Робинсон Ким Стэнли. У кромки океана (Калифорнийская трилогия - 3)

   - Каким образом?
   - Во-первых, Калифорния пользовалась этой водой дольше других, что подкрепляло ее претензии. Во-вторых, когда появился трубопровод Колумбия, стало ясно, что штатам-соперникам вода Колорадо больше не понадобится. Итак, управление водоснабжения получило излишек воды, а поскольку права на нее, если водой будут активно пользоваться, уже никто не оспорит, потребовалось срочно продать весь новый объем. Предложения об увеличении квоты были направлены всем без исключения клиентам в Южной Калифорнии. Большинство отказалось, и УВС занервничало.
   - А почему большинство отказалось?
   - У них ровно столько воды, сколько нужно. Это один из методов регулирования численности населения. Все рассчитано до мелочей. Так называемая "стратегия Санта-Барбары".
   - А ваш мэр, наоборот, хочет увеличить квоту?
   - Вы вчера сами слышали.
   - Но почему? - проговорил Кевин.
   - До меня дошли кое-какие слухи. - Оскар поджал губы, воровато огляделся по сторонам, словно в поисках подозрительных личностей, и прошептал заговорщицким тоном: - Как-то раз, вскоре после своего приезда сюда, я сидел за обедом в ресторане. Вдруг из-за перегородки донеслись голоса...
   - Вы подслушивали! - воскликнула Дорис.
   - Увы. - Оскар напустил на себя донельзя расстроенный вид. - Не мог удержаться. Простите великодушно. Дорис скорчила гримасу.
   - Позже выяснилось, что разговаривали ваш мэр и некто по имени Эд. Они обсуждали новый комплекс, в котором будут и лаборатории, и конторы с магазинами. В качестве потенциальных арендаторов упоминались "Новаджин" и "Хиртек".
   - "Хиртек" принадлежит Альфредо и Эду Мейси, - сообщила Дорис.
   - Вон оно что. Понятно.
   - А они не говорили, где собираются строить? - справился Кевин.
   - Нет, о конкретном месте речи не было. Впрочем, мистер Блэр сказал: "Им нравится этот вид". Возможно, имелись в виду близлежащие холмы. Так или иначе, чтобы построить в Эль-Модене новый торгово-промышленный комплекс, необходимо увеличить городскую норму воды. Поэтому, увидев вчера в повестке заседания двадцать седьмой пункт, я сразу подумал, что это, возможно, пробный шар.
   - Хитрая лиса! - процедила Дорис.
   - По-моему, он не хитрил, - возразил Оскар.
   - Что, демонстрируете нам пресловутую беспристрастность юриста? поинтересовалась Дорис, кинув на Балдарамму испепеляющий взгляд.
   Кевин моргнул. Он знал, что Дорис на дух не переносит юристов. "Мы сыты законниками по горло. Они ничего не делают, лишь придумывают все новые оправдания для своего существования. Перед колледжем им всем нужно вбить в головы основные принципы экологии, чтобы они ценили в жизни не только деньги". "Всех юристов обучают экологии, - обычно отвечал Дорис Хэнк. - Где бы они ни учились". "Обучать-то обучают, - фыркала Дорис, - да что толку? Бездельники проклятые!" Сейчас, в присутствии Оскара, она проявляла ледяное безразличие, однако сколько сарказма было вложено в ее последнюю фразу!
   Правда, Оскар не подал виду, что заметил оскорбление.
   - Я вовсе не беспристрастен, - отозвался он, глядя на Дорис.
   - И не хотите, чтобы Альфредо построил свой комплекс?
   - Пока мы не знаем, собирается ли он строить что-либо вообще. Нужно разузнать поподробнее.
   - А если так оно и есть?
   - Все зависит...
   - Ну разумеется!
   - Все зависит от того, где именно хотят строить комплекс. Мне бы не хотелось, чтобы он занял один из здешних холмов. Их и так-то осталось всего ничего.
   - Да уж, - согласился Кевин. - Кстати, вид на Эль-Модену открывается только с Рэттлснейк-Хилла. Они с Дорис переглянулись.
   Оскар накормил гостей роскошным завтраком из сосисок и гренок, поджаренных в молоке с яйцом. Кевин съел свою порцию совершенно без всякого аппетита. Его холм, его убежище...
   - Если допустить, что Альфредо нацелился именно на этот холм, проговорила Надежда, - как можно его остановить?
   - Закон на нашей стороне! - объявил Оскар, поднимаясь со стула, и замахал руками, изображая боксера. - Но прибегнем ли мы к его помощи?
   - Тоже мне, боксер-самоучка! - фыркнула Дорис.
   - Конечно, прибегнем! - откликнулся Кевин.
   - Тут есть за что зацепиться, - продолжал Оскар. - Я, разумеется, не специалист, но мне известно, что водное законодательство Калифорнии настоящее болото. Мы можем выступить в роли существа из черной лагуны. - Он прихрамывая прошелся по кухне, как бы иллюстрируя словесный образ. - Кроме того, следует потолковать с моей приятельницей из Бишопа, Салли Толлхок; она преподает в юридическом колледже, а до недавних пор работала в Управлении по охране водных ресурсов штата, поэтому знает интересующие нас законы лучше кого бы то ни было. Я как раз собирался навестить ее, заодно и поговорю.
   - Нужно выяснить, что конкретно задумал мэр, - сказала Надежда,
   - Как?
   - Очень просто, - заявил Кевин. - Я пойду к Альфредо и спрошу его в лоб.
   - И правда, чего юлить? - заметил Оскар.
   - Можно поступить иначе, - вмешалась Дорис. - Притаиться под окном и подслушивать до тех пор, пока не узнаем, что хотим.
   - Тяжелый случай, - сказал Оскар, обращаясь к Кевину.
   - Кажется, где-то поблизости живет Томас Барнард? - спросила Надежда.
   - Это мой дед, - отозвался удивленный Кевин. - Он живет в холмах.
   - Возможно, он сумеет помочь.
   - Возможно, однако я...
   Дед Кевина долгое время занимался политикой, являлся одним из организаторов экономических реформ двадцатых - тридцатых годов, но все это было в прошлом.
   - Он прекрасно разбирался в законах, - сказала Надежда. - Моментально улавливал суть.
   - Вы правы, - кивнул Кевин. - Честно говоря, мне нравится ваша идея. Правда, сейчас дед живет отшельником. Мы с ним не виделись давным-давно.
   - У всех свои странности. - Надежда пожала плечами. - Лично мне хотелось бы его повидать.
   - А вы знакомы?
   - Встречались однажды.
   В конце концов Кевин согласился отвезти ее к деду.
   Напоследок Оскар показал им свою библиотеку, что располагалась в одной из комнат. Книги лежали в картонных коробках, которые громоздились друг на друга и доставали чуть ли не до потолка. Заглянув в одну из коробок, Кевин увидел биографию Лу Герига [Лу Гериг (1903-1941) - американский бейсболист, установивший рекорд по количеству сыгранных подряд игр (2130)].
   - Эй, Оскар, вам надо играть с нами в софтбол.
   - Увы, мой друг, я ненавижу софтбол. Дорис фыркнула.
   - Почему? - изумился Кевин.
   Оскар принял воинственную позу и прорычал:
   - Клейборн, мир играет в жестокие игры.
   Да, мир играет в жестокие игры, и с этим ничего не поделать. Но только не Рэттлснейк-Хилл!
   И не просто потому, что тот - за его домом (что, безусловно, важно само по себе). Холм - небольшая возвышенность на оконечности гряды Эль-Модена - принадлежал Кевину с самого детства. На вершине росли деревья, посаженные ребятами из дедушкиного выпускного класса, а под ними приткнулись чахлые кустики.
   Больше незастроенных холмов в окрестностях не было, да и этот уцелел лишь благодаря тому, что им на протяжении десятилетий владело управление водоснабжения округа Ориндж.
   На холм, по мнению Кевина, теперь поднимался только он. Правда, время от времени ему случалось находить на вершине пустую банку из-под пива или другой мусор, однако людей он не встречал. Кругом царила тишина, которую нарушало разве что жужжание насекомых; ощущалось чье-то незримое, умиротворяющее присутствие, словно на холме обитал некий могущественный, хотя и не слишком, индейский дух.
   Кевин поднимался на вершину, когда ему хотелось подышать свежим воздухом. Брал с собой блокнот, шел на свое любимое место на западной опушке рощицы, садился, глядел на равнину и рисовал планы фасадов, комнат и нежилых помещений. Так он поступал не один год: еще школьником зачастую прибегал туда делать уроки. А потом изучал распадки на западном склоне, кидался камнями с вершины или отправлялся вниз по старой грунтовой дороге. Он приходил на холм, поддавшись желанию понежиться на солнце, ощутить кожей землю, а в романтическом настроении приводил наверх подружек.
   Но сегодня он пришел на вершину в одиночестве. Близился полдень, было жарко, пахло пылью и полынной настойкой. Кевин провел ладонью по земле, прикоснулся к осколкам песчаника, подобрал, растер в пальцах... Привычное ощущение покоя не возникало, он не чувствовал себя заодно с холмом; радость, испытанная накануне вечером по дороге домой, улетучилась без следа. Слишком много забот, от которых, к сожалению, не избавиться.
   * * *
   Беспокойство не отпускало даже во время работы. Они с Хэнком и Габриэлой в срочном порядке заканчивали отделку двух домов, один из которых находился в Коста-Месе. Кевин работал автоматически, ни на секунду не переставая думать о планах Альфредо. "Им нравится этот вид". Чтобы построить комплекс, необходимо увеличить городскую норму воды. А чтобы открывался вид на Эль-Модену... Как ни крути, все упирается в Рэттлснейк-Хилл. В холм, на вершине которого человеком овладевала уверенность, что уж здесь-то все всегда будет как прежде. И тем отчасти объяснялась притягательность холма. Кевин понял это только сейчас, соскребывая с черепицы замазку.
   Обычно, когда Кевин работал, ему было хорошо. Труд, связанный со строительством, особенно плотницкие работы, доставлял истинное наслаждение. Ведь результаты появлялись буквально на глазах; сборка каркаса, установка проводки, оштукатуривание, покраска, окончательная отделка... Одновременно он испытывал нечто вроде счастья архитектора, который видит воплощение своих замыслов. К примеру, с домом в Коста-Месе было много сложностей, ведь по проекту требовалось создать целую анфиладу, чтобы комнаты переходили одна в другую. И достаточно ли света в левом крыле? Не узнаешь, пока не сделаешь; зато какое удовольствие наблюдать за тем, как материализуется видение, и убеждаться в правильности расчетов! Срывать покровы с тайны. Короче говоря, мгновенно получаешь удовлетворение, решая поочередно не очень сложные задачи и тем самым разгрызая орешки покрепче. И постоянно ощущаешь какую-то детскую радость. Бум! Бум! На улицу, туда, где солнце и ветер, к давним приятелям-облакам.
   Но эту неделю омрачила тревога по поводу холма. Отделка, любимое занятие Кевина, ничуть не отвлекала от мрачных мыслей и в конце концов обрыдла до тошноты. А все остальное просто-напросто раздражало. Черт побери, такими темпами городскую улицу будут перекапывать до скончания века!
   Нет, необходимо внести хоть какую-то ясность. Что ж, он сказал тогда у Оскара, что встретится с Альфредо, значит, придется встретиться. Иного выхода нет.
   И вот, выбрав день, Кевин после работы сел на велосипед и поехал к зданию на Редхилле, где жили многие сотрудники "Хиртека". В том числе, с недавних пор, и Альфредо.
   Здание располагалось на площадке, вырубленной в склоне холма, что возвышался над Тастином и Футхиллом. Его проектировщики использовали ненавистный Кевину стиль "Возрождение миссий". Для Кевина калифорнийские индейцы оставались благородными дикарями, которых истребил Хуниперо Серра, поэтому стиль этот, что каждые лет тридцать или около того снова приобретал в Южной Калифорнии популярность несколько ностальгического свойства, представлялся ему своего рода архитектурным оправданием геноцида. Когда появлялась возможность, он с удовольствием уничтожал даже самые незначительные признаки этого стиля.
   Впрочем, стиль обладал одним достоинством - позволял без труда отыскать входную дверь. Вот и сейчас Кевин сразу обратил внимание на парочку вырезанных из древесины дуба монстров под крытым черепицей портиком. Он пересек усыпанный гравием двор, приблизился к массивной стене и дернул за толстый шнур звонка.
   Дверь открыл сам Альфредо, в шортах и футболке.
   - Кевин! Какой сюрприз! Заходи, старина.
   - Если не возражаешь, давай поговорим здесь. Ты как, временем располагаешь?
   - Конечно. - Альфредо спустился по ступенькам, оставив дверь открытой. - Что случилось?
   Кевин не сумел придумать ни единой фразы, которую можно было бы использовать в качестве обходного маневра, и поэтому решил взять быка за рога:
   - Правда, что вы с Эдом и Джоном хотите построить на Рэттлснейк-Хилле промышленный комплекс?
   Альфредо приподнял брови. Кевин ожидал, что он либо вздрогнет, либо признает свою вину каким-то иным, не менее очевидным образом. А так поведение Альфредо заставило Кевина занервничать, даже почувствовать себя виноватым. Может, Оскар услышал совсем не то?
   - Кто тебе это сказал?
   - Неважно. Сказали, и все. Это правда?
   - Разговоры, конечно, были, - сообщил Альфредо, выдержав паузу, и пожал плечами. ("Ага!" - мысленно воскликнул Кевин.) - Но конкретно никто ничего не предлагал. В любом случае подобное предложение прошло бы через Совет, значит, ты наверняка о нем бы знал.
   Кевин ощутил раздражение.
   - Так вот почему ты попытался протащить через Совет свою заявку!
   - Я ничего не пытался протащить. - Альфредо выглядел озадаченным. Все делалось открыто, никто никого не обманывал, верно?
   - На первый взгляд - да. Но время было позднее, все устали, а я вообще присутствовал на Совете впервые... Ты все рассчитал и надеялся, что сумеешь добиться своего.
   - Кевин, для члена Совета усталость оправданием не является. Тебе это в новинку, но ты привыкнешь. - Похоже, Альфредо забавляла наивность Кевина. - Кстати, если бы кто-то попробовал проделать то, в чем ты обвиняешь меня, он постарался бы замаскировать свои действия, представил бы, скажем так, сфабрикованную заявку...
   - По-моему, ты жалеешь, что не поступил подобным образом.
   - Ничуть. Я просто пытаюсь убедить тебя, что ничего не протаскивал, произнес Альфредо тоном, каким обычно объясняют что-либо непонятливому ребенку, и спустился с крыльца на дорожку.
   - Рассказывай, - хмыкнул Кевин. - Дураку ясно, что сейчас ты ни в чем не признаешься. Ну да ладно, скажи лучше, зачем тебе понадобилось лишать город последнего незастроенного холма?
   - Ты о чем? Что за бред? Я всего лишь хочу сэкономить на расходах за воду; между прочим, забота о деньгах - моя обязанность. А что касается промышленного центра, который якобы собираются строить, объясни-ка, что ты имеешь против. Или, по-твоему, нам не следует создавать в Эль-Модене новых рабочих мест?
   - Конечно, следует!
   - Вот именно. Новые рабочие места необходимы... Эль-Модена - маленький город, доходы у нас небольшие. Если сюда переедет какая-нибудь крупная фирма, все от этого только выиграют. Пойми, Кевин, нужно считаться с интересами других. - Городу вполне всего хватает.
   - Это что, точка зрения "зеленых"?
   - Ну...
   - Понятно. Помнится, вы утверждали, что повышение эффективности приведет к увеличению доходов.
   - Совершенно верно.
   Альфредо прошелся по дорожке до кактусового садика, поднялся на невысокий холмик, с которого открывался вид на равнину. Кевин последовал за мэром.
   - Весь вопрос в том, как повысить эффективность, правильно? Мне кажется, здесь не обойтись без помощи крупных фирм. Однако вы... Порой у меня складывается впечатление, что вы, если вам развязать руки, не задумаетесь уничтожить город. - Он махнул рукой в сторону кактусов. - Назад к полям и лугам, к палаткам на берегу реки...
   - Ну-ну, - презрительно пробормотал Кевин. По правде говоря, когда он рушил старые дома, ему частенько грезилось нечто подобное. Очередной возврат к природе. Впрочем, он знал, что это всего лишь фантазия, вроде мальчишеского желания стать индейцем, а потому никогда не делился своими мыслями на сей счет с окружающими. Черт побери, неужели Альфредо видит его насквозь?
   - Рано или поздно отрицание приводит к краху. - Альфредо, по-видимому, заметил смятение Кевина. - Согласен, ваше движение сегодня приобрело серьезное влияние, и, поверь, не вижу в том ничего плохого. "Зеленые" приносят немало пользы. Однако любой маятник движется как вперед, так и назад, а вы почему-то пытаетесь задержать его обратный ход. Кевин, теперь, став членом Совета, ты должен смотреть в лицо фактам: люди, которые уговорили тебя занять эту должность, на самом деле - отпетые экстремисты.
   - Вообще-то речь не о них, а о твоей компании, - запинаясь напомнил Кевин.
   - Разве? Хорошо, допустим. "Хиртек" производит медицинское оборудование, физиорастворы и тому подобное. Мы работаем на благо людей, прежде всего тех, кто живет в местностях, где до сих пор не справились с малярией и гепатитом. Ты ведь работал в Танзании, значит, должен представлять, сколько от нас зависит.
   - Да знаю я, знаю.
   "Хиртек" являлся основой быстро развивавшейся медицинской индустрии округа. Фирма выполняла весьма сложные заказы, однако по количеству работников ничуть не выходила за установленные законом рамки. На ней трудились сотни человек, что означало, что она вносит в бюджет Тастина громадные суммы в качестве налогов; затем эти деньги, естественно, распределялись между горожанами, служа своего рода прибавкой к личным доходам. Кроме того, "Хиртек" поддерживал дочерние предприятия в Африке и Индонезии. В порядочности фирмы сомневаться не приходилось; Альфредо, во всяком случае, не допускал и тени сомнения.
   - Послушай, - проговорил мэр, - давай расставим все точки над "и". Как ты думаешь, биотехнология - полезная штука?
   - Разумеется, - отозвался Кевин. - Я пользуюсь ею каждый день.
   - А медицинские препараты на ее основе каждый день спасают десятки жизней.
   - Я знаю.
   - Так почему бы Эль-Модене не внести в нее свой вклад?
   - Это было бы здорово.
   Альфредо молча развел руками. Собеседники посмотрели на кактусы. Кевин, чувствуя себя приблизительно так, словно вновь очутился в Диснейленде, на "Карусели Болванщика" [Персонаж повести Л. Кэрролла (1832-1898) "Алиса в Стране чудес"], попытался собраться с мыслями.
   - Вообще-то какая разница, где именно... Где именно ты собираешься строить, Альфредо?
   - Строить что? Извини, я слегка отвлекся и запамятовал, о чем речь.
   - О том центре, который ты хочешь построить в Эль-Модене.
   - Если бы я замышлял что-либо подобное, то постарался бы подобрать такое местечко, которое наверняка привлекло бы потенциальных арендаторов. Не забывай, у нас хватает конкурентов, взять, к примеру, Ирвин.
   Значит, он и впрямь что-то затевает!
   - Тебе следовало стать мэром Ирвина, - язвительно заметил Кевин. - Уж там бы ты развернулся.
   - Ты хочешь сказать, что они там зашибают деньга? Привлекают фирмы, которые исправно пополняют городской бюджет?
   - Точно.
   - Так наш городской Совет намерен заняться тем же самым. Если, конечно, ему не будут мешать такие, как ты.
   - Я тоже хочу, чтобы у города было больше денег!
   - Рад слышать.
   - Ладно... Тем не менее... - пробормотал Кевин, шумно вздохнув. Голова шла кругом.
   - Мы должны делать то, что можем, правильно?
   - Естественно.
   - Знаешь, Кевин, по-моему, у нас гораздо больше точек соприкосновения, чем ты думаешь. И ты, и я - мы оба строим.
   - Да, но ты губишь дикую природу...
   - Не говори глупостей. Во-первых, если уж на то пошло, дикой природы в Эль-Модене попросту не осталось, поэтому не стоит бить себя в грудь. Во-вторых, ближайшие два года нам с тобой предстоит работать бок о бок, поэтому за все, что случится, отвечать будем вместе; следовательно, необходимо единомыслие. Не позволяй своим приятелям делать из тебя марионетку.
   - Марионетку из меня пытаются сделать не они, а ты!
   - Обидно слышать, Кевин. Давай разберемся. Мы оба строим, оба занимаемся одним и тем же делом. Или ты не считаешь себя строителем?
   - Еще как считаю!
   - Молодец, - улыбнулся Альфредо. - Увидишь, все будет в порядке. Извини, но мне пора, у меня свидание - между прочим, в Ирвине. - Он подмигнул и направился к дому.
   Дверь захлопнулась с громким щелчком.
   Кевин уставился на нее, затем стукнул кулаком по ладони.
   - Это совсем другое дело! - крикнул он. - Я занимаюсь восстановлением! Да, мы либо восстанавливаем, либо уничтожаем здание и тут же возводим на его месте новое, куда лучше прежнего. Это совсем другое дело.
   Впрочем, доказывать было уже некому.
   - Сукин сын, - произнес Кевин и глубоко вздохнул.
   Итак, что же он выяснил? Возможно, Альфредо со своими партнерами и впрямь что-то замышляет. Может, да, а может, нет. Возможно, они собираются строить центр в холмах - или где-то еще. Больше ничего узнать не удалось.
   Кевин подошел к велосипеду, взялся за руль - и заметил, что у него дрожат руки. Да, Альфредо ему явно не по зубам; такой способен обвести вокруг пальца кого угодно. Раздосадованный на самого себя, Кевин оседлал велосипед и покатил вниз.
   Требовалась помощь. Дорис, Оскар, приятельница Оскара из Бишопа, Джин и городская организация "зеленых", Надежда, быть может, даже Рамона... Кевин отогнал шальную мысль; нет, он схватился с Альфредо именно из-за политики, а не из-за чего-то личного.
   Все они - и Том.
   Вернувшись домой, Кевин спросил у Надежды:
   - Ну что, вам по-прежнему хочется повидать моего деда?
   * * *
   Дед Кевина жил в сельской местности, в холмах к северу от каньона Черная звезда. Надежда и Дорис шагали следом за Кевином вверх по тропинке, что вилась между глыб песчаника, чахлых дубков и зарослей кустарника. Надежду интересовало буквально все: растения, камни, образ жизни Тома... У нее был приятный низкий голос, а английский она выучила в Индии, что сказывалось на произношении - фразы звучали мелодично, словно музыка.
   - Том получил свои десять тысяч и переселился сюда. Завел огород, держит цыплят, разводит пчел, иногда охотится. В общем, живет сам по себе, хотя раньше людей не сторонился.
   - А что случилось?
   - Во-первых, он вышел в отставку. А потом, лет десять назад умерла бабушка.
   - Десять лет...
   Кевин внимательно посмотрел на Надежду. Рядом с Дорис она казалась изящной как птица - стройная, элегантная, словом, на уровне. Не удивительно, что Дорис ею восхищается. Бывший руководитель советского Госплана, ныне историк, лектор учебного центра в Сиэтле...
   - Значит, он, нигде не работая, получает десять тысяч долларов в год?
   - В его возрасте это вполне возможно. Вы слышали о системе увеличения доходов?
   - Которая устанавливает верхний и нижний пределы личных доходов? Разумеется, слышала.
   - Так вот, Том превратил верхний предел в нижний.
   - У нас существует нечто похожее, - со смехом заметила Надежда. Помнится, когда этот закон обсуждался, ваш дед яростно его отстаивал. Должно быть, он уже тогда заботился о будущем.
   - Безусловно. По правде говоря, когда я был еще мальчишкой, он сам мне в этом признался.
   Они с дедом поехали на велосипедах по каньонам. Вверх по каньону Хардинга, к маленькому водопаду, потом по чудовищно крутым склонам к Седловине и дальше, по разбитой дороге, к двойной вершине. Птицы, ящерицы, пыльные растения, бесконечные разговоры, байки, песчаник, одуряющий запах полыни...
   * * *
   Они взобрались наверх и увидели дом - небольшое, невзрачное строение, что примостилось на скалистом гребне. На тропу выходило широкое окно, в котором, словно в своего рода монокле, отражались облака. Стены дома от времени приобрели оттенок песка, огород зарос сорняками по пояс взрослому человеку, из сорняков торчали полуразрушенные ульи; поодаль виднелись какие-то бочки, ржавые скелеты велосипедов и зачем-то вытащенные наружу напольные часы.
   Кевин воспринимал дома как окна в души хозяев. Сейчас он пребывал в некоторой растерянности. С одной стороны, дом гармонировал с пейзажем, прекрасно сочетался со скалистым гребнем, валунами и зарослями полыни. Но этот беспорядок, кучи мусора, явное отсутствие заботы!.. Будто тут живет не человек, а какое-нибудь неразумное животное.
   Надежда молча рассматривала дом. Они прошли через огород к парадной двери. Кевин постучал. Тишина.
   Кухонная дверь оказалась распахнутой настежь, и гости заглянули внутрь, но никого не обнаружили.
   - Вы посидите, подождите, - предложил Кевин, - а я попробую его позвать. - Он обошел дом, сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул.
   Дорис и Надежда уселись на грубую скамью под сенью высокого ореха. Кевин прошелся по двору, проверил, в порядке ли солнечные батареи, не отошли ли провода спутниковой антенны. Все в порядке. Он вырвал несколько сорняков, норовивших окончательно задушить помидоры и кабачки. В воздух с жужжанием взвились большие оранжево-черные жуки, затем снова стало тихо, если не считать доносившегося из ульев гудения пчел.
   - Эй!
   - Господи Боже, дед!
   - Что стряслось, паренек?
   - Как ты меня напугал!
   - Неужели?
   Том поднялся по той же тропинке, что привела сюда гостей. Он держал в руках капканы и четырех кроликов. До тех пор пока дед не подал голос, Кевин и не подозревал о его присутствии, хотя Том находился буквально в двух шагах.
   - Пришел прополоть огород?
   - Нет. Я привел Дорис и еще одну знакомую. Мы хотим поговорить с тобой.
   Том молча поглядел на внука и нырнул в дом. Послышался стук громыхнули брошенные на пол капканы. Когда Том снова вышел наружу, к Кевину уже присоединились Надежда и Дорис. Старик окинул их изучающим взглядом. На нем были поношенные, землистого оттенка брюки и драная голубая футболка, сквозь которую виднелась покрытая сединой грудь. Волосы, обрамлявшие плешь на голове, спутались, серебристо-серая (с золотистым отливом в уголках рта) борода явно нуждалась в стрижке. В общем, обыкновенный, ничем не примечательный старик. Кевин привык видеть его именно таким, привык считать, что пожилые люди и не могут быть другими. Но сейчас он видел рядом с дедом Надежду - изящную, элегантную (седые волосы подстрижены так, что прическа не утрачивает форму даже от ветра). Одна из сережек отливала на солнце бирюзой.