Романовский Борис. Преступление в Медовом Раю

Это были не глаза даже, а два прицела, направленных на птицу. Синий лебедь был уже совсем близко. - А-а-а! - простонал Том и навскидку выстрелил лучом. Синий лебедь обмяк и упал в кусты, с хрустом ломая сучья. - Том! - отчаянно крикнул Эррера. Но Тома уже невозможно было остановить. В душе у него был страх, а в руке оружие. И лицо его по-прежнему не предвещало ничего хорошего. Зрачки стали почти белыми, губы скосоротила страшненькая улыбочка. - Бежать! - приказал командир. Десантники вскочили. Том, еще сидя на траве, резанул лучом по первому из сидевших чудовищ. Дьявол развалился пополам, крылья его скоробило судорогой, и сначала одна, а потом вторая половина съехали в траву. Ютта вскрикнула. Вместо освободившейся половины тела травоядного белел скелет, только кое-где висели остатки серого мяса. - Бежать! - повторил Эррера яростно. И все ринулись к ракете. Разговоров хватило на целый вечер. Тома ругали, хотя все понимали, что кому-то он спас жизнь. Так что окончательно ему досталось только за убийство сидящих "лебедей". - Да-а. Это тебе не "бой с тенью"! - лениво и поучительно сказал Крошка Тому, когда "проработка" виновника кончилась. Рэд плотно поужинал, и к нему вернулась обычная медлительность.- "Синий лебедь". - Он фыркнул. Придумали же название! - Не надо, Рэд, - Мзия зябко поежилась. - А что в этих гидрах такого... - удивилась Ютта. - Форма жизни. В конце концов, среди наших тренировочных зверей большинство было пострашнее. - Нас готовили к таким встречам, и мы были готовы к ним! - Эррера, казалось, уговаривал и себя и других. - Все-таки я не был готов, - удрученно признался Том. - Это все Медовый рай! Он нас расслабил, - подвел теоретическую базу офицер. - Однако стрельба - не способ контакта, даже если имеешь дело с неразумным существом! Так эти лебеди нашими стараниями попадут в Красную книгу! - Он не шутил. И все же всем стало не по себе при воспоминании о встрече в лесу с синими лебедями. До чего же хорошо и уютно было им в ракете. Это был их дом и их крепость. Здесь была частичка Земли, обжитой и безопасной. Ракета, как в старые времена посольское здание на чужой стороне, обладала экстерриториальностью. Это было убежище свободного и независимого человечества, здесь каждая рукоятка прибора, деталька, мусорина была понятной и земной. Все это давало уверенность и спокойствие, так необходимые им сейчас. После ужина Эррера и Крошка выехали на вездеходе в поисках тела гидры, так они переименовали летающего дьявола. Поздно вечером они вернулись с мертвым лебедем на крыше машины. Десантники обступили вездеход, рассматривая свесившуюся голову чудовища. Антуан срезал палку и ею шевелил гидру. - Смотрите, товарищи! Кожаные крылья, защищенные снаружи роговыми пластинками, с внутренней стороны были покрыты мелкими прыщиками, тесно, один к одному покрывшими всю поверхность крыла. - Орган пищеварения, я думаю, - сказал Рэд. - Смотрите, железы еще выделяют жидкость, по-видимому желудочный сок. - Наверное. Результат мы видели. - А лап у нее четыре. - Антуан вывернул из-под груди чудовища короткую, но сильную лапу с шестью пальцами. - Задние для ходьбы, они массивнее, передние же имеют какие-то другие функции, вероятно охотничьи... а это что? - Рэд указал на срезанную часть клюва, из отверстия которого торчал белый роговой или костяной шип. - Этой штукой оно скорее всего убивает! Каплю видите? Уверен, что это быстродействующий яд! Десантники переглянулись. Лица были серьезны. Даже мертвая тварь внушала отвращение и страх. - Налюбовались? - спросил Эррера. - Тогда в анализатор ее! Он сел в машину, подъехал к Биотрансформатору и сбросил тушу на поддон приемника анализатора. Стальной лист, похожий на гигантский противень, с телом чудовища втянулся внутрь, задняя стенка закрылась, и машина тихонько загудела. Через час собрались здесь же. - Они не могут быть разумными, - сказала упрямая Ютта. - Они слишком противные! - Все засмеялись.- Да,- настаивала девушка, - и они убийцы! И способ питаться у них отвратительный. - А ты ожидала гуманоидов? - спросил Алексей. - Бронзовых мужчин и голубых женщин с огромными и прекрасными глазами? А разумных кольчатых червей, например, ты бы не признала? - Но они убийцы! - А люди не убийцы? - вдруг вмешался Антуан. - Люди не едят мяса всего живого, что населяет Землю? - И жестко закончил: - Это не аргумент. - Мне кажется, - вступила в разговор Ютта, - что нужно искать контакт. Только тогда мы сможем решить - разумные ли они и если да, то насколько. - Хватит дебатировать, - сказал Эррера. - Что показал анализ? - Много чего. - Том был сдержан. - Это странное животное правильнее было бы окрестить гидрой. По типу организма оно близко к нашим кишечнополостным. Имеет две независимые пищеварительные системы. Одна внутренняя, похожая на примитивную систему млекопитающего, вторая внешняя, пищеварение производится с помощью выделенных внутренней частью крыльев соков. - Он на минуту потерял вид докладчика и фальцетом сказал: А желудочные соки, ребята, способны разъедать легированную сталь! - Он помолчал и торжественно сказал: - Самое интересное, что в той части туловища, где начинается шея, нами найден мозг. То есть развитый мозг. Машина сделала что могла, но животное мертво и сведения получены ограниченные... И еще. Есть участок мозга, вроде бы как-то связанный с речью! - Мы ничего, кроме карканья, не слышали! - сказал Рэд. - Не перебивай его. - Нет, ничего, - отозвался Том. - Я кончил... Да, они яйцекладущие, и это была самка. - Что ж, - задумчиво сказал Эррера, - ты еще больше склонил меня к мысли, что необходимо выходить на контакт. На следующее утро Эррера, Том и Антуан втащили на вездеход громоздкий лингвистор, проверили злополучные пистолеты и, попрощавшись с остальными, отправились искать синих лебедей. Эррера вел машину к месту вчерашней встречи с гидрами, встречи, так несчастливо закончившейся. - Почему туда? - спросил Антуан. - А куда еще? - огрызнулся Эррера. - Ты знаешь, куда надо? - И, поскольку Пуйярд промолчал, сам же ответил:- И я не знаю. Может, у них там близко жилье или гнезда! Увидели они их неожиданно. Существа мирно сидели на кустах, как при первом знакомстве. Шум моторов их, видимо, не пугал, они вяло повернули головы и уставились на людей мутновато-зелеными глазами. - Жрут! - Антуан вполне естественно изобразил отвращение. - Не вспугнуть бы. - Эррера говорил выразительным шепотом. - Тащите лингвистор! - А ты защищай, - сказал молчавший до этого Том. Лучшим стрелком из них был офицер. - Поставим лингвистор на крышу, а сами сядем в вездеход и возьмем микрофоны, - сказал Антуан, когда они втроем затащили тяжелый прибор на крышу. - Пэпэ выбросим поближе к ним! - Они немного трусили, и это будило их изобретательность. Так и сделали. Под защитой пистолета Эррера отнес поближе к гидрам Пэпэ, как они называли приемпередатчики, и, не поворачиваясь спиной к синим лебедям, попятился к вездеходу. Когда забрались в кабину, все трое были липкими от пота. - Теперь ждать, - сказал Том, - когда они нажрутся! Примерно через полчаса настороженного и томительного ожидания они увидели, как одно из чудовищ слезло с куста. С бывшего куста, на нем остались только наиболее толстые ветви, без коры и еще влажные. Одна за другой гидры покидали свои места. Глаза их засветились ярким изумрудно-зеленым светом. Эррере даже показалось, что в них теплится мысль. - Включи сирену, Том! - сказал командир, не отрывая взгляда от синих лебедей. - Надо их расшевелить! Завыла сирена. Когда ее унылый рев кончился, Антуан начал вращать варньеры, ловя частоты. - Поймал! - крикнул он. Эррера и сам понял, что они попали в диапазон звуков, издаваемых гидрами. На варньере засветился красный сигнал. Лингвистор мог и самостоятельно настроиться на нужную волну, но поиск был своеобразной охотой и даже погоней за звуками. Операторы всегда делали это сами. А под-настройка была уже автоматической. Теперь лингвистор передавал карканье и потрескивание. Он анализировал чужую речь, если это вообще была речь в человеческом понимании. Том и Эррера внимательно прислушивались, боясь пропустить начало контакта. А лингвистор все трещал, не фильтруя и выдавая звуки без перевода. Карканье и треск, временами переходившие в подобие чириканья или щебетания, только резкое и неприятное, и фон. Антуан остервенело крутил ручки варньеров. - Диапазон двадцать пять - шестьдесят пять тысяч герц, - сказал он, тяжело дыша. - Вижу! - мрачно отозвался Эррера. - Послушай, Антуан, может быть, на звуковые и ультразвуковые волны накладываются оберчастоты, или есть магнитные параллели и они несут смысл? Пуйярд пожал плечами: - Попробую. Хотя боюсь, что лпнгвистор сейчас занят анализом и мы его просто собьем. Он еще десять минут настраивал аппарат. Где-то в районе дециметровых волн и слабых электромагнитных поочередно на тех и других лампа светилась красноватым светом, но при совмещении обеих частот все гасло. - Эта проклятая штука испортилась!- Эррера не был занят настройкой, поэтому его терпение лопнуло раньше других. - Не может быть, - возразил Антуан. - Ее проверяли на Земле по всем диапазонам. А я проверил здесь. Переводил со старофранцузского на современный. И прекрасно! - А другие диапазоны? Почему ты думаешь, что все каналы целы? Почему все думают, что каждый прибор, попав в другие условия, перенеся транспортировку, посадку и прочее, остается целым и невредимым? Почему? - Ты зря ко мне привязался со своими "почему". Я не знаю. - А проверить ты можешь? Нет? Тогда домой! Контакт не вышел! Антуан и Том полезли из вездехода. Пуйярд был настолько обескуражен, что даже забыл об опасности. Вместе с Гаррисоном они сняли лингвистор, подтащили Пэпэ и запихнули в салон вездехода. Гидры сидели по-птичьи, глядя на них выпуклыми фасеточными глазами. Они перестали питаться, но и на людей напасть не пытались. В их поведении было что-то чрезвычайно сознательное, хотя доказать это земляне не могли. - Ну, видели? - спросил Эррера товарищей, когда они голодные, усталые и злые вернулись на базу. Они молча ели и не реагировали на вызывающий тон командира. Откликнулся один Рэд. - Видели, - сказал он, отложив ложку. - Но мне показалось, что лебеди сидели, как зрители первого ряда в театре. Они смотрели, и мне даже показалось, что они обменивались впечатлениями. - Они просто нажрались листьев и переваривали пищу,- презрительно сказал Том. - Бросьте приписывать им интеллект! - Ты один раз напугался, Том, -сказал Антуан, - а теперь стыдишься своего страха и не знаешь, какой грязью облить этих животных. Тебе не следует стесняться, мы все боялись. Только будь объективен! Том, спокойно смотревший книгофон, вскочил, как ужаленный. Через три минуты стоял всеобщий гвалт, через десять все успокоились. - Я не уверен, что эта штука цела. - Эррера показал на лингвистор.-Хотя и не уверен, что она испорчена! - Что ж, - подытожила Жаннет. - Нет другого выхода, кроме трансформации? И всех немного зазнобило от воспоминаний. - Подождите немного, - с сомнением сказал Эррера.- Сделаем еще один-два похода! До позднего вечера командир просидел за видеограммой их спуска и приземления. Хорошо, что приборы сами засняли вид планеты с различных высот. Что-то он, видимо, нашел, потому что долго еще консультировался с Кэндзибуро Смитом, показывал ему какое-то место на видеограмме и что-то бурно обсуждал с японцем. Даже рассматривали видеограмму через оптический умножитель. Наутро следующего дня разведгруппа в составе Рэда, Мзии и Эрреры отправилась курсом юго-юго-восток, имея на борту вездехода двойной запас энергии и вооружение для трех человек. Позаботились и о воде. Не взяли только еды: умереть от голода здесь было невозможно. Шли на хорошей крейсерской скорости около восьми часов. Рельеф местности был пересеченный, и это давало возможность природе собрать деревья и кусты, цветы и травы в такие роскошные пейзажи, что подчас невозможно было оторвать взгляд. К счастью, вся эта удивительная красота автоматически записывалась для потомков на видео. К заброшенному городу выскочили совершенно неожиданно. На той же скорости, что и в походе, вырвались на поляну, а точнее, на большую закругляющуюся просеку. За этим четким полукругом прежде всего бросались в глаза невысокие строения с обтекаемыми углами и закругленными окнами, какие-то конструкции технического или метрологического назначения и... аллеи, дорожки. Аллеи, обрамленные двумя рядами деревьев, разноцветных, ярких, но посаженных так же, как это принято на Земле, - стройными рядами в линию. С восторженным визгом Мзия - была ее очередь сидеть за рулем вездехода направила машину к ближайшему зданию. Но... пройдя поперек просеки, машина углубилась на территорию городка не более чем на двадцать пять метров. Какая-то невидимая сила, будто гигантская резиновая петля, начала останавливать, тянуть обратно, выпихивать из зоны. Двигатель бессильно выл, как животное, не понимавшее, что с ним происходит. Когда Мзия в испуге заглушила его, вездеход сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее заскользил обратно. Неведомая сила даже развернула его боком, и, если бы Эррера, успевший пересесть на место водителя, не выправил руль, машина завалилась бы. На просеке движение прекратилось, и все перевели дух. - Ничего себе! - прокомментировал командир, вытирая на лбу капельки пота. - Какая-то волновая защита. Какие-то неизвестные поля! Вот это и указывает на наличие высокоорганизованного разума, черт возьми! Попробуем еще раз. Но сначала погрузим в вездеход камни, мы слишком легки. Килограммов триста камней загрузили за четверть часа. Эррера сам сел за управление. Но и лихой "кавалерийский набег" не удался. Вездеход, правда, проник на территорию городка метров на пятьдесят, но затем все повторилось - вездеход обиженно выл, а нечистая сила тащила их из зоны со сверхъестественной легкостью. Кроме того, что они оказались выброшенными из города, выяснилось, что металлические части двигателя просто раскалились, а неметаллические нагрелись градусов до восьмидесяти - ста. - Так мы только загубим машину, - сказал хладнокровно Рэд. - Попробуй, Мартин, поискать дыру в заборе. Ничего не ответив, Эррера двинулся по просеке вдоль невидимой стены. Каждые двести метров он пытался въехать в город, но каждый раз машина испытывала ощутимое сопротивление незримого поля. Наконец они остановились, пораженные. Прямо напротив них высилась скульптура. Почти земное произведение искусства. Хотя и раскрашенное поместному ярко. На высоком, с одной стороны - гладком до блеска постаменте из неизвестного металла или сплава стояло какое-то существо, а может, это было животное, с большими, выпученными глазами. Оно напоминало скорее жука с сорока или пятьюдесятью ножками по обеим сторонам брюшка. Верхние ножки или ручки держали хорошо знакомую им птицу. Скульптура была накрыта металлическим же зонтом, который, впрочем, не мешал обзору. - Да это же синий лебедь, - сказала Мзия. - Как бы нам попасть туда! - озабоченно сказал Эррера. - Как нам туда попасть! - вдруг заорал он в бешенстве. - Попробуй снять с себя металл, - сказал Рэд. - И иди туда голышом! Эррера начал лихорадочно стягивать с себя комбинезон и прочую одежду. Остался в одних трусах. Потом подошел к стене, сделал движение рукой, будто он кого-то толкал ладонью в живот, обернулся с какой-то растерянной, совсем несвойственной ему улыбкой и шагнул вперед. И стена его пропустила. Правда, как он говорил после, это произошло не без некоторого сопротивления со стороны упругой преграды. Проникновение сопровождалось жжением во всем теле. Но ожогов на коже не осталось. Мзия, провожаемая обеспокоенным взглядом Селинджера, прошла за Эррерой. Переправившись на ту сторону, они первым делом побежали к скульптуре. Теперь стало видно, что существо на пьедестале больше всего похоже на скарабея, а лапки его, совершенно одинаковые, непрерывными рядами располагаются между передним и задним хитиновыми щитками, закрывающими спину и грудь. Только на некоторых верхних лапках с двумя пальчиками были острые когти-ножи и когти, напоминающие пинцеты или миниатюрные плоскогубцы. Выпуклые глаза на самом деле оказались похожими на какие-то оптические приборы. А может, это только казалось людям. По-видимому, жук был выполнен в натуральную величину, так как синий лебедь, которого они хорошо знали, был как живой. Натуральность лебедя подчеркивалась очень точной, совсем естественной раскраской. Похоже было, что красный, переливающийся жук довольно неплохо воспроизводил местное разумное животное. Двумя десятками лапок жук как бы поддерживал клюв синего лебедя, из которого виднелся белый шип. А то, что показалось им сначала зонтиком, имело большое отверстие посередине. Но изнутри этот полузонтик оказался выложенным металлическими зеркалами. В них можно было увидеть скульптурную группу со всех сторон и каждую мелочь отдельно, но все это одновременно. - Я понял, - улыбнулся Эррера. - Я догадался. У них глаза устроены, как у некоторых насекомых - каждая фасетка видит отдельно. Чтобы скульптуру можно было увидеть одновременно со всех сторон, они делают круговые фасеточные зеркала!.. Но попробуем пройти дальше. Они двинулись к плоскому одноэтажному строению, которое больше всего напоминало холм, изрытый входами и норами. Однако через двадцать метров они уткнулись в такую же упругую стену. Через это препятствие они пройти уже не смогли. Ни одна из их попыток не увенчалась успехом. Невидимое препятствие раз от раза становилось только горячее. К тому же Рэд бесновался у первой стены, клянясь, что он покинет свой пост, придет и унесет Мзию, а Эрреру размажет по невидимой стене так, что она сразу станет видимой. Кроме того, пошел дождь. Они повернули обратно, когда Мзия неожиданно заметила, что с той стороны, где постамент гладко отшлифован, скала, торчащая из земли неподалеку от памятника, имеет правильную форму. - Смотри, Эррера, это же сидячие места для синих лебедей,- сказала она. - Ты права, Мзиюшка, - сказал офицер, подходя к четырем рядам камней, опускающимся наподобие амфитеатра.- Кто же здесь принимал участие в торжественных церемониях, жуки или лебеди? - Ой, - сказала Мзия. - Здесь что-то видно! И правда, на полированной поверхности пьедестала блуждали какие-то цветные сполохи. Они постояли немного, но ничего интересного не обнаружили. Наверное, это было простое украшение. - Кинб нет! - сказал Эррера. - Давай выбираться отсюда. Вышли они неожиданно просто, хотя тоже точно через сено или вату. Чтобы не обижать Рэда, его тоже пустили посмотреть местное творчество. Они с удивлением наблюдали, как капли дождя беспрепятственно падают на кусты и листья за стеной. "Домой" они прибыли затемно. Но никто не спал. Оказывается, стена экранировала электромагнитные волны, н все, что происходило за стеной, осталось тайной для их товарищей. Заснули где-то в пятом часу условной ночи. Наутро следующего дня после завтрака провели экстренное совещание. В связи с новыми обстоятельствами решено было трансформироваться. Мзия кропотливо исследовала психическое и нервное состояние всех членов команды. Потом Гаррисон исследовал ее. Ребята были в норме, хотя и волновались. Причем больше всего был взволнован остающийся Том Гаррисон, да еще Жаннет Пуйярд, всегда такая уравновешенная, если не флегматичная. Все были годны, хотя и неизвестно, какой бы кончилось истерикой предложение одному из них остаться. Эррера отозвал Ютту в сторону. Он был взволнован и не мог этого скрыть, а может быть, не хотел. - Ютта, я не отговариваю тебя от трансформации, хотя был бы счастлив, если бы ты оста... - Нет, Эррера! - Я знал. Но хочу тебе сказать, что мы можем не вернуться, можем вернуться с искривленной психикой, можем... я не знаю, что может произойти с нами. И я хочу, чтобы ты знала - я люблю тебя. Не умею выразить этого словами... часто хотел, но не мог выразительно сказать. А может, и не надо было? - Не надо! Я и так чувствовала. Иногда... Но хорошо, что ты это сказал! И я тебе отвечу: ты настоящий мужчина, милый! И я с тобой не боюсь ничего! - Я чувствую себя высоким блондином! - сказал насмешливо Эррера и улыбнулся. Он знал о вкусах Ютты. Спокойно, без оживления и обычных шуток десантники обступили Биотрансформатор. Машина гудела, подрагивала, как будто она тоже была возбуждена предстоящим, представляла, что сейчас произойдет. - Срок - три дня, резерв - еще два! - металлическим, четким голосом сказал Том. - Время сбора - солнце в зените! И все посмотрели на взошедшее солнце. - А теперь... - он сделал многозначительную паузу.-*-Первый в Биотрасформатор! Кто первый?! Эррера выступил вперед, обернулся, попрощался взглядом с товарищами и шагнул на площадку аппарата. Это был его долг командира. Десантники застыли, только на лице Ютты, сером и судорожно-неподвижном, дергалась невидимая жилка под глазом. Эррера лежал на поддоне ничком, как предписывалось инструкцией, головой влево. Он лежал не шевелясь и вытянув руки вперед. Прошло несколько минут, и обнаженное тело командира стало распухать, удлиняться, терять человеческие формы, цвет и вдруг за пять-шесть секунд быстрого, почти неуловимого для глаз превращения, трансформировалось в упругий корпус голубого лебедя, сверкающего вороненой синевой. Гидра каркнула и перетащила свое тело за край площадки, а затем неуклюже поползла ближе к лесу. Там она распластала крылья по земле и затихла. Не глядя в сторону своего командира, один за другим ложились разведчики на поддон. Наконец Гаррисон остался один. - Старт! - крикнул Том и махнул рукой. Синие лебеди сначала тяжело, потом легче и легче замахали кожаными крыльями и поднялись в воздух. Два круга над ракетой, и караван полетел на восток, ведомый неизвестным инстинктом, а может, и неизвестным разумом. С этого мгновения о их судьбах можно было получить известия только по телевизорам. Миниатюрные камеры были повешены десантникам еще до трансформации. Но кто мог знать, долго ли послужит аппаратура, когда оператор не имеет рук и не вполне владеет своим сознанием? Том долго глядел им вслед.
   Подробности их дальнейшей жизни известны со слов Эрреры. - В первый момент после превращения состояние было, как всегда, паршивое. Я еле слез с платформы и добрался до края луга. Сознание было еще человеческим, я понимал, что должен подождать остальных, но мною уже владело предчувствие опасности. Я был готов к бою, я знал, неизвестно как, но знал, что камеры в носу по обе стороны боевого шипа полны яда. Очень хотелось есть. Это чувство голода, как я теперь понимаю, сильно отличается от человеческого - голодным было все тело. Была слабость, и я сознавал, что это слабость от голода. Раскинул крылья по земле и почувствовал, что слабость понемногу проходит. К этому времени мои товарищи гидры собрались рядом со мной, они тоже были слабы, некоторые намного слабее меня. Я чувствовал и воспринимал их мысли: "Опасность неизвестно откуда", "питаться, питаться" и настойчивое "я человек". Довольно скоро мы во всем разобрались. Усваивали пищу крыльями и брюхом. Впитывать могли органику прямо из почвы, но она усваивается медленно и условно невкусна. Самое вкусное трава, листья, плоды. Плоды можно есть и ртом, при этом появляются приятные вкусовые ощущения. Отлетев от ракеты на такое расстояние, что ощущение опасности почти полностью исчезло, мы сразу же сели кто на плодовые кусты, кто на деревья и начали их "усваивать". Переварили почти все, до самой земли. Кстати, быстрее всего усваиваются животные, они тоже вкусны, пожалуй, вкуснее плодов. Однако, животных надо предварительно убить. Как это делается, вы знаете. Мы тоже знаем, но иначе. Изнутри. Убивать приятно, "усваивать" теплое животное вдвойне приятней. Вкусней, что ли. Мы знали вкус убийства, если так можно сказать. Подкрепившись, вот точное выражение, именно подкрепившись, мы лежали на земле, кто свернул крылья, кто продолжал подпитываться из почвы. Но теперь, когда, изнуряющий голод был заглушен, мы смогли разговаривать. Да, разговаривать. Карканье, которое было нам известно до трансформации, это основная несущая звуковая частота. Она может передавать какую-то долю простейшей информации. Очень ограниченный круг сигналов. Но на эту частоту накладываются обертоны высоких и сверхвысоких частот. Кроме того, звуковые оберчастоты чередуются со звуками электростатических полей. Они перемежаются на манер гласных и согласных в человеческом языке. С новым способом передачи мысли освоились как бы автоматически и быстро привыкли к "голосам" друг друга. "Голоса" окрашены так же индивидуально, как и человеческие, и мы быстро привыкли. Что меня больше всего поразило, так это возможность передачи наших мыслей. Сложные, абстрактные понятия передавались без труда. Значит, их информационный аппарат был подготовлен к обмену сложной информацией. Если они могут передавать и воспринимать мысли, - значит, они сами могут мыслить. Значит, они разумные? Неожиданное открытие! Мы были крупными экземплярами гидр. Все понимали, что это хорошо. И мы очень нравились друг другу. - Я даже влюблена была в синего лебедя по имени Эррера! - вмешалась в рассказ Ютта, ехидно улыбаясь. - ...Да. Мы поняли, что даже человеческий разум лучше всего проявляется, когда мы сыты, инстинкты, так сказать, не глушат. Однако инстинкты нам помогали. Например, мы "знали", куда нам лететь, где искать укрытие на ночь. Ночной холод и возможный дождь были неприятны. Однако человеческие ли побуждения двигали нами или инстинкты, а может, мысли синих лебедей, не берусь утверждать с точностью. Я скомандовал лететь, и стая поднялась в воздух. Видеть мы могли все, что делается по бокам, и все, что впереди. Было очень красиво вокруг, пейзаж напоминал заброшенный английский парк. У меня создалось впечатление, что все это кем-то когда-то распланировано, больно уж пейзаж был живописен. Я помню свой восторг и удивление товарищей и еще тогда подумал, что гидры отличаются от животных восприятием эстетических категорий.