Роллингз Лайза. Безумная страсть

   Док смотрел на нее настороженно, будто пытался поставить диагноз.
   – Хочешь вернуться обратно? – спросил он.
   Мэри кивнула.
   – Я и так не мечтала об этом дурацком пикнике! – сказала она. – Нечего было меня сюда тащить. Чего я тут не видела? Водопада? Это же просто струйка воды. Вообще не понимаю, почему этому источнику дали такое громкое название. По тому же принципу, по которому три березы называют рощей?
   Мэри разошлась не на шутку. Ах как надоело зависеть от кого бы то ни было! Она хотела к Люку и его друзьям. Может быть, вовсе не потому даже, что их компания казалась ей такой уж привлекательной, а просто потому, что Вик и Док были против.
   – Возвращаемся, – сказал Док и принялся укладывать в корзинки остатки пикника.
   Мэри почувствовала, что вот-вот расплачется. Изо всех сил она стиснула зубы. Ее переполняла невыносимая обида на весь белый свет. Мэри трясло и колотило. Ей хотелось поскорее очутиться в номере и успокоиться.
   И еще она чувствовала себя чрезвычайно одиноко. Казалось, что она потерялась среди тысячи людей и не видит ни одного знакомого лица, хотя твердо знает, что должен быть среди них родной человек. Мэри было страшно, что она никогда не найдет его, и ее душа переворачивалась от одной мысли об этом.
   Мэри заметила косой взгляд Вика, поняла, что эмоции отражаются на ее лице, и тут же взяла себя в руки.
   Не распускайся! – приказала она себе и молча похромала вслед за своими мучителями.
 
   Мэри сидела на кровати, обняв колени руками, и постанывала. Слезы катились по ее щекам и капали на светлые джинсы, оставляя на них мокрые пятна. Таких пятен уже было довольно много.
   Не случилось ничего такого, из-за чего стоило бы плакать. Но иногда для слез вовсе не нужны веские причины. Мэри вдруг стало себя жалко. Не самое здоровое чувство. Впрочем, может быть, она была и не вполне здорова.
   В конце концов Мэри разошлась так, что начала испытывать реальную физическую боль. Мэри скулила, словно несчастный щенок, и от этого ей становилось еще хуже.
   Одинокая и страдающая. Никто не придет и не пожалеет. Жуть.
   В комнату вошел Вик, как всегда без стука, и уставился на Мэри, удивленно моргая. Затем он медленно прикрыл дверь, сделал несколько шагов по направлению к плачущей женщине и замер перед ней, заложив большие пальцы рук за пояс. Поза завоевателя, мачо, настоящего мужчины или того, кто хочет казаться настоящим мужчиной. Мэри не отрывала взгляд от лица Вика, а слезы все еще продолжали течь по щекам.
   – Ну и что случилось? – спросил Вик таким тоном, будто Мэри сама вызвала его к себе.
   – Ничего, – ответила она и принялась вытирать слезы.
   – Ты плачешь потому, что ничего не случилось? – уточнил Вик.
   – Представь себе.
   – Позвать Дока?
   – Зачем он мне сдался?
   Вик разглядывал Мэри с интересом патологоанатома.
   – Ты заболела? – спросил он, пытаясь докопаться до причины ее слез, которой действительно не существовало.
   – Что тебе тут надо? – спросила Мэри. Ей помешали жалеть себя, и это ее злило. Слезы высохли, и Мэри не терпелось отделаться от Вика.
   – Пришел напомнить тебе о том, что через двадцать минут обед.
   – Мне не нравится жить по расписанию, – сказала Мэри раздраженно.
   Вик пожал плечами. На лице его было написано, что ему абсолютно все равно, как ей нравится жить.
   – Не обедай, будь голодной.
   Мэри задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям.
   – Я хочу есть, – сказала она и поднялась с кровати, чтобы привести себя в порядок.
   Мэри подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и вздохнула. Глаза покраснели, но если умыться холодной водой, то не будет заметно, что она плакала. Она выглядела как обиженный ребенок. Мэри вдруг остро захотелось, чтобы кто-нибудь подошел к ней, обнял, погладил по голове и… И больше ничего не нужно. Только чувствовать, что кто-то есть рядом.
   – Мне надо, чтобы ты меня обнял, – сказала Мэри, повернувшись к Вику.
   Он не выказал удивления и, шагнув к ней, притянул Мэри к себе. Она обняла Вика двумя руками за талию и прижалась щекой к его груди. Мэри едва доставала ему до плеча. От Вика пахло его любимой туалетной водой. Запах был легким, но невыразимо мужским: морские нотки и свежесть утра. Мэри слышала, как ровно бьется его сердце. Она удовлетворенно улыбнулась. Вик обнимал ее, прижав к себе так крепко, как ей и хотелось. Она почувствовала себя защищенной. Это было именно то, что нужно. Мэри счастливо вздохнула. Через секунду она отстранилась от Вика и открыла дверь.
   – Пошли обедать, – сказала Мэри.

3

   – Она опять плакала, – сказал Вик, входя в кабинет Дока.
   Тот сидел за столом и листал какой-то толстенный том. Он вопросительно посмотрел поверх очков на Вика и отложил книгу в сторону.
   – При тебе?
   – Я пришел к ней, чтобы позвать на обед, и застал в слезах.
   – Причина?
   – Как всегда сказала, что без причины.
   – Неужели снова признаки депрессии? – настороженно спросил Док.
   – Это тебе лучше знать.
   Вик, оседлав стул, сел напротив Дока.
   – Ты же сказал, что здесь ей станет легче.
   Док раздраженно помахал рукой.
   – Ничто невозможно предугадать. Она живой человек, а не механическая игрушка, которую можно разобрать, чтобы устранить неполадки. Я надеялся, что перемены ее развлекут. И вроде бы она даже стала повеселее в последние несколько недель. Ей здесь явно нравилось. Однако после того как Мэри подвернула ногу, все пошло прахом.
   – Она очень хотела покататься на роликах. Мэри страшно любит на них ездить.
   – Она все еще винит тебя в произошедшем?
   – Ты же ее знаешь, Док, – сказал Вик. – Она винит кого угодно в своих бедах, кроме себя самой.
   – Попытайся узнать, не хочет ли она домой, – попросил Док. – Только не спрашивай прямо. Просто вызнай, не скучно ли ей, не тоскует ли она по прежней жизни… и так далее.
   – Хорошо, – кивнул Вик, – я постараюсь. Нужно ее привести к тебе?
   – Нет, иначе она наверняка поймет, что ты рассказал мне о ее слезах.
   – Она и так поймет, Док.
   – И все же лучше лишний раз перестраховаться.
   – Ладно. – Вик поднялся и поставил стул к стене.
   – А завтра я сам с ней поговорю.
   – Ладно, – повторил Вик и вышел из кабинета.
 
   Мэри постучалась в дверь и замерла в ожидании ответа. Она никогда не входила, если не слышала приглашения. Иначе какой тогда смысл в стуке?
   – Входите! – услышала она знакомый голос, но это был не голос Дока.
   Мэри открыла дверь, сделала несколько робких шагов и очутилась в кабинете. Спиной к ней стоял человек в белом халате, смутно кого-то ей напоминавший. Когда он повернулся, Мэри даже не попыталась сдержать возглас удивления. Перед ней стоял Люк.
   – Ты доктор? – спросила она.
   Люк широко улыбнулся.
   – Не совсем. Я ассистент доктора. Практикуюсь здесь. Кстати, рад видеть вас, Мэри.
   – Ты ассистент Дока? – От волнения она незаметно для себя перешла на «ты», и от этого улыбка Люка стала еще шире и еще искренней.
   – Дока? Я заметил, что почти никто не называет его по имени.
   – Оно чересчур длинное и не слишком благозвучное, – сказала Мэри, пожав плечами. – Я люблю короткие имена.
   – Тогда вам должно нравиться мое, – сказал Люк, вертя в руках какую-то склянку.
   – Да, оно мне нравится, – честно призналась Мэри.
   И в этот момент их беседу прервали. На пороге появился Док собственной персоной. Как говорится, легок на помине.
   – Извини, Мэри, что я немного опоздал, – сказал он, косясь на Люка, очевидно ожидая, что его ассистент догадается уйти и оставить врача наедине со своей пациенткой. Однако Люк, к вящему неудовольствию Дока и к счастью для Мэри, даже не подумал никуда уходить. Он снова вернулся к своим пробиркам и колбочкам.
   – Садись и расскажи мне, как у тебя дела, – попросил Док, усевшись в свое кресло.
   Мэри ясно видела, что его стесняет присутствие ассистента. Появление Люка стопроцентно не было идеей Дока. Он ведь не был здесь хозяином. Мэри присела на низенький стульчик, который облюбовала еще в первое свое посещение. Обычно, когда она оставалась с Доком один на один, то чувствовала себя, словно затравленный зверек. Однако сегодня все было иначе. Из-за присутствия Люка.
   – Нога почти не болит, – сказала Мэри.
   – А как твое… душевное состояние?
   Надо отдать Люку должное, он совершенно не мешал разговору. Мэри даже не слышала его, хотя краем глаза видела, что он продолжает возиться со стекляшками.
   – Все хорошо, Док, – ответила Мэри. – Единственное, что мне по-настоящему мешает, – это ваша с Виком непомерная опека надо мной.
   Док сделал неестественно удивленное лицо.
   – Опека? О чем ты, Мэри? Мы просто очень любим тебя и потому заботимся.
   Она согласно кивнула.
   – Пусть так. Но тогда вы чересчур заботитесь.
   – И в чем же это, по-твоему, проявляется? – терпеливо спросил Док.
   – Я вынуждена каждый свой шаг согласовывать с вами.
   – Ну, мне кажется, ты немного преувеличиваешь… – миролюбиво сказал Док.
   – Даже не вынуждена, а обязана согласовывать! – не слушала Мэри Дока. – Я даже гулять одна не могу, за мной постоянно тенью ходит Вик. Какого лешего? Он мне кто? Муж?
   Люк чем-то звякнул, и Мэри дернула плечом от неожиданности, но сдержалась и не обернулась на звук.
   – Мэри, – Док тяжко вздохнул, – скажи, неужели тебе плохо здесь?
   – Я этого не говорила.
   – Здесь прекрасная природа, вежливый персонал и… хорошо кормят, – привел все свои доводы в пользу отеля Док.
   – Я не жалуюсь ни на природу, ни на персонал, ни на еду, – начала Мэри, однако Док живо ее перебил:
   – Ты ходила вчера в наш кинотеатр? Там всегда показывают только новинки, кроме пятницы – дня ретро. А как тебе наши два бассейна? А когда твоя нога немного заживет, то ты преспокойно сможешь кататься на роликовых коньках или ходить на теннисный корт.
   Мэри слишком хорошо знала Дока, чтобы не разгадать его намерение. Он старательно заговаривал ей зубы и пытался увести от первоначальной темы разговора: опеки над ней.
   Мэри вздохнула и покорно опустила голову. Что бы она сейчас ни сказала, как бы ни старалась втянуть Дока в спор, у нее ничего не получится. Когда он о чем-то не хочет разговаривать, то становится глухим. Мэри может орать на него сколько угодно, он все равно продолжит гнуть свою линию.
   Она демонстративно посмотрела на часы.
   – Извини, Док, на это время у меня назначен сеанс массажа. Я не хочу опаздывать.
   Док, который все это время продолжал расписывать местные красоты и достопримечательности, заглох, как испортившийся транзистор.
   – Да, разумеется, – сухо сказал он. – Люк, я так понимаю, что это теперь твоя пациентка.
   Мэри повернулась к Люку, не помня себя от изумления.
   – Пройдемте в соседний кабинет, – пригласил Люк деловито и, подойдя к двери, распахнул ее.
   Он привел Мэри в кабинет, где делали массаж, и она, раздевшись, легла на кушетку и закрыла глаза. Ни Мэри, ни Люк не произнесли ни слова.
   – Вы не удивлены? – Люк первым нарушил молчание.
   Мэри почувствовала запах массажного масла, и тут же руки Люка прикоснулись к ее спине.
   – Удивлена, – призналась она. – Ты же не говорил, что работаешь ассистентом у Дока. И тем более ничего не упомянул о том, что ты – наш новый массажист.
   – Хотел сделать сюрприз. – Судя по интонации, Люк улыбался.
   Его прикосновения были нежными, но в то же время уверенными. Он, вне всякого сомнения, был превосходным массажистом.
   – У тебя большой стаж? – спросила Мэри.
   – Достаточно большой.
   Она больше не испытывала потребности в разговоре и погрузилась в сладкую дрему. Мэри всегда нравились сеансы расслабляющего массажа. Они успокаивали и убаюкивали. А сегодня как никогда. Возможно из-за того, что Люк действительно профессионал своего дела, а возможно, что… именно потому, что это был Люк.
   – Вы ведь еще не скоро уезжаете? – спросил Люк.
   Мэри захлопала ресницами, стараясь отогнать сон.
   – Не знаю, – сказала она. – Все зависит от решения Вика.
   – Кем он вам приходится? То, что Вик вам не муж, я уже знаю.
   – К чему такое любопытство? – спросила Мэри.
   – Праздный интерес.
   – Он мой кузен, – сказала она. – И телохранитель по совместительству.
   – Шутите?
   Мэри отнюдь не шутила. Однако объяснять что-либо у нее не было желания.
   – Почему ты живешь в номере, а не в одном из домиков для персонала? – спросила она Люка.
   – Потому что мне не нравятся эти домики.
   – А по-моему, там довольно уютно, – возразила Мэри. – Своя маленькая кухня, туалет и душ, а главное никаких соседей.
   – Мне больше по душе жить в номере. За него у меня вычитают определенную сумму из зарплаты.
   – И тебе не жаль денег?
   – Нет. Не стоит жалеть средств, если хочешь чувствовать себя комфортно. К тому же из окон домиков не видно море.
   – Любишь смотреть на море?
   – Очень. Как и вы.
   – С чего ты взял, что я люблю?
   – Мне так показалось.
   – Что ж, – согласилась Мэри, – мне действительно нравится любоваться морем. Расскажи о своих друзьях.
   – Вы любите так резко перескакивать с одной темы на другую, что у меня голова закружилась, – рассмеялся Люк.
   – Прости эту мою привычку. – Мэри невольно зевнула. – Ничего не могу с собой поделать. Вик тоже на меня постоянно за это ворчит.
   – Итак, вы хотите знать о моих друзьях? – спросил Люк, пропуская мимо ушей ее замечание о Вике. – О тех, кто был со мной у водопада?
   – Вы удивительно догадливы, господин доктор, – съязвила Мэри, впрочем, без всякой на то причины.
   – Они тоже отдыхают здесь. Правда, не в этом отеле. Они снимают небольшой коттедж в местной деревушке. Уже не первый год, между прочим. Это наше любимое место отдыха. Вы видели не всех, Рич, друг одной из женщин, неважно чувствовал себя в тот день, когда мы ездили на пикник.
   – Значит, это была не твоя женщина? – спросила Мэри.
   – О нет. – Люк снова рассмеялся. – У меня нет женщины.
   – Почему?
   – Ваши вопросы ставят меня в тупик. Они всегда прямые и откровенные.
   – Я не люблю ходить вокруг да около.
   – Это в вас мне и нравится.
   Возникла пауза. Правда, совсем незаметная, так как Люк тут же начал говорить снова. Однако этой заминки было достаточно, чтобы Мэри смогла понять, что последняя фраза была сказана с умыслом и вовсе не являлась банальным комплиментом.
   – С тех пор как я развелся с женой, мне не удавалось найти женщину, которая была бы мне близка. Мимолетные интрижки не в счет.
   – Может быть, ты никого не встретил именно потому, что искал? – предположила Мэри. – На самые приятные вещи чаще всего натыкаешься неожиданно. Я, например, таким образом нашла маленькое кафе на окраине деревни.
   – Думаете, можно сравнивать любовь с закусочными?
   – Почему нет? Можно сравнивать все, что доставляет нам удовольствие.
   Люк начал вытирать спину Мэри полотенцем, что означало окончание сеанса массажа.
   – Что ж, – сказал он, – если подумать, то, может, вы и правы. Кстати, не хотите прогуляться сегодня по берегу? Без надзирателей?
   Мэри поднялась с кушетки, застегнула бюстгальтер и потянулась за юбкой.
   – Только ты и я?
   – Только я и ты, – подтвердил Люк.
   – На закате, ладно? Очень люблю смотреть на закат.

4

   Док сурово взглянул на Люка, когда тот вошел в кабинет.
   – Уже все? – спросил Док.
   – Сеанс длится полчаса, – ответил Люк.
   – Я хотел бы предупредить вас. – Док снял очки, повертел их в руках, хотел надеть снова, но передумал и отложил в сторону.
   – Предупредить? – Люк был невозмутим. – О чем?
   – Это касается Мэри. Она больна.
   – В этом отеле нет ни одного по-настоящему здорового человека, раз уж это место является оздоровительным центром.
   – Пусть так. Но Мэри особая пациентка. У нее расстроены нервы. Она не всегда отвечает за свои поступки и слова. Иногда у нее бывают провалы в памяти. Иногда она придумывает себе что-нибудь, а потом верит в это…
   – Например?
   – Например, – Док усмехнулся и все-таки надел очки. – Недавно она споткнулась и повредила ногу. Споткнулась сама. А утверждает, что ее толкнул Вик.
   – Кто такой Вик? Он приставлен, чтобы присматривать за ней? – спросил Люк, думая о том, что все-таки не стал бы давать голову на отсечение, что Мэри упала без посторонней помощи. Достаточно только взглянуть на этого Вика с его внешностью головореза, чтобы в этом усомниться.
   – Это не важно, – отмахнулся Док, ясно давая понять, что Люк лезет не в свое дело. – Я вот что хочу сказать… Я очень хочу, чтобы вы ни о чем с ней не разговаривали. Новые знакомые и новые впечатления, влекущие за собой потрясения, для нее небезопасны.
   – Кто вам сказал, что знакомство с новыми людьми обернется потрясением для нее? Мне всегда казалось, что человеку иногда полезно поменять обстановку, чтобы почувствовать себя лучше.
   – Но не в случае с Мэри. Любые впечатления приравниваются для нее к потрясениям. У нее очень расшатана психика.
   – Я все понял, Док, – сказал Люк и с удовлетворением заметил неудовольствие своего непосредственного начальника, которое тот тщетно пытался скрыть.
   Я не стану называть тебя иначе, как Док. Ты не заслужил, чтобы тебя называли по имени, мстительно подумал Люк и удивился самому себе.
   – Вот только не пойму я, Док, с чего это вы взяли, что я стану тревожить вашу пациентку?
   Док вперил взгляд в лицо Люка. Затеяв разговор о Мэри, он преследовал совершенно определенную цель: дать понять своему ассистенту, что тот должен думать исключительно о работе. Док заметил интерес Мэри к этому мужчине. Взять хотя бы за пример тот бунт, который она попыталась устроить на пикнике. Это никуда не годится! Ее привезли сюда не для того, чтобы она вернулась к своим прежним выходкам! Док и вместе с ним Вик надеялись, что здесь Мэри обретет долгожданный покой.
   – Я предупреждаю об этом всех своих коллег, – выкрутился Док.
   Люк пожал плечами, всем своим видом показывая равнодушие к этой теме, и вернулся к пузырькам и колбочкам. Док какое-то время наблюдал за ним, но потом оставил это занятие. Пока Вик рядом с Мэри, никто не посмеет близко подойти к ней.
 
   Мэри видела Люка еще несколько раз за день. Все время в белом халате. Он куда-то торопился, широко шагая и смотря строго вперед. Люк либо и вправду не замечал ее, либо не замечал намеренно. Но в любом случае Мэри ждала от него новостей. Они не договорились, где и как встретятся, чтобы полюбоваться на закат. Мэри и сама не знала, почему согласилась на эту прогулку. Она понятия не имела, как ей удастся сбежать от прицельного взгляда Вика, постоянно находившегося поблизости. Мэри могла не видеть своего телохранителя, но все равно чувствовала, что он где-то рядом.
   После ужина Мэри поднялась в свою комнату и заперлась изнутри. Глупо, конечно, все равно Вик откроет дверь своим ключом, но у нее появилось ощущение защищенности.
   Мэри вышла на балкон и посмотрела на море. Солнце уже клонилось к горизонту, но пока еще было светло.
   Если Люк не поторопится, то мы пропустим закат, подумала Мэри.
   Впервые за долгое время у нее появились какие-то эмоции. Нельзя сказать, что Мэри жила совсем без эмоций, но, строго говоря, она почти ничего не ощущала. Или не хотела ощущать. Мэри было скучно и неинтересно, что бы ни происходило. Единственное постоянно сопутствующее ей чувство называлось раздражением. Из-за него она капризничала и ругалась – или, вернее сказать, пыталась ругаться – с Виком, а пару раз и с Доком. Однако в обоих случаях это было бесполезно.
   Вик только усмехался криво и говорил какую-нибудь очередную гадость, а Док тотчас переходил на вежливо-убаюкивающий тон и начинал разговаривать с Мэри, как с душевнобольной.
   Сейчас же в ней проснулся интерес. Или что-то подобное ему. В любом случае Люк ее заинтересовал.
   Мэри услышала, как открывается дверь на соседнем балконе, и через несколько секунд увидела Люка.
   – Я так и знал, что вы здесь, – сказал он, сверкая белыми зубами в улыбке.
   – Да, я здесь, – подтвердила Мэри.
   – Идемте скорее, иначе пропустим закат.
   – Не уверена, что у нас получится выбраться незамеченными, – сказала Мэри. – Бьюсь об заклад, что у моей двери дежурит Вик.
   – Клянусь вам, его там нет, – ответил Люк, довольно улыбаясь.
   – С чего вы взяли?
   – Я позаботился о том, чтобы Вик не мешал нам, пока мы любуемся на закат. Но не будем терять времени, а то Вик одумается и прибежит сюда.
   Мэри кивнула, не став расспрашивать Люка, как ему удалось отделаться от ее второй тени. В конце концов, это не важно.
   Они вышли в коридор, спустились на лифте вниз, прошли через холл, где было полно народа, и действительно Мэри нигде не увидела Вика. Она и Люк прогулялись по аллее и подошли к ступенькам, ведущим к пляжу. Они не опоздали: солнце только начинало тонуть в воде, окрашивая ее во все оттенки красного. Люк предложил Мэри присесть, и она опустилась прямо на песок, еще не остывший после дневной жары.
   – Красиво, правда? – спросил Люк, смотря с восторгом вдаль. – Мне никогда не надоест любоваться заходящим солнцем.
   – Умирающим солнцем, – тихо сказала Мэри.
   Люк повернул голову в ее сторону, и Мэри, хотя и не смотрела на него, почувствовала на себе пристальный взгляд Люка.
   – Так Вик говорит, – пояснила она. – Он понимает красоту заката, но, если для нас солнце заходит, чтобы утром вернуться снова, то для него оно умирает, а потом возрождается. В этом есть что-то… жуткое.
   Люк снова вернулся к созерцанию заката. Погруженные в собственные мысли, они просидели в молчании до тех пор, пока совсем не стемнело и на горизонте не осталась лишь одна светлая полоска.
   – Уже довольно поздно, – сказала Мэри. – Меня, наверное, повсюду ищут.
   – Вне всякого сомнения, – подтвердил Люк. – Можно мне называть тебя по имени?
   – Оно мне не нравится.
   – Я буду называть тебя так, как ты захочешь.
   Мэри пожала плечами.
   – Мне все равно. То, что мне не нравится мое имя, вовсе не означает, что я категорически против него. Ко всему можно привыкнуть.
   – Привыкнуть, но не полюбить.
   Мэри взглянула на горизонт, где угасла последняя светлая полоса, и теперь землю освещала пока еще тусклая луна, пришедшая на смену солнцу.
   – Пора, – сказала Мэри и поднялась с песка. – Спасибо за прогулку.
   Если бы Люк сказал что-либо сейчас, если бы начал какой-нибудь разговор, то все было бы испорчено, потому что Мэри не хотелось говорить. Но он ничего не сказал и не испортил очарования тишины. Они расстались в начале аллеи.
   – До скорого, – сказал Люк и тепло улыбнулся.
   Мэри ответила ему так же улыбкой и легкой походкой направилась к освещенному входу отеля.
 
   – Где ты шлялась?! – В гневе Вик был страшен. В прямом смысле слова. Его и без того далеко не смазливое лицо исказила злоба. – Я тебя обыскался!
   – Ну и совершенно зря беспокоился, – ответила Мэри, снимая накидку с плеч и небрежно кидая ее в кресло. – Даже если бы очень захотел, то не нашел бы.
   – Где ты была? – повторил свой вопрос Вик.
   Мэри села на кровать и зевнула, вдруг почувствовав непреодолимое желание как можно скорее лечь в постель и уснуть.
   – Я гуляла, – ответила она равнодушно. – Смотрела на закат. Ты же знаешь, что я люблю наблюдать за заходящим солнцем.
   Вик подозрительно прищурился.
   – Одна?
   – Нет, с Люком, – ответила Мэри, вовсе не собираясь скрывать что-либо.
   – С ассистентом Дока? – искренне удивился Вик. – Это Док его попросил, что ли?
   – Разумеется нет. Отвернись.
   Вик послушно отвернулся, и Мэри начала раздеваться, потом натянула на себя шелковую ночную сорочку и уютно устроилась под тонким одеялом.
   – Все, можешь повернуться.
   – Итак, ты гуляла с Люком, – продолжил беседу Вик, уже заметно успокоившийся, но все еще недоумевающий. – И что он там с тобой делал?
   Мэри фыркнула.
   – Ну что он там мог делать со мной? Распиливал на части! Вик, не будь идиотом. Я же сказала тебе, что ходила на берег, чтобы посмотреть на закат! – Ее уже порядком утомила эта тема. Она начинала ненавидеть и прогулку, и закат, и заодно Вика с Люком.
   – Это он пригласил тебя? – спросил Вик.
   Мэри потерла переносицу.
   – Вот честное слово: не помню. Кажется, он. А возможно, и я… Нет, все-таки, скорее всего, он.
   Вик облегченно вздохнул.
   – Док просил передать тебе вот это. – Он полез в карман и вынул оттуда пузырек с какой-то коричневой жидкостью.
   – Что за гадость?
   – Понятия не имею. – Вик пожал плечами. – Он просил передать, и я не стал спрашивать, что это. Док хорошо знает, что тебе нужно. Мне кажется, это какое-то успокоительное. Только не вздумай его вылить, как прошлое лекарство. Я сам стану следить за тем, чтобы ты регулярно его принимала.
   – Я не нуждаюсь в успокоительном, – возразила Мэри.
   Однако Вика невозможно было переубедить. Даже если бы на пузырьке было написано «Яд», он заставил бы Мэри выпить содержимое только потому, что так сказал Док.
   Вик взял со столика стакан, накапал туда из пузырька ровно двадцать капель и разбавил водой из графина. Мэри взяла стакан и, поморщившись, выпила. На вкус снадобье было невыносимо горьким и воняло болотной тиной.
   – Дай запить чем-нибудь! – потребовала Мэри охрипшим голосом. – Иначе меня стошнит.
   Вик тоже поморщился, но, разумеется, не оттого, что во рту у него вдруг стало горько, и нехотя налил в стакан воды. Через минуту Мэри почувствовала, как ее охватывает дремота. Про себя она порадовалась, что уже лежит в постели, иначе Вику пришлось бы укладывать свою подопечную собственноручно.