Роман Бубнов. 290 секунд

   Обгоняя очередной то ли гольф, то ли астру – замечаю краем глаза экипаж ДПС на Мондео. Не без доли любопытства «сканирую» свою приборную доску: стрелка спидометра замерла на отметке в 160 км/ч. Вроде бы некритично, по бетонке гоняют и похлеще моего. Но в тоже время это значительное нарушение, за которое законные представители ГИБДД могут прямо сейчас незаконно срубить кэша для компенсации своих недоплаченных системой сверхурочных бонусов и премий.
 
   Я как всегда прав!
   В зеркале заднего вида оживают красно-синие проблесковые маячки и сквозь почти идеальную шумоизоляцию до меня доносятся первые звуки полицейской сирены.
   Став уже частью истории, эта ситуация набирает стремительные обороты и развивается стихийно. Действовать нужно мгновенно. Как бы поступил на моём месте нормальный автолюбитель, превысивший скорость? Остановился, извинился и добровольно отказался от права вождения автотранспортным средством на полгода? Попытался бы дать взятку? Угрожая жизни и безопасности других участников дорожного движения, попробовал бы уйти от погони, тем самым избежав ответственности?
   Волею судьбы, я не склонен рассуждать о прошлом, которого у меня нет или бояться грядущего, которое и вовсе не предопределено.
 
   Я поступаю так, как считаю правильным в каждой конкретной ситуации. Не следую чьим-то правилам, а создаю свои. Наверно, это атрибут сильного человека, или по крайней мере того, кто ценит независимость и чувствует в себе личность.
 
   Я выжимаю тапку в пол.
   Машина с ревом ускоряется в будущее, которое создается прямо сейчас.
   Мы набираем скорость, непринужденно играя в пятнашки с редким сонным потоком попутных машин. Всё чаще и чаще меня ударяют звуковые волны, формирующиеся при каждом очередном обгоне – это расслабляет и даже нравится.
 
   Залетаем в Лефортовский тоннель, мелькающие огни его желтых осветительных ламп действуют успокаивающе и гипнотизируют в сон. Гул двух предельно нагруженных двигателей, отражающийся от овального свода, создаёт неповторимую какофонию, напоминающую, разве что разогрев басс-гитаристов перед рок концертом.
   Яркий тоннель сменяет плохо освещенная извилистая дорога. Мондео уверенно висит на хвосте, хотя и с очевидным отставанием. До меня доносятся невнятные призывы из громкоговорителя немедленно остановиться.
 
   Может быть я устал, может, понял, что хватит этого ребячества – я включаю поворотник и начинаю притормаживать на обочину.
   Мы останавливаемся.
   Я полностью опускаю своё боковое стекло, достаю из нагрудного кармана права и регистрацию. Кладу руки на руль.
   Из Мондео выходят двое сотрудников ДПС, у того, который с пузом, в руках укороченный Ак-47.
   Худой обходит машину слева, тот, что потолще, справа. У худого с моей стороны в руках довольно сильный фонарь – светит мне сначала на руки, потом прямо в лицо.
   – Ты бухой что ли? – Спрашивает меня худой, судя по четырем звездочкам – капитан.
 
   Тот, что с автоматом справа, уже успел изучить сквозь окна салон и убедившись, что никого там нет, с явным расслабоном и надменной походкой присоединяется к капитану. Я смотрю на них обоих и ничего не отвечаю.
 
   – Ты онемел что ли, шумахер? – капитан настроен решительно. – Угробить решил себя или других?
   – С тобой говорят, регистрацию и водительское удостоверение в развернутом виде. Живо! – Толстый лейтенант, под тяжестью АК, явно настроен на роль плохого полицейского. Я не знаю, где и на каком посту он привык говорить «в развернутом виде», сейчас это прозвучало неуместно.
   – Пожалуйста, товарищи офицеры. – Я протягиваю документы, безотлагательно начиная врать, – извините за суету. Спешу к жене в роддом. Там какая-то непонятка со страховкой. К сожалению, медлить нельзя.
 
   – Разберемся с твоим роддомом. – Толстый комментирует как-то неуверенно, и я бы сказал, слега растерянно.
   Простая и понятная фраза, сказанная мною спокойно и без наезда, без показушного навода камеры видеорегистратора, в считанные секунды гасит пламя враждебности и переводит беседу практически в житейскую струю.
   Пожалуйста, выйдите из автомобиля и пройдите с нами. – Капитан меняет тон и молча поворачивается, шагая в сторону Мондео.
   Лейтенант внимательно ждет, пока я выйду, и, пару раз хлопнув меня на всякий случай по бокам в области ремня, как конвоир сопровождает в машину с пляшущими проблесковыми маячками.
   Я спокоен, жадно вдыхаю ноздрями свежую ночную морозь. Отмечаю, с каким удовольствием на меня смотрит водитель мимо проезжающей десятки. Если стенографировать смысловой посыл его торжествующего взгляда, получилось бы что-то типа: «Так тебе и надо, долетался, хрен моржовый!». Ну, наверно, только с матом.
 
   Я сажусь на заднее сидение.
 
   Офицеры размещаются спереди. На торпеде установлен экран дюймов 7 непонятного производства, по которому идет какой-то низкопробный сериал. Не надо быть Михалковым, чтобы сходу въехать, насколько это дешевый и проходной выкидыш отечественного кинопрома.
   Капитан берет 5-ваттную рацию, жмет на кнопку выхода в эфир и отправляет в неизвестность своё первое послание:
   – 41-й базе.
 
   Шипение.
   – 41-й базе.
   Тишина.
   Наконец, «сигнал с Земли» услышан, и «из Космоса» возвращается долгожданный ответ:
   – База 41-ому, что у вас?
   – Григорич, это Иволгин. Пробей мне лихача: Данко Роман Николаевич, 82 года рождения. Номер паспорта такой-то. Номер автомобиля такой-то.
   Шипение.
   – Обожди пару минут, Иволгин. Я запрошу в архиве. – Казенный голос на том конце сообщает, что информация принята в работу.
   Толстый крутит колесико громкости сбоку на экране вверх – в салоне начинается специальный показ сериала, и что самое знаменательное, сегодня я почетный приглашенный гость на этой премьере.
   Мы втроем вынужденно становимся свидетелями плохо сыгранной, аляповатой сцены ссоры между мужем и женой, заподозрившей первого в измене. Возможно, этот галимый сериал даже лучше, чем дебильные фильмы по ТВ-3, половина которых снята в лесу, где группа людей на протяжении полутора часов, медленно друг за другом гибнет от лап какого-нибудь огромного крота.
 
   Свой телевизор я давным-давно отключил от коллективной антенны, и если что-то надо посмотреть, вставляю скачанную запись на флешке.
 
   Мужчина на экране всё время извиняется, а жена непрерывно обдаёт его бранной речью, периодически похлестывая по лицу какой-то перчаткой.
   Поглядываю на часы, ещё 1 минута и всё.
   Не отрываясь от экрана, офицеры одновременно, как на олимпиаде синхронистов, смеются, когда жена поддаёт увесистого пинка мужу, да так, что тот подпрыгивает.
   Я снова смотрю на часы – пора! Прерываю незапланированный поход в кино громким вопросом:
   – Ребят, долго ещё будете меня держать?
   Офицеры вздрагивают от неожиданности. Тостый, кажется, дулом АК чуть не разбивает лобовое стекло. Капитан реагирует быстрее, его рука уже на кобуре, он поворачивается ко мне:
 
   – Ё-перный театр, а ты кто такой?
   – Вы ж сами меня остановили и привели сюда, попутали с кем-то, я вам всё объяснил. Сколько ждать ещё ответа с вашей базы?