Романова Галина Владимировна. Принцип Отелло

   – Хм-мм… – хитро ухмыльнулся мужик и предложил: – А ты войди да посмотри. Ты ведь у него часто здесь бывала, я видал тебя.
   – А-а-а, – замялась Василиса, – а может, вместе зайдем?
   – Можно и вместе, чего не зайти-то…
   Он вернулся к себе в квартиру. Надернул на босые ноги резиновые шлепанцы. Прикрыл засаленную майку рабочей курткой ярко-оранжевого цвета. Даже успел расческой по растрепанным волосам пройтись, прежде чем дыхнуть на Василису вблизи стойким перегаром.
   – Ну, давай, двигаем, что ли…
   Они вошли. Василиса тут же бегло осмотрела квартиру. Конечно, Саньки дома не оказалось. И уходил или убегал он спешно, раз забыл в замочной скважине ключи со стороны квартиры. Либо не успел запереть, либо не собирался.
   – Не дали ему, – крякнул мужик, когда она всплеснула руками и высказала свое предположение вслух.
   – Как не дали? – не поняла она. – Кто не дал?
   – Кто забрал его, тот и не дал.
   Было видно, что не очень-то ему хотелось отвечать на ее вопросы. Или просто тяжеловато с похмелья.
   – А кто забрал? – ахнула Василиса, выходя следом за Санькиным соседом на лестницу. Заперла дверь на ключ, опустила связку ключей в сумку и снова повторила: – А кто забрал-то, кто?
   – Ты того… не ори на меня, девочка, – обиженно протянул мужик, глядя на нее с маетной надеждой. – Пришла, понимаешь, тут, в квартиру влезла… Ключи забрала… А ну как пропадет чего? Придут вот, спросят, а я что скажу?
   – Ничего ты не скажешь! – заверила его Василиса, вкладывая в его алчную ладонь две сотни. – Я ему друг, не чужой человек. Потому и дверь заперла, и ключи забрала. Он вернется и с меня их спросит.
   Деньги исчезли в огромном кармане оранжевой куртки.
   – Вряд ли вернется-то.
   – Почему? – наседала Василиса на соседа. – И кто его забрал, ты так и не ответил…
   Мужик уже, видимо, пожалел, что с ней связался. Но отрабатывать две сотни, полученные за просто так на опохмелку, надо было по всем правилам, диктуемым кодексом чести любого нормального мужика. Поэтому, опасливо свесив голову через лестничные перила и убедившись, что их двоих никто не подслушивает с нижних этажей, сосед зашептал:
   – Рано утром сегодня я у окна торчал, курил в форточку. Голова трещит…
   – Короче!
   – Ладно… – Дядька неодобрительно покосился на Василису. – Смотрю, машина ментовская подъезжает.
   – Что за машина?
   – «Десятка».
   – А с чего ты решил, что машина из милиции?
   – Так она ж с фигней, которая сверкает на крыше, была.
   – С мигалкой, что ли?
   – Ага, такая большая, как у гаишников. Может, на их машине и приезжали. Вышли двое. Один в форме, второй в штатском. Поговорили с кем-то по телефону. Вошли в подъезд. Я, короче, перепугался.
   – С чего вдруг?
   – Так вчера мы… мы в пивнухе за углом пошумели с мужиками, – виновато засопел мужик, – вот и подумал, что они по мою душу. Встал я возле двери входной, ухо приложил, затаился. А у самого ливер так ходуном и ходит. Погулял, думаю! Теперь на работу стуканут, а я на испытательном сроке…
   – Дальше!
   Василиса на него даже ногой притопнула. Слушать про чужие проблемы с работодателями у нее не было времени.
   – Ага… они поднялись и на лестничной клетке топчутся. А я слушаю… Потом начали к компьютерщику в дверь звонить. Он им открыл. Слышно было, как дверь открылась. Потом шум какой-то…
   – Дрались, что ли?
   – Может, и дрались. У меня же «глазка» нет, не видно. А открывать я не стал. Дурак, что ли? Потом все затихло вроде. Я снова к окну. Ну, они его и выволокли.
   – Как выволокли? Он что, сам идти не мог? – Во рту у Василисы пересохло так, что каждое слово горло саднило.
   – Может, и мог, но не шел. Они его под руки, как мешок, тащили. Свет-то от фонаря хороший, я рассмотрел. А ноги прямо по земле волоклись. Даже след в пыли остался, его уже потом затоптали. – Мужик пощупал хрустящие купюры в кармане и взмолился: – Ладно тебе приставать-то! Пойду я!
   – Сейчас уйдешь. Что было дальше?
   – А все. Сунули его на заднее сиденье. Ноги вот так подобрали, – он показал, как впихивали на заднее сиденье безвольные Санькины ноги, – и уехали.
   – Он без сознания, что ли, был?
   Василиса просто так спросила, потому что на ответ не особо надеялась. Но мужик неожиданно ответил, утвердительно кивнув:
   – Отключили они его, точняк. Я потом на ступеньках в подъезде кровь видал. Может, в нос тюкнули, а может, по башке. Странно вообще как-то забирали парня. У меня в прошлом году самогонный аппарат когда конфисковывали, так и понятых со всех квартир созвали, и бумаг понаписали целую стопку. Везде расписаться заставили. Какое преступление, скажите! А тут тихонько, без свидетелей, по темнышку…
   – Темно было? Во сколько же?
   – На часы не смотрел, врать не стану. Но темно было, а ты считай. Радио тоже не говорило еще. Так я пошел, горит же все внутри…
   Василиса кивнула позволительно, и мужик, как был в резиновых шлепанцах на босу ногу, так и помчался вниз по лестнице. Следом за ним – правда, не так резво – и она начала спускаться.
   Выходит, Саньку опять забрала милиция. Только задержание снова проходило вопреки всем процессуальным нормам. Нечисто, ох как нечисто все это выглядело! И где он теперь, друг ее, помощник и брат почти? Где его искать? В ближайшем милицейском участке? Ее туда вряд ли допустят и на вопросы уж точно отвечать не станут. А вот Глебова…
   Да, Арчи никто послать не посмеет. Тот хоть что-то да сумеет разузнать. Надо отправляться к нему, тем более что на встрече он сам настаивал.

Глава 7

   Глебов встретил ее на пороге квартиры совершенно без энтузиазма. И удивился будто бы, а ведь договаривались. Мало того, подставил ногу, придерживая дверь, и держал Василису на лестнице минут пять, неохотно отвечая на ее приветствия.
   – Артур, так я войду? – Василиса налегла грудью на дверь. – Или ты занят?
   Кажется, история повторялась. Именно с такой ситуации начиналась последняя встреча Василисы с Саней Сигитовым.
   – Занят я, Васек, еще как занят, – вздохнул Глебов, но ногу убрал и войти позволил. – Никакой личной жизни с вами… А ты так вообще решила у меня прописаться. Вечером приходишь, с утра покоя не даешь…
   – Арчи! – возмутилась Василиса, вешая плащ на вешалку. – Ты обкурился, что ли? Мы же с тобой договаривались утром встретиться.
   – Не с тобой, а с Сигитовым, между прочим, – поправил Глебов со вздохом. – А его, как вижу, с тобой нет.
   Прошел за ней следом в гостиную, быстро прикрыл дверь в спальню, где на кровати под шелковым одеялом угадывался женский силуэт. Упал в глубокое кресло, водрузил ноги на стеклянный журнальный столик, сцепил руки на голом животе (к слову, Арчи встретил ее в одних трусах и даже не поспешил одеться). Глянул на нее как-то недобро и со значением и сообщил:
   – Твой муж мне звонил с утра, между прочим.
   – Что хотел? – Василиса сцепила зубы, чтобы не выругаться, слов-то всяких-разных из своего отрочества, окруженного мальчишками, она вынесла немало.
   – Хотел, чтобы я оставил тебя в покое, – фыркнул Глебов, задвигав ногами по стеклянной столешнице. – Можно подумать… А, ладно.
   – Что ты ему ответил?
   – А что я мог ответить? Уж извини за прямоту, но гад он, твой Вадик. Вот говорил тебе, давай со мной замутим, нет же…
   – Черт! – Василиса с раздражением глянула на Глебова. – Убери ты ноги со стола, Арчи! Отвратительно же!
   – Извини, – буркнул тот, но не подумал подчиниться. – Я дома, Васек. Кстати, а почему из нас троих ты так никого и не выбрала? Меня давно этот вопрос мучил, все времени не было его задать. Мы ведь все были в тебя влюблены, Василиса. Все! А Санек так вообще родился, кажется, запрограммированным на пылкую любовь к тебе.
   – Ты хочешь сказать… – Она недоверчиво покосилась на Глебова. – Несешь непонятно что!
   – А ты хочешь сказать, будто не знала, что Саня всю жизнь любил тебя? Вроде никогда не догадывалась? Позволь тебе не поверить. – Арчи делано рассмеялся, но глаза его оставались холодными и недобрыми. – Тебе нравилось манипулировать нами, Васек. Очень нравилось. Особенно Санькой. Как он страдал! Знала бы ты…
   – Не знала, Арчи. – Василиса опустила голову. – Поверь, не знала. Как-то еще в ранней юности попыталась строить ему глазки, он надо мной посмеялся, сказал: забудь. Я и забыла.
   – Да? Странно… Удивлен, честно! Он ведь даже однажды хотел повеситься из-за тебя. – И, видя ее недоумение, Глебов закивал быстро и часто. – Да-да, не сомневайся. Ты тогда замуж собралась, мы напились все втроем, а он как раз тему задвинул. Тут мы с Димоном ему по зубам, конечно, задвинули. Каждый по разу, чтобы он не дурил и одумался. Санька пообещал. Но тема такая была.
   – Зачем ты мне это рассказываешь?
   – Чтобы ты почувствовала себя полной дрянью. Чтобы смогла понять, кого потеряла. Чтобы…
   – Ты хочешь сделать мне побольнее, да? Но ведь мне и без того паршиво, поверь.
   И вот тогда Глебов, сбросив наконец ноги со стеклянного столика и приосанившись, выкатил накачанную безволосую грудь колесом и заявил:
   – Я ведь не просто так про те давние дела вспоминаю, Васек. Я долго думал вчера после твоего ухода… Очень долго думал! И вдруг понял, что все это может быть очень хорошо продуманной фикцией.
   – Чем-чем? О чем ты?
   Василиса растерялась. Глебов снова начал говорить невнятно и непонятно для нее. И она запуталась, потерялась в цепи его пространных умозаключений.
   – Об этой байде, о которой тебе рассказал Сигитов! – разозлился Глебов, неловко выбираясь из глубокого кресла и подскакивая к ней. – Он ведь мог специально все придумать, Василиса!
   – Зачем?
   – Затем, чтобы ты обратила на него чуть больше внимания, чем обычно. Неужели не понятно?! – продолжил он возмущаться. – Вот скажи, при вашей последней встрече ничего такого не происходило? К примеру, никакого между вами разговора не было?
   – Что ты имеешь в виду?
   Щеки ее под пристальным взглядом Артура мгновенно загорелись. Тут же вспомнился тот самый их с Саней разговор, когда тот заявил, что не может жить без нее. Именно после него она не звонила ему непозволительно долго. И не приходила в гости. А потом вдруг у него начались неприятности.
   – Васек, ты что-то недоговариваешь, – удовлетворенно цокнул языком Глебов, метнулся к двери в спальню, заглянул туда, чуть приоткрыв створку, снова закрыл. И опять пристал: – Давай, давай, рассказывай. Что там между вами произошло? Вы часом не того… Не переспали наконец, нет?
   – Ну, о чем ты говоришь? Нет, конечно! – возмутилась Василиса. – Просто… Саня начал… что-то такое говорить о чувствах, а я…
   – И что ты? – обрадованно подхватил Глебов и даже в ладоши хлопнул. – Ты его, как всегда, послала, не так ли?
   – Вовсе я его не посылала, я просто ушла. Ведь я замужем, Арчи!
   – Замужем она… – фыркнул тот. – Твой муж настоящий гад, повторюсь. А Саня всю жизнь тебя любит. Понятно, нервы не выдержали, столько-то ждать. А ты наверняка психанула после его признания и убежала. И не звонила потом.
   – Не звонила, – эхом откликнулась Василиса.
   – Ну! А я что говорю! – Он захохотал теперь уже без притворства и в полный голос. – Ай да Санька, ай да молодец! В общем, так… Придумал он все это, Васек. Точно тебе говорю. Придумал, чтобы ты попрыгала, побеспокоилась, поволновалась за него. Сама подумай…
   Она и подумала. Правильнее сказать, думали они вместе. Вспоминали, сопоставляли. И чем больше этим занимались, тем больше склонялись к уверенности, что Сигитов и в самом деле их разыграл. То есть объектом розыгрыша должна была стать Василиса, Глебова затронуть никто не хотел. Санька же позвонил ему сразу с утра и поставил в известность, что его якобы отпустили из милиции и что никакого вмешательства Глебова не требуется.
   – А тебе не позвонил, между прочим. Почему? – распалялся с каждой минутой все больше Арчи.
   – Почему? – с надеждой вопросила Василиса.
   – А потому, что не хотел, чтобы ты успокаивалась. Хотел, чтобы помучилась, побеспокоилась и к нему прибежала. Ты ведь прибежала?
   – Ну да.
   – Вот! Я снова прав!
   – Хорошо, ладно. Пускай будет так.
   Она немного пришла в себя. Утреннее беспокойство постепенно отпускало, и теперь уже все произошедшее не казалось ей таким уж драматичным. Скорее всего, все так именно и было, как утверждал Артур: Саня Сигитов и в самом деле, отчаявшись дождаться от нее взаимности, решил действовать наверняка, разыграв как по нотам страшную историю, которую сам же и придумал.
   – А что делать с милиционерами, которые его сегодня выволокли из подъезда, Глебов? – предприняла Василиса последнюю попытку добавить ложку дегтя в бочку меда, которую выкатил перед ней Артур. – Что насчет этого скажешь?
   – А ты не догадываешься? – хмыкнул тот снисходительно.
   – Нет.
   – Даже ваш алкаш подъездный и тот углядел полное беззаконие, а ты паришься, Васек… – Глебов походил по гостиной, звонко похлопывая ладонями по голым ляжкам. По всему было видно, что он очень доволен собой. – Во-первых, если бы произошедшее было правдой, за Саней никогда не прислали бы гаишников. «Десятка»-то была именно гаишная, так тебе мужик говорил?
   – По описаниям похоже.
   – Вот! Приехали двое, без понятых проникли к нему в квартиру. Скажи, впустил бы он не поймешь кого посреди ночи?
   – Ближе к утру, – поправила его Василиса.
   – Пусть так. Но впустил бы? Впустил бы, зная, что ему прочно прищемили хвост? Черта лысого, Васек, Саня их бы впустил! И потом, в милиции тоже не идиоты, согласись. Разве стали бы они так рисоваться, тащить Саньку в крови по ступенькам да посреди двора впихивать на заднее сиденье своей машины? Нет. В общем, сплошная лажа. Розыгрыш! Так что… – Глебов побарабанил пальцами по голому животу. – Ступай-ка ты, друг, на работу, а потом прямиком к мужу под крылышко. И не парься особо. Нет, ну если ты вдруг передумала и решила к Сане переехать, ты мне шепни. Я найду способ ему сообщить…