Романов Виталий. Смерть особого назначения

   Сойдя на плиты космодрома, командующий пятым флотом даже не позволил генерал-майору Соловьеву доложить обстановку, поприветствовать начальника, как того требовал устав.
   – Что это, комбриг?! – рявкнул адмирал, резким движением поправив фуражку и выпятив вперед подбородок. – Что это у вас, швартовая команда?! Это не швартовая команда, это стадо обосравшихся пингвинов! Их место – Южный полюс на Земле! Я не раз говорил: бардак на флоте начинается с таких вот мелочей! Разгоните к черту этот пернатый базар, а мне представьте нормальную швартовую команду! Верните птицам родину!
   – Сэр, я... – Генерал-майор Соловьев, который еще не до конца оправился от сотрясения мозга, чувствовал себя неважно даже без громогласных воплей вышестоящего начальства.
   Он хотел оправдаться, объяснить ситуацию. На космодроме Рапиды, неподалеку от совершивших посадку боевых кораблей адмирала Борисова, все еще дымились уничтоженные и поврежденные суда семнадцатой патрульной бригады. Уцелевшие солдаты, из которых удалось сформировать несколько спасательных команд, прочесывали окрестности космодрома, выискивали в полуразрушенных зданиях и бомбоубежищах выживших людей. В таких условиях говорить о торжественной встрече командующего флотом было просто невозможно.
   – Сэр, – капитан медицинской службы Астахов, понимавший, что командиру бригады, получившему сотрясение мозга во время налета, по-прежнему нехорошо, рискнул сделать шаг вперед. – Господин адмирал! Осмелюсь доложить, генерал-майор Соловьев серьезно пострадал во время атаки фринов...
   – Капитан, танки клопов не давят! Я даже не буду с вами разговаривать! Кругом! В строй – шагом марш! Рот открывать по команде! А то я помогу усвоить азы военной науки! Вы все тут у меня полопаетесь, как рахитные мартышки, беременные от бегемота!!!
   Астахов густо покраснел, но беспрекословно выполнил команду, сделал два шага назад, замер в строю офицеров.
   – Где начштаба бригады?! – грозно прорычал Борисов. – Почему я не вижу этого доблестного стратега и полководца среди собравшихся?!
   – Убит во время вероломной атаки фринов. – Командир семнадцатой бригады стоял по стойке «смирно», словно молоденький лейтенант, только-только закончивший училище.
   – Где начальник гарнизона?! Где старший помощник начальника штаба по боевой подготовке?! – не унимался адмирал.
   – Пропали без вести, сэр. У нас тут... – Соловьев не смог закончить фразу, командующий флотом не позволил.
   – У вас тут бардак и анархия! – Борисов, двинувшийся в сторону здания штаба, остановился и резко взмахнул рукой, указывая на искореженные корабли семнадцатой бригады.
   Некоторые из них превратились в груды металлолома, другие выглядели приличнее, но даже без углубленного технического осмотра было понятно, что ни один из них не сможет стартовать с Рапиды до проведения ремонтных работ. Если вообще сможет стартовать...
   – Сэр, – попытался оправдаться Соловьев, – нападение фринов было внезапным и вероломным. Они атаковали со стороны созвездия Южного Креста, каким-то образом пройдя мимо батарей Саванга. Там ведь установлены новейшие кинетические орудия, мы были в полной уверенности, что из этого сектора подойти к Рапиде невозможно.
   К концу этой фразы, которую генерал-майор сумел произнести до конца, он почувствовал себя немного увереннее. Все же адмирал Борисов позволил сказать хоть что-то. Может, у командующего флотом чуть сошел эмоциональный запал? Однако не тут-то было.
   – Бараны! – вновь вскипел Борисов. – Тупоголовые бараны! Я тысячи раз указывал, что за всеми негативными событиями в гарнизоне обычно стоят обычные люди, деятельность которых не подвергнута должному контролю со стороны командования! Говорил, Соловьев?!
   Теперь и генерал-майор покраснел, но не ответил, лишь вытянулся еще сильнее. Боль в голове вдруг прошла – исчезла, словно ее и не было.
   – Я указывал, что качественная подготовка личного состава достигается постоянными тренировками?! Я говорил, что когда был старпомом, то по понедельникам лично в течение сорока пяти минут тренировал командиров вахтенных постов по принципу: «На вас бежит незнакомый мужик с копьем – ваши действия?!»
   Командир семнадцатой патрульной бригады молчал. Крыть было нечем.
   – А у вас что?! Где работа с офицерским составом?! Где работа с рядовым составом?! Непуганый солдат – это потенциальный преступник, будущий убийца и насильник! В настоящем – лентяй и тунеядец! Однако мои посылы прошли мимо вашего сознания, генерал-майор! Кругом все грамотные стали сверх меры! Что вы, что ваш добрый приятель, генерал-майор Левенко с Саванга!
   Тот чудак на букву «м» преуспел лишь в одном – все рапорты строчил в генштаб, с просьбами оградить от моих нападок и оскорблений! Я обещал эти рапорты положить ему в гроб? Обещал?! Так вот – не получится! Вы спрашиваете, генерал-майор, почему зенитные орудия Саванга не прикрыли сектор ответственности? Почему пропустили эскадру фринов со стороны Южного Креста? Ответ прост: нет Левенко! И нет его батарей! Фрины побывали на Саванге! А нам всем из-за этой халатности теперь сушить сухари и готовиться в тюрьму!
   Услышав такие новости, генерал-майор Соловьев побледнел.
   – Вот кого я точно подвесил бы за детородный орган, а потом задал пару-тройку неприятных вопросов! – Адмирал в ярости рубанул ладонью воздух. – Только поздно, диалог с Левенко закрыт. А вот к вашему ПВО вопросы остались. ПВО! Где начальник ПВО Рапиды?!
   – Полковник Шникс! – Офицер быстро выступил из строя, словно такая расторопность могла избавить его от взбучки.
   – Жив, негодяй! – с неприятной улыбочкой констатировал Борисов и еще больше выдвинул подбородок вперед. – Жив! Ну, доложи, герой, по какой причине эскадра противника сумела подойти к Рапиде незаметно на дистанцию прямого удара?!
   – Сэр... – Настала очередь полковника потеть и краснеть. – По нашим предварительным оценкам, фрины используют новые технологии радиоэлектронной борьбы. Они применяют какие-то нестандартные генераторы широкополосных помех, из-за которых наши радары...
   Борисов язвительно кашлянул, не позволив закончить мысль.
   – Глядя на тебя, так и хочется посоветовать: «Скажи отцу, чтоб в следующий раз предохранялся»! Хорошо, полковник Шникс, радары планетного базирования были частично выведены из строя средствами РЭБ противника и не могли обрабатывать обстановку на максимальном удалении! Но где в это время находились патрульные суда ПВО семнадцатой бригады, а?! Где были суда, отвечающие за безопасность вверенного вам сектора ответственности?!
   Шникс замялся, не зная, как ответить. Честный ответ заключался в том, что все расслабились, слишком понадеялись на зенитные батареи Саванга – привыкли жить спокойно под защитой мощных орудий.
   – Не уходи в себя, полковник, там тебя найдут в два счета!
   – Ну... сэр, я... Батареи Саванга...
   – Полковник! Не следует так стыдливо натягивать юбчонку на колени, если пришли за помощью к венерологу! Доложите, где находились патрульные суда ПВО в то время, как эскадра фринов сосредоточивалась на границе созвездия Центавра?!
   Шникс тупо молчал, глаза его бегали из стороны в сторону.
   – Мне все ясно! – Адмирал Борисов повернулся к офицерам контрольной группы, прибывшим вместе с ним на Рапиду. – Я неоднократно предупреждал: основа благополучия флота – внеплановые проверки объектов! Особенно по выходным! Эти маленькие гадости, которые делают жизнь любого командира бригады невыносимой, но безумно интересной, мы – офицеры штаба – должны постоянно претворять в жизнь!
   В общем, с Рапидой вопрос решен! Комбриг проспал все, что можно, мы недоглядели. Виноваты все. Как водится, начнем карать с непосредственных исполнителей. Начальник штаба! Подготовить приказ! Командира семнадцатой бригады генерал-майора Соловьева отстранить от управления соединением боевых кораблей! Тьфу! Тут и командовать нечем! Начальника ПВО полковника Шникса снять с должности! Обоих стервецов – под арест до трибунала! Сосредоточить на Рапиде пятьдесят пятую бригаду тактического резерва флота! Генерал-лейтенант Кравец! Принимайте сектор под свою ответственность!
   – Есть, сэр!
   – Начштаба! – Борисов посмотрел на своего заместителя Коровина, затем на двух провинившихся офицеров. – Если необходимо прямо сейчас поиметь кого-нибудь из «героев», могу дать целых пять минут! Не надо сдерживать души прекрасные порывы, я готов отвернуться!
   – Чуть позже! – мрачно глянув на генерал-майора Соловьева и полковника Шникса, пообещал вице-адмирал Коровин. – На гауптвахте проведем воспитательную работу. Без спешки. Мне доложили, что здание офицерского изолятора уцелело...
   – Восхитительно! – умилился адмирал. – Космодром превратился в картофельное поле, крейсера – горы металлической трухи, ангары и казармы разрушены, штаб сгорел, а «губа» – цела! И мы, вместо того чтобы расстрелять негодяев, из-за халатности которых фрины получили тактическое преимущество в созвездии Центавра, отправляем виновных на курорт!
   По знаку вице-адмирала Коровина Соловьева и Шникса увели прочь. Уцелевшие офицеры семнадцатой бригады стояли молча, строем, в ожидании «продолжения банкета». Но в это время к генерал-лейтенанту Кравцу подбежал рассыльный, козырнул, что-то тихо шепнул на ухо.
   – Сэр, прошу разрешения! – Командир пятьдесят пятой бригады, которой теперь следовало отвечать за проблемную зону, выступил вперед. – Разрешите доложить! Сигнал с патрульно-разведывательного судна! По первым оценкам, противник покинул созвездие Центавра, избегнув боеконтакта, укрылся в туманности Угольный Мешок. Эскадра фринов отступила так же быстро, как появилась. Они не желают ввязываться в масштабный поединок.
   – А мы и не смогли бы навязать им масштабный поединок, – недовольно пробурчал адмирал. – Численность врага неизвестна, крейсера семнадцатой бригады уничтожены, требуется оперативная переброска резерва в этот сектор. Пока мы способны только восстановить контроль над частью планет внутренней зоны, оставив без внимания периферию Центавра. Лезть туда малыми силами – без отладки взаимодействия бригад – опасно. Нужен хотя бы день паузы, чтобы создать мощные мобильные заслоны, скоординировать работу штабов... Фрины добились, чего хотели: нанесли точечный удар, получили тактическое превосходство на определенном направлении и отступили в зону сильных радиопомех. Классическая схема работы диверсионной группы, не ввязывающейся в масштабный бой, но причиняющей противнику серьезный материальный ущерб.
   – Сэр, – продолжил Кравец, – это еще не все. По данным разведки, фрины атаковали не только Саванг и Рапиду. Они уничтожили планету дроглов. Мне только что передали с патрульного судна: Одонк превратился в огненную пустыню. Похоже, там разрушены все поселения. Мои люди сумели разыскать в этом аду лишь одного живого дрогла, он чудом уцелел после атаки фринов.
   – Доставьте на Рапиду! – потребовал адмирал. – Я хочу услышать подробности от очевидца событий!
   – Сэр, уже выполняем...
   Где-то вдалеке послышался рев могучих двигателей. Низкие серые тучи прорезал яркий кинжал пламени – большой разведывательный корабль «Шмель» заходил на посадку.
   Генерал-лейтенант взглядом указал на нового «гостя», словно пытался объяснить командующему: везут дрогла. Борисов прищурился, глядя на яркий факел, затем поправил фуражку.
   – В штаб его! – приказал адмирал. – В штаб, пулей, как только БРК сядет! Я буду там. Кстати, Кравец! Выставь двойное патрульное кольцо в секторе! Усиленное! Часть кораблей держи в космосе наготове, по режиму «Угроза нападения». Не хватало еще, чтоб нас тут всех накрыли и покоцали, как малых детишек в песочнице.
   Генерал-лейтенант козырнул, побежал к мобилю, собираясь направиться к заходившему на посадку кораблю. Адмирал Борисов, еще раз неприязненно поглядев на груды металлолома, оставшиеся от крейсеров семнадцатой бригады, заложил руки за спину, двинулся в сторону полуразрушенного штаба, где бойцы роты связи разворачивали центр оперативного управления силами флота.
 
   – Благодаря внезапным ударам по базам пятого флота противник получил тактическое превосходство в районе боевого столкновения, заставил нас действовать по факту свершившихся событий, а не на опережение...
   Обстановку докладывал начальник разведки, а остальные, включая адмирала Борисова, слушали молча. Многое из того, о чем говорил офицер спецслужбы, им было известно, но какие-то мелкие детали могли иметь первостепенное значение при анализе ситуации, а разведка обладала самыми свежими данными. Сведения непрерывными потоками стекались в штаб: чтобы получить наиболее полную оперативную картину событий, спецслужбы использовали все возможные средства, включая зондирование туманности радарами и активное проникновение в зону, контролируемую неприятелем.
   – Фрины вскрыли нашу пограничную систему по оси Саванг – Рапида. Пользуясь халатностью руководства семнадцатой бригады, уничтожили значительную часть патрульных звездолетов прямо на базе, так сказать, «оптом». Теперь, чтобы восстановить полный контроль над сектором, потребуется сгруппировать в районе боевых действий пятьдесят пятую и пятьдесят шестую бригады резерва. Однако для уничтожения флота противника нам необходимо сконцентрировать и в дальнейшем применить значительные ударные силы. Как известно, зачистка местности всегда требует от активной стороны бо́льших ресурсов, чем у обороняющихся.
   События показывают, что на данном этапе войны фрины являются стороной обороняющейся, ожидающей нашего перехода к наступательным действиям. Эскадра, нанесшая удары по Савангу и Рапиде, ушла в созвездие Южного Креста. Результаты технической разведки – с применением «дальнобойных» локаторов, развернутых в секторе, – говорят о том, что корабли противника укрылись в туманности Угольный Мешок. Вероятно, там находятся ремонтные службы неприятеля, причалы тактического базирования флота. Можно сказать, под носом у нас, ведь от Южного Креста до созвездия Центавра – рукой подать...
   – Черт! – не выдержав, пробурчал адмирал Борисов. – Сколько раз внушал Левенко, что он недопустимо мягок с подчиненными! Каждый недисциплинированный солдат, планируя самовольную отлучку или маленькое послабление по службе себе, любимому, заранее узнаёт: кто будет стоять дежурным по гарнизону; кто – вахтенным по штабу; кто остается старшим в части; кто его, мерзавца, будет забирать из комендатуры; кто в случае чего будет морду бить. И если в этой цепи найдется одно слабое звено – гульба или пьянка возможна, а если несколько – она неизбежна!
   Карамба! Старею, что ли?! Надо было вдумчиво и тщательно «лечить» гарнизон на Саванге, начиная со старших офицеров! Жестче! Активнее! Недоглядели... Гуманизм и человечность в вопросах поддержания боевой готовности – вещи преступные уже по самому определению... А ведь я прав был, насколько прав! Генерал-майор Левенко распустил и ПВО, и караульную службу! Саванг накрыли под звуки бравурного марша, с красивыми бантиками и милыми улыбочками!
   Борисов сжал пальцы в кулак, гневно потряс им над развернутой оперативной картой боевых действий.
   – Разрешите, господин адмирал? – спросил начальник разведки и, получив утвердительный ответ, продолжил доклад: – Итак, боевая группировка противника развернута в созвездии Южный Крест, в туманности Угольный Мешок. К настоящему моменту мы не имеем точных сведений о численности вражеского флота. К сожалению, за последнее десятилетие фрины значительно продвинулись в разработке вооружений. Можно сказать, предыдущее поражение пошло им на пользу. Им, но не нам, победителям в той войне.
   Ныне в арсенале противника сверхмощные системы радиоэлектронной борьбы, ориентированные на подавление локаторов. Эти средства РЭБ не позволяют нам с помощью дальнобойной разведки просканировать туманность Угольный Мешок, определить точки расположения военных баз и численность вражеских ударных групп.
   Кроме того, на вооружении фринов появились новые орудия, с которыми нам ранее не приходилось сталкиваться. Очевидцы утверждают, что при обстреле Рапиды использовались не уже знакомые нам линейные молниеметы, а некие другие установки, направлявшие к поверхности планеты вереницы огненных клубков сродни шаровым молниям.
   При взрыве каждого такого энергетического сгустка уничтожалось все, что оказывалось в зоне пятидесяти-ста метров. Последствия атаки вы видели на космодроме планеты: корабли семнадцатой бригады либо полностью уничтожены, либо выведены из строя. Наши эксперты считают, что во время вспышек металл плавился, даже тек ручьями – кое-где можно обнаружить застывшие «языки» керамостали. Это очень серьезно, господа. Новое оружие фринов значительно превосходит по мощности традиционные молниеметы. Оно превосходит и наши лазерные пушки. Единственное, что может сравниться с ним, – генераторы плазмы, которые лишь начинают ставиться на баланс флота.
   – Слава богу, хоть часть крейсеров оснащена по новым стандартам, – недовольно пробурчал Борисов. – Есть чем врезать по башке фринам. А сколько было воплей, что налогоплательщики зря тратят деньги на перевооружение армии?! Ну, ничего, мы покажем всем кузькину мать! Любая инопланетная сволочь, в том числе и эти зеленомордые поганки, обязана знать: против человечества переть не следует! Пресечем жестоко! Молодым и глупым надерем уши! Старших и наглых отправим драить гальюны зубной щеткой!
   – Сэр! – напомнил начальник разведки. – Мы пока не знаем, где базируется эскадра фринов. И потом, чтобы ее уничтожить, недостаточно одной бригады, требуется сосредоточить в регионе ударную армию. Только с ее помощью можно зачистить целое соз...
   – Что нужно сосредоточить, я разберусь! – довольно резко перебил Борисов. – А точки расположения вражеских баз, будь любезен, отметь вот на этой карте!
   Адмирал похлопал ладонью по огромному листу бумаги, лежавшему на столе.
   – Почему до сих пор не проведено активное зондирование с помощью кораблей-шпионов? – Командующий флотом грозно посмотрел на начальника разведки. – Приказа ждем? К самостоятельным действиям не привыкли?!
   – Никак нет, сэр! – мгновенно отчеканил тот. – Предприняты две попытки войти в туманность Угольный Мешок. К сожалению, эти рейды успеха не принесли – локаторы, установленные на бортах звездолетов, не справились с масштабными полями помех. Однако в настоящее время мы применяем компьютерные анализаторы, моделируем... пытаемся просчитать систему РЭБ, созданную фринами. Наши ученые работают, сэр, готовят фильтры! Уже в ближайшие часы модифицированные локаторы будут установлены на разведывательный корабль класса «Мираж», и мы предпримем еще одну попытку выявить точки расположения вражеских баз!
   – Действуйте, контр-адмирал! Действуйте активно, так быстро, как только способны! И даже быстрее! Мы должны вывернуть этот угольный мешок наизнанку, вытрясти оттуда всех клопов и блох!
   В это время к адмиралу подскочил офицер, дежурный по штабу, козырнул и замер по стойке «смирно».
   – Ну? – Борисов нетерпеливо повернулся к визитеру.
   – Сэр! Доставили дрогла! Разрешите ввести?
   ...Чужак-коротышка, уцелевший во время вероломного нападения фринов на Одонк, выглядел так, словно лично он умер не меньше десятка раз. Впрочем, у дроглов – существ, обладавших совсем другой внутренней организацией, нежели люди, – сильные эмоциональные переживания всегда были написаны не только на лице и в глазах, но и на голове.
   Кожа гномика сморщилась, будто печеное яблоко. На всей черепной коробке появились огромные извилистые борозды. Уши печально поникли, съежились – такое люди видели впервые. За годы, пока дроглы находились рядом, союзники привыкли к тому, что уши дроглов не бывают в статичном состоянии. Они все время двигаются, шевелятся – выражают внутреннее состояние чужаков вместе с лицом и глазами.
   А вот теперь уши коротышки бессильно обвисли. Сам дрогл, и без того невысокий, стал еще ниже, съежился и сгорбился. Два солдата не ввели его в рубку, а втащили под мышки.
   – Аккуратнее! – приказал дежурный офицер. – Несите туда, на стул!
   – Так! – распорядился Борисов. – Лучше поставьте его на стол, чтобы говорить глаза в глаза! Иначе ерунда какая-то получается.
   Безучастного ко всему дрогла перетащили на стол, прямо на краешек боевой карты. Чужак наступил босой ногой на Южный Крест, на созвездие Центавра, как раз туда, где располагалась его родная планета – Одонк, и тут же отскочил в сторону, будто от сильнейшего ожога. А потом съежился еще больше, лицо странно задвигалось. Людям показалось – перед ними ребенок, который вот-вот разрыдается.
   – Так... – повторил адмирал Борисов, только совсем другим тоном, тихо, без напора. Горе дрогла тронуло даже командующего флотом. – Не знаю вашего имени...
   – Уарн, – отозвался чужак.
   Стало понятно, что он понимает речь людей, лингвопереводчик не требуется. В этом не было ничего удивительного, многие дроглы легко осваивали универсальный язык союзников – они оказались очень восприимчивы к чужой культуре, к чужим знаниям...
   – Значит, переводчик не нужен, – на всякий случай уточнил адмирал.
   Дрогл кивнул, и это был очень человеческий жест, потому что в беседах меж собой представители иной расы выражали согласие по-другому – коротким взмахом ушей вверх-вперед. Расстроенный гном словно пытался показать, что знаком не только с языком, но и с обычаями людей.
   – Итак, Уарн, – вновь заговорил Борисов, убедившись, что чужак его хорошо понимает. – Я – адмирал Борисов, командующий флотом, прибывшим сюда, чтобы уничтожить фринов.
   Дрогл никак не отреагировал на сообщение, не замахал быстро-быстро ушами в знак радости, лишь печально посмотрел на человека. «Поздно прибыли», – читалось в его глазах, но Уарн ничего не произнес вслух.
   – Мы отомстим за твою планету, – продолжил адмирал. – И за гибель наших товарищей. Мы обязательно прогоним фринов и восстановим пограничный контроль. Все будет хорошо.
   – Хорошо. Будет. Нет, – впервые дрогл ответил сравнительно длинной фразой, но, заметив недоумение в глазах людей, тут же собрался, заговорил правильно – начал строить фразы так, чтобы было привычно для представителей другой расы. – Хорошо не будет. Не будет. Никогда. Мы сами виноваты. Слишком многое утратили за два века. Закат... Закат нашей цивилизации. Заслуженная кара за глупость трех поколений. Предшествующих поколений. Грустно. Грустно жить на закате эпохи. Больно на уме.
   Дрогл говорил отрывками, словно некий механический аппарат с разряженными батареями, который сначала собирал внутри себя крохи энергии, а затем порциями выстреливал информацию. Когда не хватало слов, гном дополнял речь короткими мысленными образами, чтобы люди лучше понимали.
   – Уарн. Сожалею, – невольно попав под влияние чужака, адмирал заговорил короткими рублеными фразами. – Расскажи, что произошло на Одонке. Как это было?
   Гном посмотрел на людей, в его глазах промелькнула боль – люди смогли понять. Боль почти такая же, как у них самих, представителей другой расы. Выходит, есть нечто общее, объединяющее разные миры и народы?
   Уши дрогла нервно дернулись, завибрировали, у офицеров штаба почему-то возникла ассоциация с трясущимися руками человека.
   – Покажу... – коротко ответил чужак.
   И закрыл глаза.
   ...Мир вокруг людей исчез. Теперь не было ни полуразрушенного штаба, ни дымящихся кораблей семнадцатой бригады, ни боевых крейсеров пятьдесят пятой, развернутых чуть дальше, там, где космодром не перепахали гигантским плугом.
   Люди стали дроглами и вдруг объемно поняли, что такое умирать вместе со своими соплеменниками. Умирать с каждым, кто сгорает в адских клубках огня, падающих с неба. В смерчах земли и песка, вспухающих при чудовищных взрывах чужих бомб. Умирать вместе с беспомощными стариками, под руинами низких каменных зданий. Умирать вместе с детьми, плачущими, задыхающимися в облаках пыли, ищущими матерей, но натыкающимися только на беспощадные факелы, сжигающие все живое.
   Люди на какое-то время стали дроглом Уарном – одним из сильнейших ментатов Одонка, который до последней минуты атаки пытался прикрыть планету «зонтиком невидимости». Офицеры штаба изнемогали вместе с союзником, пытаясь высосать из собственного организма последние крохи энергии – чтобы хватило на защиту, чтобы убедить вероломных фринов, будто здесь уже никого нет в живых.
   Они стали Уарном и боролись, до последнего боролись вместе с ним, не позволяя себе отвлечься от главной задачи даже тогда, когда одна из шаровых молний накрыла дом Уарна – их дом. Дом, в котором заживо сгорели дети Уарна – их дети. А он, вместе с людьми, чудовищным усилием воли игнорировал эту иглу в сердце, и все «давил», «давил» на фринов, стремясь заставить их уйти прочь. В конце концов фрины отступили. Лишь тогда Уарн без сознания рухнул в пыль и лежал так, пока не подоспели люди с одного из «десантников», пока не доставили его на борт корабля, не повезли на другую планету.
   Уарн не сопротивлялся. Он знал, просто чувствовал, что проиграл. Он не смог сделать то, что хотел. Фрины не поверили, он оказался слишком слабым ментатом. Враги истребили всех, и только сам Уарн каким-то чудом уцелел. Быть может, его ментальных способностей – сгенерированных им пси-полей – хватило как раз для того, чтобы убедить убийц: здесь нет Уарна. Только так – и не более.