Росоховатский Игорь Маркович. Прыгнуть выше себя...

   Он почувствовал удар по шлему, увидел в отдалении цепочку фонтанчиков.
   "Стреляют!"
   Олег спрятался за трап. Болели голова, плечо. Включил ЦП-1. Нельзя было упускать ни одной возможности договориться. Пули щелкали вокруг Олега. Ближе, ближе... Огненная игла задела руку.
   "Только не стрелять. Пусть поработает ЦП-1. Они должны откликнуться..."
   Он понял, что руку не просто задело. Силы убывали. Тошнило.
   Из-за груды скал вышли темные фигуры...
   "Вот они. Те, кто в меня стреляет. Те, с кем я должен договориться. Наладить контакт... Ант прав. Во что бы то ни стало - наладить контакт. Стрелять нельзя. Нельзя. Нельзя..."
   Он положил левую, раненую руку на правую, удерживая ее от поспешных действий.
   Фигуры надвигались. Одна из них была ближе других.
   Олег уже различал лицо, похожее на человеческое, но почти безглазое, с раскрытым ртом.
   "Наладить контакт. Контакт. Контакт. Не стрелять. Не стрелять. Контакт..."
   ЦП-1 пискнул и отключился.
   "Сейчас враг выйдет на позицию, с которой видна моя голова. Он выстрелит. Почему я думаю "враг"? Неизвестный, а не враг. Неизвестный, который может стать и другом. Но все равно он выстрелит".
   Олег достал пистолет, послал несколько светоимпульсов так, чтобы не зацепить, но напугать.
   Фигуры залегли. Поползли, охватывая его полукольцом.
   Олегу неудержимо захотелось взбежать на трап, подняться в корабль.
   "Стоп! Или ты погиб! Пока добежишь, тебя сшибут выстрелы. А если и удастся, то как поднимешь трап? Они ворвутся вслед за тобой. Что же делать? Думай еще. Попробуй снова включить ЦП-1. Вспомни инструкцию: использовать все возможности..."
   Несколько секунд он чувствовал лишь боль в руке, пытающейся включить передатчик.
   Наконец-то! Олег обрадовался так, будто уже наладил связь.
   Новая пуля ударила в шлем, на миг от толчка он потерял сознание. Затем увидел, что враги уже совсем близко.
   Еще один удар в шлем, еще два удара подряд. Пуля задела ногу.
   "Попытайся хотя бы выдернуть трап!"
   Он вложил все в это усилие. Казалось, что сухожилия сейчас лопнут, как канаты от чрезмерной нагрузки.
   Трап выскочил из расщелины. Олег послал новые очереди светоимпульсов. Фигуры исчезли.
   За несколько секунд он взлетел по трапу и схватился за ручку блоков. Когда дверца люка захлопнулась, Олег прислонился к стене и попробовал отдышаться. Пот заливал глаза, слепил. Волоча ноги, космонавт прошел сквозь фильтры, откинул шлем, утерся. Поплелся в каюту, опустился в кресло. Подумал с отчаянием: "Как видно, чтобы понять иное существо, надо стать им". Новая мысль взбудоражила его: "Может быть, шаги не были галлюцинацией? Кто-нибудь из них пробрался в корабль и открыл изнутри люк, испортив автоматы? Но почему тогда все они не пробрались? Включить генхас или стерилизаторы? А если тот, кто пробрался в корабль, не замыслил ничего плохого - он ведь мог бы уже осуществить свои планы. Но откуда я знаю, что он их не осуществляет? И разве мало работал ЦП-1?"
   Олег герметизировал каюту и включил стерилизаторы, создав вокруг корабля защитное энергетическое поле. Старался прогнать сомнения, думал: "Сомнения, пожалуй, лучшее, на что мы способны. Но они имеют и оборотную сторону. Великое умение как раз и состоит в том, чтобы уловить момент, когда надо отрешиться от них. Иначе никогда не начнешь действовать..."
   Сквозь его мысли пробился телесигнал сигома. Олег насторожился. Сигнал послышался четче: "Что случилось? Почему работают стерилизаторы? Возвращаюсь".
   Олег выключил защитное поле, настроил приемник на волну Анта. Приготовился открыть люк, как только получит сигнал о прибытии.
   6
   Автоматы люков по-прежнему не работали. Пришлось открыть вручную. "Хорошо хоть, что трап не нужно опускать". Олег высунулся в люк, держась за скобу. Сигома не было видно. Через несколько секунд послышался резкий нарастающий свист.
   Боль в барабанных перепонках. Закружилась голова. Сами собой разжались пальцы. Олег упал с высоты семи-восьми метров на оплавленную почву. Его спас спецкостюм, который он так и не снял. Но удар все же был достаточно сильным. На несколько минут Олег потерял сознание.
   Очнувшись, он увидел перед собой темную стену корабля.
   Услышал смешок. Визгливо-прерывистый. Затем послышалось в смехе откровенное злорадство.
   "Значит, опять ловушка, западня. А я еще надеялся установить с ними контакт. Они давно приняли передачи ЦП-1, расшифровали их и передали на той же волне сигнал, который я воспринял, как сообщение сигома. Мои попытки наладить контакт они использовали, чтобы мне же устроить ловушку".
   Олег нарочно застонал, сделал несколько судорожных, будто бы конвульсивных движений. А сам в это время протянул руку к пистолету, нащупал рукоятку, снял скобу предохранителя. Еще раз застонал, дернулся и застыл, ожидая, пока враги подойдут. Они хотели устроить ему ловушку, так сами в нее попадут!
   Страх исчез. Пришло другое чувство, захлестнуло, наполнило до отказа бодрящим соком. Оно клокотало глухим рычанием у горла, било ударами барабана в виски, и Олег чувствовал свои напрягшиеся мускулы, соленость крови во рту.
   Теперь он жаждал, чтобы они наконец-то появились, заклинал их, сжигаемый нетерпением: "Идите же, идите скорей, спешите..."
   Пистолет слегка дрожал в его руке, но что-то неведомое подсказало, что он перестанет дрожать, когда появится цель.
   Снова послышался торжествующий смех, и рядом с Олегом шлепнулся, шипя и крутясь, круглый предмет. Тот же неведомый инстинкт подсказал, что надо делать. Олег отшвырнул предмет, вскочил - больше не было смысла притворяться - и включил пистолет на стрельбу очередями. Он бил светоимпульсами во все стороны, превращая скалы и чахлую растительность в месиво, в потоки лавы. Сквозь грохот рушащихся скал прорывались пронзительные стоны и крики, а он все бил...
   7
   Взобравшись на корабль, Олег больше не закрывал люк. Пусть они только сунутся! Он вспомнил порыв ярости, который только что пережил, думал о том, что люди на Земле назвали бы это чувство пережитком прошлого. Мысленно отвечал им: "Это не пережитки прошлого, а программа, заложенная в нас природой. Нельзя ведь жить так: ударят по одной щеке - подставь другую..."
   Размышляя, Олег готовился к встрече с врагами. Кроме пистолета-лазера, он решил использовать на этот раз неотразимое оружие - генхас - и включил кибермозг аппарата на поиск и анализ противника. Однако уже через несколько минут на пульте генератора хаоса загорелся индикатор, разрешающий лишь узко направленное, лучевое применение. Это означало, что излучение волнами опасно для самого человека: основные ритмы колебаний организма противника оказались близки к ритмам человека.
   "Они похожи на нас. Что ж..."
   Если бы Олег включил генхас на Земле, все люди и животные, чьи организмы имели близкие характеристики, были бы уничтожены в радиусе десяти километров за несколько секунд. Волны генхаса, изменив колебания молекул их клеток, убили бы их, неузнаваемо изменив трупы, превратив их в камни, в дерево, в пыль, в воду. Но здесь...
   Олегу казалось, что его руки и ноги удлинились и окрепли, а глаза могли бы видеть и в темноте, и сквозь призрачные струи испарений. Впервые за время пребывания на этой планете он почувствовал в ней что-то родное. Ее скалы стали продолжением его рук и ног, ее цепкие кусты - его пальцами. Мост возвелся сам собой, лег через пропасть отчуждения, - то, чего не могли сделать любовь и любопытство, сделала ненависть.
   Телесигнал сигома: "Не включай генхас. Возвращаюсь".
   "Как бы не так! На этот раз они не обманут меня!"
   "Не применяй генхас. Иначе ты уничтожишь людей".
   Олег отчетливо услышал мягкие шаги. Смотровое окошко каюты на миг заслонила тень, и в тот же миг он включил генхас!
   Олег почувствовал, что ему становится нечем дышать. Что-то надвигалось, несмотря на генхас, грозило смять его, раздавить. Что-то огромное, как туча. Не коварное, но безразличное к нему, к его судьбе, к его страху и ненависти. Непостижимое и неумолимое.
   Он взглянул на индикатор генхаса - не светится...
   Олег прижался к стенке и закричал от страха: ему могло почудиться что угодно, но чтобы сам собой выключился генхас...
   Все же и сейчас он сумел совладать с собой. Сжал зубы, больно прикусив губу. Выбрал позу, удобную для обороны...
   Каюту залил свет, дверь распахнулась. На пороге стоял сигом, а за ним притаилась темная фигура, похожая на те, которые пытались окружить Олега.
   - Это я, Олег, успокойся.
   "Опять обман. Нельзя поддаваться... Если это Ант, то почему за ним темная фигура? Что они замыслили?"
   - Олег, дружище...
   "Голос Анта. Но разве трудно подделать голос?"
   Сигом шагнул к Олегу, а темная фигурка осталась в дверях. Ант выдвинул ящик столика, достал зеркало и протянул его Олегу. И тот увидел в круглом блестящем кружочке страшное лицо - со сведенным, перекошенным ртом, с изломанными бровями, в крупных каплях пота. Искусанные губы покрыты кровью и застывшей пеной. В огромных глазницах сверкали страхом и ненавистью черные точки.
   Видение надвигалось на Олега...
   - Кто ты? - закричал он, пытаясь прикрыться руками.
   - Это зеркало, Олег. А в нем - ты.
   "Это не Ант. Кто угодно, но только не он. Они хитры, но человека Земли им не обмануть!"
   Он собрал остатки сил и бросился вперед.
   Сигом хотел было включить отбрасыватель, но сдержался - Олег мог ушибиться. Поэтому Ант только поймал человека в энергетические нити оболочки и спутал его, как сетью.
   Перед сигомом сейчас находилось взбешенное испуганное существо, меньше всего напоминавшее Олега. Ант заметил волосы, вставшие дыбом на гусиной коже. Рентгеновским и гамма-зрением увидел, как колотится сердце и напряженно вздуваются серые лоскуты легких, как сокращаются железы, выбрасывая в кровь адреналин...
   За секунду сигом успевал передумать и перечувствовать больше, чем сотня человек - за всю жизнь. И сейчас, вспомнив все, что связывало его с прошлым, Ант испытал невыносимую жалость к этому существу, виновному разве лишь в том, что не может подавить свои инстинкты органами Высшего контроля, которых у него нет.
   Сигом думал:
   "Его так легко убить, что он должен постоянно доказывать себе и другим: я не трус. Достаточно вывести из строя орган или перебить сосуд - и заменить нечем. Он вынужден бояться повреждений и ненавидеть все, что может их причинить. Удивительно, как, несмотря на все это, человек-личность поднимается над человеком-животным".
   Сигом перегнал психоэнергию из излучателя в глаза. Хоть это было вредно для него, но могло наиболее эффективно подействовать на Олега. Из глаз сигома потянулись два невидимых луча, и там, где они скрестились, появилась сверкающая точка. Она коснулась Олега, и он упал...
   8
   Он увидел над собой встревоженное лицо сигома, спросил:
   - Это все-таки ты, Ант?
   Почувствовал руку сигома на своем лбу, услышал его слова:
   - Нет, не я, а джин из бутылки.
   Только теперь поверил.
   - Мне показалось, что ты пришел не один.
   - Тебе не показалось.
   - Кто же это?
   - Еще не знаю. Но думаю, один из тех, кого мы ищем.
   Олег стремительно поднялся, повернул голову и увидел двуногое существо, одетое в пластмассовый костюм. Бледно-фиолетовое лицо, глаз почти не видно. Из раскрытого рта выглядывают зубы. Существо стояло неподвижно, прислонясь к стене каюты.
   - Не бойся. Я держу его под телеконтролем, - проговорил сигом.
   - Но почему ты сказал, что это один из тех?
   - Это Миронов.
   - Что?!
   - Присмотрись.
   Лучи, исходящие из глаз сигома, потянулись к Олегу. Он почувствовал, что с него сваливается гнетущая тяжесть, что возвращаются спокойствие и зоркость ума, как вода возвращается в колодец. Он посмотрел на ноги существа - это были ноги Миронова, и плечи - его плечи. Но лицо - чужое...
   - Миронов, - позвал он, и громче: - Иван!
   Существо безучастно смотрело куда-то в угол, и Олег вспомнил, что оно находится под контролем Анта.
   - Сними телеконтроль, - попросил Олег.
   - Опасно. Не сумел с ним договориться.
   - Я дружил с Мироновым. Сними контроль.
   - Ладно.
   Выражение бледно-фиолетового лица мгновенно изменилось. Из безучастного стало затравленным и злобным. Существо ринулось к двери. Убедившись, что ему не открыть ее, подскочило к пульту, стало беспорядочно нажимать на кнопки.
   "Он что-то помнит", - воспринял Олег мысль сигома и шагнул к существу. Оно обернулось, по-звериному щелкнуло зубами. Олег ударил его в челюсть, послал в нокдаун.
   Когда существо, пошатываясь, встало, Олег снова произнес имя Миронова, повторяя, его на разные лады, разным тоном. Существо не реагировало, лишь затравленно озиралось.
   Олег вспомнил девушку с густыми, сросшимися, сердитыми бровями, за которой они оба ухаживали и которая стала женой Миронова, раздельно произнес:
   - Вика. Виктория. Вика. Жена Вика. Сын Митя. Митенька...
   Ни один мускул не дрогнул на лице существа.
   Олег посмотрел на сигома, думая: "Возможно, ты опять ошибся, сигом, считая, что понимаешь "человека лучше, чем он сам себя. Это не Миронов."
   "Не ошибся", - ответил сигом.
   "Что бы еще попробовать? Надо найти что-то очень привычное, знакомое ему и в то же время требующее безусловного подчинения. Может быть, это".
   - Пять, четыре, три, два, один... Старт!
   Существо сделало жест - автоматический жест космонавта, опускающего голову на подушку кресла и закрывающего глаза. Олег начал быстро, не давая памяти существа выключиться, произносить команды. Иногда по вздрагиванию век или движению бровей он улавливал реакцию, но была она слабой, мгновенной и быстро затухала.
   "Возможно, это непроизвольные движения, а не реакция на мои слова?"
   Олег называл имена, фамилии, должности товарищей по экспедиции, но это не произвело никакого впечатления. Тогда, отчаявшись, он начал говорить все, что приходило на ум и могло иметь хоть какое-то отношение к Миронову:
   - Пойдем на корт, косолапый? Я достал новую книгу Рейка. Хочешь мороженое? Эй, перевернешь лодку, баловень! Помнишь прогулку на Памир? Ты зарос так, что Вика тебя не узнает. А помнишь Роланда, Рольку, который всегда пользовался твоими конспектами?
   Он говорил еще долго и уже отчаялся, - не потому, что устал, а потому, что дошел до воспоминаний детства и не знал, о чем говорить дальше. Вспомнив о дворовой футбольной команде, на всякий случай выпалил:
   - Пас!
   Нога существа лягнула невидимый мяч.
   - Еще пас!
   Нога дернулась еще раз.
   "Неужели попал в точку?"
   "Кажется, ты нащупал контакт, - обратился к нему сигом. - Воспоминания детства".
   - Ванька-циклоп, циклопчик, Ваня, мама зовет!..
   Существо повернуло голову, прислушалось. Слабая улыбка тронула его серые губы. Глаз не было видно, но у них собрались морщины.
   - Кожа Миронова приобрела защитный цвет, и по той же причине запали глаза, - сказал сигом.
   Но Олег это уже понял. Теперь он поверил в то, что перед ним - Миронов. Боясь потерять контакт, быстро говорил:
   - Около вашего дома был луг, а за ним - река. Мы ловили карасей. Карась - земная рыба. Хорошо клюет на зорьке. Помнишь рыбачью зорьку, циклопчик?
   Губы существа шевельнулись. Олег угадал слово, которое они прошептали: "Помню..."
   Он положил руку на плечо Миронова, привлек его к себе.
   - А помнишь меня, Олега, твоего друга? Посмотри на меня. Помнишь?
   Миронов начал оседать, валиться на бок.
   - Пусть отдохнет, - проговорил Олег. - Слишком сильное потрясение.
   Он уложил Миронова в кресло.
   9
   Десять часов беспробудного сна. Затем несколько часов горячечного бреда. Миронов метался, кричал, вопил, плакал. Он грозил неизвестным врагам:
   - Вы так - и мы так! Негодяи! Палачи! Подлецы! Убийцы! Вы так - и мы так! Тогда не жалуйтесь!
   Олег, с помощью сигома залечивавший свои раны, прислушивался к горячечным словам, пытаясь уловить хоть какой-то намек на события, развернувшиеся на этой планете. Наконец он развел руками и сказал Анту:
   - Типичный бессистемный бред.
   - В нем есть система. Бред подчинен одной идее.
   Олег вслушивался...
   - Вы еще пожалеете! Без команды не стрелять! Огонь! Гады! Вы так - и мы так! Каков привет - таков ответ. Око за око и зуб за зуб! Вот вам! Что, довольно?
   Олег повернулся к Анту:
   - Ты прав. Ясно, что враг, с которым они воевали, был подлым и жестоким. Но кто он, каковы его приметы?
   - Говоришь не о том, - сказал сигом. - Бред подчинен одной идее. Слышишь: "Вы так - и мы так". Это опыт земной истории, земная логика. А тут - космос, иной мир, иной угол преломления света... А жители планеты лишь мхи и кустарник...
   - Но тогда с кем же они воевали? - А в памяти назойливо звенело: "Иной угол преломления света, иной угол... И этого достаточно, чтобы человек превратился в зверя? Ты смешон, сигом..."
   - Погоди, - сказал Ант. - Он, кажется, очнулся.
   Миронов раскрыл глаза, удивленно посмотрел на Олега:
   - Ты?
   - Иван, вспомнил? Циклопчик, старый друг... напугал меня, - обрадованно заговорил Олег.
   - Откуда ты здесь?
   - Меня послали разыскивать вас. И вторую экспедицию - ту, что вылетела вслед за вами.
   Белые полоски над глазницами, которые, вероятно, были бровями, удивленно поднялись:
   - Вторую экспедицию? Мы ничего не знали о ней...
   И мгновенно выражение лица изменилось:
   - Они могут ворваться сюда!
   - Кто они?
   - Враги. Космонавты. Не знаю, с какой планеты они прибыли. Те, с кем мы воевали. Увидели их, как только прилетели. Пробовали установить контакт. Но они убегали, исчезали. А потом начали стрелять в нас. Расставляли ловушки. Сергей погиб...
   Олег думал: "Пробовали установить контакт... Ловушки... Стреляли... Почти то же, что было с нами, со мной..."
   "Вот именно, ты напал на верный след, - подсказал сигом. - А помнишь, как ты испугался существа, которое было твоим отражением?"
   "Ты хочешь сказать, что они увидели такие же отражения и пробовали установить контакт с ними? Не может быть..."
   "Может, - твердо ответил сигом. - Они преследовали их. Им казалось, что те хитрят, и они начали хитрить. И чем больше прибегали к уловкам они, тем больше ловчили и те, их отражения... Началось искажение психики..."
   "Стреляли участники второй экспедиции. Они ведь не могли узнать в них людей. Ни по внешности, ни по поведению. Вначале и те, и другие преследовали свои отражения. Люди изменились, озверели. Затем экспедиции обнаружили одна другую и приняли друзей за коварных врагов, которых преследовали. Началась ожесточенная борьба, постепенно возрождался старый принцип: вы так - и мы так. Помнишь, к чему он приводил на Земле?.."
   "Преломление света, - вспомнил Олег. - Но он ошибся. Все было иначе. Я еще не знаю как. Но иначе". Спросил мысленно: "Но я-то не сошел с ума. С кем я воевал? Кто стрелял в меня?"
   Во взгляде сигома появилась жалость, и Олег понял, что Ант подтвердил страшную догадку. И, чтобы испробовать последний шанс, спросил у Миронова:
   - А мой брат? Ты ничего не сказал о нем. А остальные?
   Судорога прошла по лицу Миронова, заволокла белесой мутью глаза. Он бормотал:
   - Твой брат, твой брат... Ну да, твой брат...
   Муть начала оседать куда-то на дно глаз, взгляд прояснился...
   - Мы обнаружили корабль. В нем был враг. Один. Он стрелял в нас...
   Олегу показалось, что волосы на голове становятся жесткими, как иглы, и пытаются поднять шлем. Он знал, что обязан спросить, никак не может не спросить, все равно придется спросить... И он спросил, читая на лице сигома сострадание:
   - Мой брат был среди вас?
   - Да.
   "Теперь я знаю, с кем воевал и кого, может быть, убил или ранил, думал Олег, чувствуя, как судорога сводит руку, - ту, которой он стрелял. - Иной угол преломления света..."
   А Миронов все бормотал:
   - Твой брат... Где он сейчас?.. Странно...
   "Иной угол преломления света... И все? Достаточно, чтобы раздавить нас? Кто же мы такие?"
   Олег услышал мысленный ответ сигома:
   "Нет, не угол, а логика. Земной опыт, земная логика".
   Скафандр его стал необыкновенно жестким, сдавил, сковал Олега, превратил в куколку, внутри которой замурована личинка жука. И в таком оцепенении он думал: "Никогда мы не будем свободны от памяти или от логики. Потому что главное в нас - память. И отрешиться от нее отрешиться от себя. Я понимаю, сигом, ты не желаешь мне плохого, не хочешь утяжелить ни мою вину, ни горе. А я не хочу облегчить их. Но случилось то, что должно было случиться. Чтобы оно не случилось, мне нужно было прыгнуть выше себя. Вот именно, выше себя... Но ты не поймешь этого, сигом. Чтоб понять до конца человека, надо быть им".
   Он посмотрел на сигома, и в его взгляде были горечь и отчаяние, но был и вызов. И тогда сигом сказал:
   - Дело в том, Олег, что я был человеком. Не удивляйся. Меня звали Антоном, и в той человеческой жизни у меня были жена Ксана и дочка Вита. Когда я погиб, меня начали воссоздавать. Сначала - как модель мозга в памяти кибернетической машины. У меня спросили, хочу ли я быть прежним...
   - Но почему ты отказался? - спросил Олег.
   Миронов весь встрепенулся и переводил взгляд с одного на другого, силясь понять их спор.
   Ант задумался, совсем по-человечески потирая переносицу.
   - Можно рассказать об опасностях, которых я не мог одолеть в прежней жизни; о друзьях, которых не мог спасти; о целях, которых не мог достичь. Но я скажу о другом. Когда-то в юности я долго размышлял и пытался понять, в чем же величие человека? Может быть, его нет, и человек никогда не выйдет из предопределенного круга? Я тогда не ответил на свой вопрос...
   Олег на миг поднял голову, и по его лицу нельзя было догадаться, хочет ли он услышать ответ, который нашел человек, став сигомом.
   - Ты догадался, Олег? Все же это сумел лишь человек. Прыгнул выше себя. И остался самим собой. Совместил несовместимое. Оказывается, это все-таки возможно, дружище.
   Рассеянный взгляд Олега скользнул по каюте, по приборам, по кнопкам пульта...
   - Ты останешься с Мироновым в каюте, а я полечу искать остальных людей. И твоего брата... - сказал Ант и подумал: "Если не поздно..."