Страница:
Пока собирал трофеи и проводил профилактические работы с телами, думал.
Итак, каковы мои цели? Очевидные и приоритетные: выжить и стать сильнее.
Что нужно для выживания?
Найти безопасное место и не привлекать к себе лишнего внимания. С пропитанием вопрос отдельный, неясно, как часто мне нужно пить кровь и как долго я могу сдерживать жажду. Также нужно выяснить, могу ли я есть обычную пищу. Потому как сейчас, даже несмотря на ожоги, жажды и голода я не чувствовал. Что несколько странно… Шок? Вполне возможно.
Так, а что нужно для обретения силы?
Учитель, вернее, учителя. Вроде бы просто, но где найти мага, который согласится меня учить? Да и учителя по фехтованию тоже. Я уже и не говорю про такую экзотику, как учитель-вампир. Если я прав относительно места, куда попал, то в этом мире вампиры кардинально от меня отличаются и научить меня пользоваться моими способностями не смогут.
В общем, первоочередные задачи – найти безопасное убежище недалеко от человеческого жилья, изучить язык, понять, где я нахожусь и какова тут политическая и религиозная обстановка, особенно религиозная. Не хотелось бы угодить в средневековый мир с процветающей инквизицией и толпами всевозможных борцов за вселенское добро и счастье путем очищения душ человеческих от греховности бытия и оков плоти. Ну а потом уже можно будет думать, как решать остальные проблемы. В конце концов, рядом с каким-нибудь городом можно будет некоторое время кормиться за счет городского дна и всевозможных криминальных элементов, особенно если не наглеть и заметать следы. Однако тут тоже остается проблема охранных амулетов и иных способов обнаружения потусторонних, и не очень, нарушителей.
Также, анализируя события прошедшей ночи, мои успехи можно объяснить только благословением самой Тьмы. Уж слишком топорно я действовал, и слишком удачно все складывалось. Возможно, я был прав, и ей тут скучно, потому как если это тот мир, куда я хотел попасть, то тут попросту нет темных. Как такое возможно? Да вот как-то возможно. Судя по тому, что я читал, тут даже боги делятся не как во всех нормальных мирах на темных и светлых, а на богов порядка и хаоса. Бог хаоса – это же надо такой маразм придумать – все равно что плотоядная корова, или нет, пустынная рыба, абсолютно несовместимые понятия. Все боги – естественные враги хаоса, а тут вот оказывается, что рыба не только может жить в пустыне, но еще и песочком питается. Единственным серьезным проявлением Тьмы в этом мире можно считать некромантию, хотя и она тут какая-то ущербная. С одной стороны, существуют могучие личи, во многом превосходящие обычных магов, но с другой – вся иная нежить вполне успешно уничтожается обычным оружием и магией.
Что за мир? Ну если я прав и нигде не напортачил, то это Толеил, или Торил, как только не измывались над названием переводчики. Однако проверить это я смогу только тогда, когда по меньшей мере изучу хоть какой-то из местных языков.
Разобрав трофеи, я выбрал себе более-менее приличные кожаные штаны и куртку, а также сапоги моего размера, хоть и весьма поношенные. Нашелся и плащ из плотной ткани с капюшоном и что-то вроде рубашки (отбирал по принципу наибольшей чистоты). В средневековом мире с гигиеной вообще плохо, это только в Древней Руси за собой следили, а в «просвещенной Европе», считай, до девятнадцатого столетия даже аристократы раз в год мылись, да и читать – хорошо, если один из тысячи умел. Одно слово, дикари. А этот мир, судя по форме оружия и фасону одежды, на средневековую Европу очень похож.
Выбрал себе также меч, пару кинжалов, кольчугу, наручи и поножи. Пришлось попотеть, все это надевая, попутно освежая в памяти великий и могучий, ибо возникли некоторые проблемы с размерами, так как я был несколько худоват, несмотря даже на мышечную массу. Но ничего, справился, как-то подогнал, даже сумел ограничиться всего-то десятком проклятий. С деньгами оказалось проще, их было много, что неудивительно после удачного налета. В основном была медь, но и серебряных монет набралось прилично, на пару килограммов точно. И вот еще развенчание очередной легенды: серебро не вызывало никакой аллергической реакции или ожогов, да и с чего бы? Не потомок я Иуды из Кириафа, и проклятия соответственно на мне нет и быть не может. Золотых оказалось всего тринадцать, хорошее число как раз для меня. Распихав деньги в несколько мешочков и засунув их в самую прочную на вид торбу, я занялся дегустацией пищевых запасов разбойников. Немного пожевав вяленого мяса с чем-то отдаленно напоминающим хлебную лепешку и убедившись, что рвотных позывов не возникает (хотя вкус к тому располагал), а также что вкусовые рецепторы у меня гораздо чувствительнее человеческих, я запихал к себе в мешок еще немного мяса, пару фляг с водой (или это называется бурдюки? – в общем, не знаю, таких конструкций я раньше не встречал) и покинул гостеприимный лагерь.
Следующая неделя прошла спокойно. Ночью я искал место для дневного отдыха, именно отдыха, в спячку я не впадал и даже вялости никакой не испытывал, при условии, конечно, что удавалось найти место, куда не проникает дневной свет, ну или самому оборудовать. Также я узнал, что могу переносить открытый солнечный свет. Это было тяжело и больно, но терпимо; правда, ожоги потом заживали медленно, но все равно значительно быстрее, чем у человека. Укутавшись в плащ и замотав лицо, я мог довольно долго находиться под солнцем, по крайней мере в лесу, хотя моя сила и скорость страдали, ощущения были, будто стоишь под потоком очень горячего и сухого воздуха и при этом на плечах несешь неподъемную тяжесть. Травмы же в первую днёвку скорее всего были вызваны моим бессознательным состоянием. Я выяснил, что ожоги, когда ты сознательно выходишь на солнце и терпишь боль, пытаясь противодействовать, значительно меньше, чем когда отвлекаешься, то есть, даже не умея пользоваться своей энергетикой, я мог избежать сильных проблем, просто прилагая волевое усилие. Однако в тот раз, в лагере, без контроля сознания моя энергия вместо защиты тратилась на регенерацию, отсюда и значительно больший расход энергии. Проведя несколько опытов, я обнаружил, что у меня было два вида регенерации: физический – когда на регенерацию идут запасы самого тела, то есть обычное деление клеток, происходящее в ускоренном темпе. Плюс энергетический – когда на восстановление тратилась магическая энергия и клетки формировались из нее – просто невероятный процесс. Оба вида регенерации были друг с другом не связаны, и при этом оба были управляемыми, я мог по желанию оставить на неограниченное время кровоточить любую царапину, которая в ином случае зажила бы в течение нескольких мгновений. В принципе, регенерация солнечных ожогов много энергии не требовала, хотя и протекала довольно медленно; но учитывая, что поджаривался я тогда больше десяти часов, неудивительно, что истратил весь магический запас. Вероятно, солнечное излучение, может быть, даже и правда ультрафиолетовое, прежде всего повреждает внутреннюю энергетическую структуру, а ожоги на теле являются только следствием этих повреждений. Отсюда следуют два вывода. Первый, что энергетика вампира очень сильно связана с физическим телом, вернее, состояние тела напрямую зависит от состояния энергетики. И второй вывод, что с течением времени влияние света на меня будет падать. Думаю, несколько десятилетий мне все же придется избегать солнечного света, но рано или поздно моя энергетическая структура достаточно упрочнится, чтобы игнорировать его воздействие. А с учетом возможности диаблери это может произойти и раньше.
Кстати говоря, скорость регенерации можно было увеличить, повышая затраты энергии, но тут была своя сложность: для ускорения заживления в два раза мне требовалось потратить в четыре раза больше энергии, а дальше этот разрыв только увеличивался. Что касается восполнения запасов магической энергии, то не обязательно было пить кровь разумных существ, можно было обойтись и животными, хотя, конечно, давали они значительно меньше. Еще я отметил одну странность: за эту неделю я ни разу не ощутил жажды, а ту, которую чувствовал, вполне утолял обычной водой. Правда, животными я тоже питался, может, в этом дело?
А еще со мной случился казус. На третий день блуждания по лесу я почувствовал очень знакомые каждому человеку позывы к удовлетворению естественных потребностей организма. Сперва я даже растерялся и как истукан простоял минуты две, пока до меня не дошло, какой же я дурак. Да-а-а… А с чего я, собственно, взял, что вампирам не надо ходить в туалет? Ну да, ел я сейчас значительно меньше, чем обычно, на то были причины. Во-первых, хоть я всегда и умел готовить, но делал это в основном на кухне, и даже выезжая на природу, имел с собой такие простые вещи, как котелок, пищевая фольга или на худой конец шампуры. Более того, освежевывать тушки меня никто и никогда не учил, да и само по себе мясо, даже поджаренное, без наличия хоть каких-то приправ к аппетиту не располагает. Во-вторых, кровь гораздо лучше и быстрее восстанавливала силы и, как я подозревал, была куда полезнее для моего организма. Ну да, только вот необходимость ходить в туалет, и особенно по-большому, была для меня весьма неприятной; сильно сомневаюсь, что в этом мире существует такое понятие, как туалетная бумага. Вот оно, прямое разлагающее воздействие цивилизации, еще каких-то тридцать лет назад ни у кого в нашей стране таких проблем просто не могло возникнуть, а тут на тебе, городской житель. Стыдно.
К концу недели я наконец нашел подходящее место для создания временной базы. Это был большой холм в три человеческих роста, под которым находилось скальное основание. Раньше я уже пару раз натыкался на похожие бугры, но все они состояли сплошь из мягкого грунта, да и местность там была не очень приятной.
Полночи ушло на выкапывание пещеры. В минус шло то, что инструментов у меня не было; в плюс – что я был сильнее человека минимум в десять раз (примерно, так как сравнить было не с кем, но камень я мог крошить руками, не с легкостью, но мог), а также владел телекинезом, что позволяло быстро избавляться от лишнего грунта. За навыки его использования спасибо моим тренировкам во сне и неделе лесной практики, как же я был рад, когда обнаружил, что могу его использовать… Хорошо, что меня в тот момент никто не видел, а то стыдно. Пещерка получилась небольшая, всего три метра в глубину, но этого хватило. К утру завалил вход лапником и впервые с момента появления в этом мире нормально заснул и даже видел какие-то сны, что-то про институт и экзамены, ужас. Следует отметить, что использование телекинеза требует скорее физического напряжения, нежели магического, по крайней мере, магическая энергия на него не тратится, а вот физическая усталость появляется.
Следующая неделя была посвящена расширению жилплощади. Мне удалось вырубить себе еще три комнаты и порядочно углубиться в скалу. А также я выкорчевал несколько деревьев перед входом в пещеру. Пилы и топора у меня, конечно, не было, но с помощью телекинеза, как оказалось, и это можно было делать ничуть не хуже.
Вот на полянке перед входом в пещеру я сейчас и расположился. Прохладный ночной воздух приятно обдувал оголенный торс, работа сильно выматывала, особенно использование телекинеза, но, к счастью, псионические способности оказались подвержены тренировкам. Таким образом, я сперва копал и вытаскивал скальную породу, используя только псионические силы, пока голова не начинала гудеть от напряжения. Потом я начинал рыть руками, выглядело это примерно так: я бил кулаками в скалу до тех пор, пока под ногами не образуется солидная горка гравия и голова не перестанет гудеть, потом все повторялось: сперва очистка телекинезом, затем несколько телекинетических ударов и опять кулаки. Это может показаться бредом, но, нанося удар с доступной мне скоростью и силой, я даже не получал ссадин, а если такое и случалось, то они все равно зарастали практически мгновенно. Таким образом, я получал сильные псионические нагрузки и хоть как-то ставил удар, потому как физическая сила и скорость удара, это, конечно, хорошо, но и бить правильно надо уметь, глупость, конечно, но что еще делать? Деревья зачастую и одного настоящего удара не выдерживали. Заниматься с мечом я счел бессмысленным, потому как не знал ни одного правильного приема, который можно отрабатывать в одиночестве; да и вообще ни одного не знал, не учитывать же весь тот бред, который по телевизору гоняют. Научусь еще какой-нибудь ахинее, в реальном бою бесполезной, так переучивайся потом.
Приближение волка я почувствовал давно, я уже мог при желании ощущать живых существ в радиусе примерно от ста до двухсот метров, мелкие животные были фоном, на который я почти перестал обращать внимание, а вот крупных замечал сразу, как только они пересекали двухсотметровый рубеж. Хищники чувствовали запах крови – ну да, должен же я чем-то питаться? Вот и сейчас у пещеры лежал обескровленный труп оленя, ну и мясо с него я слегка обрезал. Обычно в таких случаях я просто посылал псионический импульс и отпугивал зверя, все равно, как только мясо начнет портиться, оттащу подальше от пещеры, но сейчас решил не спешить, волк был явно болен. Приглядевшись, я понял, что у него сломана задняя лапа. Точно, выгнали из стаи. Я потянулся к его мыслям или, скорее, к эмоциям, потому как в мыслях животных я почти не разбирался. Странное чувство. Хорошо, что проявлялась у меня эта способность постепенно, а не рывком, иначе я мог бы и захлебнуться в какофонии издаваемых обитателями леса примитивных эмоций. Волк был очень голоден и слаб, а также напуган. Из обрывков витающих у него в голове образов складывалась примерно следующая картина: он знал, что тут живет какой-то страшный двуногий, его это пугало, но запах свежего мяса был очень притягателен. Покружив вокруг минут пять, он все же решился выглянуть на поляну. Я все это время лежал на земле и любовался звездами, попутно наблюдая за хвостатым гостем. Когда волк выглянул на поляну, я слегка поднял голову и встретился с ним глазами. Не знаю, как описать; это было первый раз, когда я в полной мере проник в чужое сознание. Память волка была своеобразной, но от этого не менее информативной. Я увидел все: и то, как он сломал лапу на охоте, и то, как после этого покинул стаю, и охотничьи угодья его прежней стаи, и все охоты, через которые он прошел, – вся жизнь волка промелькнула у меня перед глазами, это было необычно и странно. А потом я сам, не очень осознавая, что делаю, каким-то образом разрешил ему взять мою добычу. Волк был удивлен произошедшим, пожалуй, не меньше, чем я, но его эмоции меня уже мало волновали, я занялся осмыслением полученной информации. Повседневная волчья жизнь была мне безынтересна, а вот вытащить из этой кучи малопонятной для человеческого разума информации полезную стоило. Спустя примерно час мне удалось наскрести какие-никакие знания по географии и обзавестись опытом лесного охотника. Волки, конечно, больше всего ориентируются на запах, но и у меня обоняние было значительно острее человеческого, а если не забывать, что обычным охотничьим оружием я пользоваться не умел (да и вообще никаким не умел) и был вынужден использовать только свои руки и ноги, полученные знания были весьма полезны.
Когда я все же оторвался от самокопания, то обнаружил, что волчара, наевшись, уходить не собирался и терпеливо ждал, когда я обращу на него внимание. Теперь его мышление было мне более-менее понятно, хотя все еще выглядело весьма странным. Он знал, что долго не проживет, вот и ждал, что я как самый сильный решу его судьбу. Хм, странная позиция, или это я, может, чего не понял? Хотя нет, бродящие у него в голове мысли можно было интерпретировать только так.
– Хочешь вылечить ногу? – задал я вопрос одновременно голосом и мыслью. Уж не знаю, почему меня вдруг потянуло на добрые дела – может, от одиночества устал?
Удивлен, но хочет.
– Будет больно, – предупредил я.
Волнуется, но согласен.
– Ну что ж, иди сюда, будем лечить.
Минут через тридцать, в течение которых мы в два голоса соревновались в выражении своих эмоций по отношению к процессу и ко всей вселенной (нет, звериного языка я не узнал и мысли волка не подсматривал, но эмоциональный окрас рыков соответствовал), шина была наконец наложена, и кость зафиксирована правильно – я надеюсь, что правильно, ибо ветеринарных академий не заканчивал. С чувством выполненного долга я отправился спать в глубины пещеры, предварительно наказав волку днем меня не трогать и дальше второй комнаты в пещеру не залезать.
Спустя месяц и еще две выдолбленные комнаты я решил устроить вылазку. Серый уже поправился, но по-прежнему появлялся рядом с пещерой, хотя не регулярно. Целью вылазки было поймать разбойника и наконец выучить местный язык. К памятной дороге, у которой почил купеческий караван, я вышел через пять дней. Поиск разбойников, однако, затянулся на неделю. День я пережидал следующим образом: находил ровный участок земли и телекинезом поднимал слой в двадцать – тридцать сантиметров высотой, метр шириной и два длиной, ложился в получившуюся яму и накрывал себя этим слоем, получался этакий импровизированный гроб. Опять же телекинезом создавал отверстие для дыхания. Насекомые меня не волновали; во-первых, после трансформы я им был неинтересен, во-вторых, я постоянно поддерживал вокруг тела псионический кокон, который защищал меня как от физических воздействий, так и от лишней грязи. Ну и, в-третьих, мне было сложно представить членистоногого, который сможет повредить мой кожный покров.
Новая ватага разбойников была меньше предыдущей и явно хуже вооружена, по крайней мере, луки имели далеко не все. Устраивать бойню, как в прошлый раз, я не стал, просто подкараулил одного помоложе и, оглушив псионическим импульсом (этот прием я больше месяца отрабатывал на различных зверях и птицах), утащил в лес. Дорога до моей пещеры заняла на этот раз два дня, бег по лесу в ускоренном режиме с грузом на спине – то еще развлечение, хорошо, хоть погода стояла пасмурная и кроны деревьев надежно защищали от иногда пробивающихся солнечных лучей. За прошедший месяц я стал гораздо выносливее, и за двое суток мне всего три раза пришлось выпивать животных, чтобы восстановить силы. Мой клиент эти два дня тоже в сознание не приходил, вернее, его никто туда не пускал, еще чего не хватало, вот доберемся до пещеры, там и поговорим.
Допрос затянулся на тринадцать дней, все это время разбойничка приходилось кормить, хорошо хоть отхожее место я заранее оборудовал. Звали его Алоф, и был он до недавнего времени простым крестьянином, зарезал какого-то соседа в пьяной драке, вот и подался в разбойники. Хорошо все-таки, что я псионик, хотя, насколько я знаю, все вампиры владеют псионическими способностями в той или иной степени, но у меня они появились сразу после трансформы, а ведь могли и двадцать лет не проявляться. Даже не представляю, как лингвисты справляются, впервые встретив новый язык, хотя им проще, они же на знании языков специализируются. А я вот, не обладай возможностью слышать чужие мысли, мог и два месяца, и два года провозиться. Вот как понять, он название показываемой тобой вещи говорит или посылает? Вот то-то же. У-у-у, сколько раз я благодарил Великую Тьму за то, что она сделала меня таким правильным вампиром. И даже вроде как ответ получил, только от этого ответа я минут на десять забыл, как дышать. А она-то всего лишь полюбопытствовала, что это ее единственный сын в этом мире так расшумелся, совершенно неожиданно коснулась моего сознания и сразу исчезла, выдав некую эманацию – уж даже не знаю, мысль или еще что, – которую можно было интерпретировать как хихиканье. Я, когда осознал, что это было именно хихиканье, опять забыл, что надо дышать, и уже минут двадцать простоял столбом, пока голова мутнеть не начала от недостатка кислорода.
Так вот, возвращаясь к полученной информации. Лес, в котором я оказался, назывался Сторожевым и был расположен на восточном краю пустыни Анаурок, к западу от которой тянулись еще более обширные, чем эта пустыня, земли, упирающиеся в океан. Та дорога, у которой я и поймал Алофа, была единственной в этом лесу, по крайней мере, единственной крупной, и проходила в самой южной его части. Дальше на юг лес упирался в горную цепь с символическим названием Пастырь Пустыни, где ранее находилось дворфское государство Териамар, сейчас захваченное орками. К востоку от Пастыря располагалась земля Долин, огромный регион, состоящий из нескольких десятков Долин, каждая из которых была самостоятельным государством, но при этом все они подчинялись некоему Совету Долин, в который каждая Долина посылает по представителю. Получается этакая феодальная демократия. Как это работает – хоть убейте, не понимаю. Вдобавок там же расположен гигантский лес Кормантор, минимум раза в четыре больше Сторожевого. Когда-то в нем обитали эльфы, но большая их часть давно уплыла на Запад. Привет дедушке Толкиену, в этом мире на западе тоже есть коренные эльфийские острова или даже целый архипелаг, но этого Алоф, ясное дело, точно не знал, он и понятия-то такого не ведал. На данный момент великая некогда империя светлых эльфов и цитадель древней магии перестала существовать. Теперь там можно встретить только разве что банды орков и гоблинов, главное же сокровище Кормантора – это колоссальные руины Миф Драннора, древнего многоярусного мегаполиса, где, согласно легендам, в мире и согласии жили эльфы, дворфы и люди. Реальность наверняка была несколько иной, но сейчас уже не докопаешься.
Ближайшими ко мне были Долина Кинжала, на территории которой находился торговый тракт, проходивший через лес, и Долина Теней, расположенная к югу-востоку и граничащая с Корманторским лесом. Она была примечательна еще и тем, что там с давних пор проживал Эльминстер, величайший, сильнейший и знаменитейший маг Торила, избранный Мистры, богини магии, и с ним не горели желанием связываться даже боги. Вот такая у мужика репутация, а возраст, по слухам, чуть ли не за тысячу лет. Когда я узнал об этом, мне как-то сразу поплохело; я, конечно, находился более чем в сотне километров от границы Долины Теней, но все равно подобное соседство было, мягко говоря, неприятно.
На восток от Сторожевого леса, примерно в паре сотен километров, располагалось Лунное море, огромное пресноводное озеро. В большинстве из окружающих его городов процветала работорговля, коррупция и существовали страшные культы со всеми сопутствующими атрибутами, как то: жертвоприношения и кровавые оргии. Еще дальше, на восточном побережье Лунного моря, располагались горы Свинцового Блеска, за которыми, в свою очередь, находились земли Ваасы и Дамары, о которых Алоф только слышал, и то краем уха.
Ситуация вырисовывалась, прямо скажем, невеселая. Запад и юг были для меня закрыты и могли рассматриваться только как извращенные способы самоубийства, и что-то подсказывало мне, что смерть в пустыне будет менее болезненна, чем встреча с, упаси Великий Мрак, Эльминстером. Это все, конечно, разыгравшаяся паранойя, но в любом случае до определенного момента мне следует обходить места обитания подобных фигур по широкой дуге – так сказать, во избежание. Как-то не хочется возвращаться в мертвое состояние, хотя в нем тоже есть свои плюсы.
На север тоже не было смысла идти: сперва сотни километров Сторожевого леса (еще неизвестно, живут ли тут эльфы), а потом горы и опять пустыня, при этом никаких крупных поселений. Только где-то уж совсем в северных горах вроде как живут орки и другие им подобные существа.
Можно было двинуться на восток и добраться до прибрежных городов, теоретически там существовала вероятность устроиться, не опасаясь натолкнуться на каких-нибудь паладинов или иных борцов со злом. Но длинный путь по безлесной равнине, да еще через земли сначала Долины Кинжала, а потом какой-то Долины Теша, вызывал опасения.
Был еще один вариант – направиться в Териамар и попытаться устроиться среди орков или отправиться в Кормантор, а конкретно в руины Миф Драннора, но по здравому размышлению я решил, что это бессмысленно. Даже если допустить, что я найду некую библиотеку древнего мага, что, в общем, вполне вероятно, так как среди эльфов каждый пятый маг, то я банально ничего не смогу прочитать. Нет, в Миф Драннор имеет смысл отправляться только тогда, когда я получу хоть какое-то мало-мальски серьезное магическое образование, и никак не раньше. Да и о ловушках забывать нельзя, в подобном месте, по определению, каждый камень опаснее сотни орков.
Все следовало очень хорошо обдумать, а по-хорошему, словить еще парочку «языков» или просто кого-то расспросить, только если с «языками» все ясно, то обычные собеседники не предвиделись.
На пятнадцатую ночь я решил устроить себе еще одно диаблери, все равно отпускать Алофа было нельзя, да и за те грешки, что он успел совершить, ему так и так виселица грозила.
На этот раз все прошло даже как-то обыденно. С наступлением ночи Алоф был диаблерирован, и я действительно почувствовал эйфорию, только вот никакого помутнения рассудка или тем более безумия а-ля «всех убью один останусь» и «мне море по колено» не было. Только истома во всем теле, как после хорошей тренировки, а также приятное напряжение в энергоканалах.
Итак, каковы мои цели? Очевидные и приоритетные: выжить и стать сильнее.
Что нужно для выживания?
Найти безопасное место и не привлекать к себе лишнего внимания. С пропитанием вопрос отдельный, неясно, как часто мне нужно пить кровь и как долго я могу сдерживать жажду. Также нужно выяснить, могу ли я есть обычную пищу. Потому как сейчас, даже несмотря на ожоги, жажды и голода я не чувствовал. Что несколько странно… Шок? Вполне возможно.
Так, а что нужно для обретения силы?
Учитель, вернее, учителя. Вроде бы просто, но где найти мага, который согласится меня учить? Да и учителя по фехтованию тоже. Я уже и не говорю про такую экзотику, как учитель-вампир. Если я прав относительно места, куда попал, то в этом мире вампиры кардинально от меня отличаются и научить меня пользоваться моими способностями не смогут.
В общем, первоочередные задачи – найти безопасное убежище недалеко от человеческого жилья, изучить язык, понять, где я нахожусь и какова тут политическая и религиозная обстановка, особенно религиозная. Не хотелось бы угодить в средневековый мир с процветающей инквизицией и толпами всевозможных борцов за вселенское добро и счастье путем очищения душ человеческих от греховности бытия и оков плоти. Ну а потом уже можно будет думать, как решать остальные проблемы. В конце концов, рядом с каким-нибудь городом можно будет некоторое время кормиться за счет городского дна и всевозможных криминальных элементов, особенно если не наглеть и заметать следы. Однако тут тоже остается проблема охранных амулетов и иных способов обнаружения потусторонних, и не очень, нарушителей.
Также, анализируя события прошедшей ночи, мои успехи можно объяснить только благословением самой Тьмы. Уж слишком топорно я действовал, и слишком удачно все складывалось. Возможно, я был прав, и ей тут скучно, потому как если это тот мир, куда я хотел попасть, то тут попросту нет темных. Как такое возможно? Да вот как-то возможно. Судя по тому, что я читал, тут даже боги делятся не как во всех нормальных мирах на темных и светлых, а на богов порядка и хаоса. Бог хаоса – это же надо такой маразм придумать – все равно что плотоядная корова, или нет, пустынная рыба, абсолютно несовместимые понятия. Все боги – естественные враги хаоса, а тут вот оказывается, что рыба не только может жить в пустыне, но еще и песочком питается. Единственным серьезным проявлением Тьмы в этом мире можно считать некромантию, хотя и она тут какая-то ущербная. С одной стороны, существуют могучие личи, во многом превосходящие обычных магов, но с другой – вся иная нежить вполне успешно уничтожается обычным оружием и магией.
Что за мир? Ну если я прав и нигде не напортачил, то это Толеил, или Торил, как только не измывались над названием переводчики. Однако проверить это я смогу только тогда, когда по меньшей мере изучу хоть какой-то из местных языков.
Разобрав трофеи, я выбрал себе более-менее приличные кожаные штаны и куртку, а также сапоги моего размера, хоть и весьма поношенные. Нашелся и плащ из плотной ткани с капюшоном и что-то вроде рубашки (отбирал по принципу наибольшей чистоты). В средневековом мире с гигиеной вообще плохо, это только в Древней Руси за собой следили, а в «просвещенной Европе», считай, до девятнадцатого столетия даже аристократы раз в год мылись, да и читать – хорошо, если один из тысячи умел. Одно слово, дикари. А этот мир, судя по форме оружия и фасону одежды, на средневековую Европу очень похож.
Выбрал себе также меч, пару кинжалов, кольчугу, наручи и поножи. Пришлось попотеть, все это надевая, попутно освежая в памяти великий и могучий, ибо возникли некоторые проблемы с размерами, так как я был несколько худоват, несмотря даже на мышечную массу. Но ничего, справился, как-то подогнал, даже сумел ограничиться всего-то десятком проклятий. С деньгами оказалось проще, их было много, что неудивительно после удачного налета. В основном была медь, но и серебряных монет набралось прилично, на пару килограммов точно. И вот еще развенчание очередной легенды: серебро не вызывало никакой аллергической реакции или ожогов, да и с чего бы? Не потомок я Иуды из Кириафа, и проклятия соответственно на мне нет и быть не может. Золотых оказалось всего тринадцать, хорошее число как раз для меня. Распихав деньги в несколько мешочков и засунув их в самую прочную на вид торбу, я занялся дегустацией пищевых запасов разбойников. Немного пожевав вяленого мяса с чем-то отдаленно напоминающим хлебную лепешку и убедившись, что рвотных позывов не возникает (хотя вкус к тому располагал), а также что вкусовые рецепторы у меня гораздо чувствительнее человеческих, я запихал к себе в мешок еще немного мяса, пару фляг с водой (или это называется бурдюки? – в общем, не знаю, таких конструкций я раньше не встречал) и покинул гостеприимный лагерь.
Следующая неделя прошла спокойно. Ночью я искал место для дневного отдыха, именно отдыха, в спячку я не впадал и даже вялости никакой не испытывал, при условии, конечно, что удавалось найти место, куда не проникает дневной свет, ну или самому оборудовать. Также я узнал, что могу переносить открытый солнечный свет. Это было тяжело и больно, но терпимо; правда, ожоги потом заживали медленно, но все равно значительно быстрее, чем у человека. Укутавшись в плащ и замотав лицо, я мог довольно долго находиться под солнцем, по крайней мере в лесу, хотя моя сила и скорость страдали, ощущения были, будто стоишь под потоком очень горячего и сухого воздуха и при этом на плечах несешь неподъемную тяжесть. Травмы же в первую днёвку скорее всего были вызваны моим бессознательным состоянием. Я выяснил, что ожоги, когда ты сознательно выходишь на солнце и терпишь боль, пытаясь противодействовать, значительно меньше, чем когда отвлекаешься, то есть, даже не умея пользоваться своей энергетикой, я мог избежать сильных проблем, просто прилагая волевое усилие. Однако в тот раз, в лагере, без контроля сознания моя энергия вместо защиты тратилась на регенерацию, отсюда и значительно больший расход энергии. Проведя несколько опытов, я обнаружил, что у меня было два вида регенерации: физический – когда на регенерацию идут запасы самого тела, то есть обычное деление клеток, происходящее в ускоренном темпе. Плюс энергетический – когда на восстановление тратилась магическая энергия и клетки формировались из нее – просто невероятный процесс. Оба вида регенерации были друг с другом не связаны, и при этом оба были управляемыми, я мог по желанию оставить на неограниченное время кровоточить любую царапину, которая в ином случае зажила бы в течение нескольких мгновений. В принципе, регенерация солнечных ожогов много энергии не требовала, хотя и протекала довольно медленно; но учитывая, что поджаривался я тогда больше десяти часов, неудивительно, что истратил весь магический запас. Вероятно, солнечное излучение, может быть, даже и правда ультрафиолетовое, прежде всего повреждает внутреннюю энергетическую структуру, а ожоги на теле являются только следствием этих повреждений. Отсюда следуют два вывода. Первый, что энергетика вампира очень сильно связана с физическим телом, вернее, состояние тела напрямую зависит от состояния энергетики. И второй вывод, что с течением времени влияние света на меня будет падать. Думаю, несколько десятилетий мне все же придется избегать солнечного света, но рано или поздно моя энергетическая структура достаточно упрочнится, чтобы игнорировать его воздействие. А с учетом возможности диаблери это может произойти и раньше.
Кстати говоря, скорость регенерации можно было увеличить, повышая затраты энергии, но тут была своя сложность: для ускорения заживления в два раза мне требовалось потратить в четыре раза больше энергии, а дальше этот разрыв только увеличивался. Что касается восполнения запасов магической энергии, то не обязательно было пить кровь разумных существ, можно было обойтись и животными, хотя, конечно, давали они значительно меньше. Еще я отметил одну странность: за эту неделю я ни разу не ощутил жажды, а ту, которую чувствовал, вполне утолял обычной водой. Правда, животными я тоже питался, может, в этом дело?
А еще со мной случился казус. На третий день блуждания по лесу я почувствовал очень знакомые каждому человеку позывы к удовлетворению естественных потребностей организма. Сперва я даже растерялся и как истукан простоял минуты две, пока до меня не дошло, какой же я дурак. Да-а-а… А с чего я, собственно, взял, что вампирам не надо ходить в туалет? Ну да, ел я сейчас значительно меньше, чем обычно, на то были причины. Во-первых, хоть я всегда и умел готовить, но делал это в основном на кухне, и даже выезжая на природу, имел с собой такие простые вещи, как котелок, пищевая фольга или на худой конец шампуры. Более того, освежевывать тушки меня никто и никогда не учил, да и само по себе мясо, даже поджаренное, без наличия хоть каких-то приправ к аппетиту не располагает. Во-вторых, кровь гораздо лучше и быстрее восстанавливала силы и, как я подозревал, была куда полезнее для моего организма. Ну да, только вот необходимость ходить в туалет, и особенно по-большому, была для меня весьма неприятной; сильно сомневаюсь, что в этом мире существует такое понятие, как туалетная бумага. Вот оно, прямое разлагающее воздействие цивилизации, еще каких-то тридцать лет назад ни у кого в нашей стране таких проблем просто не могло возникнуть, а тут на тебе, городской житель. Стыдно.
К концу недели я наконец нашел подходящее место для создания временной базы. Это был большой холм в три человеческих роста, под которым находилось скальное основание. Раньше я уже пару раз натыкался на похожие бугры, но все они состояли сплошь из мягкого грунта, да и местность там была не очень приятной.
Полночи ушло на выкапывание пещеры. В минус шло то, что инструментов у меня не было; в плюс – что я был сильнее человека минимум в десять раз (примерно, так как сравнить было не с кем, но камень я мог крошить руками, не с легкостью, но мог), а также владел телекинезом, что позволяло быстро избавляться от лишнего грунта. За навыки его использования спасибо моим тренировкам во сне и неделе лесной практики, как же я был рад, когда обнаружил, что могу его использовать… Хорошо, что меня в тот момент никто не видел, а то стыдно. Пещерка получилась небольшая, всего три метра в глубину, но этого хватило. К утру завалил вход лапником и впервые с момента появления в этом мире нормально заснул и даже видел какие-то сны, что-то про институт и экзамены, ужас. Следует отметить, что использование телекинеза требует скорее физического напряжения, нежели магического, по крайней мере, магическая энергия на него не тратится, а вот физическая усталость появляется.
Следующая неделя была посвящена расширению жилплощади. Мне удалось вырубить себе еще три комнаты и порядочно углубиться в скалу. А также я выкорчевал несколько деревьев перед входом в пещеру. Пилы и топора у меня, конечно, не было, но с помощью телекинеза, как оказалось, и это можно было делать ничуть не хуже.
Вот на полянке перед входом в пещеру я сейчас и расположился. Прохладный ночной воздух приятно обдувал оголенный торс, работа сильно выматывала, особенно использование телекинеза, но, к счастью, псионические способности оказались подвержены тренировкам. Таким образом, я сперва копал и вытаскивал скальную породу, используя только псионические силы, пока голова не начинала гудеть от напряжения. Потом я начинал рыть руками, выглядело это примерно так: я бил кулаками в скалу до тех пор, пока под ногами не образуется солидная горка гравия и голова не перестанет гудеть, потом все повторялось: сперва очистка телекинезом, затем несколько телекинетических ударов и опять кулаки. Это может показаться бредом, но, нанося удар с доступной мне скоростью и силой, я даже не получал ссадин, а если такое и случалось, то они все равно зарастали практически мгновенно. Таким образом, я получал сильные псионические нагрузки и хоть как-то ставил удар, потому как физическая сила и скорость удара, это, конечно, хорошо, но и бить правильно надо уметь, глупость, конечно, но что еще делать? Деревья зачастую и одного настоящего удара не выдерживали. Заниматься с мечом я счел бессмысленным, потому как не знал ни одного правильного приема, который можно отрабатывать в одиночестве; да и вообще ни одного не знал, не учитывать же весь тот бред, который по телевизору гоняют. Научусь еще какой-нибудь ахинее, в реальном бою бесполезной, так переучивайся потом.
Приближение волка я почувствовал давно, я уже мог при желании ощущать живых существ в радиусе примерно от ста до двухсот метров, мелкие животные были фоном, на который я почти перестал обращать внимание, а вот крупных замечал сразу, как только они пересекали двухсотметровый рубеж. Хищники чувствовали запах крови – ну да, должен же я чем-то питаться? Вот и сейчас у пещеры лежал обескровленный труп оленя, ну и мясо с него я слегка обрезал. Обычно в таких случаях я просто посылал псионический импульс и отпугивал зверя, все равно, как только мясо начнет портиться, оттащу подальше от пещеры, но сейчас решил не спешить, волк был явно болен. Приглядевшись, я понял, что у него сломана задняя лапа. Точно, выгнали из стаи. Я потянулся к его мыслям или, скорее, к эмоциям, потому как в мыслях животных я почти не разбирался. Странное чувство. Хорошо, что проявлялась у меня эта способность постепенно, а не рывком, иначе я мог бы и захлебнуться в какофонии издаваемых обитателями леса примитивных эмоций. Волк был очень голоден и слаб, а также напуган. Из обрывков витающих у него в голове образов складывалась примерно следующая картина: он знал, что тут живет какой-то страшный двуногий, его это пугало, но запах свежего мяса был очень притягателен. Покружив вокруг минут пять, он все же решился выглянуть на поляну. Я все это время лежал на земле и любовался звездами, попутно наблюдая за хвостатым гостем. Когда волк выглянул на поляну, я слегка поднял голову и встретился с ним глазами. Не знаю, как описать; это было первый раз, когда я в полной мере проник в чужое сознание. Память волка была своеобразной, но от этого не менее информативной. Я увидел все: и то, как он сломал лапу на охоте, и то, как после этого покинул стаю, и охотничьи угодья его прежней стаи, и все охоты, через которые он прошел, – вся жизнь волка промелькнула у меня перед глазами, это было необычно и странно. А потом я сам, не очень осознавая, что делаю, каким-то образом разрешил ему взять мою добычу. Волк был удивлен произошедшим, пожалуй, не меньше, чем я, но его эмоции меня уже мало волновали, я занялся осмыслением полученной информации. Повседневная волчья жизнь была мне безынтересна, а вот вытащить из этой кучи малопонятной для человеческого разума информации полезную стоило. Спустя примерно час мне удалось наскрести какие-никакие знания по географии и обзавестись опытом лесного охотника. Волки, конечно, больше всего ориентируются на запах, но и у меня обоняние было значительно острее человеческого, а если не забывать, что обычным охотничьим оружием я пользоваться не умел (да и вообще никаким не умел) и был вынужден использовать только свои руки и ноги, полученные знания были весьма полезны.
Когда я все же оторвался от самокопания, то обнаружил, что волчара, наевшись, уходить не собирался и терпеливо ждал, когда я обращу на него внимание. Теперь его мышление было мне более-менее понятно, хотя все еще выглядело весьма странным. Он знал, что долго не проживет, вот и ждал, что я как самый сильный решу его судьбу. Хм, странная позиция, или это я, может, чего не понял? Хотя нет, бродящие у него в голове мысли можно было интерпретировать только так.
– Хочешь вылечить ногу? – задал я вопрос одновременно голосом и мыслью. Уж не знаю, почему меня вдруг потянуло на добрые дела – может, от одиночества устал?
Удивлен, но хочет.
– Будет больно, – предупредил я.
Волнуется, но согласен.
– Ну что ж, иди сюда, будем лечить.
Минут через тридцать, в течение которых мы в два голоса соревновались в выражении своих эмоций по отношению к процессу и ко всей вселенной (нет, звериного языка я не узнал и мысли волка не подсматривал, но эмоциональный окрас рыков соответствовал), шина была наконец наложена, и кость зафиксирована правильно – я надеюсь, что правильно, ибо ветеринарных академий не заканчивал. С чувством выполненного долга я отправился спать в глубины пещеры, предварительно наказав волку днем меня не трогать и дальше второй комнаты в пещеру не залезать.
Спустя месяц и еще две выдолбленные комнаты я решил устроить вылазку. Серый уже поправился, но по-прежнему появлялся рядом с пещерой, хотя не регулярно. Целью вылазки было поймать разбойника и наконец выучить местный язык. К памятной дороге, у которой почил купеческий караван, я вышел через пять дней. Поиск разбойников, однако, затянулся на неделю. День я пережидал следующим образом: находил ровный участок земли и телекинезом поднимал слой в двадцать – тридцать сантиметров высотой, метр шириной и два длиной, ложился в получившуюся яму и накрывал себя этим слоем, получался этакий импровизированный гроб. Опять же телекинезом создавал отверстие для дыхания. Насекомые меня не волновали; во-первых, после трансформы я им был неинтересен, во-вторых, я постоянно поддерживал вокруг тела псионический кокон, который защищал меня как от физических воздействий, так и от лишней грязи. Ну и, в-третьих, мне было сложно представить членистоногого, который сможет повредить мой кожный покров.
Новая ватага разбойников была меньше предыдущей и явно хуже вооружена, по крайней мере, луки имели далеко не все. Устраивать бойню, как в прошлый раз, я не стал, просто подкараулил одного помоложе и, оглушив псионическим импульсом (этот прием я больше месяца отрабатывал на различных зверях и птицах), утащил в лес. Дорога до моей пещеры заняла на этот раз два дня, бег по лесу в ускоренном режиме с грузом на спине – то еще развлечение, хорошо, хоть погода стояла пасмурная и кроны деревьев надежно защищали от иногда пробивающихся солнечных лучей. За прошедший месяц я стал гораздо выносливее, и за двое суток мне всего три раза пришлось выпивать животных, чтобы восстановить силы. Мой клиент эти два дня тоже в сознание не приходил, вернее, его никто туда не пускал, еще чего не хватало, вот доберемся до пещеры, там и поговорим.
Допрос затянулся на тринадцать дней, все это время разбойничка приходилось кормить, хорошо хоть отхожее место я заранее оборудовал. Звали его Алоф, и был он до недавнего времени простым крестьянином, зарезал какого-то соседа в пьяной драке, вот и подался в разбойники. Хорошо все-таки, что я псионик, хотя, насколько я знаю, все вампиры владеют псионическими способностями в той или иной степени, но у меня они появились сразу после трансформы, а ведь могли и двадцать лет не проявляться. Даже не представляю, как лингвисты справляются, впервые встретив новый язык, хотя им проще, они же на знании языков специализируются. А я вот, не обладай возможностью слышать чужие мысли, мог и два месяца, и два года провозиться. Вот как понять, он название показываемой тобой вещи говорит или посылает? Вот то-то же. У-у-у, сколько раз я благодарил Великую Тьму за то, что она сделала меня таким правильным вампиром. И даже вроде как ответ получил, только от этого ответа я минут на десять забыл, как дышать. А она-то всего лишь полюбопытствовала, что это ее единственный сын в этом мире так расшумелся, совершенно неожиданно коснулась моего сознания и сразу исчезла, выдав некую эманацию – уж даже не знаю, мысль или еще что, – которую можно было интерпретировать как хихиканье. Я, когда осознал, что это было именно хихиканье, опять забыл, что надо дышать, и уже минут двадцать простоял столбом, пока голова мутнеть не начала от недостатка кислорода.
Так вот, возвращаясь к полученной информации. Лес, в котором я оказался, назывался Сторожевым и был расположен на восточном краю пустыни Анаурок, к западу от которой тянулись еще более обширные, чем эта пустыня, земли, упирающиеся в океан. Та дорога, у которой я и поймал Алофа, была единственной в этом лесу, по крайней мере, единственной крупной, и проходила в самой южной его части. Дальше на юг лес упирался в горную цепь с символическим названием Пастырь Пустыни, где ранее находилось дворфское государство Териамар, сейчас захваченное орками. К востоку от Пастыря располагалась земля Долин, огромный регион, состоящий из нескольких десятков Долин, каждая из которых была самостоятельным государством, но при этом все они подчинялись некоему Совету Долин, в который каждая Долина посылает по представителю. Получается этакая феодальная демократия. Как это работает – хоть убейте, не понимаю. Вдобавок там же расположен гигантский лес Кормантор, минимум раза в четыре больше Сторожевого. Когда-то в нем обитали эльфы, но большая их часть давно уплыла на Запад. Привет дедушке Толкиену, в этом мире на западе тоже есть коренные эльфийские острова или даже целый архипелаг, но этого Алоф, ясное дело, точно не знал, он и понятия-то такого не ведал. На данный момент великая некогда империя светлых эльфов и цитадель древней магии перестала существовать. Теперь там можно встретить только разве что банды орков и гоблинов, главное же сокровище Кормантора – это колоссальные руины Миф Драннора, древнего многоярусного мегаполиса, где, согласно легендам, в мире и согласии жили эльфы, дворфы и люди. Реальность наверняка была несколько иной, но сейчас уже не докопаешься.
Ближайшими ко мне были Долина Кинжала, на территории которой находился торговый тракт, проходивший через лес, и Долина Теней, расположенная к югу-востоку и граничащая с Корманторским лесом. Она была примечательна еще и тем, что там с давних пор проживал Эльминстер, величайший, сильнейший и знаменитейший маг Торила, избранный Мистры, богини магии, и с ним не горели желанием связываться даже боги. Вот такая у мужика репутация, а возраст, по слухам, чуть ли не за тысячу лет. Когда я узнал об этом, мне как-то сразу поплохело; я, конечно, находился более чем в сотне километров от границы Долины Теней, но все равно подобное соседство было, мягко говоря, неприятно.
На восток от Сторожевого леса, примерно в паре сотен километров, располагалось Лунное море, огромное пресноводное озеро. В большинстве из окружающих его городов процветала работорговля, коррупция и существовали страшные культы со всеми сопутствующими атрибутами, как то: жертвоприношения и кровавые оргии. Еще дальше, на восточном побережье Лунного моря, располагались горы Свинцового Блеска, за которыми, в свою очередь, находились земли Ваасы и Дамары, о которых Алоф только слышал, и то краем уха.
Ситуация вырисовывалась, прямо скажем, невеселая. Запад и юг были для меня закрыты и могли рассматриваться только как извращенные способы самоубийства, и что-то подсказывало мне, что смерть в пустыне будет менее болезненна, чем встреча с, упаси Великий Мрак, Эльминстером. Это все, конечно, разыгравшаяся паранойя, но в любом случае до определенного момента мне следует обходить места обитания подобных фигур по широкой дуге – так сказать, во избежание. Как-то не хочется возвращаться в мертвое состояние, хотя в нем тоже есть свои плюсы.
На север тоже не было смысла идти: сперва сотни километров Сторожевого леса (еще неизвестно, живут ли тут эльфы), а потом горы и опять пустыня, при этом никаких крупных поселений. Только где-то уж совсем в северных горах вроде как живут орки и другие им подобные существа.
Можно было двинуться на восток и добраться до прибрежных городов, теоретически там существовала вероятность устроиться, не опасаясь натолкнуться на каких-нибудь паладинов или иных борцов со злом. Но длинный путь по безлесной равнине, да еще через земли сначала Долины Кинжала, а потом какой-то Долины Теша, вызывал опасения.
Был еще один вариант – направиться в Териамар и попытаться устроиться среди орков или отправиться в Кормантор, а конкретно в руины Миф Драннора, но по здравому размышлению я решил, что это бессмысленно. Даже если допустить, что я найду некую библиотеку древнего мага, что, в общем, вполне вероятно, так как среди эльфов каждый пятый маг, то я банально ничего не смогу прочитать. Нет, в Миф Драннор имеет смысл отправляться только тогда, когда я получу хоть какое-то мало-мальски серьезное магическое образование, и никак не раньше. Да и о ловушках забывать нельзя, в подобном месте, по определению, каждый камень опаснее сотни орков.
Все следовало очень хорошо обдумать, а по-хорошему, словить еще парочку «языков» или просто кого-то расспросить, только если с «языками» все ясно, то обычные собеседники не предвиделись.
На пятнадцатую ночь я решил устроить себе еще одно диаблери, все равно отпускать Алофа было нельзя, да и за те грешки, что он успел совершить, ему так и так виселица грозила.
На этот раз все прошло даже как-то обыденно. С наступлением ночи Алоф был диаблерирован, и я действительно почувствовал эйфорию, только вот никакого помутнения рассудка или тем более безумия а-ля «всех убью один останусь» и «мне море по колено» не было. Только истома во всем теле, как после хорошей тренировки, а также приятное напряжение в энергоканалах.