Ромов Анатолий. В чужих не стрелять

   - Как я понимаю, вы адвокат, защищающий интересы фирмы "Глебов и К°"?
   - Совершенно верно. Ваше высокородие, не буду отнимать у вас время. Думаю, вам, как и мне, хорошо известны обстоятельства дела.
   Глаза Кухмистрова сузились.
   - Вполне возможно, господин Пластов. Так как я не ждал вашего визита, признаюсь: говорить на эту тему пока не готов, но могу дать объяснения, если вас что-то интересует.
   - Понимаю, ваше высокородие. Напротив, я, если у вас возникнут какие-то вопросы, готов ответить на любой из них.
   - Я жду ваших, господин Пластов.
   - Хочу прибегнуть к любезности следствия и выяснить одно: степень вины сторожа? Кажется, его фамилия Желдин?
   Кухмистров смотрел довольно сухо:
   - Да, господин Пластов, совершенно верно, Желдин. Вам никто не будет препятствовать в выяснении степени вины любого человека, но до окончания разбирательства материалы следствия принадлежат только следствию. Таков закон.
   - Я это прекрасно знаю, ваше высокородие, но мне известно, что Желдин арестован, и я хотел бы получить с ним свидание. Думаю, не нужно обосновывать причины просьбы - они ясны.
   Это точный удар. По его расчетам, новый сторож мог быть лишь подставным лицом, не посвященным в общий план. Если Глебову предъявят обвинение, как инициатору поджога, для заговорщиков сторож будет наиболее вероятной кандидатурой на роль непосредственного исполнителя. Значит, он ничего не должен знать, иначе в ходе следствия или на суде может выдать остальных участников. Если же допустить, что Кухмистров входит в заговор, он постарается не дать ему свидания со сторожем, чтобы не позволять выяснить эти тонкости. То же самое, конечно, могло случиться и при беспристрастном следствии, для отказа в свидании есть все основания, но на это у Пластова был свой взгляд. Было еще одно: отказ в свидании с Желдиным можно использовать в дальнейшем как козырь в защите и повод для отвода. По взгляду Кухмистрова - тот все отлично понял.
   - Господин Пластов, вы сами понимаете, я всерьез озабочен полнейшим выяснением обстоятельства дела. Как юрист, вы должны понять, мне крайне важно, чтобы на показания Желдина никто не влиял. Поэтому вынужден отказать в этом свидании, согласитесь, может быть, даже в интересах фирмы.
   Может быть, этот опытный чиновник и не замешан в заговоре прямо, но это и не суть важно. Вполне достаточно, что сам Пластов сейчас понял: кто-то дал Кухмистрову понять, в каком направлении следует вести дело. Иначе бы следователь с таким опытом обязательно попытался выяснить истинную роль Желдина. Встретив невозмутимый взгляд Кухмистрова, Пластов улыбнулся:
   - Сомневаюсь, чтобы отказ адвокату в свидании с работником фирмы был в интересах этой фирмы. Но что поделать. Мне было важно понять отношение Желдина к случившемуся, к сожалению, своим отказом вы помешали мне это сделать.
   - Надеюсь, господин Пластов, мотивы вы понимаете.
   - Да, безусловно, мотивы, но не отказ.
   Кухмистров развел руками:
   - Увы, господин Пластов, я ничего не могу добавить к сказанному.
   Выйдя от Кухмистрова, Пластов плотно прикрыл за собой дверь. Оглянулся - коридор пуст. Не спеша прошел к уголовной части, три раза стукнул в дверь Денисова, услышав спокойное: "Прошу" - вошел, закрыл дверь.
   - Добрый день, Алексей Фомич. Чем порадуете?
   Алексей Фомич смотрел настороженно; подошел к двери, повернул ключ.
   - Порадую, только знаете, давайте говорить тихо.
   - Извольте. - Пройдя вслед за Денисовым и усевшись, Пластов поинтересовался: - Узнали что-то?
   - Вы не представляете даже, как только я не улещивал этого Гуньку. Ему было велено доносить, кто будет  п р о н ю х и в а т ь  на этом самом пустыре. Есть одна фирма, завод машиностроительный, "Шуккерт и К°". Дело в том, что эта фирма является владельцем этого участка земли. Во владение вступила всего месяц. Частные владельцы, как известно, имеют право нанимать для охраны кого угодно.
   - Нанимать, но не резать заживо прохожих.
   - Плохо. - Денисов с досадой почесал за ухом. - Очень плохо. Получается, я занимаюсь делом Кухмистрова.
   - Вы проводили мелкое расследование, никто из вашего начальства не будет им интересоваться. Надеюсь, сами протокол допроса Гуньки вы не покажете Кухмистрову? А вот если вы дадите копию протокола мне...
   - Арсений Дмитриевич... Это же государственный документ. У меня семья. Христом-богом прошу.
   Пластов вытащил из внутреннего кармана конверт.
   - Здесь триста рублей. Берите. Смею уверить, вы честно заработали эти деньги.
   Триста рублей серьезно подрывали его наличность, но выявленные Денисовым факты явно того стоили. Чиновник смотрел на конверт, покусывая губу.
   - Что ж, ваша взяла. - Вырвав несколько листков, делопроизводитель протянул их Пластову. - Вот.
   20
   Субботин после звонка открыл дверь не сразу, когда створка распахнулась, Пластову показалось: инженер чем-то обеспокоен.
   - Может быть, я некстати, Василий Васильевич? Простите, у вас гости?
   - Нет, ради бога. Просто я был кое-чем занят. Проходите, всегда рад вас видеть. Я один, проходите в кабинет.
   Усевшись в кресло, Пластов постарался забыть напряженность Субботина.
   - Василий Васильевич, хотелось бы еще раз вместе с вами взглянуть на остатки найденного генератора.
   - Ради бога... Что - вы пришли только из-за этого?
   - В общем, да. Если позволите, после того как мы его осмотрим, я вам кое-что объясню?
   Медлит. Что с ним? Неважно, главное сейчас разобраться с тем, ради чего он пришел. Субботин кивнул:
   - Что ж... Прошу.
   Они спустились вниз, прошли к сараю. Субботин открыл дверь, кивнул:
   - Вас интересует это?
   Пластов присел над закопченным агрегатом, осторожно приподнял кожух. Ничего нового, те же обугленные детали, но теперь он смотрел на них по-другому.
   - Василий Васильевич, хотел бы поделиться с вами сомнениями. Насколько я понял, вы убеждены: генератор Вологдина с завода похищен?
   - Конечно. Не только убежден, это так и есть, это факт. Ваши сомнения связаны именно с этим? В чем же вы сомневаетесь?
   - Не буду отрицать, что генератор Вологдина исчез. Вот только когда это случилось? До пожара? Или - после?
   - Думаю, до пожара.
   - Когда именно?
   - Как только с завода ушел последний человек. Сторож Желдин не в счет. Не буду говорить о степени его виновности, но ему веры нет.
   - Напрасно.
   - Не понимаю. - Субботин встретился с ним взглядом. - Ведь Желдин взят под стражу?
   - Ну и что? Василий Васильевич, мне кажется, новый сторож человек хоть и неопытный, но честный. Не потому, что я в него верю, - за это логика. Впрочем, дело не в этом. Оставим Желдина.
   - В чем же?
   - Генератор не могли похитить до пожара. Никак.
   - Почему вы так убеждены? Причина?
   - Причина простая - до пожара ничего нельзя было рассчитать. Для человека, который, допустим, выкрал бы настоящий и поставил на стенд поддельный генератор, - для него ведь не могло быть никакой гарантии, что подделка обязательно сгорит? Значит, он не мог быть уверен, что она скроет следы? Или - такая гарантия была?
   - Я об этом не подумал. Действительно, такой гарантии не было.
   - Я тоже думаю, что не было. Откуда он мог знать, что завод сгорит дотла? Но тогда подделка сразу была бы раскрыта? Или не так?
   Инженер снова присел, разглядывая остатки электромашины.
   - Вы правы... Черт... Что же, выходит, он похитил его...
   - Если кто-то и похитил генератор, то сделал он это скорее после пожара.
   - Но тут противоречие... - Раздумывая о чем-то, Субботин покачал головой. - Явное противоречие.
   - Действительно, противоречие: откуда в таком случае этот человек мог знать, что генератор уцелеет?
   Субботин повернулся:
   - Именно, откуда?
   - Сомнение серьезное, но, как я понял, то, что мы видим, собрано из уже сгоревших остатков. Или не так?
   - Пожалуй, вы правы... Да и верно, сгоревшими остатками сбить с толку легче... Сплошная путаница, что же получается... Поджигая завод, он тем не менее рассчитывал, что машина уцелеет?
   - Не знаю, - заметил Пластов.
   - Да и потом, когда он унес генератор? Там же была полиция?
   - По-моему, было лишь двое городовых, которые больше следили за порядком.
   - Тогда... Что же вы полагаете?
   - Ничего.
   Они вышли, Субботин запер дверь и, пройдя вместе с Пластовым к подворотне, остановился.
   - Действительно, получается какая-то несуразица. Вы уж... простите меня? Я довольно холодно вас встретил?
   - Василий Васильевич, какие церемонии, сейчас не до этого. Надо понять, понять, как все было.
   - Да, вы правы, понять... Счастье-то, вот счастье...
   - Простите, вы о чем?
   - Оказывается, вы честный человек, а? Я обязан, просто обязан уговорить вас, чтобы вы во что бы то ни стало выиграли страховку для Глебова.
   - Но... я ведь и так хочу это сделать.
   Субботин вздохнул, помрачнел.
   - Хотите, вы правы... Д-да. Чертова история. Уговариваю вас, хотя вы и так... - Задрал голову, разглядывая полоску неба наверху. - Ладно, Арсений Дмитриевич, извините... Жду завтра.
   21
   Пластов назвал номер телефона юридической конторы Трояновского, с облегчением услышал голос самого Тиргина, сказал:
   - Запомни: если ты хочешь оказать важную услугу хорошо известному мне и тебе лицу, ты должен выполнить мою последнюю просьбу. Ты слышишь меня, Владимир? Ближайшая нотариальная контора от тебя в десяти минутах ходьбы. Снять копию - секундное дело. Мне отступать некуда, но некуда отступать и тебе. Я не собираюсь угрожать, наоборот, взываю к твоему чувству долга. В бедственном положении находятся люди, у которых ты бывал. Дом, в котором ты был принят. Ты понимаешь, о чем я говорю? Это дело чести.
   - Что ж, сударь... - Голос Тиргина дрогнул, в нем появилась хрипотца. - Что ж, сударь, я подумаю.
   - Чтобы облегчить себе задачу, воспользуйся моим абонементным ящиком на центральном почтамте, его номер - девятьсот девятнадцать. Интересующее меня отправление ты должен опустить туда сегодня же, иначе будет поздно. Повторяю: номер ящика девятьсот девятнадцать.
   - Сударь, я подумаю.
   - Мы, а значит, ты - перед последней чертой. Думать уже некогда. Итак, девятьсот девятнадцать, жду.
   Вечером, войдя в зал центрального почтамта, Пластов внимательно огляделся. На первый взгляд все было как обычно и не вызывало подозрений. Подошел к абонементному ящику 919, достал ключи, открыл - и сразу увидел конверт. Распечатал - копия конфиденциального письма банка Мюллера Трояновскому. Датировано понедельником 12 июня, все совпадает, письмо отправлено сразу же после пожара. Текст копии, заверенной нотариусом, был кратким:
   "Юридическая контора Трояновский и Андерсен", С. И. Трояновскому.
   Милостивый государь Сергей Игнатьевич! Настоящим доводим до Вашего сведения, что на Ваше имя в нашем банке открыт счет No 808901. С глубочайшим почтением, искренне Ваш В. В. Алтухов (подпись заместителя председателя правления банка). Июня 12-го лета 1912. С.-Петербург".
   22
   Вернувшись домой, Пластов потрогал кофейник - он был теплым. Скорее всего постаралась Амалия Петровна. Налил кофе, отхлебнул, повернулся - и в дверях кухни увидел высокого человека со светлыми усиками и прищуренными голубыми глазами. Опущенная правая рука - с револьвером. Вот рука чуть приподнялась:
   - Спокойно, господин Пластов. Не делайте лишних движений. И вообще делайте их как можно меньше.
   - Кто вы такой? По какому праву вы в моей квартире?
   Усмехнулся - углом рта:
   - Вопросов задавать не нужно, их буду задавать я. Иначе не исключено, что я выпущу вам пулю в живот. Понимаете? Не слышу ответа? Повторить еще раз?
   Что там ни говори, под дулом револьвера стоять неприятно. Особенно когда у человека такие глаза.
   - Понимаю. Что я должен делать?
   - Сначала поставьте стакан. - Проследил, как стакан опустился на стол. - Вот так. Теперь отойдите к тому стулу. Сядьте.
   Пластов сел. Подтянув к себе стул, человек уселся напротив, у входа в кухню. Одет в серую тройку, на голове английское кепи, все сходится с рассказом Хржановича - типичный петербургский гуляка. Смотрит не отрываясь, руку с револьвером положил на колени.
   - Господин Пластов, если вы будете благоразумны, я сохраню вам жизнь. Надеюсь, вы дорожите жизнью?
   Пластов не ответил, поневоле покосившись на телефон. Человек рассеянно перехватил взгляд, вздохнул.
   - Шнур я обрезал на всякий случай, чтобы нам не мешали. Уверяю: если вы ответите на мои вопросы, вы сможете позвонить. И вообще жить как вам хочется.
   - Что вам угодно?
   - Прежде всего, г-н Пластов, я очень хотел бы знать, на кого вы работаете?
   - Не понимаю. Я юрист.
   - О, господин Пластов, не утомляйте меня. Вы можете прикрываться какой угодно ширмой, мне важно знать, на кого вы действительно работаете?
   - Повторяю, я юрист, уже двенадцать лет состоящий в коллегии юристов. На кого я могу работать?
   Человек повел подбородком, будто сдерживая зевоту.
   - Именно это меня и интересует. Так на кого же?
   По повадкам и по всему остальному - именно этот человек следил за ним на Съезженской. Тогда он вышел от Вологдина, сегодня был у Субботина. Может быть, здесь есть какая-то связь? Очень может быть, у Субботина он был и в тот день, когда подъезжал черный "фордзон". Вдруг, оскалившись, человек стукнул кулаком по столу, заорал:
   - На кого, черт возьми? Отвечай, мерзавец, или я продырявлю тебя к чертовой матери! - Медленно поднял револьвер, прицелился. - Ну? Считаю до трех! Раз...
   Похоже на игру, но рот все равно наполнился слюной. Черт его знает, вдруг выстрелит... Выдавилось само собой:
   - Подождите. - Надо сообразить, быстро сообразить, какая связь между Субботиным, Волошиным и этим человеком. - Подождите, давайте поговорим спокойно.
   - Два... Не желаю говорить спокойно...
   - С чего вы взяли, что я на кого-то работаю? Разве я давал повод? Вдруг, удивляясь самому себе, крикнул: - Да подождите же!
   Странно, это подействовало - человек опустил револьвер. Будто боясь, что он передумает, Пластов повторил:
   - Действительно, какой я вам дал повод подозревать меня?
   Смотрит, изучая.
   - Повод? Да ты, негодяй, дал тысячу поводов. Какого черта ты суешь нос не в свои дела? Занимаешься защитой фирмы Глебова - так занимайся! Ствол снова приподнялся. - Не-ет, мерзавец, я хорошо вижу, что тебе нужно... Хорошо... Ты думаешь, ты безнаказан - ну так знай, я стреляю без промаха... - Вот это да, палец на крючке дернулся, он сейчас выстрелит. Последний раз, чтобы спасти свою продажную шкуру, отвечай, кто тебе платит?
   Кто же это может быть... Немцы? Нет, не похоже. Наша контрразведка? Тоже вряд ли, они действуют по-другому. Человек оскалился.
   - Встань! Встань и повернись к стене!
   Пришлось встать и повернуться к кухонной полке. Сзади раздался смешок:
   - Молись. Молись своему богу.
   Неужели выстрелит? Сзади неясное движение, шорох. Короткий и очень знакомый звук. Курок? Нет, конечно, это дверь. Постояв немного, Пластов повернулся - никого. Ушел? Как будто, по крайней мере, здесь, в квартире тишина.
   Вернулся на кухню, потрогал недопитый стакан - он еще не остыл. Машинально отхлебнул, сел, попытался вспомнить все, что услышал. На кого ты работаешь... Занимаешься фирмой Глебова - так занимайся... Ты думаешь, ты безнаказан... Кажется, связь есть не только между посещениями Субботина и Вологдина, но и между этими вопросами. Хорошо, утром он эту связь выяснит.
   23
   В десять утра Пластов подъехал к дому Субботина. Поднялся, позвонил, открывший дверь хозяин приветливо улыбнулся:
   - Арсений Дмитриевич, заходите, ждем... Оговорюсь сразу же: я не один, ко мне с утра зашел Валентин Петрович, но ведь это как раз к лучшему, а? - Вышел на площадку, зашептал, округлив глаза: - Арсений Дмитриевич, дорогой, может быть, откроем, что случилось с генератором? Он же мучается?
   Ответить пришлось также шепотом:
   - Откроем, только сначала откройте вы мне, Василий Васильевич, кто был у вас вчера?
   - Вчера? - сказав это, Субботин застыл.
   - Да, вчера, Василий Васильевич, именно вчера, когда я пришел к вам?
   Они посмотрели друг другу в глаза, инженер усмехнулся, щелкнул пальцами:
   - Черт. Не умею врать. Да, у меня вчера был человек, но этого человека вы не знаете. Его фамилия...
   - Да, его фамилия? Раз уж начали - говорите. Это секрет?
   - Н-ну почему же, нет... Его фамилия Берг. Лейтенант Берг.
   - Начальник радиосвязи "Андрея Первозванного"?
   - Да, это так. Я говорил вам?
   - Говорили. Случайно, Василий Васильевич, Берг не высокого ли роста? Блондин с голубыми глазами, маленькие светлые усики?
   Они по-прежнему говорили шепотом, из квартиры донеслось:
   - Василий Васильевич, кто там?
   - Валентин Петрович, одну минутку, сейчас! - Обернувшись на секунду, Субботин снова перешел на шепот: - Да, он примерно выглядит так, как вы описали. Вы знакомы?
   - Будем считать, что знакомы. Кстати, почему у него такая фамилия? Он что, немец?
   - Русский, чистокровный русский. Берг - потомок современника Петра адмирала Берга.
   - Что же вчера делал у вас Берг?
   - Уж простите, ради бога, так получилось... Берг часто бывает у меня и у Валентина Петровича, мы ведь втроем хорошие друзья...
   - Вы именно поэтому спрятали Берга от меня?
   - Видите ли... Как бы вам сказать...
   - Смелей, Василий Васильевич... Говорите?
   - Берг уверен, что вы - немецкий шпион.
   - Все понятно. Я - немецкий шпион. Что дальше?
   - Больше того, он утверждает, что вы имеете какое-то отношение к похищению генератора. Берг настолько в это верит, что был момент... Признаюсь, был момент, когда он убедил в этом и меня.
   - Как я понимаю, это случилось вчера?
   - Да, именно вчера. Но разговоры в сарае убедили меня в обратном.
   - Что вряд ли можно сказать о Берге?
   - Вы правы. Мои доводы на него не подействовали.
   - Значит, вы его спрятали?
   - Да... Вчера, когда Берг увидел вас из окна... вы как раз подходили к дому... Он попросил спрятать его во второй комнате.
   - Понятно. Чтобы убедиться в моей злонамеренности.
   - Совершенно верно. То есть глупость, конечно... - Повернулся. - Я думаю, не стоит больше заставлять ждать Валентина Петровича?
   - Конечно.
   Они прошли в кабинет. Пластов, поздоровавшись с Вологдиным, добавил:
   - Валентин Петрович, открою секрет: мы с Василием Васильевичем разговариваем о Берге.
   Ничего не понимающий Вологдин нахмурился:
   - О Берге?! В связи с чем?
   - Мне кажется, сейчас вы это поймете. Василий Васильевич, насколько я помню, Берг со своими матросами первым успел к пожару?
   - Да, первым. Я ведь говорил, они приехали на машинах.
   - На машинах... Простите, а где сейчас может быть Берг?
   - Где же ему быть - на "Андрее Первозванном". Броненосец как раз стоит на Неве.
   - У вас, конечно, есть допуск на корабль?
   - Да, они ведь наши заказчики.
   - Надеюсь, с вами пустят и меня?
   - Зачем нам туда?
   - Именно в связи с пропавшим генератором. Прошу вас, немедленно едем туда вместе с Валентином Петровичем.
   24
   Поднявшись вместе с Субботиным и Вологдиным по трапу, Пластов оглянулся. Отсюда, с кормы "Андрея Первозванного", доставивший их с невского берега катер казался совсем крохотным, он терялся где-то далеко внизу. Дежурный офицер отдал честь:
   - Дежурный по броненосцу лейтенант Сизов-второп. Господа, рад приветствовать вас на "Первозванном". Валентин Петрович, Василий Васильевич, прошу - вместе с вашим гостем. Бергу уже доложили, он ждет.
   Чувствовалось, что Субботин и Вологдин хорошо знают корабль. Пройдя множество коридоров, несколько раз спустившись и поднявшись по трапам, они наконец остановились у одной из кают. Субботин постучал, услышал "Войдите!", открыл дверь, кивнул. Войдя в небольшую каюту, Пластов увидел человека, которого и ожидал увидеть - вчерашнего гостя. Лейтенант сидел на койке у распахнутого иллюминатора, когда он повернулся, камешки глаз блеснули так же холодно, как вчера. Единственное - сейчас Берг был в кителе с погонами лейтенанта. При виде вошедших усмехнулся, встал. Сухо поклонился, правая щека дернулась:
   - Здравствуйте, господа. Василий Васильевич, не ждал, что вы придете с этим господином.
   - Кирилл Львович... - начал было Субботин, но Пластов остановил его:
   - Подождите, Василий Васильевич. - Повернулся. - Давайте представимся, раз вчера мы этого не сделали. Меня зовут Арсений Дмитриевич Пластов.
   Берг хмыкнул, Пластов спросил:
   - Все-таки как вас зовут?
   - Боже мой. Кирилл Львович... - Субботин вздохнул. - Вы ли это?
   - Василий Васильевич, вам не понять, - Берг отвернулся.
   - Все-таки мы у вас в гостях?
   - Хорошо. Только ради друзей. - Скривился. - Кирилл Берг, если вам угодно. Можете называть Кирилл Львович Берг. Прошу всех присаживаться, в тесноте, да не в обиде. - Сел, расстегнул верхнюю пуговицу. - Что ж, господа, посмею спросить, что дальше?
   Пластов улыбнулся:
   - Дальше - скажите, куда вы спрятали генератор?
   Медленно повернул голову:
   - Что-что?
   - Ничего. Я лишь попросил объяснить, куда вы спрятали высокочастотный генератор Вологдина? Спасенный вами генератор, не похищенный, а спасенный, вы слышите?
   Лейтенант посмотрел на Субботина, перевел взгляд на Вологдина.
   - Не понимаю, что за чушь? Что еще за спасенный?
   - Боюсь, что не чушь, Кирилл Львович. Мне кажется, я могу объяснить, как все происходило... Но думаю, лучше это сделать вам самим. Вам, первым прибывшим на место пожара.
   Вологдин внезапно повернулся к Бергу. Присел, попытался посмотреть в глаза:
   - Кирилл Львович? О чем идет разговор? Это что, правда?
   Берг отвернулся.
   - Ну правда, - вдруг застучал кулаком по матрасу: - Правда, правда, правда, правда, правда!
   Вологдин схватил его за руку, развернул к себе:
   - Подождите... Да что правда-то? Что правда-то? Это все-таки мой генератор? Мой или не мой, слышите? Ну, Кирилл Львович? Ответьте, чей это генератор?
   - Ваш, ваш, Валентин Петрович. - Осторожно освободил руку. - Ваш, который очень легко мог стать не вашим.
   Субботин сел рядом с Бергом, взял его за плечи:
   - Подождите, Кирилл Львович... Он что... Он что, цел?
   - Нет. Он сильно пострадал во время пожара. По чести - от него остались одни воспоминания.
   - Где же... эти воспоминания?
   Лейтенант расстегнул еще одну пуговицу, достал из табакерки папиросу, закурил, жадно затянулся.
   - Здесь, на броненосце, где же быть еще. Наверху, в радиорубке. Потушил папиросу, вдавил в пепельницу, встал. - Пойдемте, покажу.
   Они вышли из каюты, снова долго пробирались по коридорам, еще дольше поднимались по узкому трапу наверх, к командному мостику. Открыв дверь радиорубки, Берг бросил вскочившему было радисту:
   - Сиди... - Достал ключ, повернулся: - Сюда, господа, это здесь, за переборкой, в каптерке радистов. - Вставил ключ в скважину, открыл небольшую дверцу. Все четверо вошли - в крохотной каморке, в углу стоял сильно обгоревший, с пожухлой краской на корпусе агрегат. Вологдин сразу же присел над генератором, погладил черный от копоти кожух, повернулся:
   - Но что же это?..
   Губы его дрожали, он растерянно улыбался.
   - Василий Васильевич, Арсений Дмитриевич - это же... Это... Вы даже не представляете - он!
   Субботин присел рядом, внимательно оглядел машину.
   - Валентин Петрович, а ведь действительно он. - Посмотрел на Берга. Неужели есть надежда восстановить?
   Лейтенант усмехнулся:
   - Видите, я верю в талант Вологдина. И вообще в русский талант. Конечно, от генератора практически осталось очень мало. Но есть основа. Вопрос теперь только в одном: найти место, где можно будет заняться восстановлением генератора. - Лейтенант поднял с палубы ветошь, протянул Вологдину, тот машинально вытер руки. - Может быть, спустимся? В каюте мы сможем поговорить спокойней?
   - Но как же... - Вологдин снова присел. Субботин тронул его за плечо:
   - Пойдемте, Валентин Петрович. Времени, чтобы насмотреться на это чудо, у нас еще хватит.
   Но Вологдин будто не мог оторваться от генератора: сидя на корточках, ощупывая контакты, поднял кожух, стал осматривать ротор. С сожалением встал, повернулся к Бергу:
   - Но почему вы молчали? Почему не сказали - хотя бы мне?
   - Сейчас все объясню. - Подождав, пока все выйдут, лейтенант тщательно запер каптерку. Миновав радиста, четверо тем же путем вернулись в каюту. Берг некоторое время стоял у иллюминатора, будто изучая гавань. Повернулся.
   - Когда ночью меня разбудили и сказали, что горит завод Глебова, мысли у меня, конечно, были только о генераторе. Тут же я поднял всю команду радистов, по дороге прихватил дежурный полувзвод, с ними на трех авто примчался к пожару... Там было черт знает что, ад, пожарные мечутся, все догорает, крыша обрушена, кругом струи воды, пар... Я хорошо знал, где испытательный стенд, сразу же сказал своим, что делать. Пробрался к стенду, там завалы прессшпана... Расшвырял его вместе с матросами генератор сильно обожжен, но что-то все-таки осталось. Потом понял - от полного уничтожения его спас прессшпан. Но тогда было не до этого, думал только об одном: завод не мог загореться сам собой, его подожгли. И подожгли из-за генератора. Поэтому приказал своим: подгоняйте автомобиль и перетаскивайте на него остатки генератора. Все было сделано быстро, в той суматохе можно было вынести все, что угодно. Но перед тем, как уехать, подумал: если узнают, что основа генератора вынесена с завода, за ним опять начнется охота. Пусть все считают, что он сгорел без остатка. Некоторые машины УМО внешне от генератора почти не отличаются. Я с матросами быстро собрал и поставил все это на стенд... Получилась полная картина: генератор Вологдина сгорел, причем полностью. Потом, поразмыслив, решил не говорить об этом никому, даже вам - до поры, до времени. Пусть все утихнет. Действительно, все как будто утихло, все поверили... Но я ведь не пай-мальчик, прощать не люблю. Мне было важно выяснить, кто поджег завод... Я знал, никто этим не займется, кроме меня. Что это работа немцев, ясно, но кто был исполнителем? Понять это можно было только по интересу к генератору... Вернее - к тому, на самом ли деле он сгорел. И здесь... - Посмотрел на Пластова. - Здесь появились вы. Мне с самого начала не понравилось, что вы суетесь всюду... Особенно же мне не понравилось, что вы терзаете Вологдина.