Роллинс Джеймс. Ключ Судного дня

 

 
   Генри объяснил:
   – Чуждая ДНК проникла в другую хромосому, вторглась в своего соседа.
   – Она распространяется?
   Маллой обернулся к помощнице. В его голосе звенело возбуждение.
   – Точно не могу сказать. Но я повторил эксперимент трижды. Быть может, в первый раз Джейсон прислал образец ДНК какого-то другого гибрида. Быть может, на этом поле испытывается несколько новых сортов кукурузы. Но если это не так, получается, что генетическая модификация нестабильна. Она изменяется от одного поколения к другому. Образец стал более чужеродным, в нем осталось меньше от кукурузы.
   – Что это означает?
   Генри пожал плечами.
   – Понятия не имею. Но кто-то должен во всем разобраться. Я уже направил запрос в отдел биогенетики зерновых «Виатуса». Уверен, там эти данные вызовут большой интерес. Быть может, мне даже удастся выцарапать у корпорации новый грант.
   Андреа встала.
   – В таком случае и я наконец дождусь того повышения зарплаты, на которое вы столько намекали.
   У нее на лице мелькнула тень улыбки, в которой отразился восторг ее босса.
   – Посмотрим.
   Андреа взглянула на часы.
   – Если я вам больше не нужна, побегу домой. Мои собаки провели взаперти весь день. Наверное, они уже скулят и царапаются в двери.
   Генри проводил ее до двери.
   – Еще раз спасибо за то, что пришли в свой выходной.
   Андреа задержалась в дверях.
   – Вам точно не надо принести перекусить? Смотрите, пока я еще не ушла.
   – Нет, я завершу тест и загружу данные на сервер. Много времени это не займет.
   Помахав рукой, лаборантка вышла. Дверь с шелестом закрылась за ней.
   Генри вернулся к рабочей станции. Ему потребуется меньше часа, чтобы оформить отчет. Хотя файлы, отправленные Джейсоном из Африки, не проливали свет на обстоятельства его гибели, они свидетельствовали о мужественном сердце, и сенатор Гормен должен был этим гордиться.
   – Ты отлично поработал, Джейсон, – пробормотал Генри, напоследок еще раз просматривая файлы.
   В течение следующих пятнадцати минут он напечатал несколько замечаний и комментариев. Ему хотелось произвести впечатление на «Виатус». Отдел биогенетики зерновых поручал анализировать образцы лабораториям, разбросанным по всему миру, хотя в настоящий момент основная часть заказов направлялась в Индию и Восточную Европу, где стоимость работ была значительно ниже. Если удастся убедить руководство корпорации доверить самые важные исследования ему…
   От этой мысли у Маллоя по лицу расплылась улыбка.
   Его снова прервал стук в дверь. Улыбка стала шире. Если он хорошо знает Андреа, она не положится на его слово. Наверняка она все-таки сходила в кафетерий и взяла ему что-нибудь перекусить.
   – Уже иду! – крикнул Генри.
   Пройдя через лабораторию, он прикоснулся к замку магнитной карточкой, отпирая дверь.
 
   17 часов 30 минут
   Монк сел в такси, ждавшее у железнодорожного вокзала. Его напарник уже сидел на заднем сиденье и давал указания водителю:
   – Лаборатория Карла Икана^[9] в Принстонском университете. Это на Вашингтон-роуд.
   Устроившись сзади, Монк разгладил пиджак и откинулся на спинку. Чемоданчик он положил на колени. Этот чемоданчик из натуральной кожи, сделанный на заказ, Кэт подарила ему два месяца назад, когда он снова вернулся к исполнению своих служебных обязанностей, какими бы усеченными они ни были. Монк понимал невысказанное пожелание, скрывающееся за этим дорогим подарком. Кэт было гораздо спокойнее, когда он занимался бумажной работой. Все, что угодно, лишь бы он держался подальше от опасностей.
   Монк вздохнул, и новый напарник вопросительно посмотрел на него.
   Джон Крид сидел, немного ссутулившись. Хоть и жилистый, словно изголодавшийся терьер, парень самую малость не дотягивал до семи футов. Он был из последнего пополнения новичков, пришедших в «Сигму». Гладковыбритый, с длинными прямыми рыжими волосами, лицо покрыто веснушками. Несмотря на мальчишеские черты, выражение лица у Крида постоянно оставалось суровым.
   Нахмурившись, Монк задал вслух вопрос, который мучил его с тех самых пор, когда он впервые встретился с новым напарником.
   – Итак, малыш, сколько тебе лет? Четырнадцать? Пятнадцать?
   – Двадцать пять.
   Монк как мог постарался скрыть свои сомнения. Это казалось невозможным. Их разделяет только семь лет? Монк расслабил напряженные пальцы протеза, вспомнив, что за семь лет может произойти многое. И все же он впервые присмотрелся к своему напарнику внимательнее, пытаясь его оценить.
   В поезде Монк ознакомился с подробным досье на доктора Генри Маллоя, однако о спутнике ему были известны лишь краткие биографические факты. Крид был родом из Огайо, год проучился на медицинском факультете, затем два года служил в морской пехоте, почти все это время провел в Кабуле. Осколок самодельного взрывного устройства стал причиной его хромоты, избавиться от которой он не сможет до конца жизни. Крид хотел остаться на военной службе, но вынужден был демобилизоваться, хотя обстоятельства этого оставались туманными. Учитывая его прошлое и результаты тестов, Крида пригласили работать в «Сигму». Он прослушал курс генетики в Корнеллском университете.
   И все же внешность у него была такой, словно он только что встал со школьной скамьи.
   – Итак, Дуги^[10], – продолжал Монк, – давно ты на оперативной работе?
   Крид молча посмотрел на него; судя по всему, он привык к насмешкам по поводу своего детского лица.
   – Корнеллский я окончил три месяца назад, – наконец натянуто произнес он. – В Вашингтоне два месяца. В основном устраивался на новом месте.
   – Значит, это твое первое задание?
   – Если это можно назвать заданием… – пробормотал Крид, отворачиваясь к окну.
   Хотя сам Монк испытывал те же чувства, он ощетинился.
   – Когда речь заходит об оперативной работе, тривиальных вещей не бывает. Любая подробность имеет значение. Нужная крупица информации может решить исход дела. И ты, Дуги, должен это хорошенько уяснить.
   Крид повернулся к нему. На его угрюмом лице появилось глуповатое выражение.
   – Хорошо. Урок усвоен.
   Монк недовольно скрестил руки на груди.
   «Дети! Они полагают, что знают все».
   Тряхнув головой, Монк переключил свое внимание на пейзаж за окном такси. Машина как раз въехала в кампус Принстонского университета. Казалось, кто-то уронил посреди Нью-Джерси пышущий зеленью кусочек старой Англии. Ровные зеленые лужайки были усыпаны опавшей листвой, плющ карабкался по каменным стенам величественных готических зданий, даже общежития, казалось, сошли с гравюр девятнадцатого века.
   Такси плавно катило по этому буколическому пейзажу и вскоре остановилось у места назначения. Монк и Крид вышли из машины.
   Лаборатория Карла Икана находилась в углу обширной зеленой лужайки. В то время как большинство зданий университета относилось к девятнадцатому и даже восемнадцатому столетиям, лаборатория, построенная всего несколько лет назад, являла собой поразительный образчик современной архитектуры. Два прямоугольных лабораторных корпуса стояли перпендикулярно друг другу. Их соединял двухэтажный изогнутый атриум, выходящий в парк.
   Именно здесь они и должны были встретиться с доктором Генри Маллоем.
   – Готов? – спросил Монк, сверяясь с часами.
   Они опоздали на пять минут.
   – Готов к чему?
   – К беседе.
   – Я полагал, разговаривать с профессором будете вы.
   – Нет, Дуги, ты возьмешь все на себя.
   Крид шумно вздохнул через нос.
   – Хорошо.
   Они вошли в здание и оказались в атриуме. Изгибающаяся стеклянная стена высотой в два этажа смотрела на лужайку. Сорокафутовые жалюзи, разделяющие окна, двигались вместе с солнцем. Они отбрасывали тени в глубь атриума, покрывая полосами столы и стулья. Тут и там сидели группки оживленно разговаривающих студентов, с руками, навечно приклеенными к стаканчикам кофе.
   Поискав взглядом, Монк нашел то место, где они должны были встретиться с доктором Маллоем. Ошибиться было трудно.
   – Сюда, – сказал он, увлекая своего спутника через атриум.
   В самом конце у лестницы возвышалась скульптура, похожая на половину морской ракушки. Даже если бы Монка не предупредили об этом, он узнал бы в ней работу архитектора Фрэнка Гери. В своих складках ракушка укрывала небольшое уютное место для встреч. Там за маленьким столом уже сидели несколько человек.
   Монк направился к ним. Однако, подойдя ближе, он понял, что все они слишком молодые. В чемоданчике у него была фотография доктора Маллоя. Определенно его среди собравшихся не было.
   Быть может, профессор ушел, не дождавшись?
   Отойдя в сторону, Монк достал сотовый телефон и набрал номер кабинета профессора. После нескольких звонков включилась голосовая почта.
   «Если он уже ушел, если я зря притащился в такую даль…»
   Монк позвонил по второму номеру. Это был телефон помощника профессора.
   Ответила женщина. Монк быстро объяснил ей, что доктор Маллой не пришел на встречу.
   – Его там нет? – удивленно спросила женщина.
   – Здесь нет никого, кроме каких-то подростков, которым место в школе.
   – Понимаю, – рассмеялась женщина. – Студенты год от года становятся моложе, не так ли? Мне очень неловко, но доктор Маллой, наверное, по-прежнему у себя в лаборатории. Именно там я видела его в последний раз, а звонки сотового он никогда не слышит. Бывает, доктор так увлекается работой, что забывает о запланированных лекциях. Боюсь, то же самое произошло и сегодня, так что не торопитесь уходить. Профессор был очень увлечен своим открытием.
   Монк встрепенулся, услышав последние слова. Что, если доктору Маллою удалось обнаружить что-то важное, что-то такое, что поможет разобраться в африканской трагедии?
   – Послушайте, – продолжала женщина, – я сейчас нахожусь в здании напротив, заканчиваю одну работу вместе с коллегой. Здания соединены подземным переходом. Спросите кого-нибудь из студентов. Я возьму у администратора ключ и встречу вас там. Лаборатория доктора Маллоя находится в подвале. Полагаю, он захочет показать вам результаты анализа ДНК.
   – Хорошо. Буду ждать вас там. – Убрав телефон в карман, Монк махнул Криду чемоданчиком. – Заглянем к этому типу в гости.
   Спросив дорогу у студентки в очень обтягивающей блузке, Монк повел своего напарника в подвал. Отыскать подземный переход оказалось нетрудно.
   Когда они дошли до середины, с противоположного конца им замахала женщина средних лет. Монк помахал в ответ. Запыхавшись, женщина торопливо подошла к ним и протянула руку.
   – Андреа Солдерич, – представилась она.
   Женщина провела гостей в соседний коридор. Она говорила не переставая, судя по всему сильно нервничая.
   – Под землей всего несколько лабораторий. Так что заблудиться очень просто. В основном здесь склады, технические помещения… о, и виварий, где содержатся подопытные животные. Отделение геномики разместило лаборатории микроисследований под землей, чтобы защитить их от проникновения озона. Вот мы уже и пришли.
   Зажав в руке электронный ключ, женщина подошла к закрытой двери.
   – Администратор попытался дозвониться в лабораторию, – объяснила она. – Никто не ответил. Я просто загляну внутрь. Уверена, доктор Маллой не уезжал из университета.
   Прикоснувшись карточкой к замку, Андреа потянула за ручку. Как только дверь с шелестом открылась, Монк сразу же почувствовал запах дыма. Судя по едкому привкусу, горело что-то электрическое, а сквозь дым проступал смрад паленых волос. Монк попытался остановить Андреа, но не успел. Она увидела то, что было внутри. У нее на лице отобразилось смятение, затем ужас. Взлетевшая рука прикрыла рот.
   Монк отодвинул Андреа в сторону, передавая Криду.
   – Держи ее здесь.
   Бросив чемоданчик, он сунул руку под пиджак и достал из кобуры под мышкой свой табельный пистолет, «хеклер-и-кох» сорок пятого калибра. Женщина широко раскрыла глаза. Отвернувшись, она уткнулась лицом Криду в плечо.
   – У тебя есть оружие? – спросил Монк напарника.
   – Нет… я полагал, нам предстоит лишь беседа.
   Монк покачал головой.
   – Дай-ка предположить, Дуги. Ты никогда не был в бойскаутах.
   Не дожидаясь ответа, Монк вошел в лабораторию, быстро обводя пистолетом все укромные места. Он был уверен, что того, кто это сделал, уже и след простыл, но рисковать ни к чему. Доктор Маллой сидел посреди помещения, привязанный к креслу. Его голова свисала на грудь. На полу под креслом собралась лужица крови.
   От стоящего рядом компьютера остались одни обгоревшие обломки.
   Монк огляделся вокруг. Убийцы вывели из строя датчики пожарной сигнализации, реагирующие на дым.
   Подойдя к профессору, Монк пощупал пульс. Ничего. Однако тело еще было теплым. Убийцы не успели уйти далеко. Монк отметил, что у доктора Маллоя сломаны пальцы. Его пытали. Скорее всего, выжимая какую-то информацию.
   Смертельный удар был нанесен ножом в грудь – один, выполненный мастерски. Судя по тому, что смерть профессора была быстрой, он заговорил.
   Монк напряженно застыл. Рядом с телом запах паленого был сильнее. Монк узнал вонь обугленной плоти. Пальцем он осторожно приподнял убитому подбородок. Голова безжизненно откинулась назад, открывая источник запаха. Посреди лба профессора чернел свежий ожог, все еще блестящий по краям, проникающий до самой кости.
   Круг и крест.
   Пронзительная трель привлекла внимание Монка обратно к двери. Это звонил сотовый телефон. Не желая загрязнять место преступления, Монк, пятясь, вышел в коридор.
   Андреа стояла, прижимая телефон к уху. Глаза у нее были мокрыми от слез, она всхлипывала.
   – Что? – шмыгнув носом, спросила она. Это был не столько вопрос, сколько выражение шока. – Нет! Почему?
   Прижавшись к стене, Андреа бессильно сползла на пол. Телефон вывалился у нее из пальцев. Монк присел рядом на корточки.
   – В чем дело?
   Андреа покачала головой, не в силах поверить в случившееся.
   – Кто-то… – Она указала на телефон. – Это звонила моя соседка. Она услышала, как лают мои собаки, увидела, что из дома кто-то вышел. И пошла посмотреть, в чем дело. Дверь была открыта. Они… они убили моих собак. – Андреа закрыла лицо руками. – Ну почему я не поехала прямо к себе домой, как обещала доктору Маллою?
   Монк оглянулся на Крида. Тот стоял, наморщив лоб, ничего не понимая.
   Но Монк понял все. Подхватив женщину под мышки, он поднял ее на ноги.
   – Давно ваша соседка видела этих грабителей?
   Андреа покачала головой, силясь обрести дар речи.
   – Я… не знаю. Она не сказала. Она вызвала полицию.
   Монк оглянулся на труп доктора Маллоя. Профессор заговорил. Назвал имена. В том числе, скорее всего, и имя своей лаборантки. Доктор Маллой полагал, что Андреа поехала к себе домой. И, судя по всему, назвал убийцам ее адрес. Они отправились к ней, чтобы заставить ее замолчать.
   И, не найдя ее там…
   Им потребуется только задать несколько вопросов, сделать несколько звонков.
   – Нам нужно уходить отсюда! Немедленно!
   Монк указал туда, откуда они пришли. Все трое побежали по коридору к подземному переходу. Он тянулся под улицей к соседнему зданию, где работала Андреа.
   – Вы сказали, что были в лаборатории вместе с коллегой, – заговорил на бегу Монк. – Она знала, куда вы направились?
   Ответ он получил, когда они добрались до начала перехода. Им навстречу быстрым шагом шел высокий мужчина в блестящем дождевике – а дождя не было уже несколько дней.
   Их взгляды встретились.
   Монк узнал хищный блеск в глазах. Оттолкнув Андреа назад, он вскинул пистолет. В то же время мужчина поднял руку, раздвигая полы дождевика и открывая короткоствольный пистолет-пулемет. Он выпустил длинную очередь вдоль перехода. Странное оружие издало звук не громче, чем миксер, но пули вгрызлись в угол, за который успели нырнуть Монк и его спутники. Во все стороны брызнули осколки выбитой штукатурки и кафельной плитки.
   – К лестнице! – приказал Монк, указывая назад в сторону атриума.
   Но когда они добежали до нижней площадки лестницы, сверху послышались гулкие шаги.
   Монк приказал своим спутникам остановиться. Осторожно заглянув наверх, он увидел мужчину, торопливо сбегающего вниз, в высоких ботинках и черном дождевике, таком же, как и у первого убийцы. Еще один. Отскочив назад, Монк повел своих спутников обратно в лабиринт подземных коридоров.
   Нужно было как можно быстрее выбраться отсюда.
   Когда они пробегали по тускло освещенным проходам, где-то в противоположной части подвала с грохотом захлопнулась тяжелая металлическая дверь.
   Монк повернулся к Андреа.
   – Кажется, это пожарный выход, – в безотчетном ужасе прошептала та.
   Не надо было объяснять, что это означало.
   Убийц было трое.

Глава 5

   10 октября,
   18 часов 32 минуты
   Вашингтон
   – Этот символ не значится ни в одной базе данных как принадлежащий какой-либо из известных террористических группировок, – сказал Пейнтер.
   Он стоял за столом для совещаний, а на стене у него за спиной висел большой экран. На нем светилось увеличенное изображение креста и круга.
 

 
   Пейнтер оперся о стол. Конференц-зал был новым дополнением к помещениям штаб-квартиры «Сигмы». Его построили после взрыва и пожара. Посреди зала стоял круглый стол с компьютером перед каждым креслом. За столом могли разместиться двенадцать человек, но в настоящий момент сидели только четверо.
   Кэт, принесшая в «Сигму» опыт работы с международными разведывательными ведомствами, сидела рядом с Пейнтером, справа от нее – Адам Пруст, специалист по криптографии, а напротив них – Джорджина Роу, новичок, занимающаяся биоинженерией.
   – Итак, нам приходится начинать с первой клетки этого кроссворда, – сказал Пейнтер, принимаясь расхаживать вокруг стола.
   Это помещение он создал только ради того, чтобы иметь возможность двигаться, наблюдать за теми, кто сидел за круглым столом.
   – Что означает этот символ? Как он связан с уничтожением лагеря Красного Креста и жестокой расправой над сыном сенатора Гормена?
   Кашлянув, Адам поднял руку к экрану. Сорока с лишним лет, он был в простых джинсах, черной водолазке и твидовой спортивной куртке.
   – Этот символ имеет долгую историю, восходящую к первобытному человеку. Иногда его называют «четвертованным кругом». Значение его приблизительно одинаково во всех древних культурах. Круг обозначает землю. А крест разделяет мир на четыре части. У американских индейцев эти четыре части олицетворяют…
   – Четыре ветра, – подтвердил Пейнтер. Чему-то похожему учил его отец.
   – Совершенно верно. А в других культурах они символизируют четыре стихии: землю, ветер, воду и огонь. Иногда это делается следующим образом…
   Адам набрал на клавиатуре команду, и изображение на экране изменилось.
 

 
   – Как видите, рассеченный на четыре части круг становится символом самой Земли, включающей в себя все четыре стихии. Этот знак можно встретить по всему земному шару. Его этимология весьма любопытна и восходит к языческим временам. Во многих северных странах этот символ можно найти вырезанным на каменных плитах и столбах. Часто его сопровождает другой петроглиф – языческая спираль. Оба знака тесно связаны друг с другом.
   – Связаны? – спросил Пейнтер. – Каким же образом?
   Адам поднял руку, прося подождать, и снова застучал по клавиатуре. На экране появилось новое изображение.
 

 
   – Вот стилизованная языческая спираль. Разновидности этого символа можно встретить во всей Северной Европе.
   Еще одно нажатие клавиши – и спираль наложилась на рассеченный на четыре части крест.
 

 
   – Видите, спираль начинается в центре круга и расширяется наружу, заполняя весь круг. В то время как рассеченный на четыре части круг представляет землю, спираль символизирует жизнь, в особенности путь души, которая поднимается от жизни к смерти и далее к новому возрождению.
   Кэт вздохнула.
   – Наблюдение замечательное, я понимаю, но какое отношение это имеет к зверствам, совершенным в Африке. Мы не отклоняемся от темы?
   – Возможно, нет, – возразила Джорджина Роу, дородная женщина с волосами, остриженными под мужской полубокс. – Я внимательно изучила отчет НАТО, и хотя детали пока предварительные и до окончательного заключения еще далеко, я не могу избавиться от ощущения, что это была не стычка повстанцев с правительственными войсками Мали. Нападение имело целью уничтожить опытную ферму корпорации «Виатус».
   – Полностью с этим согласна, – подтвердила Кэт. – Повстанцы-туареги никогда не демонстрировали подобную жестокость. Они, как правило, совершают стремительный набег и тотчас же отступают. Здесь же речь идет о полномасштабной бойне.
   – Да еще того бедного парня распяли посреди сожженного кукурузного поля, заклеймив его этим знаком. – Джорджина печально покачала головой. – Это предостережение, направленное против того, чем занималась корпорация, а именно против исследований в области генетически модифицированных сельскохозяйственных растений. Поскольку моей специальностью является биоинженерия, мне хорошо известно противоречивое отношение к продуктам питания, полученным из генетически модифицированного сырья. Во всем мире ширится движение против подобных манипуляций с природой. И хотя в основном оно порождается беспочвенными страхами и недостоверной информацией, свою роль играет и то, что надсмотр государственных органов за этой бурно развивающейся отраслью пока что очень слабый. Я могу рассказать обо всем подробнее…
   Пейнтер остановил ее.
   – Пока что давайте сосредоточимся на том, какое это может иметь отношение к делу.
   – Тут все просто. Особенно сильно движение против генетически модифицированного продовольствия в Африке. Так, например, Замбия и Зимбабве недавно полностью запретили ввоз любой продовольственной помощи, содержащей генетически модифицированные продукты, хотя в обеих странах миллионы людей голодают. По сути, это глупая политика – «лучше умереть, чем принять еду». И подобные воинственные, бредовые настроения зреют как на дрожжах. Я уверена, что уничтожение лагеря Красного Креста на самом деле было ударом по «Виатусу». – Джорджина указала на символ на экране. – И, по-моему, описание этого символа, предложенное Адамом, подкрепляет такую точку зрения.
   Пейнтер начинал понимать.
   – Символ, изображающий землю.
   Решительный тон Джорджины полностью соответствовал ее убежденности в правоте собственных слов.
   – Те, кто это сделал, уверены, что защищают землю. Я считаю, мы имеем дело с новой воинственной группировкой экологических террористов.
   Кэт нахмурилась.
   – Определенный смысл в этом есть. Я попрошу своих людей сосредоточиться на данном вопросе. Надо будет попытаться выяснить, кто эти террористы и где они базируются.
   Пейнтер снова повернулся к Адаму Прусту, чья прозорливость стала отправной точкой.
   – Мы тебя прервали. Ты больше ничего не хочешь добавить?
   – Еще только один момент. По поводу четвертованного креста и спирали. Эти два символа имели огромное значение для язычников Северной Европы. Особенно для друидов. Больше того, когда северные страны приняли христианство, эти знаки перешли в новую эру. Друидический крест превратился в кельтский, который распространен и по сей день.
   Адам вывел на экран новое изображение. Вертикальная линия языческого символа удлинилась вниз, образовав христианский крест.
 

 
   – Точно так же, – продолжал Адам, – спираль стала изображать Христа, символизируя его переход от жизни к смерти и последующее воскрешение.
   – И каково значение всего этого? – нетерпеливо спросила Кэт, несомненно горя желанием подхватить идею Джорджины.
   Но Пейнтер понял, к чему клонил Адам своим последним замечанием.
   – Значит, ты не думаешь, что эта экотеррористическая группировка базируется в Африке? – спросил он криптографа.
   Тот покачал головой.
   – Хотя разделенный на четыре части круг и встречается в некоторых африканских культурах, там он по большей части изображает не землю, а солнце. Я думаю, нам нужно нацелить свое расследование на Северную Европу. Особенно если учесть, что правление корпорации «Виатус» находится в Норвегии, в Осло.
   Джорджина улыбнулась.
   – Другими словами, нам предстоит искать ватагу оскорбленных друидов.
   Не разделяя ее веселье, Адам пожал плечами.
   – По всей Европе происходит возрождение неоязычества. Больше того, на самом деле многие из этих групп имеют долгую историю. «Британский круг универсальных уз». «Древний орден друидов». Обе эти организации восходят к началу восемнадцатого века, а есть и другие группы, утверждающие, что у них еще более древнее прошлое. Так или иначе, в последнее время движение неуклонно набирает силу, и некоторые секты настроены весьма воинственно. На мой взгляд, именно там должно сосредоточиться наше расследование. В Северной Европе.