Страница:
— Иди сюда, говорю! — Володька слегка ударил по спинке стула рядом с собой. — Сейчас все разъедутся, а мы продолжим. Все равно ночевать оставаться. Мы же за рулем, да, Валер?
Валера кивнул, соглашаясь.
Я уселась между ними. Напротив пристроились подруги. Слева от Валеры Славик. И пошло, и поехало…
Тосты без счета, общий гвалт, звон хрусталя, хохмы в такой концентрации, что от смеха сводило животы. Иринка со Славиком время от времени срывались с места, чтобы проводить очередную пару и отправить детей спать. Мы же сидели на своих местах прочно и, казалось, навсегда. Но тут меня вдруг побеспокоили.
Было это уже в начале одиннадцатого ночи. Кто-то тронул меня за локоть и, не дав опомниться, увлек в сторону сада.
— Даша! Я должен с вами поговорить! — шумно задышал мне в лицо винными парами научный сотрудник. Александр зачем-то сократил между нами расстояние на шаг, встав ко мне почти вплотную, и снова повторил: — Даша…
— Что такое? — интонацией Татьяны Васильевой из незабвенной «Дуэньи» пробормотала я, стараясь казаться возмущенной, хотя на самом деле меня душил смех. — Что это такое? А вот этого не надо! Я этого не люблю!
Саша «Дуэнью» не смотрел, потому отпрянул и принялся извиняться и что-то говорить о моей красоте и своих серьезных намерениях. Будь я чуть трезвее, я непременно обратила бы все происходящее в шутку. Тепло попрощалась бы с бедным парнем и вернулась бы к друзьям. Нет же! Мне надо было непременно начать что-то мямлить и о своих зародившихся симпатиях, понизив голос до интимного шепота. Дотошно выспрашивать о глубине его серьезности и даже — о боги! — позволить ему взять себя за руку и увлечь в спасительную темень сада.
То ли вино тому было виной, то ли разочарование оттого, что Володькин неудачник так и не явился. А может, подсознательное неудовольствие тем, что домой придется возвращаться в полном одиночестве. Кто знает, что явилось истинной причиной того, что меня понесло.
Я совсем пропустила тот момент, как Саша притиснул меня к корявому стволу молодой яблони. Почти не ощутила того, как с десяток сучков больно впились мне меж лопаток. Стояла слушала его почти бессвязный восторженный лепет и с отстраненным изумлением наблюдала за тем, как он, судорожно дергая пуговицы, пытается расстегнуть на мне пиджак. Полы пиджака распахнулись, снова раздался его экзальтированный клекот, кажется, что-то из латыни. И тут же его бессовестные пальцы полезли мне в лифчик. Пора было взять ситуацию под контроль, но, странное дело, я не торопилась. Опустив руки вдоль тела, я стояла, притиснутая к корявому дереву, и все с тем же пассивным равнодушием ждала, что же будет дальше. А дальше случилось ужасное. Мне даже не сразу удалось понять, что произошло. Наверное, я все же была пьяна, поскольку несколько томительно долгих минут смотрела на незнакомого мне мужчину, что вынырнул откуда-то из темноты. Весь ужас еще заключался в том, что при этом я даже не попыталась прикрыться. Александр, каким бы занудой ни казался, свое дело знал, освободив меня по пояс от одежды как-то уж очень сноровисто. Пиджак повесил слева, чуть выше моей головы, на яблоневый сук. Туда же пристроил и лифчик. Скажите, какой аккуратист!
— Добрый вечер, — пробормотал незнакомец. — Кажется, я не вовремя.
Александр слабо охнул, тут же, по-моему, громко икнул и, наскоро извинившись, растворился в темноте сада. Вот так-то…
Незнакомец продолжал стоять в паре метров от того места, где застыла немым изваянием я, и внимательно изучал то, что мною благоразумно прикрывалось одеждой. И ведь надо было этому замороченному научному сотруднику выбрать именно такое место, куда попадал свет от прожектора, установленного на фонарном столбе. Хотя, видимо, сделал он это умышленно.
— Вам следует одеться, — пробормотал мужчина.
Подошел ближе. Снял с ветки мою одежду и, игнорируя мой слабый протест, натянул на меня пиджак. Лифчик он долго комкал в руке, не зная, что с ним делать, потом для чего-то сунул себе в карман брюк.
— Вы фетишист? — на всякий случай решила я уточнить и глупо хихикнула.
Конечно, пьяная была, какая же еще. Мало мне нарисоваться в полуобнаженном виде сразу перед двумя мужиками, так надо еще поострить, да при этом постараться сделать это как можно оскорбительнее.
— Нет, — ответил незнакомец совершенно ровным спокойным голосом. — А почему вы спросили?
— А вы это… мое белье себе в карман положили.
Мне очень хотелось рассмотреть его лицо. Отойти чуть в сторону и повернуться так, чтобы злополучный световой сегмент высветил не только мое бесстыдство, но также помог разглядеть мужчину как следует. Но незнакомец был мудр и все время держался спиной к свету.
— Так мы идем?
— Да, да, идемте.
Куда идем? С кем идем? Зачем?..
Нормальные в принципе вопросы, коими мне следовало задаться, двигаясь след в след за незнакомцем. Я не поспешила этого сделать, потому как ответы мне были более или менее ясны.
Мужчина скорее всего и был тем самым несчастным Володькиным другом, которого тот когда-то упрятал за решетку, но потом почему-то выпустил. То ли за отсутствием состава преступления, то ли за отсутствием улик, то ли еще по какой другой причине. Мое захмелевшее сознание не поспешило на помощь и в этом вопросе.
Володькин друг, если, конечно, это был он, оказался достаточно высоким мужчиной, с мощным разворотом плеч и шикарной шевелюрой. Это, собственно, все, что мне удалось рассмотреть, исследуя его со спины. Ах да, совсем забыла, он еще обладал бесподобно сексуальным голосом! Сексуальным до неприличия! Произнеся фразу: «Вам следует одеться», он чуть было не пробудил во мне прямо противоположное желание, притом ничего характерного не предпринимая. Не напрасно Наталья нервничала, ох не напрасно, препятствуя нашему знакомству. Хотя, может быть, и зря. Вряд ли этому джентльмену захочется иметь со мной дело после всего того, чему он стал свидетелем. И зачем только я поплелась за этим неудачником Сашей?!
— Это ваш друг?
Вопрос прозвучал слишком неожиданно, чтобы я смогла на него ответить не замешкавшись. Он мое замешательство понял по-своему и догадливо кивнул головой. При этом даже не сделал попытки чуть приостановиться, оглянуться и дать мне возможность хоть как-то реабилитироваться в его глазах. Все так же неторопливо шел в направлении на всю округу гудящего застолья.
— Это не мой друг, разумеется! — с непонятной злобой буркнула я ему в спину и ускорила шаг, норовя обогнать его.
— Странно… — пробормотал мужчина задумчиво, когда мне удалось с ним поравняться.
— Что странно?! — с не меньшим напором поинтересовалась я и скосила взгляд, пытаясь рассмотреть его лицо.
— Все странно, — ответил он с явной долей сарказма и остановился, потому что мне удалось наконец забежать вперед и встать прямо у него на пути. — Странно то, что этот мужчина не является вам другом. Учитывая обстоятельства…
— Какие обстоятельства?! — почти простонала я, потому что то, что мне удалось рассмотреть, не могло не привести меня в отчаяние.
Мужчина был потрясающе хорош собой! Не в общепринятом представлении, конечно, а в моем. Моем нестандартном, лишенном всяческой иллюзорности представлении. По той самой причине мне и приходилось всякий раз выдерживать наскоки подруг, которые взглядов моих никак не разделяли. Не дано им было понять, что могло мне нравиться в заросших щетиной дерзких подбородках, скупых на улыбки губах и настороженно взирающих глазах. Цвет глаз принципиального значения не имел. Главным для меня было то, как они смотрели на меня, окружающих и на жизнь в целом. Этого парня, судя по взгляду, судьба не баловала.
— Он… — губы незнакомца тронула насмешливая улыбка. — Он раздевал вас. А вы при этом…
— Что я? — нетерпеливо воскликнула я, потому что он внезапно умолк.
— Вы безропотно позволяли ему это делать.
— А может быть, мне было интересно! Или, может быть, совершенно безразлично то, что он делает и… — Мне вдруг сделалось так стыдно перед ним, все понимающим и видящим это по-своему, что слова, готовые вот-вот сорваться с губ, так и не были произнесены.
Мне расхотелось ему что-либо доказывать. Не факт, что дело того стоило, и не факт, что все это его интересовало. Поэтому я сочла нужным отвернуться и угрюмо пробормотать:
— И вообще, это не ваше дело.
Паузы, которой я так опасалась при нашем появлении, не возникло. Из всех приглашенных остались лишь подруги с мужьями, а им, судя по разгоряченным лицам, было сейчас не до меня и моего спутника. Пользуясь всеобщим оживлением, я быстро ушла в дом, где надолго заперлась в ванной.
Первым делом я скинула с себя пиджак и быстро вымыла все то, чего касались руки Александра. Потом протерла запотевшее зеркало, висевшее над раковиной, и приступила к детальному изучению собственной физиономии. Я морщила лоб, надувала щеки, растягивала губы в улыбке, хмурила брови, меняла гримасу за гримасой, пытаясь отыскать в своей заурядной внешности хоть какой-то признак значительности. Но нет, у меня ничего не выходило. Фейс-контроль на предмет совместимости с новоявленным знакомым я не прошла. Не было во мне ничего такого, что могло бы его заинтересовать. Если только, конечно, его не привлекают распущенные женщины, в коей роли мне случилось перед ним предстать.
Я замерла, прислушиваясь к шуму за дверью. Только что там было тихо, а сейчас…
Сейчас там определенно кто-то разговаривал, причем на повышенных тонах. Один голос показался мне знакомым. Да, без сомнения, он принадлежал тому парню, что услужливо втискивал мои руки в рукава пиджака несколькими минутами раньше. Второй… Второй, по логике вещей, должен быть Володькиным, но, разрази меня гром, это не его голос. Тогда чей? С кем еще из нашей компании, кроме Волкова, разумеется, мог быть знаком привлекший мое внимание незнакомец?
Прильнув ухом к двери, я постаралась уловить нить разговора и определить, кто же все-таки через слово гневно восклицает: «Да пошел ты!», но у меня ничего не вышло. Либо голос был искажен до неузнаваемости количеством выпитого, либо мешала дверная перегородка, либо по ту сторону стоял незнакомый мне человек. Абсурд, если учесть, что все посторонние к этому часу уже успели разъехаться. К тому же уединяться в укромном месте чужого дома человек вряд ли бы стал. Место-то действительно укромное: к ванной комнате вел длинный узкий коридор с глухими стенами. А дверь напротив почти всегда запиралась на ключ, потому что Ирина хранила там всякую рухлядь типа глобуса с отломанной ножкой, искалеченной пары детских лыж и настольной лампы с треснувшим плафоном.
Вопрос: какого черта секретничать там, где тебя запросто могут обнаружить? Куда разумнее воспользоваться благодатной теменью сада. Мои мысли лихорадочно завертелись, перебирая варианты ответов. Меня устроил лишь один, который не мог не порадовать. Володькин друг последовал за мной, дошел до двери в ванную, где его и догнал мужчина с непомерными амбициями и незнакомым голосом.
Медлить незачем. Отпрянув от двери, я сдернула с крючка пиджак. В мгновение ока застегнулась на все пуговицы, пригладила перед зеркалом волосы и, не забыв напоследок приложить ухо к двери, решительно громыхнула защелкой замка.
Мне не к чему было размышлять над последней фразой невидимых собеседников, в любое другое время озадачившей бы меня невероятно. Совершенно несерьезным я сочла и тот факт, что финал разговора прозвучал на угрожающей ноте. Все это сейчас не имело для меня значения. Важным казалось то, что друг Волкова стоял в настоящий момент напротив и весьма настороженно смотрел на меня.
— Привет, — брякнула я невпопад и широко улыбнулась. — Вы сюда?
Посторонившись ровно настолько, чтобы он смог протиснуться мимо меня в ванную, я с немым вопросом подняла на него глаза.
— Нет. Я шел за вами, Даша. Меня Волков послал. Все озадачены вашим отсутствием. К тому же… — Тут он сунул руку в оттопыренный карман брюк, извлек оттуда мой лифчик и, вложив мне его в руки, пробормотал смущенно: — Наверно, вам нужно это надеть.
Скороговоркой выпалив слова признательности, я снова заперлась в ванной, моля бога лишь об одном. Чтобы этот угрюмый на вид мужчина не ушел до того момента, пока я возвращаю утраченные детали своего туалета на прежнее место.
Он не ушел. Стоял, снова повернувшись ко мне спиной, и что-то сосредоточенно рассматривал у себя под ногами. Звук захлопнувшейся двери отвлек его от созерцания Иркиного паркета. Он слабо вздрогнул и излишне резко повернулся.
— Все в порядке? — Его взгляд дежурно прошелся по мне снизу доверху.
— Да, все хорошо.
Снова широко улыбнувшись, я замолчала. Мне совершенно не хотелось брать инициативу в свои руки и насильно вытаскивать из этого парня слова, лавируя в навязанном диалоге. Молчание подчас много красноречивее пустых фраз, продиктованных вынужденной вежливостью.
— А я тебя помню, — вдруг сказал он, отмолчав непозволительно долгое время и так неожиданно перейдя на «ты».
— Да?!
Меня удивила не столько сама фраза, сколько внезапная перемена, произошедшая в выражении его лица. Что-то дрогнуло и поплыло. Губы перестали казаться тонко очерченной линией, приобретя выразительный контур. Глаза, лишенные привычной колкости взгляда, вдруг оказались удивительно мягкого медового оттенка.
— Мы учились с тобой в одной школе, — пояснил он с каким-то подобием улыбки.
— Да? И… как нас зовут? — Парня с такой внешностью я бы никогда не забыла, если, конечно, разница в возрасте между нами не была запредельной.
— Сергей, — запоздало представился мне новоявленный знакомый. — Аракелян Сергей. Я года на четыре старше тебя. Но все равно помню тебя.
Утверждение было более чем сомнительным, но тем не менее приятным, поэтому пришлось поверить на слово. Я, к примеру, не вынесла из безоблачного школьного детства никаких воспоминаний о парне с такой колоритной внешностью по имени Сергей, да еще и Аракелян. Ну, а он, может, и запомнил меня. Только вот в связи с чем?..
— Однажды тебя выгнали с урока, — его глаза, в которых теперь не было и тени прежней настороженности, ласково призывали меня пробудить в памяти забытый момент. — Ты сидела на подоконнике. Была зима, и из окна сильно сквозило, но ты упорно продолжала сидеть. Я подошел к тебе и спросил, как дела. Ты ответила, что нормально, а губы синие и дрожат. И глаза такие… как у щенка. Мне тогда тебя так жаль стало, и я предложил тебе…
— Смотаться в кино.
Конечно, я вспомнила. Не его, нет. Я вспомнила тот злосчастный день, когда меня в первый и последний раз за мою жизнь выгнали с урока. Выгнали из-за подлой подставы соседа по парте, которому я принципиально не дала списать физику. И я и впрямь уселась тогда на подоконник и промерзла до костей. Но упорно не уходила, пытаясь доказать всем им, что… Точно не помню уже, что подобным фортелем пыталась доказать, и главное — кому. Да, кто-то подходил и приглашал в кино. Но вот кто? Ни лица, ни того, был ли то парень или девушка, ничего не помню. Мысли кипели из-за попранного чувства справедливости. А оно у меня в то далекое время было чрезмерно обостренным.
— Ты тоже вспомнила? — обрадовался Сергей непонятно чему. — Видишь, как мир тесен!
— Да уж, не без того, — философски закончила я, вспомнив, в какой именно момент судьбой было уготовано столкнуть нас лицом к лицу. — Слушай, а ты с кем тут сейчас разговаривал? Ну, когда я была в ванной?
— Я?! — Сергей искренне удивился. — Я лично ни с кем. Шел за тобой. Не успел постучаться, ты дверь открыла.
— И все?
— Все!
— И тебе никто не встретился по пути?
— Да ну ладно тебе сочинять, Дарья! Кому тут встретиться, если все, кто остался, сидят за столом и ждут нашего с тобой выхода. А дети, если я правильно понял, спят давно. — Аракелян осмелел настолько, что приобнял меня за плечи и увлек за собой к ступенькам.
Наверное, он решил, что общее воспоминание дает ему право обнимать меня так запросто и еще к тому же считать полной дурой. Но я-то знала, что со мной все в полном порядке. В тот момент, когда я была в ванной, за ее дверью оживленно беседовали двое мужчин. Мало того, что разговаривали, они ссорились. И голос одного из них принадлежал бесподобному Сергею, тот который Аракелян.
Врет? Врет! Зачем? Выгораживает своего собеседника? Наверное… А может быть, этот человек не был собеседником, а на самом деле он сообщник Аракеляна?! Ох, господи! Я едва не осела прямо на пол от одолевавших меня мыслей. А что, если эти двое задумали ограбить богатый дом Яковлевых, пока те веселятся?
— Ты чего это?
От Сергея не укрылось то, как я подобралась, словно для прыжка. Он остановился, развернул меня к себе и очень внимательно посмотрел куда-то чуть выше переносицы. Глаза его при этом самым странным образом трансформировались в два огромных омута с плескающимся расплавленным золотом, которые манили и тянули на самое дно. Стоит ли говорить, что этот прискорбный факт придушил мою бдительность в самом зародыше?! Все, чего мне сейчас хотелось, это стоять рядом с ним и тонуть, тонуть в янтарной пучине, а не задаваться ненужными вопросами.
— Нам нужно идти.
Странно, как я вообще услышала его почти безмолвный шепот. Наверное, я скорее угадала, нежели услышала, потому что неотрывно пялилась на его рот в мучительном ожидании поцелуя.
Аракелян моих ожиданий не оправдал. То ли не понял, чего хочет женщина. То ли просто не захотел. Но он ловко поддел меня под руку и увлек к выходу из дома. Запоздалых угрызений совести у меня не обнаружилось, поскольку идти с ним бок о бок было более чем приятно. Правда, выползла на свет божий покаянная мысль о том, что неприлично как бы за один вечер обаять сразу двух партнеров. Но потом она благоразумно растворилась под натиском тяжеловесных доводов о том, что ничего непристойного в моем поведении вовсе нет. Во-первых, Александр сам ретировался, бросив меня почти голышом под яблоней. Во-вторых, ничего предосудительного мы с Сергеем пока не сотворили. Ну, а в-третьих, чего мне стыдиться-то? В моем-то возрасте: тридцать пять как-никак через месяц!
— Чего-то вы долго там!
Наталья скосила в нашу сторону подозрительный взгляд, но от дальнейших расспросов воздержалась. То ли сочла это неприличным в присутствии такого количества людей, то ли ей понравилось то, как Сергей меня усаживал за стол. Мне, кстати, тоже понравилось. Незаметно отодвинуть стул, помочь мне на него опуститься, при этом мастерски неуловимым движением коснуться почти каждой части моего тела со спины мог только истинный донжуан. Ну да парень, кажется, мог похвастаться нестандартной биографией и способен оказаться виртуозом в любом деле. Вот бы узнать о нем поподробнее…
Ближе к двум часам ночи народ захмелел окончательно. Все принялись оживленно зевать, поглядывать на часы и склоняться к единодушному мнению, что пора и на боковую. Подозреваю, что все присутствующие давно бы расползлись по кроватям, но тут возникло неожиданное препятствие в моем лице. Правильнее сказать, препятствие это обнаружилось, когда обнаружился мой нескрываемый интерес к Аракеляну. Я испытывала просто какое-то садистское наслаждение, видя мучительную гримасу Яковлевой. Вот пришлось той поломать голову над дилеммой, как и с кем пристраивать меня на ночлег.
— Может, потанцуем? — предложила я с лукавой улыбкой, когда Володя неожиданно уронил голову на стол, едва не приплюснув носом огромный кусок торта.
— А может, мы все же поспим?! — Медуза Горгона отдыхает по части гнева, с которым вернула мне вопрос Наталья. — Пора бы уже… Ирин, как там насчет ночлега?
Они молниеносно обменялись понимающими взглядами, уставились на меня и одновременно вопросительно подняли брови.
— Вы как хотите, а я домой, — пробормотала я, искренне надеясь на то, что Аракелян на машине.
— Каким, интересно, образом? — вступила Минакова, запоздало присоединяясь к инквизиторскому дуэту подруг. — Посмотри на часы, дорогая! Мало того, твоя машина осталась на стоянке и…
— Я отвезу ее, — коротко обронил Сергей, не дождавшись моих идей насчет того, как добраться до дома.
— Вы на машине?! — Удивление Яковлевой было таким искренним и таким глубоким, будто Аракелян прибыл на межпланетном корабле многоразового использования, а не на автомобиле о четырех колесах.
— Представьте себе. И она даже ездит, — не удержался тот от сарказма, поняв ее изумление так, как надо. — Даша, ты едешь?
Мне хватило трех с половиной минут, чтобы попрощаться со всеми. Потом еще столько же, чтобы избавиться от Володьки, который все норовил набиться нам в провожатые. И менее чем через десять минут мы уже выезжали за ворота, не забыв крякнуть сигналом на прощание.
Быстро миновав ярко освещенные улицы поселения «новых», как я именовала район, где жили Яковлевы, мы выехали на трассу. Непроглядная темнота тут же накрыла машину, сдавая позиции лишь свету фар. Роптать мне было грех, потому что появилась великолепная возможность изучить профиль Сергея без опасения быть замеченной. Панельная подсветка оказалась прекрасным подспорьем. Кстати, тут я снова дала маху, забыв задаться вопросом: откуда у парня, по моим сведениям обитающего на самом дне жизни, такой дорогой «Лендровер»? Мне было не до деталей. Достаточно того, что Сергей в общем и целом занимал меня. Занимал, еще мягко сказано! Он интриговал меня, будоражил мое воображение и… возбуждал так, как ни один мужчина, с которым я когда-либо была знакома. Что это было: зов плоти, химия тела или что-то еще, неподвластное пониманию? Ответа я не знала. Знала одно: такого со мной еще никогда не случалось.
Все мои прежние промахи и неудачи на любовном фронте, которые стали притчей во языцех у подруг, были более или менее закономерны. Я либо слишком многого хотела от своего избранника, либо не хотела от него вообще ничего. Сейчас же все изменилось. Сейчас я пошла бы на костер только ради того, чтобы лента этого шоссе протянулась до бесконечности. Чтобы просто ехать, смотреть на него и ни о чем не говорить. Чтобы не искать повода оттянуть момент расставания, не придумывать предлог для позднего чаепития. Просто смотреть и слушать, как он дышит…
— Ты хорошая, Даша… — задумчиво пробормотал Сергей, когда мы уже въезжали в город.
Простые вроде бы слова. Простые и бесхитростные, но беда в том, что в них нашелся ответ на мои безмолвные вопросы, которыми я задавалась всю дорогу. Вернее, вопрос был один: как он ко мне в принципе относится.
Наверное, Аракелян заметил, что я всю дорогу таращусь на него. Заметил, все понял и решил вовремя расставить приоритеты. Его «хорошая Даша» прозвучала для меня примерно так: «Ты хорошая, Даша, но нам тебя не надо». Набрав полную грудь воздуха, я было собралась ответить ему как можно беззаботнее, в том духе, что никто на него, собственно, и не рассчитывал. Но он неожиданно продолжил.
— Ты очень хорошая. Но… — Его руки нервно скользнули по баранке руля. — Но мне совсем нечего предложить тебе.
— Слушай! — Мне следовало немедленно вмешаться, пока он не наговорил ничего такого, после чего любое мое слово станет бесполезным. — Ты считаешь, что мне что-то нужно от тебя?!
— Не нужно, значит? — он посмотрел в мою сторону коротко и с пониманием. — Так я и думал. С такой женщиной, как ты, рядом должен быть кто-то более достойный. Такой неудачник, вроде меня…
— Останови машину!!! — я крикнула это с такой страстью, что он испугался, дернул руль, и машину едва не занесло. Тогда я чуть понизила голос и уже тише попросила: — Сережа, останови машину немедленно!
— Зря ты так, — виновато пробормотал он, съезжая на обочину. — Я не собирался ничего такого…
Сергей снова все не так понял. А поняв все не так, тут же решил все за меня. Остановил машину. Отвернулся к окну и, нервно потирая ладонь о ладонь, принялся ждать либо моих объяснений, либо того, когда я уберусь из его «Лендровера».
Нужно ли было мне объяснять ему что-либо в тот момент?! Подбирать слова, путаться в них, находить единственно правильные, чтобы он правильно меня понял, не счел излишне церемонной или, наоборот, чересчур распущенной. Зачем?! Кому это нужно?! Мне так уж точно нет. Поэтому без лишних слов я приблизилась к нему и, развернув его голову с себе, начала целовать. Не скажу, что Сережа откликнулся на мой порыв мгновенно. Эффект неожиданности он и в Африке эффект неожиданности. Конечно же, он опешил и какое-то время сидел, оторопело удерживая руки по швам. Но потом… Потом случилось то, что принято называть ураганом, шквалом, торнадо и еще бог весть чем. Что забивает легкие, слепит глаза, сбивает с ног и заставляет забыть обо всем, даже о самом понятии жизни.
Нас несло куда-то за грань предела, причем несло с такой силой, что остановиться не мог ни он, ни я. Металлическим скрежетом стонали сиденья, откидываясь назад. Многострадальный мой пиджак, да простит меня Ирина, был варварски сорван и заброшен куда-то за голову. Туда же отправилась и его рубашка. Потом вдруг заело «молнию» на его брюках. Мои пальцы едва не одеревенели, пытаясь справиться с этим неожиданным препятствием. Оно раздражало и сбивало с толку.
— Подожди… — хрипло выдохнул Аракелян мне прямо в ухо, обдав мозг огненной волной. Какой же у него голос, о господи!
Конечно же, он со всем справился. И со своими брюками, и с моими, сделав это как-то так естественно и красиво, будто всю свою жизнь только тем и занимался, что соблазнял и раздевал женщин на переднем сиденье своей машины. Хотя кто знает…
Валера кивнул, соглашаясь.
Я уселась между ними. Напротив пристроились подруги. Слева от Валеры Славик. И пошло, и поехало…
Тосты без счета, общий гвалт, звон хрусталя, хохмы в такой концентрации, что от смеха сводило животы. Иринка со Славиком время от времени срывались с места, чтобы проводить очередную пару и отправить детей спать. Мы же сидели на своих местах прочно и, казалось, навсегда. Но тут меня вдруг побеспокоили.
Было это уже в начале одиннадцатого ночи. Кто-то тронул меня за локоть и, не дав опомниться, увлек в сторону сада.
— Даша! Я должен с вами поговорить! — шумно задышал мне в лицо винными парами научный сотрудник. Александр зачем-то сократил между нами расстояние на шаг, встав ко мне почти вплотную, и снова повторил: — Даша…
— Что такое? — интонацией Татьяны Васильевой из незабвенной «Дуэньи» пробормотала я, стараясь казаться возмущенной, хотя на самом деле меня душил смех. — Что это такое? А вот этого не надо! Я этого не люблю!
Саша «Дуэнью» не смотрел, потому отпрянул и принялся извиняться и что-то говорить о моей красоте и своих серьезных намерениях. Будь я чуть трезвее, я непременно обратила бы все происходящее в шутку. Тепло попрощалась бы с бедным парнем и вернулась бы к друзьям. Нет же! Мне надо было непременно начать что-то мямлить и о своих зародившихся симпатиях, понизив голос до интимного шепота. Дотошно выспрашивать о глубине его серьезности и даже — о боги! — позволить ему взять себя за руку и увлечь в спасительную темень сада.
То ли вино тому было виной, то ли разочарование оттого, что Володькин неудачник так и не явился. А может, подсознательное неудовольствие тем, что домой придется возвращаться в полном одиночестве. Кто знает, что явилось истинной причиной того, что меня понесло.
Я совсем пропустила тот момент, как Саша притиснул меня к корявому стволу молодой яблони. Почти не ощутила того, как с десяток сучков больно впились мне меж лопаток. Стояла слушала его почти бессвязный восторженный лепет и с отстраненным изумлением наблюдала за тем, как он, судорожно дергая пуговицы, пытается расстегнуть на мне пиджак. Полы пиджака распахнулись, снова раздался его экзальтированный клекот, кажется, что-то из латыни. И тут же его бессовестные пальцы полезли мне в лифчик. Пора было взять ситуацию под контроль, но, странное дело, я не торопилась. Опустив руки вдоль тела, я стояла, притиснутая к корявому дереву, и все с тем же пассивным равнодушием ждала, что же будет дальше. А дальше случилось ужасное. Мне даже не сразу удалось понять, что произошло. Наверное, я все же была пьяна, поскольку несколько томительно долгих минут смотрела на незнакомого мне мужчину, что вынырнул откуда-то из темноты. Весь ужас еще заключался в том, что при этом я даже не попыталась прикрыться. Александр, каким бы занудой ни казался, свое дело знал, освободив меня по пояс от одежды как-то уж очень сноровисто. Пиджак повесил слева, чуть выше моей головы, на яблоневый сук. Туда же пристроил и лифчик. Скажите, какой аккуратист!
— Добрый вечер, — пробормотал незнакомец. — Кажется, я не вовремя.
Александр слабо охнул, тут же, по-моему, громко икнул и, наскоро извинившись, растворился в темноте сада. Вот так-то…
Незнакомец продолжал стоять в паре метров от того места, где застыла немым изваянием я, и внимательно изучал то, что мною благоразумно прикрывалось одеждой. И ведь надо было этому замороченному научному сотруднику выбрать именно такое место, куда попадал свет от прожектора, установленного на фонарном столбе. Хотя, видимо, сделал он это умышленно.
— Вам следует одеться, — пробормотал мужчина.
Подошел ближе. Снял с ветки мою одежду и, игнорируя мой слабый протест, натянул на меня пиджак. Лифчик он долго комкал в руке, не зная, что с ним делать, потом для чего-то сунул себе в карман брюк.
— Вы фетишист? — на всякий случай решила я уточнить и глупо хихикнула.
Конечно, пьяная была, какая же еще. Мало мне нарисоваться в полуобнаженном виде сразу перед двумя мужиками, так надо еще поострить, да при этом постараться сделать это как можно оскорбительнее.
— Нет, — ответил незнакомец совершенно ровным спокойным голосом. — А почему вы спросили?
— А вы это… мое белье себе в карман положили.
Мне очень хотелось рассмотреть его лицо. Отойти чуть в сторону и повернуться так, чтобы злополучный световой сегмент высветил не только мое бесстыдство, но также помог разглядеть мужчину как следует. Но незнакомец был мудр и все время держался спиной к свету.
— Так мы идем?
— Да, да, идемте.
Куда идем? С кем идем? Зачем?..
Нормальные в принципе вопросы, коими мне следовало задаться, двигаясь след в след за незнакомцем. Я не поспешила этого сделать, потому как ответы мне были более или менее ясны.
Мужчина скорее всего и был тем самым несчастным Володькиным другом, которого тот когда-то упрятал за решетку, но потом почему-то выпустил. То ли за отсутствием состава преступления, то ли за отсутствием улик, то ли еще по какой другой причине. Мое захмелевшее сознание не поспешило на помощь и в этом вопросе.
Володькин друг, если, конечно, это был он, оказался достаточно высоким мужчиной, с мощным разворотом плеч и шикарной шевелюрой. Это, собственно, все, что мне удалось рассмотреть, исследуя его со спины. Ах да, совсем забыла, он еще обладал бесподобно сексуальным голосом! Сексуальным до неприличия! Произнеся фразу: «Вам следует одеться», он чуть было не пробудил во мне прямо противоположное желание, притом ничего характерного не предпринимая. Не напрасно Наталья нервничала, ох не напрасно, препятствуя нашему знакомству. Хотя, может быть, и зря. Вряд ли этому джентльмену захочется иметь со мной дело после всего того, чему он стал свидетелем. И зачем только я поплелась за этим неудачником Сашей?!
— Это ваш друг?
Вопрос прозвучал слишком неожиданно, чтобы я смогла на него ответить не замешкавшись. Он мое замешательство понял по-своему и догадливо кивнул головой. При этом даже не сделал попытки чуть приостановиться, оглянуться и дать мне возможность хоть как-то реабилитироваться в его глазах. Все так же неторопливо шел в направлении на всю округу гудящего застолья.
— Это не мой друг, разумеется! — с непонятной злобой буркнула я ему в спину и ускорила шаг, норовя обогнать его.
— Странно… — пробормотал мужчина задумчиво, когда мне удалось с ним поравняться.
— Что странно?! — с не меньшим напором поинтересовалась я и скосила взгляд, пытаясь рассмотреть его лицо.
— Все странно, — ответил он с явной долей сарказма и остановился, потому что мне удалось наконец забежать вперед и встать прямо у него на пути. — Странно то, что этот мужчина не является вам другом. Учитывая обстоятельства…
— Какие обстоятельства?! — почти простонала я, потому что то, что мне удалось рассмотреть, не могло не привести меня в отчаяние.
Мужчина был потрясающе хорош собой! Не в общепринятом представлении, конечно, а в моем. Моем нестандартном, лишенном всяческой иллюзорности представлении. По той самой причине мне и приходилось всякий раз выдерживать наскоки подруг, которые взглядов моих никак не разделяли. Не дано им было понять, что могло мне нравиться в заросших щетиной дерзких подбородках, скупых на улыбки губах и настороженно взирающих глазах. Цвет глаз принципиального значения не имел. Главным для меня было то, как они смотрели на меня, окружающих и на жизнь в целом. Этого парня, судя по взгляду, судьба не баловала.
— Он… — губы незнакомца тронула насмешливая улыбка. — Он раздевал вас. А вы при этом…
— Что я? — нетерпеливо воскликнула я, потому что он внезапно умолк.
— Вы безропотно позволяли ему это делать.
— А может быть, мне было интересно! Или, может быть, совершенно безразлично то, что он делает и… — Мне вдруг сделалось так стыдно перед ним, все понимающим и видящим это по-своему, что слова, готовые вот-вот сорваться с губ, так и не были произнесены.
Мне расхотелось ему что-либо доказывать. Не факт, что дело того стоило, и не факт, что все это его интересовало. Поэтому я сочла нужным отвернуться и угрюмо пробормотать:
— И вообще, это не ваше дело.
Паузы, которой я так опасалась при нашем появлении, не возникло. Из всех приглашенных остались лишь подруги с мужьями, а им, судя по разгоряченным лицам, было сейчас не до меня и моего спутника. Пользуясь всеобщим оживлением, я быстро ушла в дом, где надолго заперлась в ванной.
Первым делом я скинула с себя пиджак и быстро вымыла все то, чего касались руки Александра. Потом протерла запотевшее зеркало, висевшее над раковиной, и приступила к детальному изучению собственной физиономии. Я морщила лоб, надувала щеки, растягивала губы в улыбке, хмурила брови, меняла гримасу за гримасой, пытаясь отыскать в своей заурядной внешности хоть какой-то признак значительности. Но нет, у меня ничего не выходило. Фейс-контроль на предмет совместимости с новоявленным знакомым я не прошла. Не было во мне ничего такого, что могло бы его заинтересовать. Если только, конечно, его не привлекают распущенные женщины, в коей роли мне случилось перед ним предстать.
Я замерла, прислушиваясь к шуму за дверью. Только что там было тихо, а сейчас…
Сейчас там определенно кто-то разговаривал, причем на повышенных тонах. Один голос показался мне знакомым. Да, без сомнения, он принадлежал тому парню, что услужливо втискивал мои руки в рукава пиджака несколькими минутами раньше. Второй… Второй, по логике вещей, должен быть Володькиным, но, разрази меня гром, это не его голос. Тогда чей? С кем еще из нашей компании, кроме Волкова, разумеется, мог быть знаком привлекший мое внимание незнакомец?
Прильнув ухом к двери, я постаралась уловить нить разговора и определить, кто же все-таки через слово гневно восклицает: «Да пошел ты!», но у меня ничего не вышло. Либо голос был искажен до неузнаваемости количеством выпитого, либо мешала дверная перегородка, либо по ту сторону стоял незнакомый мне человек. Абсурд, если учесть, что все посторонние к этому часу уже успели разъехаться. К тому же уединяться в укромном месте чужого дома человек вряд ли бы стал. Место-то действительно укромное: к ванной комнате вел длинный узкий коридор с глухими стенами. А дверь напротив почти всегда запиралась на ключ, потому что Ирина хранила там всякую рухлядь типа глобуса с отломанной ножкой, искалеченной пары детских лыж и настольной лампы с треснувшим плафоном.
Вопрос: какого черта секретничать там, где тебя запросто могут обнаружить? Куда разумнее воспользоваться благодатной теменью сада. Мои мысли лихорадочно завертелись, перебирая варианты ответов. Меня устроил лишь один, который не мог не порадовать. Володькин друг последовал за мной, дошел до двери в ванную, где его и догнал мужчина с непомерными амбициями и незнакомым голосом.
Медлить незачем. Отпрянув от двери, я сдернула с крючка пиджак. В мгновение ока застегнулась на все пуговицы, пригладила перед зеркалом волосы и, не забыв напоследок приложить ухо к двери, решительно громыхнула защелкой замка.
Мне не к чему было размышлять над последней фразой невидимых собеседников, в любое другое время озадачившей бы меня невероятно. Совершенно несерьезным я сочла и тот факт, что финал разговора прозвучал на угрожающей ноте. Все это сейчас не имело для меня значения. Важным казалось то, что друг Волкова стоял в настоящий момент напротив и весьма настороженно смотрел на меня.
— Привет, — брякнула я невпопад и широко улыбнулась. — Вы сюда?
Посторонившись ровно настолько, чтобы он смог протиснуться мимо меня в ванную, я с немым вопросом подняла на него глаза.
— Нет. Я шел за вами, Даша. Меня Волков послал. Все озадачены вашим отсутствием. К тому же… — Тут он сунул руку в оттопыренный карман брюк, извлек оттуда мой лифчик и, вложив мне его в руки, пробормотал смущенно: — Наверно, вам нужно это надеть.
Скороговоркой выпалив слова признательности, я снова заперлась в ванной, моля бога лишь об одном. Чтобы этот угрюмый на вид мужчина не ушел до того момента, пока я возвращаю утраченные детали своего туалета на прежнее место.
Он не ушел. Стоял, снова повернувшись ко мне спиной, и что-то сосредоточенно рассматривал у себя под ногами. Звук захлопнувшейся двери отвлек его от созерцания Иркиного паркета. Он слабо вздрогнул и излишне резко повернулся.
— Все в порядке? — Его взгляд дежурно прошелся по мне снизу доверху.
— Да, все хорошо.
Снова широко улыбнувшись, я замолчала. Мне совершенно не хотелось брать инициативу в свои руки и насильно вытаскивать из этого парня слова, лавируя в навязанном диалоге. Молчание подчас много красноречивее пустых фраз, продиктованных вынужденной вежливостью.
— А я тебя помню, — вдруг сказал он, отмолчав непозволительно долгое время и так неожиданно перейдя на «ты».
— Да?!
Меня удивила не столько сама фраза, сколько внезапная перемена, произошедшая в выражении его лица. Что-то дрогнуло и поплыло. Губы перестали казаться тонко очерченной линией, приобретя выразительный контур. Глаза, лишенные привычной колкости взгляда, вдруг оказались удивительно мягкого медового оттенка.
— Мы учились с тобой в одной школе, — пояснил он с каким-то подобием улыбки.
— Да? И… как нас зовут? — Парня с такой внешностью я бы никогда не забыла, если, конечно, разница в возрасте между нами не была запредельной.
— Сергей, — запоздало представился мне новоявленный знакомый. — Аракелян Сергей. Я года на четыре старше тебя. Но все равно помню тебя.
Утверждение было более чем сомнительным, но тем не менее приятным, поэтому пришлось поверить на слово. Я, к примеру, не вынесла из безоблачного школьного детства никаких воспоминаний о парне с такой колоритной внешностью по имени Сергей, да еще и Аракелян. Ну, а он, может, и запомнил меня. Только вот в связи с чем?..
— Однажды тебя выгнали с урока, — его глаза, в которых теперь не было и тени прежней настороженности, ласково призывали меня пробудить в памяти забытый момент. — Ты сидела на подоконнике. Была зима, и из окна сильно сквозило, но ты упорно продолжала сидеть. Я подошел к тебе и спросил, как дела. Ты ответила, что нормально, а губы синие и дрожат. И глаза такие… как у щенка. Мне тогда тебя так жаль стало, и я предложил тебе…
— Смотаться в кино.
Конечно, я вспомнила. Не его, нет. Я вспомнила тот злосчастный день, когда меня в первый и последний раз за мою жизнь выгнали с урока. Выгнали из-за подлой подставы соседа по парте, которому я принципиально не дала списать физику. И я и впрямь уселась тогда на подоконник и промерзла до костей. Но упорно не уходила, пытаясь доказать всем им, что… Точно не помню уже, что подобным фортелем пыталась доказать, и главное — кому. Да, кто-то подходил и приглашал в кино. Но вот кто? Ни лица, ни того, был ли то парень или девушка, ничего не помню. Мысли кипели из-за попранного чувства справедливости. А оно у меня в то далекое время было чрезмерно обостренным.
— Ты тоже вспомнила? — обрадовался Сергей непонятно чему. — Видишь, как мир тесен!
— Да уж, не без того, — философски закончила я, вспомнив, в какой именно момент судьбой было уготовано столкнуть нас лицом к лицу. — Слушай, а ты с кем тут сейчас разговаривал? Ну, когда я была в ванной?
— Я?! — Сергей искренне удивился. — Я лично ни с кем. Шел за тобой. Не успел постучаться, ты дверь открыла.
— И все?
— Все!
— И тебе никто не встретился по пути?
— Да ну ладно тебе сочинять, Дарья! Кому тут встретиться, если все, кто остался, сидят за столом и ждут нашего с тобой выхода. А дети, если я правильно понял, спят давно. — Аракелян осмелел настолько, что приобнял меня за плечи и увлек за собой к ступенькам.
Наверное, он решил, что общее воспоминание дает ему право обнимать меня так запросто и еще к тому же считать полной дурой. Но я-то знала, что со мной все в полном порядке. В тот момент, когда я была в ванной, за ее дверью оживленно беседовали двое мужчин. Мало того, что разговаривали, они ссорились. И голос одного из них принадлежал бесподобному Сергею, тот который Аракелян.
Врет? Врет! Зачем? Выгораживает своего собеседника? Наверное… А может быть, этот человек не был собеседником, а на самом деле он сообщник Аракеляна?! Ох, господи! Я едва не осела прямо на пол от одолевавших меня мыслей. А что, если эти двое задумали ограбить богатый дом Яковлевых, пока те веселятся?
— Ты чего это?
От Сергея не укрылось то, как я подобралась, словно для прыжка. Он остановился, развернул меня к себе и очень внимательно посмотрел куда-то чуть выше переносицы. Глаза его при этом самым странным образом трансформировались в два огромных омута с плескающимся расплавленным золотом, которые манили и тянули на самое дно. Стоит ли говорить, что этот прискорбный факт придушил мою бдительность в самом зародыше?! Все, чего мне сейчас хотелось, это стоять рядом с ним и тонуть, тонуть в янтарной пучине, а не задаваться ненужными вопросами.
— Нам нужно идти.
Странно, как я вообще услышала его почти безмолвный шепот. Наверное, я скорее угадала, нежели услышала, потому что неотрывно пялилась на его рот в мучительном ожидании поцелуя.
Аракелян моих ожиданий не оправдал. То ли не понял, чего хочет женщина. То ли просто не захотел. Но он ловко поддел меня под руку и увлек к выходу из дома. Запоздалых угрызений совести у меня не обнаружилось, поскольку идти с ним бок о бок было более чем приятно. Правда, выползла на свет божий покаянная мысль о том, что неприлично как бы за один вечер обаять сразу двух партнеров. Но потом она благоразумно растворилась под натиском тяжеловесных доводов о том, что ничего непристойного в моем поведении вовсе нет. Во-первых, Александр сам ретировался, бросив меня почти голышом под яблоней. Во-вторых, ничего предосудительного мы с Сергеем пока не сотворили. Ну, а в-третьих, чего мне стыдиться-то? В моем-то возрасте: тридцать пять как-никак через месяц!
— Чего-то вы долго там!
Наталья скосила в нашу сторону подозрительный взгляд, но от дальнейших расспросов воздержалась. То ли сочла это неприличным в присутствии такого количества людей, то ли ей понравилось то, как Сергей меня усаживал за стол. Мне, кстати, тоже понравилось. Незаметно отодвинуть стул, помочь мне на него опуститься, при этом мастерски неуловимым движением коснуться почти каждой части моего тела со спины мог только истинный донжуан. Ну да парень, кажется, мог похвастаться нестандартной биографией и способен оказаться виртуозом в любом деле. Вот бы узнать о нем поподробнее…
Ближе к двум часам ночи народ захмелел окончательно. Все принялись оживленно зевать, поглядывать на часы и склоняться к единодушному мнению, что пора и на боковую. Подозреваю, что все присутствующие давно бы расползлись по кроватям, но тут возникло неожиданное препятствие в моем лице. Правильнее сказать, препятствие это обнаружилось, когда обнаружился мой нескрываемый интерес к Аракеляну. Я испытывала просто какое-то садистское наслаждение, видя мучительную гримасу Яковлевой. Вот пришлось той поломать голову над дилеммой, как и с кем пристраивать меня на ночлег.
— Может, потанцуем? — предложила я с лукавой улыбкой, когда Володя неожиданно уронил голову на стол, едва не приплюснув носом огромный кусок торта.
— А может, мы все же поспим?! — Медуза Горгона отдыхает по части гнева, с которым вернула мне вопрос Наталья. — Пора бы уже… Ирин, как там насчет ночлега?
Они молниеносно обменялись понимающими взглядами, уставились на меня и одновременно вопросительно подняли брови.
— Вы как хотите, а я домой, — пробормотала я, искренне надеясь на то, что Аракелян на машине.
— Каким, интересно, образом? — вступила Минакова, запоздало присоединяясь к инквизиторскому дуэту подруг. — Посмотри на часы, дорогая! Мало того, твоя машина осталась на стоянке и…
— Я отвезу ее, — коротко обронил Сергей, не дождавшись моих идей насчет того, как добраться до дома.
— Вы на машине?! — Удивление Яковлевой было таким искренним и таким глубоким, будто Аракелян прибыл на межпланетном корабле многоразового использования, а не на автомобиле о четырех колесах.
— Представьте себе. И она даже ездит, — не удержался тот от сарказма, поняв ее изумление так, как надо. — Даша, ты едешь?
Мне хватило трех с половиной минут, чтобы попрощаться со всеми. Потом еще столько же, чтобы избавиться от Володьки, который все норовил набиться нам в провожатые. И менее чем через десять минут мы уже выезжали за ворота, не забыв крякнуть сигналом на прощание.
Быстро миновав ярко освещенные улицы поселения «новых», как я именовала район, где жили Яковлевы, мы выехали на трассу. Непроглядная темнота тут же накрыла машину, сдавая позиции лишь свету фар. Роптать мне было грех, потому что появилась великолепная возможность изучить профиль Сергея без опасения быть замеченной. Панельная подсветка оказалась прекрасным подспорьем. Кстати, тут я снова дала маху, забыв задаться вопросом: откуда у парня, по моим сведениям обитающего на самом дне жизни, такой дорогой «Лендровер»? Мне было не до деталей. Достаточно того, что Сергей в общем и целом занимал меня. Занимал, еще мягко сказано! Он интриговал меня, будоражил мое воображение и… возбуждал так, как ни один мужчина, с которым я когда-либо была знакома. Что это было: зов плоти, химия тела или что-то еще, неподвластное пониманию? Ответа я не знала. Знала одно: такого со мной еще никогда не случалось.
Все мои прежние промахи и неудачи на любовном фронте, которые стали притчей во языцех у подруг, были более или менее закономерны. Я либо слишком многого хотела от своего избранника, либо не хотела от него вообще ничего. Сейчас же все изменилось. Сейчас я пошла бы на костер только ради того, чтобы лента этого шоссе протянулась до бесконечности. Чтобы просто ехать, смотреть на него и ни о чем не говорить. Чтобы не искать повода оттянуть момент расставания, не придумывать предлог для позднего чаепития. Просто смотреть и слушать, как он дышит…
— Ты хорошая, Даша… — задумчиво пробормотал Сергей, когда мы уже въезжали в город.
Простые вроде бы слова. Простые и бесхитростные, но беда в том, что в них нашелся ответ на мои безмолвные вопросы, которыми я задавалась всю дорогу. Вернее, вопрос был один: как он ко мне в принципе относится.
Наверное, Аракелян заметил, что я всю дорогу таращусь на него. Заметил, все понял и решил вовремя расставить приоритеты. Его «хорошая Даша» прозвучала для меня примерно так: «Ты хорошая, Даша, но нам тебя не надо». Набрав полную грудь воздуха, я было собралась ответить ему как можно беззаботнее, в том духе, что никто на него, собственно, и не рассчитывал. Но он неожиданно продолжил.
— Ты очень хорошая. Но… — Его руки нервно скользнули по баранке руля. — Но мне совсем нечего предложить тебе.
— Слушай! — Мне следовало немедленно вмешаться, пока он не наговорил ничего такого, после чего любое мое слово станет бесполезным. — Ты считаешь, что мне что-то нужно от тебя?!
— Не нужно, значит? — он посмотрел в мою сторону коротко и с пониманием. — Так я и думал. С такой женщиной, как ты, рядом должен быть кто-то более достойный. Такой неудачник, вроде меня…
— Останови машину!!! — я крикнула это с такой страстью, что он испугался, дернул руль, и машину едва не занесло. Тогда я чуть понизила голос и уже тише попросила: — Сережа, останови машину немедленно!
— Зря ты так, — виновато пробормотал он, съезжая на обочину. — Я не собирался ничего такого…
Сергей снова все не так понял. А поняв все не так, тут же решил все за меня. Остановил машину. Отвернулся к окну и, нервно потирая ладонь о ладонь, принялся ждать либо моих объяснений, либо того, когда я уберусь из его «Лендровера».
Нужно ли было мне объяснять ему что-либо в тот момент?! Подбирать слова, путаться в них, находить единственно правильные, чтобы он правильно меня понял, не счел излишне церемонной или, наоборот, чересчур распущенной. Зачем?! Кому это нужно?! Мне так уж точно нет. Поэтому без лишних слов я приблизилась к нему и, развернув его голову с себе, начала целовать. Не скажу, что Сережа откликнулся на мой порыв мгновенно. Эффект неожиданности он и в Африке эффект неожиданности. Конечно же, он опешил и какое-то время сидел, оторопело удерживая руки по швам. Но потом… Потом случилось то, что принято называть ураганом, шквалом, торнадо и еще бог весть чем. Что забивает легкие, слепит глаза, сбивает с ног и заставляет забыть обо всем, даже о самом понятии жизни.
Нас несло куда-то за грань предела, причем несло с такой силой, что остановиться не мог ни он, ни я. Металлическим скрежетом стонали сиденья, откидываясь назад. Многострадальный мой пиджак, да простит меня Ирина, был варварски сорван и заброшен куда-то за голову. Туда же отправилась и его рубашка. Потом вдруг заело «молнию» на его брюках. Мои пальцы едва не одеревенели, пытаясь справиться с этим неожиданным препятствием. Оно раздражало и сбивало с толку.
— Подожди… — хрипло выдохнул Аракелян мне прямо в ухо, обдав мозг огненной волной. Какой же у него голос, о господи!
Конечно же, он со всем справился. И со своими брюками, и с моими, сделав это как-то так естественно и красиво, будто всю свою жизнь только тем и занимался, что соблазнял и раздевал женщин на переднем сиденье своей машины. Хотя кто знает…