В комнате синьора Помидора было светло: Земляничка предусмотрительно оставила ставни открытыми, так что в окно лился яркий свет луны.
Кавалер по-прежнему громко храпел. В эту минуту ему снилось, будто Земляничка принесла ему ещё один шоколадный торт величиной по крайней мере с велосипедное колесо.
Но только хотел он приняться за еду, как в комнату ворвался барон Апельсин и потребовал, чтобы синьор Помидор отдал ему добрую половину торта. Защищая свои права, кавалер вытащил шпагу. В конце концов барон отступил, нещадно нахлёстывая бедного тряпичника, который обливался потом под тяжестью тачки. Синьор Помидор снова принялся было за торт, но на смену барону Апельсину явился герцог Мандарин, который взобрался на верхушку очень высокого тополя и завопил: «Дайте, дайте мне половину торта — или я брошусь отсюда на землю вниз головой!»
Словом, сон Помидора был очень тревожен: знакомые и незнакомые люди хотели во что бы то ни стало отнять у него злосчастный торт, а потом и сам этот проклятый торт принёс кавалеру одно только горькое разочарование: из шоколадного он почему-то превратился вдруг в картонный. Синьор Помидор вонзил в него зубы, ничего не подозревая, и рот у него наполнился картоном — жёстким, клейким и безвкусным.
В то время как синьора Помидора одолевали эти тревожные сновидения, Земляничка осторожно сняла с его ноги чулок, а Вишенка вытащил из чулка связку ключей.
— Дело сделано! — прошептал он на ухо Земляничке. Девочка посмотрела на своего спящего хозяина:
Ох и обозлится же синьор Помидор, когда проснётся и узнает, что с ним проделали!
— Бежим, пока он не проснулся!
— Да нет, этого опасаться нечего. Я насыпала столько сонного порошка, что его хватило бы по крайней мере на десять человек!
Они потихоньку вышли из комнаты, закрыли за собой дверь и бросились бежать вниз по лестнице, едва переводя дух.
Вдруг Вишенка остановился и прошептал:
— А стража?
В самом деле, об этом они не подумали.
Земляничка засунула палец в рот: это ей всегда помогало в трудные минуты. Пососёшь палец — и в голову тебе придёт дельная мысль.
— Придумала! — сказала она наконец. — Я зайду за угол дома и начну изо всех сил звать на помощь, будто на меня напали разбойники. А ты вызови тюремную стражу и пошли её ко мне на выручку. Ну, а как только останешься один, поверни вот этот ключ два раза, и дверь камеры откроется.
Так они и сделали. Обман удался на славу. Земляничка кричала «караул» так отчаянно, что, кажется, и деревья готовы были вырвать из земли свои корни, чтобы кинуться ей на помощь. Тюремщики переполошились и помчались на шум, как борзые за зверем.
— Скорее, скорее, ради самого бога! Там бандиты, бандиты! — кричал им вслед Вишенка.
Оставшись один, он сунул ключ в скважину, отпер тяжёлую дверь и проник в подземелье. Каково же было его удивление, когда среди заключённых он увидел своего приятеля Чиполлино!
— Ты здесь, Чиполлино! Так ты, значит, не бежал?
— Я тебе потом все расскажу, Вишенка, а сейчас нам нельзя терять время.
И правда, беглецам надо было торопиться.
— Сюда, сюда! — задыхаясь, говорил Вишенка, указывая друзьям тропинку, которая вела прямо в лес. — Не беспокойтесь, тюремщики вас не увидят — они побежали в противоположную сторону.
Куму Тыквочку, которая была слишком толста, чтобы бежать достаточно быстро, покатили по дорожке, как настоящую тыкву.
Чиполлино на минуту отстал от товарищей и горячо поблагодарил Вишенку, у которого глаза блестели от слёз.
— Ты молодец! — сказал ему Чиполлино. — Я не верил, что ты в самом деле болен, и не раз хотел пробраться к тебе, пока был на свободе.
— Беги, беги скорей, а то они тебя схватят!
— Ладно, бегу, но мы скоро с тобой опять увидимся. Обещаю тебе, что мы ещё доставим Помидору немало приятных минут!
В два прыжка догнал он своих приятелей и помог им катить вперёд куму Тыквочку. А Вишенка поспешил в замок, чтобы положить ключи на место, то есть в правый чулок синьора Помидора.
Но что же было в это время с тюремной стражей, которая побежала спасать Земляничку от бандитов?
Тюремщики застали Земляничку в слезах. До их прихода она разорвала на себе передник и расцарапала лицо, чтобы они поверили, будто на неё и в самом деле напали бандиты.
— В какую сторону они удрали? — спросили Лимончики, задыхаясь от быстрого бега.
— Вон туда! — отвечала Земляничка, указывая на дорогу, ведущую в деревню.
Тюремщики помчались по этой дороге. Два или три раза обежали они всю деревню и, не найдя никого на улице, в конце концов арестовали одного деревенского Кота, несмотря на его решительные протесты.
— Не понимаю! — мяукал Кот негодуя. — Кажется, мы живём в свободной стране, и вы не имели никакого права арестовывать меня. Да, кроме того, вы явились в тот самый момент, когда мышь, которую я сторожу уже два часа подряд, наконец-таки решилась выйти из своей норки.
— В тюрьме вы найдёте сколько угодно мышей, — ответил начальник стражи.
Через полчаса Лимончики вернулись в замок. Можете себе представить, что с ними сделалось, когда они нашли тюрьму пустой!
Они поскорее заперли Кота в камеру, побросали сабли и ружья и разбежались кто куда, опасаясь гнева кавалера Помидора.
Кавалер проснулся утром и первым делом посмотрел в зеркало.
«Нос в порядке, — сказал он самому себе. — Можно снять пластырь и отправиться в подземелье допрашивать пленных».
По дороге он захватил с собой синьора Горошка, как знатока уголовных законов королевства, и синьора Петрушку, чтобы тот записывал показания арестованных.
Все трое с важным видом, какой подобает представителям закона, гуськом спустились в подземелье. Помидор вытащил из правого чулка ключи, открыл тяжёлую дверь, но с такой поспешностью отскочил назад, что сшиб с ног синьора Петрушку, который стоял у него за спиной. Из камеры неслись жалобные стоны. «Мяу! Мяу!» — пронзительно мяукал деревенский Кот, корчась от невыносимых страданий.
— Что вы тут делаете? — спросил синьор Помидор у Кота, все ещё дрожа от испуга.
— Ах, у меня живот болит! — горько жаловался Кот. — Пожалуйста, отнесите меня в ам-була-торию или, по крайней мере, пришлите ко мне доктора!
Оказалось, что Кот всю ночь охотился на мышей и так объелся, что изо рта у него торчало не менее двухсот мышиных хвостов.
Кавалер выпустил Кота на свободу и дал ему разрешение в любое время возвращаться в тюрьму для охоты за мышами. На прощание он сказал Коту:
— Если вы будете так любезны и сохраните хвосты съеденных вами мышей, как вещественное доказательство вашей полезной деятельности, то администрация замка назначит вам небольшую пенсию, по стольку-то за хвост.
После этого Помидор немедленно послал правителю королевства — принцу Лимону телеграмму, в которой говорилось:
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
Услышав звон, Лук Порей, который как раз в эту минуту расчёсывал усы перед зеркалом, прервал своё дело на середине и высунулся из окна. Тут-то его и заприметили. Лимончики ворвались к нему в дом, арестовали его и повели в тюрьму с одним усом, торчащим вверх, и другим, поникшим вниз.
— Позвольте мне, по крайней мере, причесать и левый ус! — просил Лук Порей у стражи, пока она вела его в тюрьму.
— Молчать! Не то мы отрежем тебе сначала левый, а потом и правый ус и таким образом избавим тебя от необходимости их причёсывать.
Лук Порей умолк, боясь потерять своё единственное достояние.
Был арестован также и адвокат Горошек. Он долго визжал, отбивался и сыпал слова, как горох:
— Это ошибка! Я здешний адвокат и служу у кавалера Помидора. Это простое недоразумение! Немедленно выпустите меня на свободу!
Но всё было напрасно — словно об стенку горох.
Солдаты-Лимончики расположились в парке. Некоторое время они развлекались тем, что читали объявления синьора Петрушки, а затем, чтобы не скучать, стали топтать траву и цветы, удить золотых рыбок, стрелять в цель по стёклам оранжереи и придумывать другие забавы в том же роде.
Графини бегали от одного начальника к другому и рвали на себе волосы:
— Умоляем вас, синьоры, прикажите вашим людям угомониться! Они нам разорят весь парк!
Но начальники и слушать их не хотели.
— Нашим храбрецам, — заявили они, — нужны развлечения после военных подвигов. Вы должны быть благодарны им за то, что они охраняют ваш покой.
Графини заикнулись было о том, что арест Лука Порея и синьора Горошка — не такой уж большой подвиг.
Тогда офицер пригрозил:
— Прекрасно! В таком случае мы велим арестовать также и вас. За то они и получают жалованье, чтобы сажать в тюрьму всех недовольных!
Графиням осталось лишь убраться прочь и обратиться с жалобой к самому принцу Лимону. Принц расположился в замке со всеми своими сорока придворными, заняв, разумеется, самые лучшие комнаты и бесцеремонно вытеснив оттуда кавалера Помидора, барона, герцога, синьора Петрушку и даже самих графинь.
Барон Апельсин был очень озабочен.
— Вот увидите, — говорил он шёпотом, — эти Лимоны и Лимончики съедят у нас всю провизию, и мы умрём с голоду. Они пробудут здесь, пока в замке ещё есть припасы, а потом уйдут, оставив нас на произвол судьбы. Ах, это такое несчастье! Это настоящая катастрофа!
Правитель велел привести Лука Порея и учинить ему допрос.
Синьор Петрушка, хорошенько высморкавшись в свой клетчатый платок, принялся записывать ответы подсудимого, а кавалер Помидор уселся рядом с правителем, чтобы подсказывать ему на ухо, как вести допрос.
Дело в том, что принц Лимон, хоть и носил на голове золотой колокольчик, был не очень-то смышлён, а кроме того, отличался рассеянностью. Вот и теперь, едва пленника ввели в комнату, он воскликнул:
— Ах, какие у него великолепные усы! Клянусь, что во всех подвластных мне землях я никогда не видел таких красивых, длинных и хорошо расчёсанных усов!
Надо сказать, что Лук Порей только и делал в тюрьме, что приглаживал да расчёсывал свои усы.
— Благодарю вас, ваше высочество! — сказал он скромно и вежливо.
— Посему, — продолжал правитель, — мне угодно наградить его орденом Серебряного Уса. Сюда, мои Лимоны!
Придворные немедленно явились на зов.
— Принесите-ка мне корону кавалера ордена Серебряного Уса!
Принесли корону, которая представляла собою пышный ус, обвивающийся, как венок, вокруг головы. Разумеется, ус был сделан из чистого серебра.
Лук Порей растерялся: он думал, что его позвали на допрос, а вместо этого удостоили такой высокой почести.
Почтительно склонился он перед правителем, и принц собственноручно надел ему на голову корону, обнял его и поцеловал в оба уса — сначала в правый, а потом в левый. Затем принц встал и собрался уходить, потому что был очень рассеян и полагал, что сделал своё дело.
Тогда кавалер Помидор наклонился и пробормотал ему на ухо:
— Ваше высочество, почтительнейше напоминаю вам, что вы пожаловали кавалерское звание отъявленному преступнику.
— С того момента, как я произвёл его в кавалеры, — спесиво ответил принц Лимон, — он более не преступник. Тем не менее давайте допросим его.
И, вернувшись к Луку Порею, принц спросил, известно ли ему, куда бежали пленные. Лук Порей сказал, что ничего не знает. Потом его спросили, знает Ли он, где спрятан домик кума Тыквы, и Лук Порей снова ответил, что ему ничего не известно.
Синьор Помидор пришёл в ярость:
— Ваше высочество, этот человек лжёт! Я предлагаю подвергнуть его пытке и не отпускать до тех пор, пока он не откроет нам истину-всю истину и только истину!
— Прекрасно, прекрасно! — поддакнул принц Лимон, потирая руки.
Он уже совершенно забыл, что несколько минут до того наградил Лука Порея орденом, и обрадовался случаю подвергнуть человека пытке, потому что очень любил присутствовать при самых жестоких истязаниях.
— С какой же пытки мы начнём? — спросил палач, явившийся к принцу со всеми своими орудиями: топором, щипцами, а также с коробкой спичек.
Спички для того, чтобы разжечь костёр.
— Вырвите-ка у него усы! — приказал правитель. — Вероятно, он дорожит ими больше всего на свете.
Палач принялся тянуть Лука Порея за усы, но они были так прочны, так закалились от тяжести белья, что палач только понапрасну трудился и обливался потом: усы не отрывались, а Лук Порей не чувствовал ни малейшей боли.
В конце концов палач до того устал, что упал без памяти. Лука Порея отвели в потайную камеру и забыли о его существовании. Ему пришлось питаться сырыми мышами, и усы у него так отросли, что стали завиваться тройными кольцами.
После Лука Порея вызвали на допрос синьора Горошка. Адвокат бросился к ногам правителя и стал целовать их, униженно умоляя:
— Простите меня, ваше высочество, я невиновен!
— Плохо, очень плохо, синьор адвокат! Если бы вы были виновны, я бы вас сейчас же освободил. Но если вы ни в чём не виноваты, то ваше дело принимает весьма дурной оборот. Постойте, постойте… А вы можете сказать нам, куда бежали пленные?
— Нет, ваше высочество, — ответил синьор Горошек, весь дрожа; он и в самом деле этого не знал.
— Вот видите! — воскликнул принц Лимон. — Как же вас освободить, если вы ничего не знаете?
Синьор Горошек бросил умоляющий взгляд на синьора Помидора. Но кавалер притворился, будто очень занят своими мыслями, и устремил взор в потолок.
Синьор Горошек понял, что всё пропало. Но отчаяние его сменилось настоящим бешенством, когда он увидел, что хозяин и покровитель, которому он ревностно служил, так подло отступился от него.
— А можете ли вы, по крайней мере, сказать мне, — спросил принц Лимон, — где спрятан домик злодея Тыквы?
Адвокат знал это, потому что в своё время подслушал разговор Чиполлино с его односельчанами.
«Если я открою тайну, — подумал он, — то меня освободят. А что толку? Я вижу теперь, каковы мои бывшие друзья и покровители! Когда нужно было попользовать мои знания и способности, чтобы обманывать других, они приглашали меня к обеду и к ужину, а теперь покинули в беде. Нет, я не хочу больше помогать им. Будь что будет, а от меня они ничего не узнают!»
И он громко заявил:
— Нет, принц, я ничего не знаю.
— Ты лжёшь! — завопил синьор Помидор. — Ты прекрасно знаешь, но не хочешь сказать!
Тут синьор Горошек дал волю своему гневу. Он привстал на цыпочки, чтобы казаться выше, бросил на Помидора негодующий взгляд и прокричал:
— Да, я знаю, я прекрасно знаю, где спрятан домик, но я никогда вам этого не скажу!
Принц Лимон нахмурился.
— Подумайте хорошенько! — сказал он. — Если вы не откроете тайны, я буду вынужден вас повесить.
У синьора Горошка затряслись коленки от страха. Он обхватил себя обеими руками за шею, будто хотел избавиться от петли, но остался непоколебим.
— Вешайте меня, — сказал он гордо. — Вешайте немедленно! — Проговорив эти слова, он весь побелел, хоть и был Зелёным Горошком, и упал как подкошенный на землю.
Синьор Петрушка записал в протокол:
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
«Я умер, — подумал он, — и, конечно, нахожусь в аду. Меня удивляет только одно: почему здесь так мало огня? Собственно говоря, его здесь совсем нет. Очень странно: ад без адского пламени!»
В этот миг он услышал, как скрипит ключ в замке камеры. Горошек забился в угол, потому что бежать ему было некуда, и с испугом смотрел на открывающуюся дверь. Он ожидал, что увидит стражей-Лимончиков и палача.
Лимончики действительно явились, но вместе с ними пожаловал… Кто бы вы думали? Кавалер Помидор своей собственной персоной, связанный по рукам и ногам.
Синьор Горошек кинулся было на него со сжатыми кулаками, но потом опомнился: “Что же это я делаю? Ведь он такой же узник, как и я”.
И хотя Горошек не испытывал никакого сочувствия к своему бывшему хозяину, он всё же вежливо спросил у кавалера:
— Так, значит, вас тоже арестовали?
— Арестовали?! Скажите лучше, что я приговорён к смерти. Меня повесят завтра на заре, сейчас же после вас. Вы, верно, и не знаете, что мы находимся в камере для висельников!
Адвокат не мог прийти в себя от изумления. Он знал, что ему грозит смертная казнь, но никак не думал, что за компанию с ним повесят и кавалера.
— Принц Лимон, — продолжал синьор Помидор, — очень разгневался на то, что ему так и не удалось найти виноватых. И знаете, что он в конце концов придумал? В присутствии графинь, гостей и слуг он обвинил меня в том, что я, кавалер Помидор, — главный зачинщик заговора. За это он и приговорил меня к повешению. Да, да, к повешению!
Синьор Горошек не знал, радоваться ли, что кавалера постигнет такая суровая кара, или пожалеть его. Наконец он сказал:
— Ну что ж, мужайтесь, кавалер. Умрём вместе.
— Плохое утешение! — заметил синьор Помидор. — Позвольте мне всё же извиниться перед вами за то, что при вашем допросе я не очень вами интересовался. Вы понимаете, в это время решалась и моя собственная участь.
— Ну, теперь это дело прошлое… Не будем больше говорить о том, что было, — любезно предложил синьор Горошек. — Мы — товарищи по несчастью. Постараемся помочь друг другу.
— Я того же мнения, — согласился синьор Помидор, немножко приободрившись. Очень рад, что вы не злопамятны.
Он вытащил из кармана кусок торта и по-братски разделил его с адвокатом. Адвокат не верил своим глазам: он не ожидал от кавалера такой доброты и щедрости.
— К сожалению, это всё, что они мне оставили, — сказал синьор Помидор, печально качая головой.
— Да, таков наш грешный мир! Ещё вчера вы были почти полновластным хозяином замка, а сегодня — только пленник.
Кавалер Помидор продолжал молча есть торт.
— Вы знаете, — сказал он наконец, — мне отчасти даже нравится то, что проделал со мной этот проказник Чиполлино. Собственно говоря, он очень ловкий мальчишка, и все его проделки внушены ему добрым сердцем, желанием помочь беднякам.
— Пожалуй, — согласился синьор Горошек.
— Кто знает, — продолжал Помидор, — где находятся они сейчас — эти люди, бежавшие из тюрьмы! Поверьте, я бы с удовольствием сделал для них что-нибудь хорошее.
— Да что же вы можете сделать для них в вашем положении?
— Ах, вы правы, сейчас я бессилен помочь им. Да, кроме того, я даже не знаю, где они.
— Я тоже не знаю, — откровенно сказал синьор Горошек, польщённый любезным обхождением синьора Помидора. — Мне известно только, где спрятан домик кума Тыквы.
Услышав это, кавалер затаил дыхание.
«Помидор, — сказал он самому себе, — слушай внимательно, что скажет тебе этот дурень: может быть, у тебя ещё есть надежда на спасение!»
— Вы и в самом деле это знаете? — спросил он адвоката.
— Конечно, знаю, но никогда никому не скажу. Я не намерен больше вредить этим бедным людям.
— Такие чувства, несомненно, делают вам честь, синьор адвокат! Я бы тоже не выдал тайны: я не хотел бы, чтобы по моей вине на бедняков свалились какие-нибудь новые беды.
— Если так, — сказал синьор Горошек, — я рад пожать вам руку!
Синьор Помидор протянул ему руку, и синьор Горошек крепко пожал её. В конце концов адвокат так расчувствовался, что ему пришла охота поболтать по душам со своим товарищем по несчастью.
— Вы только подумайте, — сказал он таинственным шёпотом, — они спрятали домик в двух шагах от замка, а мы были так глупы, что нам это и в голову не пришло!
— Где же именно они его спрятали? — небрежно спросил синьор Помидор.
— Теперь-то я могу вам это сказать, — горько улыбнулся синьор Горошек. — Ведь завтра мы оба умрём и унесём нашу тайну в могилу.
— Ну конечно. Вы же прекрасно знаете, что нас казнят на заре и наш прах будет развеян по ветру!
Тут адвокат Горошек ещё ближе подсел к своему собеседнику и тихонько прошептал ему на ухо, что домик кума Тыквы находится в лесу, а присматривает за ним кум Черника.
Кавалер выслушал все это, горячо обнял адвоката и воскликнул:
— Мой дорогой друг, я так благодарен вам за то, что вы сообщили мне это важное известие! Вы спасаете мне жизнь!
— Я спасаю вам жизнь? Вы шутите, что ли?
— Вовсе нет, — сказал Помидор вскакивая.
Он бросился к двери и стал изо всех сил колотить в неё кулаками, пока ему не открыли Лимончики, сторожившие тюрьму.
— Ведите меня сию же минуту к его высочеству принцу Лимону! — приказал синьор Помидор своим обычным, не допускающим возражений тоном. — Я должен сделать ему одно очень важное сообщение.
Кавалера немедленно доставили в замок. Он рассказал принцу всё, что узнал от синьора Горошка, и добился прощения. Принц Лимон был очень доволен и приказал своим Лимончикам на следующее утро — сейчас же после казни синьора Горошка — отправиться в лес и привезти оттуда домик кума Тыквы.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
Когда за осуждённым пришли, чтобы вести его на площадь, синьор Горошек, как опытный адвокат, сделал все, чтобы оттянуть время. Ссылаясь на различные статьи закона, он потребовал, чтобы ему разрешили сначала побриться, потом он захотел вымыть голову, а затем обнаружилось, что у него слишком отросли ногти на руках и ногах и он желает перед казнью остричь их.
Палач, не желая терять время, стал было спорить, но в конце концов уступил. По старинному обычаю, последнее желание приговорённого к смерти должно быть исполнено. Поэтому в тюрьму принесли кувшин с горячей водой, таз, ножницы и бритву. Не торопясь адвокат Горошек принялся за свой предсмертный туалет. Долго приводил он себя в порядок: брился, мылся и чуть ли не целых два часа стриг ногти. Однако рано или поздно ему пришлось всё-таки отправиться на место казни.
Когда он поднимался на помост, его охватил ужас. Тут только, на ступенях эшафота, он впервые ясно представил себе, что должен умереть. Такой маленький, такой толстенький, такой зелёненький, с чисто вымытой головой и подстриженными ногтями, он всё-таки должен умереть!
Зловеще забили барабаны. Палач надел адвокату на шею петлю, сосчитал до тринадцати, а затем нажал кнопку. Люк открылся, и синьор Горошек полетел во тьму с затянутой петлёй на шее. Перед этим он успел подумать: «На этот раз я, кажется, и в самом деле умер!»
Вдруг он услышал над собой глухой голос:
— Режьте, режьте скорей, синьор Чиполлино! Тут так светло, что я ровно ничего не вижу.
Кто-то разрезал верёвку, которая стягивала шею адвоката, и тот же голос заговорил снова:
— Дайте ему глоток нашего замечательного картофельного сока. Мы, кроты, никогда не расстаёмся с этим чудесным лекарством!
Что же произошло? Какой удивительный случай спас жизнь адвокату Горошку?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
Чиполлино внимательно выслушал её, а потом попросил у мастера Виноградинки шило, чтобы поскрести затылок, ибо положение было затруднительное и нужно было хорошенько почесаться, чтобы найти какой-нибудь выход.
Подумав немного, Чиполлино вернул шило мастеру Виноградинке и сказал коротко:
— Спасибо, я знаю, что делать.
И он тут же убежал куда-то. Никто даже не успел спросить его, что же именно пришло ему в голову.
Кум Тыква отозвался с глубоким вздохом:
— Ах, ежели Чиполлино говорит, что он придумал что-то, так будьте спокойны: он скоро все уладит!
Однако Чиполлино очень долго бродил по полям и лугам, прежде чем нашёл то, что искал. Наконец он забрёл на луг, весь усеянный бугорками взрытой земли. Каждую минуту здесь возникал, словно гриб, новый бугорок: Крот был за работой.
Кавалер по-прежнему громко храпел. В эту минуту ему снилось, будто Земляничка принесла ему ещё один шоколадный торт величиной по крайней мере с велосипедное колесо.
Но только хотел он приняться за еду, как в комнату ворвался барон Апельсин и потребовал, чтобы синьор Помидор отдал ему добрую половину торта. Защищая свои права, кавалер вытащил шпагу. В конце концов барон отступил, нещадно нахлёстывая бедного тряпичника, который обливался потом под тяжестью тачки. Синьор Помидор снова принялся было за торт, но на смену барону Апельсину явился герцог Мандарин, который взобрался на верхушку очень высокого тополя и завопил: «Дайте, дайте мне половину торта — или я брошусь отсюда на землю вниз головой!»
Словом, сон Помидора был очень тревожен: знакомые и незнакомые люди хотели во что бы то ни стало отнять у него злосчастный торт, а потом и сам этот проклятый торт принёс кавалеру одно только горькое разочарование: из шоколадного он почему-то превратился вдруг в картонный. Синьор Помидор вонзил в него зубы, ничего не подозревая, и рот у него наполнился картоном — жёстким, клейким и безвкусным.
— Дело сделано! — прошептал он на ухо Земляничке. Девочка посмотрела на своего спящего хозяина:
Ох и обозлится же синьор Помидор, когда проснётся и узнает, что с ним проделали!
— Бежим, пока он не проснулся!
— Да нет, этого опасаться нечего. Я насыпала столько сонного порошка, что его хватило бы по крайней мере на десять человек!
Они потихоньку вышли из комнаты, закрыли за собой дверь и бросились бежать вниз по лестнице, едва переводя дух.
Вдруг Вишенка остановился и прошептал:
— А стража?
В самом деле, об этом они не подумали.
Земляничка засунула палец в рот: это ей всегда помогало в трудные минуты. Пососёшь палец — и в голову тебе придёт дельная мысль.
— Придумала! — сказала она наконец. — Я зайду за угол дома и начну изо всех сил звать на помощь, будто на меня напали разбойники. А ты вызови тюремную стражу и пошли её ко мне на выручку. Ну, а как только останешься один, поверни вот этот ключ два раза, и дверь камеры откроется.
Так они и сделали. Обман удался на славу. Земляничка кричала «караул» так отчаянно, что, кажется, и деревья готовы были вырвать из земли свои корни, чтобы кинуться ей на помощь. Тюремщики переполошились и помчались на шум, как борзые за зверем.
— Скорее, скорее, ради самого бога! Там бандиты, бандиты! — кричал им вслед Вишенка.
Оставшись один, он сунул ключ в скважину, отпер тяжёлую дверь и проник в подземелье. Каково же было его удивление, когда среди заключённых он увидел своего приятеля Чиполлино!
— Ты здесь, Чиполлино! Так ты, значит, не бежал?
— Я тебе потом все расскажу, Вишенка, а сейчас нам нельзя терять время.
И правда, беглецам надо было торопиться.
— Сюда, сюда! — задыхаясь, говорил Вишенка, указывая друзьям тропинку, которая вела прямо в лес. — Не беспокойтесь, тюремщики вас не увидят — они побежали в противоположную сторону.
Куму Тыквочку, которая была слишком толста, чтобы бежать достаточно быстро, покатили по дорожке, как настоящую тыкву.
Чиполлино на минуту отстал от товарищей и горячо поблагодарил Вишенку, у которого глаза блестели от слёз.
— Ты молодец! — сказал ему Чиполлино. — Я не верил, что ты в самом деле болен, и не раз хотел пробраться к тебе, пока был на свободе.
— Беги, беги скорей, а то они тебя схватят!
— Ладно, бегу, но мы скоро с тобой опять увидимся. Обещаю тебе, что мы ещё доставим Помидору немало приятных минут!
В два прыжка догнал он своих приятелей и помог им катить вперёд куму Тыквочку. А Вишенка поспешил в замок, чтобы положить ключи на место, то есть в правый чулок синьора Помидора.
Но что же было в это время с тюремной стражей, которая побежала спасать Земляничку от бандитов?
Тюремщики застали Земляничку в слезах. До их прихода она разорвала на себе передник и расцарапала лицо, чтобы они поверили, будто на неё и в самом деле напали бандиты.
— В какую сторону они удрали? — спросили Лимончики, задыхаясь от быстрого бега.
— Вон туда! — отвечала Земляничка, указывая на дорогу, ведущую в деревню.
Тюремщики помчались по этой дороге. Два или три раза обежали они всю деревню и, не найдя никого на улице, в конце концов арестовали одного деревенского Кота, несмотря на его решительные протесты.
— Не понимаю! — мяукал Кот негодуя. — Кажется, мы живём в свободной стране, и вы не имели никакого права арестовывать меня. Да, кроме того, вы явились в тот самый момент, когда мышь, которую я сторожу уже два часа подряд, наконец-таки решилась выйти из своей норки.
— В тюрьме вы найдёте сколько угодно мышей, — ответил начальник стражи.
Через полчаса Лимончики вернулись в замок. Можете себе представить, что с ними сделалось, когда они нашли тюрьму пустой!
Они поскорее заперли Кота в камеру, побросали сабли и ружья и разбежались кто куда, опасаясь гнева кавалера Помидора.
Кавалер проснулся утром и первым делом посмотрел в зеркало.
«Нос в порядке, — сказал он самому себе. — Можно снять пластырь и отправиться в подземелье допрашивать пленных».
По дороге он захватил с собой синьора Горошка, как знатока уголовных законов королевства, и синьора Петрушку, чтобы тот записывал показания арестованных.
Все трое с важным видом, какой подобает представителям закона, гуськом спустились в подземелье. Помидор вытащил из правого чулка ключи, открыл тяжёлую дверь, но с такой поспешностью отскочил назад, что сшиб с ног синьора Петрушку, который стоял у него за спиной. Из камеры неслись жалобные стоны. «Мяу! Мяу!» — пронзительно мяукал деревенский Кот, корчась от невыносимых страданий.
— Что вы тут делаете? — спросил синьор Помидор у Кота, все ещё дрожа от испуга.
— Ах, у меня живот болит! — горько жаловался Кот. — Пожалуйста, отнесите меня в ам-була-торию или, по крайней мере, пришлите ко мне доктора!
Оказалось, что Кот всю ночь охотился на мышей и так объелся, что изо рта у него торчало не менее двухсот мышиных хвостов.
Кавалер выпустил Кота на свободу и дал ему разрешение в любое время возвращаться в тюрьму для охоты за мышами. На прощание он сказал Коту:
— Если вы будете так любезны и сохраните хвосты съеденных вами мышей, как вещественное доказательство вашей полезной деятельности, то администрация замка назначит вам небольшую пенсию, по стольку-то за хвост.
После этого Помидор немедленно послал правителю королевства — принцу Лимону телеграмму, в которой говорилось:
"В замке графинь Вишен беспорядки, соблаговолите командировать батальон Лимончиков. Желательно личное присутствие вашего высочества.
Помидор".
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
В которой Лук Порей был награждён и наказан
На следующее же утро принц Лимон вступил в деревню во главе сорока придворных Лимонов и целого батальона Лимончиков. Как вы уже знаете, при дворе принца Лимона все носили на шапочках колокольчики. Когда придворные и войска двигались по дороге, слышалась такая музыка, что коровы переставали жевать траву, полагая, что пригнали новое стадо коров.Услышав звон, Лук Порей, который как раз в эту минуту расчёсывал усы перед зеркалом, прервал своё дело на середине и высунулся из окна. Тут-то его и заприметили. Лимончики ворвались к нему в дом, арестовали его и повели в тюрьму с одним усом, торчащим вверх, и другим, поникшим вниз.
— Позвольте мне, по крайней мере, причесать и левый ус! — просил Лук Порей у стражи, пока она вела его в тюрьму.
— Молчать! Не то мы отрежем тебе сначала левый, а потом и правый ус и таким образом избавим тебя от необходимости их причёсывать.
Лук Порей умолк, боясь потерять своё единственное достояние.
Был арестован также и адвокат Горошек. Он долго визжал, отбивался и сыпал слова, как горох:
— Это ошибка! Я здешний адвокат и служу у кавалера Помидора. Это простое недоразумение! Немедленно выпустите меня на свободу!
Но всё было напрасно — словно об стенку горох.
Солдаты-Лимончики расположились в парке. Некоторое время они развлекались тем, что читали объявления синьора Петрушки, а затем, чтобы не скучать, стали топтать траву и цветы, удить золотых рыбок, стрелять в цель по стёклам оранжереи и придумывать другие забавы в том же роде.
Графини бегали от одного начальника к другому и рвали на себе волосы:
— Умоляем вас, синьоры, прикажите вашим людям угомониться! Они нам разорят весь парк!
Но начальники и слушать их не хотели.
— Нашим храбрецам, — заявили они, — нужны развлечения после военных подвигов. Вы должны быть благодарны им за то, что они охраняют ваш покой.
Графини заикнулись было о том, что арест Лука Порея и синьора Горошка — не такой уж большой подвиг.
Тогда офицер пригрозил:
— Прекрасно! В таком случае мы велим арестовать также и вас. За то они и получают жалованье, чтобы сажать в тюрьму всех недовольных!
Графиням осталось лишь убраться прочь и обратиться с жалобой к самому принцу Лимону. Принц расположился в замке со всеми своими сорока придворными, заняв, разумеется, самые лучшие комнаты и бесцеремонно вытеснив оттуда кавалера Помидора, барона, герцога, синьора Петрушку и даже самих графинь.
Барон Апельсин был очень озабочен.
— Вот увидите, — говорил он шёпотом, — эти Лимоны и Лимончики съедят у нас всю провизию, и мы умрём с голоду. Они пробудут здесь, пока в замке ещё есть припасы, а потом уйдут, оставив нас на произвол судьбы. Ах, это такое несчастье! Это настоящая катастрофа!
Правитель велел привести Лука Порея и учинить ему допрос.
Синьор Петрушка, хорошенько высморкавшись в свой клетчатый платок, принялся записывать ответы подсудимого, а кавалер Помидор уселся рядом с правителем, чтобы подсказывать ему на ухо, как вести допрос.
Дело в том, что принц Лимон, хоть и носил на голове золотой колокольчик, был не очень-то смышлён, а кроме того, отличался рассеянностью. Вот и теперь, едва пленника ввели в комнату, он воскликнул:
— Ах, какие у него великолепные усы! Клянусь, что во всех подвластных мне землях я никогда не видел таких красивых, длинных и хорошо расчёсанных усов!
Надо сказать, что Лук Порей только и делал в тюрьме, что приглаживал да расчёсывал свои усы.
— Благодарю вас, ваше высочество! — сказал он скромно и вежливо.
— Посему, — продолжал правитель, — мне угодно наградить его орденом Серебряного Уса. Сюда, мои Лимоны!
Придворные немедленно явились на зов.
— Принесите-ка мне корону кавалера ордена Серебряного Уса!
Принесли корону, которая представляла собою пышный ус, обвивающийся, как венок, вокруг головы. Разумеется, ус был сделан из чистого серебра.
Лук Порей растерялся: он думал, что его позвали на допрос, а вместо этого удостоили такой высокой почести.
Почтительно склонился он перед правителем, и принц собственноручно надел ему на голову корону, обнял его и поцеловал в оба уса — сначала в правый, а потом в левый. Затем принц встал и собрался уходить, потому что был очень рассеян и полагал, что сделал своё дело.
Тогда кавалер Помидор наклонился и пробормотал ему на ухо:
— Ваше высочество, почтительнейше напоминаю вам, что вы пожаловали кавалерское звание отъявленному преступнику.
— С того момента, как я произвёл его в кавалеры, — спесиво ответил принц Лимон, — он более не преступник. Тем не менее давайте допросим его.
И, вернувшись к Луку Порею, принц спросил, известно ли ему, куда бежали пленные. Лук Порей сказал, что ничего не знает. Потом его спросили, знает Ли он, где спрятан домик кума Тыквы, и Лук Порей снова ответил, что ему ничего не известно.
Синьор Помидор пришёл в ярость:
— Ваше высочество, этот человек лжёт! Я предлагаю подвергнуть его пытке и не отпускать до тех пор, пока он не откроет нам истину-всю истину и только истину!
— Прекрасно, прекрасно! — поддакнул принц Лимон, потирая руки.
Он уже совершенно забыл, что несколько минут до того наградил Лука Порея орденом, и обрадовался случаю подвергнуть человека пытке, потому что очень любил присутствовать при самых жестоких истязаниях.
— С какой же пытки мы начнём? — спросил палач, явившийся к принцу со всеми своими орудиями: топором, щипцами, а также с коробкой спичек.
Спички для того, чтобы разжечь костёр.
— Вырвите-ка у него усы! — приказал правитель. — Вероятно, он дорожит ими больше всего на свете.
В конце концов палач до того устал, что упал без памяти. Лука Порея отвели в потайную камеру и забыли о его существовании. Ему пришлось питаться сырыми мышами, и усы у него так отросли, что стали завиваться тройными кольцами.
После Лука Порея вызвали на допрос синьора Горошка. Адвокат бросился к ногам правителя и стал целовать их, униженно умоляя:
— Простите меня, ваше высочество, я невиновен!
— Плохо, очень плохо, синьор адвокат! Если бы вы были виновны, я бы вас сейчас же освободил. Но если вы ни в чём не виноваты, то ваше дело принимает весьма дурной оборот. Постойте, постойте… А вы можете сказать нам, куда бежали пленные?
— Нет, ваше высочество, — ответил синьор Горошек, весь дрожа; он и в самом деле этого не знал.
— Вот видите! — воскликнул принц Лимон. — Как же вас освободить, если вы ничего не знаете?
Синьор Горошек бросил умоляющий взгляд на синьора Помидора. Но кавалер притворился, будто очень занят своими мыслями, и устремил взор в потолок.
Синьор Горошек понял, что всё пропало. Но отчаяние его сменилось настоящим бешенством, когда он увидел, что хозяин и покровитель, которому он ревностно служил, так подло отступился от него.
— А можете ли вы, по крайней мере, сказать мне, — спросил принц Лимон, — где спрятан домик злодея Тыквы?
Адвокат знал это, потому что в своё время подслушал разговор Чиполлино с его односельчанами.
«Если я открою тайну, — подумал он, — то меня освободят. А что толку? Я вижу теперь, каковы мои бывшие друзья и покровители! Когда нужно было попользовать мои знания и способности, чтобы обманывать других, они приглашали меня к обеду и к ужину, а теперь покинули в беде. Нет, я не хочу больше помогать им. Будь что будет, а от меня они ничего не узнают!»
И он громко заявил:
— Нет, принц, я ничего не знаю.
— Ты лжёшь! — завопил синьор Помидор. — Ты прекрасно знаешь, но не хочешь сказать!
Тут синьор Горошек дал волю своему гневу. Он привстал на цыпочки, чтобы казаться выше, бросил на Помидора негодующий взгляд и прокричал:
— Да, я знаю, я прекрасно знаю, где спрятан домик, но я никогда вам этого не скажу!
Принц Лимон нахмурился.
— Подумайте хорошенько! — сказал он. — Если вы не откроете тайны, я буду вынужден вас повесить.
У синьора Горошка затряслись коленки от страха. Он обхватил себя обеими руками за шею, будто хотел избавиться от петли, но остался непоколебим.
— Вешайте меня, — сказал он гордо. — Вешайте немедленно! — Проговорив эти слова, он весь побелел, хоть и был Зелёным Горошком, и упал как подкошенный на землю.
Синьор Петрушка записал в протокол:
«Обвиняемый лишился чувств от стыда и угрызений совести».Потом он снова высморкался в клетчатый платок и закрыл книгу. Допрос был окончен.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
О том, как синьор Горошек спав жизнь кавалеру, сам того не желая
Когда синьор Горошек пришёл в себя, кругом царил непроглядный мрак. Адвокат решил, что его уже повесили.«Я умер, — подумал он, — и, конечно, нахожусь в аду. Меня удивляет только одно: почему здесь так мало огня? Собственно говоря, его здесь совсем нет. Очень странно: ад без адского пламени!»
В этот миг он услышал, как скрипит ключ в замке камеры. Горошек забился в угол, потому что бежать ему было некуда, и с испугом смотрел на открывающуюся дверь. Он ожидал, что увидит стражей-Лимончиков и палача.
Лимончики действительно явились, но вместе с ними пожаловал… Кто бы вы думали? Кавалер Помидор своей собственной персоной, связанный по рукам и ногам.
Синьор Горошек кинулся было на него со сжатыми кулаками, но потом опомнился: “Что же это я делаю? Ведь он такой же узник, как и я”.
— Так, значит, вас тоже арестовали?
— Арестовали?! Скажите лучше, что я приговорён к смерти. Меня повесят завтра на заре, сейчас же после вас. Вы, верно, и не знаете, что мы находимся в камере для висельников!
Адвокат не мог прийти в себя от изумления. Он знал, что ему грозит смертная казнь, но никак не думал, что за компанию с ним повесят и кавалера.
— Принц Лимон, — продолжал синьор Помидор, — очень разгневался на то, что ему так и не удалось найти виноватых. И знаете, что он в конце концов придумал? В присутствии графинь, гостей и слуг он обвинил меня в том, что я, кавалер Помидор, — главный зачинщик заговора. За это он и приговорил меня к повешению. Да, да, к повешению!
Синьор Горошек не знал, радоваться ли, что кавалера постигнет такая суровая кара, или пожалеть его. Наконец он сказал:
— Ну что ж, мужайтесь, кавалер. Умрём вместе.
— Плохое утешение! — заметил синьор Помидор. — Позвольте мне всё же извиниться перед вами за то, что при вашем допросе я не очень вами интересовался. Вы понимаете, в это время решалась и моя собственная участь.
— Ну, теперь это дело прошлое… Не будем больше говорить о том, что было, — любезно предложил синьор Горошек. — Мы — товарищи по несчастью. Постараемся помочь друг другу.
— Я того же мнения, — согласился синьор Помидор, немножко приободрившись. Очень рад, что вы не злопамятны.
Он вытащил из кармана кусок торта и по-братски разделил его с адвокатом. Адвокат не верил своим глазам: он не ожидал от кавалера такой доброты и щедрости.
— К сожалению, это всё, что они мне оставили, — сказал синьор Помидор, печально качая головой.
— Да, таков наш грешный мир! Ещё вчера вы были почти полновластным хозяином замка, а сегодня — только пленник.
Кавалер Помидор продолжал молча есть торт.
— Вы знаете, — сказал он наконец, — мне отчасти даже нравится то, что проделал со мной этот проказник Чиполлино. Собственно говоря, он очень ловкий мальчишка, и все его проделки внушены ему добрым сердцем, желанием помочь беднякам.
— Пожалуй, — согласился синьор Горошек.
— Кто знает, — продолжал Помидор, — где находятся они сейчас — эти люди, бежавшие из тюрьмы! Поверьте, я бы с удовольствием сделал для них что-нибудь хорошее.
— Да что же вы можете сделать для них в вашем положении?
— Ах, вы правы, сейчас я бессилен помочь им. Да, кроме того, я даже не знаю, где они.
— Я тоже не знаю, — откровенно сказал синьор Горошек, польщённый любезным обхождением синьора Помидора. — Мне известно только, где спрятан домик кума Тыквы.
Услышав это, кавалер затаил дыхание.
«Помидор, — сказал он самому себе, — слушай внимательно, что скажет тебе этот дурень: может быть, у тебя ещё есть надежда на спасение!»
— Вы и в самом деле это знаете? — спросил он адвоката.
— Конечно, знаю, но никогда никому не скажу. Я не намерен больше вредить этим бедным людям.
— Такие чувства, несомненно, делают вам честь, синьор адвокат! Я бы тоже не выдал тайны: я не хотел бы, чтобы по моей вине на бедняков свалились какие-нибудь новые беды.
— Если так, — сказал синьор Горошек, — я рад пожать вам руку!
Синьор Помидор протянул ему руку, и синьор Горошек крепко пожал её. В конце концов адвокат так расчувствовался, что ему пришла охота поболтать по душам со своим товарищем по несчастью.
— Вы только подумайте, — сказал он таинственным шёпотом, — они спрятали домик в двух шагах от замка, а мы были так глупы, что нам это и в голову не пришло!
— Где же именно они его спрятали? — небрежно спросил синьор Помидор.
— Теперь-то я могу вам это сказать, — горько улыбнулся синьор Горошек. — Ведь завтра мы оба умрём и унесём нашу тайну в могилу.
— Ну конечно. Вы же прекрасно знаете, что нас казнят на заре и наш прах будет развеян по ветру!
Тут адвокат Горошек ещё ближе подсел к своему собеседнику и тихонько прошептал ему на ухо, что домик кума Тыквы находится в лесу, а присматривает за ним кум Черника.
Кавалер выслушал все это, горячо обнял адвоката и воскликнул:
— Мой дорогой друг, я так благодарен вам за то, что вы сообщили мне это важное известие! Вы спасаете мне жизнь!
— Я спасаю вам жизнь? Вы шутите, что ли?
— Вовсе нет, — сказал Помидор вскакивая.
Он бросился к двери и стал изо всех сил колотить в неё кулаками, пока ему не открыли Лимончики, сторожившие тюрьму.
— Ведите меня сию же минуту к его высочеству принцу Лимону! — приказал синьор Помидор своим обычным, не допускающим возражений тоном. — Я должен сделать ему одно очень важное сообщение.
Кавалера немедленно доставили в замок. Он рассказал принцу всё, что узнал от синьора Горошка, и добился прощения. Принц Лимон был очень доволен и приказал своим Лимончикам на следующее утро — сейчас же после казни синьора Горошка — отправиться в лес и привезти оттуда домик кума Тыквы.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
В которой рассказывается, как синьор Горошек взошёл на эшафот
На деревенской площади воздвигли виселицу. Приговорённый должен был подняться на помост. В этом помосте под самой виселицей открывался люк, куда и предстояло провалиться синьору Горошку с петлёй на шее.Когда за осуждённым пришли, чтобы вести его на площадь, синьор Горошек, как опытный адвокат, сделал все, чтобы оттянуть время. Ссылаясь на различные статьи закона, он потребовал, чтобы ему разрешили сначала побриться, потом он захотел вымыть голову, а затем обнаружилось, что у него слишком отросли ногти на руках и ногах и он желает перед казнью остричь их.
Палач, не желая терять время, стал было спорить, но в конце концов уступил. По старинному обычаю, последнее желание приговорённого к смерти должно быть исполнено. Поэтому в тюрьму принесли кувшин с горячей водой, таз, ножницы и бритву. Не торопясь адвокат Горошек принялся за свой предсмертный туалет. Долго приводил он себя в порядок: брился, мылся и чуть ли не целых два часа стриг ногти. Однако рано или поздно ему пришлось всё-таки отправиться на место казни.
Когда он поднимался на помост, его охватил ужас. Тут только, на ступенях эшафота, он впервые ясно представил себе, что должен умереть. Такой маленький, такой толстенький, такой зелёненький, с чисто вымытой головой и подстриженными ногтями, он всё-таки должен умереть!
Зловеще забили барабаны. Палач надел адвокату на шею петлю, сосчитал до тринадцати, а затем нажал кнопку. Люк открылся, и синьор Горошек полетел во тьму с затянутой петлёй на шее. Перед этим он успел подумать: «На этот раз я, кажется, и в самом деле умер!»
Вдруг он услышал над собой глухой голос:
— Режьте, режьте скорей, синьор Чиполлино! Тут так светло, что я ровно ничего не вижу.
Кто-то разрезал верёвку, которая стягивала шею адвоката, и тот же голос заговорил снова:
— Дайте ему глоток нашего замечательного картофельного сока. Мы, кроты, никогда не расстаёмся с этим чудесным лекарством!
Что же произошло? Какой удивительный случай спас жизнь адвокату Горошку?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
Объясняющая предшествующую главу
А случилось попросту вот что: Земляничка, которая знала всё, что делается в замке, сбегала в лес и рассказала Редиске об опасности, угрожающей синьору Горошку, а Редиска сейчас же сообщила об этом своему другу Чиполлино. Она нашла его неподалёку от домика кума Тыквы, в пещере, где он скрывался вместе с остальными беглецами.Чиполлино внимательно выслушал её, а потом попросил у мастера Виноградинки шило, чтобы поскрести затылок, ибо положение было затруднительное и нужно было хорошенько почесаться, чтобы найти какой-нибудь выход.
Подумав немного, Чиполлино вернул шило мастеру Виноградинке и сказал коротко:
— Спасибо, я знаю, что делать.
И он тут же убежал куда-то. Никто даже не успел спросить его, что же именно пришло ему в голову.
Кум Тыква отозвался с глубоким вздохом:
— Ах, ежели Чиполлино говорит, что он придумал что-то, так будьте спокойны: он скоро все уладит!
Однако Чиполлино очень долго бродил по полям и лугам, прежде чем нашёл то, что искал. Наконец он забрёл на луг, весь усеянный бугорками взрытой земли. Каждую минуту здесь возникал, словно гриб, новый бугорок: Крот был за работой.