Ронда Грей. Младшая сестра

   Однако ему становилось все труднее и труднее думать о ней как о маленькой сестренке Сола. Трэлла не была похожа на малышку – она являла собой самый настоящий соблазн для мужчины. Алан никогда бы не поверил, что мужская фланелевая рубашка, на несколько размеров превышающая комплекцию девушки, может смотреться так же сексуально, как шифон и кружева.
   А все потому, что он проводит слишком много времени в одиночестве. В этом все дело. Как только снег подтает, он отвезет Трэллу домой, а затем направится в ближайший городишко, где найдет себе какую-нибудь красотку, которая не будет связана родственными узами с его лучшим другом.
   Продолжая хмуриться от невеселых мыслей, Алан вышел из конюшни и закрыл за собой дверь. Он повернулся и направился к хижине. Но не успел сделать и шага, как, чертыхаясь, резко отпрянул назад – что-то увесистое ударило ему в грудь, на куртке осталось большое снежное пятно. Из-за угла хижины на него смотрели озорные глаза Трэллы.
   – Ты, кажется, встал на пути моего снежка!
   – Надеюсь, ты метила не в меня? – Алан начал стряхивать прилипший к куртке снег.
   – Разумеется нет. Как ты только мог подумать такое! Я просто решила разгрести снег вокруг хижины. – Увидев, что Алан наклонился, чтобы взять пригоршню снега, девушка предусмотрительно отпрянула назад.
   – Ты собираешься убирать снег при помощи снежков? – Он умял комок ладонями, одновременно приближаясь к Трэлле.
   – Дорога начинается с первого шага, – проговорила девушка благочестивым тоном человека, вещающего истину.
   – Правильно. – Алан соорудил крепкий, идеально круглый снежок, следя тем временем сверкающими от предвкушения победы глазами за Трэллой.
   – Кстати, Библия учит нас подставить другую щеку, – с надеждой произнесла она, продолжая двигаться вдоль стены.
   – И это так. – Алан остановился, как бы обдумывая предложение противника.
   – Но, с другой стороны, лучший вид защиты – это нападение! – Второй снежок угодил ему в плечо.
   Девушка, не дожидаясь последствий своей атаки, повернулась и побежала.
   Битва, которая разгорелась вслед за этим, была стремительной и ожесточенной. Трэлла забрасывала своего противника снежками, но крепкие снаряды, брошенные мужской рукой, били точнее. Ее сила – в мобильности, его преимущество – в силе. Обрушивая друг на друга град снежков, они смеялись и кричали от восторга, как дети.
   Обладая несравнимой мощью, Алан, конечно, играючи мог выиграть битву. Но он намеренно сдерживал себя, давая девушке возможность маневра.
   – Тебе не взять меня живой, коп! – задиристо закричала она, запустила в противника два наскоро слепленных комка и затем повернулась, чтобы удрать. Но тут ее ботинки застряли в снегу, и она потеряла равновесие. Трэлла шлепнулась на спину в сугроб, который оказался не таким уж и мягким.
   Громкий победный смех Алана эхом прокатился по окрестности и замер, когда он увидел неподвижную фигуру девушки. – Трэй!
   Это детское имя вырвалось невольно. Алан ощутил внезапный холодок страха в груди. Неужели ударилась о камень, скрытый под снегом? Он ринулся к Трэлле, проклиная глубокий снег, мешавший движению. Она могла разбить голову, а ближайший врач находится за многие мили отсюда. Вдруг Алан вспомнил о рации, и у него немного отлегло от сердца. Он опустился около неподвижного тела на колени. Снимая перчатки, Алан прикинул, сколько времени потребуется Солу, чтобы добраться до хижины на вездеходе.
   Господи! Не допусти, чтобы это было серьезно. Он осторожно просунул руку под голову неподвижно лежащей фигурки, страшась почувствовать на своих пальцах липкую кровь.
   Трэлла действовала так стремительно, что он не успел осознать происходящее. Зато она имела достаточно времени, чтобы припечатать к его лицу пригоршню снега. – Попался!
   Алан резко отпрянул назад, едва не упав навзничь. Трэлла тем временем отползла от него и попыталась подняться на ноги. Боже мой, какие кровавые картины только что рисовало его воспаленное воображение. Ему бы только добраться до нее…
   Грозно рыча, Алан нырнул вперед и успел схватить девушку за талию, когда она уже собиралась подняться. Он снова утащил ее в снег, удержав поверженную противницу силой и весом своего мощного тела.
   – Я испугался, что ты разбила свою дурную голову, – тяжело дыша, проревел он, сверкая глазами.
   – Я вовсе не хотела пугать тебя, но и ты был не прав. Зачем было смеяться, когда я упала?
   – Но если это выглядело действительно смешно?
   – Так же, как и тогда, когда я залепила тебе снегом лицо?
   Алан не мог сердиться на нее, видя перед собой веселые, сияющие ярко-зеленые глаза.
   – У меня мог случиться сердечный приступ.
   – Я проходила курс по оказанию первой помощи в школе медсестер.
   – Ты и это успела?
   – После бухгалтерии и до кулинарии. Отпусти меня.
   – Обещаешь вести себя хорошо?
   – Не могу. Ты назвал меня Трэй и вызвал забытые эмоции. – Она попробовала освободить руки, но Алан держал их крепко у нее над головой. – Снег такой холодный. – Девушка капризно надулась.
   – Мне тоже холодно от снега у меня за шиворотом. Не рассчитывай на сострадание. Сейчас действует только месть.
   – Вот уж не думала, что ты не умеешь проигрывать.
   – Я не знал, что проиграл. – Свободной рукой Алан оттянул воротник женской куртки. – Мне кажется, будет справедливо, если ты почувствуешь, что такое снег за шиворотом.
   – Я думала, мы друзья. – Трэлла опустила подбородок, защищая голую шею, но он схватил девушку за волосы и откинул голову назад.
   – А друзья должны делить все поровну.
   – Ал! – Из груди Трэллы вырвался пронзительный крик, когда он уткнулся холодным, мокрым лицом в ее теплую, нежную шею. У девушки перехватило дыхание. Сопротивляясь и смеясь одновременно, она выгнулась, стараясь избавиться от давящего на нее тяжелого тела. Но обиженный противник вознамерился довести наказание до конца. Он легко удерживал в сильных руках изящную фигурку, продолжая тереться холодным как лед лицом о шею проказницы.
   Потом Алан уже не смог бы сказать, как и когда это произошло. Детская возня уступила место чему-то другому.
   От Трэллы исходил запах душистого мыла, и свежего снега, и чего-то еще, что можно было определить всего одним словом – женственность. О, эта нежная кожа, эти волшебные изгибы тела, такого близкого, такого манящего. Пальцы все еще держали девушку за волосы, но теперь в руках уже не было прежней силы. В них появилась нежность. Теперь Алан касался девичьей шеи легким движением губ.
   Безумие. Настоящее безумие…
   Алан поднял голову, намереваясь оторваться от соблазнительной шеи с пульсирующей жилкой внизу и прекратить пока не поздно это сумасшествие. А Трэлла смотрела на него горящими глазами, которые говорили, что она не безучастно принимает такое условие игры.
   Тело девушки расслабилось, и мужчина почувствовал, как она слегка пошевелилась, чтобы распластаться в более удобной позе под тяжестью его веса. Надо подняться! – приказал себе он, глядя как зачарованный на пухлую нижнюю губу соблазнительного рта. Ну просто спятил, что еще можно сказать?
   – Алан. – Слово прошелестело вместе с мягким выдохом.
   Он снова опустил голову, обдавая девушку горячим дыханием. И опять какая-то часть его разума настойчиво предостерегала: этого не должно случиться. Но если у мужчины и был шанс образумиться и взять ситуацию под контроль своей воли, то недолго – Трэй подняла голову и, уничтожив ту небольшую дистанцию, которая еще разделяла их, ответила на призыв его губ.
   Это легкое прикосновение подействовало на Алана, как разряд электрического тока, пронзивший тело насквозь. Он почувствовал острое сексуальное желание. Жадные губы обоих соединились. Девушка властно взяла инициативу в свои руки.
   Сначала они робко обменялись поцелуями. Нежность ее губ, тепло девичьего тела, ее запах, ощущение шелковистых волос в руке – все это казалось Алану давно знакомым, словно было частью его самого.
   Он прошелся языком по податливым губам, как бы прося разрешения проникнуть внутрь. Она с готовностью откликнулась на просьбу, и их языки встретились, что вызвало у обоих еще больший эмоциональный отклик. Алан ослабил напор, и девушка, подняв руки, запустила их в густую шевелюру его золотых волос. Она теснее прижималась к любимому по мере того, как поцелуй разжигал взаимную страсть.
   И не было холода. И снег представлялся пуховой периной. Они предавались ласкам самозабвенно. То, что пытались в последние дни скрыть от самих себя, не могло не возгореться от малой искры вдруг вспыхнувшего обоюдного желания. Объятия были так жарки, что, казалось, снег под ними вот-вот растает.
   Господи, какая свобода! Есть только нежность женских губ, ощущение беспредельной женственности, а значит, прочь все сомнения!
   Как ни странно, но именно эта последняя мысль вернула Алана на грешную землю и заставила осознать, что он делает. Правда, не столько – что, а – с кем.
   Алан попытался выбросить эту мысль из головы, но не смог. Он все еще ощущал пальцы Трэллы в своих волосах. Его рука хранила тепло ее тела.