Страница:
Виталий Романов
Элитная кровь
16 июня 2008 года, перед рассветом,
ПОДМОСКОВЬЕ
Черная «Волга» взревела форсированным движком, резко дернулась с места. Еще секунду назад машина мирно «дремала» на стоянке и вдруг – будто пес, сорвавшийся с цепи, – понеслась к воротам. Охранник в пятнистой форме, случайно оказавшийся на пути черного болида, завопил от боли. Он не успел ни выхватить оружие, ни отскочить в сторону, лишь начал сгибать ноги, готовясь прыгнуть вбок. Машина ударила его, сломав позвоночник чуть выше поясницы. Несчастный покатился по земле, раскинул руки, затих.
– Стой! – заорал другой сотрудник службы безопасности, дежуривший у выезда из секретной лаборатории «Ноев ковчег».
Но человек за рулем будто слетел с тормозов. Беглец ничего не хотел слышать, и у него были на то причины. Черная «Волга», набравшая приличную скорость, ударила бампером в металлические ворота, во все стороны брызнули осколки – машина лишилась передка и фар. Створки не выдержали удара полуторатонного «стенобитного орудия» и распахнулись.
– Черт! Черт! – выругался охранник. Схватился за телефонную трубку для внутренней связи, трясущимися пальцами набрал короткий номер. – Ярес! Он ушел! Он!!! Да кто, еханый бабай! Завацкий!!!
…Черная «Волга» с покореженным передком скрылась между деревьями, проскочила участок грунтовой дороги. Когда водитель включил первую передачу, выбираясь на асфальтовое полотно, в двигателе что-то страшно застучало. Завацкий крутанул головой влево-вправо, пытаясь определить: в какую сторону ему нужно?
Влево! Взвизгнув покрышками на асфальте, машина понеслась к выезду на трассу Москва – Санкт-Петербург.
– Не стрелять! Только не стрелять! – топая ногами, орал лысый невысокий человек. Здоровяк потрясал огромными кулаками. – Кто выстрелит в него– замочу! Мамой клянусь – замочу! Машине – только по колесам! Все слышали?! Только по колесам! Не дай бог – в бензобак!!!
– Ярес! – из подлетевшего джипа высунулся помощник главы службы безопасности лаборатории «Ноев ковчег». – Ярес!
Лысый здоровяк запрыгнул на переднее сиденье.
– Пошел! – заорал он, в нетерпении барабаня огромным кулаком по «торпеде». – Пошел! Пошел! Пошел!
«Мицубиши Паджеро» дернулся с места, понесся по лесной грунтовке.
– Куда? – нервно спросил водитель. – Босс! Куда?! Направо? Налево?
– Направо! – приказал Ярес и схватился за портативную рацию. – Битый! Ты – налево! Делимся пополам!
– Есть!
Машины, преследовавшие «Волгу» с разбитыми фарами, добрались до стыка с асфальтовой трассой. Выбираясь на полотно, одни поворачивали в нужную сторону, другие – в противоположную. Фары на машине беглеца не работали, а задние габариты Завацкий выключил, пытаясь сбить преследователей с толку.
– Только выдержи… – молился человек за рулем «Волги». – Выдержи, милая! Пожалуйста… Мне бы только до людей добраться… До журналистов… До телевидения… До кого-нибудь!
Впереди блеснул указатель на трассу Е95, соединявшую две столицы, и вдруг беглец понял, что на такой машине ему не дадут попасть в Москву. В область сворачивать тоже бесполезно – остановит первый же сотрудник ДПС. Тогда не уйти, точно не уйти. Люди Яреса достанут.
Может, сознательно тормознуть у поста, выложить всю историю – от и до? Но сколько времени необходимо, чтоб поверили и связались с ФСБ, попросили защиты? Не успеть… Плохая идея – умереть на трассе вместе с зажравшимся продавцом полосатых палочек…
Беглец, неожиданно для себя, вывернул руль и вдавил педаль газа. Теперь он несся прочь от Москвы, кусая губы и понимая, что с каждой секундой удаляется от места, в которое так стремился попасть.
Так лучше. Да, лучше. Это даст возможность оторваться от преследователей, сбить их с толку. Ярес и «быки» ждут, что Завацкий рванет в сторону Москвы. А он? Он уйдет в противоположном направлении! Надо выжать из разбитой «Волги» максимум. Потом бросить ее, сменить машину. И уже на ней, не замеченный никем, он вернется в столицу.
Водитель на миг оторвал левую руку от «баранки», нащупал в нагрудном кармане толстую записную книжку. Поморщился – улыбаться он разучился. Машина плохо слушалась, и потому беглец снова вцепился в руль, прикладывая массу усилий, чтоб удержать ее на трассе. Несмотря на повреждения, верхние передачи работали, «Волга» тянула сто десять – сто двадцать, и это было совсем неплохо.
– Стой! – заорал другой сотрудник службы безопасности, дежуривший у выезда из секретной лаборатории «Ноев ковчег».
Но человек за рулем будто слетел с тормозов. Беглец ничего не хотел слышать, и у него были на то причины. Черная «Волга», набравшая приличную скорость, ударила бампером в металлические ворота, во все стороны брызнули осколки – машина лишилась передка и фар. Створки не выдержали удара полуторатонного «стенобитного орудия» и распахнулись.
– Черт! Черт! – выругался охранник. Схватился за телефонную трубку для внутренней связи, трясущимися пальцами набрал короткий номер. – Ярес! Он ушел! Он!!! Да кто, еханый бабай! Завацкий!!!
…Черная «Волга» с покореженным передком скрылась между деревьями, проскочила участок грунтовой дороги. Когда водитель включил первую передачу, выбираясь на асфальтовое полотно, в двигателе что-то страшно застучало. Завацкий крутанул головой влево-вправо, пытаясь определить: в какую сторону ему нужно?
Влево! Взвизгнув покрышками на асфальте, машина понеслась к выезду на трассу Москва – Санкт-Петербург.
– Не стрелять! Только не стрелять! – топая ногами, орал лысый невысокий человек. Здоровяк потрясал огромными кулаками. – Кто выстрелит в него– замочу! Мамой клянусь – замочу! Машине – только по колесам! Все слышали?! Только по колесам! Не дай бог – в бензобак!!!
– Ярес! – из подлетевшего джипа высунулся помощник главы службы безопасности лаборатории «Ноев ковчег». – Ярес!
Лысый здоровяк запрыгнул на переднее сиденье.
– Пошел! – заорал он, в нетерпении барабаня огромным кулаком по «торпеде». – Пошел! Пошел! Пошел!
«Мицубиши Паджеро» дернулся с места, понесся по лесной грунтовке.
– Куда? – нервно спросил водитель. – Босс! Куда?! Направо? Налево?
– Направо! – приказал Ярес и схватился за портативную рацию. – Битый! Ты – налево! Делимся пополам!
– Есть!
Машины, преследовавшие «Волгу» с разбитыми фарами, добрались до стыка с асфальтовой трассой. Выбираясь на полотно, одни поворачивали в нужную сторону, другие – в противоположную. Фары на машине беглеца не работали, а задние габариты Завацкий выключил, пытаясь сбить преследователей с толку.
– Только выдержи… – молился человек за рулем «Волги». – Выдержи, милая! Пожалуйста… Мне бы только до людей добраться… До журналистов… До телевидения… До кого-нибудь!
Впереди блеснул указатель на трассу Е95, соединявшую две столицы, и вдруг беглец понял, что на такой машине ему не дадут попасть в Москву. В область сворачивать тоже бесполезно – остановит первый же сотрудник ДПС. Тогда не уйти, точно не уйти. Люди Яреса достанут.
Может, сознательно тормознуть у поста, выложить всю историю – от и до? Но сколько времени необходимо, чтоб поверили и связались с ФСБ, попросили защиты? Не успеть… Плохая идея – умереть на трассе вместе с зажравшимся продавцом полосатых палочек…
Беглец, неожиданно для себя, вывернул руль и вдавил педаль газа. Теперь он несся прочь от Москвы, кусая губы и понимая, что с каждой секундой удаляется от места, в которое так стремился попасть.
Так лучше. Да, лучше. Это даст возможность оторваться от преследователей, сбить их с толку. Ярес и «быки» ждут, что Завацкий рванет в сторону Москвы. А он? Он уйдет в противоположном направлении! Надо выжать из разбитой «Волги» максимум. Потом бросить ее, сменить машину. И уже на ней, не замеченный никем, он вернется в столицу.
Водитель на миг оторвал левую руку от «баранки», нащупал в нагрудном кармане толстую записную книжку. Поморщился – улыбаться он разучился. Машина плохо слушалась, и потому беглец снова вцепился в руль, прикладывая массу усилий, чтоб удержать ее на трассе. Несмотря на повреждения, верхние передачи работали, «Волга» тянула сто десять – сто двадцать, и это было совсем неплохо.
16 июня 2008 года, утро,
ТРАССА МОСКВА – САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Июнь 2008 года выдался жарким. Природа, словно посмотрев на календарь и отметив, что наступило лето, «наколдовала» теплых ветров, которые разогнали вату пропитанных влагой майских облаков. Дожди разом – будто по команде – ушли от Москвы, в глубь России, куда-то в сторону Урала. Проснувшееся, отмытое солнце принялось за дело, едва только ему дали свободу, выпустили из плена серых туч. Температура поднялась до двадцати пяти, и синоптики клялись, что уже через несколько дней станет все тридцать: из Европы спешил антициклон.
Отличная погода! Сергей Поздняков, ехавший за рулем «Мersedes SLK 55 AMG», тут же воспользовался подарком природы – убрал крышу, превратив авто в кабриолет. Свежий воздух отлично прочищал мозги, выдувая из них хмель выходных.
«Наш выбор – стабильность и процветание России!» Глянув на лозунг, промелькнувший справа, Сергей широко улыбнулся. Выборы президента состоялись, все завершилось благополучно для измученной ожиданием страны, но плакаты с неявной агитацией в пользу ставленника «партии власти» кое-где еще оставались. Поздняков отлично понимал, почему владельцы рекламных площадей не торопятся снимать агитки. По логике, если оплаченное время показа закончилось, следовало удалить старые вывески, заменив их на нейтральное «Рекламная площадь сдается в аренду». Но кто ж захочет понапрасну злить медведя, призывая его вылезти из берлоги? Зачем?
На месте владельцев рекламного бизнеса Поздняков поступил бы точно так же: не стал бы снимать политплакаты сразу после выборов. Появится новый клиент, желающий разместить информацию о новом товаре, – тогда по-тихому, стенд за стендом… А пока не появился – пусть висит, радует глаз «партии власти».
Слава богу, в стране, привыкшей к лихим переменам, не произошло какого-то правого или левого реванша. Выборы закончились так, как хотелось бы, наверное, большинству россиян. Смены политического курса не произошло, Владимир Путин аккуратно передал власть достойному преемнику, и все вздохнули с облегчением. Стабильность, еще на четыре, а в перспективе – на восемь лет.
«Стабильность – это мой выбор!» На бешеной скорости мимо Позднякова пролетел еще один политплакат.
– Факт! – усмехнулся Сергей, энергично работая челюстями. – А мой выбор – морозная свежесть!
Будучи директором туристической фирмы «Дорога в эдем», Поздняков возвращался в Москву ранним утром, в понедельник. Он ехал от Александра Рудакова, пригласившего старого друга на праздничный уик-энд по случаю окончания строительства загородной «фазенды». Как водится, «скромная вечеринка», начавшаяся в субботу, затянулась. Вечером в воскресенье Сергей попытался сесть за руль, но понял, что лучше не рисковать. ДПС точно «приласкала» бы безбашенного водителя в таком состоянии, а ставить «Mersedes SLK 55 AMG» на штрафстоянку – слишком дорогая шутка. Даже после удачного завершения нервных предвыборных месяцев.
Последние дни действительно выдались неспокойными – директор турфирмы отлично понимал, что в момент избрания нового президента его собственное благополучие зависит не от количества клиентов, не от успешной работы топ-менеджеров и даже не от расположения налоговиков. Нет! Разыгрывалась другая карта – козырная, которая могла покрыть любую из предложенных прочими заинтересованными сторонами.
На счастье, с выборами все завершилось благополучно. Это была одна из причин, по которой Сергей немного слетел с тормозов, оказавшись в гостях у Сашки Рудакова. Захотелось расслабиться по полной программе. Уверенность в завтрашнем дне, красивая природа, заводные девушки, хорошая еда и отличная выпивка…
К утру понедельника Сергей пришел в себя. Выпивка действительно оказалась хорошей – похмелья не наблюдалось. От завтрака Поздняков отказался – организм не хотел принимать пищу. Засунув в рот «морозную свежесть», Сергей распрощался с приятелем и сел за руль. Его ждала «Дорога в эдем». И Аленка…
«Аленка, – подумал Сергей, и внутри стало тепло, хорошо. – Чертовка… Я соскучился по тебе!»
Девчонка, с которой директор турфирмы познакомился у Рудакова на «фазенде», была неплоха. Черт, как же ее имя? Не вспомнить… Что он там наговорил? Обещал путевку с громадными скидками? Но ведь не отдал бесплатно? Никакого просветления в памяти… Но если отдал – пятьсот баков за одну ночь, пусть и весьма горячую – это он мощно переплатил. Ну черт с ней, пусть едет. Кажется, хватило ума не ляпнуть, что приглашает ее две недели провести у моря? Две недели он бы не выдержал…
«Аленка, чертовка! Что ты делала без меня в выходные? Скучала? Или, воспользовавшись тем, что меня нет рядом, оторвалась по полной программе?»
Вспомнив о секретарше и, по совместительству, любовнице, Поздняков выключил радио. Задумался. Интересно, врала она про беременность или нет? Вот жизнь! Одни проблемы уходят, другие появляются. Какое-то непонятное равновесие… Так соврала или нет?
Для Позднякова не было тайной за семью печатями, что Алена Маркина, сотрудница турфирмы «Дорога в эдем», работавшая у Сергея последние два года, была не прочь удачно выйти замуж. За шефа. Двадцатипятилетняя темноглазая блондинка прекрасно знала, что не является единственной женщиной Позднякова, но не испытывала комплексов по этому поводу.
«У Аленки вообще нет комплексов, – вдруг подумал Сергей. – Может голой пройти по пляжу. Готова заниматься любовью в офисе или ресторане. Да хоть в лифте, если партнеру захочется…»
Сергей с довольной улыбкой вспомнил, какой Алена была в пятницу. Девчонка нарочно – зная, что Поздняков уезжает без нее, – оделась вызывающе. Очень короткая юбка обтягивала узкие бедра, Алька нацепила босоножки на таких шпильках, что было непонятно, как она могла передвигаться. И без того постоянно ходила на восьмисантиметровых каблуках, чем очень гордилась, а тут… Постаралась, чертовка, чтоб завести босса.
Поздняков долго не продержался. Он пытался работать, но бедра, обтянутые тугой красной юбкой, так и маячили перед глазами. Сергей вызвал Алену к себе. Щелкнул замком, и Маркина все поняла, без объяснений. Только улыбнулась победно – он заметил. Радовалась, что партнер уедет на вечеринку пусть и без нее, но раздраженный. Уж что-что, а этого Аленка добиться умела. Если только хотела. В пятницу постаралась – так, чтоб у Сергея не осталось сил на других женщин…
В пятницу он и не смог. А вот в субботу… Сергей довольно улыбнулся, глянул на себя в зеркальце. Модная короткая стрижка – спортивная. Поздняков наклонил голову в одну сторону, в другую. Хорошо сделали! Сзади «на ноль», по бокам – чуть-чуть. Теперь и не скажешь, что ему – тридцать два. Хотя, что тут такого? Для мужчины тридцать два – еще не возраст. Мальчик… «Нет, Аленка – супер! Но жениться еще рановато, – Сергей заговорщически подмигнул сероглазому парню в автомобильном зеркальце. Вспомнил случайную партнершу с вечеринки, заводившую его с помощью классного belly dance. – Вон, как незнакомые девчонки "западают". И по доброй воле отказаться от таких приятных подарков судьбы?!»
Он весело рассмеялся, попытался пригладить волосы, вставшие ежиком от ветра. Прибавил газу и пристроился за «Лексусом», который давил сто тридцать по центральной полосе. Глянул на часы. Нормально. Он успевал в контору к началу рабочего дня. Если только не случится пробок на въезде в город. Пока вроде никаких признаков. А еще говорят: понедельник – день тяжелый. Врут…
В том, что понедельник и в самом деле трудный день, Сергей убедился минут через пять. Серый «Лексус», не сбрасывая скорости, полез на холмик. Поздняков чуть приотстал от лидера. Он знал это место. Дрянное место. Издали горка казалась невысокой, однако на самом деле трасса здесь имела неприятное свойство. Вершина холма была совсем небольшой, выскочив на нее, машины тут же ныряли вниз. В силу того что подъем с двух сторон не казался резким, многие водители «входили» на него на верхних передачах, не сбрасывая скорости. А когда две тачки летят навстречу, и в сумме их скорость почти равна скорости звука… Лишь в последний момент водитель замечает встречный автомобиль, вылетающий из-за горбика. У человека нет даже секунды, чтоб сманеврировать…
Крайние полосы трассы были четко разделены между потоками. А по средней, нейтральной, можно было двигаться и в одну, и в другую сторону. В пятницу преимущество имели те, что направлялись из города в область. В понедельник – наоборот. В принципе, водитель «Лексуса» имел полное право занять средний ряд. Вот только водитель разбитой черной «Волги» игнорировал чужое преимущество…
Понедельник – день тяжелый. Серый автомобиль подлетал к точке перегиба трассы, когда на гребне возникла «Волга» с разбитыми фарами. Этот миг Сергей запомнил очень хорошо – время будто остановилось. Поздняков успел разглядеть в подробностях искореженный передок, пустые «глазницы» фар. Даже промелькнула мысль: ну вот, опять. Опять проблема.
Время обрушилось на голову Позднякова – страшным грохотом искореженного металла. Удар был чудовищным. Двигатель «Волги» сплющился в гармошку, лобовое стекло разлетелось фонтаном мелкой искрящейся крошки. Что стало с «Лексусом» – Поздняков не успел разглядеть.
Он изо всех сил вдавил педаль тормоза. Завизжали покрышки, наполняя сердце звуком беды. На асфальт хлынул водопад мелких стеклянных осколков. Поздняков хотел прикрыть голову руками: водитель черной «Волги» вылетел из салона, дикой силой инерции его швырнуло через «Лексус». Человек, виновный в аварии, был жив. Когда его ударило об лобовое стекло «Мерседеса» Позднякова, чужая кровь брызнула на лицо.
Этот миг Сергей тоже запомнил – отчетливо, как и момент, предшествовавший аварии. Умиравший водитель, иссеченный осколками, истекавший кровью, упал на «Мерседес», перевесившись через лобовое стекло. Капли чужой крови, от которых Сергей не успел спрятать лицо, попали на кожу, в нос, на зрачки. Поздняков дернулся, невольно открыл рот, заглотнуть воздух – он не мог дышать через забитые ноздри. Попытался закрыться рукой, и в этот момент у умиравшего кровь пошла горлом. Просто хлынула фонтаном – видимо, были разорваны внутренние органы.
Сергей закашлялся, беспомощно размахивая руками, – почувствовал что-то соленое во рту. Чужую кровь. Внутренности скрутил спазм, Поздняков перегнулся через боковую дверцу, его стошнило на асфальт остатками вчерашнего праздника.
Вокруг творилось нечто неописуемое. Все было залито кровью, маслом, бензином, усыпано битыми стеклами. Тормозили какие-то машины. Из них вылезали люди, бегали из стороны в сторону, размахивали руками. Дергали Сергея за плечо, пытались что-то сказать.
Но тот ничего не слышал. Трясущейся рукой нащупал ручку дверцы, сумел вывалиться наружу, на асфальт.
Кажется, это больно – когда под ладонями осколки стекла. Теперь уже не понять – своя кровь… чужая…
Вокруг метались люди, но Сергей ничего не слышал, не понимал. В нем словно ожило нечто чуждое, страшное. Поздняков, мотая головой – перед глазами пульсировали разноцветные искорки, – на четвереньках дополз до обочины дороги, схватился пальцами за грязную, пыльную траву. Попытался уцепиться за нее, прижаться к земле. Он не понимал, что происходит. Мир деформировался, стал другим. Позднякова вновь стошнило. Он откатился в сторону, перевернулся на спину, часто-часто дыша, и стал смотреть в небо.
Мозг. Мозг бился в черепной коробке – испуганным комочком. Пульсировал, кричал, пытаясь о чем-то предупредить… Сергей не понимал.
…Небо. А говорят – будто неба нет. Дураки… Небо – это дверь. И вот сейчас, когда она открыта… Дураки! Попробуйте сказать, что двери нет. Слепцы! Просто дверь можно видеть лишь тогда, когда она распахнута. Потому вы и говорите, что неба нет, над головой только воздух…
Поздняков попытался защититься ладонью от внимательных, все понимающих глаз, которые пристально смотрели на него через открытый проход. Он не выдержал – чужие огромные зрачки были наполнены страданием и болью. Жесткой энергией, которую Сергей не способен был вынести, принять.
Рука задергалась, забилась в придорожной пыли. Обмякла. Сергей Поздняков потерял сознание.
Отличная погода! Сергей Поздняков, ехавший за рулем «Мersedes SLK 55 AMG», тут же воспользовался подарком природы – убрал крышу, превратив авто в кабриолет. Свежий воздух отлично прочищал мозги, выдувая из них хмель выходных.
«Наш выбор – стабильность и процветание России!» Глянув на лозунг, промелькнувший справа, Сергей широко улыбнулся. Выборы президента состоялись, все завершилось благополучно для измученной ожиданием страны, но плакаты с неявной агитацией в пользу ставленника «партии власти» кое-где еще оставались. Поздняков отлично понимал, почему владельцы рекламных площадей не торопятся снимать агитки. По логике, если оплаченное время показа закончилось, следовало удалить старые вывески, заменив их на нейтральное «Рекламная площадь сдается в аренду». Но кто ж захочет понапрасну злить медведя, призывая его вылезти из берлоги? Зачем?
На месте владельцев рекламного бизнеса Поздняков поступил бы точно так же: не стал бы снимать политплакаты сразу после выборов. Появится новый клиент, желающий разместить информацию о новом товаре, – тогда по-тихому, стенд за стендом… А пока не появился – пусть висит, радует глаз «партии власти».
Слава богу, в стране, привыкшей к лихим переменам, не произошло какого-то правого или левого реванша. Выборы закончились так, как хотелось бы, наверное, большинству россиян. Смены политического курса не произошло, Владимир Путин аккуратно передал власть достойному преемнику, и все вздохнули с облегчением. Стабильность, еще на четыре, а в перспективе – на восемь лет.
«Стабильность – это мой выбор!» На бешеной скорости мимо Позднякова пролетел еще один политплакат.
– Факт! – усмехнулся Сергей, энергично работая челюстями. – А мой выбор – морозная свежесть!
Будучи директором туристической фирмы «Дорога в эдем», Поздняков возвращался в Москву ранним утром, в понедельник. Он ехал от Александра Рудакова, пригласившего старого друга на праздничный уик-энд по случаю окончания строительства загородной «фазенды». Как водится, «скромная вечеринка», начавшаяся в субботу, затянулась. Вечером в воскресенье Сергей попытался сесть за руль, но понял, что лучше не рисковать. ДПС точно «приласкала» бы безбашенного водителя в таком состоянии, а ставить «Mersedes SLK 55 AMG» на штрафстоянку – слишком дорогая шутка. Даже после удачного завершения нервных предвыборных месяцев.
Последние дни действительно выдались неспокойными – директор турфирмы отлично понимал, что в момент избрания нового президента его собственное благополучие зависит не от количества клиентов, не от успешной работы топ-менеджеров и даже не от расположения налоговиков. Нет! Разыгрывалась другая карта – козырная, которая могла покрыть любую из предложенных прочими заинтересованными сторонами.
На счастье, с выборами все завершилось благополучно. Это была одна из причин, по которой Сергей немного слетел с тормозов, оказавшись в гостях у Сашки Рудакова. Захотелось расслабиться по полной программе. Уверенность в завтрашнем дне, красивая природа, заводные девушки, хорошая еда и отличная выпивка…
К утру понедельника Сергей пришел в себя. Выпивка действительно оказалась хорошей – похмелья не наблюдалось. От завтрака Поздняков отказался – организм не хотел принимать пищу. Засунув в рот «морозную свежесть», Сергей распрощался с приятелем и сел за руль. Его ждала «Дорога в эдем». И Аленка…
«Аленка, – подумал Сергей, и внутри стало тепло, хорошо. – Чертовка… Я соскучился по тебе!»
Девчонка, с которой директор турфирмы познакомился у Рудакова на «фазенде», была неплоха. Черт, как же ее имя? Не вспомнить… Что он там наговорил? Обещал путевку с громадными скидками? Но ведь не отдал бесплатно? Никакого просветления в памяти… Но если отдал – пятьсот баков за одну ночь, пусть и весьма горячую – это он мощно переплатил. Ну черт с ней, пусть едет. Кажется, хватило ума не ляпнуть, что приглашает ее две недели провести у моря? Две недели он бы не выдержал…
«Аленка, чертовка! Что ты делала без меня в выходные? Скучала? Или, воспользовавшись тем, что меня нет рядом, оторвалась по полной программе?»
Вспомнив о секретарше и, по совместительству, любовнице, Поздняков выключил радио. Задумался. Интересно, врала она про беременность или нет? Вот жизнь! Одни проблемы уходят, другие появляются. Какое-то непонятное равновесие… Так соврала или нет?
Для Позднякова не было тайной за семью печатями, что Алена Маркина, сотрудница турфирмы «Дорога в эдем», работавшая у Сергея последние два года, была не прочь удачно выйти замуж. За шефа. Двадцатипятилетняя темноглазая блондинка прекрасно знала, что не является единственной женщиной Позднякова, но не испытывала комплексов по этому поводу.
«У Аленки вообще нет комплексов, – вдруг подумал Сергей. – Может голой пройти по пляжу. Готова заниматься любовью в офисе или ресторане. Да хоть в лифте, если партнеру захочется…»
Сергей с довольной улыбкой вспомнил, какой Алена была в пятницу. Девчонка нарочно – зная, что Поздняков уезжает без нее, – оделась вызывающе. Очень короткая юбка обтягивала узкие бедра, Алька нацепила босоножки на таких шпильках, что было непонятно, как она могла передвигаться. И без того постоянно ходила на восьмисантиметровых каблуках, чем очень гордилась, а тут… Постаралась, чертовка, чтоб завести босса.
Поздняков долго не продержался. Он пытался работать, но бедра, обтянутые тугой красной юбкой, так и маячили перед глазами. Сергей вызвал Алену к себе. Щелкнул замком, и Маркина все поняла, без объяснений. Только улыбнулась победно – он заметил. Радовалась, что партнер уедет на вечеринку пусть и без нее, но раздраженный. Уж что-что, а этого Аленка добиться умела. Если только хотела. В пятницу постаралась – так, чтоб у Сергея не осталось сил на других женщин…
В пятницу он и не смог. А вот в субботу… Сергей довольно улыбнулся, глянул на себя в зеркальце. Модная короткая стрижка – спортивная. Поздняков наклонил голову в одну сторону, в другую. Хорошо сделали! Сзади «на ноль», по бокам – чуть-чуть. Теперь и не скажешь, что ему – тридцать два. Хотя, что тут такого? Для мужчины тридцать два – еще не возраст. Мальчик… «Нет, Аленка – супер! Но жениться еще рановато, – Сергей заговорщически подмигнул сероглазому парню в автомобильном зеркальце. Вспомнил случайную партнершу с вечеринки, заводившую его с помощью классного belly dance. – Вон, как незнакомые девчонки "западают". И по доброй воле отказаться от таких приятных подарков судьбы?!»
Он весело рассмеялся, попытался пригладить волосы, вставшие ежиком от ветра. Прибавил газу и пристроился за «Лексусом», который давил сто тридцать по центральной полосе. Глянул на часы. Нормально. Он успевал в контору к началу рабочего дня. Если только не случится пробок на въезде в город. Пока вроде никаких признаков. А еще говорят: понедельник – день тяжелый. Врут…
В том, что понедельник и в самом деле трудный день, Сергей убедился минут через пять. Серый «Лексус», не сбрасывая скорости, полез на холмик. Поздняков чуть приотстал от лидера. Он знал это место. Дрянное место. Издали горка казалась невысокой, однако на самом деле трасса здесь имела неприятное свойство. Вершина холма была совсем небольшой, выскочив на нее, машины тут же ныряли вниз. В силу того что подъем с двух сторон не казался резким, многие водители «входили» на него на верхних передачах, не сбрасывая скорости. А когда две тачки летят навстречу, и в сумме их скорость почти равна скорости звука… Лишь в последний момент водитель замечает встречный автомобиль, вылетающий из-за горбика. У человека нет даже секунды, чтоб сманеврировать…
Крайние полосы трассы были четко разделены между потоками. А по средней, нейтральной, можно было двигаться и в одну, и в другую сторону. В пятницу преимущество имели те, что направлялись из города в область. В понедельник – наоборот. В принципе, водитель «Лексуса» имел полное право занять средний ряд. Вот только водитель разбитой черной «Волги» игнорировал чужое преимущество…
Понедельник – день тяжелый. Серый автомобиль подлетал к точке перегиба трассы, когда на гребне возникла «Волга» с разбитыми фарами. Этот миг Сергей запомнил очень хорошо – время будто остановилось. Поздняков успел разглядеть в подробностях искореженный передок, пустые «глазницы» фар. Даже промелькнула мысль: ну вот, опять. Опять проблема.
Время обрушилось на голову Позднякова – страшным грохотом искореженного металла. Удар был чудовищным. Двигатель «Волги» сплющился в гармошку, лобовое стекло разлетелось фонтаном мелкой искрящейся крошки. Что стало с «Лексусом» – Поздняков не успел разглядеть.
Он изо всех сил вдавил педаль тормоза. Завизжали покрышки, наполняя сердце звуком беды. На асфальт хлынул водопад мелких стеклянных осколков. Поздняков хотел прикрыть голову руками: водитель черной «Волги» вылетел из салона, дикой силой инерции его швырнуло через «Лексус». Человек, виновный в аварии, был жив. Когда его ударило об лобовое стекло «Мерседеса» Позднякова, чужая кровь брызнула на лицо.
Этот миг Сергей тоже запомнил – отчетливо, как и момент, предшествовавший аварии. Умиравший водитель, иссеченный осколками, истекавший кровью, упал на «Мерседес», перевесившись через лобовое стекло. Капли чужой крови, от которых Сергей не успел спрятать лицо, попали на кожу, в нос, на зрачки. Поздняков дернулся, невольно открыл рот, заглотнуть воздух – он не мог дышать через забитые ноздри. Попытался закрыться рукой, и в этот момент у умиравшего кровь пошла горлом. Просто хлынула фонтаном – видимо, были разорваны внутренние органы.
Сергей закашлялся, беспомощно размахивая руками, – почувствовал что-то соленое во рту. Чужую кровь. Внутренности скрутил спазм, Поздняков перегнулся через боковую дверцу, его стошнило на асфальт остатками вчерашнего праздника.
Вокруг творилось нечто неописуемое. Все было залито кровью, маслом, бензином, усыпано битыми стеклами. Тормозили какие-то машины. Из них вылезали люди, бегали из стороны в сторону, размахивали руками. Дергали Сергея за плечо, пытались что-то сказать.
Но тот ничего не слышал. Трясущейся рукой нащупал ручку дверцы, сумел вывалиться наружу, на асфальт.
Кажется, это больно – когда под ладонями осколки стекла. Теперь уже не понять – своя кровь… чужая…
Вокруг метались люди, но Сергей ничего не слышал, не понимал. В нем словно ожило нечто чуждое, страшное. Поздняков, мотая головой – перед глазами пульсировали разноцветные искорки, – на четвереньках дополз до обочины дороги, схватился пальцами за грязную, пыльную траву. Попытался уцепиться за нее, прижаться к земле. Он не понимал, что происходит. Мир деформировался, стал другим. Позднякова вновь стошнило. Он откатился в сторону, перевернулся на спину, часто-часто дыша, и стал смотреть в небо.
Мозг. Мозг бился в черепной коробке – испуганным комочком. Пульсировал, кричал, пытаясь о чем-то предупредить… Сергей не понимал.
…Небо. А говорят – будто неба нет. Дураки… Небо – это дверь. И вот сейчас, когда она открыта… Дураки! Попробуйте сказать, что двери нет. Слепцы! Просто дверь можно видеть лишь тогда, когда она распахнута. Потому вы и говорите, что неба нет, над головой только воздух…
Поздняков попытался защититься ладонью от внимательных, все понимающих глаз, которые пристально смотрели на него через открытый проход. Он не выдержал – чужие огромные зрачки были наполнены страданием и болью. Жесткой энергией, которую Сергей не способен был вынести, принять.
Рука задергалась, забилась в придорожной пыли. Обмякла. Сергей Поздняков потерял сознание.
Апрель 2005 года,
за три с небольшим года до аварии.
МОСКВА, КАБИНЕТ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РФ Д.А. КОЛОТИЛОВА
Олег Борисович Вербинский – высокий худощавый мужчина, с седыми волосами и маленькой аккуратной бородкой – тихо вздохнул. Он немного устал ждать реакции хозяина кабинета, но боялся слишком явно демонстрировать это. Вербинский очень долго присматривался к персоналиям, выбирал надежного партнера. Теперь, когда депутат Госдумы изучал материалы, предоставленные гостем, суетиться не следовало. Олег Борисович указательным пальцем нажал на дужку на переносице – поправил золотые очки, которые чуть сползли к кончику носа. Гость еще раз внимательно оглядел хозяина кабинета, в сотый раз прикидывая: на ту ли лошадь поставил?
«Дмитрий Александрович Колотилов, 45 лет, – вспомнились строки досье, подготовленного частным детективным агентством. – Неоднократно замечен в "покровительстве" интересующим его коммерческим структурам…» Теперь Вербинский сидел в кабинете депутата Госдумы и мог составить о Колотилове более подробное мнение, уже на основе «плотного» личного контакта.
Дмитрий Александрович был грузным голубоглазым мужчиной с большим животом – видимо, не привык ни в чем себе отказывать. Двойной подбородок, обвисшие щеки. У депутата оказалась странная привычка надувать их, а потом выпускать воздух через щелочку в губах – когда Колотилов беседовал с посетителем и хотел сделать паузу. А еще – неприятное свойство обильно потеть и привычка прихлопывать подошвами ботинок по полу, размышляя над проблемой. Таков политик, на которого он, Вербинский, сделал ставку. Не ошибся ли?
– Ну что ж… – Дмитрий Александрович отложил бумаги в сторону, посмотрел на гостя. – Ну что ж, дорогой Олег Борисович…
И Колотилов вновь набрал воздух, с шумом принялся выпускать его через узкую щелочку губ. Врач терпеливо ждал.
– Знаете, – наконец сказал депутат. – Тут много написано, и мне – человеку несведущему в данной проблеме – кажется, что все очень серьезно.
– Это действительно очень серьезно, – подтвердил Вербинский и еще раз ткнул себя пальцем в переносицу – поправил очки.
– Да… – политик помедлил и вдруг покраснел. – Понимаете, Олег Борисович… Я действительно ничего не понимаю в этих вопросах. Давайте попробуем разобраться вместе. Вот, например, вы пишете в докладе про генно-модифицированные продукты. Так?
Вербинский кивнул.
– А я плохо понимаю, что сие значит. В последнее время об этом много говорят. Журналисты – те вообще с цепи сорвались. Бывает, такие ужасы насочиняют… Кстати, пострашнее, чем у вас тут, в отчете.
– Я не планировал никого пугать, – кротко улыбнулся Вербинский. – Моя задача: не беллетристикой заниматься, а четко отображать ситуацию. Что и было сделано в докладе.
– Хорошо, хорошо! – Колотилов похлопал ладонью по столу, останавливая собеседника. Взял в руки один лист. – Попытаемся разобраться. Вот тут, Олег Борисович, вы ссылаетесь на доклад Гринпис, приводите список компаний, производящих генно-модифицированные продукты. Смотрите, в перечне присутствуют: «Nestle», «Unilever», «Hershey’s», «Coca-Cola», «McDonald’s», «Danon», «Cadbury», «Mars», «PepsiCo». И мне становится плохо, честное слово. Вы представляете, какую долю российского рынка занимают эти компании? Видели хоть одного ребенка, который ни разу не ел батончик «Марс» или не пил «Кока-Колу»?
– Все едят, – тут же подтвердил Вербинский. – В крупных городах – все.
– И никто не умирает, – закончил мысль Колотилов. – Тогда в чем проблема, Олег Борисович? Конкретно с этими продуктами?
Вербинский шумно выдохнул, разочарованно глянул на собеседника, понимая: суть доклада «просвистела» мимо сознания депутата.
– Стоп! – Колотилов вновь покраснел, вытер лоб платком. – Давайте сделаем вот что… Давайте начнем, так сказать, от печки. Объясняйте все подробно, по порядку. Что такое генно-модифицированные продукты, в чем их опасность?
Врач улыбнулся, поерзал в кресле. Депутат ничего не понял, это факт. Но, по крайней мере, он готов был потратить время на то, чтоб разобраться в вопросе. Это хорошо. И Олег Борисович начал «от печки», как если бы перед ним сидели несмышленыши-первокурсники…
– Генетически модифицированные продукты невозможно отличить от обычных ни на вкус, ни на цвет, ни на запах. «Генетически модифицированный», или, по-другому, «трансгенный», продукт – это продукт, полученный из животного или растения, в которые с помощью методов генной инженерии был введен чужеродный ген.
В результате, трансгенные организмы приобретают некие – полезные на первый взгляд – свойства. Например, картофель становится токсичным для насекомых. Чаще всего целью генетической модификации является получение суперустойчивости сельскохозяйственной продукции. Однако такие «генные вмешательства» не всегда оправданны. Знаете анекдот: что получится, если скрестить ежа и ужа? Получится колючая проволока…
Шутки шутками, но ученые скрещивают помидор с… глубоководной акулой. При этом у томата не растут плавники или хвост, он остается привычным для нас овощем, но зато приобретает замечательное свойство: хранится при комнатной температуре около полугода.
В картофель «монтируют» ген бактерии, чей яд смертелен для колорадских жуков, и по этой причине вредители не могут съесть урожай – у насекомых растворяются стенки желудка. Еще пример. Модифицированные соя и кукуруза выживают там, где от пестицидов погибают самые стойкие сорняки. Представляете? Сельскохозяйственные угодья поливают такой «химией», что сорняки на полях дохнут, а кукуруза остается!
Обычная спелая дыня быстро теряет свои потребительские качества, становится противно мягкой, невкусной. Ее генно-модифицированная сестра способна лежать месяцами, не теряя вкуса. Бананы, побывавшие в руках генетиков, не собирают зелеными. Ведь не секрет, что обычно их снимают недозревшими. Они доспевают в трюмах судов, пока едут в Евразию. Здесь все по-другому – урожай собирают спелым. Кроме того, модифицированные бананы не темнеют, даже если с них снять кожуру.
Естественные оригиналы проигрывают растениям-мутантам и по способности противостоять низким температурам, повышенной влажности, засухе, и по способности сопротивляться болезням, вредителям. И, конечно же, модифицированные растения дают гораздо больший урожай.
Нетрудно понять, что набор таких качеств чрезвычайно выгоден компаниям, производящим продовольствие. Именно потому в настоящее время происходит очень быстрое распространение генно-модифицированных продуктов.
– Помидор с генами рыбы, – усмехнулся Колотилов. – Забавно… Олег Борисович, дорогой, а в чем же тут опасность? Такие помидоры не покрыты чешуей, их чистить не надо. А в остальном… Ну, например, съел бы я рыбу, а потом закусил помидором. Так ли это страшно, если принял «на душу» и то, и другое вместе?
– Вы не понимаете! – заволновался Вербинский. – У каждого растения или животного есть свое оригинальное биополе. Такой невидимый «ореол» в пространстве. Изменяя гены, мы деформируем, искажаем энергетику, и последствия могут быть необратимы!
– Ну… – Колотилов поерзал в кресле. – Энергетика… Биополя… Красивые сказочки! Все это нематериально, недоказуемо. Факты какие?
– Да! – Вербинский и сам понял, что сгоряча, увлекшись, зашел не с той стороны. – Факты? Например, Китай бойкотирует ГМ-продукты. В Европе уже ввели ограничения на ввоз. Это факты! Исследования показывают: генно-модифицированная еда влияет на развитие раковых заболеваний, меняются некоторые формы аллергических реакций. И, главное, выработка половых гормонов. То есть регулярное употребление таких продуктов может привести к бесплодию или импотенции.
– Доказано точно? – перебил Колотилов. – Есть сертификаты и документы? С печатями?
– Нет, но… – Вербинский смешался. – Дмитрий Александрович, понимаете, беда в том, что эффект воздействия компонентов, содержащихся в генетически модифицированных продуктах, невозможно просчитать и проверить. Ведь в процессе переноса генов от объекта к объекту «забирается» не один ген, а несколько. И в дальнейшем, при их взаимодействии могут образоваться новые, непредсказуемые комбинации. По-настоящему человечество сможет оценить последствия «генной революции» только через полвека, когда появятся на свет первое и второе поколения, рожденные от людей, потреблявших трансгенную пищу.
– Полвека, – депутат глянул на собеседника, как на несмышленого ребенка. – Сколько вам лет, Олег Борисович?
– Сорок шесть, – ответил врач.
– А мне – сорок пять, – без улыбки отозвался Колотилов. – Мы с вами почти ровесники. Думаю, еще пятьдесят не протянем и последствий генной революции, которой вы так пугаете, уже не увидим.
«Дмитрий Александрович Колотилов, 45 лет, – вспомнились строки досье, подготовленного частным детективным агентством. – Неоднократно замечен в "покровительстве" интересующим его коммерческим структурам…» Теперь Вербинский сидел в кабинете депутата Госдумы и мог составить о Колотилове более подробное мнение, уже на основе «плотного» личного контакта.
Дмитрий Александрович был грузным голубоглазым мужчиной с большим животом – видимо, не привык ни в чем себе отказывать. Двойной подбородок, обвисшие щеки. У депутата оказалась странная привычка надувать их, а потом выпускать воздух через щелочку в губах – когда Колотилов беседовал с посетителем и хотел сделать паузу. А еще – неприятное свойство обильно потеть и привычка прихлопывать подошвами ботинок по полу, размышляя над проблемой. Таков политик, на которого он, Вербинский, сделал ставку. Не ошибся ли?
– Ну что ж… – Дмитрий Александрович отложил бумаги в сторону, посмотрел на гостя. – Ну что ж, дорогой Олег Борисович…
И Колотилов вновь набрал воздух, с шумом принялся выпускать его через узкую щелочку губ. Врач терпеливо ждал.
– Знаете, – наконец сказал депутат. – Тут много написано, и мне – человеку несведущему в данной проблеме – кажется, что все очень серьезно.
– Это действительно очень серьезно, – подтвердил Вербинский и еще раз ткнул себя пальцем в переносицу – поправил очки.
– Да… – политик помедлил и вдруг покраснел. – Понимаете, Олег Борисович… Я действительно ничего не понимаю в этих вопросах. Давайте попробуем разобраться вместе. Вот, например, вы пишете в докладе про генно-модифицированные продукты. Так?
Вербинский кивнул.
– А я плохо понимаю, что сие значит. В последнее время об этом много говорят. Журналисты – те вообще с цепи сорвались. Бывает, такие ужасы насочиняют… Кстати, пострашнее, чем у вас тут, в отчете.
– Я не планировал никого пугать, – кротко улыбнулся Вербинский. – Моя задача: не беллетристикой заниматься, а четко отображать ситуацию. Что и было сделано в докладе.
– Хорошо, хорошо! – Колотилов похлопал ладонью по столу, останавливая собеседника. Взял в руки один лист. – Попытаемся разобраться. Вот тут, Олег Борисович, вы ссылаетесь на доклад Гринпис, приводите список компаний, производящих генно-модифицированные продукты. Смотрите, в перечне присутствуют: «Nestle», «Unilever», «Hershey’s», «Coca-Cola», «McDonald’s», «Danon», «Cadbury», «Mars», «PepsiCo». И мне становится плохо, честное слово. Вы представляете, какую долю российского рынка занимают эти компании? Видели хоть одного ребенка, который ни разу не ел батончик «Марс» или не пил «Кока-Колу»?
– Все едят, – тут же подтвердил Вербинский. – В крупных городах – все.
– И никто не умирает, – закончил мысль Колотилов. – Тогда в чем проблема, Олег Борисович? Конкретно с этими продуктами?
Вербинский шумно выдохнул, разочарованно глянул на собеседника, понимая: суть доклада «просвистела» мимо сознания депутата.
– Стоп! – Колотилов вновь покраснел, вытер лоб платком. – Давайте сделаем вот что… Давайте начнем, так сказать, от печки. Объясняйте все подробно, по порядку. Что такое генно-модифицированные продукты, в чем их опасность?
Врач улыбнулся, поерзал в кресле. Депутат ничего не понял, это факт. Но, по крайней мере, он готов был потратить время на то, чтоб разобраться в вопросе. Это хорошо. И Олег Борисович начал «от печки», как если бы перед ним сидели несмышленыши-первокурсники…
– Генетически модифицированные продукты невозможно отличить от обычных ни на вкус, ни на цвет, ни на запах. «Генетически модифицированный», или, по-другому, «трансгенный», продукт – это продукт, полученный из животного или растения, в которые с помощью методов генной инженерии был введен чужеродный ген.
В результате, трансгенные организмы приобретают некие – полезные на первый взгляд – свойства. Например, картофель становится токсичным для насекомых. Чаще всего целью генетической модификации является получение суперустойчивости сельскохозяйственной продукции. Однако такие «генные вмешательства» не всегда оправданны. Знаете анекдот: что получится, если скрестить ежа и ужа? Получится колючая проволока…
Шутки шутками, но ученые скрещивают помидор с… глубоководной акулой. При этом у томата не растут плавники или хвост, он остается привычным для нас овощем, но зато приобретает замечательное свойство: хранится при комнатной температуре около полугода.
В картофель «монтируют» ген бактерии, чей яд смертелен для колорадских жуков, и по этой причине вредители не могут съесть урожай – у насекомых растворяются стенки желудка. Еще пример. Модифицированные соя и кукуруза выживают там, где от пестицидов погибают самые стойкие сорняки. Представляете? Сельскохозяйственные угодья поливают такой «химией», что сорняки на полях дохнут, а кукуруза остается!
Обычная спелая дыня быстро теряет свои потребительские качества, становится противно мягкой, невкусной. Ее генно-модифицированная сестра способна лежать месяцами, не теряя вкуса. Бананы, побывавшие в руках генетиков, не собирают зелеными. Ведь не секрет, что обычно их снимают недозревшими. Они доспевают в трюмах судов, пока едут в Евразию. Здесь все по-другому – урожай собирают спелым. Кроме того, модифицированные бананы не темнеют, даже если с них снять кожуру.
Естественные оригиналы проигрывают растениям-мутантам и по способности противостоять низким температурам, повышенной влажности, засухе, и по способности сопротивляться болезням, вредителям. И, конечно же, модифицированные растения дают гораздо больший урожай.
Нетрудно понять, что набор таких качеств чрезвычайно выгоден компаниям, производящим продовольствие. Именно потому в настоящее время происходит очень быстрое распространение генно-модифицированных продуктов.
– Помидор с генами рыбы, – усмехнулся Колотилов. – Забавно… Олег Борисович, дорогой, а в чем же тут опасность? Такие помидоры не покрыты чешуей, их чистить не надо. А в остальном… Ну, например, съел бы я рыбу, а потом закусил помидором. Так ли это страшно, если принял «на душу» и то, и другое вместе?
– Вы не понимаете! – заволновался Вербинский. – У каждого растения или животного есть свое оригинальное биополе. Такой невидимый «ореол» в пространстве. Изменяя гены, мы деформируем, искажаем энергетику, и последствия могут быть необратимы!
– Ну… – Колотилов поерзал в кресле. – Энергетика… Биополя… Красивые сказочки! Все это нематериально, недоказуемо. Факты какие?
– Да! – Вербинский и сам понял, что сгоряча, увлекшись, зашел не с той стороны. – Факты? Например, Китай бойкотирует ГМ-продукты. В Европе уже ввели ограничения на ввоз. Это факты! Исследования показывают: генно-модифицированная еда влияет на развитие раковых заболеваний, меняются некоторые формы аллергических реакций. И, главное, выработка половых гормонов. То есть регулярное употребление таких продуктов может привести к бесплодию или импотенции.
– Доказано точно? – перебил Колотилов. – Есть сертификаты и документы? С печатями?
– Нет, но… – Вербинский смешался. – Дмитрий Александрович, понимаете, беда в том, что эффект воздействия компонентов, содержащихся в генетически модифицированных продуктах, невозможно просчитать и проверить. Ведь в процессе переноса генов от объекта к объекту «забирается» не один ген, а несколько. И в дальнейшем, при их взаимодействии могут образоваться новые, непредсказуемые комбинации. По-настоящему человечество сможет оценить последствия «генной революции» только через полвека, когда появятся на свет первое и второе поколения, рожденные от людей, потреблявших трансгенную пищу.
– Полвека, – депутат глянул на собеседника, как на несмышленого ребенка. – Сколько вам лет, Олег Борисович?
– Сорок шесть, – ответил врач.
– А мне – сорок пять, – без улыбки отозвался Колотилов. – Мы с вами почти ровесники. Думаю, еще пятьдесят не протянем и последствий генной революции, которой вы так пугаете, уже не увидим.