрь.
– Не понимаю, почему человек, который в основном живет и работает в Нью-Йорке, предпочитает снимать номер в отеле вместо того, чтобы купить собственный дом.
– Во-первых, ради выпендрежа. Чтобы про него говорили: «Представляете, когда мистер Драко бывает в Нью-Йорке, он снимает целый пентхаус в «Палас-отеле»!» Во-вторых, удобство: по первому мановению мизинца для тебя сделают все, что бы ты ни пожелал. И в-третьих – возможно, это главное, – полное отсутствие какой бы то ни было ответственности. Все, что вокруг происходит, тебя не касается, это не твои проблемы.
– Судя по тому, что я слышала о Драко, последнее объяснение наиболее правдоподобно.
Ева огляделась. Кругом царила невероятная роскошь. Впрочем, чему тут удивляться, если все здесь принадлежало Рорку?
Гостиная была необъятной – обтянутые розовым шелком стены и куполообразный потолок, расписанный затейливым узором из фруктов и цветов. На трех бархатных диванах винного цвета лежало множество светлых подушек, напоминавших топазы. Старинные деревянные столы были отполированы до зеркального блеска – так же, как и полы. Ноги по щиколотку утопали в ковре, рисунок которого точь-в-точь повторял роспись на потолке.
Одна из стен была стеклянной, и за ней, словно рождественская елка, переливался огнями огромный Нью-Йорк и тянулся длинный балкон, уставленный каменными вазами с живыми цветами. В одном конце гостиной сияло лакированными боками белоснежное пианино, в другом за резными деревянными панелями скрывался домашний кинотеатр.
– Видимо, после того как он отправился в театр, сюда приходили уборщики, – проговорил Рорк. – Я могу распорядиться, чтобы вызвали бригаду, которая работала в тот вечер, и они расскажут, в каком состоянии было помещение.
– Да, – рассеянно ответила Ева. Зная Надин, она могла предположить, что в тот вечер помещение выглядело так, будто по нему прошел торнадо.
Ева подошла к деревянным панелям, раздвинула их, и ее взгляду предстал гигантский экран.
– Поглядим, чем он развлекался перед смертью, – пробормотала она и нажала на кнопку воспроизведения видеомагнитофона. Экран вспыхнул, и на нем появилась обнаженная парочка, исступленно занимавшаяся любовью на простынях черного цвета. – И почему только мужикам так нравится наблюдать, как трахаются другие?
– Мы все – озабоченные, испорченные и слабые. Прости нас.
Ева рассмеялась. Между тем парочка перевернулась, теперь женщина смотрела прямо в камеру, и Еве стало не до смеха.
– Господи боже мой! Да ведь это же Надин! Надин и Драко!
Рорк сдержал возглас удивления и сказал:
– Эта запись сделана не здесь. Тут нет таких спален. И прическа у Надин другая. По-моему, этой записи не один год.
– Ничего не трогай и не вертись у меня под ногами, – предупредила она.
– Дорогая, ты повторяешься.
Она обернулась и посмотрела мужу в глаза.
– Я повторяюсь потому, что ты никогда не слушаешься.
Ева открыла дверь, и они вошли внутрь.
– Не понимаю, почему человек, который в основном живет и работает в Нью-Йорке, предпочитает снимать номер в отеле вместо того, чтобы купить собственный дом.
– Во-первых, ради выпендрежа. Чтобы про него говорили: «Представляете, когда мистер Драко бывает в Нью-Йорке, он снимает целый пентхаус в «Палас-отеле»!» Во-вторых, удобство: по первому мановению мизинца для тебя сделают все, что бы ты ни пожелал. И в-третьих – возможно, это главное, – полное отсутствие какой бы то ни было ответственности. Все, что вокруг происходит, тебя не касается, это не твои проблемы.
– Судя по тому, что я слышала о Драко, последнее объяснение наиболее правдоподобно.
Ева огляделась. Кругом царила невероятная роскошь. Впрочем, чему тут удивляться, если все здесь принадлежало Рорку?
Гостиная была необъятной – обтянутые розовым шелком стены и куполообразный потолок, расписанный затейливым узором из фруктов и цветов. На трех бархатных диванах винного цвета лежало множество светлых подушек, напоминавших топазы. Старинные деревянные столы были отполированы до зеркального блеска – так же, как и полы. Ноги по щиколотку утопали в ковре, рисунок которого точь-в-точь повторял роспись на потолке.
Одна из стен была стеклянной, и за ней, словно рождественская елка, переливался огнями огромный Нью-Йорк и тянулся длинный балкон, уставленный каменными вазами с живыми цветами. В одном конце гостиной сияло лакированными боками белоснежное пианино, в другом за резными деревянными панелями скрывался домашний кинотеатр.
– Видимо, после того как он отправился в театр, сюда приходили уборщики, – проговорил Рорк. – Я могу распорядиться, чтобы вызвали бригаду, которая работала в тот вечер, и они расскажут, в каком состоянии было помещение.
– Да, – рассеянно ответила Ева. Зная Надин, она могла предположить, что в тот вечер помещение выглядело так, будто по нему прошел торнадо.
Ева подошла к деревянным панелям, раздвинула их, и ее взгляду предстал гигантский экран.
– Поглядим, чем он развлекался перед смертью, – пробормотала она и нажала на кнопку воспроизведения видеомагнитофона. Экран вспыхнул, и на нем появилась обнаженная парочка, исступленно занимавшаяся любовью на простынях черного цвета. – И почему только мужикам так нравится наблюдать, как трахаются другие?
– Мы все – озабоченные, испорченные и слабые. Прости нас.
Ева рассмеялась. Между тем парочка перевернулась, теперь женщина смотрела прямо в камеру, и Еве стало не до смеха.
– Господи боже мой! Да ведь это же Надин! Надин и Драко!
Рорк сдержал возглас удивления и сказал:
– Эта запись сделана не здесь. Тут нет таких спален. И прическа у Надин другая. По-моему, этой записи не один год.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента