Росоховатский Игорь Маркович. Пусть сеятель знает

   - Можно опуститься в "колокол", - ответил Слава за Валерия.
   Контр-адмирал укоризненно посмотрел на него, и Слава осекся.
   - Боюсь, что в "колоколе" этого сделать нельзя, - сказал Валерий. Очевидно, подводный дом находится под их контролем, хотя мне непонятно, как он осуществляется. Лучше всего было бы побеседовать с Мудрецом в более безопасном месте, например, поднять его сюда.
   Лысый одобрительно кивнул, и тотчас контр-адмирал сказал:
   - Мы пошлем за ним лодку-малютку. А вас, - он обратился к Славе и Валерию, - я попрошу остаться здесь и подготовить аквариум, в котором осьминог мог бы находиться. Капитан Жербицкий будет вам помогать.
   Слава торжествующе посмотрел на Олега...
   9
   Валерий с нетерпением ожидал начала операции по прочесыванию бухты. Даже в самом худшем случае, если не будут обнаружены таинственные враги, все-таки что-то прояснится. Он с восхищением следил за водолазами, оседлавшими небольшие снаряды, в которых размещались мощные водометные двигатели. На таком снаряде водолаз мог под водой развивать скорость до тридцати узлов. Двигатель давал энергию и для прожектора, расположенного на шлеме.
   Когда отряды водолазов одновременно начали погружение, под водой, все удаляясь, вспыхнули десятки огней. Зрелище было очень красивым. Слава и Валерий следили за огнями, перегнувшись через поручни. Вблизи покачивался батискаф, приготовленный на всякий случай к спуску.
   Их позвали в радиорубку. Отсюда контр-адмирал руководил операцией. Кроме него и радистов, в рубке находился и лысый капитан-лейтенант.
   Контр-адмирал встретил Славу и Валерия сообщением:
   - Обнаружен ваш "колокол". Его механизмы функционируют нормально.
   - И это все? - спросил Валерий.
   - Что - все? - не понял контр-адмирал.
   Зато капитан-лейтенант сразу уловил скрытый смысл вопроса и ответил Валерию:
   - Да, да, ничего другого не обнаружено. Осьминога в "колоколе" нет.
   Он скользнул взглядом по лицу обескураженного журналиста и добавил:
   - Пока не обнаружено...
   Мудреца в "колоколе" действительно не оказалось. То ли осьминог покинул его, когда Людмила Николаевна и Валерий перебирались в батискаф, то ли потом ухитрился включить шлюзную камеру. И то и другое казалось неправдоподобным, но факт оставался фактом; осьминог исчез.
   Валерий понимал двусмысленность своего положения. Моряки смотрели на него с подозрением.
   Время тянулось мучительно медленно. Он краснел, если ловил на себе чей-то изучающий или недоверчивый взгляд. Ему казалось, что с каждой минутой эти взгляды становятся все насмешливей. Больше того, он сам начал сомневаться, не было ли случившееся игрой больного воображения. Всякий раз он цеплялся за один надежный якорь - гибель дельфинов. Это уж никак не могло померещиться. Но, с другой стороны, гибель дельфинов еще ничего не доказывала, не подтверждала, что Мудрец действительно существует...
   - Подводные лодки ноль три, семьдесят два и восемьдесят три всплыли, докладывал радист. Они ничего не обнаружили.
   Через полтора часа отряды водолазов-"наездников" полностью закончили прочесывание. Не просмотренными не остались ни один кубометр воды, ни один метр дна.
   Контр-адмирал больше не смотрел на Славу и Валерия. Теперь уже и Славе приходилось защищаться. Он рискнул заметить:
   - Странно. Вся эта история с контейнером и осьминогами... Я ведь сам их видел. У нас, наконец, есть кинопленки...
   - Не так уж странно, - откликнулся контр-адмирал. - Особенно если вспомнить, что игра светотени под водой может создавать всяческие иллюзии, превращать обыкновенных осьминогов в Мудрецов... - Он даже попытался утешить Славу, проговорил извинительно: - Это с каждым может случиться...
   Слава закусил губу от обиды и положил руку на плечо Валерия. Тот понял причину его сочувствия и горько улыбнулся. Но тут ему пришла в голову мысль воспользоваться раскаянием друга. Когда они вышли на палубу, Валерий сказал:
   - Я вторично поселюсь в "колоколе". На этот раз иллюзии меня не обманут...
   Предупреждая возражения друга, добавил:
   - Иного выхода у нас нет.
   10
   Вместе с Валерием в "колоколе" поселился ихтиолог. Его полное имя было Евгений, но все называли его Евг (свою первую статью в научный журнал он подписал "Евг.Косинчук", тем самым давая понять, что ничего общего не имеет с академиком Е.Косинчуком, своим дядей). Надо сказать, что с дядей он был в ссоре. Считалось, что нужны чрезвычайные обстоятельства, чтобы вывести из равновесия уравновешенного и медлительного Евга.
   Не моргнув глазом, он выслушал подробный рассказ журналиста обо всем, что происходило в подводном доме, и нельзя было понять, верит ли Евг тому, что слышит, или только притворяется, будто верит. Но и за это Валерий был ему благодарен.
   Сам же Валерий, как только снова очутился в "колоколе", начал сомневаться во всем еще больше, чем раньше. То ему чудились свисты дельфинов, долетающие сквозь закрытые двери, то за "окном" виделся осьминог. Но всякий раз, стоило лишь изменить угол прожекторного луча, и он убеждался, что никакого осьминога там нет.
   Так продолжалось до тех пор, пока Косинчук однажды не воскликнул:
   - Посмотри, кто пожаловал!
   Через пластмассу на них смотрели большущие выпуклые глаза, пятнистые щупальца слегка шевелились.
   - Это Мудрец! - воскликнул Валерий. Почему-то он был уверен в этом, хотя вряд ли смог бы сразу отличить Мудреца от его собратьев.
   Зажужжала кинокамера, и Валерий улыбнулся, подумав, сколько тысяч метров пленки изведет дотошный ихтиолог. Вдруг испугался: а если это опять иллюзия? Начал манипулировать прожекторами - видение не исчезало. Теперь Валерий еще больше уверился, что это Мудрец, - какой другой осьминог отнесся бы так спокойно к миганию света?
   Он помахал спруту рукой, приглашая его войти, и тот ответил едва заметным движением пары щупалец.
   - Интересно! - выразил свое одобрение Евг.
   Обретя уверенность в себе, Валерий стал готовить к пуску шлюзовую камеру. Осьминог терпеливо ждал. Он даже подвинулся поближе к заслонке и сложил щупальца, готовясь нырнуть в нее. Его воронка слабо пульсировала.
   - Если бы это был человек, я бы подумал, что он хочет войти к нам, сказал Евг таким тоном, будто заведомо знал, что осьминог этого хотеть не может.
   Валерий включил шлюз-камеру, и через несколько минут октопус уже шлепал щупальцами по полу подводного дома.
   - Это ты, Мудрец? - на всякий случай спросил Валерий.
   - Да.
   Как ни был удивлен Евг, он все же успел включить магнитофон. Валерий только теперь убедился, что ихтиолог раньше не верил рассказам о говорящем осьминоге.
   - Значит, ты самостоятельно запустил шлюз-камеру и ушел в море? допытывался у спрута Валерий.
   - Да.
   - Почему же ты решил теперь вернуться?
   Осьминог молчал, надвигая "капюшон" на глаза.
   - Он похож на академика Косинчука, - сказал Евг, избегая слова "дядя". - Особенно когда тот увиливает от прямого ответа.
   Валерий сделал вид, что пропускает эти слова мимо ушей, и задал Мудрецу наводящий вопрос:
   - Потому что люди вернулись?
   - Да.
   - Ты хочешь быть вместе с нами?
   - Да.
   - Хочешь служить нам?
   Осьминог несколько секунд размышлял, глядя на Валерия потускневшими глазами. Наконец ответил:
   - Да.
   - Я снова поселю тебя в бассейне. Там просторно, часто меняется вода. Когда захочешь, будешь приходить к нам в салон.
   Осьминог послушно заковылял к двери.
   - Постой! - крикнул ему Валерий.
   Спрут остановился, обхватив кончиком щупальца пластмассовую ручку.
   Глаза Валерия блестели, он явно замыслил что-то важное.
   - Ты помнишь, кто находился в бассейне до тебя?
   - Да.
   - Помнишь, что с ними случилось?
   - Да.
   - Они погибли?
   - Да.
   - А тебе не опасно там находиться?
   - Нет.
   - Там теперь вообще не опасно? И дельфины могли бы там жить?
   - Я могу. Они - нет. Меня не могут убить. Мне не опасно. Тебе опасно. Помогу тебе.
   Валерий до того удивился такому словесному залпу, что, казалось, потерял дар речи. Он обернулся к Косинчуку, взглядом спрашивая, не ошибся ли, слышал ли и вправду фразы, которые произносил осьминог? С Евга слетела его обычная невозмутимость. Он тоже был взволнован, хотя и в меньшей степени, чем Валерий. К, тому же Евг сразу притушил в себе изумление и только потом признал:
   - Здорово разговаривает. Никогда не подумал бы, что такое возможно.
   Осьминог расцвел радугой красок. Возможно, он по-своему обрадовался впечатлению, которое произвел на людей.
   Знакомая тяжесть сдавила голову Валерия.
   - Ты ничего не чувствуешь? - спросил он у Евга.
   - Нет, - ответил ихтиолог, с жадным интересом присматриваясь к осьминогу. Внезапно он протянул руку, прикоснулся к щупальцу. Спрут поспешно отдернул его.
   - Не нравится? - полувопросительно сказал Косинчук. - А почему?
   Осьминог молчал и снова, если верить Евгу, стал похож на академика Е.Косинчука, когда тот увиливал от прямого ответа.
   - Ступай! - сказал ихтиолог, и осьминог исчез за дверью.
   Евг повернулся к журналисту. До него словно только сейчас дошел вопрос Валерия, и он, в свою очередь, спросил:
   - А что я должен был чувствовать?
   - Понимаешь, у меня появилась тяжесть в голове, как тогда... И еще...
   Он умолк, так и не высказав своего подозрения. Эти бородавки на щупальцах... И когда осьминог передвигался, он переваливал свое тело совсем не так, как Мудрец...
   11
   Через несколько часов Косинчук начал занятия с осьминогом. Он заставлял его принимать различные позы, рассматривал, делал сотни снимков. Он играл с восьмируким в мяч и очень скоро заметил, что инициативу в игре захватил моллюск. Иногда он задерживал мяч, не отбрасывал его по команде, а начинал перехватывать то одним, то другим щупальцем. Иногда он протягивал мяч человеку, но, когда тот хотел его взять, быстро отдергивал щупальце, не давая мяча. Казалось, будто он изучает и одновременно пытается дрессировать человека, проверяет скорость его реакций и приучает к себе. Евг пытался расспрашивать октопуса о его собратьях, об устройстве их жилищ, об охоте, способе питания, но не узнал ничего нового. Ответы осьминога были краткими, иногда противоречивыми. Ихтиолог спросил:
   - Значит, ты согласен служить людям? Люди тебе нравятся?
   - Да, - ответил осьминог.
   - Ты сумеешь меня проводить к тому месту, где вы живете?
   Глаза спрута полезли на "лоб", он так и впился взглядом в человека.
   - Согласен, - сказал он.
   - И ты поможешь мне поговорить с твоими собратьями?
   - Да.
   Валерий, прислушивающийся к их разговору, пошутил:
   - Итак, мы уже имеем первого посредника и переводчика с русского на осьминожий.
   Он умолк, так как услышал сопенье осьминога и его слова:
   - Посредник. Да. Дельфин. Нет.
   - А при чем тут дельфины? - удивился Косинчук. - Ты что, не любил их?
   - Да.
   - Подтверждаешь, что не любил?
   - Да.
   - Или любил?
   - Да.
   - Однако наш "переводчик" путает понятия, - заметил Евг. - Впрочем, это не помешает ему проводить меня.
   - Я тоже пойду с вами, - сказал Валерий.
   Косинчук хотел было возразить, что лучше бы одному из них остаться в "колоколе", но вспомнил о праве первооткрывателя и промолчал. Ему и в голову не могло прийти, что, возможно, Валерий просто боится оставаться один в подводном доме наедине со своими воспоминаниями и тревогами. И тем более Евг не мог предвидеть, что скоро и ему придется разделить страх...
   Они надели водолазные костюмы, приготовили "торпеды", так как эти мощные аппараты позволяли перемещаться быстрей, чем двигатели их скафандров.
   Валерий включил шлюз-камеру. Оказавшись в море, осьминог начал резвиться, то уносясь вдаль так быстро, что люди не могли его догнать на своих "торпедах", то возвращаясь и кружась вокруг них.
   "Он похож на щенка, которого выпустили погулять, - подумал Косинчук. Гляди-ка, он пытается и нас вовлечь в свою игру".
   Валерий наблюдал за осьминогом совсем с другим чувством. Он тоже заметил, что моллюск словно бы приглашает людей принять участие в игре. "Нет, не приглашает, - думал Валерий, - а пытается заставить погоняться за ним. То же, что и при игре в мяч. Вот Евг уже поддался. Что из этого выйдет? Ну конечно, он его не поймает. Но что это? Октопус переходит всякие границы, он становится слишком фамильярным".
   Осьминог на полном ходу зацепил Косинчука щупальцем, попытался увлечь за собой, но "торпеда" развернулась, и мощь двигателя оказалась слишком сильной для моллюска. Косинчук волчком закружился на одном месте, уцепившись за ручки аппарата, а вместе с ним кружился и осьминог. Так продолжалось несколько минут, а затем октопус изменил тактику. Удерживая ихтиолога одним щупальцем, он двумя другими уперся в "торпеду", выбил ее из рук Евга и отбросил в сторону. Пока Валерий раздумывал, не рискованно ли оставить товарища и пуститься вдогонку за "торпедой", аппарат, увлекаемый водометным двигателем, скрылся во тьме.
   Раздражение охватило Валерия. Он подумал: "Не нравится мне эта игра. Октопус словно изучает нас и наши аппараты. Тут не поймешь, кто же исследователь, а кто исследуемый. В довершение всего мы потеряли "торпеду"..."
   Осьминог, держа Евга, подплыл к Валерию и сделал ему какой-то знак щупальцем, будто приглашал следовать за собой. Валерий предложил Косинчуку ухватиться за ручку его аппарата, но октопус, не выпуская ихтиолога, отплыл подальше. Пришлось следовать за спрутом, который теперь двигался с такой скоростью, чтобы Валерий не терял его из виду, но и не слишком приближался.
   Из зарослей навстречу им выплыла большая акула. Глаза-бусинки нацеливались на осьминога, и Валерий уже приготовился защищать его от хищницы. Он вспомнил: в инструкции сказано, что акулы пугаются пузырьков воздуха, вырывающихся из отводной трубки скафандра. Этим нехитрым оружием он и решил отвадить врага. Но акула и не помышляла нападать на осьминога. Когда до него оставалось не более трех метров, она круто вильнула в сторону, показав непременного пассажира - прилипалу, разместившегося на спине за плавником, и позорно удрала.
   Валерий переглянулся с Косинчуком: обоих поразило необычное поведение хищницы.
   Скоро показалось знакомое ущелье. Они миновали его, и взгляду открылся осьминожий город. Здесь моллюск отпустил Косинчука и скрылся в одной из построек. Валерий установил рули "торпеды" так, чтобы она парила невысоко над городом. Луч прожектора шарил по камням домов, но не обнаруживал признаков жизни. Вдруг из одной постройки высунулось щупальце, отодвинуло загородку из камней. Затем показался осьминог. Это был их старый знакомый. Он протащил свое тело, сплюснув его лепешкой, в узкую "дверь" и направился к людям, подавая какие-то знаки.
   Валерию показалось, что он слышит, как осьминог говорит: "Нет. Никого нет. Ушли".
   Увидев, что люди медлят, моллюск обхватил щупальцем "торпеду" и развернул ее носом вверх, к выходу из ущелья. Его воронка начала пульсировать быстрее, он сложил щупальца, поплыл. Валерий понял, что надо следовать за ним. Он попросил Евга поточнее засечь местонахождение осьминожьего города, Косинчук кивнул, показывая, что успел это сделать. Только тогда Валерий включил двигатель на "полный вперед", догоняя восьмирукого проводника.
   Спрут привел их к подводному дому-колоколу. Повозил щупальцем по пластмассе, словно пытался открыть заслонку. А когда все трое оказались в подводном доме, осьминог проговорил:
   - Нет. Никого нет. Ушли.
   Он повторял эти слова сотни раз, не отвечая на вопросы людей.
   - Ушли, - твердил он монотонно. - Никого нет. Ушли.
   Потом стал добавлять:
   - Все ушли. Куда ушли?
   - Пластинка оказалась со щербинкой, - пошутил Валерий. - Наш Мудрец сам сейчас оказался в затруднительном положении.
   - Ничего, мы найдем твоих собратьев, - медленно проговорил Косинчук, рассеянно глядя то на осьминога, то на приборы. Его взгляд задержался на магнитофоне...
   - Иди, Мудрец, отдыхай, - сказал Евг и открыл дверь в коридор, выпроваживая осьминога.
   Но спрут не уходил. Он перестал твердить одно и то же, помолчал немного и произнес:
   - Надо найти.
   - А ты знаешь, где искать? - спросил Валерий. Он думал сейчас не только об осьминогах, но и о контейнере.
   - Нет, - ответил спрут. - Надо искать. Люди помогут нам. Мы поможем людям.
   - В чем будет заключаться помощь?
   Осьминог приподнялся на щупальцах, вперил глаза в Валерия, и тот почему-то вспомнил отрывки из книг об океане. В его голове закружился хоровод цифр...
   Он вспомнил, что масса живого населения океана составляет двадцать миллиардов тонн, а добывается во всем мире ничтожная часть: пятьдесят миллионов тонн рыбы, несколько миллионов тонн водорослей, примерно полтора миллиона тонн моллюсков... Валерий думал; "Людям предстоит великий штурм океана. И тут им помогут осьминоги. Они станут друзьями человека, тем, чем на суше когда-то были собаки. Осьминоги - морские собаки... Осьминоги друзья человека..."
   Голову сдавил стальной обруч, цифры кружились все быстрей. Где-то в глубинах мозга, в глубинах памяти тревожно свистели дельфины.
   - Иди! - приказал осьминогу Косинчук. Его голос непривычно звенел, казалось, что голосовые связки натянуты, как струны.
   Он со стуком захлопнул дверь за восьмируким. По его лбу стекали капли пота. Как видно, то, что пережил только что Валерий, коснулось и его.
   - Осьминоги помогут нам освоить океан, - хрипло проговорил Валерий.
   - Посмотрим, - обращаясь к самому себе, сказал Косинчук. Он подошел к магнитофону, включил его. Послышался шелест перематываемой пленки.
   Лицо ихтиолога было напряженным. Он спросил у Валерия:
   - В море тебе не казалось, будто слышишь слова осьминога?
   - Почему ты спрашиваешь?
   - Ответь, пожалуйста, потом объясню.
   - Мне показалось, что он говорит "нет"...
   - "Нет. Никого нет. Ушли..." Так?
   - Значит, и ты слышал?
   - Да, - ответил Косинчук. - И сейчас мы проверим, была ли это галлюцинация?
   - Но как?
   Евг уже забыл о Валерии. Все его внимание сосредоточилось на магнитофоне. Если бы жена академика Е.Косинчука, тетя Евга, увидела своего племянника в эту минуту, то сказала бы, что он вылитый Евгений Панкратьевич в молодости.
   Магнитофон закончил шипеть, раздался голос Валерия. Он спросил: "Это ты, Мудрец?" Сейчас должен был последовать ответ осьминога: "да". Но вместо слова прозвучал, звук, похожий на восклицание "а!". "Ты хочешь быть вместе с нами?" - В ответ - тот же невыразительный звук с придыханием.
   Валерий подумал: "Конечно, это лучший способ проверки. Аппарат не подвержен галлюцинациям. Как же это я, осел, не додумался?"
   С пленки звучал его собственный голос, произносящий: "Постой!.. Ты помнишь, кто находился в бассейне до тебя?.. А тебе не опасно там находиться?"
   "Спрут ответил "нет", - вспомнил Валерий. Он ждал... Но вместо ответа осьминога звучал лишь шелест пленки. Снова голос человека, голос его, Валерия: "Там теперь вообще не опасно? И дельфины могли бы там жить?".
   Сейчас должен был прозвучать словесный залп - ответ осьминога. Но вместо него - пустой шелест пленки...
   - А где ваши кассеты? - спросил Косинчук.
   Валерий бросился к секретеру. Он никак не мог вспомнить, куда Людмила положила кассеты с пленкой. Тогда было не до них. Впрочем, кажется, она пробовала искать, когда Слава приплыл за ними, но не нашла.
   Валерий перекладывал десятки ненужных сейчас вещей, пока не наткнулся на одну из кассет. Вздохнул глубоко, как будто уже нашел разгадку. Протянул кассету ихтиологу, и тот вставил ее в магнитофон.
   Послышался шум, голос Валерия: "Здесь неподалеку много таких осьминогов, как ты?" Пауза. "А где вы еще водитесь? Есть такие места?" Пауза. Голос Валерия продолжал задавать вопросы через короткие паузы, вместо которых должны были быть ответы.
   - Как видишь, он не говорил с тобой, но ты слышал его ответы, - сказал Евг. - И ты и Людмила. Он и не мог говорить, не имея органов речи. То, что происходило, похоже на телепатию...
   - Очевидно, таким образом он выучил наш язык. Слушал и заглядывал в наши головы, заглядывал и сравнивал. Если он действительно обладает такими способностями, то это именно то животное, которое нужно нам для освоения океана. Ведь с ним без ультразвукового аппарата можно переговариваться под водой и, к тому же, на больших расстояниях.
   - Верно, - сказал Косинчук. - Но животное с таким качеством - это уже не просто животное. Захочет ли оно служить нам?
   - Если верить его словам, то захочет. Вот только Как долго?
   Евг опустил голову, наморщил лоб, потирая пальцами виски. Подумал вслух:
   - Я должен увидеть его собратьев. Изучить их. Тогда я смогу ответить на этот вопрос, от которого так много зависит...
   12
   Косинчук начал упорные поиски поселения осьминогов. Он уплывал один, а Валерий оставался с Мудрецом. Он расспрашивал его о повадках рыб и моллюсков, о течениях, рельефе морского дна. Иногда ответы спрута были четкими и ясными, а иногда такими путаными, что ничего нельзя было разобрать. К тому же осьминог все чаще сам задавал вопросы или отвечал вопросом на вопрос.
   Валерий упорно возвращался к тому, что его больше всего беспокоило. Он заставлял спрута вспоминать Людмилу Николаевну и убеждался, что тот знает прошлое.
   "И все же он чем-то не похож на Мудреца, - думал Валерий. - Разве мог за короткое время Мудрец так измениться? Это отяжелевшее туловище и бородавки на щупальцах... Но, может быть, для осьминога такое изменение естественно? Например, в какой-то определенный период его жизни?"
   До руки человека дотронулось холодное скользкое щупальце - октопус напоминал о себе. Валерий отдернул руку. "Я слишком откровенно думаю. А что, если он уже знает о моем подозрении?"
   Он посмотрел в глаза осьминогу, встретил упорный совиный взгляд. Опять заболела голова, появилась гнетущая тяжесть. "Может быть, причина этого тоже октопус, его способ общения? Или своеобразный род гипно..."
   Нить мысли оборвалась, будто кто-то обрезал ножницами. Спустя мгновение Валерий уже не мог вспомнить, о чем только что думал. Он напряг волю, пытаясь сосредоточиться. Это плохо удавалось. И тогда он пустил в ход последнее средство. Глядя на дверь, мысленно спросил у осьминога:
   "Ты помнишь двоих, которые там жили до тебя?"
   Для большей уверенности, что он не проронил ни слова, Валерий крепко закрыл рот рукой.
   Осьминог сменил серый цвет на розовый и стал быстро багроветь.
   "Случайно ли он сейчас меняет цвет, или это признак волнения?"
   Послышался ответ спрута.
   "Помню. Хвостатые, но не рыбы. Дельфины".
   "Они любили нас, - думал Валерий, забыв на секунду об осьминоге, почувствовав приступ тоски и раскаянья. - Они любили нас и погибли, вовлеченные в наши дела. Что чувствовали они, бедняги, в последние минуты?" Он услышал холодные, как щупальца, слова ответа:
   "Они любили рыбу и любили себя. Они считали вас похожими на себя. Они любили рыбу".
   С какой-то яростной раздраженностью Валерий вспомнил о своем необычном собеседнике. Его пальцы сжались в кулаки. Он закричал:
   - Где они теперь? Что с ними случилось?
   "Они были. Их нет. Совсем нет".
   "Вот я и получил сразу два ответа, два "да", - подумал Валерий. Во-первых, он слышит мои слова, даже когда я их не произношу. И во-вторых, он помнит о дельфинах, но думает о них не моими словами. Это можно было бы считать исчерпывающим ответом, и все же я не могу избавиться от подозрения. Почему?" Он проговорил, с трудом выдавливая из себя каждое слово:
   - Ты помнишь, как их звали? Как они погибли? Кто первым, кто вторым?
   "Пилот, Актриса. Первой погибла Актриса. Вторым - Пилот, самец. Они уже не вернутся. Но у вас теперь есть я. У вас есть я!.."
   Валерий думал: "Да, да, осьминоги важнее для нас, чем дельфины. Они разумнее, преданнее. Это самая важная мысль, которую надо запомнить".
   Ему показалось, что однажды он уже думал точно так же, такими же словами, но не мог вспомнить - когда. И вдруг он почему-то решил поделиться со спрутом проблемой, которая стояла перед человечеством, освоение океана. В памяти, как табло, удивительно легко вспыхивали слова и цифры, которые он видел в различных книгах. Он думал: "Нам надо по-настоящему приручить океан, чтобы прокормить и насытить всех людей. Пока в нашем меню продукты морей не занимают и одного процента. Но уже сейчас исследования Мирового океана развиваются так же быстро, как космонавтика, и имеют не меньшее значение. И все же мы не добились здесь настоящих успехов. Мы просто собираем то, что дарит нам море. И наша охота - это тоже собирание даров, неразумное собирание, желание взять больше, чем нам хотят подарить. Но чтобы взять больше, мало желания взять. Нам ничего не достается даром. Хотим или не хотим, мы платим за все, что берем у природы. Плата всегда бывает большей, чем то, что берем. Дары превращаются в дары данайцев. Такова наша участь, Мудрец. Ты понял меня?"
   Он прислушался и услышал:
   "Не все понял. Продолжай".
   "Чтобы не отдавать больше, чем берешь, чтобы цена не была слишком высокой, нужно знать, сколько тебе нужно, что тебе нужно, изучить то, что берешь, и то, откуда берешь. Прежде чем ВЗЯТЬ, нужно ЗНАТЬ. Это ты понимаешь?"
   "Понимаю. Продолжай".
   "В океане нужно идти тем же путем, каким человек шел на суше. Ведь ему бы не хватило диких плодов, и он начал сам выращивать плоды и обрабатывать землю. Он начал сам себе дарить. И в океане необходимо организовать подводное земледелие и животноводство. Ты бы согласился служить нам. Мудрец?"