Страница:
– Да нет, вовсе нет, – проговорил он. – Хотя признаюсь – я люблю, когда ты с животиком…
– Нет, какой идиот! Мне нечем счета оплачивать. Ты что, не понимаешь этого?
– Я понимаю только, что тебя будет тошнить, и ты будешь постоянно капризничать, и это, конечно, минусы…
– А ты видел сегодня, как живут Марта и Джо? Большой дом, новая мебель, всякие модные штуковины. И знаешь почему? Потому что поженились они не в девятнадцать лет, у них всего один ребенок, и Марта работает, вот почему! А мы едим консервы из банки, а по праздникам куриные крылышки.
– Ну да, живем экономно, но не думаю, что мы захотели бы поменять наших детей на штуковины…
– Я не нахожу в этом ничего забавного! Нам никогда не вылезти из долгов.
– Слушай, разве можно знать, что творится у других, в их частной жизни? Может, у Марты и Джо долгу по кредитам на пятьдесят тысяч и все заложено-перезаложено. А я не променяю ни одного из наших детей на пинбол или бильярд. – Он закатил глаза. – Ну, Клинта я бы, пожалуй, еще выменял на яхту или кемпер.
– Мы даже одного ребенка с тобой не планировали, – плакала Джулия.
– Мы обошлись и без планирования.
– Я просто в самом деле не знаю, как со всем этим справиться. – Она сжала губы, пытаясь взять себя в руки.
– Все равно тебе не удастся меня расстроить. Да, мы старались не допустить беременности, но получали сюрприз, несколько раз, и мы принимали то, что получали. И не потому, что мы хотели еще одного именно сейчас, а просто, раз он уже на подходе, он – наш, и мы справимся.
– Не слишком увлекайся, это будет беременность со спиралью.
– Ты делала тест дома? – спросил он.
Она покачала головой.
– Тебя уже тошнит?
Она с несчастным видом кивнула.
– Но это, может быть, еще не значит…
Он придвинулся к ней, его большая рука скользнула под ее коротенькую ночную рубашку.
– Джу, мы с тобой делатели детей. Может, у нас нет яхты, но зато мы такие чертовски удачливые. Посмотри на наших деток! Они у нас шикарные. Здоровенькие. И все как один загляденье.
– Клинт чрезмерно активный ребенок. Я за ним не поспеваю. У меня терпения не хватает…
– Он угомонится. Джеффи тоже был таким. Слушай, я смогу взять дополнительные часы дежурства…
– Тебя и так не бывает дома!
– Я буду работать столько, сколько необходимо, куколка. И клянусь, что сделаю вазэктомию еще до того, как этот, новый, родится.
– Но если и это не поможет, я убью тебя во сне.
Он засмеялся и накрыл ладонями ее грудь.
– Одно хорошо – теперь тебе не надо бояться, что ты забеременеешь.
– Это не слишком вдохновляет. – Она шмыгнула носом.
– Сможешь теперь есть все, что захочешь, – сказал он.
– У меня послеродовая депрессия.
– Ну нет, это депрессия ранней беременности. Но когда ты возьмешь малыша на руки, то сразу оживешь. Так какой сейчас срок?
– Пара недель. Но ты же знаешь меня…
– У тебя три раза случались задержки. Но почему ты до сих пор не сделала тест?
– Он стоит семь долларов! И потом – я не хочу знать наверняка, – проговорила она тихо.
– Да, все получилось после ужина с твоими стариками, – мечтательно произнес он. – Это было незабываемо. Хотелось бы, чтобы так было почаще.
– Хотелось бы, чтобы ты не будил во мне желание, а гасил.
Он усмехнулся:
– Теперь понятно, почему ты была такой букой. Да, а как же вино? Ты сегодня пила вино!
Она покачала головой.
– В моем бокале был яблочный сок, – сказала она и расплакалась.
Он прижал ее к себе.
– Билли… – рыдала она, – Билли! Я не хотела, чтобы это случилось… только не сейчас. Если бы наше положение хоть немного выправилось…
– Все хорошо, все хорошо, куколка. Тебе трудно, я все понимаю. Но мы справимся. В конце концов нам все удается. Послушай, что я скажу тебе. У нас есть нечто, совершенно особенное. Еще с тех пор, как мы были детьми, и это не имеет отношения к деньгам. Мы не будем сидеть без гроша всю жизнь, милая. Но это нечто останется с нами навсегда. Я тебя люблю, Джу. Еще когда был мальчишкой, я всегда любил тебя, только тебя одну.
– Ты мне говоришь это всякий раз, когда я переживаю из-за очередной беременности…
– А переживаешь ты всякий раз, – засмеялся он. – Я не то чтобы очень верующий, но наши дети – им суждено было родиться. Они к нам подкрались незаметно, зато получились отличными.
– Ты, наверное, тайный мормон. И все время скрывал это от меня…
Он закрыл ей рот поцелуем.
– Наверное, – прошептал он. – Я всегда чувствую себя таким счастливым, когда наблюдаю, как ты округляешься, становишься большой и капризной. Пожалуйста, Джу! Не расстраивайся, потому что все устроится. Все всегда устраивается.
– Ох, Билли, – сказала она, проводя ладонью по его щеке. – Я просто не знаю, как снова все это выдержу.
– Скоро тебе будет получше. Ведь обычно тебе плохо всего первые два месяца, а потом ты снова как огурчик. Только не будь такой злюкой.
Она засопела.
– Я и правда последнее время немного вредничала.
– Что да, то да, милая, – засмеялся он. – А теперь будь со мной ласкова. Это же тебе ничего не будет стоить.
– Мне представляется это так, – сказал Билли. – Сначала он послушал тебя, а потом вкрался в доверие. Ты рассказала, что работаешь медсестрой, что у тебя есть друзья среди пожарных и парамедиков, и вот тебе – он представляется парамедиком. Если бы он встретил преподавательницу аэробики, то назвался бы владельцем фитнес-центра.
– Страшно подумать, сколько раз этот прием приносил ему успех, – пробормотала Касси.
Получив эту информацию, она позвонила в полицию и попросила к телефону следователя, лучше женщину, которая ведет дела об изнасиловании.
– Вас изнасиловали, мэм?
– Нет, но я была на волосок от этого, и у меня есть информация, которая может быть вам полезна…
– Вы можете прийти и написать заявление.
– А можно мне сначала просто с кем-нибудь поговорить? – нетерпеливо спросила она.
Ее переключили на голосовую почту, она назвалась, сообщила телефон и подробно рассказала, что с ней произошло, как она чудом спаслась и что имеет полезную информацию. Но ей так и не перезвонили. Прошло несколько дней, и она уже перестала ждать. Раз полицию не заинтересовал ее рассказ, навязываться она не собирается. У них нет оснований для возбуждения дела.
– Мне это так видится, – сказал Билли, – они страшно заняты, а ты в порядке, а парень тот, ввиду понятных обстоятельств, не собирается объявляться ни в баре, ни в той части города. Он ведь не знает точно, обратилась ты в полицию или нет, дала ли его описание и описание машины, а поскольку он оставил тебя с громилой, который кулаком разбил окно его авто, он, пожалуй, и вовсе намерен превратиться в невидимку. – Тут он тряхнул головой и засмеялся. – Голым кулаком! Силы небесные. Мерзавец, наверное, рад-радешенек, что твой спаситель не прикончил его.
– Ну, может быть…
Телефон ее молчал, никто ее не беспокоил – полиции явно было не до чудесных спасений, – и она постепенно расслабилась. «Я получила урок и теперь буду умнее, – думала она, – и ни за что снова не попаду в такую историю». Она совсем успокоилась, Стив свернулся у нее под боком, и они заснули.
После всей этой истории Касси испытывала потребность пересмотреть свои убеждения, согласно которым она поступала последнее время. Она так сосредоточилась на поисках партнера, что ее бдительность притупилась. Требовалось освежить голову. Она собиралась на некоторое время отложить свидания. Если ей кто-то предложит встретиться, она вежливо откажется. В тот бар лучше не заглядывать. По крайней мере, остаток лета она будет просто гулять со Стивом по берегу реки, читать, смотреть телевизор и ухаживать за маленьким огородиком, в котором посадила помидоры, салат, морковь и кабачки – в количестве, способном потопить линкор.
Джулия очень рассчитывает на хороший урожай. И, конечно, она будет работать – а свою работу Касси обожала. Еще она будет думать. Что-то не так с тем, как она ведет себя на данном жизненном этапе.
Может быть, ее главная мечта – стать женой и матерью, но зато в другом все у нее складывается удачно: работа приносит удовольствие, заработок приличный, есть проверенные друзья и увлечения, которые позволяют расслабиться. Через год-два она возьмет щенка – тоже веймаранера. Может, он не будет таким замечательным, как Стив, но Стив не вечен. Она не хотела остаться без собаки, даже на короткое время.
В общем, она пока что оставит мужчин в покое. По крайней мере, распрощается с убеждением, что ее где-то ждет тот самый, единственный.
Прошло две недели, и, почувствовав себя спокойнее, Касси однажды по пути с работы завернула в тот мотоциклетный салон. Оказалось, это была фирма «Харлей Дэвидсон». По обе стороны дорожки, сияя на летнем солнышке, красовались начищенные мотоциклы. Она вошла в демонстрационный зал. За прилавком стоял молодой человек в голубой рубашке, желто-коричневой спортивной куртке и розовом галстуке. Он просиял широкой дилерской улыбкой и спросил:
– Чем могу помочь?
Касси посмотрела на визитку, которую держала в руке.
– Скажите, Уолт Арнесон сейчас здесь?
– Уолт? Сейчас узнаю. – Он скрылся, оставив ее любоваться мотоциклами. Она задумчиво провела рукой по самому большому – желтому.
– Классический король дорог – предназначен для дальних путешествий, – произнес позади нее низкий голос.
Она повернулась. Это был он – здоровый парень в футболке и фуфайке, джинсах и ботинках с цепочками. Ну и конечно, весь волосатый, с обнаженной женщиной на бицепсе, правая рука до самого локтя – в гипсе.
– Господи, – пробормотала она, глядя на руку.
– Это пустяк, – сказал он. – Маленькая трещина. – И улыбнулся. – Но это того стоило.
– Мне ужасно жаль, – выговорила она.
– Не надо жалеть. По-другому и быть не могло. Правда. Да уже через пару недель это можно будет снять. В самом деле, сущий пустяк.
Она покачала головой:
– Ну, как поживаешь? Помимо…
– У меня все хорошо. А ты как?
– Прекрасно. Я просто решила зайти, чтобы еще раз сказать спасибо. Вспомнила вдруг, что после всего случившегося я толком тебя не поблагодарила. – Она засмеялась. – Я даже хотела купить тебе корзину с фруктами или что-то вроде того, но засомневалась. Что любят байкеры?
– Понятия не имею, – ответил он. – Как насчет кофе? В прошлый раз ты так и не допила его.
– У тебя есть свободное время?
– Я смогу улизнуть. Тут через дорогу в книжном магазине есть кафетерий. Кофе там неплохой.
– Ты, кажется, любитель кофе.
– Что да, то да.
– Только на этот раз заплачу я, – сказала она.
– Почему нет? – пожал он плечами. – Давно девушки не баловали меня кофе.
Уолт коротко переговорил с продавцом, и они, миновав парковочную площадку, вошли в большой книжный магазин. Он позволил ей купить два кофе, а потом, вместо того чтобы сесть за столик в кафетерии, уверенно повел ее в глубь магазина. В уютном закутке стояли стол и два бархатных кресла – уголок для чтения.
– Очень мило, – сказала она.
Ее спутник начал разговор без обиняков.
– Так у тебя все в порядке? – спросил он, отпивая кофе.
– Да, все спокойно. Правда, сначала я дергалась, но теперь это прошло. Какое счастье, что ты тогда вмешался. Мне повезло, что не случилось чего-то похуже.
– То есть больше ты его не видела и не слышала?
Она покачала головой:
– Слава богу, нет. Думаю, ты был прав – он будет притворяться, что ничего не было. Все, что он рассказывал о себе, оказалось враньем.
Уолт нахмурился:
– Неудивительно. Но ты точно это знаешь?
– Да. Один мой друг проверил, связан ли он с пожарным управлением, и оказалось, что нет.
– И все-таки тебе стоит обратиться в полицию, – сказал Уолт, подаваясь вперед.
– Интересно, что ты об этом заговорил. Я позвонила в полицию. Оставила сообщение на голосовой почте, сказала, что едва спаслась от насильника и могу рассказать о том, как все произошло, и о самом нападавшем. Они так и не перезвонили.
Уолт слегка сдвинул брови.
– В общем, я решила забыть о нем. Рано или поздно на него заявит кто-то еще. А может, он получил хороший урок. – Она усмехнулась. – Думаю, ты нагнал на него страху.
– Надеюсь. Он настоящий мешок с дерьмом!
– А я, получается, была в его руках, словно пластилин – сама дала ему информацию для вранья.
– Это каким же образом? – спросил Уолт.
– Я сказала, что работаю медсестрой… – Она отхлебнула кофе. – В отделении экстренной помощи. Мы все время имеем дело с полицией, с пожарными. Наверное, я сказала это еще до того, как он назвался парамедиком.
– Вот как все получилось? Тогда понятно… Значит, ты медсестра экстренной помощи? Потрясающе. Как же ты выбрала эту профессию?
– Ну, во-первых, она очень востребована, а я должна зарабатывать на жизнь. Но когда уже начала работать, обнаружила, что меня это увлекает. Мне понравилось быть в центре событий. – Она отпила кофе. – А что заставляет людей становиться байкерами?
Он улыбнулся, и она заметила, что улыбка у него очень теплая, располагающая.
– В моем случае все началось с обыкновенного детского самоката. Сначала я был маленьким, а потом рос и рос…
– Ты выглядишь очень крутым байкером… – Она запнулась.
– Правда? – Он нисколько не смутился. – Наверное. Но я не из «Ангелов ада»[1] или кого-то в их роде, если ты об этом.
– А ты принадлежишь…
– К спортивному клубу? – спросил он, откидываясь на спинку кресла. – Времени нет пока на такие вещи. Изредка катаюсь с парнями, но вообще я сам по себе. Люблю сесть и мчаться куда глаза глядят – в этом-то и состоит достоинство мотоцикла. Как-то, когда я был помоложе, целых восемнадцать месяцев колесил по стране – с рюкзаком и спальным мешком. По дороге встречал много других таких же ребят, иногда мы группировались и какое-то время ехали вместе, останавливались на привал, а потом я снова двигал дальше один. Тогда я много узнал о байках и о людях, которых байки привлекают.
– Целых восемнадцать месяцев! – изумилась Касси.
– Ну да. Это было классно. В этой стране есть на что посмотреть. Особенно если ты на мотоцикле. Ты читать любишь?
– Так… В основном женские романы.
– Есть такая книга – не женский роман, но вещь хорошая. «Дзен и искусство управления мотоциклом». Там пытаются объяснить чувства, которые байкеры испытывают к своим аппаратам, их любовь к свободе и простору, притягательность дороги и ощущения в целом.
Касси засмеялась:
– Я знаю любителей гольфа, которые считают, что загнать мяч в лунку – это высокодуховный акт. Но ведь это всего лишь мячик, который гоняют клюшкой по поляне.
Он приподнял бровь.
– Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле?
– Я их ненавижу. Самые тяжелые пациенты, которые попадают к нам, – байкеры.
– Это верно, – признал он, – если кто сел за руль навеселе или сам не позаботился о своей безопасности – этих мне даже не так жалко, как следовало бы. Но байкеры, которых сбивают потому только, что они более уязвимы, чем автомобиль, идут на осознанный риск. Мы это понимаем. Езда на мотоцикле – это настолько исключительный опыт, что люди готовы рисковать. Вокруг нас нет ни металлических стенок, ни надувных подушек. Это не танк. Надо уметь реагировать, быстро принимать решения. Ну и аппарат должен быть в порядке. – Он улыбнулся. – А если ты пассажир, надо, чтобы за рулем был умелый драйвер. – Он замолчал и отхлебнул кофе. – Так ты ездила когда-нибудь на мотоцикле? – повторил он вопрос.
Она покачала головой.
– Кто знает? Может, как-нибудь я тебя прокачу.
– Я… э… не уверена.
– Никогда не говори «никогда».
Это было совсем не похоже на Уолта, в перерыв полтора часа пить кофе, тем более с хорошенькой девушкой. Они так приятно провели время, разговаривая то о езде на мотоциклах, то об уходе за пострадавшими в авариях. У Уолта не было никаких других увлечений, кроме мотоциклов, и он так любил свою работу, что никогда не стремился сократить рабочий день. Они выяснили, что любят читать. Он предпочитал мужскую литературу, она дамскую. Прежде чем уйти из магазина, они заглянули сначала в ее секцию, затем в его. Каждый приобрел по парочке книг – и Уолт купил ей экземпляр «Дзен и искусство управления мотоциклом». При расставании оба признали, что приятно провели время. Он предложил, чтобы она звонила ему в салон, если ей захочется снова попить кофе или просто пообщаться. Ему хотелось, чтобы она позвонила. Она не дала ему свой телефон, и он не спрашивал, помня о ее недавнем печальном опыте.
После ее ухода он позвонил младшему брату Кевину, полицейскому.
– Ты сегодня дежуришь? – спросил Уолт.
– Да, в два часа заступаю, а что?
– Дело вот какое. Была у меня тут одна история, о которой я тебе не рассказывал…
– Господи, неужели ты во что-то вляпался?
– Нет! Дослушай сначала. Вот что было. Я тут пару недель назад выходил из бара и услышал, как в одной из машин на стоянке кричит женщина, а сама машина вся ходуном ходит. Я разглядел на переднем сиденье пару. Девушка явно сопротивлялась, и я решил посмотреть, в чем дело. Стукнул в окно, мужик опустил его на сантиметр и велел мне проваливать, но я успел увидеть, что сиденье откинуто, а он ей зажимает рот. Ну, я разбил окно и вытащил ее.
– Ты разбил окно? – переспросил Кевин. – Так ты тогда поранил руку?
– Да. Маме об этом лучше не говорить.
– Он подал на тебя иск? За разбитое окно?
– К сожалению, нет! Он спасся бегством. У девушки – очень хорошая девчонка, кстати, – было с ним свидание. До этого они один раз пили кофе, разговаривали по телефону, и она решила встретиться с ним в баре, чтобы не приглашать домой. Из осторожности, полагаю. Она была в шоке, поэтому я напоил ее кофе и дал визитку на случай, если ей понадобится, чтобы я подтвердил всю историю. Он собирался ее изнасиловать.
– Ты в этом так уверен?
– Ну, может, он просто хотел невинно поцеловать ее, а она визжала изо всех сил и брыкалась так, что чуть не перевернула «тахо». Но ты, пожалуй, прав – он хотел поговорить о греческих философах, а она, к несчастью, оказалась немножко необщительной…
– Да ладно, ладно. Чем я-то могу помочь?
– Я с ней виделся сегодня. Она заглянула, чтобы сказать спасибо. Она с тех пор его не видела и вообще хочет поскорее обо всем забыть.
– Ну и?..
– Я думаю, нам стоит выяснить, кто он.
– Нам? Я все же не твой карманный полицейский, братец.
– Я запомнил номер его машины, начальник. И естественно, модель. Она, видишь ли, медсестра в отделении экстренной помощи, а он ей представился парамедиком. Чтобы она считала его своим, понимаешь? Но один ее друг-парамедик проверил и не нашел его. Может, это псих, который знает, за какие веревочки дергать, чтобы женщина потеряла бдительность?
– Ага, я, кажется, понял. Ты хочешь с ним разобраться?
– Нет, дело не в этом. Просто хочу знать, кто он. Для безопасности. А ты – как коп – мог бы проверить, не было ли с ним прежде проблем в нашей округе. Вдруг окажется, что у него это уже не в первый раз? Может, мне стоит официально заявить о том, чему я был свидетель? Потому что я в самом деле видел что-то нехорошее. Или лучше тебе поговорить с самой девушкой? От нее услышать всю историю про этого слизняка… – Он перевел дыхание. – В общем, ты мог бы проверить.
– А почему эта твоя медсестра сама сразу же не обратилась в полицию?
– Говорю же, она перенервничала. Сказала просто, что хочет все забыть. Но сегодня, пока мы пили кофе, она рассказала, что звонила в полицию и оставила сообщение, что ее едва не изнасиловали и что она имеет, возможно, интересную информацию. Ей никто не перезвонил. И раз она все-таки обратилась, и никто не отреагировал, я решил, что пора вмешаться, и вот звоню тебе.
– Вероятно, это оттого не отреагировали, что тут нет состава преступления, разве что ты разбил ему окно.
– Может, не стоит ждать, пока произойдет преступление? – произнес Уолт несколько запальчиво. И добавил уже спокойнее: – Она много раз осматривала жертв насилия в своей больнице, и, оказывается, даже если женщина вся избита и истерзана, негодяя трудно припереть к стенке. А тут, к счастью, до этого не дошло, хотя она отлично понимала, что он собирался с ней сделать. Я предложил ей позвонить тебе. Чтобы ты сказал свое мнение.
– Не думаю, что тут что-то можно сделать.
– Но это была явная попытка, – с нажимом произнес Уолт. – А если бы это случилось с женщиной, которой не повезло, и в ее случае, когда она кричала и вырывалась, из бара не вышел здоровенный парень – что тогда?
Кевин помолчал.
– Проверить я, конечно, мог бы. Пусть твоя девушка пока никуда не уезжает. Но обещать тебе ничего не стану. Это вообще-то не по правилам.
– Но ты сможешь назвать мне хотя бы его имя?
– Имя – да, пожалуй.
– Значит, договорились. Никто не узнает, что ты мне скажешь. Я мог бы разыскать его другим путем, но…
– Почему же ты тогда это не сделал?
– Потому что, Кевин, если он уже и прежде нападал на женщин, знать об этом следует не мне, а полиции. Я прав?
– Да прав, прав, – вздохнул Кевин.
– Но если я захочу поискать его сам, то будь готов – на тот случай, если он снова ее побеспокоит, – будь готов принять меры. Его имя тут и пригодится. В общем, я тебе – эту историю, ты мне – имя. Все!
– Поклянись, что не приблизишься к этому типу. Пальцем к нему не притронешься.
– Клянусь. Не приближусь, не притронусь.
– Хорошо, говори данные.
– Похоже, я стал твоим тайным осведомителем, – улыбнулся Уолт в трубку и назвал марку машины, модель и номер.
– А в лицо ты его запомнил?
– Да! Я сначала видел его в баре, и видел, как они уходили вместе. Я его узнаю. Рост – метр восемьдесят два, шатен, глаза карие, подбородок острый… Волосы достаточно длинные, чтобы было что причесывать. Ты понял? Не совсем короткая воинская стрижка, но и не закрывает воротник. Стильная такая.
– Хорошо. Возможно, позже мне понадобится также и ее имя и телефон.
– Я не мог узнать это с бухты-барахты. Я даже фамилию ее не знаю. Знаю только имя и то, что она медсестра экстренной помощи. Думаю, ты легко ее отыщешь. Я не уверен даже, что вообще снова ее увижу, – сказал Уолт. – Но я дал ей визитку с рабочим и домашним телефонами на случай, если вдруг ей понадоблюсь. Симпатичная девушка. Сразу видно, что хорошая. Старается помогать людям. А этот паскудник хотел ее обидеть. Такие вещи спускать нельзя.
Кевин засмеялся на том конце трубки:
– Кто бы мог подумать, что ты – тот самый добрый самаритянин.
– В этом и штука. Невозможно угадать, с кем имеешь дело, так ведь? Вот взять эту девушку. Она никогда бы не пошла с таким, как я, но парень, которого она считала безобидным, как котенок, оказался подонком.
Четвертой в компании закадычных подруг была доктор Бет Хэлсли. Сначала Бет стала слушательницей подготовительных курсов при медицинском колледже, потом окончила медицинский институт и в конце концов стала женским доктором. Она была из тех студентов, кто щелкает тесты как орешки. В теле модели жил недюжинный ум.
В институте она была самой красивой девушкой, но не пользовалась популярностью – ее считали высокомерной. И ошибались. Просто она была задумчивой и быстро начинала скучать. Она тоже была капитаном болельщиков, как Джулия, Касси и Марта, но еще и отличницей, гимнасткой, чемпионкой по шахматам и председателем научного клуба. Она почти никогда не встречалась с мальчиками – они скоро вообще стали бегать от нее как от чумы. Она отпугивала поклонников. А женское лукавое искусство флирта было ей и вовсе неведомо.
Но девочки – Касси, Джулия и Марта – в ней души не чаяли, любили ее, понимали и во многом ей завидовали. Бет определенно добилась успеха, и, когда она окончила курсы, а потом институт, подруги были тут как тут и громче всех ее поздравляли. А теперь, когда она перевелась в Сакраменто в маленькую женскую клинику, они ходили к ней на прием с женскими и другими проблемами.
Утром Бет позвонила Джулии:
– Только не падай в обморок, но сегодня я смогу на пару часов вырваться из больницы. Я уже позвонила Марте и Касси, и мы договорилась вместе пообедать. В двенадцать у Эрнесто. Ты как, придешь?
– Гм… Всяких дел сегодня по горло, но я постараюсь, – ответила Джулия.
– Постарайся! – сказала Бет. – Я страшно соскучилась. Мы уже месяца два не виделись.
Джулии невыносима была мысль, что она пропустит обед с подругами. Но она не могла себе его позволить! К тому же это утро выдалось очень напряженным. После приступа утренней тошноты Джулия два часа перебирала счета, решая, который из них оплатить в первую очередь. Ее желудок еще до конца не успокоился, и вот пожалуйста, ее вырвало прямо на собственные туфли. Вооружившись бумажными полотенцами, которые она старалась экономить, Джулия принялась вытирать. Пока она стояла на четвереньках, Тесс лизнула ее в лицо, и тошнота снова подкатила… В общем, туфли пришлось отмывать на заднем дворе из шланга, и жалко их было до слез. Если бы не полное отсутствие денег, им самое место было на помойке.
– Нет, какой идиот! Мне нечем счета оплачивать. Ты что, не понимаешь этого?
– Я понимаю только, что тебя будет тошнить, и ты будешь постоянно капризничать, и это, конечно, минусы…
– А ты видел сегодня, как живут Марта и Джо? Большой дом, новая мебель, всякие модные штуковины. И знаешь почему? Потому что поженились они не в девятнадцать лет, у них всего один ребенок, и Марта работает, вот почему! А мы едим консервы из банки, а по праздникам куриные крылышки.
– Ну да, живем экономно, но не думаю, что мы захотели бы поменять наших детей на штуковины…
– Я не нахожу в этом ничего забавного! Нам никогда не вылезти из долгов.
– Слушай, разве можно знать, что творится у других, в их частной жизни? Может, у Марты и Джо долгу по кредитам на пятьдесят тысяч и все заложено-перезаложено. А я не променяю ни одного из наших детей на пинбол или бильярд. – Он закатил глаза. – Ну, Клинта я бы, пожалуй, еще выменял на яхту или кемпер.
– Мы даже одного ребенка с тобой не планировали, – плакала Джулия.
– Мы обошлись и без планирования.
– Я просто в самом деле не знаю, как со всем этим справиться. – Она сжала губы, пытаясь взять себя в руки.
– Все равно тебе не удастся меня расстроить. Да, мы старались не допустить беременности, но получали сюрприз, несколько раз, и мы принимали то, что получали. И не потому, что мы хотели еще одного именно сейчас, а просто, раз он уже на подходе, он – наш, и мы справимся.
– Не слишком увлекайся, это будет беременность со спиралью.
– Ты делала тест дома? – спросил он.
Она покачала головой.
– Тебя уже тошнит?
Она с несчастным видом кивнула.
– Но это, может быть, еще не значит…
Он придвинулся к ней, его большая рука скользнула под ее коротенькую ночную рубашку.
– Джу, мы с тобой делатели детей. Может, у нас нет яхты, но зато мы такие чертовски удачливые. Посмотри на наших деток! Они у нас шикарные. Здоровенькие. И все как один загляденье.
– Клинт чрезмерно активный ребенок. Я за ним не поспеваю. У меня терпения не хватает…
– Он угомонится. Джеффи тоже был таким. Слушай, я смогу взять дополнительные часы дежурства…
– Тебя и так не бывает дома!
– Я буду работать столько, сколько необходимо, куколка. И клянусь, что сделаю вазэктомию еще до того, как этот, новый, родится.
– Но если и это не поможет, я убью тебя во сне.
Он засмеялся и накрыл ладонями ее грудь.
– Одно хорошо – теперь тебе не надо бояться, что ты забеременеешь.
– Это не слишком вдохновляет. – Она шмыгнула носом.
– Сможешь теперь есть все, что захочешь, – сказал он.
– У меня послеродовая депрессия.
– Ну нет, это депрессия ранней беременности. Но когда ты возьмешь малыша на руки, то сразу оживешь. Так какой сейчас срок?
– Пара недель. Но ты же знаешь меня…
– У тебя три раза случались задержки. Но почему ты до сих пор не сделала тест?
– Он стоит семь долларов! И потом – я не хочу знать наверняка, – проговорила она тихо.
– Да, все получилось после ужина с твоими стариками, – мечтательно произнес он. – Это было незабываемо. Хотелось бы, чтобы так было почаще.
– Хотелось бы, чтобы ты не будил во мне желание, а гасил.
Он усмехнулся:
– Теперь понятно, почему ты была такой букой. Да, а как же вино? Ты сегодня пила вино!
Она покачала головой.
– В моем бокале был яблочный сок, – сказала она и расплакалась.
Он прижал ее к себе.
– Билли… – рыдала она, – Билли! Я не хотела, чтобы это случилось… только не сейчас. Если бы наше положение хоть немного выправилось…
– Все хорошо, все хорошо, куколка. Тебе трудно, я все понимаю. Но мы справимся. В конце концов нам все удается. Послушай, что я скажу тебе. У нас есть нечто, совершенно особенное. Еще с тех пор, как мы были детьми, и это не имеет отношения к деньгам. Мы не будем сидеть без гроша всю жизнь, милая. Но это нечто останется с нами навсегда. Я тебя люблю, Джу. Еще когда был мальчишкой, я всегда любил тебя, только тебя одну.
– Ты мне говоришь это всякий раз, когда я переживаю из-за очередной беременности…
– А переживаешь ты всякий раз, – засмеялся он. – Я не то чтобы очень верующий, но наши дети – им суждено было родиться. Они к нам подкрались незаметно, зато получились отличными.
– Ты, наверное, тайный мормон. И все время скрывал это от меня…
Он закрыл ей рот поцелуем.
– Наверное, – прошептал он. – Я всегда чувствую себя таким счастливым, когда наблюдаю, как ты округляешься, становишься большой и капризной. Пожалуйста, Джу! Не расстраивайся, потому что все устроится. Все всегда устраивается.
– Ох, Билли, – сказала она, проводя ладонью по его щеке. – Я просто не знаю, как снова все это выдержу.
– Скоро тебе будет получше. Ведь обычно тебе плохо всего первые два месяца, а потом ты снова как огурчик. Только не будь такой злюкой.
Она засопела.
– Я и правда последнее время немного вредничала.
– Что да, то да, милая, – засмеялся он. – А теперь будь со мной ласкова. Это же тебе ничего не будет стоить.
* * *
Несколько ночей Касси плохо спала. Билли рассказал ей, что расспросил множество людей, наводил справки в верхах и в низах и узнал, что был только один парамедик Кен – по фамилии Бакстер, пятидесяти лет, но не в Сакраменто, а в северо-западном округе. Билли справлялся даже в Фолсоме, а он находится далеко от бара в Сакраменто, где они встретились, но безрезультатно. Касси охватила нервная дрожь, когда она подумала, что все было ложью – он придумал и имя, и работу, добился того, что она ему поверила, и лишь с одной целью – чтобы овладеть ею силой.– Мне представляется это так, – сказал Билли. – Сначала он послушал тебя, а потом вкрался в доверие. Ты рассказала, что работаешь медсестрой, что у тебя есть друзья среди пожарных и парамедиков, и вот тебе – он представляется парамедиком. Если бы он встретил преподавательницу аэробики, то назвался бы владельцем фитнес-центра.
– Страшно подумать, сколько раз этот прием приносил ему успех, – пробормотала Касси.
Получив эту информацию, она позвонила в полицию и попросила к телефону следователя, лучше женщину, которая ведет дела об изнасиловании.
– Вас изнасиловали, мэм?
– Нет, но я была на волосок от этого, и у меня есть информация, которая может быть вам полезна…
– Вы можете прийти и написать заявление.
– А можно мне сначала просто с кем-нибудь поговорить? – нетерпеливо спросила она.
Ее переключили на голосовую почту, она назвалась, сообщила телефон и подробно рассказала, что с ней произошло, как она чудом спаслась и что имеет полезную информацию. Но ей так и не перезвонили. Прошло несколько дней, и она уже перестала ждать. Раз полицию не заинтересовал ее рассказ, навязываться она не собирается. У них нет оснований для возбуждения дела.
– Мне это так видится, – сказал Билли, – они страшно заняты, а ты в порядке, а парень тот, ввиду понятных обстоятельств, не собирается объявляться ни в баре, ни в той части города. Он ведь не знает точно, обратилась ты в полицию или нет, дала ли его описание и описание машины, а поскольку он оставил тебя с громилой, который кулаком разбил окно его авто, он, пожалуй, и вовсе намерен превратиться в невидимку. – Тут он тряхнул головой и засмеялся. – Голым кулаком! Силы небесные. Мерзавец, наверное, рад-радешенек, что твой спаситель не прикончил его.
– Ну, может быть…
Телефон ее молчал, никто ее не беспокоил – полиции явно было не до чудесных спасений, – и она постепенно расслабилась. «Я получила урок и теперь буду умнее, – думала она, – и ни за что снова не попаду в такую историю». Она совсем успокоилась, Стив свернулся у нее под боком, и они заснули.
После всей этой истории Касси испытывала потребность пересмотреть свои убеждения, согласно которым она поступала последнее время. Она так сосредоточилась на поисках партнера, что ее бдительность притупилась. Требовалось освежить голову. Она собиралась на некоторое время отложить свидания. Если ей кто-то предложит встретиться, она вежливо откажется. В тот бар лучше не заглядывать. По крайней мере, остаток лета она будет просто гулять со Стивом по берегу реки, читать, смотреть телевизор и ухаживать за маленьким огородиком, в котором посадила помидоры, салат, морковь и кабачки – в количестве, способном потопить линкор.
Джулия очень рассчитывает на хороший урожай. И, конечно, она будет работать – а свою работу Касси обожала. Еще она будет думать. Что-то не так с тем, как она ведет себя на данном жизненном этапе.
Может быть, ее главная мечта – стать женой и матерью, но зато в другом все у нее складывается удачно: работа приносит удовольствие, заработок приличный, есть проверенные друзья и увлечения, которые позволяют расслабиться. Через год-два она возьмет щенка – тоже веймаранера. Может, он не будет таким замечательным, как Стив, но Стив не вечен. Она не хотела остаться без собаки, даже на короткое время.
В общем, она пока что оставит мужчин в покое. По крайней мере, распрощается с убеждением, что ее где-то ждет тот самый, единственный.
Прошло две недели, и, почувствовав себя спокойнее, Касси однажды по пути с работы завернула в тот мотоциклетный салон. Оказалось, это была фирма «Харлей Дэвидсон». По обе стороны дорожки, сияя на летнем солнышке, красовались начищенные мотоциклы. Она вошла в демонстрационный зал. За прилавком стоял молодой человек в голубой рубашке, желто-коричневой спортивной куртке и розовом галстуке. Он просиял широкой дилерской улыбкой и спросил:
– Чем могу помочь?
Касси посмотрела на визитку, которую держала в руке.
– Скажите, Уолт Арнесон сейчас здесь?
– Уолт? Сейчас узнаю. – Он скрылся, оставив ее любоваться мотоциклами. Она задумчиво провела рукой по самому большому – желтому.
– Классический король дорог – предназначен для дальних путешествий, – произнес позади нее низкий голос.
Она повернулась. Это был он – здоровый парень в футболке и фуфайке, джинсах и ботинках с цепочками. Ну и конечно, весь волосатый, с обнаженной женщиной на бицепсе, правая рука до самого локтя – в гипсе.
– Господи, – пробормотала она, глядя на руку.
– Это пустяк, – сказал он. – Маленькая трещина. – И улыбнулся. – Но это того стоило.
– Мне ужасно жаль, – выговорила она.
– Не надо жалеть. По-другому и быть не могло. Правда. Да уже через пару недель это можно будет снять. В самом деле, сущий пустяк.
Она покачала головой:
– Ну, как поживаешь? Помимо…
– У меня все хорошо. А ты как?
– Прекрасно. Я просто решила зайти, чтобы еще раз сказать спасибо. Вспомнила вдруг, что после всего случившегося я толком тебя не поблагодарила. – Она засмеялась. – Я даже хотела купить тебе корзину с фруктами или что-то вроде того, но засомневалась. Что любят байкеры?
– Понятия не имею, – ответил он. – Как насчет кофе? В прошлый раз ты так и не допила его.
– У тебя есть свободное время?
– Я смогу улизнуть. Тут через дорогу в книжном магазине есть кафетерий. Кофе там неплохой.
– Ты, кажется, любитель кофе.
– Что да, то да.
– Только на этот раз заплачу я, – сказала она.
– Почему нет? – пожал он плечами. – Давно девушки не баловали меня кофе.
Уолт коротко переговорил с продавцом, и они, миновав парковочную площадку, вошли в большой книжный магазин. Он позволил ей купить два кофе, а потом, вместо того чтобы сесть за столик в кафетерии, уверенно повел ее в глубь магазина. В уютном закутке стояли стол и два бархатных кресла – уголок для чтения.
– Очень мило, – сказала она.
Ее спутник начал разговор без обиняков.
– Так у тебя все в порядке? – спросил он, отпивая кофе.
– Да, все спокойно. Правда, сначала я дергалась, но теперь это прошло. Какое счастье, что ты тогда вмешался. Мне повезло, что не случилось чего-то похуже.
– То есть больше ты его не видела и не слышала?
Она покачала головой:
– Слава богу, нет. Думаю, ты был прав – он будет притворяться, что ничего не было. Все, что он рассказывал о себе, оказалось враньем.
Уолт нахмурился:
– Неудивительно. Но ты точно это знаешь?
– Да. Один мой друг проверил, связан ли он с пожарным управлением, и оказалось, что нет.
– И все-таки тебе стоит обратиться в полицию, – сказал Уолт, подаваясь вперед.
– Интересно, что ты об этом заговорил. Я позвонила в полицию. Оставила сообщение на голосовой почте, сказала, что едва спаслась от насильника и могу рассказать о том, как все произошло, и о самом нападавшем. Они так и не перезвонили.
Уолт слегка сдвинул брови.
– В общем, я решила забыть о нем. Рано или поздно на него заявит кто-то еще. А может, он получил хороший урок. – Она усмехнулась. – Думаю, ты нагнал на него страху.
– Надеюсь. Он настоящий мешок с дерьмом!
– А я, получается, была в его руках, словно пластилин – сама дала ему информацию для вранья.
– Это каким же образом? – спросил Уолт.
– Я сказала, что работаю медсестрой… – Она отхлебнула кофе. – В отделении экстренной помощи. Мы все время имеем дело с полицией, с пожарными. Наверное, я сказала это еще до того, как он назвался парамедиком.
– Вот как все получилось? Тогда понятно… Значит, ты медсестра экстренной помощи? Потрясающе. Как же ты выбрала эту профессию?
– Ну, во-первых, она очень востребована, а я должна зарабатывать на жизнь. Но когда уже начала работать, обнаружила, что меня это увлекает. Мне понравилось быть в центре событий. – Она отпила кофе. – А что заставляет людей становиться байкерами?
Он улыбнулся, и она заметила, что улыбка у него очень теплая, располагающая.
– В моем случае все началось с обыкновенного детского самоката. Сначала я был маленьким, а потом рос и рос…
– Ты выглядишь очень крутым байкером… – Она запнулась.
– Правда? – Он нисколько не смутился. – Наверное. Но я не из «Ангелов ада»[1] или кого-то в их роде, если ты об этом.
– А ты принадлежишь…
– К спортивному клубу? – спросил он, откидываясь на спинку кресла. – Времени нет пока на такие вещи. Изредка катаюсь с парнями, но вообще я сам по себе. Люблю сесть и мчаться куда глаза глядят – в этом-то и состоит достоинство мотоцикла. Как-то, когда я был помоложе, целых восемнадцать месяцев колесил по стране – с рюкзаком и спальным мешком. По дороге встречал много других таких же ребят, иногда мы группировались и какое-то время ехали вместе, останавливались на привал, а потом я снова двигал дальше один. Тогда я много узнал о байках и о людях, которых байки привлекают.
– Целых восемнадцать месяцев! – изумилась Касси.
– Ну да. Это было классно. В этой стране есть на что посмотреть. Особенно если ты на мотоцикле. Ты читать любишь?
– Так… В основном женские романы.
– Есть такая книга – не женский роман, но вещь хорошая. «Дзен и искусство управления мотоциклом». Там пытаются объяснить чувства, которые байкеры испытывают к своим аппаратам, их любовь к свободе и простору, притягательность дороги и ощущения в целом.
Касси засмеялась:
– Я знаю любителей гольфа, которые считают, что загнать мяч в лунку – это высокодуховный акт. Но ведь это всего лишь мячик, который гоняют клюшкой по поляне.
Он приподнял бровь.
– Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле?
– Я их ненавижу. Самые тяжелые пациенты, которые попадают к нам, – байкеры.
– Это верно, – признал он, – если кто сел за руль навеселе или сам не позаботился о своей безопасности – этих мне даже не так жалко, как следовало бы. Но байкеры, которых сбивают потому только, что они более уязвимы, чем автомобиль, идут на осознанный риск. Мы это понимаем. Езда на мотоцикле – это настолько исключительный опыт, что люди готовы рисковать. Вокруг нас нет ни металлических стенок, ни надувных подушек. Это не танк. Надо уметь реагировать, быстро принимать решения. Ну и аппарат должен быть в порядке. – Он улыбнулся. – А если ты пассажир, надо, чтобы за рулем был умелый драйвер. – Он замолчал и отхлебнул кофе. – Так ты ездила когда-нибудь на мотоцикле? – повторил он вопрос.
Она покачала головой.
– Кто знает? Может, как-нибудь я тебя прокачу.
– Я… э… не уверена.
– Никогда не говори «никогда».
Это было совсем не похоже на Уолта, в перерыв полтора часа пить кофе, тем более с хорошенькой девушкой. Они так приятно провели время, разговаривая то о езде на мотоциклах, то об уходе за пострадавшими в авариях. У Уолта не было никаких других увлечений, кроме мотоциклов, и он так любил свою работу, что никогда не стремился сократить рабочий день. Они выяснили, что любят читать. Он предпочитал мужскую литературу, она дамскую. Прежде чем уйти из магазина, они заглянули сначала в ее секцию, затем в его. Каждый приобрел по парочке книг – и Уолт купил ей экземпляр «Дзен и искусство управления мотоциклом». При расставании оба признали, что приятно провели время. Он предложил, чтобы она звонила ему в салон, если ей захочется снова попить кофе или просто пообщаться. Ему хотелось, чтобы она позвонила. Она не дала ему свой телефон, и он не спрашивал, помня о ее недавнем печальном опыте.
После ее ухода он позвонил младшему брату Кевину, полицейскому.
– Ты сегодня дежуришь? – спросил Уолт.
– Да, в два часа заступаю, а что?
– Дело вот какое. Была у меня тут одна история, о которой я тебе не рассказывал…
– Господи, неужели ты во что-то вляпался?
– Нет! Дослушай сначала. Вот что было. Я тут пару недель назад выходил из бара и услышал, как в одной из машин на стоянке кричит женщина, а сама машина вся ходуном ходит. Я разглядел на переднем сиденье пару. Девушка явно сопротивлялась, и я решил посмотреть, в чем дело. Стукнул в окно, мужик опустил его на сантиметр и велел мне проваливать, но я успел увидеть, что сиденье откинуто, а он ей зажимает рот. Ну, я разбил окно и вытащил ее.
– Ты разбил окно? – переспросил Кевин. – Так ты тогда поранил руку?
– Да. Маме об этом лучше не говорить.
– Он подал на тебя иск? За разбитое окно?
– К сожалению, нет! Он спасся бегством. У девушки – очень хорошая девчонка, кстати, – было с ним свидание. До этого они один раз пили кофе, разговаривали по телефону, и она решила встретиться с ним в баре, чтобы не приглашать домой. Из осторожности, полагаю. Она была в шоке, поэтому я напоил ее кофе и дал визитку на случай, если ей понадобится, чтобы я подтвердил всю историю. Он собирался ее изнасиловать.
– Ты в этом так уверен?
– Ну, может, он просто хотел невинно поцеловать ее, а она визжала изо всех сил и брыкалась так, что чуть не перевернула «тахо». Но ты, пожалуй, прав – он хотел поговорить о греческих философах, а она, к несчастью, оказалась немножко необщительной…
– Да ладно, ладно. Чем я-то могу помочь?
– Я с ней виделся сегодня. Она заглянула, чтобы сказать спасибо. Она с тех пор его не видела и вообще хочет поскорее обо всем забыть.
– Ну и?..
– Я думаю, нам стоит выяснить, кто он.
– Нам? Я все же не твой карманный полицейский, братец.
– Я запомнил номер его машины, начальник. И естественно, модель. Она, видишь ли, медсестра в отделении экстренной помощи, а он ей представился парамедиком. Чтобы она считала его своим, понимаешь? Но один ее друг-парамедик проверил и не нашел его. Может, это псих, который знает, за какие веревочки дергать, чтобы женщина потеряла бдительность?
– Ага, я, кажется, понял. Ты хочешь с ним разобраться?
– Нет, дело не в этом. Просто хочу знать, кто он. Для безопасности. А ты – как коп – мог бы проверить, не было ли с ним прежде проблем в нашей округе. Вдруг окажется, что у него это уже не в первый раз? Может, мне стоит официально заявить о том, чему я был свидетель? Потому что я в самом деле видел что-то нехорошее. Или лучше тебе поговорить с самой девушкой? От нее услышать всю историю про этого слизняка… – Он перевел дыхание. – В общем, ты мог бы проверить.
– А почему эта твоя медсестра сама сразу же не обратилась в полицию?
– Говорю же, она перенервничала. Сказала просто, что хочет все забыть. Но сегодня, пока мы пили кофе, она рассказала, что звонила в полицию и оставила сообщение, что ее едва не изнасиловали и что она имеет, возможно, интересную информацию. Ей никто не перезвонил. И раз она все-таки обратилась, и никто не отреагировал, я решил, что пора вмешаться, и вот звоню тебе.
– Вероятно, это оттого не отреагировали, что тут нет состава преступления, разве что ты разбил ему окно.
– Может, не стоит ждать, пока произойдет преступление? – произнес Уолт несколько запальчиво. И добавил уже спокойнее: – Она много раз осматривала жертв насилия в своей больнице, и, оказывается, даже если женщина вся избита и истерзана, негодяя трудно припереть к стенке. А тут, к счастью, до этого не дошло, хотя она отлично понимала, что он собирался с ней сделать. Я предложил ей позвонить тебе. Чтобы ты сказал свое мнение.
– Не думаю, что тут что-то можно сделать.
– Но это была явная попытка, – с нажимом произнес Уолт. – А если бы это случилось с женщиной, которой не повезло, и в ее случае, когда она кричала и вырывалась, из бара не вышел здоровенный парень – что тогда?
Кевин помолчал.
– Проверить я, конечно, мог бы. Пусть твоя девушка пока никуда не уезжает. Но обещать тебе ничего не стану. Это вообще-то не по правилам.
– Но ты сможешь назвать мне хотя бы его имя?
– Имя – да, пожалуй.
– Значит, договорились. Никто не узнает, что ты мне скажешь. Я мог бы разыскать его другим путем, но…
– Почему же ты тогда это не сделал?
– Потому что, Кевин, если он уже и прежде нападал на женщин, знать об этом следует не мне, а полиции. Я прав?
– Да прав, прав, – вздохнул Кевин.
– Но если я захочу поискать его сам, то будь готов – на тот случай, если он снова ее побеспокоит, – будь готов принять меры. Его имя тут и пригодится. В общем, я тебе – эту историю, ты мне – имя. Все!
– Поклянись, что не приблизишься к этому типу. Пальцем к нему не притронешься.
– Клянусь. Не приближусь, не притронусь.
– Хорошо, говори данные.
– Похоже, я стал твоим тайным осведомителем, – улыбнулся Уолт в трубку и назвал марку машины, модель и номер.
– А в лицо ты его запомнил?
– Да! Я сначала видел его в баре, и видел, как они уходили вместе. Я его узнаю. Рост – метр восемьдесят два, шатен, глаза карие, подбородок острый… Волосы достаточно длинные, чтобы было что причесывать. Ты понял? Не совсем короткая воинская стрижка, но и не закрывает воротник. Стильная такая.
– Хорошо. Возможно, позже мне понадобится также и ее имя и телефон.
– Я не мог узнать это с бухты-барахты. Я даже фамилию ее не знаю. Знаю только имя и то, что она медсестра экстренной помощи. Думаю, ты легко ее отыщешь. Я не уверен даже, что вообще снова ее увижу, – сказал Уолт. – Но я дал ей визитку с рабочим и домашним телефонами на случай, если вдруг ей понадоблюсь. Симпатичная девушка. Сразу видно, что хорошая. Старается помогать людям. А этот паскудник хотел ее обидеть. Такие вещи спускать нельзя.
Кевин засмеялся на том конце трубки:
– Кто бы мог подумать, что ты – тот самый добрый самаритянин.
– В этом и штука. Невозможно угадать, с кем имеешь дело, так ведь? Вот взять эту девушку. Она никогда бы не пошла с таким, как я, но парень, которого она считала безобидным, как котенок, оказался подонком.
Четвертой в компании закадычных подруг была доктор Бет Хэлсли. Сначала Бет стала слушательницей подготовительных курсов при медицинском колледже, потом окончила медицинский институт и в конце концов стала женским доктором. Она была из тех студентов, кто щелкает тесты как орешки. В теле модели жил недюжинный ум.
В институте она была самой красивой девушкой, но не пользовалась популярностью – ее считали высокомерной. И ошибались. Просто она была задумчивой и быстро начинала скучать. Она тоже была капитаном болельщиков, как Джулия, Касси и Марта, но еще и отличницей, гимнасткой, чемпионкой по шахматам и председателем научного клуба. Она почти никогда не встречалась с мальчиками – они скоро вообще стали бегать от нее как от чумы. Она отпугивала поклонников. А женское лукавое искусство флирта было ей и вовсе неведомо.
Но девочки – Касси, Джулия и Марта – в ней души не чаяли, любили ее, понимали и во многом ей завидовали. Бет определенно добилась успеха, и, когда она окончила курсы, а потом институт, подруги были тут как тут и громче всех ее поздравляли. А теперь, когда она перевелась в Сакраменто в маленькую женскую клинику, они ходили к ней на прием с женскими и другими проблемами.
Утром Бет позвонила Джулии:
– Только не падай в обморок, но сегодня я смогу на пару часов вырваться из больницы. Я уже позвонила Марте и Касси, и мы договорилась вместе пообедать. В двенадцать у Эрнесто. Ты как, придешь?
– Гм… Всяких дел сегодня по горло, но я постараюсь, – ответила Джулия.
– Постарайся! – сказала Бет. – Я страшно соскучилась. Мы уже месяца два не виделись.
Джулии невыносима была мысль, что она пропустит обед с подругами. Но она не могла себе его позволить! К тому же это утро выдалось очень напряженным. После приступа утренней тошноты Джулия два часа перебирала счета, решая, который из них оплатить в первую очередь. Ее желудок еще до конца не успокоился, и вот пожалуйста, ее вырвало прямо на собственные туфли. Вооружившись бумажными полотенцами, которые она старалась экономить, Джулия принялась вытирать. Пока она стояла на четвереньках, Тесс лизнула ее в лицо, и тошнота снова подкатила… В общем, туфли пришлось отмывать на заднем дворе из шланга, и жалко их было до слез. Если бы не полное отсутствие денег, им самое место было на помойке.